Переписка художников с журналом «А-Я». 1982-2001. Том 2

Увы, «Чёрный квадрат» не был написан в 13‐м году. Кроме того, утверждение, будто супрематизм дореволюционного периода апогей развития русского авангарда, – субъективно; не в меньшей мере это сопряжено и с апологетикой умеренного модернизма 50‐х и 60‐х годов. Когда ты говоришь, что «революционно настроенные художники» оказали «поддержку» властям (а не наоборот), в этом много поэзии, но мало логики, ибо альянсы не бывают односторонними (хрестоматийный пример – Фауст). И что тогда делать с обэриутами, в 1928 году предвосхитившими Дж. Кейджа и Флаксус, абсурдизм и языковые игры, характерные для мирового авангарда конца 20‐х, начала 30‐х годов? После 17-го, а также в 20‐е годы количество группировок примерно в десять раз превосходило цифровые данные (характеризующие тот же феномен) периода 10‐х годов (спасибо библиографическому гению А. Очеретянского). Какая же тут «инерция»? Да, Самиздат был! Но не визуальный (в рамках явления). В противном случае любые вещи, начиная от манускриптов и кончая альбомами, могут «подпасть» под эту категорию. И тогда Самиздат – это всё (включая фальшивые бриллианты). Визуальный Самиздат, скорее, характерен для западного некоммерческого искусства – по причине широкой доступности ксерокса, позволяющего мультиплицировать пластическую образность.

Теперь коротко о существенном:

После шести месяцев чудовищной, выходящей за рамки человекообразия, охоты на нас – перемирие с Риммой и Валерием равносильно скотоложеству.

Перевод письма, присланный Герловиными, содержит три ошибки (следствие, хотелось бы думать, не злой воли, но безграмотности), в немалой мере меняющие суть дела. Во-первых, цитата из Липпард переврана на 180 градусов. Во-вторых, в Ритином письме отсутствуют слова «официальность» и «пропаганда», на которые ты ополчаешься с пылкостью народовольца. Стихи Бродского, Коржавина, Винокурова, Ахматовой и её сирот – всегда были традиционны, независимо от того – печатались они в типографии, или ломкими пальчиками обожательниц подпольного классицизма московских или ленинградских коммунальных гетто (честных и самоотверженных, но не обременённых ничем, кроме «святой простоты»). Если интересно, попроси Косолапова прислать подлинник или – прокомментировать. Нас от этой темы уже тошнит…

Никто не говорит, что в СССР ситуация благоприятствует искусству. Однако возможность осуществить несколько выставок в период с 74-го по 77‐й год несомненно стимулировала энергию передового искусства.

Ты уже знаешь про побоище на балу в честь Бурлюка? И про то, как Нусберг бычьей хваткой удерживал Сашу [Косолапова], во время чего Римма била последнего по лицу каблуками. Быть может, у нас есть и будут разногласия, но неужели это повод для геноцида?

Статья о перформансах может (ежели это угодно редактору) печататься в «А – Я». Линда [Linda Burnham, редактор журнала High Performance] не возражает (плюс – ты можешь присовокупить к каноническому варианту несколько новых аспектов, уже имеющих место – на двух языках). Эта статья, кстати, была тобой заказана для предыдущего номера, но ты ей тогда пренебрёг – волею обстоятельств (версия закулисного толка). То есть – очередная мистификация: авторство не наше…

Выставка во Франклин Фёрнис14 была вполне симпатичной, как (впрочем) и всё, что делали и делают Р. и В. Герловины. Проблема в том, что им зачем-то понадобилось создать миф, будто единственным полноценным авангардным феноменом в России являлся «визуальный самиздат» (причём политического профиля), нашедший в чете Герловиных своих полпредов. По сути, групповая выставка оказалась их персональной экспозицией, где остальные участники играли роль орнамента, т. е. фона. Коллеги функционировали в качестве реди-мейда, искусственной среды, оркестровой ложи, суфлерской будки и т. п. В каталоге (перечне работ) были чёpным по белому обозначены даты, из чего следовало, что только 30 % вещей вывезены из Москвы. Однако во всех интервью и публичных заявлениях, включая письмо в «Виллидж Войс», организаторы, сами себе противореча, утверждали, будто подавляющее большинство выставочных работ было (с неимоверными трудностями и чуть ли не риском) доставлено из России.

Люси Липпард [Lucy Lippard] – крупнейший в Америке специалист по политическому искусству, достаточно тонко разобралась в поделочном характере претензий устроителей, упрекнув последних в том, что количество их собственных работ (в экспозиции) выходит за рамки бытующих здесь приличий. В ответ – Герловины пишут совершенно хамское письмо в газету, «обвиняя» критика в материальном достатке, в наличии квартиры в Сохо, в субсидиях поощряющих искусство институций и т. д. Забывая при этом, что некоторые из подписавшихся также живут в Сохо (или – как Нусберг – в респектабельном Коннектикуте), ничуть не пренебрегая «буржуазными» удобствами «этой» стороны жизни.

В сравнении с этим, Ритино письмо было тихим, академическим аргументом, адресованным в сторону не скандала, но существа исторического и художественного парадокса. Ведь если кто-нибудь сейчас произвел бы на свет тот или иной нонсенс, касательно авангарда 10‐х – 20‐х годов, нашлась бы сотня специалистов, возразивших бы на сей предмет без тени «личных», так сказать, антипатий. Современное русское искусство, уже, слава Богу, не самовар и не балалайка: это (стараниями отдельных людей) начинает становиться серьёзной темой, и Рита, как профессионал и как (одна) из пионеров в этой области, потворствовать мистификациям (во имя чьей-либо карьеры) попросту не имеет права.

Увы, но твоё письмо чуть было не стало дополнительным эпизодом в травле, в отношении которой у нас, к счастью, уже образовался некоторый иммунитет.

С уважением Рита и Виктор.

P. S. Журнал «А – Я» и Центр Современного Русского Искусства в Сохо имеют все шансы для тесного сотрудничества, поэтому стоит избегать соблазна впадать в грех нетерпимости.

Рита.

P. P. S. Только что Нортон показал письмо Герловиных и Нусберга, где, помимо прочего, утверждается, что наш перформанс (с Косолаповым и т. д.) в P. S. 115 был оплачен советским посольством.

Тупицына – Шелковскому 06.82

Дорогой Игорь.

Посылаю толику архивного нонсенса. Первое – это сообщение о преждевременной смерти творческого коллектива профессиональных (хронических) симуляционистов, обретавшихся в перформансном арт-мире Нью-Йорка в начале 80‐х гг. и известных под названием «Страсти по Казимиру». <…>

Второе – письмо от 2-6-82, адресованное директору Центра Современного Русского Искусства в Америке, Нортону Доджу художниками Р. и В. Герловиными, Л. Нусбергом и др., где говорится о том, что: Нельзя допустить, чтобы такие люди, как Тупицын, которые занимаются не только идеологической фальсификацией, но и прочими аморальными делами, прикрывались своим интеллигентным видом»…

P. S. «Люблю нелюбовь», – сказал Тупицын, узнав про это письмо.

Маргарита Тупицына, искусствовед

Худяков – Шелковскому 07.06.82

Дорогой Шелковский! <…>

А вчера Тупицына, отдав, наконец, мне магнитофон (на котором у меня и на моей дорогой плёнке записывал моё интервью), на просьбу дать мне и мою плёнку, с интервью (он может, сказал я, переписать интервью себе). Последовало – последняя капля: «Нет, плёнку я тебе куплю, а запись – не получишь, это мой архив. Прочтёшь в журнале».

Я возмутился страшно, «пожаловался» Саше [Косолапову]. Тот позвонил В. Тупицыну, а В. Тупицын ответил, что, дескать, я его не понял. Остались в результате Тупицыны полностью в изоляции. Саша (я ещё раньше, а теперь окончательно) тоже с ними порвал. Герловины мне по телефону сказали вчера (перед моим приходом к Саше вечером), что к Косолапову ни у кого нет претензий, а в инцидент на балу, дескать, Косолапову не следовало было вмешиваться. Но Саша вынужден был, понимаю, ибо, по словам Герловиных: «подлый Тупицын спрятался за Люду…». А Люду [жену А. Косолапова] они от Тупицына стали отпихивать… Текст пришлось порядочно переработать. Я не помню, конечно, что я говорил на плёнку, поэтому не могу сказать, насколько Тупицын привнёс отсебятины. Но текст был сырой в Тупицыном варианте.

Желаю творческих успехов и личных достижений!

Г. Худяков

Гройс – Шелковскому 08.06.82

Дорогой Игорь!

Я получил всё, тобою присланное. Спасибо за журналы. Наташа попробует их пристроить.

Я вполне согласен с твоим мнением о письме Тупицыной. Оно, конечно, стремится бросить тень на сов. неофициальное искусство и на диссидентское движение. Я думаю, что многие «ньюйоркцы» так сейчас настроены. Они стремятся отмежеваться от своего прошлого и своих связей, чтобы приобрести «одинокость» и бескорыстную объективность, которые, как они думают, понравятся американцам. Письмо Тупицыной, однако, слишком уж нелепое и бестолковое. С Паперным же его, я думаю, не следует сравнивать. Это другое дело. Вообще, связь русского авангарда с большевизмом – это сложная тема. О ней сейчас много пишут. Я думаю, что, может быть, мне тоже стоит написать об этом.

Я не думаю, что к статье Кабакова о Малевиче следует давать какие-то иллюстрации из его собственных работ. Он здесь выступает как критик, а не как художник. Вообще же, можно печатать репродукции «больших работ» Кабакова. Альбомы же – конечно, особая форма. Но, мне кажется, можно всё же исхитриться и её доставить читателю. Я сообщил Илье, что слайды и рисунки, которые он послал, не дошли. Относительно плёнки <…>: речь идёт о слайдах, которые Илья послал в конце того – начале этого года и в основном о слайдах Пивоварова. Так что это совсем другое, нежели его собственные слайды, посланные ранее и отложенные тобой.

Из твоих писем я не очень понял, как всё же обстоят дела с 4‐м номером. Т. е. все ли статьи в наличии и переведены? И есть ли, или предвидятся ли, деньги на издание? Напиши, чтобы я понял. <…>

Шелковский – Сидорову 08.06.82

Дорогой Алик!

Итак, пишу тебе последнее письмо по имеющейся возможности. Когда ещё представится случай переписываться более-менее регулярно – не знаю. Грустно, как будто снова надолго расстаёмся. Твои письма последнего периода я все получил. С 57 по 71 (кроме 70). Из П. [посылок] посл. была 38, многие были без обозначения номерами. Получил так же письмо И. [Ивана Чуйкова] и послал ему ответ. Из слайдов до меня дошли на сегодня с 1001 по 1059. Из моих писем ты должен ещё получить от 1–5, 17-5 и 25-5. Теперь я получил полностью П19. Мне дослали то, чего не хватало, т. е. тексты с пометкой «в архив». Они уже были вложены в чей-то архив. Как видишь, надо быть очень внимательным и настойчивым, чтобы посылаемое через третьих лиц достигло адресата. Со своей стороны я знаю, что посылаемое через кого-то в Москве обычно застревает у этих людей и не передаётся дальше. Так было с книгами и пластинками. Многие «верные» люди и с той и с другой стороны оказывались верными до первой уборной. Там посылаемые письма рвались на мелкие клочки и спускались в унитаз с тем, чтобы ничто не смущало душевный покой при прохождении таможни. Людей с убеждениями, готовых взять хоть какой-то минимальный риск, очень мало.

Ну а теперь о делах. № 4 уже весь заполнен, жду некоторых англ. и фр. переводов. Не осталось в этом номере места для «Галереи». Не хочется лепить одно на другое, и так все номера слишком перенасыщены. Теперь пора прикидывать содержимое № 5.

Вчера получил письмо из Германии. Возможно, пришлют материал о Сидуре, т. е. тебе не надо будет тратить на это время. Это может быть одним из интересных материалов номера. Кроме того, из того, что у меня уже есть и что может войти в № 5: статьи Кабакова, Булатова, Васильева и Гройса о Малевиче. Статья о ленинградцах 50–60 гг., статья о скульпторе Нежданове, возможно, статья о Комаре-Меламиде. Ещё, возможно, статьи о Косолапове (новые работы) и Орлове. Конечно, если тебе удастся что-то переслать ещё, то это может поменять картину. Вообще же, надо запасать и запасать материалы, чтобы каждый номер был более или менее спланированным, а не импровизированным.

Общие мои пожелания таковы: мне хотелось бы, что этот журнал был не нашим с тобой журналом, а журналом, который считали бы своим многие люди. Здесь я, по мере моих сил, пытаюсь создать редакцию из заинтересованных людей. Чтобы о журнале не говорили, что его делают «они там», а чтобы каждый считал его отчасти своим и вносил свою лепту. Чтобы были интересы надличностные, чтобы журнал ощущался как частица русской культуры, в сохранении которой теперь пришла очередь принять участие и нашему поколению. Когда будет это сознание общей благородной цели, тогда будет меньше амбиций, обид (почему меня не напечатали). Лишь такой общий журнал имеет шансы на выживание, несмотря на трудные условия. Все «личные» журналы прекращают свою жизнь очень скоро: перестала (или почти перестала) выходить «Третья волна» (или как её здесь называют, «Третья струя») Глезера, «Ковчег» Бокова, «Выбор» Панина16. Да и кому интересен журнал, состоящий на 90 % из статей одного автора под пятью псевдонимами?

Вот почему мне хотелось бы постоянно расширять круг авторов (не порывая с прежними), круг тем и сюжетов. Ведь мы единственный журнал, который может не только рассказать, но и показать, репродуцировать то, о чём говорится. Конечно, всё упирается в людей, где взять нужное количество людей. В России все думают, что условия виноваты, не дают развернуться, приезжают сюда и оказывается, что сами хороши: ни идей, ни целей, кроме самоутвердительства. Сначала приезжают: «Ух, какой я важный!» А потом брык с копыт и уходят в личную благополучную жизнь, не видно и не слышно. Впрочем, я уже ворчал на эту тему.

Художники, наконец, услышали призыв присылать работы. Я получил несколько графических работ Гороховского (поблагодари его от моего имени), каждая в нескольких экземплярах, так что при случае можно и продать и останется для возможных выставок. Кабаков послал свои работы Гройсу. Было бы очень хорошо, если б это дело продолжилось и расширилось. Я по-прежнему призываю тебя к принципиальной децентрализации пересылки. Каждый при желании найдет свой канал, ты экономь своё время и силы.

И опять всё те же советы: когда будешь что-то посылать, старайся не посылать сразу много и, главное, контролируй доходимость. Выставочная и издательская деятельность здесь лимитируется моими возможностями. Бескорыстных и неоплачиваемых помощников у меня почти нет, и денег, чтобы платить кому за работу, тоже нет, я сам работаю бесплатно. Каждая выставка, каждое издание требуют неимоверного количества времени, а у меня его нет, я и так загружен до предела. Чтобы достать деньги, для журнала тоже нужны время и силы. В Нью-Йорке Саша [Косолапов] занимается этим, но пока без особого успеха. Если б случилось чудо и удалось бы создать какую-то финансовую базу для журнала, то можно было бы участить выпуск номеров и вместо 12 месяцев выпускать через 8 или 6. По имеющимся сейчас запасам материалов это получилось бы.

Есть ли у тебя сведения о доходимости открыток по советской почте? Я иногда их посылал или так, или в конвертах, но пока не знаю, дошла ли хоть одна. Мне хотелось бы продолжить выпуск таких открыток, что ты думаешь по этому поводу?

В бесконечном долгу насчёт писем перед Аликом Щ. [Щенниковым], Борей [Орловым] и многими другими. Но что поделать, я и так полнедели провожу в писании во все страны.

<…> Давай мечтать о будущих номерах «А – Я» и работать для них. Большой-большой привет Лиде, Ане. Обнимаю вас всех и целую. Игорь

Гройс – Шелковскому 13.06.82

Дорогой Игорь.

Большое спасибо за журналы «Синтаксис». Вообще, посылай, что интересного в Париже, а то от других не дождёшься.

Получил приглашение на выставку в Villedieu. Что это такое?

Все данные о работах Шварцмана можно получить у Костаки. Напиши ему, пожалуйста, сам поблагодари и попроси прислать. Я с ним уже говорил по этому поводу, когда брал слайды, но он, наверно, забыл. Ещё лучше – позвони. Почта в Греции работает плохо. Если Георгия Дионисовича нет, то лучше всего поговорить с его дочерью Лилей.

Рубина [Арутюнян] получила посылку с работами из Москвы. Предлагает часть работ для «А – Я». Там есть красивые вещи Никиты Алексеева: животные с их описаниями из энциклопедии. И очень симпатичные псевдогеографические карты Мухоморов – яркие абсурдные рисунки. А также описания некоторых акций Мухоморов (менее интересные). Концептуальные работы Альберта (так себе) и Захарова – Скерсиса (мне не нравятся).

Если тебе нужен материал, напиши какой, и Рубина тебе пошлёт. Я думаю, что-то логично будет дать без особых комментариев.

Борис

Да, получил письмо от Кабакова. Он просит передать тебе большую благодарность за публикацию и пишет, что по-новому понял свои работы как образующие единый текст на странице – что есть твоя заслуга, т. е. что ты их так удачно расположил и разумно – содержательно организовал. В частности, он теперь размышляет о переходе текста с картины (изображения) на белый лист и обратно, под влиянием этой публикации.

Худяков – Шелковскому 16.06.82

Дорогой Шелковский!

Не успеешь подумать, что пора мне тебе писать, как тут же от тебя конверт. <…> Перевод английский я даже не стал дальше 10‐й страницы читать. Скучно, ведь готовится новый. Неделю назад отослал Мишель Берди переработанный текст интервью и, в качестве краткой биографии, меньше печатной страницы текста также (хотя я использую 1-ю половину текста обо мне Тупицыной в «Нов. Рус. Волне» – каталоге17). Нет нужды упоминать, что текст – Тупицыной, ибо сведения самые общие, да к тому же отредактирован мной (я перевёл на русский, отредактировал, а теперь ещё снова другая переводчица на англ. переведёт, так что ничего от Тупицыной не осталось. И никто не знает об этом, кроме тебя и меня). Тупицынский текст интервью оказался сырой, мало похожий на мой стиль, факты и концепции, и в его обработке я не очень на себя похож. <…> 29 мая в день бала (костюмированного – футуристического) под Нью-Йорком, 2 дня была конференция в честь Давида Бурлюка, в поместье одной богатой поклонницы Д. Б. [Бурлюка], позвонила Рита, с предложением подвезти туда (я с костюмом, бал костюмированный, футуристический), я думал сам добираться. Ну, отказываться неудобно, присоединился. А после, уже по окончании, где Тупицыну «начистили морду», я подошёл к Рите и говорю: «Ну, что, поехали домой». Тут-то петля опять – забыл я про петлю – натянулась, посыпались ругательства: «Надо было раньше думать! Машина уже полная!..» Как потом Саша К. [Косолапов] объяснил, их Боулт попросил подобрать пьяного Кузьминского с бабой (пьяной) и собакой. Так, чтобы угодить Боулту, они расправились со мной, взяв К. [Кузьминского], который трезвый их терпеть не может…

Что добавить. Мне так и не дали ни одного пригласительного билета послать. Художники все с претензиями ко мне (на открытии, попав по слухам), я же отбивался, как мог, оправдываясь. Я: «Обращайся к куратору» (объясняя ситуацию). Тут Ритка подвернулась, он её спрашивает, почему не прислали билетов. Та (не растерявшись, отбрила): «Вас много, я одна».

30 июня Додж и Нахамкин устраивают закрытый вечер – для сбора денег, вокруг моей выставки. Где я с проектором должен буду лекцию о своих работах вести. Переговоры ведутся – об этом событии – через Джанет, я ей сказал, что у меня куратора нет! Саше К. [Косолапову] Туп. [Тупицын] – в ответ на звонок Саши к Тупу о плёнке, сказал: «Худяков не понял…» В дальнейшем он Саше: «Да мы уже Машку (дочь) записали на плёнку…» и т. д. Т. е. понимай, как хочешь, такое хамство и враньё.

Косолапов, Урбан – Шелковскому 06.82

Дорогой Игорь!

Мы, Володя, Витя и я, посылаем материалы нашего Олимпийского комитета в изгнании (несколько слайдов и фотографии).

13 мая сделаны эти слайды во время заседания комитета. Перформанс приурочен ко дню открытия Олимпиады 28 июля в авангардном Клубе в Ист. Виллидже.

Получил твоё письмо, «Трибуну» и печатные оттиски моих опусов. Спасибо большое. Готовлю тебе отправление, подробности в письме.

Саша

Игорь! Спасибо за письмо и за «Трибуну»! К тому, что сказал Саша, хочу добавить, что мы решили основать «Мавзолей Ленина в Изгнании» (в подземелье). Будем пускать туда нью-йоркскую публику, туристов и делегации «братских партий». Это планируется в подвале у Володи Урбана.

Обнимаю, Витя. <…> Долго не виделись

Володя У.

Сидоров – Шелковскому 06.82

Попытаюсь ответить полно на все твои последние письма.

Записочку Булатову получил давно. Правда, с опозданием. Но, к сожалению, Эрика не было в Москве. А после его приезда я был у него трижды, но не заставал. Передам днями обязательно. Сложность в том, что весь его архив я держу вне дома. И каждый раз, прежде чем идти к нему, мне нужно ехать к чёрту на кулички.

Жду от тебя окончательного ответа по поводу Хармса. Вариант с «Синтаксисом» устраивает, и как только будет дан окончательный ответ, я дам распоряжение переслать все материалы либо на твой адрес, либо на адрес Мар. Вас. [Марии Васильевны Розановой] – это как ты распорядишься.

До Москвы дошёл слух, что Голомшток напишет текст о Фёд. Вас. [Семёнове-Амурском], – подтверди правильность (или неправильность) этого слуха.

Те негативы, которые у тебя есть по Хр. Хр. Сп. [храму Христа Спасителя], рассматривай как промежуточные, сделанные только для того, чтобы ознакомить тебя с материалом. Всё, что ты решишь печатать, – пришли мне в виде отпечатков (можно крохотных, сделанных контактным способом), но с указанием на оборотной стороне размеров, и я здесь сделаю «фильмы» в размер, непосредственно с оригиналов.

Напиши, что ты решил окончательно с рукописью Альб. [Альбрехта]. Успел ли ты её прочитать и что ты думаешь о её качестве? Сделал ли ты уже предложение «Синтаксису» и, если да, то что услышал в ответ? <…>

Меня всегда веселит твоё недовольство качеством тех работ, которые я тебе присылаю. Это похоже на претензии к гонцу, который принёс плохие вести. Пойми, я не могу симулировать того, чего здесь нет, а присылаю я тебе лучшее, что есть. Эстония, несмотря на бытующий миф о её близости к Западу, – такая же провинция и захолустье, как и весь Союз. Художники, которых я тебе присылал в 38 и 39, стабильно (и, несомненно, справедливо) входят в лучшую десятку эстонских художников (у них по части иерархии всё очень чётко), вот их имена: Тынис Винт, Рауль Меэль, Леонхард Лапин, Сирье Рунге (раньше она была известна по фамилии первого мужа, как Сирье Лапин), Малле Лейс, Маре Винт, Тоомас Винт, Юри Окас, Юри Аррак, Сим Аннус, Курисмаа и ещё три-четыре человека. Самый интересный – Юри Окас – последние два года ничего не делает. Кроме того, по семейным мотивам, он пока не может публиковаться; остальные все постепенно у тебя будут. Лично мне работы Сирье нравятся, но судить об их новизне и оригинальности я не берусь. Аррак – лучший профессиональный представитель того сюра, который захлестнул советское искусство в последние годы. Кстати, я нисколько не тратился на эти слайды, т. к. они их прислали сами (так же как и Антанавичюс). И ещё, в Вильнюсе, кажется, вообще нет художников кроме этого Антанавичюса и ещё одного.

Я до сих пор не могу точно узнать, как следует подписать статью о Вейсберге, но когда я её получал, то этот вопрос не поднимался и предполагалось, что статья будет подписана настоящим именем. Это только что подтвердил и наш посредник. Единственное, чего бы она не хотела, чтобы была короткая биографическая справка, поэтому я тебе её и не прислал. Итак, подпиши: Елена Мурина. <…>

Я остался должен прислать тебе фотографию дома Корбюзье и фото Славы Лебедева. К несчастью, я недавно продал свой аппарат (нужны были деньги на покупку [работы] Эрика – теперь проблема, как переправить?) и сейчас не могу снять сам, а фотограф мой в отпуске, приедет лишь в конце июня. Можно было бы попросить Игоря Макаревича, но он очень занят заказной работой и отрывать его неудобно! Потерпи до конца июня!

Посылаю тебе последний вариант статьи Дышленко, я ещё им недоволен, но это уже что-то, а по сравнению с первоначальными вариантами (где кроме слов «порождающая грамматика» и «семантические парадигмы» других слов не было). Этот – благоухающая поэзия. Напиши своё мнение.

Наконец-то я переломил сопротивление Елизаветы Измайловны и получил доступ к записям Фёд. Вас. [Семёнова-Амурского]. Из огромного количества афоризмов (почти 10 000) можно выбрать очень интересных и не банальных на целую книгу. Честно говоря, я даже удивлён! Наряду с банальнейшими штампами и маразматическими толкованиями общих мест, как, например: «иметь терпение – это великое качество в успехах», или «влюблённые боятся разлук», или «комсомольцы – это зачинатели, это энтузиасты зачинаний высокого среди высот и лучшего среди движения, среди лучших движений, это передовые среди передовых», и есть гениальные: «художник находит даже там, где он и не ищет», или «в себе вынашивать всю жизнь, а сделать за полчаса», или «надо рисовать и писать храбро» (не могу установить, в каком году он это написал – очень интересно!), или «от долгого молчания и голос пропадает», или «без идеи глаза не видят», «в жизни будь большим слоном, а держись букашкой», «отвергай в себе заученное!! Заученное наизусть – отвергай!!!». Конечно, работа эта огромная – обработать 10 тысяч афоризмов, высказываний (и это только то, что принадлежит ему, а ведь всё это рассеяно в море выписанных цитат из книг, из услышанного в разговоре! Одним словом – раньше июля не закончу).