Игрушка

– Нет, все в порядке, – Сергей попытался улыбнуться.

– Правда? – с сомнением спросила девушка.

– Истинная правда, – пошутил Сергей.

Девушка повернулась и пошла дальше.

«Ну и люди! – восхищенно думал Сергей, глядя ей в след. – Я же просто стоял, прикрыв глаза – не валялся на панели, не шатался, за сердце не держался. Внимательные, заботливые, не озлобленные люди. Что Вера Спиридоновна, что эта девочка. А может, мне просто везет на хороших людей? Кстати, а где там мои “светящиеся”?»

Сергей закрыл глаза и посмотрел, что происходит у него за спиной. Один мужчина стоял напротив, на другой стороне улицы, а второй почему-то ушел вперед.

«Господи! – догадался Сергей. – Да он же за этой девушкой увязался! Конечно, стоит мне теперь с кем-нибудь заговорить, как эти ребята моментально возьмут человека в разработку!»

Внезапно Сергея вновь обдало волной страха. Ощущения были аналогичны тем, что он испытал, обнаружив слежку, но опасность исходила теперь сбоку. Сергей чуть скосил взгляд и увидел метрах в тридцати от себя еще две светящиеся фигуры.

«Со всех сторон обложили, гады! – со злостью подумал Сергей. – Не арестовывают, потому что хотят выяснить, что я дальше буду делать. Если б я сам это знал! Но показать, что я слежку заметил, нельзя ни в коем случае – тогда сразу схватят!»

Сергей открыл глаза, повернулся и пошел за удаляющейся фигурой девушки.

Летняя ночь опустилась на город, неся с собой прохладу и туман. Тусклые уличные фонари не могли разогнать тьму. Сильные галогенные светильники должны были появиться в Ленинграде лет через пять, а пока улицы освещались обычными лампочками накаливания. Фонари выхватывали из темноты и тумана дрожащие конусы света, образуя на асфальте размытые желтые круги. Фигура девушки в светлом платье появлялась в очередном световом круге, какое-то время была видна отчетливо, а затем растворялась во тьме, чтобы вновь проявиться в следующем круге. Было во всем этом что-то волшебное – ночь, туман, загадочный свет фонарей и девушка в белом платье, снова и снова идущая во тьму, чтобы опять выйти к свету. Сергей, как зачарованный, шел за девушкой, забыв обо всем на свете. Ему казалось, что так будет продолжаться вечно. Поэтому, когда девушка не появилась в очередном световом круге, Сергей на секунду даже опешил и остановился.

«Серега! Да ты окончательно свихнулся! – Сергей тряхнул головой, отгоняя наваждение. – Как сентиментальный дурак, ты тащишься по ночному городу за незнакомой девушкой. “Ночь, улица, фонарь, аптека…” Тьфу! У тебя на хвосте четверо шпиков! Очнись, Серега!»

Поравнявшись с тем местом, где исчезла девушка, Сергей увидел темную подворотню.

«Ну конечно, – догадался Сергей, – именно сюда она и свернула».

Он уже отошел от подворотни на несколько шагов, когда сзади раздался короткий сдавленный девичий крик. И было в этом вскрике столько страха и отчаяния, что Сергей, ни секунды не раздумывая, рванулся назад, в подворотню. Вбежав в плохо освещенный двор-колодец, Сергей сразу увидел девушку, прижавшуюся к стене, а рядом с ней – здоровенного детину, приставившего к горлу девушки тускло поблескивающий нож. Около ног девушки сидело на корточках небольшое существо – то ли маленькая женщина, то ли мальчишка – и рылось в вывернутых из портфеля вещах. Дальше все произошло очень быстро. Сергей ощутил спиной волну смертельного холода, моментально включилось второе зрение и увидел, как сзади от стены отделилась ярко-малиновая фигура человека с ножом в правой руке. Не поворачивая головы, Сергей резко крутанулся на левой ноге и сапогом правой ударил бандита в лицо. Удар достиг цели. Бандит отлетел к стене, гулко стукнулся об нее и медленно сполз, расставив руки. Его нож с характерным металлическим звуком зацокал по мостовой. Маленькое существо перестало рыться в портфеле и уставилось на Сергея.

– Ну, сученок… – процедил сквозь зубы верзила, оттолкнул девушку и пошел на Сергея. Нож он держал профессионально – большой палец сверху, локоть прижат к туловищу.

«Это уже серьезно! – мелькнуло в голове Сергея. – Но у мужика таких габаритов реакция должна быть не ахти какая.»

Сергей скинул с плеч рюкзак и встал в стойку. Ни страха, ни растерянности, ни злости Сергей не чувствовал. Адреналин, толчками разбегавшийся по венам и артериям, создавал ощущение легкой эйфории. «Есть упоение в бою…» – всплыли пушкинские строки. И в следующую секунду Сергей сделал обманный выпад вправо. Бандит купился на это движение и всей своей массой ринулся в обозначенную Сергеем сторону. А Сергей отскочил влево, упал на бок и ногами сделал «ножницы» – подсек бандита под колени. Детина, увлекаемый своей же инерцией, со всего маха грохнулся об асфальт. Подняться он уже не успел – Сергей нанес ему сильнейший удар носком сапога в висок. Голова бандита мотнулась в сторону, и он затих. Сзади послышался удаляющийся топот – это со всех ног улепетывало маленькое непонятное существо.

«Смотри-ка! – Сергей мысленно хмыкнул. – Пригодились-таки мои занятия в секции карате!»

Девушка сидела на корточках, прижавшись спиной к кирпичной стене, и негромко всхлипывала, судорожно ловя воздух открытым ртом. В глазах ее застыл ужас. Она пыталась застегнуть трясущимися руками кофточку, но пальцы не слушались и пуговицы никак не хотели попадать в петли.

Сергей подскочил к девушке и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Она взвизгнула и отпрянула от него.

– Ну-ну, не бойтесь, – Сергей отступил на шаг и, чтобы ее успокоить, поднял руки и покачал перед девушкой открытыми ладонями. – Никто вас больше не обидит. С вами все в порядке?

Вместо ответа девушка заплакала навзрыд.

«Пускай поплачет, – решил Сергей, собирая в портфель разбросанные по асфальту вещи – книжки, тетрадки, карандаши. – Ей сейчас это даже полезно.»

Собрав все вещи, Сергей щелкнул замком портфеля, подошел к плачущей девушке и протянул ей портфель:

– Вы где живете?

Девушка подняла на него заплаканные глаза и взяла портфель:

– Там, – выдавила она сквозь слезы и показала на парадную.

– Вставайте и пойдем скорее, пока эти не очухались, – Сергей специально упомянул о бандитах, чтобы вернуть девушку к действительности.

Девушка быстро вскочила на ноги, прижала к груди портфель и уставилась на лежавшего ничком громилу. Плакать она перестала. В глазах девушки застыл страх. Дрожащим голосом она спросила:

– Он жив?

«Черт побери! – выругался про себя Сергей. – Что за люди. Этот ублюдок минуту назад мог ее зарезать, а она о его здоровье печется!»

– Сейчас проверим, – Сергей подошел к лежащему без движения бандиту и двинул ему носком сапога по ребрам. Бандит застонал и дернул рукой.

«Живучий, гад! Жаль…» – Сергей подобрал рюкзак, подхватил девушку под руку и потянул к парадной:

– На каком этаже вы живете?

Дверь им открыла женщина средних лет с изможденным лицом. Увидев заплаканную девушку, она в растерянности отступила в глубь коридора.

– Мама! – молчавшая до этого девушка бросилась женщине на шею и горько заплакала, уткнувшись в ее плечо. Сергей вошел вслед за девушкой и оказался в длинном узком коридоре со множеством дверей по обе стороны. Коридор освещался единственной тусклой лампочкой, висящей над входными дверьми. Конца коридора не было видно – он тонул в темноте. Несколько дверей приоткрылось и в коридор высунулось полдюжины голов. Но никто не вышел.

«Коммуналка. И, похоже, военное положение» – решил Сергей.

– Танечка… Танечка… – ничего не понимающая мать вопросительно и с опаской посмотрела на Сергея.

– Что же это вы дочку в такую пору одну гулять отпускаете? – Сергей наклонился и хотел поставить портфель девушки на пол.

– Нет, нет. Не ставьте здесь, – женщина одной рукой прижимала всхлипывающую дочку к груди, а второй гладила ее по белокурой голове. – Пойдемте в комнату.

И женщина, обняв дочку за плечи, пошла в глубь коридора. Сергей пожал плечами и пошел за ними следом.

Комната оказалась довольно большой. По середине под розовым абажуром стоял массивный обеденный стол на толстых колоннообразных ногах. За столом спиной к двери сидел мальчик лет двенадцати, и что-то сосредоточенно писал в тонкую тетрадку. Перед ним лежала открытая книга и стояла чернильница-непроливашка. Сергея удивило, что мальчик никак не отреагировал, когда они вошли в комнату. И лишь когда мать усадила заплаканную дочку на зеленую оттоманку, над которой висел небольшой гобелен с оленями на фоне высоких гор, мальчик оторвался от письма и, посмотрев сначала на мать с сестрой, вопросительно уставился на Сергея.

– Это сын мой – Саша, – сказала женщина. – Он глухой с рождения. По губам понимает. Алик, – женщина повернулась к мальчику лицом, – садись к подоконнику. Я сейчас ужин принесу.

Саша-Алик вопросительно посмотрел на сестру, а затем на мать.

– Все в порядке, сынок, – женщина понимала его без слов. – Все хорошо, все дома. Перебирайся к окну – стол будет нужен.

Мальчик послушно собрал со стола учебники и тетради, прихватил гнутый венский стул и направился к широкому подоконнику.

– Вы мне не поможете ужин принести? – подходя к двери, спросила женщина Сергея.

– Конечно, – Сергей снял рюкзак и положил его в угол рядом с портфелем.

Когда они вышли в коридор и закрыли дверь в комнату, женщина резко повернулась к Сергею и взволнованным шепотом спросила:

– Что произошло?

– Да вы не волнуйтесь, – так же шепотом ответил Сергей. – С вашей Таней все в порядке. Испугалась сильно только. Я вовремя подоспел. Не знаю, правда, удалось этим гадам что-нибудь стащить из ее портфеля. А дочку вы зря одну так поздно отпускаете.

– Бандиты напали?

– Угу.

– Господи! – женщина прислонилась к стене и схватилась рукой за сердце.

Тут уж испугался Сергей:

– Успокойтесь, все уже позади. Все нормально.

– Ох, не зря у меня сегодня с утра сердце ныло, – женщина провела ладонями по лицу и отошла от стены. – Не знаю, как и благодарить вас за дочку.

– Бросьте вы, любой мужик вступился бы, – Сергей махнул рукой.

– Сколько же их было?

– Два с половиной человека, – попытался отшутиться Сергей.

Женщина удивленно посмотрела на него.

– Два мужика и то ли мальчишка, то ли женщина маленького роста, – пояснил Сергей. – В темноте не разобрал.

Женщина повернулась и медленно пошла по коридору. Сергей двинулся следом. Через несколько шагов она остановилась и прошептала:

– Не каждый.

– Что? – не понял Сергей.

– Не каждый бы вступился, – женщина повернулась к Сергею. По лицу ее текли слезы.

Женщину звали Ольгой Владимировной.

– Добавить еще чайку?

– Нет, спасибо, – Сергей осторожно отставил красивую фарфоровую чашку и откинулся на спинку стула. – Накормили просто до отвала.

Сергей не кривил душой. Отварная картошка с селедкой и квашеной капустой с яблоками и клюквой, а затем чай с малиновым вареньем.

Верхний свет погасили. Комната освещалась маленьким настенным бра. Саша-Алик спал на железной подростковой кровати, которая ему была явно мала.

– Наша Танечка в вечерней школе учится. Десятый класс, – Ольга Владимировна тепло посмотрела на дочку. – Отличница!

– Ну, мама! – Таня укоризненно взглянула на мать.

– Я же правду говорю, – улыбнулась Ольга Владимировна.

За два часа, проведенных в семье Князевых, Сергей узнал о них буквально все. Ольга Владимировна оказалась очень говорливой женщиной. До войны Князевы жили на пятой линии Васильевского острова. Муж Ольги Владимировны – Павел Князев – работал регулировщиком высшего разряда на заводе “Электросила”. Началась война – одним из первых ушел на фронт. А когда немцы стиснули город кольцом блокады, Ольга Владимировна с грудной Таней сумела всеми правдами и неправдами эвакуироваться из Ленинграда. Муж хоть и вернулся с войны живой, но от ран так оправиться и не смог – проболел три года и умер. Специального образования у Ольги Владимировны не было. Она за свою жизнь сменила уйму работ и сейчас пристроилась уборщицей в какое-то учреждение на триста рублей в месяц. Дочка Таня работала на заводе чертежницей и училась в вечерней школе. Сына пришлось отдать в специальную школу для глухонемых детей. Почему на Лиговку перебрались? Так их прежний дом на Васильевском разбомбило. Когда в сорок шестом им разрешили вернуться, дали вот эту комнату. Тогда во всей квартире только и было жильцов – они втроем да через комнату – Николай Андреевич – одинокий старик, проживший здесь всю блокаду. Остальные комнаты пустыми стояли. Но люди стали возвращаться в город, и квартира постепенно наполнилась жильцами. Покуда Нинка Плохотская не появилась и всех соседей между собой не перессорила, жили, можно сказать, дружно.

– То-то я смотрю, соседи ваши даже не поинтересовались, что случилось, – вставил Сергей реплику в монолог хозяйки.

– Раньше бы обязательно все в коридор сразу выскочили, – с сожалением сказала Ольга Владимировна. – Мало того, что Нинка скандалистка и интриганка страшная, у нее и с головой не все в порядке. Представляете, Федор Михайлович, любит она с утра голышом на кухню выскакивать!

– Как это? – не понял Сергей.

– А вот выйдет по утру на кухню в чем мать родила и плещется в раковине, – голос Ольги Владимировны звучал раздраженно. – Была бы красавицей! А то ведь смотреть страшно – бабе пятый десяток, живот как глобус, сиськи висят, чуть ли не до пупа, прости Господи! Мы ее и стыдили и ругались – ничего не помогало. «Не мешайте, – говорит, – воздушные ванны принимать! Мне, – говорит, – тут стесняться некого!» Стесняться, правда, ей было некого – в квартире одни женщины, сын мой позже встает, а Николая Андреевича, вообще, не видно – не слышно. Только все равно смотреть на ее жирную обвислую задницу – приятного мало. И такая срамотища творилась у нас, пока недавно новые соседи не появились – Рогозины. Виктор Юрьевич – подполковник в отставке, жена его Клавдия и сын Никита, нашему Алику ровесник. А Нинке хоть бы хны, что мужик в квартире появился. Вышел Виктор Юрьевич с утра на кухню помыться – ванны-то у нас нет – а там Нинка во всей красе! У него челюсть так и отвисла. Повернулся, плюнул и ушел с кухни. А вечером Нинку в коридоре встретил и предупредил, что если еще раз ее в таком виде увидит – выставит из квартиры на лестницу. Я сама их разговор слышала. На следующее утро выходит Виктор Юрьевич на кухню, а там Нинка голый зад отклячила – лицо моет. Он тогда молча хвать ее за волосы и поволок вон из квартиры. А она визжит, будто ее режут, руками машет, глаза мылом залепило – не видит ничего. Виктор ее до двери дотащил и вытолкнул на лестницу! Ох, она там визжала, материлась, во все звонки звонилась и в дверь барабанила! А мимо ж люди на работу идут. Вот срамота! Минут двадцать ее Виктор Юрьевич на площадке промариновал. Затем дверь открыл. Вот крику-то было! Но после этого случая Нинка без халата на кухне не появлялась. А в этот выходной Рогозины всем семейством в Новгород к родственникам на неделю укатили. Вчера и сегодня Нинка нормально себя вела, а что будет завтра утром – неизвестно. Это я к тому говорю, чтобы вы не пугались, если завтра с утра на кухне или в коридоре голую бабу увидите.

– Ольга Владимировна, – Сергей поднялся со стула. – Спасибо, конечно, за гостеприимство, но пора и честь знать. Пойду я.

– Куда же вы пойдете, – Ольга Владимировна посмотрела на висящие на стене ходики. – Второй час ночи. А поезд у вас только завтра вечером.

– На вокзале, в зале ожидания прекрасно переночую, – попытался отговориться Сергей. – Что же я стеснять вас буду.

– Вы нас ни сколько не стесните, Федор Михайлович – сказала молчавшая весь вечер Таня и, обратившись к матери, добавила: – Федор Михайлович может в комнате Варвары Семеновны переночевать. Правда, мама?

– Конечно, – подтвердила Ольга Владимировна и, повернувшись к Сергею, пояснила: – В комнате сейчас никто не живет. Раньше в комнате старушка одинокая жила. Год назад померла. А комнату признали не пригодной для жилья – вроде по каким-то нормам она не подходит. Так мы ее вместо чулана используем. Там и диванчик старенький есть. Я постелю. Никто вам мешать не будет, и вы никого не побеспокоите. Соглашайтесь.

И видя, что Сергей колеблется, добавила:

– Я вас все равно сейчас никуда не отпущу. Не дай Бог те бандиты под окнами караулят?

Сергей улыбнулся:

– Уговорили!

– Вот и ладненько, – обрадовалась Ольга Владимировна и поспешила к комоду: – Сейчас я вам постелю.

Сергей открыл было уже рот, чтобы сказать, что не стоит доставать белье, но, вспомнив Веру Спиридоновну, решил промолчать. Спорить бесполезно. Сергей наклонился и поднял с пола рюкзак и резиновые сапоги.

– Ой, Федор Михайлович! – Ольга Владимировна стояла с аккуратной стопкой постельного белья в руках и смотрела на резиновые сапоги Сергея. – У вас что ж, другой обуви нет?

Сергей заранее придумал, как отвечать на подобные вопросы:

– Были у меня и хорошие ботинки и одежда. Это, – Сергей дернул себя за штанину, – рабочий вариант. Все в поезде украли, пока я из Мурманска сюда добирался. Хорошо хоть деньги и документы сберег.

( По версии Сергея он ехал из родного Мурманска на целину – транзитный пассажир, которому выпала возможность побродить по прекрасной Северной Пальмире.)

Ольга Владимировна положила белье на оттоманку, подошла к трехстворчатому платяному шкафу, открыла дверцу и довольно долго рылась в его недрах.

– Вот, – сказала Ольга Владимировна, повернувшись к Сергею и держа в одной руке коричневый костюм на вешалке, а в другой – пару черных полуботинок. – Это Павлика моего. Вам в самый раз будет. Мой Павлуша, как вы, рослый был.

– Нет, спасибо, Ольга Владимировна, – Сергей сразу понял, зачем хозяйка полезла в шкаф. – Принять такой дар не могу. Я, как приеду, аванс получу, и все сразу куплю.

– Не обижайте вы нас, Федор Михайлович, – хозяйка попыталась прикинуть костюм, приложив его к груди Сергея. – Вам очень идет. Такого на целине не купите.

– Не могу я взять такие дорогие вещи, – упирался Сергей. – Вы их лучше через комиссионку продайте.

– Нет, Пашины вещи я и в худшие времена не продала и впредь продавать не собираюсь, – серьезно ответила Ольга Владимировна. – Не хочу, чтобы их таскал, кто попало.

– Возьмите, Федор Михайлович, – сказала Таня и, подойдя к матери, взяла у нее ботинки. – Папа был бы очень рад.

– Берите, берите! – подхватила Ольга Владимировна, видя, что Сергей колеблется. – Нельзя человеку в одних резиновых сапогах целыми сутками ходить.

– Вот что, – сказал Сергей. – Давайте договоримся. Я возьму. Только и вы возьмите.

С этими словами он засунул руку в карман узких джинсов и вытащил три золотые монеты:

– Вот, от бабушки осталось. Возьмите на добрую память.

И, видя замешательство женщин, добавил:

– Вы не думайте, что последнее отдаю. У меня еще есть.

И в доказательство своих слов достал из кармана еще несколько червонцев.

После долгих препирательств Сергею все-таки удалось уговорить женщин взять червонцы. Правда, сошлись на двух монетах – каждой по одной, на память. И сколько Сергей не упрашивал взять третью монету для Алика, женщины были непреклонны.

Комната, куда привели Сергея, чтобы уложить ночевать, оказалась неимоверной длины и чудовищно маленькой ширины. Эта была не комната, а настоящий туннель с маленьким квадратным оконцем в конце. Как в таком помещении можно было жить, Сергей не представлял. Комната оказалась завалена всяким хламом: ломаные стулья, велосипед без руля и переднего колеса, мятый таз, детская оцинкованная ванночка и еще куча всякой рухляди. В углу стояла кособокая деревянная вешалка, на которой висело чье-то выношенное драповое пальто, а вдоль стены располагался потертый черный кожаный диван с высокой спинкой.

– Вот здесь и переночуете. Всё лучше, чем на вокзале, – сказала Ольга Владимировна и, повернувшись к дочке, державшей в руках костюм и ботинки, добавила:

– Таня, повесь костюм на вешалку.

Хозяйка застелила диван, и, пожелав Сергею спокойной ночи, женщины ушли, плотно притворив за собой дверь. Сергей разделся, аккуратно положил одежду на колченогий стул и нырнул под одеяло.

Он долго не мог заснуть. То ли события последних двух суток, то ли крепкий чай, то ли продавленные скрипучие диванные пружины, впивающиеся в бока, а может все это разом, не давало расслабиться и погрузиться в сон. Лишь когда за маленьким пыльным окошком забрезжил рассвет, Сергей почувствовал, что засыпает.

§§§

Генерал Славин уже около двух часов изучал материалы дела под кодовым названием "Гость". Серая папка, лежавшая перед ним на столе, несмотря на то, что делу не было и двух суток от роду, имела внушительную толщину. В своей работе генерал привык руководствоваться принципом: даже самая невероятная версия имеет право на существование, если она подкреплена достоверными фактами. А факты, собранные в серой папке, упрямо говорили, что дело крайне необычное. Просмотрев материалы до конца, генерал закрыл папку, снял очки в тонкой позолоченной оправе и, закрыв глаза, помассировал пальцами переносицу. Затем потянулся к стоящему на столе селектору громкой связи и нажал кнопку.

– Слушаю, товарищ генерал-майор, – послышался из динамика голос адъютанта.

– Вот что, Коржаков, – Славин посмотрел на наручные часы. – К одиннадцати часам собери ко мне всех, кто связан с операцией "Гость". Дело проходит у нас и по “аномальщикам" и по контрразведке. Присутствие Трофимова и Рухленко обязательно. И пусть захватят с собой тех, кто непосредственно участвовал в операции.

– Слушаюсь, товарищ генерал-майор.

– И обязательно экспертов из лаборатории, – добавил Славин и выключил коммутатор.

В просторной приемной генерал-майора собралось около десятка человек. Последним пришел эксперт Ларин. Все расположились по обе стороны длинного стола. Ровно в одиннадцать в приемную вошел генерал Славин. Офицеры встали по стойке смирно и трижды прозвучала "магическая" фраза: "Товарищи офицеры". После того, как все расселись по местам, генерал обратился к начальнику контрразведки подполковнику Трофимову:

– Андрей Иванович, доложи обстановку по делу “Гостя” на данный момент. Коротко.

Подполковник Трофимов, невысокий худой лысоватый мужчина средних лет, встал и заговорил неожиданно низким для своей комплекции голосом:

– Четверть часа назад я получил последнее донесение. Объект вчера вечером поднялся в квартиру по Лиговскому проспекту вместе с гражданкой Князевой Татьяной Павловной и с тех пор указанную квартиру не покидал.

– Так, – сказал генерал и, на секунду задумавшись, спросил: – Твое мнение, Андрей Иванович, случайно он в эту квартиру попал или шел намеренно?

– Я полагаю – случайно, – ответил Трофимов. – “Наружники", водившие вчера “Гостя”, утверждают, что он, хотя и пошел следом за Князевой после их контакта у газетного стенда, но заходить в квартиру явно не собирался, потому что прошел мимо подворотни, куда Князева-младшая свернула. И только ее крик заставил его вернуться.

– А не является ли это тщательно спланированным спектаклем? – спросил генерал.

– Нет, Михаил Алексеевич. Факты говорят обратное. Те двое, что напали на Князеву – уголовники-рецидивисты. Наш “Гость” отделал этих урок очень профессионально – видимо, прошел спецподготовку. Один сейчас в нашем госпитале, находится без сознания – перелом основания черепа. Неизвестно, выживет или нет. Другого мы допросили. Они освободились десять дней тому назад. Оба отбывали наказание в лагере под Воркутой и только вчера появились в городе. Не похоже все это на спектакль. Да и перед кем спектакль ему устраивать? Слежку он вряд ли заметил.

– Не забывай, что "Гость" вполне мог заметить наших людей еще в деревне и понять, что его обнаружили, – напомнил генерал. – Может, Князева – его связная. Она, как ни странно, сама к нему подошла. Встретился с ней “Гость” на улице, что надо узнал или передал, в квартиру идти не собирался. Но тут непредвиденная случайность – на Князеву напали. Может такое быть? Жильцов квартиры проверили?

– Проверяем, товарищ генерал. Пока ничего. Мы закрепили на оконной раме окна комнаты Князевых подслушивающее устройство и сделали запись. Вот распечатка, – Трофимов вынул из лежащей перед ним папки несколько листов машинописного текста и передал генералу. – Обычный разговор. Практически, это монолог Князевой-старшей. "Гость" назвался вымышленным именем. Заслуживает внимание, пожалуй, то обстоятельство, что "Гость" опять упомянул Казахстан. Как и в случае со Смирновой, он говорит, что едет на целину.

– Надеюсь, не упустят твои бойцы “Гостя”?

– Не должны, Михаил Алексеевич, – уверенно сказал Трофимов. – Мы его плотно обложили.

Генерал откинулся на спинку кресла и несколько секунд молча смотрел в потолок. В приемной наступила тишина. Все сидели, боясь шелохнуться.

– Ну хорошо, принято, – сказал генерал, выходя из задумчивости. – А теперь послушаем подполковника Рухленко…