Французские народные сказки. Попался, сверчок!

Далеко ли, близко ли, пришёл он в такие края, где кошек сроду не видывали. Позвала его в дом одна добрая женщина. Она как раз кашу варила для своих детей – всего их семеро было, – а заодно и усталому путнику поесть предложила. Как только готова была каша, сели все за стол, она по мискам её разложила. Но тут вдруг набежали мыши, тьма-тьмущая, и за кашу принялись.

– Вот так всякий раз! – пожаловалась женщина. – Отбою от них нет! Скоро мы все с голоду здесь помрём, если не надумаем, как нам от мышей избавиться.

– Не печальтесь, это беда поправимая! – сказал ей младший брат и выпустил на мышей своего кота.

Кот живо с ними расправился: кого не съел, те разбежались. Женщина не знала, как и благодарить юношу.

– Так подчистую всё бы и съели, кабы не ваш зверёк славный.

– Что ж, берите его в подарок. Вам он нужней, а мне и так ни хорошо, ни плохо.

В награду за кошку все жители деревни чего только не подарили славному юноше, даже целый кошель денег собрали. И вернулся он домой очень довольный своей удачей.

– Пожалуй, и нам дома отсиживаться нет радости, – решили средние братья. – Удача сама в руки не идёт, надо её поискать!

Но старший брат не отпустил сразу обоих братьев, и ушёл искать счастья тот, которому в наследство достался петух.

Далеко ли, близко ли зашёл, только застала его на дороге ночь, и он постучался в один дом на краю деревни, чтобы переночевать у добрых людей.

– Только знай, – сказали ему хозяева, – сегодня наша очередь день встречать, так что нам рано вставать придётся.

– Как это день встречать? – удивился юноша.

– А вот как, – отвечал хозяин. – Встаём мы затемно, садимся в повозку и едем на край поля день встречать. Как засветится заря, мы в деревню возвращаемся и всех будим: вставайте, мол, день пришёл!

Да-а, не простые они были люди, а предусмотрительные!

– Вот чудаки, – посмеялся второй брат. – Да разве нет у вас петухов?

– Пе-пе-петухов? – удивились люди.

Тогда юноша показал им своего петуха.

– Ложитесь спокойно спать, – сказал он, – моя птица за вас день встретит и вам о том трижды скажет. Вот на третий раз и вставать пора.

Поверили люди, легли спать. А как начало светать, петух, известное дело, как все петухи, закричал:

– Ку-ка-реку, день на носу!

А потом и второй и третий раз прокукарекал, когда солнце встало. А за ним следом и люди встали. Поблагодарили юношу за науку и за помощь и ну просить, чтобы он петуха им продал.

Жалко было юноше со своим петухом расставаться, но посочувствовал он людям и отдал своего петуха. А те его за это наградили чем бог послал. И второй брат домой тоже не с пустыми руками воротился. Да по дороге попал он в одно престранное местечко, где мельница высокая стояла. А престранное потому, что крестьяне там не знали, не ведали, что такое лестница, и один лез на спину другому, чтобы наверх попасть и оттуда мешки с зерном вниз передавать.

Вот вернулся второй брат домой и рассказал об этих чудаках третьему брату, тому самому, кому в наследство лестница досталась. А дальше небось сами догадываетесь, что получилось.

Словом, разжились трое младших братьев кой-каким добром и сами добрую мельницу построили. Хорошо у неё колёса вертелись, сам ветер подгонял её крылья. А у весёлых братьев и зерно слаще, чем у хмурого да придирчивого.

Долго ли, коротко ли, разорился старший брат и пошёл по свету горе мыкать. Младшие братья его к себе звали, да отказался он.

Жан Счастливый

Жил в одной деревушке сирота Жан. Плохо ему жилось, голодно. И решил он однажды в город уйти. Может, там ему улыбнётся счастье?

Поначалу нанялся он слугой к одному господину. А господин тот был не кто иной, как сам дьявол. Да откуда было знать про это такому простому деревенскому парню, как Жан?

Службу он нёс исправно, платье господину чистил, дом прибирал. А главное, за его конями ходил. Были у хозяина два коня: вороной жеребец и белая кобылица.

Однажды собрался господин в соседний город по делам съездить и говорит своему слуге Жану:

– Уезжаю я, может, на день, может, на два, а может, на неделю, а то и на месяц. Велю я тебе всё это время строго выполнять мой приказ: корми вороного коня овсом; а пока он овёс будет есть, ты белую кобылицу кнутом стегай. Но не вздумай меня ослушаться, а то живым не уйдёшь!

Удивился Жан такому приказу, но всё же побоялся злого хозяина рассердить, и, когда тот уехал и настал час задавать коням корм, насыпал Жан в кормушку вороного коня овса, а сам за кнут взялся да на белую кобылу как замахнётся! И вдруг говорит она ему человеческим голосом:

– Не бей меня, Жан! Лучше беги скорей от своего хозяина. Знаешь, кто он? Сам дьявол!

Очень удивился Жан, но кобылу не тронул, а засыпал и ей овса. Поев, кобыла сказала:

– Ты пожалел меня, Жан! И я тебе этого ввек не забуду. А сейчас нам надо бежать отсюда. Не верь, что хозяин долго не вернётся. Он сегодня же придёт, чтобы проверить, как ты выполняешь его приказ, и тогда плохо тебе будет. Садись-ка на меня верхом да прихвати в дорогу мешок овса, скребницу и мокрую мочалку.

Вскочил Жан верхом на белую кобылицу и был таков.

Вот скачут они и день, и два, а может, неделю, а то и месяц и ещё немного, и говорит кобылица:

– Оглянись, Жан, нет ли чего чудного позади?

Оглянулся Жан и видит – ползёт за ними чёрный дым, по земле стелется.

– Дым чёрный, а больше ничего, – говорит он кобылице.

– Беда! – говорит кобылица. – Значит, пустился дьявол за нами в погоню и сейчас догонит. Брось-ка скорей на землю скребницу!

Бросил Жан на землю скребницу, и тут же позади них вырос лес густой да кустарник колючий. Скачут они дальше. День скачут и два скачут, а может, неделю, а то и месяц и ещё немного, и говорит Жану белая кобылица:

– Оглянись, Жан, нет ли чего чудного позади?

Оглянулся Жан и видит, что уже не дым чёрный ползёт за ними, а пламя красное бежит.

– Огонь бежит за нами! – говорит Жан.

– Ох, беда, не отступился дьявол, хочет нас догнать и погубить! Брось скорее на землю мокрую мочалку!

Бросил Жан на землю мокрую мочалку, и тут же разлилась позади них широкая река. Поднялся тут ветер, загуляли по воде волны, вскипела река, из берегов рвётся. А белая кобылица вперёд скачет. И день скачет, и два, и неделю, а может, и месяц и ещё немного. Обернулся Жан – позади ничего.

– Значит, сгинул дьявол, – говорит кобылица. – Теперь мы с тобой свободны, Жан, и можем тут расстаться.

Опечалился Жан: не хотелось ему с белой кобылицей расставаться, да и куда он пойдёт в незнакомых краях?

– Не горюй, Жан, – говорит кобылица. – Ты меня от несчастья спас, а я тебе счастье подарю. Иди теперь один по этой дороге, а как дойдёшь до графского замка, попросись на службу в помощники к садовнику. А дальше всё сам увидишь. Но помни: коли худо тебе будет и помощь моя понадобится, только позови: «Ко мне, белая кобылица!» И я тут же к тебе на помощь приду.

Расстались они, и Жан пошёл по дороге один. Пришёл в графский замок и нанялся, как сказала белая кобылица, в помощники к графскому садовнику. А у графа дочка была прехорошенькая. Она часто ходила в сад гулять и однажды повстречала там Жана, ну и, конечно, влюбилась в него, а Жан в неё. В сказках всегда так случается, хочешь не хочешь, а какая ж сказка без девицы и доброго молодца?

Да только не по сердцу пришлась любовь эта самому-то графу. Не о таком женихе для своей дочки мечтал сиятельный граф. И подумал он от Жана избавиться. Дал он ему приказ за один день прополоть весь сад и от сухих веток деревья все очистить. А не очистит, может убираться подобру-поздорову. А сад был большой, конца-краю не видно. И деревьев не счесть, да всё яблоки, груши и сливы.

Ушёл Жан в дальний конец сада, где кусты да деревья погуще, и крикнул громко:

– Ко мне, белая кобылица!

И тотчас белая кобылица перед ним очутилась, копытом землю бьёт, из ноздрей пар вырывается. Поведал ей свою беду бедняга Жан: мол, так и так, жаль ему с графской дочкой расставаться.

– Бывают задачи и потрудней, – сказала ему на то белая кобылица и велела скорей верхом садиться. – Три раза мы с тобой вокруг сада объедем, и смело иди тогда к графу – ни сучка, ни травинки лишней в саду не останется.

Так всё и сделал Жан. Подивился граф его ловкости, прогнать не прогнал, порешил новое задание дать, труднее прежнего.

– Коли ты ловкий такой, – сказал он Жану, – сделай так, чтобы все мои деревья к завтрашнему утру снова зацвели. А не сумеешь – значит, плохой ты садовник и можешь тогда уходить куда глаза глядят.

Испугался Жан, что такого задания даже белая кобылица не выполнит: ведь уже глубокая осень стояла, даже первый снег выпал. И всё же ушёл Жан в дальний конец сада и позвал тихо:

– Ко мне, белая кобылица!

И тотчас белая кобылица пред ним предстала. Пожаловался Жан, какое задание дал ему граф, но и на этот раз белая кобылица ему помогла. Три раза объехали они вокруг сада, и Жан вернулся домой в свою каморку. А на-утро выглянул он в окно – вот чудо! Весь сад снова зацвёл, и птицы по веткам порхают, поют, словно весна наступила. Все обрадовались новой весне. Все, кроме самого графа: ведь известное дело – весной не только цветы цветут, но и любовь расцветает. И решил он скорее своей дочке жениха найти, чтобы забыла она садовника Жана.

И вот объявил граф по всем соседним графствам, что собирается выдать замуж свою дочку. А кто хочет её руки добиться, должен принять участие в турнире. Достанется же она тому, кто ранит самого графа в правую ногу.

Чудно́е условие, скажете вы? Так ведь требовать, чтобы яблоня расцвела, когда яблоки уже созрели, ещё чудней! Но уж, видно, такой человек был этот граф, всё он по-чудно́му делал.

И в назначенный день съехались к графскому замку знатные дворяне, графы да виконты, князья да бароны. Каждому хотелось получить в жёны такую красавицу, да ещё богатую наследницу притом.

Невесело было только самой невесте. Бедная девушка знала, что простому садовнику не позволят на турнире драться. А если б и позволили, где же он коня возьмёт и доспехи? Неужели придётся ей с милым Жаном навсегда расстаться?

И вот затрубили трубы, и все участники турнира выехали на ристалище, чтобы своих коней показать и дорогими доспехами похвастать. У всех кони были хороши, а доспехи ещё лучше, да ни один не сумел к графу ближе, чем на длину меча, приблизиться, чтобы ранить его в правую ногу.

«Неужто нет достойного воина, чтобы дочку мою заслужить?» – начинал уж сердиться граф. Как вдруг на ристалище появился новый всадник, только одет он был бедновато, да и конь под ним на одну ногу прихрамывал. Всмотрелся в него граф и узнал своего садовника Жана.

– Вон! Вон! – закричал граф. – Не смеет простолюдин на благородном турнире драться!

И все прочие женихи и зрители закричали на него и руками замахали. Пришлось бедному Жану на своей кляче покинуть ристалище.

Однако не прошло и мгновения, как вырос перед графом новый противник. Конь под ним вороной, глаза у коня огнём горят, грива по ветру развевается. Сбруя и уздечка на коне из чистого серебра, а доспехи на прекрасном рыцаре из червонного золота. Не успел граф от изумления в себя прийти, как новый рыцарь подъехал к нему на вороном коне и кольнул графа прямо в правую ногу.

На том и турнир закончился. А победитель тут же исчез, никто его больше не видел.

На другой день пригласил граф всех участников турнира на богатый пир. Очень хотелось ему выведать, кто же из благородных дворян его ранил, кому выпало счастье на его красавице дочке жениться? И показал он своим гостям кончик меча, который у него из ноги вынули. У кого сломанный меч и этого кончика не хватает, тот и победитель! Однако не нашлось среди дворян такого счастливца.

Тут во дворе замка вдруг трубы заиграли, и вслед за тем в пиршественную залу вошёл – ну, кто бы вы думали? – садовник Жан. Протянул он кончик меча графу и говорит:

– Признаешь ты меня женихом твоей дочери?

– Вон! Вон! – закричал граф.

Но Жан тихонечко позвал:

– Ко мне, белая кобылица!

И тотчас пред ним предстала белая кобылица. Подхватил Жан графскую дочку и вместе с нею ускакал на белой кобылице.

Три раза объехали они вокруг графства, а когда вернулись, сыграли весёлую свадьбу.

– И это всё? – спросите вы.

Всё! Чем больше расскажу, тем больше навру. Никто мне денежки не дал, чтоб я вам правду рассказал.

Откуда совы взялись

У подножия холма Сен-Риволэ́н, где разбежались по равнине деревья, на самом берегу, где дикий кустарник купает свои колючие ветки в быстрых водах реки Блавэ́, жили-были старик со старухой. Жили они в жалкой лачуге, прозванной «Крысиный домишко».

Старик рыбачил, а старуха пряла шерсть да вязала. Только не шла к ним удача. То рыба не ловилась, то шерсти не хватало. Вот и приходилось им частенько ложиться спать голодными.

Однажды старик забросил свой невод в самый глубокий омут, и – вот чудо! – приготовила ему на этот раз неблагосклонная судьба приятный подарок: попалась в невод большая-пребольшая рыба. Голова у неё до одного берега достаёт, а хвост по другому берегу бьёт. Ну как одному вытащить такую рыбину? Однако и упустить её жалко.

«Не каждый день мне такая удача, – подумал старик. – Не отпущу я её обратно в реку!»

Было у старика старое ружьишко, только пуля девалась куда-то. Вот подхватил старик с земли два крепких жёлудя и выстрелил в рыбу. Встрепенулась рыба так, что река из берегов вышла; подпрыгнула в воздух, а потом опять в воду упала и биться перестала, и глаза у неё закатились.

Сколько лет на свете прожил старик, а такого чуда не видывал!

Побежал он скорее домой звать старуху, чтобы она помогла ему дотащить чудо-рыбу до их «Крысиного домишки». Вернулись они вдвоём на берег, а рыба-то исчезла! Словно её и не было. А вместо рыбы поднялись со дна речного два дуба, могучие, ветвистые, своими кронами в небеса упираются.

– Вот чудеса! – воскликнул рыбак. – Не иначе волшебная сила тут вмешалась. Где это видано, чтобы такие дубы в миг один из реки вырастали, а мёртвые рыбы в родную стихию уплывали? Сдаётся мне, не зря тут дубы выросли, это владыка неба нас в гости к себе зовёт. Почему бы, жена, тебе и вправду к нему не сходить да не попросить у него того-сего, ну хоть бы хлеба вдосталь да сидра игристого? Ведь ты ему каждый день поклоны кладёшь, и он твою просьбу уважит.

– Да что ты, старик, в своём ли уме? В мои-то годы по деревьям лазать!

Но старик упёрся на своём: лезь, мол, и лезь, проси хлеба и сидра вволю, он не откажет.

Пришлось старухе на дуб лезть, хоть годочки её уже были не молодые. С ветки на ветку, но чем выше, тем легче оказалось взбираться. Поднялась она на самое небо, а там перед вратами старик с ключами стоит и дальше её не пускает.

– Ты куда? – спрашивает.

– К твоему хозяину, – говорит старуха. – У меня к нему дело есть.

– Изложи своё дело мне, я ему передам.

– Э-э, нет, – сказала старуха, – у нас говорят: проси хозяина, а не работника. Коли я в такую высь забралась, так уж самого владыку видеть хочу.

Обиделся привратник, дорогу ей заступил. Слово за слово, и началась у них постыдная перебранка. Один кричит, другая спуску не даёт. К счастью, услышал шум сам владыка-хозяин и вышел к ним: ведь не каждый день такой шум-крик на небе случается. Узнал он владелицу «Крысиного домишки» и говорит:

– Не стыдно тебе, старая, с моим помощником препираться?

А старуха ему отвечает:

– Пришла я к тебе, владыка, с великой просьбой. Старые мы с мужем стали, нет сил у нас работать как прежде, вот и приходится нам ох как туго! Дал бы ты нам хоть хлеба насущного да сидра сладкого, век бы мы тебя благодарить стали.

– Что ж, исполнится твоё желание! Будете вы есть и пить досыта, – сказал хозяин неба.

На радостях спустилась старуха вниз с дуба легко, как молоденькая, и скорее к «Крысиному домишке» побежала. Да так и замерла на пороге в изумлении! На столе уж румяный хлеб жаром пышет, в больших бутылях золотистый сидр пенится.

С этого дня в «Крысином домишке» ели досыта, пили допьяна. Но, как говорится, человеку всё мало, вот и просит старик свою старуху:

– Всё хлеб да хлеб, нет чтоб там сала или мяса нам послать да вина крепкого вместо водицы этой яблочной! Сходила бы ты, старуха, к нашему владыке, поговорила с ним, чтоб отпустил он нам вина крепкого и еды разной. Дорога к нему тебе уже известна.

Что верно, то верно, дорога была известна. Вот и отправилась старуха к хозяину неба, владыке дня ясного. Только на этот раз он встретил её не так ласково, однако просьбу обещал выполнить. И пошла в «Крысином домишке» весёлая жизнь. Только вот беда: изобилие да безделье плохие в жизни советчики. Стало старика тщеславие заедать.

– Хорошо, – говорит он жене, – есть и пить досыта, но ведь я и большего заслуживаю. Сходила бы ты, старуха, к владыке нашему. Так и так, мол, просит тебя мой старик уступить ему своё место на один денёк. И всего-то хочу я, чтобы после горьких моих бед и унижений я стал на один день владыкой мира.

Вот ведь до чего додумался хозяин «Крысиного домишки»!

Не успела старуха на первую ветку дуба влезть, как услышала сверху голос владыки:

– Остановись, старая! Знаю я, зачем ты ко мне идёшь. Захотелось твоему старику владыкой мира стать? Будь по-вашему, да только с поправочкой. Станете вы владыками, но только ночными. Что верно, то верно, это вы заслужили!

От удивления старуха даже рот открыла и лишь сказала: «Ух!», как тут же превратилась в серую сову.

Увидел её старик и от удивления тоже ухнул: «Ух!» И вмиг совой оборотился. Оставили они свой «Крысиный домишко» и от позора в дупле дуба спрятались.

С тех пор днём они так и сидят в дупле, боятся на свет показаться. Только ночью вылетают и всех пугают – «Ух! Ух!» – владыки ночные.

Вот теперь и вы знаете, откуда совы взялись.

Возвращение Ля Раме

Возвращался капитан Ля Раме́. Шагал он по дороге бодро, весело и всё радовался, что увидит скоро отчий дом и родную матушку. Пришлось ему на пути через дремучий лес пробираться, и тут, в лесу, повстречал он волка, орла и муравья. Все трое сидели на земле возле убитого ягнёнка и спорили, как по справедливости разделить добычу. Долго спорили, но так ничего и не решили. В самом деле, если разделить добычу поровну, для волка это маловато, для орла в самый раз, а для муравья слишком много.

Услышал Ля Раме их спор, вышел из-за деревьев да и говорит:

– Ну что, друзья, никак не решите эту простую задачу?

– И не говори, солдат! Никак не придумаем, как нам разойтись по справедливости, – отвечали ему все трое. – Ты вот с войны идёшь, многое повидал на своём веку. Может, ты поможешь нам разделить нашу добычу?

Задумался капитан Ля Раме, потом вынул из ножен палаш, взмахнул им и говорит:

– Получай, волк, четыре ноги! Ведь зубы у тебя острые, и вмиг перемелешь все кости.

– Верно, верно! – зашумели спорщики.

– А тебе, орёл, – костяк! Недаром клюв у тебя крепкий и загнутый!

– Верно, верно! – снова подхватили друзья-спорщики.

– Ну а ты, муравей, получай голову. Ты же маленький, проворный и без труда всюду проникнешь.

– Верно рассудил! По справедливости!

Рассмеялся Ля Раме:

– Ну, коли остались вы довольны, будьте здоровы, а то я домой спешу.

Хотел Ля Раме уже в путь двинуться, да заслонили ему дорогу новые друзья и говорят:

– Нет, солдат, не отпустим мы тебя с пустыми руками! Ведь, не в пример некоторым людям, хотим мы добром отплатить за твою услугу. Скажи, чем тебя наградить?

– Вашей дружбой! И ничего больше мне от вас не надо. Да что вы в самом деле! – засмеялся Ля Раме.

– Дружбой так дружбой, – обрадовались волк, орёл и муравей. – В жизни всякое случиться может. Вдруг тебе когда-нибудь наша помощь понадобится? Тогда знай: стоит тебе только пожелать, и тут же ты превратишься в волка, или в орла, или в муравья – в кого захочешь. Для этого тебе надо лишь крикнуть: «Волк, возьми меня в братья!» Или: «Орёл, возьми меня в братья!» Или: «Муравей, возьми меня в братья!» И в тот же миг ты превратишься либо в волка, либо в орла, либо в муравья.

Поблагодарил их Ля Раме и пошёл дальше. Шёл он, шёл и пришёл наконец в один город. Хотел отдохнуть, повеселиться там, но видит: невесёлые все ходят, понурые, говорят-перешёптываются о чём-то, на глазах у всех слёзы. Удивился Ля Раме и спрашивает у одной древней старушки:

– Что это у вас тут? Уж не случилось ли какого несчастья?

А старушка ему и объясняет:

– Угадал ты, солдатик, у нас и в самом деле беда. Ровно год назад злое чудовище похитило у нас весёлую Жаннет, дочку короля. Никому не удалось спасти её, и завтра чудовище сожрёт нашу красавицу, а потом и за другой явится.

– До завтра время ещё есть… – задумчиво протянул Ля Раме. – А почему же никто не захотел спасти прекрасную Жаннет из лап чудовища?

– Эх, солдатик, солдатик… – вздохнула старуха. – Многие храбрецы пытались, да поплатились за это жизнью, потому что заперта принцесса в неприступном замке и добраться до него не просто: стоит-то замок на отвесной скале и окружён со всех сторон крепкими стенами. А стережёт замок само чудовище. Но убить чудовище никому не удалось, потому что жизнь его в волшебном яйце спрятана.

– Что за яйцо такое? – поинтересовался Ля Раме.

– О, солдатик, яйцо это не простое, а заколдованное. В нём вся сила чудовища. Не страшны ему ни меч, ни стрела, ни огонь, ни вода. Но если разбить яйцо, чудовище подохнет. Многие герои пытались до него добраться, да никто назад не вернулся.

– Однако попробовать можно, – сказал Ля Раме. – Только помоги мне советом.

Рассказала ему старуха, как и где этот замок отыскать и всё остальное прочее, и зашагал Ля Раме быстрым солдатским шагом, чтобы поспеть вовремя.

Но как ни спешил он, а время быстрее летело. Скоро понял Ля Раме, что не поспеет добраться до замка в нужный час. Вот тогда-то и вспомнил он о своих новых друзьях. «С самого утра всё чудеса со мной приключаются, – подумал он. – Может, и новому чуду не миновать?»

И вот крикнул он:

– Орёл, хочу стать твоим братом!

И в миг один выросли у него крылья. Взмахнул он ими раз, другой и воспарил ввысь. Летит Ля Раме, вперёд смотрит. Видит, вдали замок стоит, башнями облака подпирает.

Подлетел Ля Раме ближе. Вокруг замка стены высокие, неприступные. Но не орлу просить, чтобы подвесные мосты опустили. Перелетел он через толстые стены. А перед входом в замок два страшных пса сидят, огонь из пасти у них вырывается.

– Волк, возьми меня в братья! – вскричал тут Ля Раме и в миг один в волка обратился.

Расправился волк со злыми сторожами и к дверям замка бросился. Но как через замкнутые двери проникнешь? Пришлось Ля Раме третьего друга на помощь звать:

– Муравей, муравей, возьми меня в братья!

Не успел сказать, как тут же в чёрного муравья обратился и в замочную скважину пролез. А потом сквозь щели и трещины прямиком в заветный тайник пополз-побежал. Стены в тайнике были толще вала крепостного, а на окнах решётки густые, даже света ясного не видать, хотя брезжил уже рассвет, приближался ясный день. Но кому ясный, а кому последний… И потому спешил муравей. Что ему решётки да стены? Выла бы щёлочка узкая.

И вот проник муравей в заветный тайник. Посреди большой залы стоял стол высокий, а на столе – ларец золотой.

Пришла пора Ля Раме самому за дело приниматься. Обернулся он снова человеком, схватил свой верный палаш, сбил замок с золотого ларца, а там яйцо – крепкое, крепче камня, и чёрное, чернее железа.

Разбил Ля Раме яйцо, и потекла из него чёрная кровь. А как последняя чёрная капля вытекла, услышал он предсмертный крик злого чудовища.

Вот и весь подвиг славного Ля Раме. Обошёл он весь замок и в последней башне на самом верху нашёл бедную Жаннет. Она сидела и плакала и к каждому шороху прислушивалась, страшное чудовище ждала. Когда вошёл к ней Ля Раме, она глазам своим не поверила.

– Кто ты? – спросила Жаннет чуть дыша.

– Я – капитан Ля Раме. И пришёл сюда, чтобы освободить тебя от страшилища. Его больше нет, и ты свободна!

Ну, само собой, девушка без памяти влюбилась в отважного Ля Раме. И скоро сыграли свадьбу. А когда Ля Раме сделался королём, он приказал в гербе своего города нарисовать муравья, волка и орла – в память о верных друзьях.