Первые шаги

Жижа ко рту подступила,

Аникей непроизвольно сказал:

– «На помощь, помогите, тону!

Тянет меня, нечисть ко дну!».

Болото его затянуло, он уснул,

В который раз Аникей тонул.

Клюква знатная здесь была,

Болото всех зевак звала.

Шутки над ними шутило,

Много раз их топило.

Палыч

Палыч любил ходить на рыбалку,

А точнее, он ей прикрывался.

Вместо удочки ставил палку,

А сам на берегу, развалившись валялся.

Расстилал скатерть, на траве у реки,

На неё выкладывал, домашнюю еду он.

И артистичным движением руки,

Из-за пазухи доставал самогон.

Привычным и лёгким действием ножа,

Нарезал сало, буженину, овощи в салат.

Затем разламывал хлеб не спеша,

Протирал стакан, наливал и был рад.

В тени, под размашистой ивой,

Палыч трапезу свою проводил.

В позе Римлян лежал, красивой,

И пока скатерть не опустеет, не уходил.

В такой манере коротал время,

Из-под ветвей ивы, философски смотрел.

Тень к счастью, не припекает темя,

В таком положении, он пил и ел.

Водяной нарисовался у берега реки,

С любопытством к Палычу подплыл.

Выставил палец, своей руки,

Показывая на скатерть, не унимая пыл.

Палыч не дрогнул, даже не встал,

Он знал, что в водоёме кто-то жил.

Только второй стакан, из сумки достал,

И с железным спокойствием, налил.

-«На выпей, закуси, не стесняйся.

Полный стакан водяному протянул.

К моему скромному «столу», присоединяйся,

Составь компанию, пока я не уснул».

Водяной, опрокинув стакан, заулыбался,

Закуску со скатерти руками хватал.

Палыча не покинул, на месте остался,

Всякие беседы, с ним вести стал.

Общий язык, они нашли сразу,

Устроили, весёлую посиделку под ивой.

Пили сорокоградусную, домашнюю заразу,

Под конец, закусывали уже сливой.

Пьяные рты, говорили о том, о сём,

Из их уст, потоком лились слова.

–«Палыч, показать тебе, мой дом?

К тебе успеем, давай ко мне сперва!»

Палыч с водяным, в реку нырнул,

Желая посмотреть, где друг его жил.

В итоге, перепив он утонул,

Под «белочкой», руки на себя наложил.

    Он пришёл домой

Он пришёл по осени домой,

Его не было много лет.

Пустая торба за спиной,

И родных уже нет.

Он присел на скамью,

Задумался, смотрел в никуда.

До сих пор, не завёл семью,

Уже взяли свое года.

Он сильно от походов устал,

Дорога обратно, домой привела.

Что делать дальше, не знал,

Судьба его в тупик завела.

Он в этом доме родился,

Часть жизни своей провёл,

Маленьким здесь резвился,

И отсюда на восток ушёл.

Тридцать лет он воевал,

За чужие идеи и цели.

Многое на пути испытал,

А теперь мечты сгорели.

Сейчас его тишина окружала,

Глаза на мгновенье закрыл.

Перед ним мама стояла,

Он сразу обо всем забыл.

– «Сынок, мы тебя искали,

А ты без вести пропал.

Столько лет весточку ждали,

Про нас видно, не вспоминал.

Пойдём со мной на небеса,

Хватит тянуть разлуку.

Увидишь счастливого отца,

Протяни лишь свою руку».

Он всё прикинул и взвесил.

На земле, нет смысла быть,

На гвоздь торбу повесил,

Лучше со всеми, на небе жить.

Буд-то камень с плеч упал,

Душа легкость и покой обрела.

Он теперь наверняка знал,

Зачем его дорога, домой привела.

  Крестьянин

Крестьянин, погонял свою лошадь,

Торопился поскорей добраться домой.

Тут до деревни, осталось немножко,

Уже вёрст семь оставил за собой.

Стемнело, ярко светили звёзды,

Осенний ветер пробирал до костей.

Только проехать проклятые погосты,

А там и деревня, если взять левей.

Как назло, телега на кочку наскочила,

Подпрыгнув, издала внизу хруст.

Ось  между колёс переломило.

Телегу набок, неожиданно завалило.

Крестьянин слёзно запричитал:

«Ну что ж ты, кобылка меня подвела,

Надо же, около погостов ось поломал».

Помолившись, опять продолжал.

« Всё хана, недоедим до дома,

А  зерно жалко здесь оставлять.

С каким трудом я его достал,

Придётся здесь, с тобой  ночевать».

Зажёг факел, стал телегу чинить.

Послышались шаги, он обернулся.

Подошедший человек, слегка улыбнулся,

И к мужику резко потянулся.

Огонь факела, осветил вокруг.

Мужик, тут дар речи потерял.

Потому что понял, он вдруг,

Что незнакомец, тень не бросал.

Крестьянин, жадно воздух глотал,

Вскоре, он без сознания упал.

Осенний ветер, одежду его трепал,

И  жёлтые листья, по округе гонял.

Только под утро, он глаза открыл,

Телега, и лошадь на месте остались.

Усталым и ватным, организм у него был,

А на шее, две ранки сильно чесались.

На перроне

Держа в руке чемодан, чёрного цвета,

Аким Иванович, ступил на край перрона.

Фонари на столбах, давали немного света,

Он примерно встал, напротив своего вагона.

Во внутреннем кармане пиджака, лежал билет,

Он упирался, в левую часть жилетки.

Аким Иванович был им морально согрет,

Не хватало почитать, какой-нибудь газетки.

Совсем близко, висели круглые часы,

Стрелки показывали на них, без двадцати два.

Стелился туман, стоило ждать росы,

Вокруг перрона, и сам перрон обволакивал едва.

Где-то минут десять, оставалось до поезда,

До его пронзительного гудка и клубов пара.

Над перроном, висела яркая звезда,

А вокруг неё, поменьше таких, и не мало.

Рядом стоящий человек, отряхивал рукав,

Видимо о столб с часами, случайно задел.

Потом не долго, остатки пыли ещё поискав,

Покашляв, перчатку на руку заново надел.

Аким Иванович, с ним не вольно заговорил,

Получилась не большая, но хорошая беседа.

Как будто, кусочек души ему отварил,

К себе в попутчики бы, такого вот соседа.

Он представился уважительно, господином «эн»,

Ехал в центральный банк по работе.

С утра его, ожидали меж банковских стен,

И он находился, в тревожной заботе.

Они говорили ещё, что бы ни скучать,

На различные темы, не отягчающие их.

 Аким Иванович, стал зубами стучать,

Видимо подмёрз, в шмотках своих.

Гудок поезда, прервал не долгую беседу,

–«Как всегда вовремя – господин «эн» подытожил.

Ну, достаём, из кармана по билету!»

Неожиданно для нас, нас поезд потревожил.

Он приподнял свой котелок, попрощался,

Повернувшись, к подходящему вагону ушёл.

Поезд, паром, обдав, медленно приближался,

А Аким Иванович, к своему вагону пошёл.

Проверяющего проводника, на входе не показалось,

И Аким Иванович в проход шагнул.

Но не коснулась нога пола, как оказалось,

И он с перрона на рельсы махнул.

Что произошло, не мог понять пока,

Поезда, как будто не было вовсе здесь.

Сильно ушиб, об рельсы свои бока,

Даже не бока, а ушибся целиком весь.

На перрон Аким Иванович поднялся едва,

Куда-то туман, очень резко улизнул.

Часы показывали, без пятнадцати два,

Наверно он для себя, не заметно уснул.

Монах и тень

Шёл монах, с тенью ругался,

Руками в воздух, периодически махал.

Ничьих взглядом не опасался,

Только тяжело через рот вздыхал.

Тень совсем рядом, от него плелась,

Ни на шаг, не отставала она.

Речь на повышенных тонах велась,

Не желала уступать, не одна сторона.

Из чего, разросся между ними спор,

Они уже и не помнили сами.

Ими руководил юношеский задор,

Перекрикивали себя, своими же голосами.

Монах топтал, даже свою тень,

Очень резкими словами, её называл.

Прыгал на неё, как дикий олень,

И довольно часто, на неё плевал.

Спорящая из сторон, не уступала,

Поддет, подколоть сильнее старались.

Бут-то зависть на двоих упала,

В обвинениях, как в грязи марались.

-«Ну и всё, уходи от меня вон!

Что бы тебя не видеть, и подальше!

Мне надоел, твой никчёмный звон,

Надо было, тебя прогнать ещё раньше!»

Тут парировала, эти слова тень:

–«Ты без меня, безликая масса!

На улицу не выйдешь, без меня в день,

Попить своего любимого кваса!»

Монах стал, её снова топтать,

Пыль, поднимая вокруг своих ног.

На свою, неудачную судьбу роптать,

И про наказание, что дал ему бог.

Тень решила, отомстить монаху,

Про подставу, сразу она смекнула.

Это приведёт к личностному краху!

Рядом человека, в лужу толкнула.

Со стороны получилось, совсем другое,

Бут-то монах, сам всё это провернул.

И случилось, надо же такое,

Самого принца, в лужу окунул.

Какой сразу, разразился скандал,

Позади монаха тень притаилась.

Принц, такой наглости не ждал,

Проблема с пустого места, свалилась.

Монах, как его учили, перекрестился,

–«Это не я, это всё моя тень!

Простите меня – жалобно он обратился,

буду молиться за вас, целый день».

Принц монаху, не дал досказать,

Приказал страже, немедленно схватить.

На Цветочной площади, его наказать,

Двумя сотнями розг, велел наградить.

Хлёсткие удары, ложились под счёт,

Обжигали спину жарким огнём.

От зевак доносилось: «Получает почёт!

Этот почёт, всегда будет при нём!»

Мой ангел

Маленького дождя не предвещало,

Солнце очень даже припекало.

Я шёл по пыльной земле,

Охладиться водицей , хотелось мне.

Неподалёку река протекала,

куда-то на север бежала.

Я спустился с берега и зашёл,

В воде райскую прохладу нашёл.

Я поплыл на середину,

Но доплыл лишь наполовину.

Мою ногу начало сводить,

В родник успел ею угодить.

Стало меня ко дну тянуть,

Сумел уже воды глотнуть.

Жизнь закончилась для меня,

На корм рыбам пойду я.

Я ещё долго сопротивлялся,

За свою жизнь цеплялся.

Но исход оказался одним,

Одним и никаким другим.

Тут меня под мышки схватили,

И наверх, стремительно потащили.

Шок стал заметно проходить,

Спасителя хотел, уже благодарить.

Опустив вниз случайно глаза,

У меня вырвалась горькая слеза.

Я утопленником в реке лежал,

Признаков жизни не подавал.

А затем голову вверх поднял,

Под мышки ангел меня держал.

Я обмяк и на руках повис,

Больше не хотел смотреть вниз.

Я стал кричать и брыкаться,

Из рук ангела вырываться.

–«Отпусти меня, я тебя умоляю,

Ты это можешь, я знаю!».

Меня слушать он не хотел,

Всё выше со мной летел.

–«Это не я, решения выбираю,

Я только приказы исполняю».

Маленький дождик, всё-таки полил,

Пыль на дороге немного прибил.

Капли сквозь нас вниз пролетали,

Но увы, они нас не задевали.

Милая моя

Милая моя, склонилась надо мной,

Рыдая беспомощно навзрыд.

Окропив меня солёной слезой,

А я лежу, одеялом прикрыт.

Своё тело, не могу пошевелить,

Холодное, как лёд оно лежит.

Кровь во мне успела остыть,

Как раньше, увы, не бежит.

Ты не видишь меня, а я рядом стою,

И тихонечко тебе обнимаю.

Не надо не рви душу свою,

Боль утихнет, я это знаю.

Горячей рукой волосы гладишь,

Молишь бога меня воскресить.

От горя ты не понимаешь,

Бессмысленно такое просить.

Наши дети утешат тебя,

Ведь в них частичка меня.

Ни в коем случае, не кори себя,

Через детей, с тобой буду я.

Милая моя, склонилась надо мной,

Дрожащими губами целует меня.

Всё, уже пора, засыпать землёй,

Прощай, дорогая моя.

Мелих

Когда солнце находилось над шатром,

Мелих уже сидел в кресле своём.

К этому времени подходил паром,

Это означало одно, начинается приём.

Он в это время, начинал потому,

Что энергия сходилась в одном месте.

Он подходил ко времени этому,

И начинал работать с ней вместе.

Мелих был, не молод и не стар,

Но в своём деле хорошо разбирался.

В мутной воде руки не марал,

За подозрительные предложения, не брался.

Разные слои общества, к нему приходили,

Оборванцы, средники и держащие трости.

В шатёр без труда, тропу находили,

А помочь или нет, решали «кости».

Вот, например: сидит напротив клиент,

А что он из себя представляет, неизвестно.

И что бы, не произошёл инцидент,

Составляет договор, в дальнейшем это полезно.

Первый бросок, делает Мелих всегда,

И если клиент, выбросит больше его,

То Мелих помощь окажет тогда,

И поднимет в делах, клиента своего.

Мольбы и угрозы, никак не влияют,

А вторая попытка, не предусматривается.

И не важно, хоть короны пусть сияют,

Проиграл в «кости», значит всё, обламывается.

А желающих было много, «тьма» стояла,

Единственной попыткой хотели воспользоваться.

Ведь судьба не всех с носом оставляла,

Иногда разрешала, счастьем пользоваться.

Мелих принимал, до определённого момента,

Пока энергия держала свой заряд.

Потом он уже не пускал клиента,

Только на следующий день, был ему рад.

Шатёр стоял на возвышенности, на виду,

Если заметная пелена, витала вокруг.

Она отражала любую магию и беду,

Да придавала в сердца, покаянный испуг.

Мелих, после удара молнии переменился,

Хотя с большим усилием, к жизни вернулся.

В нём интересный дар, проявился,

Шоковый разряд, в плюсы обернулся.

Те, кто выигрывал у Мелиха в «кости»,

Тем, он по их желанию, судьбу переправлял.

Вот поэтому к нему, стремились гости,

Он шанс на хорошую жизнь предоставлял.

Машина времени

Отработал Трофим Игнатьевич, свой срок,

Вышел на долгожданную пенсию, и был рад.

Теперь уж точно, всем преподаст хороший урок,

Изменит свою жизнь, на мажорный лад.

С раннего утра, закрывался в большой мастерской,

Делал машину времени, по своим чертежам.

Держался как можно дальше, от суеты людской,

Если что и спрашивали, то ездил им, по ушам.

К такому шагу, он пришёл совсем недавно,

Для своих подтверждений, задачи решил.

Его изобретение, подходило к финалу плавно,

Во всех нюансах, был внимательным, не спешил.

В синем халате, Трофим Игнатьевич находился,

Так как считал этот цвет, самым удачным.

Ведь в него он был одет, когда план родился,

А доводя до ума, уже не был таким мрачным.

Во все жилки, радость проникла и разбежалась,

Видя перед собой, созданный опытный образец.

Рука с замиранием, на рычаге сжалась,

Теперь, всем историческим спорам, придёт конец.

Плавное движение вверх, и процесс запущен,

Зашумела, зарычала, машина времени в сей час.

В котёл из трубок, химический реактив, впущен,

Перемещение по расчётам, произойдёт сейчас.

Тело у Трофим Игнатьевич, взмокло в раз,

Халат подлип, на лысине выступил пот.

В запотевших очках, не видно было его глаз,

Напряжение росло, не хотелось серьёзных хлопот.

Пространство стало, троиться, да расплываться,

Из окошка, мастерская уносилась в прозрачную даль.

Походу дела, ожидания, расчёты, стали сбываться,

Значит потраченного времени, совсем не жаль.

Последовал хлопок, необычная тишина наступила,

Интересно, получилось или что-то не то пошло?

Мощная перегрузка, тело в кресло, глубоко вдавила,

А на числовом счётчике, другое время шло.

Трофим Игнатьевич, собирая мысли, не шевелился,

То одну, то вторую, в порядок приводил.

Неужели, перемещение во времени, он добился?

Глазами, сквозь протёртые линзы, хаотично водил.

Значит, подумал он, научное открытие свершилось,

Выдохнув, улыбка пробежала по старому лицу.

Всё благополучно преодолелось, хорошо решилось,

Но это не означает, что эксперимент идёт к концу.

Надо бы теперь, пройтись по прошлым местам,

Вздохнуть воздух, ощутить канувшие в лета года.

Интересно, как же живут, в живую люди там,

И посмотреть в историю, что унесло вода.

Трофим Игнатьевич, к двери на выход потянулся,

Дверь не поддалась, заклинившая оказалась вдруг.

Много раз пробовал, безрезультатно, он оглянулся,

Приборы, и закрытая наглухо капсула, вокруг.

Машина времени, между деревьев появилась,

Втиснулась плотно, что ни туда, что ни сюда не сдвинуть.

Дверь упёрлась в ствол, поэтому не открылась,

На пороге такого открытия, не хотелось сгинуть.

Обратно, как ни странно, вернуться не получилось,

Деревья сломали антенну, и согнули радар.

Такое, неудачное стечение обстоятельств, случилось,

Видно само мироздание, нанесло этот удар.

Трофим Игнатьевич, пытался исправить положение,

Бесполезно, снял халат, разорвал на себе сукно.

Почувствовал, запас кислорода, пошло на снижение,

Он с отчаяньем, царапал, маленькое окно.

Лесные братья и груз

Жизнь лесных братьев, весела и беспечна,

Но есть минус, она опасна и не вечна.

Всегда отыщутся приключения, на известное место.

Лес они считают, своим родным домом,

И не позволяют о нём, говорить дурным тоном,

Иначе замесят этих людей, как повар тесто.

Через лес проходят, много важных дорог,

Если вы станете их целью, помоги вам бог,

Чуть ли не все тропы и проходы, знают назубок.

Отлично маскируются, делая неожиданные засады,

А после нападения, импровизируют весёлые парада,

Любые места найдут, как будто их ведёт клубок.

До лесных братьев, донесли информацию тут,

В лес зашла колонна, с важным грузом идут,

Хорошо охраняется, надо подумать нападать или нет.

Все единодушно проголосовали, рискнуть своим пузом,

Очень хотелось завладеть, таким важным грузом,

И ощутить адреналин, во взятии королевских монет.

Деревья со стоном упали, наперерез колонны,

От впереди идущей охраны, послышались стоны,

Стрелы и камни, обрушились смертельным дождём.

Поначалу защитники стояли, подобно стене,

Но удача и упорство, было явно не на их стороне,

Как снег таяла их оборона, и утекала ручьём.

Лесные братья смотрели, удивлёнными глазами,

Это был большой сундук, обмотанный цепями,

Никогда такая добыча, им в жизни не попадалась.

Разом налегли, груз от лишнего взгляда убрали,

Очень долго, безрезультатно, этот сундук вскрывали,

Не одна из предпринятых попыток, успехом не увенчалась.

Руки, лесные братья не собирались опускать,

Разными способами, пытались сундук открывать,

Упорство, и один за другим поддались замки.

Вот долгожданное событие, крышку подняли,

Но улыбки с их лиц, как по команде сняли,

Факел осветил, бледное лицо и торчащие клыки.

Лесные братья, растерянными у сундука стояли,

А потом пустились наутёк, жизни свои спасали,

Вампир размял шею, пальцы, и открыл заспанные очи.

Стал вставать, на края руки опираясь положил,

Но один смельчак, ему голову камнем размозжил,

Приговаривая: «Спи нечисть вечным сном, спокойной ночи!».

Кто ты?

Всё чаще во снах,

Ты приходишь ко мне.

В этих глазах

Опасность вижу извне.

Кто ты такая,

Из какого мира пришла.

Как ты меня,

Средь миллионов нашла.

Уходи прочь,

Оставь в покое меня,

Мне голову не морочь,

Не хочу тебя  я.

Хватит манить,

Мне твой мир не понять.

Дай мне пожить,

И нормально поспать.

Силы мои,

Ты все забираешь.

Гнилые руки свои,

С усердием тянешь.

Туже и сильней,

Затягивается аркан.

Я стал слабей,

Я попал в капкан.

Опять пришла,

Глаза горят огнём.

Меня нашла,

Теперь я в мире твоём.

Вот такое дело,

И пустой дом.

Уснуло тело,

Клиническим сном.

Круги на воде

Том и его друг сплавлялись по реке,

На самодельном небольшом плоту.

Ветки пальм, как вёсла держали в руке,

Не обращали взор, на окружающею красоту.

На плоту стояла деревянная бочка,

На дне которой, лежали золотые слитки.

Удачно прошла их авантюрная заморочка,

Но надежды были, очень и очень хлипки.

Раны и царапины напоминали о деле,

Пятна крови, темнели по всей одежде.

Двое товарищей давненько ничего не ели,

До нужной точке, надо добраться прежде.

Течение реки их легко несло вперёд,

Они изредка, гребли пальмовыми ветками.

Каждый по половине, из бочки заберёт,

Золотые слитки с государственными метками.

Том лежал, раскинув уставшие ноги,

А его друг сидел, облокотившись на бочку.

Очень удобны и хороши речные дороги,

Есть, зато время, заштопать сорочку.

Кое-где деревья спускались к реке,

Да так близко, что свисали над водой.

Тогда мушкет мгновенно, сжимался в руке,

И на прицел попадался, абсолютно любой.

Том перебирал, то и дело свой амулет,

Чуть ли не до блеска, его отполировал.

Река несёт, конца и края ей нет,

А друг в уме, слитки сортировал.

-«Как они блестят, ей богу не могу устоять,

Не зря говорят, что настоящий магнит.

Я готов полжизни своей обменять,

Ведь есть кто-то там, кто нас хранит».

Том согласился и стукнул друга по плечу,

Они вместе засмеялись и пожали руки.

–«А я жену и большой дом хочу…..».

Но его перебили, из леса донеслись звуки.

Дуг немного привстал, посмотреть туда,

Но тут же упал, в глазу была стрела.

Проворонили, нежданно пришла беда,

Том прыгнул в бочку, эх была, не была.

В бочке, головою вниз, Том приземлился,

Щека упёрлась в золотые слитки.

В таком неудобном положении, он очутился,

Отпечатались на коже, номер и вес плитки.

Ноги едва скрылись, за верхнем обручем,

Только носы обуви немного торчали.

Себе он, не мог помочь не чем,

А с берега, угрозы и проклятья кричали.

Одна из стрел, в щель бочки влетела,

Ногу Тома, насквозь пробила и застряла.

Получилось так, бут-то игла ткань продела,

Стенку бочки и ногу собою сковала.

Картина с берега наблюдалась не хилой,

Адская боль, пронзила иглами тело.

Том дёрнулся резко, да с такой силой!

Что бочка качнулась, и с ним в воду слетела.

Переворачиваясь, слитки ударили по голове,

Том отключился, и на стреле ногой повис.

Мгновение, и он в бочке оказался на дне,

Тяжёлое золото, утащила его в низ.

Плот уносило по течению выше,

У друга на лице, удивлённые черты образовались.

В лесу, откуда стреляли, стало тише,

А на том месте, лишь круги на воде оставались.

Колодец и дед

Колодец манил воды испить,

Сбоку от дороги он стоял.

Даже было во что налить,

Дед на верёвку ведро привязал.

Рядом же он, на лавке сидел,

С неуклюжей седой бородой.

Алычу вкусную из миски ел,

Запивая колодезной водой.

Путники мимо всегда проходили,

Останавливались воды попить.

Свободное время находили,

В тени от солнца побыть.

Держа мешочек в руках,

Дед ко всем подходил.

Задор звучал в его словах,

Подмигивал и звонко говорил:

-«Далеко ли путь держите свой?

Поди утомились идти?

Киньте в мешочек золотой,

И можете попить пойти».

Несколько косточек дед обронил,

Их ногой, в землю обронил.

Ближе поднёс, мешочек открыл,