Криминальные каникулы – 1. Том второй. Под знаком орла

– Что тут такого, что я сама с собой говорю? – Рассуждала Даша, открывая калитку и привычно оглядываясь по сторонам. – Вот когда я начну сама себе анекдоты рассказывать и ржать над ними – вот тады ой, можно сразу идти в психушку сдаваться.

Сразу определить, где именно стучат, не удалось: звук эхом метался между домами и слышался тот с одной, то с другой стороны.

Даша упорно бродила туда-сюда, пока не отыскала нужный участок, который буквально вгрызся в лес: плотная стена деревьев окружала его с трёх сторон, а со стороны дороги не было даже забора – между деревьями натянули самую обычную верёвку.

Дом только начал строиться и пока ещё состоял из балок и ферм, соединённых между собой немногочисленными досками. Этим он сразу напомнил Даше рыбий скелет.

На верхней балке сидело двое мужиков и с увлечением забивали гвозди. Они были раздеты по пояс, с загорелыми, мокрыми от пота спинами.

– Шалом, православные! – Махнула рукой девочка.

Рабочие, увлечённые своим делом, не услышали её. Тогда Даша уселась на корточки, устроила локти на коленях, подбородок – на сплетённых пальцах рук, и терпеливо принялась наблюдать за работой.

Минут через десять один из рабочих что-то уронил в траву и негромко выругался. Даша вскочила так энергично, словно под ней сработала невидимая пружина.

– Вам помочь?! – Крикнула она.

Только тут её соизволили заметить.

– Помоги коли не шутишь, – крикнул в ответ рабочий, оставшийся без инструмента.

Девочка подбежала к остову дома и принялась шарить в траве. Наконец ей удалось отыскать молоток.

– Вам как – кинуть его?! – Спросила Даша.

– А если попадёшь?

– Ага, – хихикнула рыжая хулиганка. – И будет, как в анекдоте: «Вася, лови топор! Ну, чё молчишь, не поймал, что ли?!»

Рабочие засмеялись.

– Ты лучше к нам залезь, – посоветовал тот, который до сих пор молчал. – И подай по-нормальному, а то и вправду будет «чё молчишь», – он снова хохотнул.

– А как?!

– Там лестница за домом стоит.

Вскоре Даша уже шла по одной из балок, для верности расставив на манер канатоходца руки.

– Да ты не бойся, не упадёшь.

– Ага-а, если бы она на земле лежала, я бы пробежала, не задумываясь. А так – страшновато.

– Ты просто вниз не смотри.

– Тогда я точно куда-нибудь не туда приду. Вы лучше под руку… под ноги не говорите, – посоветовала Даша.

Через минуту она уже сидела между рабочими, свесив ноги вниз и легкомысленно болтая в воздухе сандалиями.

– Я – Даша.

– Спасибо за молоток, Дашуль. Я – дядя Витя, а вот это – Андрюха.

– А что вы тут делаете? Дом строите?

– Представь себе – да.

– И долго?

Мужики переглянулись.

– Ну, месяц уже тут сидим.

– Вы всё это вдвоём построили? – Удивилась девочка. – За месяц?

– Ну, да. А чего тут такого? А ещё за пару недель остальное закончим. Тут дел-то осталось – начать и кончить. Сейчас стропила поставим, стены обошьём – и всё.

Даша нахмурилась, о чём-то напряжённо размышляя.

– А лопаты у вас есть? – Вдруг спросила она.

– Где-то была. Я её вроде в сарае оставил. А зачем тебе лопата?

– Мне-то лопата уже точно не нужна. Мне просто интересно, что вы ей делали.

– Фундамент копали. Под любым домом фундамент должен быть, если ты не в курсе.

– Теперь в курсе. Долго копали?

– День, потом ещё два дня заливали. Пока всё застыло, то да сё… Странные ты вопросы задаёшь, малышка.

– Я любознательная, – словоохотливо отозвалась девочка. – В жизни всё может пригодиться. Вот вырасту я, захочу построить себе дом, хоть буду знать, за сколько его можно сварганить. Раньше я думала, дом строят долго: год, два, даже три года, а оно вон как оказалось.

– За три года мы можем штук двадцать таких домиков поставить. Да, Андрюха?

– Ну-у… да…, – Андрюха оказался не таким словоохотливым, как его напарник.

– И лопата у вас всего одна? – Уточнила Даша.

– Была вторая, но она сразу же сломалась… Да далась тебе эта лопата! – Не выдержал дядя Витя.

– Вот именно – далась. Вы даже сами не представляете, как вы мне помогли! – С чувством сказал девочка, потом вскочила на ноги. – Ладно, пойду я. А то мне сейчас обед принесут – а меня нет. Как бы этот обед обратно не утащили – у моего официанта мозгов, как у редиски.

– Если есть какой-то мальчишка, который таскает тебе еду, я бы на твоём месте не стал его обзывать.

Девочка кинула в сторону своего собеседника уничтожающий взгляд:

– Это моё дело – обзывать его или нет.

Мужчина пожал плечами:

– Ладно, как хочешь…

Наскоро попрощавшись, Даша спустилась вниз и побежала к Данькиной даче.

Её надежды не оправдались: там всё ещё никого не было, хотя солнце уже преодолело самую высокую точку своего пути и стало клониться к горизонту.

Было уже явно за полдень.

– Точно – кинули меня здесь, – прошептала Даша. – Я всем надоела – вот и выслали меня сюда, подумали, что я сама как-нибудь потихоньку от голода окочурюсь. А вот фиг вам – всем назло выживу!

Даша пощипала ягоды смородины на кустике, который отыскала в углу участка. Ягоды были крохотные с совсем зелёные; есть их было вообще невозможно. Пришлось выкинуть их за забор. Девочка побродила среди грядок, нашла знакомые листики (то ли в какой-то детской книге видела, то ли в школе рассказывали) и выдернула растение из земли. Это оказалась морковка. Совсем, правда, крохотная, не больше Дашиного мизинца. Воровато оглянувшись по сторонам, девочка вытерла морковку рукавом кофты и как есть, целиком, вместе с листьями засунула в рот.

– Гадость какая! – Через минуту прошептала она. Рот склеило от пряных терпких листьев, и она едва смогла отплеваться. – Нет, эти враги точно меня изведут!

И тут калитка заскрипела и, как ни в чём ни бывало, появился Данька с объёмистым пакетом в руках. Увидев Дашу, мальчик заулыбался.

– Привет! – Сказал он. – Я тебе тут котлет принёс. И борщ с хлебом. Будешь?

Даша не нашла нужных слов и лишь судорожно кивнула.

Мальчик прошёл в дом, вежливо пропустив Дашу вперёд.

Журнальный столик Данила посчитал слишком хлипким, бросил на кровать лист фанеры и уже на нём принялся раскладывать принесённые продукты.

– Тут каша гречневая с маслом, – говорил он, доставая очередной контейнер, – я подогрел перед тем, как к тебе идти, только она, наверное, уже остыла. А вот это, – Данька вытащил из пакета две поставленных друг на друга тарелки и после интригующей паузы закончил, – это оладьи. Я сам пёк.

– Что такое оладьи? – Нахмурилась девочка. – Это что-то из картошки?

– Ты не знаешь, что такое оладьи?! – Изумился Данила. – Это блины такие, только они на кефире, а не на молоке, и немножко потолще блинов.

Даша недоверчиво приподняла верхнюю тарелку, понюхала и тут же хлопнула тарелку на прежнее место:

– Беру!

– Тут ещё сметаны я принёс, подумал, вдруг ты со сметаной захочешь.

– Ещё как захочу, не переживайся.

– «Не переживайся»?

– Так Алиска любит говорить.

– А ты повторяешь! – Упрекнул её Данька. – Вот привыкнет Алиса – и будет всегда так говорить.

– А чё – прикольно. Или ты так не думаешь? – Девочка с подозрением вгляделась в своего собеседника.

– Думаю! – Уверил тот её. – Ещё как думаю!

– То-то же.

Когда все продукты были разложены, Данила отошёл на пару шагов с сторону и воззрился на свою подругу. Девочка в свою очередь уставилась на него. Несколько секунд они молчали.

– Ну? – Первой не выдержала Даша. – Так и будешь на меня смотреть?

– А что?

– Отвернись. А ещё лучше – выйди вон. «Если хочешь быть здоров, ешь один и в темноте» – слышал такой стишок?

– Не-а, – мотнул головой Данька.

– Как – нет?! – Изумилась рыжая хулиганка. – Я же тебе только что его сказала.

– Ну, тогда… это… слышал.

– Поэтому иди погуляй, пока я тут есть буду.

Данила послушно поднялся и сделал несколько шагов в сторону двери, но снова был остановлен.

– Погоди! Что ты про орла знаешь?

– Про какого?

Даша промолчала.

– А, ну, да, – сообразил мальчик. – Англичане ищут сокровища…

– Об этом я в курсе.

– И чтобы их отыскать, им нужно сначала найти знак орла.

– И они его не могут найти? – Уточнила девочка.

– Ну, да. Вчера они целый день ездили по посёлку и расспрашивали ветеранов. Сегодня, наверное, тоже будут ездить.

– Идиоты! – Безапеляционно заявила Даша.

– Кто?

– Все. Даже Алиска немножко, потому что им помогает. Такой простой вещи не могут сделать.

– А ты можешь? – Вскинулся мальчик.

– Могу. – Тон Даши стал донельзя деловым. – Короче, чадо, слетай к Алиске и приведи её сюда. Скажи ей, я знаю, где этот их орёл. А за отдельную плату могу даже показать.

Данила вытаращил глаза:

– Чё – правда?! Откуда ты…

– Это моё дело – откуда. Вот приведёшь её – тогда всё и узнаете. А теперь исчезни! Еда – процесс интимный.

Данила попятился к выходу, спиной открыл дверь и вскоре исчез на улице.

– Что бы они без меня делали! – Хмыкнула Даша и потёрла руки, собираясь приступить к трапезе.

Глава 64

Их встретила бабушка, неотличимая от доброго десятка старушек, которых Алисе довелось увидеть за последние два дня. Маленькая американка привыкла к своим бабушкам, которые жили в её родном городе. Точнее, назвать бабушками их язык не поворачивался. Это были престарелые леди со всеми вытекающими. Они были бодры, веселы и всерьёз полагали, что в шестьдесят жизнь только начинается. По их гладким румяным лицам с толстым слоем косметики ничего нельзя было сказать об их характере: они походили друг на друга словно фарфоровые куклы в магазине игрушек.

Сейчас же, только увидев множество морщинок, расходящихся от глаз, Алиса сразу поняла, что эта бабушка очень-очень добрая и вряд ли будет их выгонять.

– Мария Андреевна Крашенинникова? – Спросила девочка.

Та кивнула и выжидающе воззрилась на своих гостей. Алиса не успела сказать ни слова, хозяйка вдруг спохватилась и всплеснула руками:

– Да что же вы в дверях стоите? Проходите, сейчас я вам чайку поставлю!

Квартира была маленькой и очень уютной. Она отличалась тем болезненным идеальным порядком, который поддерживают лишь очень старые люди, которым делать, ну, совсем уже нечего, и они находят отраду в том, чтобы целыми днями напролёт протирать пыль, натирать до зеркального блеска полы и переставлять с места на место всякие мелкие безделушки, чтобы со стороны всё выглядело покрасивше.

Бабушка была самым последним в списке ветераном, и теперь, если она так ничего и не вспомнит про орла, английским кладоискателям придётся придумывать какой-то новый план.

Алиса сразу поняла, что гости здесь бывают не часто, а, может быть, их не бывает вообще. Старушка ахала, суетилась и всё пыталась угодить нежданным гостям.

Им с большим трудом удалось разместиться на тесной кухне. Файшеру не хватило места, и антиквару пришлось стоять около раковины, опираясь спиной на старенький пузатый холодильник.

Алиса отвернулась, чтобы не видеть, как хозяйка наливает в кружки кипяток, а потом топит в этом кипятке пакетики «Липтона». Если уж для налаживания контакта нужно пить эту жидкость, то можно хотя бы не смотреть, как всё это готовится. Тут уж надо себя вести как в плохом ресторане: если не хочешь испортить себе аппетит, лучше не заглядывать на кухню.

Откуда-то бабушка даже достала целлофановый пакет, в котором были аккуратно сложены четыре печенюшки, маленькие и сухие. Одну из них старушка протянула Алисе:

– Возьми, внученька!

– Спасибо, мэм! – Пролепетала маленькая американка и отвернулась, чтобы скрыть выступающие на глазах слёзы. Впервые в жизни они видела столь вопиющую и безнадёжную бедность, которая сквозила во всём, в каждой вещи этой крохотной тёмной квартиры, в каждом предмете обстановки, даже в лице самой хозяйки было какое-то особенное выражение, которое бывает у тех людей, которые давно не испытывали никаких положительных эмоций, давно к этому привыкли и, пожалуй, даже не поверили бы, если бы что-то у них вдруг пошло хорошо.

– Ой, у меня тут и пряничек есть! – Спохватилась старушка. – Совсем забыла!

Она долго рылась в кухонном шкафу, наконец вытащила из недр верхней полки целлофановый пакет, в которым лежал один-единственный пряник.

– Возьми, деточка!

Маленькая американка поблагодарила, попробовала надкусить угощение и чуть не вскрикнула: пряник оказался очень твёрдым. Девочка украдкой проверила языком зубы: все были целы.

С большим трудом ей всё-таки удалось откусить кусочек пряника.

– Вы точно ничего не можете сказать про орла? – Уже в который раз жалобно повторила Алиса.

– Внученька, миленькая моя, если бы ты хоть намекнула, какой именно вам орёл нужен – мне было бы хотя бы, с чего начинать вспоминать. А так, ты даже не можешь сказать, что это было – рисунок, скульптура, может плакат какой… У нас вокруг Цементного стояли верстовые столбы… да и по всему посёлку эти столбы понаставили, там кроме циферок на каждом тоже был крохотный двуглавый орёл нарисован.

Маленькая американка пригорюнилась. Последняя надежда на скорое прекращение поисков оказалась потеряна.

Чай пили в полном молчании. Сначала Брайтон попытался было возмутиться качеством приготовления напитка, но Алиса так строго взглянула на него, что у почтенного профессора отпала всякая охота «качать права» и он подчинился мнению большинства – Алисы и своего менее привередливого компаньона, которые спокойно пили уже восемнадцатую кружку чая за день.

В прихожей зазвонил телефон, и бабушка поковыляла туда. Вскоре из-за двери послышался её по-старчески громкий голос.

– Мистер Брайтон, у вас есть какой-нибудь ненужный документ? – Вдруг обратилась к археологу Алиса. – На нашем языке.

– Документ? – Удивился тот. – Какой?

– Любой. Мне нужно, чтобы бумага выглядела более-менее официально.

Профессор порылся в карманах. Среди прочих и нужных, и ненужных бумаг отыскалась половина неправильно заполненной таможенной декларации, другая половина уже была израсходована на какие бытовые нужды.

– Подойдёт! – Оценила Алиса. – И ещё, мистер Брайтон, у вас найдётся сто долларов? А ещё лучше – двести.

– Конечно.

Не спрашивая, зачем ей понадобились деньги, профессор отсчитал нужную сумму и протянул купюры девочке.

– Спасибо! – Кивнула та, несколько секунд помолчала, потом с интересом осведомилась. – Вы меня так и не спросите, зачем они мне нужны?

Друзья переглянулись.

– Ну если ты их берёшь, значит они тебе необходимы, правильно? – Выразил общую мысль Файшер. – А зачем именно – это мы сейчас и так увидим. Или я не прав?

– Вы правы, – улыбнулась Алиса.

Когда бабушка вернулась, Алиса сделала как можно более официальное лицо.

– Уважаемая Крашенинникова, наш фонд занимается вопросами материальной помощи ветеранам второй мировой войны. Будьте добры, подпишите вот эту вот бумагу!

Мария Андреевна взяла в руки половину таможенной декларации и принялась разглядывать её, отодвинув от себя на расстояние вытянутой руки.

– Тут не по-нашему! – Пожаловалась она. – Я ничего не понимаю!

– А вам и не нужно понимать, – успокоила её девочка. – Подпишитесь вот здесь и вот здесь, – маленькая американка ткнула пальцем в две первых попавшихся строчки. – Это нужно нам для отчётливости.

– Наверное, для отчётности? – Предположила бабушка.

– Наверное, – согласилась с ней Алиса. – Русский язык – не мой родной, некоторые слова я знаю не очень хорошо. Я являюсь переводчицей у этих, – он кивнула на англичан, – пацан… у этих господ! – Поспешно поправилась она.

Мария Андреевна отыскала шариковую ручку и поставила две неразборчивых подписи.

– Спасибо! – Поблагодарила Алиса. – Возьмите материальную помощь – это в честь недавнего праздника Победы.

Бабушка взяла двести долларов и принялась ошарашенно вертеть их в руках:

– Это что – деньги?

– Это доллары. Их можно обменять на рубли в любом обменном пункте.

– Спасибо, внученька. Уж и не знаю, как вас благодарить.

– Нам не нужно благодарностей, мэм. В своё время вы и так сделали очень много; это мы должны вас благодарить.

Они распрощались. Уже на лестничной клетке, спустившись этажом ниже Алиса прервала молчание:

– Мистер Брайтон, я вам верну эти деньги.

– Не нужно, Алиса! – Возразил Файшер. – Что мы, не понимаем, что ли?

Девочка с удивлением взглянула на него. Вот уж от кого она этого не ожидала, так это от прижимистого еврея.

Глава 65

Домой Алиса возвратилась в половине шестого.

На лавочке, среди старушек, сидел Данила. Увидев Алису, он вскочил:

– Я думал, что уже не дождусь тебя!

– Всё в порядке, – устало ответила маленькая американка. – У нас было очень много работы. Мы только что закончили с ветеранами.

– И что?

Девочка молча мотнула головой.

– Понятно.

Данила не выглядел особенно разочарованным, и Алиса с удивлением посмотрела на него.

– Алис, ты представляешь, что мне Даша сказала…

Девочка покосилась на любопытных престарелых соседок по скамейке, которые с интересом прислушивались к их разговору.

– Пойдём ко мне домой, – решила она, – там и поговорим.

– Ага, пошли!

На кухне Алиса распечатала пачку печенья, которым угостил её один из дедушек-ветеранов.

– И что же сказала Даша?

– Даша сказала, что знает, где орёл, которого вы ищите. И даже обещала его показать.

Маленькая американка молча жевала одно печенье за другим, наконец вздохнула:

– Ты сам-то веришь тому, что она говорит?

– Я – верю! – С горячностью ответил Данила.

Алиса снова принялась за печенье.

– Ты хоть бы чая налила! – Не выдержал мальчик. – Зачем всё это всухую есть?

Алиса в ужасе замахала руками:

– No!! Не нужно чая. Я за эти два дня столько чая выпила, что мне на пять лет хватит. Теперь пытаюсь это компенсировать.

Когда пачка с печеньем закончилась, Алиса задумчиво проговорила, глядя поверх Данькиной головы:

– Даша, конечно, любит поболтать, но, как это ни странно, я не могу вспомнить, чтобы она хоть раз меня обманывать.

– Даша никогда никого не обманывала! – Подтвердил Данила с такой гордостью, словно это было целиком и полностью его заслугой. – Ну, что пойдём к ней?

Алиса мотнула головой:

– Не сейчас. Мне предстоит трудный разговор с дядей Мишей, а я ещё не знаю, что буду говорить.

– Про Дашу?

– Точняк. Когда её нужно забрать с твоей дачи?

– Сегодня вечером. Или завтра утром. Только пораньше, я не знаю, когда мои родители туда могут пойти.

– Значит сегодня вечером. Я попробую договориться, чтобы Даша два выходных дня пожила у нас.

– Я уже понял, что ты про это будешь говорить. А если дядя Миша не разрешит?

– Разрешит, он добрый.

– Хорошо бы. Во сколько встречаемся?

– В шесть часов дядя Миша и тётя Таня приходит с работы. За два часа я успею провести разговор, – принялась подсчитывать Алиса. – Давай встретимся в восемь. Это как раз будет не слишком поздно для прогулок по улице.

Вскоре Данька ушёл.

Маленькая американка уселась в кресло и задумчиво уставилась на экран неработающего телевизора. Она прокручивала в голове узловые моменты предстоящего разговора, который постепенно складывался в цельную картину. Но она подозревала, что дядя Миша разгадает все её ухищрения и сразу поймёт, к чему ведёт эта беседа.

С самого младенчества Алиса была папиной дочкой. Этому существовали свои причины. Её мама по роду своей профессии была человеком довольно занятым; дома она в основном ночевала, и то не всегда. Когда Алиса уже засыпала, мама, окутанная ароматом вкусных духов, появлялась в её комнате, чмокала дочь в лоб, поправляла одеяло и шептала на ушко какие-то нежности, потом тушила свет, уходила – и на этом всё заканчивалось. Утром она уезжала в свою редакцию, когда девочка ещё спала.

О крохотной дочурке заботился в основном отец, у которого проблем, кстати сказать, тоже хватало, но для Алисы он почему-то всегда находил часок-другой.

Приходящую гувернантку не нанимали принципиально: ни мать, ни отец не доверяли посторонним людям.

Когда оба родителя были заняты, за Алисой присматривал папин брат, который, ну, совсем не умел общаться с детьми. Он садился перед телевизором с пивом в одной руке и пакетиком чипсов в другой. Весь его присмотр заключался в том, что он время от времени кричал, даже не удосуживаясь поворачиваться в сторону своей подопечной: «Алиса, не балуйся!» или «Алиса, я всё вижу!» или «А ну иди спать!»

Именно поэтому Алисе с мужчинами всегда было общаться куда проще, чем с женщинами.

В новой семье она не изменила своим привычкам. С дядей Мишей девочка откровенничала, рассказывала ему все свои тайны, советовалась, когда не знала, как нужно поступить в той или иной ситуации; зато с Татьяной отношения у Алисы сложились довольно натянутые. Когда жена дяди Миши приходила с работы, маленькая американка здоровалась с ней, на дежурный вопрос «Как дела?», отвечала, что всё в порядке – и они расходились, каждая по своим делам: Алиса читала Данькину книгу или зубрила справочники по грамматике русского языка, а Татьяна на кухне готовила ужин и занималась прочими домашними делами.

Михаил приходил чуть позже и сразу же начинал копаться со своими бумагами, которые приносил с работы. Если Алиса спрашивала, что что у него, он с усмешкой говорил, что, мол, халтурку с работы прихватил. Ему даже в голову не могло прийти, что американской девочке неизвестно это странное слово «халтурка», да и в доступных Алисе словарях это слово тоже почему-то отсутствовало. Она всё хотела спросить, что оно значит, но забывала.

Иногда, когда «халтурки» не было, глава семейства смотрел телевизор, читал прессу, в восемь вечера все ужинали и около десяти ложились спать.

Так в этом доме проходил вечер за вечером, и для Алисы, привыкшей к деятельной жизни это было, если честно, довольно тоскливо.

В этот вечер и для самой Алисы, и для всего семейства Печиных начиналась совсем новая жизнь, только они ещё об этом не знали. Даже началось всё немножко необычно: Михаил вернулся с работы гораздо раньше, чем обычно, и чуткая к запахам Алиса сразу же уловила, что от Михаила здорово разит пивом. Девочке это было на руку: её настоящий папа, который остался в Штатах, после пива, как правило, становился добродушным и податливым.

– Ну, Алисонька, как у тебя дела?

– Спасибо, дядя Миша, всё хорошо.

– Там, на кухне что-нибудь есть? Я голодный, как чёрт.

– Черти разве бывают голодными? – Удивилась Алиса. – Голодными койоты бывают. Или волки. А черти – злыми.

– Да, – засмеялся Михаил, – ты, как всегда, права. В вашем языке, выходит, такой фразы нет. Значит я голодный как волк.

– Вчерашний суп из картофеля остался. Хотите погрею?

– Да нет, уж это-то я сам смогу сделать.

Девочка устроилась за кухонным столом и принялась наблюдать за Михаилом, который нарезал хлеб.

– Ты хочешь о чём-нибудь поговорить? – Догадался он.

– Меня интересуют некоторые особенности вашей жизни, – осторожно начала Алиса. – Вот, допустим, у нас, если какая-нибудь семья собирается куда-то, в кино или, допускаю, к кому-то в гости, а в доме остаётся маленький ребёнок, которого они не могут взять с собой, то они просят какого-нибудь подростка посидеть с ребёнком. За небольшую, само собой, плату. У нас это обычная практика. Здесь же, я с удивлением отметила, такого нет. Интересно, как вы решаете эту проблему?

Михаил хмыкнул:

– Ну, бабушку зовём. Или тёщу. А если их нет, то никуда не ходим. Подумаешь, в гости не сходить – велика потеря. Да тут и некуда ходить.

– Понятно. – Алиса помолчала минуту, потом продолжила. – А ещё у нас часто переезжают с места на место. А чтобы познакомиться с соседями, приносят им самодельный пирог.

– У нас тоже нет такой традиции. Русские люди редко переезжают с места на место. Поэтому и с соседями знакомиться не приходиться. Мы живём по одному адресу зачастую целыми поколениями.

– Это же скучно!

Михаил пожал плечами: мол, ну, может и скучно, но что делать.

Алиса мысленно пожелала себе удачи и приступила к главной части своего разговора:

– А ещё у нас дети часто приходят друг к другу в гости на целые выходные. Я, например, на целый уик-энд к любой своей подруге могу отпроситься у папы – и он нисколько этому не удивляется; у нас все так делают.

Михаил отложил нож в сторону, затем посмотрел на свою собеседницу долгим и, как он сам надеялся, проницательным взглядом. Та тут же опустила глаза.

– Ты хочешь, чтобы Даша какое-то время пожила у нас? – Наконец спросил он.

Алиса, покраснев, молча кивнула. Она с самого начала была уверена, что Михаил сразу же поймёт, для чего был затеян этот разговор.