Тамерлан. Исторический роман

…Теперь Великий Эмир разбил лагерь на лугу под названием Лурин близ Кабула. После этого начнется крупномасштабное нападение. На дворе был жаркий август, поэтому верхняя часть шатра была покрыта легкой шелковой тканью, откинутой в нескольких местах для поступления свежего воздуха. Днем, в самую жару под ярким солнцем, над шатром растягивали темное покрывало. Неизменным оставался лишь дверной гянджинский ковер. Легкий утренний ветерок развевал покрытие шатра, от этого свежий воздух, проникая в одно отверстие, выходил из другого. Уже рассвело, он убрал деревянные затворы, потушил смоляные светильники. Когда вошел главный астролог, еще не совсем проснувшийся Тамерлан рукой позволил ему сесть. Главный астролог, сев, положил рядом с собой хурджун и что-то, завернутое в плотную красную ткань.

Тамерлан, подробно рассказав ему свой сон, сказал:

– Теперь этот сон надо растолковать. А ну-ка, разберись, что нас ждет?

Астролог ничего не ответил, развернул красную ткань, вытащил один поднос, положил перед собой. На подносе были последовательно разложены небесные предметы – звезда, солнце, узорчатые планеты. Потом достал из хурджуна посуду с водой, пиалу и игральные кости. Посуда с водой и пиала были инкрустированы такими же небесными предметами. Из посуды в пиалу налил воду, поставил напротив подноса. Взял двумя пальцами игральные кости, что-то проговорил, подул на них, бросил в воду. Потом двумя пальцами вытащил их, вновь подул и бросил на поднос. Поднос был разделен на две части. Место, куда упали кости, закрутилось, остановилось в направлении солнца и звезд.

Наблюдавший за всеми действиями главного астролога Тамерлан молча, терпеливо ждал. Астролог же настолько был увлечен, что забыл, где он находится. Немного подумал, потом вытащил из хурджуна книгу, произнес «бисмиллах», стал перелистывать. В этот момент из передвижной мечети послышался азан. Эмир счел это хорошим знаком, и, не обращая внимания на астролога, пошел в угол шатра, где лежали кувшин и лохань для омовения перед намазом. Там, засучив рукава, совершил омовение рук и ног. Пока астролог шлифовал свои мысли, совершил утренний намаз. Когда закончил намаз, главный астролог закрыл книгу, произнес «Альхамду лиллях!».

– Мой правитель, ваш сон предвещает хорошие дела. Сегодня вы услышите хорошие вести, ваше сердце будет наполнено гордостью.

Тамерлан поерзал на месте.

– Говори немного точнее и яснее, астролог. Говори не о каких-то вестях, а о чем конкретно они будут. Растолкуй сон как следует.

Главный астролог, не растерявшийся от звонкого голоса правителя, еще более собрался. За толкование таких снов он мог бы извлечь выгоду. Увлеченно погладил длинную бороду, лицу придал мудрое выражение.

– Мой правитель, толкование этого сна заключается в том, что Аллах Великий не скупится в благоволении к вам и прислал знак правления половиной мира в виде сна. Очень скоро все черные силы склонят головы перед вами, чтобы просить вашего благоволения. Внимание Аллаха всегда над вами, правитель!

Такое толкование сна главным астрологом было по душе Тамерлану, настроение улучшилось, он окончательно проснулся. Погладив бороду, Эмир благодушно возрадовался. Расположение духа совсем улучшилось.

– То есть ты хочешь сказать, что во сне мне дано быть хаганом, халифом?

Астролог успокоился.

– Да, мой правитель!

– То есть как в небе один Аллах, на земле должен быть один хаган?

– Так оно и есть, о Великий правитель!

Великий эмир жестом приказал ему удалиться. Стоявшему в дверях начальник охраны поручил выдать астрологу из казны халат с золотым шитьем.

После того как астролог вышел из шатра, дверной ковер вновь прошелестел. Начальник охраны доложил, что пришел Шахрух. Тамерлан велел передать, чтобы тот обождал. После того, как слуги поменяли ему одежду, вышел, посмотрел на выстроившихся в ряд охранников. Охранники в черном хотя и не спали ночью, выглядели бодро. Это ему понравилось. Стоявшего в стороне и наблюдавшего за его действиями сына подозвал к себе. Сын подбежал, склонил голову и опустился на колени. На приказ «встань!» выпрямился, стал перед ним. Знаком приказал сыну следовать за ним. Охрана, сопровождая, шла позади, в десяти шагах.

Пройдя между шатрами, они вышли на луг с выпавшей росой. Тамерлан поручил постелить ковер и подать завтрак.

Очень скоро были расстелены две скатерти, на которых разложены мед, сливки, бурдючный сыр, отварное мясо ягненка, жареные перепела и другие яства.

На другую скатерть были принесены сухой хлеб, червивый бурдючный сыр и горячая вода. Шахруха душил интерес: почему две скатерти? Какую цель преследовал отец? И без того, когда начальник охраны его позвал, на сердце было неспокойно. Широко раскрытыми глазами он смотрел на ничего не выражающее лицо отца и на бегающих туда-сюда слуг.

По указанию отца они сперва сели за вторую скатерть. Эмир намочил сухой хлеб в горячей воде, окунул в червивый сыр, протянул сыну.

– Ешь, сынок.

Несмотря на то, что от вида еды на скатерти у него желудок подкатывался к горлу, перечить отцу Шахрух не посмел. Взял кусок, положил в рот. Сморщившись, с трудом стал жевать. Отец протянул ему пиалу с горячей водой. Шахрух выпил воды и его затошнило.

Великий Эмир, часто старавшийся мысли доносить без слов, встал, подошел к первой скатерти. Знаком приказал сыну сесть рядом. В горячий лаваш положил мед, сливки, свернул в трубочку, подал сыну. Отец так ловко и легко делал это левой рукой, что абсолютно не чувствовалось, что она не работает. Шахрух молча взял еду, откусил, стал с аппетитом есть, потом из пиалы, также поданной отцом, с удовольствием отпил зеленого чая. Если бы не стеснялся, с удовольствием съел бы еще один лаваш, попил чаю. Он хотел совсем избавиться от отвратительного вкуса червивого пахтанья и теплой воды. Отец будто читал его мысли. Протянул ему поджаренного в топленом масле перепела. Откусив от грудинки кусок, он не смог сдержать себя от наслаждения, произнес «вкусно!».

Все это время мысли Великого Эмира, не произнесшего ни слова, не попробовавшего из яств на скатерти, были где-то в другом месте. После того, как его двадцатидвухлетний, высокий, красивый сын проглотил последний кусок, сказал:

– Какая скатерть тебе больше понравилась, сынок?

Сын показал на ту, за которой сидел.

– Конечно, эта!

– Ты бы хотел, чтобы у тебя на скатерти всегда были дары Аллаха, вроде этих?

Сын так и не понял, что имел в виду отец.

– Кто бы не хотел этого, благодаря вам?

Тамерлан слегка качнул головой.

– Нет, это не только благодаря мне, но и должно быть благодаря тебе. Никто не останется вечным на этой земле, уйдет в иной мир… И я когда-нибудь уйду. Мир, который не остался Сулейману, мне ли достанется?

– Пусть Всемогущий сделает так, чтобы вы всегда были над нами!

Эти слова были почтением перед отцом. Шахрух прекрасно понимал, что отец прав. Этот мир никому не останется… Однако он, как и все верные и надежные сыновья, не хотел мириться с этой неизбежностью.

Великий Эмир, будто вновь прочитав мысли сына, улыбнулся:

– Слушай, сынок! Для того, чтобы скатерть правителя была такой богатой, и чтобы оставить ее наследникам, надо быть сильным. Речь не идет о физической силе. Физическая сила не закон, законом должна быть истинная сила. Для этого у правителя должно быть несколько важных достоинств…

Принц проявил нетерпение.

– Какие, мой Эмир?

В другое время никто не посмел бы прервать Эмира. Сильно привязанный к семье и внукам Эмир не придал этому значения. Теперь он был учителем. Устад Сейид Берке никогда на него не сердился, не ругал его, не раздувал ошибки.

– Первое достоинство – это мудрость правителя. Правитель должен принимать мудрые решения, должен уважать науку, религию, свой язык. Должен собирать вокруг себя сейидов, людей, сведущих в религии, уважаемых в обществе поэтов, приближать их к своему столу, советоваться с ними. Мудрый правитель должен переводить на свой язык все хорошие книги, издаваемые в мире, передавать их для изучения в медресе. Ты… Ты хотя бы знаешь отличие мудрого человека от дурака или умного?

Шахрух округленными глазами смотрел на отца, не зная, что ответить.

– Нет, не знаю!

Тамерлан улыбнулся, покачал головой.

– Дурной человек делает ошибки и не пытается их исправить. До самой смерти совершает ошибки, так и идет, все время падая. Умный делает ошибку, и когда понимает это, старается исправить ее и больше не допускать этого. Мудрый же человек никогда ошибок не допускает… Что, теперь понял, почему первым достоинством правителя должна быть мудрость? Когда правитель делает ошибку, от этого страдает он сам, его подданные и та земля, по которой ты ходишь, на которой ты вырос.

Принц был восхищен словами отца.

– Понял, о всемогущий!

Эмир тоже остался доволен. Чувствовал, что его слова проникают в душу сына, правят его мыслями.

– Вторым достоинством правителя должна быть справедливость, – сказал Тамерлан, отпив зеленого чая. – Быть справедливым означает умение отличать правое от неправого. Твои рычажные весы должны быть точными. Нельзя правду отдавать в жертву неправде. Нужно быть справедливым правителем. Нельзя мучить народ. То есть не нагружать его дополнительными налогами, преднамеренно повышать цены на базарах. К тому же правитель должен любить ближних, но избавлять их от несправедливых дел, в то же время, если нужно, уметь наказывать в укор другим. Да, нельзя сильно мучить воинов, с которыми ты идешь на сражение, нужно вовремя им платить. Отличившихся в армии нужно продвигать вперед. Армия – это твоя бьющая длань. Запоминаешь все, что говорю?

Принц забыл все: червивый сыр, теплую воду, трубочку из лаваша с медом и сливками, жареного перепела и другие яства, которые ждали его на скатерти. Ему казалось, что он сидит не за скатертью, а в медресе. Все, что говорил отец, он записывал в памяти.

– Конечно, я все запомню на всю жизнь, мой правитель!

Тамерлан тяжело вздохнул и с гордостью посмотрел на сына.

«Хоть бы и Мираншах был таким умным, как этот! Если бы у него хватило ума, он сам владел бы сейчас половиной мира». Но Эмир решил сейчас об этом не думать.

– Третье достоинство правителя заключается в том, что он должен знать все, что делается внутри страны и за ее пределами. Для этого не надо жалеть денег, золота, серебра. Его шпионы должны быть повсюду. У тебя должна быть информация от дворца до последней деревни. Армия – это как зеркало в ладони. Не оценив правильно ситуацию в стране, не сможешь принять правильное решение. – Тамерлан остановился, знаком подозвал слугу, приказал обновить чай и еду на скатерти. – Да-а, четвертое достоинство правителя – быть терпеливым. Твое терпение должно дырявить камни. Услышав что-то, не торопись тотчас принимать решение. Будь терпеливым, все дела расследуй тщательно, затем принимай решение. Помнишь пословицы «Терпи и халва поспеет к сроку. И тутовый лист станет атласом, если растить и ухаживать». Никогда не переполняй чашу терпения.

Правитель замолк. Кажется, на сегодня наставления были завершены. Взглянул на сына, протянул руку к вновь принесенному слугой горячему лавашу.

– Теперь спокойно можешь завтракать, – разрешил Тамерлан, но тут его взор приметил стоящего неподалеку начальника охраны и явно что-то желающего сказать. Эмир подозвал его. Начальник охраны подбежал и с почтением лег на землю перед ковром, на котором сидел Эмир.

– Кажется, есть срочные известия.

Начальник охраны, лежа и не поднимая головы, ответил:

– Да, мой правитель!

– Встань и доложи!

Начальник охраны встал и преклонил колени.

– От Дашти Кыпчака пришли люди Тамерлана Гутлуга Оглана и Идикина, парламентарий Хызыра Ходжи Оглана из Джете.

Эмир мгновенно вспомнил свой сон и его толкование астрологом, улыбнулся.

– Дальше…

– Мой правитель, далее сын Сары Буга Шейх Нуреддин из Шираза вернулся к вам на службу. С собой привез налоги и прочее, собранное в фарсской области.

Великий Эмир встал. От радости он забыл о голоде. Как только он встал, вскочил на ноги и стал перед ним сын Шахрух.

– Подготовьте переносной трон, через некоторое время приму парламентариев. Первыми пусть будут люди Дашти Кыпчака!

А Шахруху дал последнее задание.

– А тебя я назначаю правителем в Хорасан. Будешь жить и править в Герате. Свою любимую и красивую жену Гевхар Шады возьмешь с собой, но сына Улугбека, моего любимого внука, оставь здесь. Без него я сильно скучаю… Запомни: все, что я создал, ты должен беречь как зеницу ока!

Шахрух, слушая приказ, опустился на колени перед отцом и поцеловал его руку.

– Будет сделано, мой повелитель!

Шахрух только сейчас понял, что вся надежда отца только на него. Душу обуревали чувства ответственности и гордости…

Разговор был окончен, то, что Тамерлан годами хранил в душе, он сегодня сказал сыну. Он не ошибся в выборе: сын был понятливым. В ходе разговора, наблюдая за выражением лица Шахруха, Эмир чувствовал, что все сказанное впечатывается в память сына.

Утренний свежий ветерок касался полотняных «берегов» лагеря, напоминавшего море с лазурными волнами, раскачивал их как волны. Эмир взирал на пейзаж с улыбкой. Кажется, на него нашло поэтическое настроение. Но нет, поэзия ему не была нужна. Поэты бывают мечтателями, фантазерами, много думают, но мало делают. Даже были заблуждавшиеся. Как, например, Имадеддин Насими. Хотя… Нет, Насими не был похож на заблуждавшегося. Разве на самом деле он не был самым великим благочестивым? Эти безграмотные религиозные деятели не могут понять его, а, не понимая, считают его стихи богохульством. Как говорил почтеннейший пророк? «Не покидайте то, что понять не можете!». Сейид и грамотный, конечно же, будет с рождения хорошо знать Ислам. Насими надо было изучать. Но кто будет его изучать? Те, кто будет изучать, ограничатся клеймом «гяур». Гяур он и все! Но он никак не мог принять то, что Насими гяур.

Хотя эти мысли немного разбередили его душу, портить настроение Эмир не захотел и, волоча ногу, пошел между шатрами в сторону главного шатра. Шел, не поднимая головы. Если бы смотрел, то в это время дня увидел бы много недостатков. Но в любом случае недостатки от него скрыть было невозможно. Даже в самом доверенном полку он находил десятки недостатков. В обычное время он хвалил воинов, и это его успокаивало. Но теперь лучше было сделать вид, что не заметил, чем увидев, промолчать. Но, охранники, увидев его, кричали «правитель идет!» и в соответствии с этим отвешивали поклоны.

Наконец он дошел до главного Красного шатра. Осторожно отодвинул ковер, вошел и сел на трон. Разложенные справа и слева от трона ярко-красные подушки навевали хорошее настроение. Постучал палками по бубну. Вошедшему начальнику охраны приказал пригласить парламентариев от Дашти Кыпчака.

Гутлуг Оглан и несколько других вошли, поцеловали край ковра у трона и в знак почтения остались недвижимыми до приглашения Эмира. Правитель указал им места справа от себя.

– У Дашти Кыпчака опять дуют ветра?

Гутлуг Оглан понял, куда клонит правитель.

– Да продлятся годы правителя. В Большой Родине действительно дуют холодные ветра. Золотой Орды теперь нет. Она развалилась на несколько частей. Несколько человек из рода Батыя объявили себя ханами, друг друга не признают. Кое-кто даже пошел на поклон к русскому хану, хочет остаться под его крылом. Потом, получив от него поддержку, идет войной на другого. Народ устал от этих беспорядков. Мы слышали, что скоро готовится восстание против Тейзи Оглан хана, который, сбежав от калмыков, пришел к вам. Вы же, наградив его подарками, взяли на службу…

Слушая его, Эмир ощущал чувство сожаления. «Напрасно я тогда не пошел на Москву, не сломал хребет русским. Смотри, как переменился мир. Тюрок подлаживается под русского царя. Как только будет возможность, надо совершить туда поход». Хотя и думал об этом, но постарался поддержать пришедших.

– Очень плохо, что разделили народ на несколько частей. А произошло это потому, что вы забыли свод законов, которые вам оставил Великий Чингисхан, не следовали ему. Вы запутались с этой борьбой за трон. Забыли и Ислам, и заветы дедов и отцов. Может, и намаз не совершаете? Что вы теперь хотите от меня?

Тамерлан Гутлуг и другие опустили головы. После слов Тамерлана «вы прощены» Гутлуг Оглан поднял голову.

– О, Великий правитель, мы твои рабы и слуги. Если раньше у нас перед правителем были ошибки, мы сожалеем об этом и просим не лишать нас вашего благоволения. Мы лишь просим об одном: служить нашему правителю. Просьба наша в том, чтобы вы проявили к нам милосердие.

Великий Эмир добился того, чего хотел. «Вот так! Те, кто когда-то выступал против меня, теперь считают себя моими рабами и слугами. Их можно взять только силой и испугом. Значит, их надо постоянно держать в страхе. А для этого можно закрывать глаза на некоторые мелкие ошибки. Мерзость, ошибки и проступки делают язык коротким, глаза закрытыми у любого упрямого человека».

После нескольких вопросов и ответов Тамерлан простил всех. Все, что нужно было принцам для жилья, дал. Затем принял парламентария, прибывшего из Джете. Хызыр Ходжа писал, что моголы готовы принять его правление и стать его вассалами. Все это удовлетворило Великого Эмира. Угроза территориям Междуречья, Самарканда и Бухары с севера и востока миновала. Но про поход на Индию он не забывал ни на минуту… Вызвал к себе полководцев левого фланга, в том числе Султан Махмуд хана, принцев Султан Гусейна и Рустама, Джаханшах бека, Гияседдина Тархани, Хамзу Тагай Буга Барласа, Эмир Шейх Аслана, Севинджек Бахадура и приказал немедленно продолжить путь на Индию. И левый фланг начал поход на Индию.

После этого Тамерлан принял Шейха Нуреддина. Выслушав его отчет, захотел осмотреть то, что привез Шейх…

В конце военного лагеря располагался трофейный склад Тамерлана. Привезенное Шейхом было разложено за шатрами длиной в двести зира и шириной в десять зира. Разноцветные летние и зимние шатры, посуда из золота, серебра, бронзы, жбаны, кувшины, золотые пояса, мечи и сабли, атлас, плотные ткани разных цветов. От всего этого великолепия рябило в глазах. Чего здесь только не было! Канцелярии Совета для подсчета всех трофеев понадобилось два дня. Неподалеку находились привязанные дикие животные и породистые кони. Эмир вместе с подданными, посланником из Джете и Тамерланом Гутлугом осматривал привезенные Шейхом Нуреддином трофеи, в знак удовлетворения покачивал головой. Для полководцев перед боем увидеть все это было хорошим знаком. Глядя на это, они должны были думать, что смогут заиметь еще больше с непобедимым Тамерланом.

Парламентарии Дашти Кыпчака из Джете, никогда не видевшие столько богатства, не могли скрыть своего удивления.

Проходя мимо золотых изделий, Тамерлан вдруг увидел изготовленный из золота поясной ремень. Он отличался своей необычностью. Такие работы присущи азербайджанским ювелирам. Взял в руки, внимательно осмотрел, потом повернулся к Шейху Нуреддину.

– Если все это собрано на фарсидских территориях, как сюда попали изделия, изготовленные в Тебризе, Нахичеване, Шеки?

Шейх Нуреддин не смог скрыть своего удивления. Ответил вопросом на вопрос.

– Прошу прощения за мою смелость, мой правитель. Но откуда вы узнали, что эти вещи именно из Азербайджана?

Тамерлан поднял поясной ремень на уровень его лица.

– Смотри внимательно, Нуреддин бек. Этот ремень изготовлен по принципу шебеке. Такие изделия делают только в Азербайджане. Это очень тонкая работа! Видимо, и туда их забрали из Азербайджана.

Эмир под удивленные и восхищенные взгляды подданных, положил ремень на место, завершил осмотр. В стороне стояло около ста человек.

– Кто они?

– Мастеровые, мой правитель! – сразу ответил Шейх Нуреддин. – Мы их собрали на фарсидских территориях и привезли. В Самарканде много строительства, там не хватает мастеровых. Поэтому и привезли.

Эмир, произнеся «правильно поступили», приблизился к ним. Мастеровые, увидев приближающегося правителя, склонили головы и опустились на колени. Тамерлан подошел к самому ближнему, протянул руку.

– Ты встань.

Мастеровой встал, но голову не поднял.

– Откуда ты?

– Из Туса, – тихим голосом ответил тот.

Услышав слово «Тус», непроизвольно улыбнулся. Ему вспомнилась могила Фирдуоси. Несколько лет назад, проходя через Тус, он спросил, где могила поэта, потом посетил ее. Поставив левую ногу на его могилу, он тогда произнес: «Это ты в своей книге унизил тюрков, оскорбил их, назвав дивами? Теперь встань! Взгляни, как тюрки, которых ты не любишь, завоевали полмира. Султан Санджар столько сделал для тебя, а ты в своих писаниях унизил тюрков. Теперь встань и посмотри, какую культуру создали тюрки!». Тамерлан очнулся от этих мгновенных мыслей. Косо посмотрел на мастерового.

– Наверняка тебя зовут Абдулгасым? Потому что каждого пятого, родившегося там, называют или Абдулгасым, или Фирдуоси.

Мастеровой в знак согласия кивнул головой и тихим голосом сказал «да, господин». Эмир посмотрел на вздувшиеся вены на его грязной шее.

– Абдулгасым, ты хочешь вернуться домой или тебя отправить в Самарканд?

Абдулгасым промолчал. Конечно, он очень хотел вернуться домой. Но боялся своим ответом вызвать гнев правителя.

Тамерлан, поняв, что тот думает, не стал переспрашивать.

– Каких дел ты мастер?

– На камне вырезаю орнаменты, – опять тихим голосом ответил мастеровой.

Все, затаив дыхание, внимательно слушали этот диалог. Сегодня, будучи в хорошем настроении, Тамерлан сначала хотел отпустить этого мастерового домой. Но, переменил свое решение.

– Я задам тебе один вопрос. Если правильно ответишь, освобожу тебя. Кто настоящий мастеровой, или какие у него достоинства?

Абдулгасан поднял голову, посмотрел, и тут желание вернуться домой пересилило.

– Если работа нравится заказчику, потом всем остальным, значит он мастеровой.

– Нет, я не имею в виду достоинство зрительное, меня интересует философское достоинство, – возразил Эмир.

Мастеровой задумался, но так и не смог ничего придумать. Тамерлан отвернулся. Было ясно, что ответа не будет.

– Запомни, если человек работает только руками, значит он простой рабочий. Но если он работает руками и головой, это уже мастер. А если он работает руками, головой да еще с душой, значит он профессионал! Понял?

– Понял, Великий правитель.

Эмир повернулся к Шейху Нуреддину.

– Всех отправить в Самарканд!

Потом Эмир вышел из шатра, волоча ногу, пошел к коню. В этот момент к нему подошел начальник охраны.

– Мой правитель, из Газни прибыл Малик Мухаммед Афгани со своим людьми, хочет попасть на прием справедливого правителя.

Эмир качнул головой в знак согласия и передумал садиться на коня. Он принял решение принять Малика Мухаммеда Афгани прямо здесь, под солнцем. Его решение было понято мгновенно. Тотчас были постелены ковры. Был установлен переносной трон, над которым растянули полог от солнца. Потом Тамерлан сел на трон и знаком приказал «пусть идут!». Группа людей во главе с Маликом Мухаммедом Афгани, пройдя сквозь строй воинов, подошли к нему, преклонили колена, опустили головы на землю. Соблюдение знаков почтения было хорошим знаком.

– Что за проблемы у вас?

За всех, подняв голову, ответил Мухаммед Афгани.

– Мы в поиске справедливости, Великий правитель! Мы вас знаем как справедливого, не ставящего различий на рычажных весах ни для кого, Великого правителя. Поэтому уповаем на вас. Мы верные рабы правителя.

– Кто вас обидел?

Малик Мухаммед начал как попугай повторять слова, которые он учил несколько дней.

– О, Великий правитель! Глава племени каркан Малик Муса Афгани убил моего брата, раба и слугу Великого Эмира. Разрушил крепость Эрьяб. Забрал наше имущество и богатства. Теперь занимается разбоем на дорогах. По ним никто не может пройти, не пострадав. А я, испугавшись его, сбежал в Газни. А теперь услышал, что Великий правитель пришел в эти места. Пришел от всей души исполнить любой ваш приказ.

Это известие рассердило Тамерлана. Сперва он решил отправить отряд и наказать Малика Мусу. Потом изменил свое решение. Движением руки позволил людям Малика Мухаммеда удалиться. А ему приказал встать.

– Ты не маячь здесь. Я напишу ему письмо, приглашу сюда. Если придет, вместо тебя сам его накажу. В случае, если не придет, дам армию, отомстишь за брата.

Афгани поклонился, поцеловал край его халата, вознес молитвы в его честь.

– Я знал, что справедливость можно было найти лишь у правителя. Пусть Аллах заберет часть нашей жизни и отдаст ее Великому Эмиру!

Как только Малик Мухаммед ушел, Тамерлан вызвал секретаря, который, выйдя из рядов приближенных, подошел с поклоном и сел у ног правителя, скрестив ноги. Вытащил из маленького сундучка, с которым не расставался никогда, перо, чернила и бумагу, разложил ее на крышке сундучка.