Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 3. «Рай». Комментарии Аркадия Казанского

Например, Эдмунд Галлей ставил на обложке своего произведения не очень-то и вымышленное имя, добавив всего одну букву и повторив его, – Галилей Галилео и, указав год издания, – 1610, спокойно публиковал свои труды во Флоренции, в которых мог и посмеяться над другими вымышленными учёными. Книга с такой датой на обложке мгновенно обретала популярность и расходилась большими тиражами, принося прибыль автору и издательству, так что все были в выигрыше. Потом можно было описывать и суд над Галилеем, а позже и ссылаться на него в своих трудах (мол, это было задолго до меня).

Или Пётр II отправлял в Венецианскую типографию первый вариант «Комедии», в котором многие его современники могли узнать себя, под псевдонимом Данте, указав на обложке дату – 1557 год, уходя от узнавания и ударов критики, а то и мести. Так появлялся очередной шедевр-раритет. По той же схеме работали и Петрарка, и Боккаччо, да и все прочие, – спрос рождал предложение.

Однако, при этом многие великие произведения великих людей благополучно дошли до наших дней, избежав костров инквизиции, – по ним оказалось возможным восстановить ход мировой истории от самого ХАОСА!

Путешественники не встали на Луну, как на твёрдое тело (не оставили на ней своих следов). Их погружение в недра Луны и других планет было чисто мысленным. Луна накрыла их, как облако, точнее, как вода – луч света, не расступаясь перед ним. Сравнение идёт с сиянием бриллианта, попавшего на свет Солнца, и с жемчугом, через который просвечивает Солнце. Эти воззрения были известны поэту из древних источников, хотя уже в своей работе: «О лике, видимом на диске Луны», пришёл к выводу о тождественности природы Луны и Земли. Плутарх,

Данте воспользовался этим приёмом сознательно, подчёркивая, – рассуждения о природе планет и звёзд не являются предметом «Комедии». Небесная лестница планет, доходящая до звёзд, нужна была ему исключительно для иллюстрации земной истории в её великих ключевых персонажах, так же, как круги Ада и Чистилища; только на ней будут располагаться не грешники, а святые.

Что может проникнуть в физическое тело, не изменив его? Даже свет Солнца, падающий на Луну, либо попадающий в чистую воду, изменяет их свойства – температуру, светимость, видимость, хотя кажется, – вода, например, воспринимает луч света без движения и без ущерба для себя. Не изменяет свойств предмета только мысль, силой которой Данте и Беатриче возносились сквозь небесные Сферы. Жажда познать сущность явлений очень сильна у мыслящего человека. Постичь явление, не слившись с ним, как с Божеством, в те времена считалось невозможным, да это невозможно и для современного человека. Смертные люди живут заблуждениями. Много ли мы сегодня знаем о природе Солнца, планет и звёзд?

Поэт обратился к Беатриче, благодаря её за науку, спрашивая: «Какова природа лунных пятен?». Он благодарил Создателя, который отъединил его от смертных стран, ведь: «Ничто не вечно под Луной, выше которой всё вечно».

[Рис. Р. II.1]. Народная фантазия видела в лунных пятнах фигуру Каина с вязанкой хвороста

Р. II.1 Вид полной Луны в телескоп, снабжённый светофильтрами.

Луна – единственное небесное тело, неоднородная поверхность которого видна невооружённым глазом. Народная фантазия видела на Луне фигурку Каина, несущего хворост. , рассуждая о природе пятен на поверхности Луны, объяснял их разной «скважностью» планеты, не подразумевая, что она является небесным твёрдым телом. Считалось, – Луна = «скважина» на хрустальной Сфере, через которую к нам доходит слабый свет Эмпирея. Плутарх

«Мысль человеческая есть ложь», – сказала Беатриче, – если не можешь прибегнуть к своим чувствам, смотри на неё, избегая удивления и руководствуясь только доводами разума. Она с улыбкой спросила поэта, – что он сам думает по этому поводу?

Данте ответил, – он видит этой разности причину (чередование светлых и тёмных пространств на поверхности Луны), следуя , разной степенью плотности отдельных частей Лунного шара. Более плотные части лучше отражают Солнечный свет, либо пропускают свет Эмпирея, чем более скважные (дырявые, разрежённые). Он не мог обойтись только декларацией эфемерного состава Луны и планет, поэтому, в диалоге с Беатриче, раскрывал научные воззрения учёных своего времени – XVIII века на их природу. Аверроэсу и Плутарху

Она опровергла это мнение как ошибочное, приводя в пример восьмую Твердь = звёздное небо. Звёзды многолики количеством и качеством, имеют не только разную яркость, но и разный спектр свечения, что невозможно объяснить скважностью и плотностью, если считать их освещёнными только светом Эмпирея, который для всех и для всего един.

Свойство у всех светил восьмой Тверди = Сферы звёзд, кажется, всего одно, но, чего стоит только разнообразие цвета звёзд. Скважность или плотность – причина, не удовлетворяющая пытливый ум, так как она отвергает огромное многообразие других причин. Различие свойств Сферы звёзд порождается не скважностью или плотностью, а различием «существенных начал» – (principium formale) – термин схоластической философии, означающий то, что придаёт телам их отличительные особенности и свойства.

Если сумрачному свету причиной была бы скважность, то эта неплотность пронизала бы планету насквозь, и тогда пришлось бы признать планету не сплошной, а слоистой, с промежутками между слоями.

Это можно наблюдать при затмениях Солнца, когда Луна загораживает собой Солнце. При наличии скважности Луны, свет бы проникал сквозь неё, но мы этого не наблюдаем.

Так что скважность планет не сквозная. Если же представлять себе скважность, как смесь толстых и тонких листов, то и это не могло бы объяснить пятен на Луне, так как свет, дойдя до дна, отразился бы, и вернулся обратно неизменным. Это очень наивное рассуждение, но куда более прогрессивное, чем понятие скважности.

До изобретения способа изготовления зеркал путём покрытия стекла серебряной амальгамой, стекло покрывали расплавленным свинцом, получая свинцовое зеркало, так же хорошо отражающее свет, но менее долговечное.

Следующий довод, выдвигаемый ею в споре, касался довода изменения силы света расстоянием. Для опровержения его, она предложила поэту сделать следующий опыт, – источник всех наук.

Основная мысль наивного опыта, – если количественную характеристику света – яркость ещё можно объяснять скважностью или плотностью, то качественную характеристику – разность цветового спектра объяснить этим уже нельзя.

Итак, – сказала Беатриче, – теперь, когда твоя мысль освободилась от холода и цвета прежних дней, как освобождается и обновляется земля от тающего снега под ударами лучей Солнца, ты готов уже воспринять живой цвет истины, который дрожит, воспламенённый в твоих глазах.

На дворе месяц май, яркое Солнце которого доедало последние островки снега, размораживало и согревало Землю, покрывая её пёстрым ковром весенних цветов.

Под небом неподвижных звёзд, где Божественный покой, внутри неподвижного Эмпирея находится Сфера звёзд, в центре которой кружится тело некое – наше Солнце, чья сила притяжения заполняет всю Солнечную Систему. Вслед за ним естественным образом расположены планеты Солнечной Системы, которые Сфера звёзд = восьмая твердь – вмещает в себя, не сливая с собой, поэтому планеты движутся относительно неподвижных звёзд. Каждое небо (круг) приспособляет свойства, полученные им от выше лежащих небес, к своим целям и воздействует на причины (корни) явлений. Так связаны все Сферы Мира.

Среди этих рассуждений можно выделить главное, – Беатриче говорила о твёрдых телах, которые кружатся под неподвижным звёздным небом – планетах Солнечной Системы. К планетам, представляющим собою твёрдые тела, она отнесла и Луну.

Строй членов Мира начинается от некоего «Перводвигателя (Эмпирея)» – и потом, как бы ступенями спускается вниз. Очень хорошая иллюстрация «Гелиоцентрической системы», где всё начинается от нашей звезды – Солнца, как от вершины, и спускается вниз, к планетам. Теми же шагами шло и познание человеком истины. Не познавший истины, подобен человеку, который не знает, где пролегает брод через бурную реку.

Небо есть повторённый неисчислимое число раз образ Солнечной Системы и печать глубокой мудрости; оно движется некими блаженными (непознанными пока) движителями. Чтобы их постичь, нужно понять, – ковать можно, только научившись этому ремеслу – распознавать законы Мироздания.

Высший разум, расточась по звёздам, как бы невидимой рукой направляет каждую из них к надлежащей цели, кружась вокруг своего единства. Каждая из движущих сил вступает в связь со своей звездой и поэтому мерцает по-своему, как в каждом человеке мерцает по-своему жизнь. Так же разнообразно мерцают перед нами планеты Солнечной Системы.

Строй членов Мира – звёзд и планет устроен кругами и приводится в движение движителями некими блаженными – «Законом Всемирного Тяготения» и другими законами. И всё звёздное небо, где светил не сосчитать, подчиняется тем же законам. Все тела вступают во взаимодействие посредством единых сил и причин, но ликующая природа влитой силой светится сквозь них. В Солнечной Системе эта сила светится из нашего Солнца, в которое влита. Небо в своей великой мудрости расточает разум по многим звёздам. Это – ключ, – каждое светило блестит по-разному. Блеск зависит от начала, его производящего (от благости вызывающей его силы), поэтому, по мере благости, каждому светилу соответствует своя яркость и свой цвет (свой блеск и своя мутность). Так сказала Беатриче.

Сегодня эти рассуждения, при всей своей наивности, не утратили актуальности. Век XVIII по праву можно назвать веком открытия Космоса. Наблюдения в телескоп, позволяющие увидеть планеты в форме диска, открытие собственного движения Солнца и пятен на нём, открытие спутников планет, наблюдение прохождения Венеры по диску Солнца, наконец, открытие новой, восьмой планеты Солнечной Системы, Урана с двумя его спутниками, «Гелиоцентрическая система мира» – всё это достижения именно XVIII века, хотя ряд этих достижений по экономическим и политическим соображениям был перенесён на бумаге в предыдущие века, вместе с инквизиционными процессами над великими учёными.

Рай – Песня III

Первое небо – Луна (продолжение). – Нарушители обета. Данте встречает на Луне свою невесту.

То Солнце, что зажгло мне грудь любовью,Открыло мне прекрасной правды лик,Прибегнув к доводам и прекословью; 3И, торопясь признать, что я постигИ убеждён, я, сколько подобало,Лицо для речи поднял в тот же миг. 6Но предо мной видение предсталоИ к созерцанью так меня влекло,Что речь забылась и не прозвучала. 9Как чистое, прозрачное стеклоИль ясных вод спокойное теченье,Где дно от глаз неглубокó ушло, 12Нам возвращают наше отраженьеСтоль бледным, что жемчужину скорейНа белизне чела отыщет зренье, – 15Такой увидел я чреду теней,Беседы ждавших; тут я обманулсяИначе, чем влюбившийся в ручей. 18Как только взором я до них коснулся,Я счёл их отраженьем лиц людскихИ, чтоб взглянуть, кто это, обернулся; 21Вперив глаза в ничто, я вверил ихВновь свету милой спутницы; с улыбкой,Она пылала глубью глаз святых. 24«Что я смеюсь над детскою ошибкой», —Она сказала: «Странного в том нет:Не доверяясь правде мыслью зыбкой, 27Ты вновь пустому обращён вослед.Твой взор живые сущности встречает:Здесь место тех, кто преступил обет. 30Спроси их, слушай, верь; их утоляетСвет вечной правды, и ни шагу онИм от себя ступить не позволяет». 33И я, к одной из теней обращён,Чья жажда говорить была мне зрима,Сказал, как тот, кто хочет и смущён: 36«Блаженная душа, ты, что, хранимаВсевечным Светом, знаешь благодать,Чья сладость лишь вкусившим постижима, 39Я был бы счастлив от тебя узнать,Как ты зовёшься и о вашей доле».Та, с ясным взором, рада отвечать: 42«У нас любовь ничьей правдивой волеДверь не замкнёт, уподобляясь Той,Что ждёт подобных при Своём престоле. 45Была я в мире девственной сестрой;И, в память заглянув проникновенно,Под большею моею красотой 48Пиккарду ты узнаешь, несомненно.Среди блаженных этих вкруг меняЯ в самой медленной из Сфер блаженна. 51Желанья наши, нас воспламеняСлуженьем воле Духа пресвятого,Ликуют здесь, Его завет храня. 54И наш удел, столь низменней иного,Нам дан за то, что нами был забытЗемной обет и не блюлся сурово». 57И я на то: «Ваш небывалый видБлистает так божественно и чудно,Что он с начальным обликом не слит. 60Здесь память мне могла служить лишь скудно;Но помощь мне твои слова несут,И мне узнать тебя теперь нетрудно. 63Но расскажи: вы все, кто счастлив тут,Взыскуете ли высшего предела,Где больший кругозор и дружба ждут?» 66С другими улыбаясь, тень гляделаИ, радостно откликнувшись потом,Как бы любовью первой пламенела: 69«Брат, нашу волю утолил во всёмЗакон любви, лишь то желать велящей,Что есть у нас, не мысля об ином. 72Когда б мы славы восхотели вящей,Пришлось бы нашу волю разлучитьС верховной Волей, нас внизу держащей, – 75Чего не может в этих Сферах быть,Раз пребывать в любви для нас necesseИ если смысл её установить. 78Ведь тем-то и блаженно наше esse,Что Божья воля руковóдит имИ наша с нею не в противовесе. 81И так как в этом царстве мы стоимПо ступеням, то счастливы народыИ Царь, чью Волю вольно мы вершим; 84Она – наш мир; она – морские воды,Куда течёт всё, что творит она,И всё, что создано трудом природы». 87Тут я постиг, что всякая странаНа небе – Рай, хоть в разной мере, ибоНеравно милостью орошена. 90Но как, из блюд вкусив какого-либо,Мы следующих просим иногда,За съеденное говоря спасибо, 93Так поступил и молвил я тогда,Дабы услышать, на какой же тканиЕё челнок не довершил труда. 96«Жену высокой жизни и деяний», —Она в ответ: «Покоит вышний град.Те, кто Её не бросил одеяний, 99До самой смерти бодрствуют и спятБлиз Жениха, который всем обетам,Ему с любовью принесённым, рад. 102Я, вслед за ней, наскучив рано светом,В Её одежды тело облекла,Быть верной обещав Её заветам. 105Но люди, в жажде не добра, а зла,Меня лишили тихой сени Веры,И знает Бог, чем жизнь моя была. 108А этот блеск, как бы превыше меры,Что вправо от меня тебе предстал,Пылая всем сияньем нашей Сферы, 111Внимая мне, и о себе внимал:С Её чела, как и со мной то было,Сорвали тень священных покрывал. 114Когда Её вернула миру сила,В обиду Ей и оскорбив алтарь, —Она покровов сердца не сложила. 117То свет Костанцы, столь великой встарь,Кем от второго Вихря, к Свевской славе,Рождён был третий Вихрь, последний Царь». 120Так молвила, потом запела «Ave,Maria», исчезая под напев,Как тонет груз и словно тает въяве. 123Мой взор, вослед ей пристально смотрев,Насколько можно было, с ней простился,И, к цели больших дум его воздев, 126Я к Беатриче снова обратился;Но мне она в глаза сверкнула так,Что взгляд сперва, не выдержав, смутился;И новый мой вопрос замедлил шаг. 130

Поэт восторгается Беатриче, называя её Солнцем, что зажгло его грудь любовью, хваля её доводы и аргументы, открывающие для него прекрасный лик правды. Он, торопясь признать, – всё понял из этой лекции, поднял лицо и глаза для ответа, сколько подобало ученику.

Перед поднятым взором Данте, в глубине Луны вдруг предстали видения, на которые так хотелось смотреть, что он не начал заготовленной речи. Он увидел, как в чистом, прозрачном стекле или в ясной воде, бледные отражения теней, ждущих беседы. Он подумал, – перед ним лишь отражения и обернулся, желая увидеть того, кто отразился в глубине Луны.

Нарцисс (влюбившийся в ручей, вернее, в своё отражение в воде ручья) пленился им, приняв его за живого юношу. (Метам. III, 346—510).

Поэт приступил к реализации своего замысла, располагая на планетах святые души. На Луне он увидел первые из них, сочтя их сначала за отражение чьих-то лиц. Он обманывался не так, как Нарцисс, а наоборот, поняв, – это просто отражения.

Обернувшись, поэт встретился с пылающей глубью святых глаз сопровождающей его Беатриче, которая улыбалась ему. После созерцания слабых отражений, он снова утонул в них. Слово святой появилось не случайно, именно о святых пойдёт речь дальше.

Какие глаза для поэта святые? Глаза его возлюбленной!

Беатриче, смеясь над мыслями поэта, как над детскими заблуждениями, предложила ему спросить живые сущности, которые он увидел в глубине Луны и сообщила, – здесь место тех, кто преступил обет. Она говорила о живых сущностях, а не о душах, подчёркивая, – Данте видел перед собой отражение живущего на тот момент человека.

Как душа живого человека может попасть в небесный Рай? Ответ будет дан вскоре.

Беатриче посоветовала поэту спросить отражения, которые он видел, так как их утоляет свет вечной правды. Он выбрал из теней одну, кажущуюся ему наиболее знакомой, знающую его, горящую жаждой поговорить с ним; обратился к ней, желая узнать её долю. Тень ясным взором показала, – она рада отвечать ему.

Уподобляясь Непорочной Деве, которая в своей неизреченной любви желает, чтобы все обитатели небесного царства были подобны ей, тень дала обет девственности. Поэт встретил свою бывшую невесту – сестру встреченного им в Чистилище фаворита, Форезе = Ивана Алексеевича Долгорукова (1708—1739 годы), о которой тот говорил с ним. Она назвала себя Пиккардой, преступившей обет, хотя и не по своей воле; девственницей, посвятившей себя Христу, поэтому она и блаженствует в самой медленной из Сфер – Луне. Екатерина Алексеевна Долгорукова (1712—1747 годы) [Рис. Р. III.1] была выдана замуж (преступила обет, хотя и не по своей воле), но вскоре простудилась и умерла.

Р. III.1 Екатерина Алексеевна Долгорукова (1712—1747 годы), невеста императора Петра II, несостоявшаяся императрица Екатерина III (хозяйка стада).

У Данте изображена, как Пиккарда, сестра Форезе (Ивана Долгорукова, фаворита Петра II). Красавица высокого роста, после императора, была отправлена в ссылку со всей семьёй. Императрица Елизавета Петровна возвратила её из ссылки и сделала фрейлиной. Хранила верность Петру II, живя в монастыре. В 1745 году была выдана замуж против её воли, вскоре умерла. Данте поместил её на Луне – нижней Сфере Небесного Рая. «смерти»

(1712—1747 годы) – княжна, дочь князя Алексея Григорьевича Долгорукова, Екатерина Алексеевна Долгорукова невеста императора Петра II, несостоявшаяся императрица России «хозяйка стада». 3

Воспитывалась вместе с братом своим Иваном в Варшаве в доме деда Григория Фёдоровича. Подчиняясь приказанию отца, княжна Екатерина согласилась выйти замуж за императора Петра II, тогда как питала страстную любовь к шурину австрийского посла графа Вратислава, графу Мелиссимо, и взаимно была им любима. На другой день после обручения она переехала на жительство в Головинский дворец, а граф Мелиссимо был отправлен за границу. 19 ноября 1729 года она была объявлена невестой четырнадцатилетнего императора, а 30 ноября состоялось их торжественное обручение, причём ей был дан титул «Её высочества государыни-невесты».

Однако женой Петра II Екатерина так и не стала – за две недели до свадьбы, в январе 1730 года Пётр II . Долгоруковы подготовили поддельное завещание в пользу «государыни-невесты», но не рискнули его предъявить. заболел и умер

После Петра II княжна Екатерина вернулась в дом родителей и вместе с ними, по вступлении на престол императрицы Анны Ивановны, в апреле 1730 года была сослана в Берёзов. Она послужила невольной причиной новых бедствий своей семьи. кончины

В 1740 году она была перевезена в Томск и заточена в Томском Христорождественском монастыре, где содержалась в самом строгом заключении почти год. В 1745 году её выдали замуж за генерал-поручика графа А. Р. Брюса, но вскоре она простудилась и умерла. По некоторым сведениям, похоронена в ограде Андреевского собора. Императрица Елизавета приказала освободить её и пожаловала ей звание фрейлины.

Пиккарда в 1743 году была ещё жива, поэтому Беатриче сказала, – Данте видел в Луне отражения живых ещё людей. Он, прибыв в 1743 году в Санкт-Петербург, встретил там свою бывшую невесту – фрейлину императрицы Елизаветы Петровны, но пережил её намного, поселив в Небесном Раю своей памяти.

Пиккарда назвала Луну самой медленной из Сфер и это утверждение необходимо понять.

Как человек мог оценить скорость движения небесных объектов до Галлея и Ньютона? Наблюдая видимое обращение Солнца вокруг «неподвижной» Земли, первый вывод, к которому приходишь, – Солнце делает один оборот вокруг Земли за 24 часа, точнее, один оборот Солнца разбит человеком на 24 равных отрезка, называемых часами. Сфера звёзд «опережает» Солнце на один оборот за год и является, с этой точки зрения, самой быстрой из небесных Сфер (Солнце и планеты движутся относительно неподвижных звёзд, в сторону, противоположную направлению вращению звёздного неба).

С этой точки зрения, Сатурн «отстаёт» от вращения Сферы звёзд на один оборот за 29,46 лет, Юпитер за 11,86 лет, Марс за 1,88 лет, Солнце за один год, а Луна за 27,322 дня, поэтому, Луну можно назвать самой медленной планетой «Геоцентрической системы».

Парадоксы Луны на этом не заканчиваются. Ближайшая к Земле планета преподнесла сюрприз, смутивший умы человечества, породивший жаркие и кровавые споры о месте Земли во Вселенной.

«Вращается ли Земля вокруг оси?» – вопрос, решение которого революционизирует мировоззрение человека. В самом деле, на первый взгляд, неподвижность Земли ясна каждому человеку, «стопа которого давит на земную грудь». А крылатое выражение: «Земля уходит из-под ног», ярко иллюстрирует ощущения, когда начинаешь представлять, – Земля вертится вокруг оси. Учёные, осмелившиеся утверждать: «Земля вертится», сгорали на кострах инквизиции, вместе со своими трудами. Одним из главных аргументов учёных, отстаивающих неподвижность Земли, стала видимая «неподвижность» Луны.

«Вращается ли Луна вокруг оси?» – вопрос, который и сегодня практически неподъёмен для сознания большинства людей. Каждую ночь мы можем видеть Луну, неизменно обращённую к Земле одной и той же стороной, и это является для многих «неопровержимым» доводом в пользу её неподвижности.

Представьте, как тяжело приходилось на суде инквизиции Джордано Бруно и Эдмунду Галлею , а Иоганн Кеплер автор «Гелиоцентрической системы мира», в предисловии к знаменитой книге: «О вращении небесных сфер», осторожно писал: (Галилео Галилею) (Николай Коперник),

«Принимая в соображение, какой нелепостью должно показаться это учение, я долго не решался напечатать мою книгу и думал, – не лучше ли будет последовать примеру пифагорейцев и других, передававших своё учение лишь друзьям, распространяя его только путём предания».

Таким путём публиковал труды Кеплер.

(1571—1630 годы) – немецкий математик, астроном, оптик и астролог. Открыл законы движения планет. Иоганн Кеплер 4

Интерес к астрономии появился у Кеплера ещё в детские годы, когда мать показала впечатлительному мальчику яркую комету (1577 года), а позднее – лунное затмение (1580 года).

В 1589 году Кеплер окончил школу при монастыре Маульбронн, обнаружив выдающиеся способности. Городские власти назначили ему стипендию для помощи в дальнейшем обучении.

В 1591 году он поступил в университет в Тюбингене – сначала на факультет искусств, к которым тогда причисляли и математику с астрономией, затем перешёл на теологический факультет. Первоначально, Кеплер планировал стать протестантским священником, но, благодаря незаурядным математическим способностям был приглашён в 1594 году читать лекции по математике в университете города Грац.

В Граце Кеплер провёл 6 лет. Здесь вышла в свет (1596 год) его первая книга «Тайна мира» (Mysterium Cosmographicum). В ней Кеплер попытался найти тайную гармонию Вселенной, для чего сопоставлял орбитам пяти известных тогда планет (Сферу Земли он выделял особо) различные «платоновы тела» (правильные многогранники). Орбиту Сатурна он представлял, как круг (ещё не эллипс) на поверхности шара, описанного вокруг куба. В куб в свою очередь был вписан шар, который должен был представлять орбиту Юпитера. В этот шар был вписан тетраэдр, описанный вокруг шара, представлявшего орбиту Марса и т. д. Эта работа после дальнейших открытий Кеплера утратила своё первоначальное значение (хотя бы потому, что орбиты планет оказались не круговыми); тем не менее, в наличие скрытой математической гармонии Вселенной Кеплер верил до конца жизни, и в 1621 году переиздал «Тайну мира», внеся в ней многочисленные изменения и дополнения.

Книгу «Тайна мира» Кеплер посылал Тихо Браге (1546—1601 годы). Тихо Браге отверг надуманные построения Кеплера, однако высоко оценил его знания, оригинальность мысли и пригласил Кеплера к себе.

Когда в католическом Граце начались гонения на протестантов. Кеплер был занесён в список изгоняемых «еретиков» и вынужден был покинуть город. Он принял приглашение Тихо Браге, который к этому времени переехал в Прагу и служил у императора «Священной Римской империи германской нации» Рудольфа «II» придворным астрономом и астрологом.