Русские байки. Вокруг света на Harley-Davidson

В итоге Максу ничего не оставалось, как взять ручку, бумагу и языком математики, спасибо, что этот язык универсален, рассказать об «относительности времени и расстояния через парадигму дорожного покрытия!». По-матерному значительно короче, но выражение сие не для печати.

Из приведенных расчетов следовало, что при скорости 15 километров в час по их маршруту и 70 километров в час по 104-й дороге экономия в 100 километров меркнет в погрешности двух дней пути.

Джентльмены все это время стояли словно завороженные и смотрели на Макса как на очередную реинкарнацию Эйнштейна (хотя знали ли они это имя, можно долго сомневаться). Язык цифр убедил их вернуться обратно на 104-ю, но мы потеряли пару часов и дали крюк километров в 30.

Дальше дорога, как и во все дни, была однообразной. Фабрики, заводы, рисовые поля и города из стекла и бетона. Водители ближе к столице менее безумными не стали, и на одном из перекрестков, в очередной раз пропуская фуру, несущуюся по встречке, Макс потерял из виду своих сопровождающих.

Не сворачивать со 104-й он их убедил, поэтому прибавил скорость в надежде через пять минут их догнать. Но и через 15 сопровождающих не было и в помине. Макс остановился. Позвонил. «Мы ждем тебя на заправке», – сообщил Франк. Им просто нужно было заправиться, они и свернули, даже не убедившись, видим ли мы друг друга. Слов у Макса уже не осталось. Ни матерных, ни простых. Он просто хотел добраться до Пекина.

В городке Дэчжоу расклад неожиданно изменился к лучшему. Изможденного Ху сменил новый водитель, который лучше ориентировался в провинциальных китайских городках, и дело пошло веселей. В Пекин въезжали на рассвете. Макс был уставшим, но счастливым, проехал он в эти сутки чуть меньше 1000 километров.

Вот что удивительно. Несмотря на всю эту безумную неделю, Макс остался благодарен китайским парням. Следуя правилам и обычаям своей суперсвоеобразной страны, они держались как могли, прошли 3500 километров за шесть дней и показали ему настоящий Китай.

Франклин же, прощаясь, сказал: «Мы запомнили на всю жизнь, что означают слова Life̕s short, do it hard». Лучшая теория – это практика.

4 мая

Утром выяснилось, что в центр Пекина на мотоцикле не попасть. Не любят китайские власти байкеров…

Но Макс не расстраивался. Такси и пешие прогулки – тоже не самый плохой вариант. Первым делом он решил отправиться на крупнейшую в мире площадь Тяньаньмэнь и сфотографироваться там с флагами Harley Club Russia и Total Flame. Однако не успел наш герой достать знамена, как из-под земли возник полисмен. Транспаранты шире метра разворачивать нельзя. Круто, вот они какие, транспаранты!

Но ничего страшного. Долгая жизнь в России приучает хорониться от властей предержащих. Макс все же улучил минутку и сделал фотографии. Впечатляющие, кстати, получились снимки.

После Тяньаньмэнь изучение пекинской специфики должно было пойти полным ходом. Следующей остановкой стал рынок, где продавали в качестве еды всяких несъедобных тварей. Китайцы же, как мы уже знали, едят все, что шевелится. В общем, съел Макс шашлык из скорпионов. Нельзя сказать, что особенно понравилось, но если случится неурожай устриц, например, то есть можно.

Прогуливаясь дальше, он забрел в какой-то парк с озером и множеством баров и ресторанчиков. После китайского спринта хотелось просто посидеть, выпить циндао (местное пиво) и послушать блюз в восточном стиле. Так и сделал. Вдруг видение. Мимо проезжает человек на отличном custom. Значит, существует тут мотодвижуха, существует. Тут же Макс решил подкатить к бармену. Может, тот знает какой ни на есть бар для байкеров?

Бармензнал. Ипредложилнеобычномуклиентуотвестиеготуда на своем мотороллере. Главное в чужом городе – сразу попасть в правильное место. Максу это удалось. Songbrasers MC – так назывался их местный клуб. И хотя ребята понимали только китайский, разговоров хватило на весь вечер. Удивительное свойство человека – со своими людьми можно вступить в контакт при любых обстоятельствах.

Так что заснул Макс здесь же, на диванчике…

5 мая

Великая Китайская стена – не просто символ и легенда, а легенда всех легенд и символ всех символов. Строили ее около миллиона человек по приказу одного из самых жестоких правителей в истории, первого объединителя Китая императора Цинь Шихуанди. Она должна была защитить страну от северных варваров, а также обозначить границу Поднебесной. И многие столетия справлялась с этой миссией, пока в XVII веке маньчжуры не сумели взять ее из-за предательства негодяя У Саньгуя…

С того самого момента, когда Макс и Володя начали готовить путешествие и проложили путь по Китаю, Макс мечтал проехать по стене. В принципе, этого не должно было произойти, потому что не могло произойти никогда. Во-первых, кататься по Китаю на собственном мотоцикле иностранцу невозможно по местным законам. Во-вторых, хотя Великая Китайская стена растянулась почти на 9000 километров, существует всего несколько мест, куда автобусами свозят туристов, желающих побродить по свежевыложенной китайской плитке. В-третьих, мест с исторической, то есть почти разрушенной, стеной довольно много, но добраться туда почти невозможно, так как там нет дорог…

Но все трудности побеждают простые человеческие отношения. Максовы закадычные друзья По, Ху и Франк знали тайные тропы. Еще их прабабушки и прадедушки научили парней ориентироваться тут на местности. И они подсказали – почти в 100 километрах от Пекина начинается маленькая горная тропинка, которая, петляя и извиваясь, способна привести русского мотоциклиста к заветной цели. Если, конечно, не будет дождя…

Дождя не было. Поехали, понятное дело, все вместе. Франк, новый водитель и Макс. Когда добрались до тропы, которая должна была уводить в горы, заветная дорожка оказалась перекрыта грубо спиленным деревом в виде шлагбаума, который охраняли два неопрятного вида старых крестьянина, нечто среднее между сельским нищим и даосским отшельником. Пока Франк демонстрировал важные бумаги, уговаривал стариков и звонил кому-то в Пекин, а длилось это около часа, Макс прикалывался, представляя себе, что так закамуфлирован самый жуткий и самый секретный китайский военный объект. Космодром, куда к наследникам Мао прилетают инопланетяне и куда никак нельзя допускать русского парня. Но все кончилось нормально. Дерево подняли, парня допустили.

А вот тропинка действительно оказалась адской. Столько раз Макс не ронял меня, Иваныча, за всю кругосветку. Там, где даже ходить непросто, мы перли, как психи. И были вознаграждены. Макс стал первым человеком в истории – по крайней мере так его уверили сами китайцы, – который проехал на байке по Великой Китайской стене. Пусть немного, метров 100, зато это было очень круто. Радовался он совершенно как ребенок. А вы бы не радовались? Полный восторг. «Стена в 10 тысяч ли», как ее именуют местные жители, – под твоими колесами. Прошлое и настоящее переплетено. Седая древность и гул мотора американского мотоцикла. Вот он, настоящий дух свободы, преображающий все и вся…

Фабричный, пыльный и замусоренный Китай мгновенно стерся и был вытеснен совсем другой картинкой. Только горы, только стена, извилистой змейкой уходящая за горизонт, где-то там, вдалеке – северные варвары и пыль многовековой истории…

Обратный путь по той же дорожке вниз оказался еще сложней. Если по дороге вверх я останавливался из-за естественного уклона и падал только тогда, когда булыжник выворачивал колесо, поскольку даже в Китае действуют физические законы, то теперь мне было очень трудно тормозить. Несколько раз мы чудом не свалились в пропасть, и Макс, оттормаживаясь, просто укладывал меня на дуги. Итогом нашего фантастического трипа на Великую стену стали погнутый руль и сломанное правое зеркало, что потребовало немедленного ремонта. Мы отправились к дилеру Harley в Пекине, который оказался самым дорогим в мире. Зеркало мы заменили, а руль оказался погнут не сильно, и его ремонт был отложен до Москвы. Не хотелось поощрять китайскую борзость.

6 мая

После мотопрогулки по стене китайская программа могла считаться выполненной. Последний день в Пекине Макс собирался отдохнуть, но хозяин байкерского бара по имени Чжуан Юй предложил ему покататься по столице. Не везде же запрещен проезд на двухколесном транспорте…

Особенно Максу приглянулся северо-восток Пекина, район Шуньи. Там нет пробок, хорошие дорожки, озера. Побывали и в гостях – у старшего брата Чжуан Юя, механика, собирающего мотоциклы. Сам Юй тоже ездит на такой машине. А всего по Китаю колесят 60 его прекрасных созданий. Эта кузница мотоциклов носит название – Sunza Factory Custom. В мастерской ожидали своих будущих владельцев еще около 15 шедевров. Такой Китай казался уже почти родным.

Любопытно, но существует в пригороде Пекина и своя Route 66. Так местные называют участок новой, прямой, как стрела, с идеальным асфальтом трассы в несколько километров, перегороженной для чего-то бетонными плитами. Если бы не дорожная разметка, можно было подумать, что это взлетно-посадочная полоса.

Здесь Макс и Юй поменялись мотоциклами и устроили тестдрайв. Даже несмотря на ровную дорогу, мощный и жесткий мотоцикл Юя сильно потрепал Максову спину. Юй же пришел в восторг от комфортного и мягкого Иваныча. Еще бы, спортстер просто предназначен для такого покрытия…

А вечером Макс попал на небольшую байкерскую сходку. В Китае это было в высшей степени сюрреалистично. Все как у нас – музыка, пиво, девушки, разговоры. Его познакомили со знаменитым в Поднебесной певцом Юном Куном (Iyng Kun). Макс никогда не изучал его творчества, но, по слухам, чувак очень популярен на востоке Азии. Кун вел себя ровно, «звезду» не включал. Все-таки дружеская компания – это не сборище фанатов. На прощание певец подарил Максу свой диск с автографом. Что ж, будет что послушать по дороге в Монголию…

А поутру нас ждал последний китайский переход к монгольской границе, в пограничный городок Эрэн-Хото.

7 мая

Караван, который сопровождал нас всю дорогу, теперь сократился до одной машины. Франк, вероятно, пошел на повышение, так как Максу не удалось выведать у него ни единого секрета великой державы. Да и тусоваться тут до второго пришествия он явно не собирался. К тому же существовала только одна дорога во Внутреннюю Монголию, свернуть там просто некуда. По со своим мини-вэном без Франка тоже оказался не у дел. В итоге оставались Ху и его приятель Паул, вероятнее всего, тоже коллега Франка (удивительная черта китайских гэбистов – брать себе европейские имена или клички), который рулил вторую половину дороги на нашем последнем переходе к Пекину. И По, и Паул отдохнули, поэтому пребывали в отличном настроении. Могучий, понятное дело, покоился у них в кузове…

В 300 километрах от Пекина начиналась Внутренняя Монголия. Тоже Китай (по крайней мере так обозначено на политической карте мира), но совсем другая страна.

Давным-давно эти земли принадлежали великой державе Чингисхана и в эпоху монгольской династии Юань впервые оказались объединены с Поднебесной. Потом, уже в XVII веке, во Внутреннюю Монголию пришли маньчжуры и вновь включили ее в состав империи Цин. В начале ХХ века здесь воевал легендарный Джа-лама, кровавый вождь монгольского освободительного движения. Легенда гласит, что коммунисты Сухэ-Батора при поддержке Красной армии захватили его, обезглавили и отправили голову в Ленинград, в кунсткамеру, где ее поместили в стеклянный сосуд с формалином в виде экспоната под номером 3394. Николай Рерих рассказывал, что именно так в Тибете казнили самых страшных преступников. Если голову покойника сохраняли от гниения или разложения, то тем самым лишали его шанса на новые перерождения.

Не так уж просты были с мистической точки зрения эти коммунисты, особенно на Востоке…

Мы же ехали по таинственным местам Внутренней Монголии, где расположен мавзолей Чингисхана, гробница Ван Чжаоцзюнь и Храм пяти пагод. Пейзаж стремительно менялся. Степь, а потом и пустыня на высоте 1000–1500 метров над уровнем моря. Больше никаких небоскребов и дорожных развязок, фабрик и смога. Появились солнце, облака и голубое небо. Летела отличная дорога, но она очень напоминала Австралию: бесконечно плоский горизонт и ни одного поворота. А вот деревни и городки были явно бедны и выглядели очень уныло.

Электричество в этих местах – большая роскошь, в то время как южные области Китая светятся, как новогодняя елка. В отсутствие света не работают и заправочные станции.

С горящей лампочкой, сообщавшей, что топливо заканчивается, мы проехали две обесточенные деревни. Я начал уже характерно подергиваться, съедая последние капли бензина, когда нашлась заправка с автономным электропитанием. Но к колонке Макса не подпустили, попросили запарковаться в стороне. Наполнили бензином большой чайник-самовар и перелили горючее в бензобак. Для нас столь дикая логика заправки так и осталась загадкой.

На обед остановились в придорожном кафе очередной деревушки. Света не было и здесь. Печь, уголь, кипящая вода и нога барана – нехитрые и архаичные составляющие вкусной трапезы.

Народ за соседними столиками коротал свой обеденный перерыв за водкой и капустой, шумно обсуждая какие-то, видимо, производственные вопросы. С каждой бутылкой спор становился все жарче, но никакой агрессии не было и в помине. Мужики улыбались, млея от рисового спирта. Ровно в час дня расплатились, встали и пошли работать дальше, а некоторые селиза руль своих легковушек игрузовичков… В нескольких километрах от Эрэн-Хото над дорогой возвышались две огромные статуи динозавров. Вся пустыня была уставлена такими же скульптурами поменьше. Чего-чего, а парка динозавров мы не ожидали увидеть в подобной глуши.

Оказалось, именно в этом районе находят большое количество ископаемых костей, и город знаменит своим палеонтологическим музеем. Макс решил с утра обязательно туда заглянуть. С динозаврами Китай у него раньше не ассоциировался…

Открытия продолжались. За ужином выяснилось, что Паул – не просто водитель, а хозяин турфирмы, специализирующейся на автои мототурах по Китаю. И именно он помог организовать историю с Китайской стеной. Давно известно, когда что-нибудь особенно удачно складывается, тут же находится целый сонм главных помощников. По крайней мере Паул сказал, что готов решать вопросы с путешествием по Китаю на своих мотоциклах и машинах. Исключительно полезный человек.

8 мая

Электричества с утра не включили, и, значит, граница для нас снова была на замке. Наладить свет на заставе обещали к обеду, но трудно быть в чем-то уверенным до конца, если ты находишься в Поднебесной… Раз не удалось с первой попытки попасть в Монголию, Макс решил направиться к динозаврам. Китай, как и всю дорогу, баловал своими контрастами. В десяти километрах от захолустного городка, почти поселка, красовался палеонтологический музей. Новые, тщательно вылизанные здания, скульптуры, ухоженная территория – как будто ты попал в другое измерение. Экскурсовод тоже знал свое дело. «Специально, конечно, сюда ехать не стоит, – подумал Макс – но если вдруг будет такое чудо и ты окажешься где-то поблизости с детьми, заглянуть надо обязательно. Интересно и впечатляет. Не зря почти все дети на Земле так увлекаются древними драконами».

Именно здесь, в пустыне, которую по-монгольски называют Говь, были найдены первые на Земле яйца динозавров, а также, совсем недавно, самый вероятный предок современных птиц – эпидексиптерикс Ху. Проживает на этих камнях, по китайской легенде, и одно из самых странных непойманных существ на земле – Олгой-Хорхой (в переводе с монгольского «червь, подобный толстой кишке коровы»). Это страшное создание длиной от полуметра до полутора метров умеет убивать на расстоянии не только человека, но и верблюда. Говорят, оно выстреливает то ли сильнейшим ядом, то ли электрическим током…

Об этом червяке упоминал в своих записках знаменитый путешественник Пржевальский еще в XIX столетии. С тех пор многие европейские ученые пытались изловить чудовище, но безуспешно.

Удивительно, но свет на границе включили вовремя. И бумаги оформили почти в срок. Тут как раз наступило время обеда, и надо было еще подождать. «Подождать» – основной глагол, когда имеешь дело с такой профессионально-бюрократической страной, как Китай. Здесь повадки чиновника уходят в седую конфуцианскую древность. Так что спорить бессмысленно.

Но все когда-нибудь кончается. И в пять часов вечера нам удалось попасть в Монголию. Здесь уже никаких проблем не возникло. Минут 50, не больше, и мы были свободны, как ветер. Как тот самый ветер в Гоби… Новый Максов спутник, водитель трака для Могучего по имени Ганбаатар осторожно поинтересовался: «А имеет ли смысл двигать в пустыню на ночь глядя?»

Но Макс прошел десятки тысяч километров по всему свету. Он прикидывал: до ближайшего городка Сайншанд всего 250. Четыре, ну, от силы пять часов по самой плохой дороги. Эх, не знал он Гоби…

Трак Ганбаатара оказался мини-вэном. Чтобы устроить в нем Могучего, пришлось изрядно попотеть. Но это было еще полбеды.

Сразу за чертой приграничного монгольского города Замын-Ууд закончилась и дорога. Впереди были только пустыня и параллельные колеи, уходящие на север. Ганбаатар сказал, что «такой плохой дорога будет километров 30, а потом станет лучше». Лучше так лучше – поехали… За первые пару часов удалось проползти по песку километров десять, причембылоэтонепросто. Иясдался. У менясгорелосцепление. Буксуя два часа в песках, Макс попросту сжег его. Доставать Могучего и убивать его здесь же было бессмысленно. Ганбаатар пообещал, что поутру найдет еще одну машину, теперь и для меня тоже…

Макс написал Володе, чтобы тот вез новое сцепление на русскую границу. До Улан-Батора придется ехать на траке, а оттуда до России – на Могучем. Верблюды – короли пустыни, а мотоциклы харлеи на шоссейной резине тут – обреченные на гибель авантюристы…

Ганбаатар отправился искать трак, и мы с Максом остались в пустыне одни. Это так пронзительно: человек и его мотоцикл на фоне одного из самых суровых пейзажей на Земле. Но в глухих и жестких местах люди гораздо менее отчуждены друг от друга, чем в перенаселенных мегаполисах и на оживленных трассах. Все водители останавливались и спрашивали, как дела, нужна ли помощь, а один человек даже поехал в ближайший поселок и привез дрова.

Через некоторое время вернулся Ганбаатар. Он рассказал, что машина приедет следующим утром, привез с собой батон колбасы, лук, водку и минералку. А у Макса была еще недопитая бутылка

«Чиваса», и они отлично просидели у костра до глубокой ночи, обсуждая положение в мире и превратности кругосветки. Ганбаатар отказался ехать ночевать в город к родственникам и сказал, что заснет здесь же, в машине, чтобы Макс не грустил один.

Макс и не грустил. Это же надо, проехать всю кругосветку и в первый раз поставить палатку на краю китайско-монгольской пустыни! Пусть ночь оказалась и ветреной и холодной, но Максу спалось на свежем воздухе неплохо. Навсегда в память врезалась огромная ярко-красная луна на фоне иссиня-черного неба…

9 мая

Утром подъехал трак. В этот раз это был не мини-вэн, а Land Cruiser. Запихнуть в джип мотоцикл – настоящая задача! Пришлось снять кофры, зеркала, стекло, опустить руль. Опасения, что мне придется расставаться и с передним колесом, к счастью, не подтвердились. В общем, утрамбовались как могли и покатили в столицу.

Дорога и через 30, и через 100 километров лучше не становилась. Мы ехали по пустыне Гоби. Сотни параллельных следов-направлений, пыль, и ни души. Ничего нельзя придумать умнее, чем катить здесь ночью на мотоцикле. Теперь Макс понимал это с предельной ясностью. На его вопрос, почему на бумажных картах и навигации это направление отмечено как единственная проездная дорога, Ганбаатар, как истинный кочевник, ответил ясно и просто: «Мы же едем».

Кое-какая проезжая трасса началась только от города Чойр, когда до столицы Монголии оставалось 200 километров, а за спиной пылились 500 километров острых камней и песка. Под УланБатором Макс остановился в кемпинге Оasis, который несколько лет назад открыла тут семья немцев. И пришлось это на 9 мая. Немцы, пиво и тосты за День Победы – неплохое сочетание после Гоби. До России оставалось 350 верст.

10 мая

Поутру Макс выгрузил Могучего из мини-вэна, а на его место загрузил Иваныча. Шутка про поездку по Китаю и Монголии с запасным мотоциклом уже совсем не казалась такой смешной. Наоборот, очень уместный подгон получился. Не надо будет по крайней мере до самой Кяхты трястись на пассажирском сиденье автомобиля.

В Улан-Баторе неожиданно обнаружились дикие пробки. В столице, где живет добрая половина монгольского населения, все куда-то едут, ползут и при этом спешат.

Чем дальше мы двигались на север, тем больше пейзаж радовал глаз. Сопки, степь, озера… Недалеко от Сухэ-Батора попали в песчаную бурю. Небольшую, как заверил Ганбаатар. Похоже на русскую метель, но только песок вместо снежинок, и очень сильный ветер. «Когда буря сильная, – крикнул Максов попутчик, – краску с машины срезает. А сейчас нас просто сдувает с дороги».

На мотоцикле было особенно приятно…

С каждым километром становилось все прохладнее и прохладнее. Градусник показывал плюс 13, но при отчаянном ветре холод проникал во все щели. Макса знобило.

Так мы въехали в Алтан-Булак, деревню, стоящую на границе с Россией. За забором – Кяхта, знаменитый город, через который когда-то везли в Россию китайский чай, а потом шли бесчисленные русские экспедиции – Пржевальский, Обручев, Козлов – дальше на юг и восток, к бескрайним просторам Азии.

Застава была закрыта. Перед ней стояла очередь из машин. Нам предстояла последняя ночевка на гостеприимной и суровой монгольской земле. И вновь – Россия.

С российской стороны, на другом берегу реки нас вновь ждал Володя Рощин. В Москве он только немного подлечил спину. Врачи сделали ему МРТ, и их диагноз звучал строго и неутешительно: как минимум год никаких мотоциклов. Надо лежать, беречь спину и в лучшем случае заняться лечебной физкультурой. Но сам Рощин был противоположного мнения. Они с Максом вместе выехали из Москвы и вместе должны вернуться. Он пройдет еще 7000 километров, а потом, пожалуйста, отдаст свою спину в руки врачей. Такой выбор часто встает перед людьми. Всегда существуют причины, чтобы отложить жизнь на потом, и здоровье – самая серьезная из них. Но жить нужно сегодня, потому что завтра попросту может не наступить…

А еще Рощин в России активно занимался делами. Он проследил, как прошли первые продажи сигар, и съездил в Суздаль, нашел там новую площадку для очередного фестиваля. Предыдущая была вполне себе славной, но новая – в сотни раз круче. Мы, Иваныч и Могучий, мечтали явиться туда и увидеть все собственными глазами. Вот она, русская земля, за холмом. Точнее, за шлагбаумом.

RODINA

11 мая

Прошло семь месяцев с того дня, как мы покинули Россию. Дороги, пейзажи, перевалы – все соединилось в единую цепочку переживаний и впечатлений. Мы уезжали на запад, а возвращаемся с востока. Жажду приключений, романтики и открытий постепенно затмевало единственное желание – доехать. Мы все вчетвером устали и эмоционально, и технически, и физически. Оставалось совсем немного и нашего ресурса, и энергии, а у Володи – еще и здоровья. Но от Кяхты до Москвы больше 6000 километров, и сократить это расстояние не в нашей власти.

Собственно пересечение границы далось легко и просто. Отечественные пограничники проявили к нам и к Максу самое нежное внимание. Им было любопытно, интересно и весело наблюдать за такими необычными мотоциклами и такими необычными людьми. А за шлагбаумом стоял Володя Рощин, который привез нам сцепление. Это вселяло оптимизм. Казалось, одно усилие – и вот мы дома. И Максу, и Володе было невдомек, насколько непростой окажется последняя часть дороги.

Причиной всех трудностей на сей раз, скорее всего, стали именно мы, Иваныч и Могучий, – начали сыпаться, едва только заехали на родную для наших наездников землю…

В Кяхте существовал только один человек, способный вставить Иванычу то, что привез Рощин. В просторечии – заменить сцепление. Звали этого человека Аркадьичем, и слыл он местным Левшой. Только одна беда: харлеи Аркадьич видел впервые в жизни. Но он сказал: «Это чудо делали люди, так что разберемся». И был прав.

Ремонт выглядел примерно так: Рощин и Макс из Кяхты позвонили в Москву Володе, нашему главному механику. Он давал им инструкции, а они пересказывали их Аркадьичу. А тот пытался использовать подручные средства, чтобы все оформить, как надо…

Сложнее всего было без специального съемника отжать главную пружину. «Ну, щас что-нибудь поищем», – вымолвил Аркадьич и ушел вглубь гаража. Там он обнаружил старую рессору, при помощи которой прекрасно справился с задачей. Иваныч был готов к дороге.

Без Аркадьича мы бы, вероятно, так навсегда и остались в Кяхте.