Остров с зелёной травой (история одной экспедиции)

Некоторое время спустя, когда бумажный вариант вечернего выпуска «Трибуны» увидел свет, редакцию газеты навестили агенты ФБР. Они забрали замшевые письма и полчаса непрерывно мучили Фоунтейна одним и тем же вопросом: «Есть ли у вас что-нибудь еще?» – и одной и той же угрозой: «Не заставляйте нас делать обыск в редакции». Все эти тридцать минут Фоунтейн вспоминал Ларкина нехорошими словами. Не удовлетворившись отрицательным ответом, данным множество раз, агенты обязали Фоунтейна сообщать им обо всех необычных почтовых поступлениях и ничего более по этой теме без разрешения не публиковать. Перед уходом намекнули на «неприятности в случае чего» и скрылись так же незаметно, как и появились в здании редакции.

XVII

Вечером того же дня после прочтения статьи Данна президент США назначил на утро экстренное совещание, пригласив в Белый дом госсекретаря, директора НАСА, директора ФБР и министра обороны.

На совещании он выслушал соображения присутствовавших по поводу объявившегося на территории страны НЛО. Мнения разделились. Министр обороны и директор ФБР настаивали на его немедленном уничтожении. Госсекретарь и директор НАСА предлагали до выявления новых, требующих вмешательства фактов ограничиться лишь наблюдением и фиксацией всего, что связано с НЛО. Все сошлись во мнении, что надо организовать наблюдение за островом и за почтовым офисом. Потом ждали, что скажет президент. Но президент не успел определиться с собственным мнением.

– Давайте начнем с бесспорного утверждения, что мы с вами ничего не знаем о намерениях экипажа НЛО, – предложил он. – Воздушная волна на острове, я согласен с выводом статьи, была результатом экстренного подъема корабля. Обратите внимание, корабль взлетел лишь тогда, когда к острову стала приближаться моторная лодка. А ведь он мог покинуть остров гораздо раньше, заметив приближающийся к озеру автомобиль. Но экипаж не сделал этого. Почему? Не видел машину? В это трудно поверить. Ответ, мне кажется, прост: экипаж корабля был уверен в том, что их корабль невидим. Они, очевидно, опоздали со взлетом. Мне даже кажется, что их подвело обычное, иногда присущее нам с вами, нежелание покидать насиженное место, – пошутил президент.

Участники совещания никак не реагировали на слова президента, понимая, что он рассуждает вслух, стараясь нащупать правильное решение.

– Вы предлагаете его уничтожить, – обратился президент к директору ФБР и министру обороны. – А не боитесь ответного удара, от которого мы не в состоянии будем защититься? Каким оружием обладают пришельцы? Как вы понимаете, вопрос риторический. «НЛО нарушил наше воздушное пространство», – гневно говорите вы. Это вопиющее безобразие! – нарочито возмущенно воскликнул президент. – Нарушение границы должно быть обязательно наказано. Но это если рассуждать формально. А если разбавить эти рассуждения небольшим количеством юмора?

Президент улыбнулся и оглядел присутствующих, словно предлагая им немного расслабиться.

– Как, по-вашему, наши непрошеные гости могли поступить иначе? Подскажите, господа, где им нужно было получить грин-карту или туристическую визу на въезд?

«Голуби» рассмеялись, «ястребы» улыбнулись, а президент тем временем определился с конкретным решением.

– Поэтому об уничтожении НЛО на данный момент не может быть и речи. Никакого применения вооружений. Между прочим, как вы собираетесь его уничтожить, если ни одна из наших систем слежения не смогла его засечь? Вы предлагаете уничтожить призрак? Виртуального врага? Давайте для начала хотя бы его обнаружим. И вот еще, о чем я только что подумал. Я почти уверен, что наблюдение за островом ничего не даст.

Все посмотрели на президента в ожидании пояснений, и он развил свою мысль, обращаясь к директору ФБР.

– Судите сами: инопланетяне поняли, что обнаружены. И, конечно же, были свидетелями суеты, поднявшейся затем вокруг острова. Кто там только не побывал за последние сутки, – президент недовольно ухмыльнулся. – Скоро туда начнут водить бойскаутов на экскурсии. Так что инопланетяне, я в этом не сомневаюсь, сменят стоянку. Вероятность их возвращения ничтожно мала. Тем не менее мы обязаны учитывать такую возможность и не должны их спугнуть. Поэтому необходимо установить скрытное наблюдение за островом и доступ к озеру блокировать. И сделайте так, пожалуйста, чтобы вокруг почты поддерживалась обычная обстановка. Дайте по этому поводу разъяснение в прессе, по телевизионным каналам. Иначе туда обязательно потянутся идолопоклонники и прочие бездельники. На острове вокруг следа устроят ритуальные танцы, а из почтового ящика сотворят себе икону. Вот что происходит, когда журналисты вмешиваются не в свое дело, не задумываясь о последствиях.

– У нас свободная страна, господин президент, – осторожно заметила госсекретарь. – Мы не можем затыкать рот прессе, если она действует по закону.

– Спасибо за напоминание, я помню об этом, – живо откликнулся президент. – Хотя в данном случае от молчания СМИ была бы только польза. Теперь, что дальше. А дальше будем ждать развития событий. Но не пассивно, – успокоил он «ястребов» и обратился к министру обороны: – Я приказываю привести штаб космического командования в повышенную боевую готовность, а начальнику штаба ВВС организовать круглосуточное патрулирование воздушного пространства северных штатов страны. Обо всем, что связано с НЛО, информируйте меня немедленно. На этом пока все. Есть ко мне вопросы?

Вопросов не последовало, и президент продолжил:

– Перейдем к письмам.

Директор ФБР передал ему оранжевые листы. Президент пощупал их с обеих сторон, повертел в руках, внимательно рассматривая текст. Удовлетворив любопытство, спросил госсекретаря:

– Как вы считаете, стоит ли передавать русским содержание писем по официальным каналам?

– Господин президент, мне трудно поверить в серьезность того, что написано в письмах, – сказала госсекретарь, выразительно пожав плечами. – Мне кажется, что и все присутствующие в таком же затруднительном положении.

– Но факт налицо: НЛО приземлялся на остров, и не один раз, – парировал президент и подкрепил свои слова напоминанием о весе объекта: – Двадцать пять тонн, от этого не отмахнуться, как от мухи.

– Да, господин президент, вы правы, не отмахнуться, – согласилась госсекретарь. – Но почему мы так уверенно приписываем авторство писем экипажу НЛО? То, что все это произошло на территории одного штата, на мой взгляд, – недостаточное основание для подобного предположения.

– Вы дипломат – и верите в случайные совпадения? – спросил президент.

Госсекретарь сразу не нашлась, как отреагировать на колкость президента, лишь демонстративно поправила рукав безупречно сидящего на ней жакета. Но затем, глядя президенту в глаза, твердо ответила:

– В дипломатии, разумеется, нет, господин президент.

– Разрешите, господин президент? – поспешил ей на помощь директор НАСА. – Мне представляется, что соединить эти два события, о которых идет речь, или, наоборот, развести их как ничем не связанные возможно будет лишь после анализа материала, из которого изготовлены письма. Если мы выясним, что его состав не имеет у нас аналога, тогда можно будет сказать, что письма написаны не выжившим из ума человеком, а попали к нам с другой планеты. И будет логично приписать «авторство» пилотам НЛО.

– А что касается русских, – дополнила директора НАСА госсекретарь, – они, так или иначе, в ближайшее время окажутся в курсе всего произошедшего и сами решат, как к этому отнестись. Я уверена, что они воспримут письма с улыбкой и правильно поймут наше молчание. Если же мы поспешим задействовать официальные дипломатические каналы, то можем оказаться в смешном положении.

– Давайте так и поступим, – согласился президент. – Кстати, по сути самой угрозы. Что там, на дорогах России действительно происходят подобные безобразия?

Все присутствующие повернули головы в сторону госсекретаря.

– Господа, как понимать ваши взгляды? – обворожительно улыбнулась госсекретарь. – Если я буду вникать в организацию дорожного движения во всех странах, где у нас есть посольства, у меня не останется времени ни на что другое. Если же серьезно, я немедленно запрошу нашего посла. Он точно знает, как на самом деле обстоят дела.

– Выяснив это, мы поймем, насколько угроза в письмах надуманна, – подвел итог президент. – Если предмета для, так сказать, приложения угрозы не существует, станет очевидно, что автор – попросту больной человек.

– В любом случае он ненормален, если это писал человек, – мягко поправила президента госсекретарь.

– Может быть, попытаться его найти? – обратился президент к директору ФБР. – Напомните, пожалуйста, как называется городок, где расположена почта? И сколько людей там проживает?

– Черчс Ферри, – подсказал директор. – Сотни полторы, не больше, господин президент.

– Вот как? Так это же совсем простая задачка, не так ли? Я не думаю, что среди жителей города найдется много чудаков. Тем более с русофобскими наклонностями.

– Я вас понял, господин президент. Сегодня же наши сотрудники займутся его поиском.

– О'кей! Попрошу вас выяснить состав этого материала, – произнес президент, протягивая письма директору НАСА, и улыбнулся, чтобы смягчить заранее приготовленный неприятный упрек. – Скажите, пожалуйста, как же так получилось, что журналист Роберт Данн утер нос вашей команде признанных интеллектуалов? И при этом обошелся без снимков с вертолета. И никакие дорогостоящие анализы ему для этого не понадобились.

Директор НАСА взял письма. В этот момент на нем не было лица, его было откровенно жалко. Ничего не ответить он не мог и сухо проговорил:

– Господин президент, обещаю вам, что разберусь и выясню, почему наши сотрудники оказались не на высоте.

Видя состояние директора, президент решил ограничиться сказанным.

– Вы что-нибудь знаете об этом журналисте? – спросил он директора ФБР.

– Абсолютно все, господин президент, – самоуверенно доложил директор. – Ему 25 лет. Год назад он блестяще окончил Массачусетский технологический институт, факультет инженерных систем.

От услышанного брови директора НАСА поползли вверх. Ему стало гораздо легче вынести позор, обрушившийся на его в высшей степени солидную организацию.

– В таком случае, зачем он пошел в газету? – ни к кому не обращаясь, сказал президент. – Может быть, вам стоит взять его к себе? – скрыв улыбку, спросил он директора НАСА.

Директор НАСА подвигал сжатыми губами и промолчал.

– Совещание окончено, – подвел черту президент.

XVIII

Они добрались до виллы поздно вечером, поужинали на скорую руку и быстро заснули под монотонный шум ленивых волн, доносившийся через открытые окна. Утром вставали нехотя. Было почти десять, когда они, щурясь от солнца и потягиваясь, вышли на террасу на крутом скалистом берегу.

В море уже курсировали прогулочные кораблики с отдыхающей публикой на открытых палубах; от кораблей к берегу прибивало слабые покатые волны. Далеко на горизонте можно было различить вытянутый силуэт стоящего на рейде сухогруза и рядом сопровождающий его буксир. В воздухе носились неугомонные чайки; они то ли ссорились, выкрикивая друг другу накопившиеся претензии, то ли играли в неведомую птичью игру. Ласточки не уступали чайкам в активности, но не выписывали изломанные кривые и не резали слух пронзительным криком, а в тишине летали по плавным траекториям, демонстрируя примерное поведение.

Террасу по периметру ограждал гранитный парапет с причудливыми пузатыми балясинами, похожими на шахматные пешки. Прижавшись животами к теплому камню, Дмитрий Владимирович и Ларка любовались безмятежным видом на море.

Она склонилась к его плечу.

– Димка, осенью будет тридцать пять лет. Так все быстро пролетело.

– Мгновенно. Помнишь, как возилась на грядках, задрав попу кверху? С голыми ногами в огромных резиновых сапогах.

– Попу запомнил. На нее ведь и клюнул, – она легонько ткнула его в бок. – Сапоги отцовские были, царство ему небесное.

Он обнял жену, посмотрел на ее гладкое лицо c чуть вздернутой после подтяжки верхней губой и скользнул рукой под халат.

Она остановила его:

– Димка, вечером. Всю ночь спал, теперь вспомнил. Иначе мы надолго застрянем. А у нас с тобой культурная программа впереди.

– Подчиняюсь, – согласился он и поцеловал ее в крашенные под седину, тонко пахнущие духами волосы.

– Может, нам навсегда сюда перебраться? – мечтательно сказала она. – Надоели морозы, тепла хочется. В музеи будем ходить, море рядом. Потом купим дом в Барселоне. Можно в Мадриде.

– Потерпи немного. Через два года верховный не продлит срок – все само собой и решится. Тогда и подумаем, где жить. Но сначала пусть с виллой все уляжется, а там будет видно. Пойдем, позавтракаем, – предложил он.

Пока он сидел в кресле и просматривал вчерашние газеты, которые раздали в самолете, она переоделась, осмотрела себя в зеркале и, занимаясь прической, спросила его:

– Ты почему до сих пор в халате? Потом я буду тебя ждать.

– И так всю жизнь в брюках и при галстуке. Дай отдохнуть от этого.

Она махнула рукой.

– Делай, как тебе удобно.

Спускаясь в столовую, они решили, что после завтрака искупаются, недолго позагорают, а потом поедут в Фигерас. Ларка сгорала от нетерпения увидеть картины Дали и блеснуть своими знаниями. Перед отпуском она неделю штудировала брошюру, посвященную его творчеству, и теперь ей хотелось выступить перед мужем в роли гида.

Прислуживающую им повариху звали Мерседес. Ее предложило местное агентство по подбору сезонного персонала. Она немного говорила по-русски. Это оказалось для них приятной неожиданностью, хотя Ларка и ставила перед агентством такое условие. Дмитрий Владимирович обратил на Мерседес внимание еще вчера, когда она встречала их с дороги. Пока она накрывала на стол, курсируя между столовой и кухней, он посматривал на ее красивое строгое лицо и украдкой скашивал глаза ей вслед, провожая взглядом стройные ноги. Его осторожный интерес не укрылся от Ларкиных глаз. «Старый козел, никак не угомонится», – думала она, следя за ним.

Допив кофе, Ларка заторопилась – ей не терпелось искупаться.

– Догоняй, – сказала она и поблагодарила Мерседес.

– Осторожно спускайся по лестнице, она еще мокрая, – предостерег Дмитрий Владимирович.

– Ты долго еще?

– Глядя на тебя, захотелось кофе, – ответил он. – Провались пропадом все доктора.

Ларка ушла, а он, показав пальцами размер, чтобы было понятно, что не чашку, сказал Мерседес:

– Сделаешь кофе? Кружку.

Она вынуждена была пройти на кухню и вернуться обратно. А он получил возможность еще раз полюбоваться ее ногами. Мерседес ему определенно нравилась. Не нравилась лишь ее подчеркнутая строгость. «Испанок у меня еще не было. Ножки – чудо, талия точеная», – думал он, потягивая кофе и распаляя себя. Почувствовав прилив желания, встал из-за стола, поправил седые волосы, на макушке уступившие место аккуратной плеши, и, ведомый безмозглым стеблем, двинулся в кухню. Перед кухонной дверью кашлянул.

В это время Мерседес споласкивала посуду и ставила ее в машину. Ее узкую талию перехватывали широкие тесемки передника, завязанные сзади симпатичным бантом. Она слышала, как он вошел и направился к ней, но не обернулась, лишь насторожилась. А он, видя, что она никак не реагирует на его появление, принял это за добрый знак и, нацеленный на удачу, уже не мог остановиться: подойдя к Мерседес, похотливо улыбнулся и крепко взял ее за талию.

Мерседес среагировала мгновенно: чуть обернувшись, она махнула сковородкой сзади себя и ударила Дмитрия Владимировича по руке. От неожиданной резкой боли он отдернул руки и сразу обмяк. А Мерседес повернулась к нему и угрожающе произнесла гремучую смесь из слов «вырву» и «оторву»: «Выторву!» – с ударением посередине; в другом положении он вряд ли понял бы, что она сказала. «Извини», – пролепетал он и поднял руки кверху. Она с грохотом бросила сковородку на столешницу и выбежала из кухни.

Он никак не ожидал такого поворота событий и с досады громко выругался. Прислуга всегда была послушна, Дмитрий Владимирович к этому привык. А тут – на тебе! Он даже растерялся. «Вот ведь сука, – подумал он, – откуда она взялась такая».

Находясь под впечатлением от постигшей его неудачи, он задержался в столовой, чтобы прийти в себя; рука болела, удар пришелся прямо по кости. Допил остывший кофе и, будучи уверенным, что Мерседес не рискнет рассказать о случившемся жене, решил ничего пока не предпринимать. Спускаясь к морю, с удовольствием вдыхал запахи морской воды и садовых цветов.

Крохотный пляж располагался в маленькой бухте и был зажат с двух сторон разновысотными скалами, раструбом расступающимися в море. Скалы были почти лишены растительности. Только на стыках глыб ближе к воде пробивались на волю кактусы, да кое-где в расщелинах ютились островки можжевельника. От воды насыпной песок отделяла каменная кладка. Направляясь купаться, Дмитрий Владимирович обычно перешагивал через преграду; шедшее далее галечное морское дно не доставляло ему неудобств. Ларка же предпочитала спускаться в воду по каменной лестнице, держась руками за специально сделанный для нее металлический поручень.

Преодолев половину пути, Дмитрий Владимирович вспомнил, что придется объяснять жене происхождение огромного синяка на руке и полукруглой ссадины. Он замедлил шаг, чтобы успеть придумать подходящую легенду. Перебирая возможные причины, остановился на мокрой лестнице: этот вариант показался ему подходящим, тем более что некоторые ступеньки действительно еще не просохли.

Ларка загорала, лежа на песке.

– Принеси мне, пожалуйста, воды, – попросила она, услышав шаги мужа.

Он положил сумку на лежак и направился под навес в углу пляжа.

– Дима, что-то ты долго пил кофе, – заметила она, – я успела искупаться.

– Ты будешь вся в песке, – сказал он, доставая из холодильника воду и не реагируя на ее вопрос.

– Ты же знаешь, я всегда так загораю. Ложись рядом, – предложила она.

– Сначала искупаюсь. Составишь мне компанию?

Она отказалась. В это время на лестнице раздался дробный стук, будто кто-то семенил по ступенькам.

Дмитрий Владимирович обернулся. По лестнице, неуклюже из-за неподходящего для собаки шага ступеней и их крутизны, спускалась красивая немецкая овчарка с черной спиной и рыжими подпалинами. Добравшись до нижней ступеньки, она остановилась, не решаясь ступить на песок, и уставилась умным взглядом на Дмитрия Владимировича, ожидая реакции хозяина.

На верхней лестничной площадке показался охранник с испуганным лицом и закричал:

– Пальма! Ко мне!

– Как она сюда попала? – недовольно спросил Дмитрий Владимирович. – Ты забыл, где ее место? Она же могла напугать Ларису Васильевну.

– Извините, Дмитрий Владимирович, не углядел, – сказал охранник и снова надрывисто закричал: – Пальма! Пальма!

Но собака не реагировала на него. Дмитрий Владимирович вынужден был ему помочь.

– Пальма, на место, – строго и властно сказал он.

Помедлив немного, будто надеясь, что хозяин передумает, овчарка нехотя развернулась и неловкими прыжками вернулась к охраннику.

– Как тебе наша повариха? – спросила Ларка.

– Кажется, она недовольна жизнью.

– Почему ты так решил?

– Недовольство у нее на лице написано.

– Наверное, ты с ней грубо разговаривал, за тобой водится такое. Кстати, я тебе не говорила? Каталонцы – особенный народ. У них даже свой язык есть. Как пишут в книжках, они замкнуты и в общении с иностранцами прохладны и высокомерны.

Этот рассказ жены о каталонцах он покорно выслушивал каждый раз, когда они прилетали в Испанию. «Подходящий повод», – подумал он.

– А на кой нам сдалась высокомерная кухарка? Может быть, распрощаемся с ней? А то давай наймем еще высокомерную горничную, высокомерного сторожа.

– Ты же хотел, чтобы в этот отпуск была только испанская кухня. Чтобы можно было дома нормально поесть, а не по ресторанам мотаться. Я специально выбрала для тебя испанку.

Дмитрий Владимирович вспомнил, что действительно просил об этом жену, и замолчал.

– А внешне она тебе понравилась?

– Не успел определиться, – натянуто улыбнулся он.

– Она же красивая, ты не мог этого не заметить, – не отставала Ларка.

– Нет, не заметил, – отрезал он и пошел купаться.

– А мне кажется, что ты не сводил с нее глаз.

– Не выдумывай, – заходя в воду, сказал он.

– А почему ты раздражаешься? Потому что я говорю правду?

Еще не дойдя до подходящей глубины, он нырнул в воду, чтобы поскорее прекратить этот разговор. Плавал долго. Рука ныла, настроение было неважное. Он понимал, что жене лучше бы не видеть его синяка, но не представлял, как можно его скрыть.

Когда он собирался выйти на берег, Ларка остановила его: в ее теле созрело желание – и в голове родилась идея.

– Подожди, не выходи! – попросила она и направилась к лестнице. В воду спускалась медленно. Когда поручень кончился, позвала мужа: – Иди сюда!

Он догадался, что она придумала, но это не вызвало у него восторга. Подошел к лестнице. В этом месте вода была ему по пояс.

– Подойди ближе, Дима. Что с тобой? – заметила она его нерешительность.

Он приблизился к ней. Она обвила его шею руками, ногами обхватила за талию и коротко поцеловала в губы.

– Теперь можешь нести меня в океан.

Чтобы удержать Ларку, он взял ее за ягодицы. Когда вода дошла ему до груди, она мягко сказала:

– Достаточно, дорогой, здесь тебе будет хорошо.

В воде держать Ларку было легко, но даже от небольшой тяжести у него сильно ныла рука, сводя на нет всякое желание. Ларка почувствовала, что с ним творится что-то неладное.

– Ну? Я ничего не понимаю. Кто приставал ко мне на террасе?

Дмитрий Владимирович сконфуженно молчал.

– Тебе же всегда нравилось в воде, – она начала нервничать. – Я вешу как пушинка, ты совсем не устанешь. Что с тобой сегодня?

– Может быть, лучше в бассейне? – несмело предложил он.

Она разомкнула ноги, расцепила руки и зло толкнула его в грудь.

– Сегодня можешь ни на что не рассчитывать! И запомни: плавать в фартуках, или в чем там еще, я не собираюсь!

И в этот момент, когда в искаженное от недовольства лицо жены лучше было не смотреть, его посетила спасительная идея: не дожидаться расспросов, а самому рассказать о синяке и тем самым убить сразу двух зайцев.

– Извини, Ларка, у меня рука болит.

Она с удивлением посмотрела на него – что за новость?

– Я же грохнулся на лестнице, – он показал ей руку, внимательно следя за ее реакцией. – Видишь? Синяк в полруки. Тебя предупреждал, а сам навернулся.

– Обо что это ты? – успокаиваясь, спросила Ларка.

– О перила. Когда падал, хотел ухватиться за что-нибудь, а в результате только хуже получилось. Рука дернулась, и со всей силы.

– Почему ты мне сразу не сказал? Понес зачем-то.

Они подошли к пляжу; он помог ей перешагнуть через каменную преграду, обнял и чмокнул в щеку.

– Ну, согласись, мужчине признаваться в собственном бессилии всегда неприятно.

Ларка почувствовала, что муж что-то недоговаривает.

– Надо же, какая щепетильность. А почему я ничего не слышала? Ты что же, даже не выругался при этом?

– А ты в это время плавала, – легко нашелся он.

Почувствовав ложь, Ларка, как гончая, уверенно пошла по следу.

– Подожди, когда ты спускался, я загорала. Про какое плавание ты говоришь?

Наступил критический момент. Но Дмитрий Владимирович быстро нашел выход. Он довольно улыбнулся и даже позволил себе потянуть время.

– Скажи, пожалуйста, почему ты у меня такая недоверчивая?

– Не заговаривай мне зубы. Говори, что случилось.

– Сначала подумал, что сломал руку. Вернулся наверх, хотел перетянуть чем-нибудь, но ничего подходящего не нашел. Ощупал руку как мог. Перелома вроде бы нет, успокоился и спустился к тебе.

Ларкин разоблачительный напор неожиданно пропал, ей не хотелось ничего более выяснять.

– И потом пятнадцать минут молчал, – с безразличием сказала она.

Дмитрий Владимирович уловил произошедшую в настроении жены перемену и насторожился.

– Ну, если бы сломал, сразу сказал бы. А так что? Что ты – синяков не видела?

Ничуть не поверив мужу, Ларка потеряла интерес к расспросам и сникла, лицо ее потускнело. Она села в кресло под зонтом и тяжелым взглядом уставилась в торчащий из скалы пучок можжевельника.

– Что ты молчишь? – заволновался он, предчувствуя приближение событий, не сулящих ничего хорошего. Она продолжала молчать, и он несмело предложил: – Тебе принести сок из грейпфрутов, твой любимый?

– Я хочу выпить, – твердо сказала она, не отрывая взгляда от можжевельника.

– Ларка, мы же договорились, – заговорил он просительным тоном. – Потерпи до обеда. В Фигерасе пойдем в ресторан. Потерпишь? Прошу тебя. Сейчас ведь поедем. Пока туда, сюда, дорога, музей – вот и обед.