Остров с зелёной травой (история одной экспедиции)

– Свободны.

Отпустив начальника управления, Дмитрий Владимирович снова вспомнил, что его ожидает отпуск и маленький уютный пляж. Перелистывая ежедневник и отмечая плановые мероприятия следующего месяца, он невольно думал о том, что через несколько дней берег Каталонии встретит их с Ларкой морем и солнцем и можно будет по-настоящему расслабиться и отдохнуть.

«Ларка, наверное, уже начала готовить чемоданы, – он никак не мог сосредоточиться на работе. – Интересно, она не забыла распорядиться по поводу местной поварихи?»

XII

Фоунтейн начал рабочий день с просмотра утреннего выпуска – как обычно. Полистав газету, он остановился на разделе хроники, которым никогда особенно не интересовался. Но сегодня его взгляд невольно задержался на предпоследней странице, поскольку всю отведенную под хронику площадь занимала единственная заметка под интригующим заголовком «След в округе Таунер оставил НЛО?». Заметка содержала фотографии, что для хроники было редкостью. На одной двое мужчин, похожих на туристов, стояли на фоне заросшего камышами берега какого-то водоема. Второй снимок примятой травы дополняли стрелки-указатели с пояснениями.

Фоунтейн прочитал заметку и задумался. Мужчины оказались не туристами, а рыбаками. Барри – фермер из Кандо, Мэтт – хозяин небольшой автомастерской – оттуда же. «Не похоже, чтобы эти парни занимались сочинительством», – подумал Фоунтейн и вспомнил рыжий конверт и содержащийся в нем бредовый текст, отчего почувствовал легкое волнение. Не отдавая себе отчета, для чего это делает, он вывел на экран компьютера карту штата и в северо-восточной его части нашел озеро Маза с островом, о котором шла речь в заметке. Озеро находилось на границе трех округов – Бенсон, Таунер и Рамси, на одинаковом расстоянии от городков Кандо и Черчс Ферри.

Фоунтейн вернулся к заметке, прочитал описание следа еще раз и представил себе, как волна неожиданно окатывает рыбака в лодке, а второго едва не сбивает с ног. Его раздумья нарушил стук в дверь. Это Джоан принесла кофе. Он поздоровался, поблагодарил ее и в этот момент понял, что именно не дает ему покоя: почтовый индекс на рыжем конверте и номер собственной «Хонды». Джоан была уже в дверях, когда он остановил ее излишне резким в тишине кабинета восклицанием:

– Джоан! Подождите, пожалуйста.

Джоан вздрогнула и повернулась к Фоунтейну.

– Что случилось?

– Извините, не хотел вас напугать. Не могли бы вы срочно подготовить список почтовых индексов по трем округам штата?

Джоан внимательно посмотрела на шефа. Его возбужденное состояние было необъяснимым и потому странным.

– По каким именно округам? – уточнила она.

– Бенсон, Таунер и Рамси.

После ухода Джоан Фоунтейн заволновался. Он принялся выводить в блокноте число 325 и с нетерпением ждал возвращения секретаря, машинально прикладываясь к чашке с кофе. Когда на листе не осталось свободного места, Джоан вернулась и положила ему на стол список почтовых индексов. Он даже забыл ее поблагодарить – сразу уткнулся в лист бумаги и заскользил пальцем по колонке чисел. Но она не преминула напомнить ему о вежливости:

– Это то, что вам было нужно, сэр?

– Что? – рассеянно переспросил он. – А… да, спасибо.

Он продолжил движение по списку и замер на числе 58325. Это был почтовый индекс городка Черчс Ферри в округе Рамси.

Какое-то время Фоунтейн сидел неподвижно, разглядывая августовские числа настольного календаря. Затем закрыл глаза и пытался представить себе инопланетян. Потом думал о том, как с их появлением может измениться жизнь на Земле. Кожа у Фоунтейна покрылась мурашками, ему стало зябко. Под окном с включенной сиреной проехала машина «Скорой помощи». Он очнулся, допил остывший кофе, и некоторое время собирался с мыслями. Затем позвонил Уорнеру.

– В чем дело, господин Уорнер? – спросил он нарочито недовольным тоном. – Твои пинкертоны накопали материал про НЛО, а ты молчишь, словно такие пустяки случаются у тебя каждый день.

– Я хотел преподнести тебе сюрприз, – начал оправдываться Уорнер, не уловив истинного настроения шефа. – Небольшой намек на сенсацию в серой безмятежности, так сказать, наших газетных будней.

– Старина, ты сентиментален сегодня. Спасибо, сюрприз тебе удался. А кто был детективом?

– Роберт Данн.

– Пришли его, пожалуйста, ко мне, я хочу расспросить его подробнее. Может, вашу хронику пора переселять на первую страницу, а вы все топчетесь на задворках, – пошутил Фоунтейн, прежде чем положить трубку.

Ждать Данна долго не пришлось: узнав о причине вызова от Уорнера, он в предвкушении общения с главным редактором примчался мигом.

– Спасибо за работу, – поблагодарил Данна Фоунтейн, жестом предлагая ему присесть. – Прекрасная заметка. У меня к тебе лишь несколько вопросов. Во-первых, что ты можешь сказать о рыбаках?

– А что вас интересует?

– Знаешь, есть такой сорт людей, которые, чтобы прославиться или просто подурачиться, любят поводить нашего брата за нос. А мы, газетный народец, падкий на сенсации, легко очаровываемся их выдуманными историями.

– Нет, сэр, в данном случае это не так. Обыкновенные рыбаки. Барри склонен верить в невероятные сценарии. Мэтт, наоборот, очень скептически относится к подобным вещам. По этому поводу они даже ссорились друг с другом.

– Хорошо, будем считать, что рыбаки ничего не сочиняют. А как ты думаешь, что явилось причиной образования воздушной волны?

– Все зависит от того, где она зародилась. Если над островом, тогда можно предположить, что там был объект, который инициировал волну и оставил след после своей стоянки. Но вот проблема: рыбаки его не видели. С их слов, вчера утром стоял туман. Но даже если так, как можно не увидеть на безлесном острове предмет длиной около двадцати метров? Тем более как можно было не увидеть взлет этой махины?

– Не заметить такую махину действительно сложно. Давай посмотрим фотографии, – предложил Фоунтейн.

Он уступил Данну место в кресле у монитора. Тот вывел на экран каталог вчерашних фотографий, и они начали их просматривать. Когда они увеличили фотографию одного из сломанных камышей, Данн вдруг воскликнул:

– Я кое-что заметил! Если не возражаете, давайте посмотрим снимки камышей еще раз.

Они начали выводить на экран сломанные камыши, максимально увеличивая каждую фотографию.

– Посмотрите, – переходя от снимка к снимку, комментировал Данн, – головка камыша свисает по ту сторону стебля. И здесь тоже. И у этого камыша то же самое, – Данн вдруг встал с кресла, будто собирался произнести речь. – Я уверен, что центр образования волны находился на острове в том месте, где расположен след.

Фоунтейн посмотрел на Данна, ожидая объяснений. Тот продолжил:

– Важно знать, из какого положения по отношению к следу я фотографировал. Оказавшись на острове, я первым делом пошел в обход следа. Барри шел за мной и рассказывал, что произошло. А я в это время записывал его рассказ на диктофон и щелкал без остановки. Иногда Барри подсказывал, что снимать. Он останавливал меня и предлагал сфотографировать то вмятину, то сломанный камыш.

Фоунтейн начал догадываться, куда клонит Данн.

– А как ты снимал камыши? Они ведь растут вдоль берега. Ты подходил к ним?

– Нет, у меня не было времени. Я поворачивался лицом к озеру, приближал сломанный стебель и фотографировал. И при этом стоял спиной к следу.

– И головки были свешены в противоположную от тебя сторону! – придя в не меньшее возбуждение, чем его молодой коллега, воскликнул Фоунтейн.

Данн как истинный корреспондент-хроникер, находящийся в состоянии новостной лихорадки, уже не мог сдерживать переполнявшие его эмоции. Он заговорил торопливо, захлебываясь словами.

– Посмотрите на любой сломанный камыш. Его головка висит, возможно с небольшим отклонением, за стеблем в сторону от фотографа. Так сломать камыш может только воздушная волна, идущая от фотографа к камышу. А что значит от фотографа к камышу? Я же при этом стоял спиной к следу…

Фоунтейн не выдержал и перебил Данна:

– Это означает, что волна шла от следа к камышу, то есть зародилась над следом.

После их разговора на повышенных тонах стало очень тихо, лишь шумел кондиционер, нагнетая в кабинет прохладный воздух и колебля листья-ракетки разлапистого цветка. Они молчали, глядя друг на друга радостными глазами людей, только что разгадавших вековую тайну.

Позвонила Джоан и напомнила Фоунтейну, что через час у него плановое совещание редакторов отделов.

– Оповестите, пожалуйста, всех, что совещание отменяется. И еще, Джоан, дорогая, – сказал Фоунтейн, но тут же осекся и смутился от своего невольно вырвавшегося обращения. – Принесите нам с Робертом, пожалуйста, кофе.

Джоан удивилась словам шефа, но ничего не сказала.

– Теперь займемся вмятинами, – предложил Фоунтейн. – Может быть, мы что-то упустили.

Они снова припали к монитору.

– Обрати внимание на эту вмятину, она не имеет форму круга, – заметил Фоунтейн. – Ее абрис – это цепочка соединенных между собой дуг разной длины. Посмотри, заканчивается одна дуга – начинается другая, заканчивается одна – начинается другая, – и он провел концом ручки по каждой из дуг.

– Напоминает контур стилизованной ромашки, – сказал Данн. – Только лепестки этой ромашки имеют разный размер.

– Зачем нужна опора с таким контуром в основании? Какой в этом смысл?

И тут Данна вновь осенило. Глаза его загорелись лихорадочным блеском, он вскочил, вдавил очки в переносицу и срывающимся от волнения голосом спросил Фоунтейна:

– Сэр, у вас есть что-нибудь круглое, чем можно оставить след на бумаге?

Фоунтейну показалось, что если сейчас же не дать Данну того, что он просит, его хватит удар. Он достал из стола печать и протянул Данну. Находясь в невероятном возбуждении, Данн вытащил лист бумаги из лотка принтера, поставил на него печать и громко продекларировал:

– Это я прилетел на остров первый раз! – он шлепнул печатью еще раз, сместив ее относительно первого оттиска, и радостно воскликнул: – А это я прилетел на остров во второй раз!

Потом он поставил еще несколько печатей вокруг первого оттиска с небольшим сдвигом от него, сопровождая каждый оттиск комментарием: «Третий раз, четвертый…», затем обвел фломастером край получившейся фигуры и протянул лист Фоунтейну:

– Посмотрите, окружность этого якобы круга состоит из нескольких соединенных дуг. И вот как эта окружность образовалась.

Данн был в ударе и походил на ученого в момент озарения. Фоунтейн смотрел на него с неподдельным интересом.

– У моего корабля опоры без волнистых краев, – продолжал Данн. – У него цилиндрические опоры правильной формы и прекрасная система навигации. Но я тем не менее не могу каждый раз при приземлении попадать абсолютно точно в прежний, так сказать, оттиск печати, я каждый раз немного промахиваюсь относительно центра первого оттиска. Причем, заметьте, случайным образом. И в итоге получается вот такая картина! – торжественно заключил Данн, указав рукой сначала на экран монитора, затем на лист бумаги.

Он замолчал и рухнул на стул, устав от пережитого эмоционального всплеска.

– Невероятно, – только и смог произнести Фоунтейн; он был восхищен точностью найденной аналогии с печатями и простотой объяснений Данна.

Джоан принесла кофе.

Обращение «дорогая» не выходило у нее из головы. Она не могла понять, что произошло с шефом, и снова и снова возвращалась к этой теме.

«Это обычная оговорка или что-то другое? – размышляла она. – А что могло быть другое? За год, пока он возглавляет редакцию, он ни разу не удосужился поговорить со мной о чем-нибудь, кроме работы. Только постоянно смущает своим оценивающим взглядом. Его ни разу не хватило даже на комплимент. Но сегодня все было очень странно. Зачем ему срочно понадобились почтовые индексы? И потом, Данн. За все время работы в редакции он, кажется, первый раз сидит в этом кабинете. С чего вдруг? Он же пишет заметки в раздел хроники, для чего он мог понадобиться шефу?»

Она обратила внимание на возбужденные лица коллег. «Чем они тут занимались?» – подумала она и, съедаемая любопытством, вышла из кабинета.

После ухода Джоан они пили кофе, каждый думал о своем. Фоунтейн думал о том, что Данн удивительный парень и что в его гипотезе есть какая-то уязвимая деталь. А Данн думал о том, что главный редактор совсем даже не глупый малый, и о том, что произойдет, если НЛО будет найден.

Фоунтейну, наконец, удалось ухватить то, что его смущало в объяснениях Данна.

– Роберт, вот что меня сбивает с толку: а зачем твоему кораблю надо каждый раз стараться попасть в прежний след?

– Вы не поверите, я как раз думал об этом, – засмеялся Данн. – Действительно, разве это так важно? Самое короткое объяснение звучит так: потому что НЛО приземляется в автоматическом режиме.

– Короткое и непонятное, – пошутил Фоунтейн.

– Вот смотрите. Вы прилетели на чужую планету. Где вам приземлиться? Совсем не праздный вопрос, если учесть, что вы не знаете местности. Где болото, где слабый грунт или еще что-нибудь в этом роде. Вам надо найти прочное ровное место. Вы же не хотите провалиться вместе с кораблем в тартарары? Наконец место вами найдено. Вы с осторожностью приземлились в ручном режиме. Все получилось штатно, как говорят специалисты. Спрашивается, зачем вам снова терять время на поиски, если уже найдено опробованное место? Тем более что думать при этом не приходится. Один раз зафиксировали координаты места посадки – и все. Дальше за вас думает бортовая система навигации. А приземлиться в ту же точку для корабля такого класса – детская задачка.

«Какая светлая голова у этого парня», – подумал Фоунтейн и спросил:

– Что, кроме снимков, выложено на нашем сайте?

– Мой полный комментарий. В газете он сильно сокращен. Но наших с вами открытий там нет, – улыбнулся Данн.

– И хорошо… Давай возвратимся к тому, с чего начали: почему рыбаки не видели корабль?

– Принимая наши с вами гипотезы как строго доказанные, я могу лишь заключить, что НЛО невидим человеческим глазом, – сказал Данн. – Невероятно, но в продолжение нашей логики другого разумного объяснения я не нахожу… Но это кажется невероятным лишь потому, что мы исходим из тех технических возможностей, которыми обладаем сами. Насколько инопланетяне опередили нас в развитии, мы и представить себе не можем.

– Это так, но матерым материалистам не понравится, что объект никто не видел. Им дай обязательно на зуб попробовать, как золотую монету на средневековом базаре. А не видел – значит не было.

– Ну, тогда пусть они потрудятся объяснить установленные факты, – парировал Данн.

– Не возражаю, – засмеялся Фоунтейн. – Роберт, у меня к тебе просьба. Все, что нам с тобой удалось выяснить, обязательно будет опубликовано с твоим непосредственным участием. Но пока пусть наши с тобой догадки побудут какое-то время лишь в наших головах. О'кей?

Данн кивнул и собрался уходить, но в дверях остановился.

– Еще одна мысль, если позволите. Я могу легко доказать, что корабль приземлялся на остров как минимум столько раз, сколько дуг расположено в контуре вмятины. Больше может быть, меньше – нет.

– Я тебе верю, – улыбнулся Фоунтейн. – Скажи, а зачем ты пошел в газету? У тебя же были хорошие перспективы в научной работе.

От вопроса шефа Данн сразу сник, глаза его потускнели. Фоунтейн заметил перемену в его лице, но не понял, с чем это связано.

– Видите ли, сэр, после университета я обнаружил, что хочу общаться с людьми, мне это больше подходит. Я меньше устаю, когда работаю на воздухе, в разъездах, чем за компьютерным столом. Плюс фотография, конечно. Я со школы ее увлекаюсь, тоже сыграло свою роль.

Когда Данн ушел, Фоунтейн позвонил Джоан и попросил ее выяснить, по каким дням вывозят бумажный мусор из редакции. Джоан ответила, что и так знает – рано утром по понедельникам. После этой еще одной необычной просьбы шефа она решила, что в редакции и лично с Фоунтейном действительно происходит что-то странное, и даже подумала, не поделиться ли ей с кем-нибудь своими наблюдениями.

После разговора с Джоан Фоунтейн успокоился, потому что письма он просматривал в понедельник и во вторник, а сегодня четверг, и это значит, что они пока еще находятся в редакции. Потом он вспомнил, что некто Сол обещал начать свои действия через три дня, то есть сегодня, и позвонил Лоренсу.

– Стив, ты помнишь письмо, которое я показал тебе в начале недели?

– В котором пришелец обещал научить русских правильно ездить по дорогам? Разумеется, помню.

– Пробегись, пожалуйста, по главным новостным сайтам, прежде всего по русским, и выясни, не привел ли он свою угрозу в исполнение.

Фоунтейн не сомневался, что услышит от Лоренса пропитанные иронией вопросы по поводу его просьбы, и был очень удивлен, когда их не последовало.

– О'кей, что-то будет – сразу позвоню.

Поколебавшись секунду, Лоренс спросил:

– А ты читал в утренней хронике заметку про рыбаков?

– Читал.

– Очень любопытная заметка. Рекомендую еще комментарий Данна на нашем сайте, – посоветовал Лоренс и добавил: – Неплохо было бы узнать, в каком почтовом отделении наш пришелец опустил свое письмо. Как ты думаешь?

Фоунтейн понял, что Лоренс мыслит в том же направлении, что и он сам, и пытается нащупать связь между событиями. «Как всем интересна эта тема, – подумал он, – есть во Вселенной разумные существа, кроме нас, или нет. Какое может начаться брожение в умах, если их существование подтвердится, даже трудно себе представить». Но ему не хотелось обсуждать с Лоренсом эту тему и тем более делиться своими открытиями. Поэтому он ограничился шуткой, напомнившей коллеге о его скептическом фырканье в прошедший понедельник.

– Стив, твоя логика мне понятна. Смелые фантазии – это замечательно, но чувство меры в фантазиях – еще лучше. Жду твоего звонка.

Фоунтейн положил трубку. Только теперь, выяснив все, что было возможно выяснить, он решил позвонить Ларкину, но опоздал: босс его опередил.

XIII

Ларкин начал, как всегда, недовольным тоном:

– Почему заметка об НЛО затерялась у вас на последних страницах?

Насколько было известно Фоунтейну, Ларкин просматривал собственную газету, что называется, по диагонали. И то, что его вдруг хватило даже на местную хронику, удивило Фоунтейна.

– Материал об НЛО был получен вчера вечером и помещен в газету в экстренном порядке. На изменение макета выпуска уже не было времени.

– Как вы умеете вывернуться. Что собираетесь предпринять дальше?

– Прошу прощения, но мне не надо ни из чего выворачиваться.

– Вы не ответили на мой вопрос. У вас сенсационный материал, а вы до сих пор не знаете, как им распорядиться. Может быть, вы и телевизор не смотрите?

– Что вы хотите этим сказать? – насторожился Фоунтейн.

– То, что по новостному каналу штата в утреннем обзоре прессы вашу заметку успели процитировать и прокомментировать вдоль и поперек. И может так получиться, что в скором времени все забудут, кто первым откопал сенсацию.

– Именно поэтому мне надо с вами встретиться.

– Я недалеко от вас, скоро буду, – сказал Ларкин и отключился.

Потом позвонил Лоренс и сообщил, что у него нет новостей.

Когда через пятнадцать минут в кабинет вошел Ларкин, Фоунтейн перечитывал комментарий Данна. Провалившись в кресло, босс вытащил полы пиджака из-под массивного зада и выпалил:

– У меня мало времени. Что у вас?

– В понедельник в редакцию пришло письмо. Автор представился посланцем с другой планеты и потребовал передать русским, в Россию, – уточнил Фоунтейн, – что будет уничтожать автомобили, едущие по встречной полосе с мигающими фонарями на крыше, как на полицейских машинах. Позавчера…

Но Ларкин не дал Фоунтейну договорить.

– И для выслушивания бреда какого-то умалишенного вы вытащили меня в редакцию? – возмутился он и откинулся на спинку кресла.

– Я не закончил, – спокойно продолжил Фоунтейн. – Позавчера пришло второе письмо. Я не стал его читать и выбросил. Но заметил, что три последние цифры почтового индекса отправителя совпадают с цифрами номера моей «Хонды». Это число 325.

Ларкин принялся сминать ухо в комок. Для свободной руки ему не хватало блокнота и ручки, но Фоунтейн и не думал приходить ему на помощь.

– Остров, на котором оставил след НЛО, находится на озере на северо-востоке штата. Сегодня я выяснил, что почтовый индекс Черчс Ферри – 58325. Это значит, что оба письма поступили из почтового отделения этого городка. От него до озера меньше десяти миль.

Ларкин оставил ухо в покое.

– Не хотите ли вы сказать, что этот инопланетянин ходит пешком до Черчс Ферри и бросает там письма?

Фоунтейн решил поиздеваться над боссом.

– Нет, я хочу сказать, что наматывать лишние мили никому не интересно, даже инопланетянам. А почтовый офис в Черчс Ферри – ближайший к острову. Во-вторых, почему же он один ходит? Может быть, их несколько в экипаже. И, кроме того, в аббревиатуре НЛО средняя буква «Л» означает «летательный». Принимая это во внимание, можно предположить, что они добираются по воздуху, а не ногами. И вообще, мы даже не знаем, есть ли у них ноги.

– Я понял. Только почему их до сих пор никто не видел?

– Наверное, потому, что они старательно избегают контактов с людьми.

Реакции со стороны босса не последовало, и Фоунтейн продолжил:

– Заметку пересказывать не буду, раз вы говорите, что читали ее.

– Вы хотите сказать, что у вас есть еще что-то кроме заметки и писем? – встрепенулся Ларкин.

– Заметка содержит лишь предположения. Вчера вечером не было времени для подробного анализа. Но сегодня в спокойной обстановке мы тщательно изучили фотографии…

– Кто это «мы»? – перебил Ларкин. – Кого вы подключили к этой работе?

– Автора заметки Роберта Данна… Так вот, анализ фотографий показал, что эпицентр зарождения воздушной волны находился над следом, оставленным НЛО. Более того, формы вмятин от опор НЛО говорят о том, что он неоднократно приземлялся на остров. Остров был его местом стоянки. Данн очень наглядно доказал это.

Ларкин скорчил брезгливую гримасу:

– Он что для вас – непререкаемый авторитет, этот Данн? Почему вы так легко приняли его версию?

– Потому что у него превосходное образование и светлая голова. Он окончил Массачусетский технологический институт, в его рассуждениях нет изъяна.

– Мы все что-нибудь да окончили, – пробурчал Ларкин.

«Ты точно окончил что-нибудь», – подумал Фоунтейн, а вслух сказал:

– Если вы не в курсе, то с удовольствием сообщаю вам, что Массачусетский институт – это не «что-нибудь», а мировая кузница нобелевских лауреатов.

Ларкин недовольно хмыкнул, но промолчал.

– Я предлагаю в вечернем выпуске поместить развернутый материал об НЛО, – сказал Фоунтейн.

– А письма вы собираетесь опубликовать в следующем году? – съязвил Ларкин. – Кстати, покажите мне их.

– Письма надо прежде разыскать, они находятся в бумажном мусоре. Что касается публикации – это тот вопрос, из-за которого я попросил вас приехать. Мы, конечно, можем их напечатать, никого предварительно не уведомив. Вместе с информацией об острове это, безусловно, станет двойной сенсацией. Но письма содержат угрозу в адрес другого государства. Поэтому мне кажется, что будет лучше, если сначала мы поставим в известность ФБР, иначе у нас могут возникнуть неприятности.

Из сказанного главным редактором Ларкину понравилась лишь фраза про двойную сенсацию. Он понимал, что материал, которым располагает редакция, – огромная удача для газеты. И ему не хотелось отдавать лавры первой публикации кому бы то ни было, пусть даже и ФБР.

– Кто, кроме вас, знает о письмах? – спросил он.

– Первое письмо я показал Лоренсу. Он помог мне перевести текст.

– Почему же вы не предприняли никаких шагов к публикации?! – неожиданно с негодованием воскликнул Ларкин.

«Сейчас ты у меня получишь», – ухмыльнулся Фоунтейн и зажурчал вкрадчивым голосом:

– Вы, по-видимому, забыли, что наш разговор я начал с сообщения о письме. И вы с ходу, заметьте – с ходу, назвали письмо бредом, а его автора – умалишенным. Припоминаете? А спустя пятнадцать минут вы упрекаете меня в том, что я не напечатал бред этого идиота. Странно, не правда ли?.. Именно поэтому, предвидя вашу реакцию на упомянутый бред, я ничего не предпринял.

Фоунтейн глядел на Ларкина, любуясь отразившимся на его лице результатом тяжелого мыслительного процесса. Череп Ларкина налился кровью. Он что-то заподозрил в словах Фоунтейна, но не мог определить, что именно.

– Я вижу, вы хотите меня как-то поддеть. Или что-то в этом духе. Или мне показалось? – спросил он.

– Ничуть, – непонятно на какой вопрос ответил Фоунтейн.

Ларкин насупил брови.

– Я объяснил вам, – продолжил довольный Фоунтейн, – почему меня в понедельник, как и вас сегодня, не заинтересовало это письмо.