Семь текстов

Осип Монгольштамп

Семь текстов

Сверхновая планета

(Слова народные)

1. Посадка

Космос заканчивался: детекторы масс просигнализировали о появлении у него множества гравитирующих границ. Замшелый стеклопластиковый звездолёт «Террор инкогнито» автоматически отключил раздвигатель пространства и, взвыв реактивными тормозами, со всего маху врезался в трёхмерный континуум.

От удара звездолёта о космос находившийся в анабиозе капитан слетел с нагретой лежанки на ходовом ядерном реакторе и больно ударился головой о переборку. Пришлось подняться на ноги и сунуть их в стоптанные магнитные ботинки. Ботинки тут же включили свои воздушные подушки и начали мягко пружинить. Почесав отлёжанный бок через дыру, протёртую в космическом комбинезоне из сыромятного нейлона, капитан сонно проковылял к иллюминатору и с трудом разлепил глаза.

Впереди по курсу на фоне созвездия Молокопровода, освещённая лучами незнакомой пятнистой звезды, вырастала в размерах плохо ещё различимая планета. Капитан отвернулся от иллюминатора и отыскал взглядом большой альтиметр: тот показывал высоту сто два парсека над Землёй.

Близоруко щурясь, капитан наклонился к более мелкой навигационной технике и обнаружил, что табло псевдоскопа почти не перекосилось, но вот стрелки квазиметров завились в спирали.

По опыту зная, что неисправности нужно ликвидировать в зародыше, капитан нанёс по блоку явно барахливших приборов серию ювелирно выверенных пинков. Увы, на сей раз главный ремонтный приём делу не помог – напротив, у центрального кривостата стрелка даже завязалась хитрым космическим узлом.

«Почему приборная мнимотехника так капризничает? – озадаченно почесал затылок капитан. – А может, ей просто нечего показывать? Действительно: вдруг корабль залетел в ту часть Вселенной, которая науке ещё не известна?»

Намереваясь обдумать это предположение поосновательнее, капитан достал из кармана пачку «Токсичных», вытащил оттуда сигарету, набитую безалкогольным табаком, прикурил от зажигалки в форме спички и вернулся к иллюминатору.

– Точно: планетка явно новая, неоткрытая, – подумал вслух капитан, со всё большей заинтересованностью водя взглядом по окрестностям этой росшей прямо на глазах планеты. – Открыть уж, что ли?

Дабы решение не вышло легковесным, капитан извлёк из футляра и водрузил на нос очки, придал лицу максимально мудрое выражение и глубокомысленно затянулся сигаретой. От глубокой затяжки лёгкие капитана принялись ожесточённо кашлять, а имевшиеся в голове мысли заволокло токсичным дымом.

– Ладно, кхе-кхе, так и быть: начинаю открывать, – решительно просипел капитан и, чтобы не задымлять помещение, открыл иллюминатор. Из иллюминатора потянуло свежим вакуумом.

Попеременно то сдавленно кашляя, то бормоча ругательства в адрес табачной промышленности, капитан отступил на пару шагов, прицелился, размахнулся и мстительно выбросил недокуренную сигарету через открытый иллюминатор прямо в космос. Потом снова перевёл взгляд на стремительно приближавшуюся планету и только тут наконец заметил, что она плоская и лежит на трёх китах.

От леденящего ужаса, который эта картина, по идее, должна была навести на капитана, но которого капитан совершенно не ощутил, летевший в иллюминатор окурок сигареты застыл в воздухе, а сам воздух похолодел.

Не в силах противиться воодушевлению от надвигавшихся открытий, капитан громовым, хотя и слегка охрипшим на космическом холоде голосом отдал корабельной автоматике две наиболее проверенные посадочные команды. А именно: «Задраить форштевень» и «Свистать всех на кильватер». К счастью, автоматика не обратила на команды никакого внимания и мягко пришвартовала звездолёт к планете, опустив его на затянутое клочковатым туманом травяное поле поблизости от мутной речки.

Проявляя профессиональную осторожность, капитан первым делом высунул голову в иллюминатор, понюхал атмосферу и, поразмыслив, пришёл к выводу, что та пригодна для дыхания.

Корабельные роботы из-за пребывания в анабиозе спросонья отказались от участия в первооткрывательстве. И тогда капитан приказал себе заниматься планеторингом в одиночку. Он настроился быть объективным исследователем, уселся на гусеничный велосипед и решительно покатил по планете сквозь туман.

2. Встречи с аборигенами

Капитан проехал от звездолёта по берегу мутной речки уже около километра. Как вдруг полетел в траву: потому что из верхних слоёв тумана появилась многометровая кривая колонна и силой ударила о землю – самым своим краем при этом вдребезги разбив переднюю гусеницу разведочного велосипеда.

Порывы сразу поднявшегося ветра начали быстро разгонять туман. И когда капитан, встав из травы, огляделся, то увидел, что кривая колонна – это один из когтей уходившей вверх колоссальной чешуйчатой лапы. Кроме того, огромная, закрывшая часть неба пятерня схватила оставленный вдали звездолёт и понесла его ввысь к чудовищного размера пасти. Которая, словно семечко, раскусила космический корабль, тотчас заискрившийся взрывами.

Эта картина сразу напомнила капитану, что он ещё не завтракал. А потому он с аппетитом уселся на траву и принялся грызть пищевые таблетки из аварийного пайка.

Капитан был тёртым звездолётчиком: ему доводилось сталкиваться с чудовищами куда больших размеров, чем то, которое взялось поедать его корабль. В своих космических странствиях капитан встречал живых существ такой величины, что от разности субсветовых скоростей движения разных частей их тел оные части вследствие релятивистских эффектов заметно по-разному старели.

За неприятную привычку обкусывать по краям целые галактики тем разностареющим существам дали название «Пожиратели Пищи». А главной их загадкой было то, что они почему-то не поддавались гравитационному коллапсу. И даже не превращались в обычные звёзды.

Тем временем из вод мутной речки крадучись вылез совершенно незнакомый капитану гуманоид в акваланге, в ластах и с лесорубным топором в руках. Быстро взобравшись на коготь исполинского животного, которое сосредоточенно доедало звездолёт, аквалангист воровато огляделся и принялся рубить ногу чудовища прямо над огромным когтем.

«Нет, брат, такую махину в одиночку не срубишь, – уверенно прикинул капитан, хрустя таблетками. – Тут меньше чем бригадой с лесоповала не обойдёшься».

Но аквалангист прорубился только до чудовищной вены почти метрового диаметра. После чего метким ударом проделал в ней разрез, втиснулся в него и исчез, унесённый током крови: видимо, чтобы учинить внутри чудовища какую-то диверсию.

«Браконьер, наверное, местный», – с неодобрением подумал капитан и на всякий случай тщательно оглядел окрестности своих дырявых ботинок.

Минут через пять, видимо, почувствовав боль в ноге, инопланетное животное выплюнуло скорлупки от звездолёта и скосило глаз на кровоточившую рану. Увидев капитана, чудовище злобно взревело и принялось протягивать к нему сверху громадную пятерню.

Капитан, впрочем, ни капли этого не испугался. Не испугался потому, что, по всем его расчётам, данное животное просто не могло существовать. Ведь мышцы чудовища были настолько велики и, соответственно, тяжелы, что совершенно очевидно не смогли бы поднять даже собственный вес. Ну, а кроме того, капитан испытывал несокрушимую уверенность в собственной несъедобности.

И эта уверенность полностью оправдалась: почти дотянувшись до капитана, чудовище пошатнулось и рухнуло замертво. Рухнуло так, что подпрыгнула земля. Из-под века его огромного остекленевшего глаза, энергично работая топором, выбрался всё тот же аквалангист. Судя по всему, он устроил чудовищу – этому, несомненно, эндемичному и нуждавшемуся в заповедной охране животному – кровоизлияние в мозг.

По-браконьерски шлёпая ластами, аквалангист подошёл к капитану и ловко выхватил у того из горсти самую большую и сочную пищевую таблетку.

– Меня ужасно смущают умеренные похвалы, – скромно пожаловался аквалангист и нагло потянулся за второй таблеткой.

Капитан нисколько не удивился тому, что с ним заговорили на понятном ему языке. Ведь если жители открываемой планеты эволюционировали в гуманоидов – а такое событие крайне маловероятно и встречаться может исключительно в научно-фантастических произведениях – то и земной язык должен был выглядеть в устах инопланетянина ничуть не менее вероятным.

Это рассуждение сразу ликвидировало все сомнения капитана: у него имелись собственные счёты с логикой.

«Кстати, – осенила капитана ещё одна ценная мысль, – а вдруг сходство речи гуманоида со звуками моего языка всего лишь кажущееся? Вдруг гуманоид на самом деле умоляет, чтобы его как можно быстрее отлупили?»

Поскольку за данное предположение говорила ещё и природная скупость капитана в отношении пищевых таблеток, то он на всякий случай как следует стукнул кулаком по незнакомцу и полез в карман за табельным бластером.

Ничуть не обидевшись, абориген в ответ молниеносно выпрыгнул из ласт и огрел капитана обухом топора с такой силой, что стальные нервы капитана расстроенно задребезжали, а сознание куда-то потерялось.

3. Первое знакомство

Очнулся капитан от ударов по голове, которые старательно наносил рукояткой его же бластера всё тот же неугомонный аквалангист.

«Бесполезно бить-то, – ухмыльнулся про себя капитан, – бластер ведь не взведённый. Да ещё и не заряженный. И, вдобавок, давно списанный. Впрочем, откуда здешнему жителю знать, – посочувствовал капитан наивности туземца, – что у нас, у космических разведчиков, голова – это наименее важная и потому наименее уязвимая часть туловища?»

Капитан деловито поднялся, отобрал у аборигена свой ржавый бластер и хмуро вступил в контакт.

– Молекулы моего тела и молекулы пищевых таблеток, – усиленно жестикулируя, заговорил капитан, – совершенно одинаковы. У меня в организме происходит постоянная регенерация тканей, поэтому пищевые таблетки со временем станут частью меня. И я, понятное дело, не намерен лишаться будущих частей тела, – холодно объявил капитан. – А вообще я прилетел сюда, чтобы всё открывать и исследовать.

– Не машите руками, – сразу обрадовался абориген. – Очень лестно в кои-то веки встретить такое внимание. Если хотите, то можете начать ваши открытия прямо с меня. С моих личных достижений. Вот, – в руках у аборигена откуда ни возьмись появилась пачка красочных буклетов, – держите мои рекламные проспекты.

Капитан недоверчиво оглядел вполне заурядную фигуру гуманоида: «Может, он карликовый великан?»

Абориген с многообещающим видом полез в росшие на берегу речки кусты, выкатил оттуда здоровенную штангу, напрягся, крякнул – и с усилием поднял её на выпрямленные кверху руки. Хотя капитана никак нельзя было причислить к нищим телом – ведь когда-то он выполнил норматив кандидата в заслуженные мастера спорта по фигурной борьбе – но, несмотря на все попытки, он не смог даже приподнять снаряд гуманоида.

Гуманоид же навесил на штангу ещё сотню килограммов и опять поднял её – с ещё бо́льшим усилием. Потом добавил ещё сотню килограммов и с поистине невероятным трудом одолел и этот вес. А затем продолжил его увеличивать и поднимать со всё возраставшим напряжением, для описания которого просто нет превосходных степеней.

Мышцы у гуманоида вздулись так, что размах его плеч увеличился вдвое, а спина из-за глубоких складок между густо выпиравшими из тела и теснившими друг друга мускулами стала напоминать кору головного мозга человека.

Когда туземец одолел пять с лишним тонн, у капитана возродились давнишние подозрения, что штангисты тренируют вовсе не силу мышц, а способность к телекинезу. О чём капитан и поведал аборигену.

– Нет-нет, – устало отдуваясь, произнёс гуманоид. – Секрет моей силы совсем в другом. Видите? – туземец показал капитану на свою дымившуюся голову. – Это закипает пот от биотоков с напряжением 380 вольт.

– Полезная штука, – постарался польстить капитан аборигену: –пять-шесть разрядов – и ты токарь…

– Да, именно так меня и зовут, – кивнул гуманоид: – 5–6 Разрядов.

Капитан, дабы не отстать в вежливости от инопланетянина, решил тоже представиться.

– А меня зовут… э-э… Голод Ранец с планеты Чтозахреников, – для правдоподобия соврал он. – Вообще-то, я межгалактический гвардии адмиралиссимус минус первого ранга. Но по совместительству подрабатываю капитаном надувной многовёсельной подпространственной лодки «Полундра».

– Ух ты, – доверчиво изумился 5–6 Разрядов, – вон даже докуда прогресс докатился… И кто же у вас, капитан, сидит на вёслах?

– Как это кто? – быстро нашёлся капитан. – Осуждённые роботы, конечно, и приговорённые к каторжным работам ЭВМ.

– Слушайте, капитан, – спохватился Разрядов, – мне ведь ещё нужно замести следы охоты на мясопотама… Подождите, я только сбегаю домой – это совсем неподалеку, в поместье Ясная Поняла – и пригоню мясоуборочный комбайн.

– Не буду я никого тут ждать, – вежливо отрезал капитан. – К тому же, твоё жилище, гуманоид, мне тоже нужно открывать и исследовать.

4. Жилище гуманоида

Оказалось, что дом 5–6 Разрядова, словно скульптура, высечен из единого куска мрамора. По углам комнат дома кучами лежал мусор, который, по словам Разрядова, было принято не убирать, а лишь опрыскивать дезодорантами и украшать.

– Да вы, гуманоиды, погрязли в чистоте, – похвалил капитан инопланетный обычай.

Этот обычай – не выбрасывать, а, напротив, сохранять и копить мусор – сразу же вызвал у капитана воспоминание ещё об одном когда-то открытом им животном. Оно росло вокруг отходов своей жизнедеятельности, используя их в качестве скелета.

Метаболизм данного животного специалисты сочли аргументом в пользу физиологической концепции, согласно которой всякий организм следует рассматривать не как симбиоз органов, а как борьбу взаимопаразитов, отбрасывающих друг другу продукты жизнедеятельности.

Вспышка молнии и удар грома за окнами сбили капитана с мысли о симбиозе паразитов; капитан очнулся от воспоминаний и в чисто исследовательских целях украл украшавшую одну из куч мусора большую золотую монету, усыпанную бриллиантами.

За окнами быстро потемнело, и хлынул ливень – настолько сильный, что стало непонятно: то ли это струи воды падают на землю, то ли пузыри воздуха поднимаются в небо?

Заметив, что капитан заинтересовался силой ливня, Разрядов любезно сообщил, что во время подобных дождей местные рыбы ухитряются плавать над сушей.

– Можете всё здесь изучать, – туземец щедро обвёл рукой вокруг, – а я пока заштопаю дыру в половой тряпке.

Капитан понажимал в разных последовательностях на кнопки стоявшего в углу радиоприёмника и наконец услышал:

– …А не посидеть ли нам, Знаменитые Капитаны, вокруг костра из книги «Путешествие вокруг пальца»?

Капитан осторожно повернул колёсико настройки и поймал какие-то музыкальные позывные.

– …Говорит радиостанция «Маньяк», – объявил диктор, и началась передача, в ходе которой известный тайный агент Поганини принялся знакомить население с секретным планом захвата планеты путём диверсионного снижения цен на водку.

Капитан всегда сочувствовал тайным агентам, простодушно полагая, что в силу специфики работы эти бедняги вместо нормальной еды вынуждены питаться одними лишь секретными документами. Однако слушать Поганини капитану было скучно, и он включил телевизор.

Там показывали звезду местного цирка. Несмотря на недавно полученный перелом позвоночника, артист бодро ездил по канату в инвалидной коляске, сунув голову в пасть льва. Одной рукой артист при этом жонглировал работающими пулемётами, другой – стаканами с нитроглицерином, левую ногу окунал в расплавленную сталь, а правой писал завещание.

Потом стали показывать фокусы с использованием нейтрино и ЭВМ. Такие фокусы капитан даже приблизительно не мог понять и потому переключил телевизор на другой канал.

По нему спортивный инструктор долго заставлял зрителей выполнять разные упражнения, а затем заверил, что после этих упражнений каждый занимавшийся почувствует улучшение здоровья своих микробов.

Ещё по одному телеканалу выступала девушка, совершенно обнажённая – если не считать набедренной повязки, которую держала в руке – и показывала, как можно сплести точно такую же повязку из живых удавчиков.

Капитан скромно отвернулся и, увидев на столе рукопись с посвящением «Благодарному человечеству», раскрыл её. Рукопись оказалась однообразным повествованием о злоключениях пугливого золотого робота, за которым гонялись все, кому не лень. И капитана нисколько не удивило, что к последней странице рукописи пришпилен отказ за подписью внештатного главного редактора.

– Эй, гуманоид, – вежливо окликнул капитан 5–6 Разрядова, разглядывая официальный бланк, – а как это понять: «Отдел самокритики редакции отказов в публикации»?

Вместо ответа абориген подскочил к капитану, выхватил у него рукопись и, выругавшись, с ненавистью исправил её посвящение на «Памяти неблагодарного человечества».

– Теперь все знакомые поздравляют меня с тем, что я состоялся как графоман, – злобно прошипел Разрядов. – А ведь я бессмертнее Шекспира…

Капитан от греха подальше ушёл в столовую и включил там пищевой автомат. Меню, как оказалось, состояло из жареной воды, мороженого с аспирином, пирогов с хлебом, сгущённой водки, диетического самогона, обезжиренного масла и тому подобных деликатесов, провоцировавших на умеренность в обжорстве.

5–6 Разрядов тоже зашёл в столовую и налил из бочки пиво «Диоген» в кружку, снабжённую электрическим холодильником.

– Вам непременно нужно попробовать что-нибудь из нашей кухни, – гостеприимно поощрил инопланетянин капитана.

Крошечный робот, постоянно ползавший по полости рта капитана и поддерживавший там чистоту, посоветовал хозяину отказаться.

– Не хотите ли хватить стаканчик сухого? – компанейски подмигнув капитану, 5–6 Разрядов достал бутыль с мутным самогоном. На её этикетке красовались пять звёздочек и надпись «Лишний».

«Хорош я буду, если напьюсь, – испуганно подумал капитан. – Кстати, вдруг этот самогон содержит яд? Какой-нибудь токсин – вроде алкоголя?» Принимать яды капитан всегда стеснялся.

– Может, всё-таки отведаете? – гостеприимно не отставал 5–6 Разрядов.

– М-м… Дай мне три дня на размышление, – ловко отвертелся капитан от приглашений.

В столовую заехал разыскавший 5–6 Разрядова кибер-телефон. Разрядов взял его трубку, выслушал сообщение и объявил, что и ему, и его гостю лучше поскорее убраться из Ясной Понялы, потому как здешние синоптики-экстрасенсы предсказывают в ближайшее время ураган.

– Ураганы у нас бывают не очень часто, – добавил абориген, – но зато всегда достигают второй космической скорости…

5. В инопланетном городе

Когда Разрядов с капитаном вышли из дома, ливневая вода уже схлынула. Шагая по дороге к видневшемуся вдали городу, Разрядов и капитан обогнали двух упитанных коров. Коровы прогуливались, оживлённо споря о возможности воспитания человеческих детёнышей кактусами, бактериями и привидениями.

– Слушай, гуманоид, – капитан подозрительно посмотрел на своего спутника, – а тебе не кажется, что речь этих коров состоит из слов?

– Мы не коровы, мы мясники, – оскорблённо поправила капитана одна из коров.

– Они занимаются выращиванием элитных мясных туш, – тихонько подсказал капитану Разрядов.

– А вот вы, ребята, похоже, работаете на людоедов, – с ехидством заметила вторая корова и небрежно выдула большой пузырь из жевательной резины для крупного рогатого скота.

– У вас, что: настолько развита пересадка мозга? – с уважением спросил капитан Разрядова, когда коровы остались далеко позади.

– Пересадка мозга? – переспросил Разрядов. – Да, с ней у нас дело доходит уже до того, что некоторые чистоплюи брезгуют отправлять естественные потребности. А то даже и просто питаться. И предпочитают быстренько менять тело на свежее.

В городе Ню-Йорск, на улицы которого вскоре ступили Разрядов и капитан, жители ходили голыми, но зато в масках для лиц.

– Маскировка лиц обходится намного дешевле, чем маскировка тел, – объяснил Разрядов.

Капитан, однако, при всём желании не смог бы замаскироваться под туземца: он был мулатом, и причём таким, что его кожа имела пигментацию в виде крупных чёрно-белых, как у шахматной доски, квадратов.

– Это же грабитель, не иначе, – взволнованно шушукались прохожие, провожая взглядами обнажённое лицо и одетое тело капитана. – Вон ведь как скрывается: явно не хочет, чтобы его узнали…

«Для туземной логики всё совершенно нормально, – пронеслось в голове у капитана. – А как ещё должны мыслить несчастные гуманоиды?»

– Что ж, народ зря болтать не будет, – убеждённо кивнул Разрядов. – В смысле: мнению народа у нас принято беспрекословно подчиняться. Так что если вас, капитан, все считают грабителем, то нам, значит, действительно нужно срочно что-нибудь ограбить.

Произнося эти слова, туземец уже тащил капитана к попавшемуся на пути отделению «Сбегательного банка».

– Погоди, погоди, горячий инопланетянин, – испуганно засопротивлялся капитан. – Зачем так рисковать?

– Капитан, разве вам не хочется, чтобы наш мир продемонстрировал все свои грани? Неужели вы собираетесь открывать нас лишь выборочно и, вдобавок, на основании чисто субъективных предпочтений? – укоризненно покачал головой Разрядов. – Мне вот поначалу показалось, что вы настоящий исследователь. Объективно настроенный и потому готовый к преодолению любых трудностей. Неужто я ошибался?

– Я… э-э… самый что ни на есть беспристрастный и объективный исследователь, – через силу соврал капитан и, скрипя сердцем, поплёлся за Разрядовым.

– Вы куда? – попытался остановить их охранник на входе в банк.

– Вперёд, – проинформировал Разрядов любознательного охранника, придавая ему горизонтальное положение.

Едва новоявленные грабители подошли к кассе, как стоявшая в очереди красивая гуманоидка, модно раздетая в новое платье королевы и почти сплошь состоявшая из женских прелестей, широко раскрыла смело обнажённые глаза с кудрявыми металлизированными ресницами, схватила капитана за рукав комбинезона и принялась с восторгом разглядывать ткань.

– Это ведь натуральный нейлон, не правда ли? – поражённо ахнула гуманоидка и от избытка чувств потеряла сознание.

Капитан неловко поймал падавшую девушку, чуть не разбив при этом её хрустальный лифчик, неуклюже положил красавицу на пол и от смущения ляпнул кассиру:

– Эй, туземец, выгребай сюда всё, что у тебя есть в карманах…

Тем временем 5–6 Разрядов сноровисто извлёк из сейфов банка наличность и повернулся к безучастно стоявшей публике.

– Гуманоиды, грабить банки – это ужасно и преступно, – с горьким раскаянием сообщил 5–6 Разрядов. – И нужно делать всё, чтобы грабители получали достойный отпор. А потому я сейчас же внесу награбленные деньги в фонд борьбы со мной.

6. Уличная ссора

Оказалось, что «Фонд борьбы с 5–6 Разрядовым» – это солидная организация, занимающая многоэтажное здание с прозрачными стенами, полами и лестницами, но в то же время с прямоугольными бетонными блоками на месте окон.

Финансовый директор фонда любезно пересчитал принесённые деньги и недовольно объявил, что их слишком мало для организации эффективной борьбы с Разрядовым, что их не хватит даже для покупки лицензии на отстрел гуманоида.

– Похоже, вы оба страдаете недержанием самонадеянности, – с осуждением добавил директор, после чего выставил горе-меценатов за порог с наказом достать вдесятеро бо́льшую сумму.

Сгоравший от необъятного стыда 5–6 Разрядов потащил капитана грабить новое финансовое заведение.

– Очень жаль, но наш «Консервный банк» уже закрыт, – остановил их охранник на входе.

– Извините, но мы налётчики, – представился Разрядов и показал на табельный бластер капитана. – Вот наша пушка.

– А, ну тогда заходите, конечно… – сразу смягчился охранник.

Однако аппетиты «Фонда борьбы с 5–6 Разрядовым» не удовлетворила и новая порция денег.

– Как же быть? – всерьёз задумался Разрядов. – Деньги-то в принципе есть. Но, к сожалению, не у меня. Ага, я, кажется, знаю, что делать: давайте-ка, капитан, затеем миротворческую войну. За любое установление мира наше правительство вручает победителям очень крупную премию. К сожалению, воевать теперь почти никто уже не хочет – но это нам не помеха: к войне ведь можно и принудить.

– Правда? – капитан через силу изобразил исследовательскую активность. – А каким образом?

– Очень простым: спровоцировав непримиримый конфликт, – сообщил 5–6 Разрядов. – Да вон, кстати, и подходящие для нашей затеи кандидаты: видите на перекрёстке кучку гуманоидов, которые притворяются, будто крестят новую разумную машину? Это гигангстеры, религиозная секта эндорсистов. В реальности они вовсе не душу вселяют в искусственный мозг, а загоняют в него дьявола.