Псы войны. Противостояние

– Так почему его не отдать под трибунал? – изумился Коренев.

– Скажу тебе по секрету, – ощерился в недоброй улыбке Босс. – Это лучший миномётчик из гарнизона Гинкалы.

– Вот так дела, – развёл руками Евгений. Во время похода он, наконец-то, составил представление о фридомфайтерах. К его большому сожалению, оно было нелестным. Основной тон задавали обозленные на весь мир честолюбцы, которые называли идейными противниками капитализма. Как правило, это были недоучившиеся студенты с амбициями министров. Самолюбивые и заносчивые, они видели себя «отцами народа» и ради этого были готовы перебить всех цветных и белых. Для них вопрос свержения правительства Окойе был вопросом жизни: в случае удачи они бы оказались бы при каком-нибудь министерстве, из которого выжали бы все и для себя лично, и во славу и процветание своей многочисленной родни. Такие рвались в Кларенс. Они старательно учились обращению с оружием, и, естественно, командование афафов доверяло им больше других. Основную же часть отряда составляли оказавшиеся на мели бедолаги– безработные, прошедшие в поисках счастья всю Западную Африку и спавшие на тротуарах почти всех западноафриканских столиц. Иногда им удавалось на какое-то время закрепиться на одном месте – получить работу, скопить немного денег и начать мелкую торговлю. Но местные жители, недовольные конкуренцией пришельцев, изгоняли их, в конце концов, с помощью властей, охотно делавших это ради укрепления собственной популярности. Такие считались людьми бывалыми. Они быстро примечали, где что плохо лежит. По мнению Коренева, они являлись потенциальными дезертирамии готовыми улизнуть при первой неудаче, прихватив казенные вещички – от одеял до ящиков с мылом: мечты о собственных лавочках не оставляли их никогда.

Полковник Буасса стоял рядом в ладно подогнанном мундире и согласно кивал головой в такт словам советника. Звёздочки на его погонах блестели на солнце, на груди сверкала медаль, а на рукаве топорщилась какая-то нашивка. Довольный результатами боя, он на радостях хватил из своей фляжки и протянул её мне:

– Ну, как первый бой? Это не за полкилометра империалистов выцеливать. Атака! Лицом к смерти.

Кореневу захотелость ответить что-то оскорбительное. Это был его не первый и даже не третий настоящий бой. Убить трёх человек расстреляв пару тысяч патронов и полсотни мин! Прекрасный результат! Его раздразнили пафос и снисходительность полковника несуществующей армии, и он ответил с подчеркнутой официальностью:

– Нормально, товарищ полковник.

– Брось ты эти замашки, – вмешался в разговор советник. – Товарищ полковник! Все его здесь зовут камрад Спати. Здесь боевой коллектив, все за одного, и кичиться своим чином не обязательно. Особенно, когда он не заслужен. Как себя покажешь, так и оценят…

– Пойду проверю носильщиков, – обиделся Коренев на начальника. – Вдруг что-то спёрли…

– Вот, вот, – процедил сквозь зубы Буасса. – А то ухватят какую-нибудь херню, а потом за них отдувайся.

Дальнейший марш прошёл без каких-либо происшествий. Однако шли с предосторожностями: разведчики теперь исследовали каждый кустик, каждую высотку, каждый овражек, где мог укрыться противник. В результате повстанческий батальон пришли в Ойо с опозданием на один день. Расспросы местных жителей ничего не дали: они были так перепуганы, что отвечали невпопад. Судя по их рассказам, здесь скрывалась какая-то группа дезертиров, за которыми гонялись жандармы. Их возглавлял какой-то очень важный белый бвана, обвешанный амулетами. Его сопровождала какая-то белая женщина, которую местные колдуны считали ведьмой. Из их сбивчивых ответов Коренев, пытавшийся докопаться до истины, так ничего не понял. Он привлёк к расспросам Буассу и Эвалта, но те не смогли разузнать ничего существенного. Было ясно одно: жандармов человек десять-двенадцать, и они вооружены автоматами и винтовками.

– Очень хорошо, что у них нет тяжёлого оружия, – прокомментировал результат расспросов Мартын. – Мы их поимеем с дальней дистанции.

– Осталось всего три мины, – удивился Коренев.

– А на что пулемёты и эрпэгэ!

На следующее утро батальон покинул Ойо. Дорога на Буюнгу заняла целых три дня. Причиной задержкой стали растяжки, оставленные противником на дороге. Четыре из них были пропущены разведкой и сапёрами и сделали своё чёрное дело. Сначала подорвался носильщик, который сошёл с тропы, чтобы отлить. Ему оторвало не только ноги, но и часть задницы. Одно было удобно: не надо было копать ему могилу в полный рост. Вторая растяжка разорвалась недалеко от колонны: по-видимому, кто-то из солдат задел корневище куста. К счастью осколки пролетели мимо и никого не задели. Две остальные закладки оказались такими же безвредными: из солдат никто не пострадал. Вместе с тем, эти частые подрывы заставили Мартына выслать всех сапёров на обследование тропы, что серьёзно повлияло на скорость марша. Кроме того, командиры повстанцев уверились, что в боме их ожидает засада. Буюнга поразила Коренева какой-то своей обустроенностью и даже зажиточностью. Засев на опушке леса, оба советника рассматривали узкую седловину, через которую проходила дорога. Рядом с ними пристроились Буасса и командиры рот.

– Превосходная позиция! – прокомментировал капитан. – Пятьсот метров по густой траве под пулемётным огнём!

Он оглядел притихших командиров, а потом отдал приказ:

– Чтобы овладеть деревней надо занять холмы по краям дороги. Атакуем их на рассвете, пользуясь предутренним туманом. Передвигаться будем только ползком. Первый эшелон – первая и особая рота, следом – вторая и третья. Все три станкача установим здесь на опушке для прикрытия выдвижения и поддержки атаки. Огонь они откроют только в том случае, если нас заметят…

– А мне что, тоже с минометом вперёд ползти? – подкатил к Кореневу с ехидным вопросом боганский сержант. – В нем полцентера веса!

Коренев перевёл вопрос, после чего Мартын на секунду задумывается. Тряхнув бритой головой, он зло сказал:

– Переведи, что он останется здесь. Как только по нам откроют огонь, пусть выпустит три оставшиеся мины и дует следом за второй ротой. И пусть только попробует отстать или потеряться! Пристрелю!

Первые триста метров роты преодолели перебежками. Их прикрывал густой утренний туман. Торопились так, что ошметки летели из-под ног. Оставшееся пространство бойцы батальона проползли за четверть часа. Вскоре первая и особая роты закрепились по обе стороны прохода и установили на вершинах холмов «дегтяри». К большому удивлению советников, на их вершинах даже не были выставлены часовые. Едва пригибаясь, миновали поле пулеметчики и минометный расчет. Сразу после этого вторая и третья роты проскочили седловину и кинулись под защиту плетня вокруг каких-то латеритовых построек, похожих на сараи. Часть из них почернела от копоти, будто выгорела. Все замерли, держа наготове оружие. Пока все шло более-менее. Разведчики и саперы проверили ближайшую улицу и солдаты, растянувшись в цепь, стали входить в просыпавшуюся бому. Жандармов в ней не оказалось. Обыск дал всего несколько старых ружей и ломаную винтовку «маузера».

– Где остальное оружие? – грозно хмурил на старосту брови Буасса. – Где деревенские юноши? Где запасы кофе?

Тот пожимал плечами, близоруко щурился и всё время повторял:

– Жандармы изъяли. Жандармы увели. Жандармы забрали…

Расспросы остальных жителей ник чему не привели: они слово в слово повторяли слова старосты.

– Ничего, – бахвалился Буасса перед советниками. – Они всё нам расскажут. Вот приедет сюда лейтенант Мванза…

– А почему Вы считаете, что эти люди лгут? – поинтересовался Коренев.

– О, камрад! Это самая богатая бома в Загорье…

– Почему?

– Она расположена на дороге, ведущей к перевалу…

– Вот и найдите, кто нас туда отведёт. Заодно, узнайте всё о жандармах. Сколько их было, когда ушли и куда?

– Это мне уже сказали местные бабы, – ухмыльнулся Буасса.

– Тогда, почему Вы мне об этом не доложили? – вмешался в разговор старший советник.

– Не успел, камрад, – оскалился полковник. – Впрочем, извольте. Жандармов было семь или восемь человек, двое из которых были ранены. Только половина из них – местные.

– Бакайя?

– Нет. Они из-за моря.

– Почему Вы так решили?

– Они говорят по-другому. Также как один из Ваших командиров.

Босс удивлённо посмотрел на Коренева. Тот кивнул:

– Я знаю, кто это, Мартын! Эвалт. Он – ибо.

– Вот как? – удивлённо произнёс капитан, проникаясь всё большим уважением к своему коллеге. – Продолжайте, полковник!

– Они взяли с собой восьмерых носильщиков и ушли на перевал два дня назад. Кстати, в Буюнге было известно о нашем марше ещё пять дней назад…

– Как это?

– Барабаны, – пояснил Коренев, отец которого занимался местной этнографией. Буасса согласно кивнул головой.

– А старосте известно сколько человек сторожит перевал? – продолжил свои расспросы советник.

– Сначала было пять. Сейчас, наверное, дюжина, – Буасса продолжал сыпать информацией.

– А это откуда известно? Тоже барабаны?

– Нет, – полковник уморительно покачал головой. – Местные женщины ходят в Кларенс продавать кофе. Путь туда занимает у них пять дней. Одна из них вернулась только вчера. Она рассказала, что жандармы из Буюнги помогают охранять перевал. И они ждут помощи. Её привезут большие грузовики…

– Они это ей тоже сказали? Простой торговке?

– Да. Она переспала с некоторыми из них.

Когда у капитана поползи вверх брови от удивления, Коренев пояснил местные обычаи:

– Она не хотела платить взятку. Здесь так принято – совмещать приятное с полезным… – плотоядно облизнулся Евгений, переводя слова Буассы.

– Бред какой-то. Зачем это всё нужно? – растерянно развёл руками старший советник. Потом он собрался с мыслями и тряхнул головой. – Завтра выступаем на перевал. Установите связь с Гинкалой и найдите нескольких надёжных проводников. Комендантом Буюнги будет Эвалт. Пусть отберёт в комендантский взвод два десятка надёжных бойцов и оставит себе миномётчиков. Лишний вес нам не нужен.

– Вероятно, Буасса тоже захочет остаться?

– Пусть его. Он только путается под ногами…

Утром полторы сотни людей – бойцов повстанческого батальона и носильщиков – покинули Буюнгу и вышли на разбитую дорогу, ведущую к перевалу Акука. Идти по колее было гораздо легче и быстрее, чем по вьючной тропе. Вечером того же дня, отряд разбил лагерь у самого подножья Хрустальных Гор. Здесь воздух был не таким влажно-горячим, как на окраине гилеев. Мартын Босс впервые позволил себе расслабиться в присутствии Коренева.

– Куришь? – спросил он лейтенанта, протягивая ему пачку сигарет.

– Немного, – смущённо ответил Евгений, удивлённый щедростью начальника. Он свои сигареты уже давно скурил во время похода.

– Здесь без этого никак нельзя, – поучительно произнёс капитан и достал фляжку. Отхлебнув глоток, он протянул её собеседнику. – Пей, не бойся. Это – «шпага»! Она лучше, чем любое местное пойло! Добыл, по случаю, у наших лётчиков…

Евгений сделал большой глоток и даже не поперхнулся. К его удивлению, жидкость оказалась на редкость мягкой и не противной на вкус. Никакого водочного послевкусия не ощущалось. На его немой вопрос, старший советник прочёл целую лекцию об этом напитке:

– Здесь чистейший спирт-ректификат, разведенный дистиллированной водой до крепости почти 50 градусов. В нем нет никаких солей, поэтому знакомые мне медики рекомендуют запивать минеральной водой. А используют эту жидкость для охлаждения кабин реактивных самолётов. Это добро иногда появляется в Гинкале…

– Но, как это оказалось у тебя. Мартын?

– Ты про это? – капитан повертел в руках свою фляжку, а затем сделал из неё большой глоток. – «Шпага» – самый ходовой товар и наиболее твердая валюта одновременно. На неё можно выменять любой предмет вещевого довольствия, любой доступный предмет обеспечения, даже аварийный комплект. Все дело в количестве литров, которыми ты располагаешь. Я как-то помог Петренко достать новехонькие чехлы от парашютов, а они пошли на пошив отличных палаток с хорошим качеством. Их даже оснастили оттяжками из парашютных строп и кольцами от этих же самых чехлов. Всего за пятнадцать литров «шпаги» …

– А зачем это было нужно лётчикам? Они же всё имеют!

– Всё, да не всё. Наверное, продали за валюту или выменяли на какую-нибудь экзотику. Мало ли, – зевнул Мартын. – Вон, Липкин с Петренко даже умудряются выменять слоновую кость и леопардовые шкуры.

– Но это же…

– Знаю, – советник ещё отхлебнул из фляжки. – Однако, пора ложится спать. Завтра утром идём на перевал…

– Как на перевал! Без разведки?

– Думаю, что там сидит человек пять или десять жандармов. Пустим вперёд штурмовую роту. Сто процентов они знают наши силы и зададут стрекача, едва нас увидят…

– ?

– Вот увидишь, Коренев, так и будет! – Мартын заложил руки за голову и захрапел, а Евгений ещё долго вертелся рядом: это был его первый настоящий бой.

Что решит Лондон?

Известие о том, что в Загорье появился вновь появились повстанцы, в Кларенс доставил один из грузовиков, вернувшийся из Ханипы. На нём доставили дюжину раненых: жандармов и пленных. Вместе с ними прибыл сержант Рольт, биафрийский коммандос. По каким-то причинам, он не прибыл в казармы, а сразу заявился в министерство внутренних дел и потребовал срочной встречи с Пренком. Министр был на месте и немедленно его принял. Минут через двадцать в приёмной президента раздался звонок. Трубку подняла Кати Брегма:

– Господин министр!

– Добрый день, миссис Брегма! Мне настоятельно необходимо переговорить с доктором Окойе!

– Господин президент сейчас очень занят: он принимает представителей Аграта.

– Но дело не требует отлагательств! Это вопрос нашей безопасности!

Кати на время замолчала. В трубку было слышно, что она что-то бубнит в сторону. Затем раздался её тихий мелодичный голос:

– Господин президент просит Вас сообщить Вашу информацию майору Бенъярду. Я Вас соединю, как только его разыщут, – в трубке раздалась какая-то старая мелодия. Минут через пять в трубке раздался обеспокоенный голос:

– Привет, Кзу! Что случилось?

– Нечто весьма неприятное. Ты можешь приехать ко мне в министерство?

– Хорошо. Я сейчас буду.

Расстояние между Президентским Дворцом и Площадью Победы Бенъярд преодолел за десять минут. Для этого ему пришлось воспользоваться «виллисом» жандармерии, который случайно оказался во дворе резиденции. Несмотря на то, что по прямой расстояние не превышало трёх-четырёх километров, джип двигался по забитым народом улицам с черепашьей скоростью. Перед советником президента все двери министерства быстро распахнулись: тяжело дыша он влетел в кабинет министра и спросил:

– Что произошло? К чему такая спешка?

– А ты вот послушай, – Пренк махнул рукой в угол, показывая на сидевшего на стуле сержанта. Его «шмайсер» был прислонен к стене. – Рольт, повтори свой рассказ!

Бывший биафрийский коммандос хотел встать, но Бенъярд сделал жест рукой, приказывая ему оставаться на месте:

– Так что же случилось. Рольт?

– В Загорье появились несколько сотен солдат, часть из которых являются военнослужащими Боганы. Я лично видел их нашивки, – выпалил сержант.

– Давай, рассказывай по порядку…

– Десять дней назад полковник оставил меня охранять перевал. Сержант Филх с четырьмя бойцами находился в Буюнге. Его задачей были сбор информации и борьба с кимбистами, удалось выявить несколько их шаек. Одна из них была довольно многочисленна…

– Сколько их было?

– Двадцать пять человек. Мы им устроили засаду…

– Расскажите об этом поподробнее, сержант, – попросил Бенъярд.

– Третьего сентября на рассвете из сензала, расположенного километрах в десяти к северу от Буюнги, прибежала женщина. Голосом, хриплым от волнения, она рассказала Филху, что их селение занято отрядом кимбистов, и утром они выступят в горы.

– Они думают, что захватят охрану перевала врасплох, – сказала женщина. – Так между собой говорили солдаты.

– Их много? – спросил спросил я женщину.

– Тридцать человек. Но на перевал пойдут не все. Они часто разговаривают с большим железным ящиком на чужом языке и получают из него приказания. Наверное, это их бог!

Вопреки ожиданиям, никто из защитников перевала не сомневался в необходимости дать отпор противнику. Тогда Рольт связался с командирами блокпостов.

– Мы тоже начнем действовать! – заверил Рольта Филх. – Если мы объединимся, то нам не составит труда разогнать эту банду кимбистов.

– Конечно, – после некоторых сомнений согласился Зинга. – Я помогу Вам оружием и людьми.

Через час из Ханипы на перевал приехала машина, доставившая подкрепление и патроны. К полудню гарнизон Акуки был приведён в полную боевую готовность. Вечером мы соединились и стали совещаться между собой. План засады был очень прост и рассчитан на то, чтобы ошеломить нападавших. По плану Рольта, это должно было привести к бесспорной победе. Невдалеке от начала подъема на перевал, на небольшой скале, установили пулемет. При нём находился Филх с двумя бойцами. Он захотел его опробовать, но Рольт запретил – звуки выстрелов могли заставить противника насторожиться раньше времени. Ещё четверо жандармов во главе с Зингой укрылись напротив скалы за массивным каменным парапетом. Дорога здесь проходила по неширокому ущелью, которое делало крутой поворот. Это позволяло взять противника под перекрёстный огонь. Рольт с одним из своих бойцов расположился сотней метров выше их на отроге хребта. Отсюда можно было незаметно следить за местностью на расстоянии пятнадцати километров – в хорощую погоду можно было разглядеть жестяные крыши Буюнги. Рольту были хорошо видны светлокоричневые изгибы дороги, начинавшиеся у самой кромки гилеев. Остальные бойцы во главе с капралом Бомоко были оставлены в резерве на перевале. На его желание принять участие в бою, вахмистр возразил:

– Надо предвидеть всё. Если нашу засаду собъют – отступим на перевал. – А ты прикроешь…

– А если бы кимбисты двинулись на Буюнгу, сержант? Что бы тогда сделал Филх? – прервал рассказ Бенъярд.

– Во-первых, он оставил там двух своих солдат с рацией, а, во-вторых, мужчины этой бомы по распоряжению Шеннона были вооружены винтовками и тоже следили за кимбистами. В случае выдвижения противника к Буюнге, мы были бы оповещены заранее. Мы бы тогда атаковали противника с тыла.

– Что же разумно… – задумался Пренк, покачав головой. – Продолжайте!

– В два часа пополудни я заметил на дороге движение и сообщил Филху по уоки-токи:

– Двадцать пять! Впереди идет их командир.

– Почему вы думаете, что это командир, мастер? – спросил мой приятель.

– С каких пор вы начали сомневаться во мне, сержант? Я видел в бинокль его шевроны на рукаве. На шее у него болтается автомат…

– Ну, я тогда не спорю, – рассмеялся Филх.

– Они будут на повороте через полчаса, – сообщил я. – Я спущусь вниз.

– Хорошо, – согласился Филх. – Поддержи Зингу.

Из-за поворота медленно появились солдаты противника. Они шли враскачку, держа оружие на ремне. На них была почти новая униформа, ботинки, кепи: было сразу видно, что это – регулярная часть. Через несколько мгновений солдаты заполнили вход ущелье и неожиданно остановились. Вперед колонны вышел их командир. Он внимательно оглядел в бинокль противоположный склон и махнул рукой, подавая знак продолжать движение. Солдаты вновь двинулись вперёд, взяв винтовки наперевес. В ту же минуту торопливо забил пулемет Филха. Беспорядочно отстреливаясь, кимбисты бросились к каменному завалу у края дороги. Их командир что-то нервно кричал, прикрыв рукой голову, потом упал и больше не двигался. К этому времени на дороге уже валялась около дюжины тел. Солдаты, укрывшиеся за завалом, не были видны со скалы, но нам было легко целиться в них из-за парапета. Я и мои люди открыли по ним беглый огонь из винтовок и обоих «шмайсеров». Тогда кимбисты перенесли огонь на нас: вокруг меня все чаще щелкали пули. Начался ожесточённый огневой бой,

Кимбисты стали медленно отползать вниз по склону, прячась за камнями. Судя по выражению их лиц, они что-то кричали и ругались. Лишившись командира, уцелевшие кимбисты вскочили и побежали, пригибаясь к земле. Они прыгали вниз, с камня на камень, некоторые бросали винтовки. Филх с одним из жандармов быстро спустились на дорогу и залегли. Мы с Зингой присоединились к ним: на дороге видно было около десятка солдат. Они бежали вниз под уклон даже не пытаясь отстреливаться. Мы открыли огонь из наших «шмайсеров». Вскорее кимбисты исчезли за очередным поворотом…

– Потери были?

– Нет! В том бою – нет!

– А у них?

– Да. Семнадцать человек, из них шестеро были убиты в бою, ещё трое умерли от ран. Трофеи и остальных мы отправили в Ханипу вместе с сержантом Зингой…

– Это были боганцы?

– Нет. Винду с юга. С верховьев Бамуанги…

– Ты в этом точно уверен?

– Да, сэр. Один из наших жандармов распознал их по татуировкам…

– После боя вы вернулись в Буюнгу.

– Нет. Только Филх, я с одним из своих бойцов проследил за кимбистами до края гилеев. Когда они достигли пото-пото, я повернул назад. Когда мы вернулись в Буюнгу, там нас ожидал вестник из Коро. Капрал Бомоко сообщил, что на бому готовится нападение кимбистов. Он просил помощи. Мы выступили им на помощь, но не успели: в Коро пришло больше полусотни врагов.

– А Бомоко?

– Бомоко с тремя своими бойцами и несколькими носильщиками встретился нам в Ойо.

– Ойо?

– Да. Это сензал, расположенный на тропе между Буюнгой и Коро.

– Они преследовали Бомоко?

– Нет. В Коро произошли какие-то беспорядки, и мятежники выступили только на третий день. Мы за ними уже следили и подготовили засаду на тропе. Однако, задержать их не удалось: у них был миномёт, около десяти пулемётов и много гранат, – Рольт с волнением пожал плечами, вспоминая превратности боя. – Это произошло четыре дня назад. Мы потеряли троих, включая Бомоко, а противник – человек десять. Потом мы отступили в Буюнгу. Я решил её не защищать, и отвёл своих бойцов к перевалу.

– Сколько там жандармов?

– Вместе с моими людьми – тринадцать, сэр. Сейчас ими командует сержант Филх, – ответы прозвучал чётко, по-военному.

– Спасибо, сержант, – почесал подбородок Бенъярд. – У меня к Вам ещё один вопрос. Почему Вы приехали в министерство, а не в штаб.

– Видите ли, сэр, – вскочил с места сержант. – Я посчитал, что господин министр гораздо компетентнее в этом вопросе, чем мистер Хейде.

– Капитан Хейде, – поправил его Пренк.

– Так точно, сэр, – подтвердил сержант. – Старший советник прекрасно разбирается в полицейских операциях, ловле контрабандистов и охране объектов, но он не имеет боевого опыта.

– Хорошо. А лейтенант Вижейру?

– Он может гонять по лесу партизан…

– Спасибо, сержант, – Бенъярд оборвал Рольта на полуслове. – Мне всё понятно. Ты правильно сделал, что приехал сюда. Сейчас тебя отвезут в казармы, там составишь доклад по полной форме и приведёшь себя в порядок. Будь готов к выступлению завтра утром. Надеюсь, что мы успеем принять все необходимые меры.

– Так точно, сэр, – сержант встал по стойке смирно, потом поднял своё оружие и строевым шагом вышел из кабинета.

Бенъярд проследил его взглядом и сказал:

– Ты всё правильно сделал, Кзур. Если бы сразу отправил этого парня в казармы, то наши жандармы наломали бы дров. Жаль, что Вайянт сердит на тебя…

– За тот случай?

– Ага, – кивнул советник.

– Ну что поделаешь, – развёл руками Пренк.

– Ты, случаем не знаешь, кто знает перевал?

– Как мне кажется, укрепления там строил лейтенант Кайвоко.

– Патрик, что ли?

– Ага.

– Значит его надо туда послать! А заодно и остальных – Джинджи, Барти, Тимоти.

– Боюсь, что парни Шеннона находятся в немилости у нового начальства: их распихали по дальним постам.

– Надо их срочно собрать!

– Но не ты, не я не можем отдать такое распоряжение…

– Увы, мой друг. Вот, что я сделаю! Уговорю Вайянта срочно созвать военный совет – тебя, меня, Хейде, Хороса…

– Я немедленно переговорю с Хоросом! Спасибо, друг! – тонкое лицо министра посветлело, а его нервные губы изобразили улыбку. Он протянул своему другу сухую, хрупкую руку. Генри в эмоциональном порыве её крепко пожал:

– Мы сделаем это, Кзу!

Совещание в Президентском дворце состоялось через три часа. Всё пошло почти по намеченному приятелями плану. Единственное, что им не удалось, так это назначить надёжных офицеров. После долгих споров начальником обороны перевала назначили капитана Мозеса Ниса, который с радостью согласился с этим назначением и пообещал привести на перевал три десятка добровольцев из Турека. Конечно, все понимали, что у героя революции нет никакого опыта и назначили его помощником лейтенанта Вижейру. Офицерами экспедиционного отряда стали лейтенанты Кайвоко и Эйнекс, а главным сержантом – Рольт, получивший нашивки вахмистра. По прибытии отряда на перевал Филх с двумя бойцами должен был отправится на северную границу и сменить на этом посту лейтенанта Слита, который срочно вызывался в столицу. После того, как решения были приняты, Вайянт попросил Бенъярда остаться: