Morphine queen of my vaccine. Контрол-фрик против перверзного нарцисса: Игра Престолов или жалкая созависимость?

Прикрываясь "я помру молодой", она зачастую перестаёт работать над собой и позволяет себе просто плыть по течению жизни. Дело не в том, что я боюсь увидеть её старой, но в том, что я боюсь увидеть её однажды бесповоротно одряхлевшей во внутреннем мире, что несомненно и неизбежно отразится и на её внешнем виде. И когда уже сейчас я вижу – пока ещё лишь миражом – как меняется её лицо, превращаясь в лицо бабищи с рынка, то я прихожу в дикий ужас, и я готова любыми способами – хоть бы и розгами – заставить её учиться и работать для её же блага.

___

Всё, как у Пушкина:

"Я вас люблю, – хоть я бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный, <…>

Ах, обмануть меня не трудно!..

Я сам обманываться рад!"

___

И она для меня, и я для неё – что-то вроде комнатного растения. Много места в хозяйстве не занимает, особых сюрпризов от него ты не ждёшь. Разве что мушки в грунте заведутся, но это не беда: посыпал реагентом – и всё ок. Когда хочется – подходишь, трогаешь листики, нюхаешь цветочки – и уходишь обратно по своим делам. Притаскиваешь в дом кошек, собак, парней, подруг, учебники, ветки, выкидываешь это всё к чертям, начинаешь заново – а цветок где-то на фоне всё время стоит спокойно в своём горшке, наблюдает за всем и лишь изредка требует полива.

___

Вот честно, если бы я могла, я бы убила её, затем возродила, но лишь затем, чтобы убить ещё раз. И снова возродить, конечно же, потому что без неё – что за жизнь?

___

Ты всё выклянчивала у меня какую-то пресловутую искренность на трезвую голову – дарю тебе её как подарок на день рождения. Только попробуй потом когда-то ещё поныть, что я "не искренняя"!!! Или "ненастоящая" et cetera. Урою.

___

– Мне сложно что-то почувствовать. Даже на похоронах близкого человека, я не плакала. Поэтому я ценю моменты, когда что-то может растрогать меня до слёз, потому что это невероятно сложно. Иногда мне кажется, что я абсолютно бесчувственная.

___

Мы – как очень стрёмная версия "Евгения Онегина". Она всё говорит, что якобы было бы лучше, наверное, хотя бы попробовать установить более спокойные взаимоотношения на каком-то другом уровне (only God knows, what that means), но для меня абсолютно очевидно, что это невозможно. Почему?

Причины описал ещё литературный критик Д. Писарев два века назад: "Если бы эта женщина бросилась на шею к Онегину и сказала ему: я твоя на всю жизнь, но, во что бы то ни стало, увези меня прочь от мужа, потому что я не хочу и не могу играть с ним подлую комедию, – тогда восторги Онегина в одну минуту охладели бы очень сильно.

Может быть, он посовестился бы обнаружить сразу всю свою трусость, всю свою несостоятельность перед серьезной заботой; может быть, он не осмелился бы отшатнуться тотчас от женщины, перед которой он за минуту перед тем сам стоял на коленях; может быть, даже, чувствуя невозможность отступления, он решился бы, скрепя сердце, увезти эту женщину куда-нибудь за границу, но между невольным похитителем и несчастной жертвой завязались бы немедленно такие скрипучие и мучительные отношения, которых бы не выдержала ни одна порядочная женщина. Дело кончилось бы тем, что она убежала бы от него, выучившись презирать его до глубины души."

___

Есть ещё одна причина, по которой я всё ещё продолжаю с ней общаться. Дело в том, что, как мне кажется, она вообще не представляет себе, что такое жизнь. Её постоянно кто-то опекает, даже если она этого не замечает, для неё создаются относительно комнатные условия, и она даже не подозревает, как может быть на самом деле.

Я не говорю, что я умная. Я – первая лохня на деревне, что касается умения жить. Но моё преимущество в том, что я хотя бы понимаю, что я лохня, а вот она этого про себя даже не осознает и уж точно не чувствует катастрофических масштабов нашей наивности и инфантильности. Я поддерживаю с ней дружбу, чтобы ей было, куда пойти, если в один непрекрасный день жизнь всё-таки повернется к ней не лицевой своей стороной.

Мне правда страшно за неё. Чем больше я слушаю истории живых людей, чем больше я узнаю, насколько непредсказуема и неуправляема может быть судьба, чем больше я узнаю, какими хитрыми, изворотливыми и мощными бывают человеческие умы, тем больше мне хочется защитить её, спрятать от всех опасностей, как если бы она была моей маленькой трёхлетней дочкой, которая хнычет даже от пореза на пальчике.

___

Когда я слушала Скриптонита, у меня была отдельная песня, ассоциировавшаяся только с ней. Можно было бы подумать, что это что-то вроде "Космоса" или той песни, где поётся «И мне все это в кайф, но это ненормально», однако нет! Это был трек "Ага, ну!" – и всё из-за единой фразы:

"ПРИБЕРИ

БАРДАК,

НУ!"

____

Она, понятное дело, думает, что она меня приручила и что я – её комнатная зверушка. Но я не могу её бросить на произвол судьбы именно потому, что каждый раз, когда я думаю об этом, – мол, пора уже – в моей голове юлой вертится фраза: "Мы в ответе за тех, кого приручили".

Ей нужен человек, который в любое время суток при любых обстоятельствах может сказать ей, что она лучше всех, потому что она – как и любое живое существо – засыхает без чужой любви и признания себя как чего-то стоящей живой единицы. По ряду причин ей нужно это признание немного больше, чем другим, а мне ничего не стоит сказать пару поддерживающих фраз; и этой поддержкой, этими дежурными, но искренними комплиментами я её как бы приручила.

___

Михаил Жванецкий:

"Как мама говорила:

"Господи, какая простота!"

Вот под их знамёнами мы и движемся,

как они говорят, вперёд.

Они, якобы, видят будущее.

Спросить, что они видят, никто не решается, чтоб не слышать этих объяснений".

___

Иногда она мне противна в самых своих истоках, потому что она мне кажется плотью от плоти мира, который кратко описал Михаил Жванецкий:

"Время обозначается людьми.

Девятнадцатый век, двадцатый век

и наш миллениум.

Век мелкого секса, крупной попсы,

животного юмора и правильного пива.

В этой атмосфере можно создать только имидж, чем мы и занимаемся".

___

Наверное, поэтому иногда периоды мирного затишья прерывает не она, а я. Потому что порой при общении с ней мне кажется, что я касаюсь чего-то невероятно грязного – существа, подобного обожравшемуся Безликому в "Унесённых призраками" – и мне настолько неприятно соприкасаться с этой нематериальной грязью, настолько начинает чесаться кожа, что я первой разрываю контакт, который так долго сама же и устанавливала.

___

Самый искренний злодей, самая непрочная добродетель.

___

Для танго нужны двое. Конечно, было бы легко думать, что это она во всём виновата, во всей этой нескончаемой нервотрёпке, и снять с себя всякую ответственность. Но чем больше я рою вглубь себя, тем больше понимаю: а как могло бы быть иначе? Ведь, если говорить совсем честно, для меня она – не девушка, а модель девушки, теория девушки. Я обвиняю её, что она общается не со мной, а с картинкой меня, но она поступает лучше, потому что она хотя бы визуализирует меня – я же полемизирую с чистой теорией. Меня так всё это заводит именно потому, что я не смогла бы придумать такую теорию сама, и меня, как человека амбициозного, раздражает, что может успешно функционировать механизм не моего изобретения, не под моим патентом.

___

Одна из самых частых наших тем для "дискуссии" – моя любовь к окружающим. Я ей говорю, что ко всем абсолютно отношусь нормально – или, по крайней мере, нейтрально. Особенно на первом-втором курсах у меня было много друзей. После школы, где у меня была одна лучшая подруга и, по сути, всё, мне казалось, что я стала просто богиней налаживания социальных связей, мне это нравилось, я искренне кайфовала. Она к этому всегда относилась с превеликим скепсисом. Она – второй человек в моей жизни, назвавший меня лицемерным циником. Она утверждала, что, якобы любя всех, я, на самом деле, не люблю никого. Сначала меня дико бесили эти её выпады, потом я попыталась прислушаться к ней, услышать её, но у меня с трудом получалось, пока я не попала на спецкурс по буддизму.

Преподавательница объясняла нам так. Буддизм – религия математиков, возросшая на почве торговцев, как и ислам. Всем управляет карма, которая, если радикально упрощать, является статистикой добрых и дурных дел, коллекцией плюсиков и минусиков. Если буддисты захотят кого-то убить, то они предпочтут сделать это коллективно – допустим, забить ногами или палками – чтобы разделить карму на всех. Условно говоря, если дурное деяние (в данном случае убийство) представить в виде единицы (1), то если один человек убьёт кого-то, вся единица минуса к карме падёт на него одного, а если десять человек совершат то же самое, то на каждого придётся всего лишь по 1/10= 0,1 минуса к карме.

В буддизме предписывается любовь ко всему живому, особенно для монахов. Любовь, не выделяющая никого отдельного, ведь избирательная любовь ещё больше привяжет тебя к Сансаре – земным наслаждениям, и ты ещё больше удаляешься от пробуждения, от Нирваны. Но, несмотря на то, что любовь ко всему живому считается в буддизме благом, моя преподавательница указала на циничность и утопичность такого подхода.

Ведь если мы, опять же, возьмём любовь как единицу и если нам придётся разделить её на абсолютно всё живое, что есть в мире, то получившаяся доля на каждого "возлюбленного" окажется настолько незначительной, что, по сути, почти сравняется с нулём. То есть даже чисто математически: если ты любишь всех, то ты не любишь вообще никого.

Когда я узнала об этом, я в очередной раз замерла. Как она может интуитивно угадывать то, что другим людям даже разумом не понять? Мне пришлось копаться в целом древнем вероучении, чтобы осознать то, что она поняла, просто взглянув на меня, и именно поэтому она удивительная.

___

«Из табора улицы тёмной…»

Я буду метаться по табору улицы темной

За веткой черемухи в черной рессорной карете,

За капором снега, за вечным за мельничным шумом…

Я только запомнил каштановых прядей осечки,

Придымленных горечью – нет, с муравьиной кислинкой,

От них на губах остается янтарная сухость.

В такие минуты и воздух мне кажется карим,

И кольца зрачков одеваются выпушкой светлой;

И то, что я знаю о яблочной розовой коже…

Но все же скрипели извозчичьих санок полозья,

В плетенку рогожи глядели колючие звезды,

И били вразрядку копыта по клавишам мерзлым.

И только и свету – что в звездной колючей неправде,

А жизнь проплывет театрального капора пеной,

И некому молвить: «из табора улицы темной…»

Осип Мандельштам, 1925

___

Я ненавижу её, я люблю её, я её обожаю, я хочу убить её, мне всё равно на неё, мне всё равно, всё равно, я её обожаю.

___

IV. Match the following definitions with the word combinations below:

<…>

Malice – the desire to harm someone because you hate them.

___

Happy Together

Словами из этой песни называется фильм, где одна девушка учила другую использовать диафрагму для увеличения громкости голоса, когда они вместе ходили на баскетбол.

___

Анна Герман – Один раз в год сады цветут

Эту песню я, счастливая, пела перед началом очередной греческой конференции. Она опоздала, пришла нерасчёсанная и в мятой белой рубашке. Я подбежала поздороваться с ней и обняла со спины, продолжая петь, радуя 40-50-летних официантов. Она никак не отреагировала. Примерно через час она умудрилась поругаться со мной смс-ками во время конференции, сидя в нескольких креслах от меня, и перестать со мной разговаривать опять недели так на три.

___

«Я твоей матери не нравлюсь, по-моему.

Мы слишком молоды, чтобы вести себя мудро»

(Дайте танк! – Утро)

___

«Парижская зелень – высокотоксичная краска с содержанием мышьяка; в викторианскую эпоху этот ярко-зеленый краситель использовался при изготовлении одежды, обоев, игрушек и т.д, что часто приводило к тяжелым отравлениям, порою со смертельным исходом.»

Находиться рядом с ней – всё равно, что оказаться в викторианской эпохе в зале, где стены выкрашены парижской зеленью. Невероятно очаровывающе, но потрясающе токсично.

___

Мы договаривались созвониться 1 октября. В итоге, за все полгода я так ни разу и не услышала её голос.

___

Мы с тобой еще немного и взорвёмся.

Жаль, но я никак не научусь остановиться:

Разгоняюсь-загоняюсь, как отпущенная птица.

Хорошо,

я буду сдержанной и взрослой.

Снег пошёл –

и значит что-то поменялось.

Я люблю твои запутанные волосы.

Давай,

я позвоню тебе ещё раз,

помолчим.

(Земфира – Самолёты)

___

На первом курсе, когда ИГИЛ10 только начинало свою "активную международную деятельность", когда начали случаться первые теракты и первые рассылки по соцсетям из серии "Осторожнее завтра!!! Моя мама работает в ФСБ, завтра будет теракт!", я очень боялась, до дрожи в рёбрышках.

Помню, каждую первую пару моим первым делом было подбежать к ней и обнять, чтобы убедиться эмпирически, что она доехала и что с ней всё хорошо. Она смеялась, ей это всё казалось большой глупостью. А я сходила с ума, когда она просыпала первую пару, и обновляла, как бешеная, то новости, то её страничку вк, дожидаясь онлайна, потому что тогда казалось, что лучше взорваться самой, чем сидеть на паре и смеяться с друзьями, а потом узнать, что именно в этот момент её душа расставалась с телом. До сих пор страшно это вспоминать.

___

Апрель 2017, случайная встреча в метро во время полугодового взаимного бойкота:

– Только не думай, что я за тобой слежу

– Ты меня напугала

– Если хочешь, я могу уйти в другой вагон

– Как хочешь

– Я правда за тобой не слежу, я на танцы еду

– Они не в центре?

– Нет. А ты куда?

– Я к подруге. Надеюсь, она меня чем-то накормит

– Почему ты смотришь на свои волосы?

– Да что-то слиплись

– Нормальные волосы, красавица

___

Я понимаю, что я бы зависла на ней, в каком бы теле она не была: и если бы она была дряхлым стариканом, и инвалидом без конечностей, и деревенским алкоголиком, и маленькой соседской девочкой. Мне всё равно, сколько в ней будет килограммов: 50 или 100. Это настолько неважно, что я удивляюсь, как люди могут придавать этому значение.

___

Чтобы понять её, я начинаю танцевать, потому что рацио бессильно.

___

Когда я пытаюсь кому-то объяснить наши взаимоотношения, то меня не понимают, потому что получается неизбежное упрощение, от 100% происходящего остаётся 20%, и всё кажется таким простым и очевидным. Но если бы это было действительно так, я бы не тонула уже третий год в этом океане сансары, всё больше и больше беспомощно запутываясь и захлёбываясь в солёно-горькой воде.

Иногда мне кажется, что я умру в воде. Или утонула когда-то в прошлом. Но если в детстве я боялась этого, то сейчас я уже натренирована и привыкла.

___

В первый раз за последние три года золото листьев за окном не перекликается с её пальто, бликами в глазах и волосах и с её маленьким золотым колечком на безымянном пальце, мне странно.

___

Её настроение постоянно не совпадает с моим. Иногда я бываю супер серьёзной, а она внезапно ложится на стол и предлагает в таком положении учить испанский. А когда я наконец-то решаю, что было бы здорово выучить испанский вот прямо сейчас, – вокруг неё невидимые мраморные стены.

___

OST «Секунда до…» – Моя планета не Земля

Эту песню я слушала с пёрышками в волосах, когда в марте из-за нестабильного режима дня у меня начались проблемы с желудком. По случайности именно в эти дни мы с ней жутко поругались, и я была совсем выбита из колеи. На следующий день меня увезли в больницу прямо после среза по конституционному праву РФ. Вместе с восстановлением режима и пюреобразным питанием прекратились и боли в желудке, но меня боялись выписывать, потому что уровень лейкоцитов в крови был чрезвычайно повышен. Это указывает либо на воспалительный процесс, либо на стресс, но каждый раз, когда меня спрашивали: "А может ты из-за чего-то переживаешь?" – я улыбалась: "Да вы что! Из-за чего? У меня всё отлично!" Выровнялся уровень лейкоцитов лишь через две недели после выписки.

Спустя полгода мы разговаривали с ней о чём-то отвлечённом, и тут она выдаёт: "А помнишь, когда ты в психушке в марте лежала?" Моей реакцией было просто: "ЧТО?!" Оказалось, и такое бывает: без меня меня женили.

___

Как-то, переживая из-за неё, я потеряла за ночь 2,5 килограмма. Мои рёбрышки тряслись так, что я не могла их успокоить, даже свернувшись в клубочек под четырьмя одеялами и пледами.

___

"Одержимая", 1981:

"Только так она поймёт, сколько в ней имеется воли и ярости, чтобы сказать: "Я! Я могу так же! Я могу лучше! Я лучше всех!" Только так она добьётся успеха! Меня этому никто не учил. Никто меня этому не учил. И если я с тобой, то только потому, что ты говоришь за меня: "Я". Потому что ты говоришь мне: "Я".<…>

Дело в том, что… Я не могу существовать сама по себе, потому что я боюсь себя, потому что я и есть орудие собственного уничтожения. Потому что… Потому что я… Добро – это всего лишь отражение зла, ничего больше".

___

Один из моих самых любимых фильмов – "Одержимая" Анджея Жулавского, 1981 года. Раньше, когда я смотрела этот фильм, у меня была чёткая ассоциация, что она – это Анна, главная героиня. Если хотите понять, почему, посмотрите этот фильм дважды – он стоит того (при первом просмотре не понимаешь, что происходит, а во второй раз картина становится более или менее завершённой). Но пока я пишу этот текст и пытаюсь распутать свои намертво сцепившиеся чувства и мысли, я наконец-то понимаю, что я – это та же Анна, только с другого ракурса. И все реплики Анны под разным соусом могли бы сказать от своего лица мы обе.

Я всегда обеляла себя, но если копнуть глубже, между мной, ней и Анной нет никакой принципиальной разницы. Легче думать: "Я хорошая, я не такая", – и перестать думать, перестать изучать себя. А если наконец решиться и, прорвав плоть, поднести зеркало к настоящей себе, отражение может тебе очень даже не понравиться – ты сам себя не узнаешь.

Каждый человек тайно или явно считает, что именно он экстрасенс, именно он достоин особой любви судьбы, именно он особенный. Вся между нами разница, если опираться на слова Анны, что она бы сказала открыто: "Бог во мне, примите это", – а я бы думала так, но никому бы об этом не говорила, втайне наслаждаясь своим превосходством. Я даже не могу сказать, что это грязно, потому что это просто человеческая природа как она есть.

___

Из «Одержимой»:

«– Ты веришь в Бога?

– В Бога?

– Он во мне. Возьми меня»

«Всё будет так, как ты захочешь. Не нужно говорить, если ты не можешь. Не надо. У меня больше никого нет.»

«Я не могу видеть тебя такой. Я сделаю всё, что ты хочешь. Только не плачь! Успокойся!»

«Да! Да! Да! Да! Ты, как всегда, прав! Но это так трудно, понимаешь? Так трудно! Я не хотела, чтобы всё так случилось, но это всё-таки случилось. Не подходи ко мне! Не подходи!!! Как ты не можешь понять, что ты внушаешь мне отвращение? Я не выношу, когда ты дотрагиваешься до меня! Я! Не! Могу!»

___

Каждый раз она показывает своё расположение лёгким касанием. Никто из окружающих его не заметит, но ты-то почувствовал, и ты знаешь, что она это специально. Как собака Павлова, ты приобретаешь инстинкт: меня касаются – мы разговариваем – всё хорошо – можно быть счастливым, меня не касаются – мы не разговариваем – она злится – всё плохо – время для трагичности и нервных срывов настало. Таким образом, каждый раз, когда я настроена враждебно к ней, а ей нужно моё расположение, она старается меня коснуться.

Со временем я приобрела защитный девиз "Не трогай меня", однако она научилась справляться и с ним. Нужно лишь призвать какого-то свидетеля и начать смеяться: "Смотри, она запрещает мне до себя касаться, вот с причудами аххаха, ну что, точно не разрешишь? А ещё говоришь, что у меня какие-то проблемы с психикой ахахахах" Недоумевающее третье лицо, которое не в курсе ваших взаимоотношений, конечно же, сочтёт тебя странным человеком. Под влиянием этой мысли ты разрешаешь до себя докоснуться, а дальше, как в песне Марии Чайковской: "И всё по новой, и всё опять, иди ко мне, забытое чувство" унижения и избитой ногами радости.

___

Хотя, конечно, касаться её хочется, потому что удивительно видеть физическое подтверждение её существованию и при этом не удостовериваться, дотронувшись, ещё раз, ведь убеждение в её существовании как физического объекта исчезает вместе с разрывом касания.

___

„ты любила их Кэдди ты любила их Когда они прикасались ко мне я умирала“

У. Фолкнер „Шум и ярость“

___

Ещё когда мы не были знакомы, мне показалось, что я увидела знак судьбы: нам предстоит совместный отрезок судьбы, полный перипетий. В её статусе ВКонтакте была цитата из моей самой любимой песни на свете. Я решила: бесспорно, это знак. Мы просто обязаны стать ближе.

___

Кажется, здесь – просто сеть моих мыслей и впечатлений. Их нельзя поймать, нельзя потрогать –и кажется, что практическая их ценность равна нулю. Но именно эти бесплотные впечатления и мысли отражаются на моих и на её повседневных поступках, а потом, как круги на воде, последствия эфемерных впечатлений растекаются по всей реальности – по крайней мере, окружающих людей. Именно поэтому, как бы ни казалось, что всё это – глупость и сотрясение воздуха, вполне возможно, что только это и стоит на самом деле изучать.

___

Кратко говоря, если вы встретите меня на улице и спросите меня, кто лучше: я или она, – я, не задержавшись мыслью ни на секунду, отвечу, что, конечно же, я. Если вы спросите меня в её присутствии, я, впустив в голос бездны сарказма, отвечу, что, конечно же, она. Но если быть серьёзным и предельно честным, то именно поэтому мне нравится ухаживать за ней, обеспечивать ей более приятное существование, потому что глубоко внутри она мне кажется чище меня, невиннее, свежее – как прозрачный воздух. В сравнении с ней приятно наслаждаться своим глубинным внутренним падением.

Условно говоря, она – это подлость открытая, я – подлость затаённая, неоткрытая, предопределённая родиться тогда, когда никто не будет ожидать, в самый странный и неподходящий для окружающих момент. Я чувствую в себе такие огромные силы для ненависти, которые пока не оплодотворились, что мне страшно перед лицом самой себя. Я понимаю, что в случае продолжительной экстренной ситуации – например, войны – моя жестокость превзойдет её. И именно поэтому, находясь рядом с ней, я чувствую себя рядом со светом, который иногда пытается прикидываться тьмой, потому что я – её противоположность, и я не могу не притягиваться к ней, как к единственному лекарству от тяжёлой, противной, изнуряющей, хронической болезни.

А может быть, я вновь обманываю сама себя, и все эти мысли продиктованы лишь потайным желанием каждого человека быть хоть в чём-то чуть более badass, чем окружающие.

___

До того, как я начала этот текст, я не сомневалась, но сейчас я даже не могу определить, правда ли я её люблю, или мне просто нравится сама возможность сказать ей в лицо, что я её люблю, без каких-либо последствий, потому что теперь я сомневаюсь, способна ли я вообще любить хоть кого-то, кроме себя, хотя раньше именно в этом я обвиняла её.

___

Мне нравится, что краткую версию её имени можно произносить, даже когда в лёгких почти нет воздуха. Получается шелест: глухой звук – выдох – глухой звук – выдох. А если добавить силы гласным, то есть произнести имя по-нормальному, не теряя последнюю гласную, то тут же сама собой появляется заявка на какую-то претензию. Ну а полная версия сразу напоминает о человеке, который подчинил себе территории от Эгейского моря до Индии, и тогда ты понимаешь, что она не могла бы носить другого имени, в котором не просвечивал бы корень "андра", что означает с греческого «мужчина».