Полная версия
О книгоедстве
И это разве что только именно в связи со сколь еще многократными пожеланиями трудящихся масс по отношению ко всем тем шагающим никак не в ногу (в искусстве) в прошлом и применялись по-своему и впрямь более чем совсем непритязательно убедительные бульдозеры.
А то и был наиболее изрядно уж наглядный аргумент в том самом безумно яростном споре, каким это именно, в принципе, и должно было вполне ведь являться всему тому выдержанному в том еще на редкость должном духе донельзя так утопически оптимистическому социалистическому искусству.
37
Причем абстракция, как форма чересчур уж вширь и вкось непомерно раздавшегося отнюдь при этом никак не всегда истинно виртуозного творчества от всего этого и близко совсем не пострадала, а скорее, наоборот именно благодаря этому она лишь поболее вознеслась на свой всецело лишенный всяческой конкретной формы исключительно многогранный Парнас.
Хотя, в принципе, свое как есть довольно небольшое место под солнцем ему явно было еще от века более чем бесспорно уж всецело как есть вот положено…
И произошло – это, собственно говоря, только лишь оттого, что американские политические деятели из неких своих вполне трезвых и прагматичных, политических соображений столь решительно ей сколь смело подставили свое до чего еще грубое капиталистическое плечо.
А между тем самое беззастенчивое вовлечение любого рода искусства в политические игры весьма вот неизменно будет чревато именно тем исключительно так до чего еще на редкость более чем неприглядным его опошливанием, смешиванием с грязью…
То есть сатрап СССР и чужую культуру до чего еще основательно всячески извозил во всех тех до чего еще зловонных идеалистических нечистотах, а не одну лишь разве что именно только свою.
38
И до чего безмерно как есть чисто ведь сходу разом же замарать великих людей, дабы они с ног и до головы увязли в сущей тине пошлых интриг или вообще утопить их в тюремной параше – то, как есть и было наиболее сладкой мечтой до чего и впрямь переразвитого тоталитаризма…
И если нисколько нельзя было (в свое время) и впрямь на корню извести все доподлинно массовое искусство, раз от всего этого оно бы не в меру тогда захирело, то вот никак и близко не давать ему увидеть мир, выйдя на тот еще широкий экран, собственно, и было проще простого.
Весьма талантливые фильмы клали на полку именно по этому до чего еще тогдашне на редкость распространенному главному, сугубо цензурному принципу.
И все, то донельзя тягостное вмешательство серой власти СССР в истинно великое духом творчество сколь явственно проистекало от одного лишь того более чем безупречно полностью понятного его устремления, никак и близко не допустить хоть какого-либо ему вовсе не подотчетного отображения всех тех невероятно суровых реалий нынешнего железного духом века.
Нет, уж все их более чем должное проявление в большом и славном искусстве до чего неизменно вот должно было следовать одной той безупречно удобной начальствующему взору приглаженной наглядности во всех ее полностью сознательно извращенных формах чисто разве что пропагандистского безмерно вычурного бытия.
39
Пейзаж сегодня, слава Тебе Господи, ныне и вправду несколько сменился, однако так и зияющую острой болью реальность и в настоящее время разве что поболее, чем некогда прежде, до чего старательно залепливают ведьминым отваром безотрадно сладковатой пошлости, раз чего-либо полноценнее этого «чудодейственного средства» попросту и не существует в самой природе вещей.
Ведь явно окажется на самом так деле вполне предостаточным всего-то навсего перевести хорошую книгу в том самом довольно-то дурном ключе, и тогда она и впрямь до чего
неизбежно послужит абсолютно иным целям, нежели чем было то, для чего она и была на деле как есть, первоначально еще предначертана самим ее автором.
Прекрасный замысел будет возможно всячески опошлить и затмить грязным и слащаво вульгарным его как есть дальнейшим перевоплощением на некоем другом языке.
А, кроме того, массовое искусство вообще порою специально низводят до полностью вот трафаретно праздничного уровня.
И все это именно что как раз подобным образом и делается, причем, прежде всего, лишь только ради того, дабы и впрямь можно было полноценнее достичь цели совсем уж искусственно так облегченного восприятия всей этой нашей донельзя подчас никак непростой и нелегкой жизни.
И уж до чего ее ныне истинно на редкость беспрестанно стараются всячески подсластить и сколь тщательно до чего ярко всячески ведь затем приукрасить.
И это при том, что подлинно народная песня, как правило, необычайно же грустная, а вовсе не восторженно слащавая…
40
Причем почти весь духовный прогресс в этом-то самом вопросе более чем явственно шаг за шагом неизменно уж следует как раз за весьма и весьма безотказно и беспросветно низкопробным техническим развитием.
И вот чего именно пишет обо всем том Иван Ефремов в его романе «Лезвие Бритвы».
«Создать, проявить, собрать красоту человека такую, чтоб она была реальной, живой, – это большой подвиг, тяжело. Проще дать общую форму, в ней подчеркнуть, выпятить какие-то отдельные черты, отражающие тему, ну, гнев, порыв, усилие. Скульпторы идут на намеренное искажение тех или иных пропорций, чтобы тело приобрело выражение, а не красоту.
А изображение прекрасного тела требует огромного вкуса, понимания, опыта и прежде всего мастерства. Оно практически недоступно ремесленничеству, и в этом главная причина его мнимой устарелости».
И ведь вовсе нет ни малейшего признака какой-либо устарелости в том до чего еще наиболее главном сегодняшнем устремлении духовно развитых людей России и ближнего зарубежья взять бы, да сколь деятельно переложить…
То есть всенепременно же приноровиться, дабы более чем основательно пристроить все те тяжкие и большие общественные заботы на чьи-либо совершенно так чужие покатые плечи.
И во многом то явно сродни ремесленничеству в той крайне уж донельзя важной области сущего переосмысления самых различных аспектов общественного бытия, и это как раз именно то, что и пришло на смену всякого того еще разного рода сомнениям, раз теперича, они нам оказались никак совсем не к лицу…
41
И вот, в некоем том новом виде сходу и возрождается сколь стародавнее язычество, поскольку новая «кровохаркающе нигилистическая мысль» неизменно формирует в человеке все, то наиболее главное, чего в нем давно уже не было, а именно истую веру во всесильных идолов, и они теперь точно окажутся живыми, а никак не деревянными.
И надо бы трезво и жестко отметить, что это именно те, кому пламенно достались все бразды правления, и принялись всячески создавать (при помощи чужих рук и таланта) до чего наглядные образы идеалистического толка, причем лишь ради того, дабы полностью стала вполне очевидна вся благодатная суть их величайшего краснознаменного царствования.
А как раз-таки потому и вся вящая монументальность до чего сходу востребованная от искусства этими во всей своей живой плоти обожествленными людьми-идолами… она-то и послужила сразу «трем богам».
Во-первых, будучи таковой, она до чего неизменно более чем критически подчеркивает обещанное многолетие данной власти, пришедшей на сколь долгие века.
Ну, а во-вторых, именно вящая монументальность и подтверждает ее жизнеспособность и великую мощь.
А в-третьих, она точно также еще и вызывает во всех подданных нового императорского, хотя и чисто на сей раз пролетарского трона истинный трепет и умиленное восхищение.
42
И ничего того поистине нового с тех еще стародавних и древних времен и близко ведь попросту явно никак пока совсем не возникло, да только привилегированная каста в некую ту давнюю эпоху как есть, уж была относительно мала и даже, пожалуй, сравнительно незначительна.
Ну а тем почти единственным и далеко не самым наихудшим нововведением всех тех новых революционных реалий и стало как раз-таки именно то, что самое же явное количество всяческих нахлебников и паразитов на теле народа весьма и весьма в сущие разы как-никак, а лишь невпример возросло.
И главное, все это разве что поскольку весь тот безмерно расширяющийся бюрократический аппарат и есть самая наглядная и сколь еще неизменная часть всякого того обыденного быта царства светлых и радостных обещаний совершенно уж иной, нежели чем она некогда вообще была ранее и впрямь-то попросту бескрайней, словно море широкой общественной жизни.
Однако речь тут идет не только о государстве тех еще самых пролетариев, что исключительно так навсегда более чем надежно полностью разорвали донельзя доселе их сковывавшие путы былого рабства…
Да, нет, конечно же, и само вот как есть само наличие той еще до чего непомерно огромной бюрократической машины было и есть, тем самым весьма ведь неотъемлемым свойством буквально-то любой так и расползавшейся по швам, от края и до края изъеденной коррупцией империи.
И это разве что лишь всегда только и предвещало ее на редкость прискорбный близкий конец, а вовсе не начало того нового, никем ранее на своем горбу никак еще нисколько не изведанного высокоидейного существования в том самом попросту как есть отныне будто бы и впрямь полностью бесконфликтном мире.
43
Причем почти для любой империи мелкие ее обыватели не более чем пешки на шахматной доске до чего еще и впрямь-то совсем вот до чего необъятно широкой общественной жизни.
Новоиспеченный диктаторский режим (в нынешнем его современном виде), он-то все эти качества разве что до чего исключительно весьма ведь значительнее укрупняет, а вовсе не создает он нечто новое, доселе и невиданное во всей той когда-либо вообще еще только имевшей место общечеловеческой истории.
А точно также и плодит он совсем ничего не производящих (кроме той еще сущей тупой болтовни) осатанело амбициозных бездельников, причем в том самом безыскусно прямом и более чем безыдейном смысле!
Так что как-никак, а явно зазря ко всему тому никак недвусмысленно призывал Антон Палыч Чехов, чтобы все еще, значится, разом сколь дружно взялись бы за славный физический труд…
Нет, от всех этакого рода донельзя же горестно слащавых воззваний остались одни лишь отчетливо на редкость вот разве что до чего пустозвонные благие намерения, ну так и этого явно было до чего еще как есть невообразимо уж мало.
Для злосчастных уроженцев сталинской эпохи все эти яркие всполохи революционных молний вовсе ведь безвременно разве что только и окончились именно той еще колонией строгого режима на вширь попросту отныне совсем невероятно необъятной территории всей той шестой части суши.
44
Диктаторский режим, сам себя во всеуслышание объявивший всенародным, что вот до чего еще ласково греется под знаменем кроваво красного вероучения, разом затем и плодит тех самых властвующих буквально над всяческой серой массой тупых и до чего весьма словоохотливых дармоедов.
А еще и производит он их заодно и именно тем на редкость исключительно так естественным для него образом, то есть совсем безо всяческих каких-либо мнимых извращений и отклонений от всего того, что как есть считай изначально было ему чисто тем теоретическим путем фактически уж всемогуще завещано великим демагогом Карлом Марксом.
То есть, и впрямь суждено было тогда великой стране попросту ведь находиться в сущих тенетах той до чего еще безумно резвой и донельзя так розовощеко циничной сущности, что разом сходу всячески оплела собой абсолютно любое общественно полезное разумение.
Да вот и донельзя беспринципно сделав из своей до чего отъявленно фанатичной слабости главную силу, двигающую все и все только лишь строго вперед, и это при том, что была она крайне юрка в одних разве что делах сущего словоблудья.
Причем сам по себе весьма твердый тому фундамент был, как есть, чисто заранее заложен в виде самого так разнообразного цветасто книжного кликушества, что собственно и послужило опорой ко вполне удачному воцарению над всей и всяческой правдой жизни той самой громогласно разрушительной, да и банально лживой теории.
Ее безмерно радостное принятие на ура неизменно проистекало от одного того уж весьма щедро и впрямь чрезмерно растравленного светлыми идеями вовсе-то и близко никак неуемного до чего изумительно восторженного воображения.
Причем это как раз-таки то немыслимо нелепое следование в само ведь небо вполне наглядно более чем явственно указующему его персту и вызвало затем сущее буйство нелепых эмоций у тех господ интеллектуалов, что были никак не в меру возвышены всем тем ярко искрящимся духом своим.
И это именно этакие люди буквально весь этот мир разом и захотели воинственно переиначить, и главное только лишь к чему-либо донельзя же многозначительно вот безупречно как есть истинно наилучшему, да и совсем без крови, пота и слез.
45
И им-то самим вовсе невзначай и чисто сходу и наобум показалось, что все тут на деле сколь безукоризненно разом попросту само собой до чего еще истинно ясно.
А потому уж как есть достаточно будет разве что только наспех сбросить с себя тяжеленные вериги беспросветно темного прошлого существования, и все тогда вскоре придет к ним полностью ведь само.
Ну, а в том самом доподлинном мире житейских реалий этого нет, да и быть его, кстати, совершенно и близко так нисколько не может!
И собственно говоря, сама соль их логических рассуждений никак не более чем то самое до чего наглядное порождение праздного и умиленного безделья в делах до чего вполне конкретного обдумывания всех тех никак немаловажных и сложных вопросов всего того совсем же обыденного, житейского бытия.
И, кстати, вот еще что: расположено оно гораздо далее всяческой дали от всех тех до чего доподлинно настоящих потоков истинно здравомыслящего общественного сознания.
А все потому что это именно в угаре интеллигентских дискуссий о самых тех еще наиболее различных аспектах всевозможных перемен к чему-либо и вправду несусветно наилучшему сама ведь собой разом исчезла всяческая хоть сколько-то того стоящая ретроспектива грядущей, куда и вправду значительно поболее праведной общественной жизни…
46
И буквально все те богоспасительные беседы носили тогда без тени сомнения разве что тот самый как есть еще злосчастный характер, так сказать, бескрайне же умиленных сладких надежд, а не сколь строго и до конца вполне верно и взвешенно выверенных логических построений.
И вот он всему тому и впрямь-то как есть до чего невозмутимо наглядный пример, причем как раз-таки из того весьма уж более чем на редкость примечательного окончания романа Достоевского «Бесы»:
«Мне ужасно много приходит теперь мыслей: видите, это точь-в-точь как наша Россия.
Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней – это все язвы, все миазмы, вся
нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века! Oui, cette Russie, que j'aimais toujours*. Но великая мысль и великая воля осенят ее свыше, как и того безумного бесноватого, и выйдут все эти бесы, вся нечистота, вся эта мерзость, загноившаяся на поверхности… и сами будут проситься войти в свиней».
(*Пусть Россия все та же прежняя).
Интересно вот только, где это, собственно, видано…
Уж из того действительно более-менее полностью до конца этак явного тут разве что, то одно: нет никаких в том сомнений, что великий писатель сколь отчаянно уж некогда и придался всяческим праздным идеалистическим размышлениям.
Ну а как есть заодно и были они из того самого более чем невзрачного разряда тех истинно сентиментальных умозаключений, что уж вполне оказались более чем совсем бескрайне далеки от всех реалий этого нашего чисто повседневного существования.
47
Но, скорее всего, он всего-то навсего беспричинно поддался некоему чисто внешнему влиянию, поскольку российский либерализм 19-го столетия весь, как он есть, так и пропах духами Французской революции.
Ну, а гильотина новоявленным прореволюционно настроенным маргиналам явно уж со всей той очевидностью попросту показалась средством не во всем до конца достаточно радикальным – им, как видно, понадобилось нечто, что будет весьма ведь значительно поновее, дабы всех тех изуверов угнетателей и впрямь со свету никак незамедлительно полностью сжить.
Их пылающий мозг нисколько не признавал никакой плавной постепенности и хорошо обдуманных, вполне согласованных со всем этим миром только лишь после самого же тщательного взвешивания и обдумывания до чего еще донельзя ведь как есть решительных действий
Им-то самим было надобно все сразу и прямо сейчас, поскольку несколько затем могло оказаться и чересчур поздновато, раз совсем невзначай, а смогут некие исторически важные события явно обойтись и безо всякого их прямого участия.
А им вовсе вот сколь чувственно не терпелось сходу же осветить мрак людского невежества всем тем, что было ими почерпнуто из мира вовсе-то иного бытия.
Да только оттуда чего-либо брать можно как есть с самой явной оглядкой на те самые крайне суровые реалии своего века.
Ну, а если сумбурно хапать яркие в ночи угольки всякого вольнодумства, то и руки себе обожжешь и весь этот мир сожжешь впрямь дотла.
И если кто желает вполне праведно поучаствовать в великом и требующем крайней неспешности процессе довольно-таки медленного преобразования общественной жизни, то для этого надо научиться, не ставить весьма массивную телегу впереди до чего еще сноровистой лошади.
48
И уж пиши не пиши про то, что люди никак не смогут заново (лучше) наладить свой быт, обильно пустив кровь будто бы и впрямь-то крайне безжалостных своих угнетателей, но есть и такие, которые всегда еще отыщут лазейку, дабы разом избегнуть неизбежного провала их извечно грязной (от сырой землицы) логической линии.
Они ведь как раз под нее более чем безотлагательно и рьяно разом закапывают исключительно так все, что над ней вообще несколько возвышается в плане всего того совершенно уж обыденного своего общечеловеческого благоустройства.
Ну, а искрометно пламенные своими идеями господа товарищи, как то само собою, очевидно, разве что до чего многозначительно возжелали в единый миг попросту сходу переменить весь этот мир, дабы он всенепременно затем еще стал одним лишь подпольем со всеми его суровыми законами и вполне тому во всем соответствующим бытом.
Но дело тут было отнюдь не в неких разве что уж самых этак отдельных личностях, а, собственно, говоря, во всех тех «либералах дегустаторах» грядущей всеобщей славной свободы…
Они и впрямь до чего неудержимо возжелали истинно как есть до чего незамедлительного освобождения буквально ото всех более чем невероятно жестоких рамок обыденности, некогда имевших свое место и время в тех безгранично еще примитивных условиях того самого предыдущего 18-го века.
А то столетие неизменно было все той же неразрывной нитью крепко-накрепко фактически разом увязано именно что со всеми теми временами того еще донельзя стародавнего и именно что во всем, как есть доиндустриального, исключительно «гужевого» и парусного бытия.
И уж именно как раз на это до чего ведь зорко указывает Марк Алданов в его великом литературном труде «Истоки».
«Исторический процесс есть процесс случайный.
В сущности, понятие прогресса мы все-таки выдумали в результате только небольшого запаса небеспристрастных, часто самодовольных, наблюдений над жизнью одной второстепенной планеты в течение двух-трех последних столетий: в шестнадцатом веке люди жили приблизительно так, как две тысячи лет тому назад, так что тогда говорить о прогрессе было бы уж совсем глупо…»
49
И вся та ныне прославленная культура она чисто внешняя оболочка всякого нынешнего современного человека, а внутри он до чего еще в целом так состоит из точно тех же прежних древних инстинктов, и они зачастую могут оказаться гораздо сильнее всякой той хорошо обдуманной и тщательно взвешенной логики.
Но при всем том большинство порывов человеческой души благородны и светлы, ну а потому и достойны они всяческого, между тем, к себе истинно большого уважения.
Но иногда это бывает и явно так совсем наоборот.
И до чего неизменно, то ведь как есть разом сходу вовсе понятно, что уж, будучи надежно весьма на редкость тщательно завуалирована внешней культурой, примитивная эгоистическая сущность и близко никак от всего этого не становится несколько менее хищной.
Нет вот, скорее наоборот – именно технический прогресс, а также и чрезвычайно ударившаяся в сущую же элитарность современная философия неизменно во всем разве что лишь поболее поспособствовали как раз-таки именно же тому, дабы цивилизованный человек практически так полностью совершенно утратил всякую жалость к ближнему своему.
А из всего того само собою непосредственно разом и следует, что сколь непременно еще будет он вполне всерьез к какому-либо явно уж постороннему ему человеку всецело относиться, только лишь как к некоему несносно зловредному насекомому.
И чем ведь всех тех до чего аккуратненько обводимых им кружочком исключительно ничтожных представителей человечества и вправду ведь явно еще затем окажется несколько поменее, тем лишь безо всякой в том тени сомнения только-то и будет оно значительно так, всецело, разве что весьма получше и праведней.
И самой, между тем, наиболее наилучшей вуалью на хищной морде дикости всегда является некое, то еще более чем исключительно нескромное общественное благо со всею строгостью разом и вытекающих из него оргвыводов, что кому-то вполне должно быть именно худо, поскольку он совсем безнравственно угнетает всякий простой народ.
Но, конечно, все – это одни лишь те самые до чего неотесанно грубые слова, и они само собой нисколько не более, нежели чем некое разве что одно пустое мудрствование.
Раз уж все то, что донельзя бескомпромиссно и вправду наглядно, всячески так игриво и радостно мельтешит у кого-либо прямо перед глазами, ну, а к той как есть на редкость однозначно крайне ведь скрытой подоплеке вещей мало кому действительно хоть как-либо вообще охота на деле вполне разумно и свеже приглядываться.
50
Вот оно то подлое угнетение – уничтожить его, и никаких гвоздей!
Тем более что именно к этому всякого грамотного человека, словно магнитом всегда тянули цивилизация, да и чрезмерно надутая крайне уж на редкость неизменно спесивая философская мысль.
Да и вообще современное искусство, к примеру, подчас до чего бестрепетно и беспрестанно занимается одним лишь явным выпячиванием всех тех наиболее основных внешних черт человеческого сознания.
И главное, все это вместо того, чтобы как следует еще заняться поиском тех подчас глубоко затаенных в душе человека, довольно-таки нередко более чем истинно трагичных причин для всего того кем-либо совсем откровенно и наглядно проявленного кем-либо крайне недостойного поведения.
Выпуклость черных душ негодяев и геройская удаль людей достойных она слишком прямолинейна и красноречиво книжна…
Жизнь она значительно богаче, весьма вот разнообразнее и многоплановее всего, что может создать даже и самый талантливый и наиболее наблюдательный и осведомленный человек.
Даже и одна чужая индивидуальность никак не может оказаться полностью так до конца совершенно доступной для какого-либо чужого и более чем полноценного обозрения.
Причем во всем уж как есть таковы самые очевидные свойства всякого массового искусства, что оно, то самое всеобщее стадное до чего безбожно укрупняет и сколь искусственно всячески усиливает.
И это именно оно между тем до чего разносторонне и формирует истово необъятное по всем своим грандиозным масштабам исключительно так широкое, но крайне при этом поверхностно общественное сознание тех уж с виду совсем никак до чего еще неприметных среднестатистических обывателей.
И это как раз с благой помощью всякого аляповато восторженного искусства и тешат беса больших и малых амбиций всяческие те еще черви-буквоеды, что до самой глубины души неизменно ведь переполнены истинно глубокомысленными замыслами, по той как есть, максимально верной реализации общенациональных и классовых устремлений.
И они, ясное дело, и впрямь-таки должны, как пить дать вполне вот и привести к некоему будто бы до чего только никак несоизмеримо поболее светлому будущему.
51
И ведь, как правило, тот эгоизм, что до чего неизменно является, фактически основным стимулом действий человека при этаких крайне так никак нездравых поползновениях на самое тотальное разрушение всех основ прежнего общества попросту напрочь сколь безнадежно разом совсем уж стушевывается.
Ну, а наружу весьма четко и ясно выпячивается некий великий долг перед родиной и всяким тому подобным же прочим, на деле исключительно смехотворным, пока к тому нет вполне естественной, внутренней первопричины.
