Французские народные сказки. Попался, сверчок!

Не домик, а загляденье: крыша высокая, стены добротные, дверь надёжная, окошко со ставнями, а в комнате даже очаг маленький!

А в ту пору жил в этом лесу злющий-презлющий волк, и поскольку был он старожилом, то всех обитателей мохнатого и пернатого царства знал наперечёт. Пронюхал он сразу о трёх новых домах в лесу. Сообразил Серый, что может он полакомиться новыми пришельцами без особых трудов. И тут же, не мешкая, отправился к домику утки. Пришёл, постучал в дверь да как зарычит:

– Утка, утка, открой мне дверь, а не то

Тут я когти в ход пущуИ весь домик растащу…Или дуну раз-другой,Вот и рухнет домик твой!

Закрякала утка в ответ:

– Волк-волчище, в домике-то я тебя совсем не боюсь.

Хоть и когти в ход ты пустишь,Хоть и дунешь раз-другой,Всё равно не в силах будешьРазорить домишко мой!

– Ах так! Ну погоди же! – разозлился волк и стал обдирать когтями стены.

Всё расшвырял по веточке, по пёрышку и растоптал, а потом дунул, домишко-то и развалился. Однако не заметил волк за работой, как выскочила утка из домика и побежала к гусю. Прибежала к гусю и стучит в дверь:

– Гусь, а гусь! Открой скорей, не то волк меня съест!

Пустил гусь утку в домик, запер дверь на засов и ждёт, что дальше будет. А волк уж тут как тут:

– Открой дверь, гусь, а не то

Тут я когти в ход пущуИ весь домик растащу…Или дуну раз-другой,Вот и рухнет домик твой!

Загоготал гусь, захлопал крыльями и отвечает волку:

– Волк-волчище, в домике-то я тебя не боюсь.

Хоть и когти в ход ты пустишь.Хоть и дунешь раз-другой,Всё равно не в силах будешьРазорить домишко мой!

Зарычал от злости волк и принялся когтями стены обдирать. По прутику да по пёрышку растащил, растоптал, а потом как дунет, домик-то и рухнул. Но гусь с уткой вовремя выскочили из окошка и поспешили к домику Хитрюшки. Прибежали и забарабанили в дверь:

– Хитрюшка, отопри нам скорей дверь, а то нас волк съест!

Открыл Хитрюшка дверь, впустил друзей в домик, а дверь на засов закрыл. Едва успел он всё это проделать, как подбежал к домику волк:

– Открой мне дверь, Хитрюшка, а не то

Тут я когти в ход пущуИ весь домик растащу…Или дуну раз-другой,Вот и рухнет домик твой!

Засмеялся Хитрюшка и говорит волку:

– Нечего меня пугать, Серый. Домик-то мой прочный, сколочен на славу.

Хоть и когти в ход ты пустишь,Хоть и дунешь раз-другой,Всё равно не в силах будешьРазорить домишко мой!

Рассвирепел волк: глазами сверкает, зубами щёлкает, землю когтями роет… А потом подскочил к домику и стал отдирать когтями и зубами крепко-накрепко прибитые доски. Но как ни старался, ничего у него не вышло. Ещё пуще разъярился волк. Отскочил он от домика на шаг-другой и принялся на него дуть что было сил. Однако и тогда уцелел домик. Плюнул тут волк с досады и, поняв, что ничего у него не выйдет, говорит поросёнку:

– Послушай, Хитрюшка, пошутил я немножко, так что на это не сердись. Лучше завтра утром загляну я к тебе по дороге, и пойдём мы вместе за вишнями. Знаю я один хороший сад, вот там и полакомимся.

– Что ж, я не прочь. Приходи сюда, коли хочешь, – согласился Хитрюшка.

Когда рассвело, не стал Хитрюшка дожидаться волка и сам отправился в сад. Набрал там себе вишен и тут же вернулся домой. Немного погодя постучал в дверь волк:

– Эй, Хитрюшка, ты готов?

– Долго же ты спишь, волчище! Я уж давным-давно вернулся из сада с полной корзиной вишен. Если не веришь, глянь, сколько косточек от вишен у порога валяется.

– Вижу, вижу… Проспал я. Может, дашь мне горстку вишен?

– Конечно, дам.

Схватил поросёнок совок у очага и насыпал в него горячих углей.

– Ну-ка, волчище, подойди поближе к окошку да пасть свою пошире раскрой.

Подошёл волк к окошку, пасть разинул, а Хитрюшка возьми да и высыпи в неё целый совок горячих углей. Взвыл волк от боли, закашлялся, зачихал, заплевался, отскочил от окошка и задал такого стрекача, что даже лапы засверкали. Однако не отступился он от Хитрюшки – очень уж не хотелось ему такой лакомый кусочек терять – и вскоре опять к нему пришёл.

– Я на тебя не сержусь, Хитрюшка. Давай лучше пойдём завтра на ярмарку. Вдвоём-то идти веселее. Так что поутру зайду я за тобой.

– Заходи, если не проспишь! – засмеялся Хитрюшка. – Вдвоём-то и впрямь идти веселее.

Чуть свет прибежал волк к домику поросёнка.

– Хитрюшка, а Хитрюшка! Ты готов? – постучал волк в дверь.

– Опоздал ты, волчище, – ответили ему в один голос утка и гусь. – Хитрюшка-то давным-давно ушёл.

– Досадно… Ну ничего, нагоню его по дороге.

А Хитрюшка тем временем уже по ярмарке расхаживал. Посмотрел он все товары и купил себе бочонок, чтоб засолить в нём капусту. Взвалил он бочонок на спину и двинулся в обратный путь. Но едва поднялся он на холм, как увидел издали волка. Что тут делать? Поставил он бочонок на землю, перевернул вверх дном, подлез под него и затаился. Подошёл волк к бочонку, оглядел его со всех сторон, постучал по нему лапой и хмыкнул в недоумении:

– Что это такое? Должно быть, кресло для уставших путников. Посижу и я на нём, отдохну и Хитрюшку подожду: дорога здесь одна.

Уселся волк на бочонок и стал ждать-поджидать Хитрюшку. Долго он его ждал, а поросёнка-то всё нет и нет. Надоело наконец волку на бочонке сидеть. Встал он тогда, потянулся и двинулся прямо на ярмарку: может, там его разыщет?

А Хитрюшка, не теряя времени, взвалил опять на себя бочонок и заторопился к дому.

Целый день провёл волк на ярмарке, но Хитрюшку так и не нашёл. А вечером снова постучал к нему в дверь:

– Что-то не видал я тебя на ярмарке.

– Зато я тебя видал, волчище. Сидел я под бочонком, на котором ты отдыхал.

– А я и не знал! Впрочем, я на тебя не в обиде. Если хочешь, пойдём завтра по груши. Растут они как раз возле лачуги дровосеков.

Согласился поросёнок.

А когда утром постучал волк в дверь к Хитрюшке, его и след простыл.

«Опять он меня надул! Ну погоди! На сей раз ни за что его не упущу», – решил волк.

И в самом деле: едва подошёл он к груше, как сразу же увидел Хитрюшку, сидевшего на дереве.

– Ага, всё-таки встретились мы! Теперь ты от меня не уйдёшь.

– Да я и не собираюсь уходить, – ответил ему Хитрюшка. – На-ка отведай грушу, а потом уж и делай что знаешь. Вот сюда становись, а я тебе брошу. Лови!

Разинул волк пасть, а Хитрюшка грушу-то бросил, но так далеко, что, пока волк бегал за ней, Хитрюшка мигом спустился с дерева и задал стрекача. Однако у самой лачуги дровосеков волк его всё-таки настиг.

– Попался, Хитрюшка! Теперь припомню я тебе все мои обиды и съем тебя!

– Что ж, поделом мне, – закивал головой поросёнок. – Ведь сам я во всём виноват. Только вот когда примешься за меня, не очень шуми, а то, не дай бог, услышат дровосеки… А чтобы прошло всё тихо и гладко, надо бы тебе для начала успокоиться. Вот присядь на минутку на этот пень и поостынь немного.

– Это, пожалуй, верно. Очень уж я рассердился на тебя.

Сел волк на пень рядом с Хитрюшкой, а пень-то был старый, весь в трещинах. И пока сидели они рядышком, засунул Хитрюшка поглубже в трещину длинный волчий хвост, а потом как крикнет на весь лес:

– Волк! Волк! Держи его!

Услыхали дровосеки его крики, прибежали из леса и видят: со всех ног несётся прочь от лачуги поросёнок, а у пня мечется здоровенный волчище. Хвост-то у него в трещине застрял, вот и не может он удрать. Замахнулись дровосеки своими дубинами, волк дёрнулся из последних сил – хвост-то у него и оторвись. Так без хвоста и убежал он в свою чащобу.

Вот тогда-то и ушёл злой волк с горы Беврэ и поселился в другом лесу, где не знал никто про его бесчестье. Стыдно ему было, что оставил его в дураках какой-то там поросёнок. Так стыдно, что больше он и носу не казал в старые места. А Хитрюшка, утка и гусь преспокойно стали жить-поживать в своём маленьком домике из прочных досок.

Волшебный свисток и золотые яблоки

Жил да был король с красавицей дочкой, прекрасной, как солнце ясное, но строптивой и своенравной, как все королевские дочки. Когда стукнул ей двадцать один год, задумал король выдать её замуж. Но кто ни сватался к принцессе, никто ей не нравился. Однако отец-король стоял на своём, и тогда принцесса задумала одну хитрость.

А на хитрые выдумки она была мастерица! Вот и объявила она, что только тот женихом её станет, кто испытание пройдёт.

В назначенный день съехались в замок короля – да что там замок, дворец настоящий! – да, так съехались к королю со всех концов земли женихи богатые, все разнаряженные: кто в шляпе с пером, кто в сапогах с серебряными пряжками, кто в бархатном камзоле с кружевами. На всех украшения золотые и драгоценные. Только собой не очень хороши женихи были. Кто толстопуз, кто косоглаз, один прихрамывает, другой на ногу припадает.

Как увидела их принцесса, со смеху прыснула. А стоял в толпе один пригожий юноша. Да не среди женихов, нет, в толпе зрителей. Был он простой пастух и попал в королевский замок – да что я говорю – замок, дворец настоящий! – совсем случайно, мимоходом зашёл.

Вышел он утром рано из дому и повстречал по дороге древнюю старушку с большой вязанкой хвороста. Тяжело было бедной такую ношу тащить, а пастуху тяжесть не в диковинку, и подхватил он у неё вязанку, до самого дома её проводил. А там они распрощались, и на память старушка подарила юноше свисток. Обыкновенный деревянный свисток. Таким свистком пастух своё стадо привык созывать да собак скликать.

– Очень ты мне по сердцу пришёлся, – сказала ему старушка. – За доброту тебе и моя награда. Если что случится с тобой, только свистни, и вмиг к тебе мои помощники явятся.

Поблагодарил пастух старушку. «Доброго вам здоровья», – сказал и своей дорогой пошёл. А свисток в карман сунул и тут же про него забыл – подумаешь, диковинка! Старушкины слова ему просто шуткой показались. Он и сам не прочь был пошутить.

Вот идёт пастух по дороге, а его обгоняют и кареты золочёные, и господа нарядные, да и простой люд. Человек сто, наверное, прошло! Да что я – сто, не меньше как двести! И все спешат куда-то. Решил пастух со всеми вместе пойти. Что ж, молодой ведь был, любопытный, как синица, и весёлый, как дрозд-пересмешник.

Пришли все в замок, то есть во дворец – во дворец, а не в замок, – а принцесса уже ждёт своих женихов и испытание им приготовила, не такое уж и затейливое, а всё же. Принесла она в корзинке золотые яблоки – у принцесс всегда про запас золотые яблоки имеются. Как собрались все женихи в зале – человек пятнадцать, наверное; да нет, что я, двадцать, не меньше! – она и кинула им золотое яблочко.

– Кто поймает, тот женихом будет! – сказала она. – Считаю до трёх!

Бросила она золотое яблочко, а женихи-то все в разные стороны разбежались: испугались, видно, что зашибёт их. Вдруг шишка на макушке вскочит, а то и на лбу, всю красоту их попортит! Были ведь они без шляп, нельзя в шляпе перед принцессой оставаться, воспитанные люди так не делают. Да, испугались они и в стороны бросились, друг на друга наталкиваются, спотыкаются, а кто понескладней, и вовсе на полу растянулся.

Принцесса смеётся, и все смеются, за животы держатся, а громче других смеётся молодой пастух – очень ему шутка принцессы понравилась.

Но вот бросила принцесса второе яблоко. Тут уж женихи не разбежались, всё-таки не хотелось им без невесты домой возвращаться. Стали они ловить золотое яблоко, руками машут, друг друга толкают, да только мешают им кружевные манжеты, да одежда тесная, парадная, да каблуки высокие.

Словом, мимо и это яблочко пролетело. А принцесса и довольна, знай себе посмеивается.

Но вот она в третий раз бросила золотое яблочко. Женихи засуетились-замешкались, а пастух – ловкий он парень был – хоп, и поймал яблочко! Не думайте, что хотел он на принцессе жениться, пастухи на принцессах не женятся! А всё ж поймал яблочко для веселья да на потеху людям.

А принцесса возьми да и подведи его к отцу-королю:

– Вот, ваше величество, жених мой!

Говорил я вам, что своенравна она была, но чтоб такую шутку сыграть, вот уж не ожидал король! Ох и рассердился он!

– Не бывать этому! – вскричал он.

– А ваше слово королевское? – сказала принцесса.

Пришлось королю уступить – нет, не совсем уступить, придумал он для жениха три испытания. Вот если пройдёт он эти испытания, тогда уж, что делать, пусть на принцессе женится.

– Есть у меня в зайчатнике сто зайцев, – сказал пастуху король. – Завтра ты пойдёшь их в поле пасти, а к вечеру всех домой приведёшь. Да чтоб ни один не пропал!

Нелёгкое это было задание. С утра пораньше выпустили зайцев из зайчатника на волю, и тут же все они разбежались кто куда. Ну как их соберёшь? И вспомнил тогда пастух про деревянный свисток – подарок старушки. Засвистел он в этот свисток, и – о чудо! – с разных сторон к нему сбежались зайцы. Ровно сто зайцев! Обрадовался пастух и давай на свистке этом песенки насвистывать, а зайцы как зачарованные вокруг него кружат, травку пощипывают, но далеко не убегают.

Решил король проведать, как управляется с его заданием самозваный жених, и отправил в поле своего главного министра. Только велел сначала ему переодеться в платье дровосека, чтоб не заподозрил чего пастух.

Вернулся главный министр от пастуха и рассказал королю про невиданное чудо: мол, все зайцы вокруг пастуха пляшут, травку пощипывают, а он знай себе на свистке насвистывает. Очень удивился король и велел своей дочке-принцессе идти к пастуху в поле.

– Делай как знаешь, но уговори ты его продать тебе хоть одного зайца! – приказал король.

Переоделась принцесса простой крестьянкой: на ноги сабо́ деревянные надела, на голову шляпку с цветными лентами, в руки корзину плетёную взяла – и в поле побежала. Очень ей интересно было, кто кого перехитрит: она пастуха или пастух её.

– Не продашь ли бедной девушке одного зайца? – спросила пастуха принцесса, когда пришла на поле, где он королевских зайцев пас.

– Не продажные они, – сказал пастух. – Так что продать не могу, но заслужить одного можешь, моя красавица. – Он сразу смекнул, что разговаривает с принцессой, а не с простой крестьянкой.

– А как? – обрадовалась принцесса.

– Со мной на травке посиди, один поцелуй мне подари!

Очень рассердилась принцесса, но делать нечего, села рядом с пастухом, посидела, о том о сем они поговорили, время быстро пролетело, и собралась принцесса уходить. Зажмурившись, поцеловала она пастуха, а он ей зайца в корзину положил. Да только не успела принцесса к королевскому замку – ой, что я, ко дворцу королевскому подойти, как пастух в свисток свой засвистел, и заяц тут же из корзины выскочил и в поле убежал.

Ни с чем, стало быть, вернулась к отцу принцесса. А сердиться ей или радоваться, она и сама не знала. Почему, как вы думаете?

Догадались? Ну а король-то просто в ярость пришёл и сам в поле надумал ехать. Переоделся в крестьянское платье и верхом на осле перед пастухом предстал.

– Продай зайца, пастух! – говорит.

– Зайцы мои не продажные, – сказал пастух. – Но заслужить одного можешь! – Узнал короля пастух, потому так и сказал.

– А как? – спросил король.

– Поцелуй три раза хвост своему ослу – и получишь зайца! – нашёлся что ответить пастух, парень он был не промах.

Такие шутки шутить с королём, а?

А что ж, хоть король и был настоящим королём, а пришлось ему с осла слезать да три раза его в хвост поцеловать. Потом схватил зайца, сунул в корзинку и без оглядки во дворец поскакал.

Да только не долго заяц в его корзинке сидел: как свистнул пастух, так заяц тут же к нему вернулся. А легко ли королю в дураках-то оставаться? Хвост ослу целовал, да не один раз, а три! И всё зря. Одно утешение: хорошо, хоть не узнал его пастух, так думал король.

На другой день король новое задание придумал пастуху.

– Когда ночь тёмная настанет, – сказал он пастуху, – ты спустишься в подвал, там в кучу свалено сто мер гороха и сто мер чечевицы. До утра ты их на две равные кучи и разделишь. В одной чтоб горох был, а в другой чечевица.

Вот это задание! Лишь в затылке почесал пастух. Пошутил разок с королём и с принцессой, да пора, видно, и честь знать.

Что ж, никто его и не просил золотые яблоки ловить!

А всё-таки, когда ночь пришла, вместо того чтобы спать лечь, как то положено, спустился пастух в подвал и – была не была! – посвистел в свой свисток. И тут же, откуда ни возьмись, наползли из разных щелей муравьи, да жуки, да букашки и, пока пастух спал спокойно, как всем людям положено, разделили они горох и чечевицу на две равные кучи.

Ох и рассердился король, когда поутру их работу увидел! Да виду не подал: стыдно как-то перед пастухом в дураках ходить. Целый день думал король, какое бы ещё задание для пастуха придумать. Третье, и последнее! И надумал:

– Ступай в мою королевскую пекарню и съешь весь хлеб, все булки да пирожные! Чтоб утром там пусто было!

Ох, ох, ох… Вы, конечно, можете себе представить, сколько разных разностей напекли на свадьбу королевские пекари – и для гостей, и для господ, для слуг и всех ближайших родственников! Как увидел эти хлебы, да булочки, да пирожные наш пастух, так за голову схватился: с чего же начинать? И начал с того, что засвистел в волшебный свисток.

Вы и сами, видно, догадались, что свисток этот был не простой, а волшебный. Засвистел пастух, и тут же набежали в королевскую пекарню крысы да мыши со всего королевства и живо с хлебом да булками и разными разностями разделались. Ничегошеньки в пекарне не осталось. Пришлось королю смеяться на голодный желудок.

Пришлось бы, кабы ему до смеха было!

– Что ж, все мои задания ты выполнил, – сказал он пастуху. – Можешь забирать принцессу в жёны, только окажи мне напоследок небольшую услугу.

Ай да король! Грозился три испытания пастуху сделать, а уж четвёртое придумал. Ну, разве это по-королевски?

– Вот наполни-ка мне этот мешок ложью! Наполнишь, и дочка – твоя.

Почесал в затылке пастух: шутка ли, целый мешок лжи! Решил он ко лжи пару истин прибавить, чтобы ложь перевесить, и говорит:

– Ваше величество, велели вы мне поначалу зайцев пасти. И пришла ко мне на лужок принцесса, переодетая крестьянкой. Попросил я её со мной на травке посидеть, а на прощание поцеловать разок. И мою просьбу принцесса выполнила в точности, как я вашу.

– Ложь, ложь! – закричал король.

– Ложь так ложь, – согласился пастух. – Стало быть, полмешка полны? – И добавил ещё одну истину: – А после принцессы пришёл ко мне сам король в крестьянском платье и три раза…

– Хватит! Хватит! Мешок полон! – закричал король.

– А коли полон и принцесса с этим тоже согласна, самое время нам свадьбу сыграть.

Что ж, принцесса не возражала. Может, и тут пастуху волшебный свисток помог? Но чего не знаю, о том не говорю, а только и у меня самого такой свисток был, да потерял я его, вот беда-то!

Майенские мальчишки

Как-то раз шли по дороге майенские мальчишки: мальчишки из деревни Майены. И нашли три золотые монеты. Вот удача!

Только как разделить их? Мальчишек-то было двое, а монет – три. Вот задача!

Думали они да гадали, голову себе сломали, но ничего не придумали и решили посчитаться:

– Раз – моя!

– Два – твоя!

А третья чья? Нет, так не годится.

– Ты да я – это два!

– Я да ты – это три!

А где же раз? Опять не вышло. И решили майенские мальчишки пойти за советом к дядюшке Эрбина́ку.

Дядюшка Эрбинак недолго думая одну монетку дал одному мальчишке, другую – другому, а третью себе оставил. Ловко, а?

И пошли майенские мальчишки к себе домой очень довольные.

Золотая голова у дядюшки Эрбинака!

Тсс, не голова, а сундук. «Золотой сундук» – так прозвали его в деревне. А за что, как вы думаете?

Старый горшок с золотыми экю

Лэн-о-Буа́, что неподалёку от большого города Труа, жил богатый кюре, то есть священник. Почти все земли широкой равнины принадлежали ему. Пастухи пасли там его баранов. И леса на Высоких Холмах тоже были его, и, уж поверьте, дровосекам не приходилось жаловаться, что им не хватает работы. Так что вы и сами, наверное, догадались, что денежки у этого кюре водились, и немалые.

Жить бы ему да радоваться, так нет, подозрительность его одолела. Никому он не доверял и прятал свои деньги в старом горшке, а горшок зарыл на капустных грядках в огороде.

Была у кюре служанка, девушка честная и весёлая, и приходил к ней часто в гости один молодой человек – верно, жених её.

И вот однажды получил кюре новые денежки за проданный лес и решил прибавить их к тем, что лежали в старом горшке на капустной грядке. Дождался он тёмной ночи, разрыл землю в положенном месте, приподнял тяжёлую крышку с горшка и… язык прикусил, чтобы не выругаться. Не полагается святым отцам скверными словами выражаться, сами знаете. Но как было не выразиться, коли горшок-то оказался пуст! Не иначе вор побывал здесь.

Наутро кюре призвал к себе служанку и спросил строго:

– Где твой дружок?

– Уехал утром рано в Труа!

– Пусть вернётся, не то хуже будет!

– Никак невозможно, господин кюре. Он по делу уехал. А что случилось?

– А то… то… – замялся кюре, – что пропала у меня с огорода капуста.

– Ох, так бы сразу и сказали! Я вчера вечером её срезала, чтобы засолить, а то как бы заморозки не начались.

– И твой милый тебе помогал?

– А то как же! Одной мне бы ни за что не управиться. И так мы дотемна в огороде работали, а когда собрались уходить, я ещё заметила у забора – в том самом месте, где большая дыра, знаете? – нашего соседа-сапожника. «И что он в такой темноте здесь делает?» – ещё подумала я.

– Так, говоришь, сапожника? Позови-ка его ко мне!

«Ах эта проклятая дыра в стене! – подумал кюре. – Верно, через неё сапожник и увидел, как я прячу в горшок деньги, и украл их. Негодяй, ломаного экю мне не оставил!»

Когда сапожник явился, господин кюре его спросил:

– Как дела, сосед?

– Лучше, чем когда бы то ни было! – ответил сапожник.

«Вот наглец!» – подумал кюре, но виду не показал, что сердится, а сказал вежливо так, по-дружески:

– Вот что, друг: нужна мне пара башмаков, крепких и удобных, а то часто мне приходится ходить к господину епископу в Труа. По секрету скажу тебе: доверил он мне прикупить ему в наших краях землицы.

– Будут у вас башмаки! – пообещал сапожник. – Сегодня же примусь за работу.

– Вот спасибо! А может, тебе деньги вперёд нужны, чтобы кожи купить? Ты не стесняйся, скажи!

Но кожи у сапожника было много, и через два дня он принёс господину кюре башмаки. Никогда у кюре не было такой прочной, удобной и красивой пары! Он быстренько в них обулся и зашагал в город Труа к господину епископу. А может, в какое другое место.

Когда он вернулся, сапожник встретил его у порога и спрашивает:

– Ну как, довольны вы башмаками?

– Как же, премного доволен, я и дороги не заметил.

– А как чувствует себя господин епископ?

– Неплохо, неплохо. Вот дал он мне денег, чтобы купил я для него участок земли получше. – И кюре показал сапожнику увесистый мешок, а что в нём было, кто знает? – Только тсс-с, никому ни слова!

А надо вам сказать, что, пока кюре ходил в Труа или там в какое другое место, сапожник сбегал в огород да положил на место что брал. На другую ночь он решил вернуться и тогда уже забрать все денежки – и господина кюре и епископские. Вот хитрец!

Но на всякого хитреца есть свой хитрец! В ту же ночь господин кюре побежал к себе на огород, откопал старый горшок и вынул из него свои дорогие денежки. А вместо них положил пучок чертополоха.

На другую ночь сапожник, как и задумал, пошёл проведать заветный горшок. И ведь нашёл его всё на том же месте! Да только денег там было не больше, чем в моём кошельке сейчас. А вместо них вы уж знаете, что он нашёл. И хоть есть чертополох он не стал, вид у него был и впрямь ослиный. Или дурацкий, как вам больше нравится.

Завещание мельника

У старого мельника было четверо сыновей. Не богат он был, а всё же четверых сыновей вырастил и, помирая, завещал им: старшему – мельницу, средним братьям – петуха и лестницу, а младшему – кота.

Жить бы им дружно да поживать, только не очень покладистым оказался старший брат. Как стал хозяином на мельнице, так к братьям своим начал придираться, попрекать их куском хлеба. Не выдержал младший брат, подхватил кота под мышку – всё богатство своё! – и счастья искать пошёл.