Волшебная зима. Сборник рассказов

Итак, наконец, она сняла рюкзак и положила его под одиноко растущее дерево. Это было хорошо, с одной стороны. Но с другой, около этого дерева её розово-фиолетовый рюкзачок был не один, а копаться в её вещах и ловить на себе взгляды хозяев близ лежащих вещей не хотелось. Женя напомнил себе, что всё это во имя добра и нехотя пошёл к дереву.

Дашка уселась на красный неправильной формы пластмассовый лист и принялась смешно перебирать ногами, приближаясь к началу горы.

– Подтолкнуть? – любезно предложил парень.

Девчонка посмотрела на него своими большими голубыми весёлыми глазами и кивнула. Он улыбнулся и отложил доску. Подтолкнул со всей силы, отчего подобие ледянок понесло Дашку вниз. Благо, горка большая, время было, и парень метнулся к дереву. Поставил доску, облокотив о ствол, рассовал по карманам перчатки и полез в рюкзак.

Дядя Миша наивен донельзя, раз полагал, что кроме письма, в рюкзаке ничего не будет. Там обнаружился и пенал, и тетрадь, и какая-то книжица, типа песенника. В общем, парень переплевался, пока судорожно искал письмо. Нашёл, наконец, облегчённо вздохнул, увидев, что оно не запечатано.

Достал смартфон, раскрыл письмо, сфотографировал для верности три раза, проверил, что Дашка ещё далеко внизу, и убрал всё на место. Воровато огляделся, но никто на него не смотрел. Кроме мужика, стоящего поодаль, но в нём Женя сразу узнал дядю Мишу.

Подхватил доску и пошёл к нему.

– И что, сам-то не мог этого сделать? – спросил парень недовольно, протягивая свой смартфон дяде.

– Меня она бы узнала, а тебя – нет, – ответил дядя Миша, но Женя нашёл аргумент неубедительным.

– Что, не солидно тебе чужие рюкзаки шмонать? – догадался об истинных причинах Женя, и дядя виновато улыбнулся. – Ладно, посмотри, не зря хоть я позорился?

Мужчина не торопился смотреть, опасаясь узнать, что дочь на новый год хочет, вообще-то, двухметрового плюшевого медведя, а не родного папу. Это было бы справедливо, но ужасно больно.

– Ну давай уже, я продрог торчать здесь! Заболею совсем с тобой! – поторопил недовольный Женя.

Дядя Миша, поджав губы, посмотрел на последнее сделанное фото. Оно изображало картинку, на которой нарисована их семья: мама Лида, папа Миша и дочка Даша. Мужчина облегчённо выдохнул, даже не став читать текст.

Женя тоже поглядел и даже присвистнул от удивления:

– Ничего себе! Ты что, дядь Миш, на прошлый Новый Год у Деда Мороза просил, чтоб Дашка на этот тебя нарисовала?

Мужчина довольно хмыкнул в ответ.

– Я серьёзно, – не отставал поражённый, не верящий до этого в успех, парень. – Так ведь не бывает! Она не может хотеть на Новый Год тебя, это же глупо!

– Почему глупо? – обиделся Михаил. – Я же её отец.

Женя скептически посмотрел на него:

– Не бывает так.

Михаил не ответил. Бывает. Если верить, то всё бывает.

***

– Привет, Лида, – Юлин голос был бодр и весел. – Слушай, ну всё вроде по плану: Даша рисунок принесла, не знаю, видел он или нет.

– Узнаем скоро, – отозвался мелодичный голос. – Вот и посмотрим, готов он творить чудеса под Новый Год, чтобы вернуться к нам или нет.

Он был готов их творить. Как раз сидел дома, глядя на пересланную Женей фоторгафию его нарисованной семьи, и знал, что обязательно скоро придёт, подарит раскаянье, волшебство, любовь и веру в чудо, в которое его сегодня заставил поверить этот рисунок, на который он так хотел и так боялся надеяться, отправляя Женю искать письмо. А ещё он знал, что где-то сейчас в пути гироскутер, который он заказал ещё три дня назад, до разговора с Женей, специально для него.

Олег Литвин, «Новогодняя вечеринка»

Дела нашей фирмы по организации праздников шли из рук вон плохо. Студенты и актеры местного самодеятельного театра бессовестно сбивали цены и перехватывали клиента еще на подлете. От скуки я убивал время видимостью наведения порядка…

В офис зашла шикарная, длинноногая блондинка и бесцеремонно плюхнулась в мое кресло. Глаза слепил блеск ее бриллиантов, а воздух наполнился запахом дорогих духов и бешеных денег.

– Ну, и?.. – неизвестно у кого и непонятно о чем спросила блондинка.

Я полил аквариум с рыбками из лейки, посыпал герань рыбьим кормом и выпалил заученную речевку: «Вы пришли именно туда! У нас работают только профессионалы! Я гарантирую вам Новогодний праздник высочайшего уровня, с лучшим дедом Морозом!..»

– Ну, не-е-е-т!.. – капризно протянула блондинка. – Дед Мороз теперь не в тренде. Мы с мужем желаем европейскую Новогоднюю вечеринку. Я видела в одном немецком фильме… в общем, там два Санта-Клауса… они мулаты, из одежды на них только синие колпаки… и к ним значит приходят…

– Не нужно подробностей! Я примерно представляю, о чем этот фильм. К сожалению, мы не работаем с рождественскими персонажами… тем более с такими.

– Я, про фильм рассказала только для примера, а на самом деле все будет намного пристойней.

– Не думаю, что мы сможем договориться.

– Даже за столько?

Дамочка что-то чиркнула на листке бумаги и протянула его мне. Я увидел цифру!.. Зажмурился, тряхнул головой – цифра осталась прежней! Она захотела меня купить?! Нет, она меня не купила! Эта взбалмошная, капризная девица одним росчерком пера уничтожила мои принципы и отменила все неписаные правила нашей фирмы.

– А, Санта-Клаус обязательно должен быть мулатом?

– Это проблема?

– Ну что вы! Это для уточнения. Нам нужно пошить костюмы, написать сценарий…

– Сценарий практически готов. Я читала в интернете, что Санта-Клаус летает по небу на волшебных оленях, залетает в дымоходы и дарит подарки. У нас в загородном доме огромный камин…

– Подождите. Даже если найдется мулат подходящей наружности, который согласится ползти через дымоход в ваш камин, то, как мы протащим через дымоход оленей?

– Что за глупости? Санта-Клауса и оленей мы посадим в камин заранее. Это будет как бы сюрприз для меня.

– А с чего вы решили, что олени будут спокойно сидеть в камине?

– У вас совершенно отсутствует креативное воображение! В роли оленей будут молодые люди с такими гламурненькими рожками и в таких сексуальных меховых жилеточках. В двенадцать часов бой курантов, брызги шампанского, ну все такое… И, вдруг из камина выскакивают олени! В санях сидит Санта-Клаус и погоняет их плеточкой. Олени фыркают, бьют копытом, эти необузданные дикие животные окружают меня и начинают страстно…

– Стоп! С оленями все ясно!

– Что? О чем это мы? Ах, да олени… Пока олени танцуют, из саней выходит сам Санта! Его смуглое мускулистое тело переливается в полумраке как драгоценный шелк! Он накидывает мне на плечи норковое манто, подхватывает меня на руки и несет в…

– Успокойтесь, успокойтесь! Скажите лучше, как ваш муж отреагирует на все это… ваши фантазии.

– Муж? Какой муж? Ах, да, мой муж. Ф-у-у-ух! Что-то меня опять понесло! Да, теперь о главном. Без пяти двенадцать в дверь позвонит Снегурочка, и мой муж пойдет открывать…

– Бред какой-то! Причем тут Снегурочка?

– Ну, не Снегурочка, а какая-нибудь Сантаклаусиха или кто там у них любит с гномами?..

– Белоснежка, что ли?

– Пусть будет Белоснежка! Короче, чем дольше эта Белоснежка будет поздравлять моего мужа с Новым годом, тем выше будут ваши гонорары.

– О-о-о-о! Я уже вижу эту рыжеволосую бестию!

– Никаких бестий! Это должна быть здоровенная бабища, от пятидесяти лет, в меру пьяная и желательно с большой бородавкой на носу. Она должна нагло лезть в дом, что бы поздравить мужа и выпить с ним на брудершафт.

– А, если ее просто вышвырнут?

– Охрана и прислуга будут на выходных, а мой муж интеллигентный человек, к тому же ему восемьдесят шесть лет.

– А если ему станет плохо?

– Я надеялась, что ему станет плохо в первую брачную ночь, потом в медовый месяц, потом в годовщину нашей свадьбы… потом я потеряла надежду. Так вот, если ему поплохеет, если хотя бы подскочит давление… Вы даже не представляете, какой я могу быть благодарной!

– В прошлом году у нас был корпоративчик, и наша уборщица Зоя Семеновна дернула лишку. Она вышибла две стальные двери, сломала охраннику руку, всю ночь искала шефа, под утро нашла его (перепуганного насмерть) под стеллажами в подсобке, и все это для того, что бы поцеловать его в лоб и сказать, какой он замечательный человек и руководитель. Думаю, у нас есть кандидатура на роль Белоснежки.

– Ну, что ж работайте. Если праздник пройдет на уровне – я за ценой не постою!

Ирина Ваганова, «Бабка Ежка»

Наташу пригласили к директору филармонии. Визит к начальству огорчал своей предсказуемостью. Из года в год одно и то же! За месяц до школьных новогодних каникул начиналась постановка спектакля, где Наташа бессменная Снегурочка. Длинные русые волосы, миловидное личико, открытая улыбка, девическая стройность, актёрское образование – чем не сказочная внучка Деда Мороза?

Раньше участие в новогодних спектаклях и утренниках радовало – Ната любила детей, с удовольствием возилась с ними, да и неплохой заработок набегал. Каково же было удивление руководства, когда она наотрез отказалась участвовать! Объяснений не давала. По личным причинам, и всё тут. Не говорить же о перемене взгляда на этот признанный большинством народа праздник?

– Какие такие личные причины? – негодовал директор.

– Уезжаю. Законные выходные, между прочим.

– Не отпущу! Поняла? Некем заменить тебя!

– В оркестре девочки есть, любую позовите, – робко перечила Наташа.

– Что они, на скрипочке деткам сбацают? Двух слов на сцене не могут связать! А после представления ещё хороводы водить… Ну, что ты упрямишься? Вспомни, как не могли от тебя детей оторвать? Неужели это не лестно?

Было такое неоднократно. Малыши с восторгом глазели на Снегурочку, каждый норовил подержать её за руку, потеребить платье. Одна девочка в прошлом году заявила, что домой не пойдёт, а будет теперь со Снегурочкой в лесу жить. Бедная бабушка чуть не плакала, уговаривая внучку оставить Снегурочку в покое, но тщетно. Так Наташа и ходила с юной поклонницей за руку до самого финала. Когда детишки побежали к волшебному терему, девочка и за подарком не соглашалась уходить. Наташа отвела её, потом помогла одеться, наговорив массу глупостей, пообещала, что на следующий год они обязательно встретятся и всё-таки ускользнула.

– Семён Ильич! Я администратор, участие в спектакле не входит в мои обязанности.

– Вот как ты заговорила? – Директор с прищуром глядел на девушку. – В штатном расписании филармонии актёры не предусмотрены. Даже театрального кружка нет у нас. Что ж теперь, отказываться от утренников? Это как-никак хороший доход.

– Не могу, честное слово! Ну, не Снегурочкой, Бабой Ягой хотя бы…

– А! Всё-таки не уезжаешь? Так бы сразу. Баб-Ёг у нас завались, не мечтай. Вот, бери сценарий и учи слова. Не будешь Снегурочкой – пиши заявление по собственному. Иначе уволю за нарушение трудовой дисциплины.

Наташа вышла из кабинета, едва сдерживая слёзы. Работу терять страшно, да ещё общежитие у неё от городского отдела культуры! После увольнения наверняка попросят комнату освободить.

Девушка брела по нарядным улицам, отводя глаза от ярких витрин, улыбчивых рекламных щитов и торчащих повсюду ёлок. Как останешься добропорядочным православным? Пост, а тут такая свистопляска! Наташа в этом году приняла крещение. Не просто следуя моде, а по зову сердца. Прочла множество книг, в основном подвижников позапрошлого века, и, как водится у неофитов, понимала суть православия лучше любого академика-богослова. Посты соблюдала строго, телевизор не смотрела, новый год встречать не собиралась. Рождество Христово – другое дело. При церкви воскресная школа, там под руководством матушки отца Василия шла подготовка к детскому празднику. Будут и подарки, и колядки, и выставка рисунков. Однако до седьмого января надо каяться и молиться – время радости не наступило.

Дойдя до перекрёстка, Наташа остановилась, притоптывая обутыми в модные сапожки ногами. Раздумывала: налево пойдёшь – в супермаркет попадёшь, направо пойдёшь, в общежитие попадёшь, прямо пойдёшь… В конце улицы сверкал освещённый прожекторами купол старинного храма. Девушка уверенно и быстро пошла прямо.

Здесь тихо, уютно, мирно. Светлячками огоньки лампад у икон, свечи созвездиями. Молчаливые прихожане неторопливо передвигаются, чуть слышно приветствуя друг друга. Время исповеди. К доброму, по признанию местных старушек, отцу Василию огромная очередь – предел забит желающими ябедничать на родных и близких. В другой стороне грозный отец Михаил, к нему три отважных дядечки стоят, пригнув головы. Наташа, борясь со страхами, пошла к строгому батюшке. Внутренне сжималась, представляя, как священник узнает о её заботе, повысит голос, укорит в лицедействе, человекоугодии и ненадеянии на милость Божию. Бывало отец Михаил громыхал обличающим басом так, что в каждом уголке храма сердца грешников трепетали. Начинающая подвижница перебирала в мыслях оправдания и тут же отметала их. За работу держишься? А угодна ли она Христу? Жильё опасаешься потерять? Ни один волос не упадёт с головы без воли Господа…

Лысоватый хрупкий человек, пятясь, отошёл от аналоя, уступил место рабе Божией Наталии. Она, потупив взгляд, зашептала – вспомнила своё маловерие, прежнюю безбожную жизнь, выбор актёрской профессии, боязнь объявить окружающим о своём воцерковлении. Отец Михаил смотрел куда-то поверх её головы, молчал. Когда Наташа уже не знала, что ещё сказать, спросил:

– Всё?

– Всё, – потерянно ответила девушка, склонилась под наброшенной на голову епитрахилью, выслушала разрешительную молитву и не удержалась от вопроса: «Что ж мне делать, батюшка? Не могу я Снегурочкой. Хотя бы отрицательную роль дали, там хоровод не надо будет водить, плясать. Постом-то нехорошо?»

Священник помолчал, разглядывая теребящие платочек пальцы прихожанки, и посоветовал:

– Скоропослушнице молись.

Наташа отошла к иконе. Она была разочарована. Не то что бы ей хотелось услышать громогласный разнос, но молчаливой реакции она никак не ожидала. Молись… О чём? Поклонилась в пояс, пошептала что-то беззвучно, приложилась к образу и побрела восвояси.

На улице настоящая новогодняя сказка. Невесомые крупные снежинки танцевали в свете фонаря, захотелось ловить их ртом как в детстве. Месяц яркий, острый – будто из гоголевских сказок не небо вспрыгнул. Девушка подставила варежку «балеринкам» в пушистых пачках.

– Снегурочка! – звонкий детский зов.

Наташа оглянулась, увидела бегущую к ней девочку, слишком крупную для своего голоска. Сейчас сшибёт! Отстраниться не успела. Девчушка обхватила её, и обе упали. Наташа больно ударилась ногой о ступеньку. Ну, вот!

– Простите ради бога! Не успел её удержать! Я помогу вам подняться.

Мужчина поставил на ноги дочь и подал руки Нате.

Подоспела и бабушка, отряхивая с пальто пострадавшей снег, заговорила:

– Вы нас помните? В прошлом году на «Ёлке» в филармонии Кристиночка от вас не отходила!

– Помню, конечно! – Наташа стояла, боясь опереться на ушибленную ногу. – Вот, Кристина, мы с тобой увиделись, как я и обещала.

– Ты теперь не можешь с детьми играть? – Девочка чуть не заплакала, видя, как морщится от боли Снегурочка. Обняла её за талию, прижавшись щекой к пуговице пальто.

– Не волнуйся, у Деда Мороза много внучек, а я в этом году отдохну. – Наташа попробовала сделать шаг, но вскрикнула от резкой боли.

– В больницу надо, – сказал мужчина, подал руку и скомандовал дочке, – бегом в машину, сейчас завезу вас с бабушкой домой, а Снегурочку в приёмный покой доставлю.

– Не беспокойтесь, я сама.

– Никаких возражений! Рентген надо сделать, мало ли что там.

Когда они добрели до машины, Кристина с бабушкой уже расположились сзади, Наташа села вперёд. В салоне витал мандариновый аромат. Девочка, торопливо рассказывала, какие она выучила стихи к утреннику в детском саду, что ей под ёлочку Дедушка Мороз положит, какие красивые у них гирлянды дома будут к Рождеству, а ещё бабушка пирожков напечёт с повидлом!

Доехали до дома, распрощались. Девочка, прежде чем выйти, привстала, обняла одной рукой Нату и поцеловала её в щёку. Наташа растерялась от неожиданности, испуганно взглянула на мужчину, как бы он не заругал дочь. Лицо его было напряжено. Глядя вперёд и стиснув зубы, он делал вид, что не заметил. Когда Кристинка захлопнула дверь, тронул машину и сказал:

– Без матери растёт, скучает по женской ласке.

– Как? – изумилась Наташа, – без матери? А что случилось?

– Жена при родах умерла, вот также в Новый год.

– Ужасно!

– Да. Тянем дочку вдвоём с тёщей. Был бы ещё сын, проще – футбол, рыбалка… С девчушкой, всякие там бантики, рюшечки! Ничего в этом не смыслю. А бабушка, сами понимаете, жалеет её, балует.

Молчали до самой больницы. Наташа поглядывала украдкой на профиль мужчины и ловила себя на мысли, что он ей знаком. Наверное, в храме виделись – невольно чувствуешь расположение к людям, которых там встречала.

– Приехали, я помогу вам дойти.

Наташа стала спорить, но выбравшись из машины, поняла, что и шагу не может ступить больной ногой. Мужчина подхватил её на руки и понёс к дверям приёмного покоя.

– Аркадий, – назвался он, – как-то неловко нести девушку на руках, не зная её имени.

– Наташа.

– Мою жену тоже Наташей… Удивительно.

Ната не знала, что сказать, в голову лезли банальности, но она боялась задеть чувства незнакомого человека и молчала. Он заговорил сам.

– Её смерть меня к вере привела. Если б не церковь, спился бы, или свихнулся.

– А я как-то сама, без горестей и потерь. Сердце привело.

– Душа у вас, видно, чистая. Вот и дети тянутся.

Вовремя подоспевший старичок открыл дверь, Аркадий занёс Наташу в помещение и объявил:

– Снегурочку в сугробе нашёл! Ножка у неё болит, посмотрите?

– У нас этих Снегурок, хоть торгуй! – откликнулась пожилая санитарка, – сади её в каталку, щас травматолог поглядит. Он от нас и не вылазит почти. Как сговорились все в конце года руки-ноги ломать!

Оказавшись в кресле, Наташа сказала:

– Спасибо. Вы идите, Аркадий, дочка ждёт.

– Может быть, привезти что-то надо? Умывальные принадлежности, халат, тапочки…

– Нет-нет, я подружке позвоню, она привезёт. Не беспокойтесь.

Мужчина потоптался в нерешительности, но не сказал ничего, кивнул и вышел за дверь. Санитарка покатила кресло с Наташей, недовольно отчитывая её:

– Зря ты своего отправила, вдруг скажут домой ехать, мест у нас лишних нет.

– На такси доеду. Это посторонний человек, просто помог.

– Посторонний! Нечто я не вижу? У меня, девка, глаз намётанный!

Наташа только улыбнулась в ответ.

***

Пришлось всё-таки остаться в больнице. Перелома нет – ушиб и трещина. На ногу запретили наступать несколько дней. Ната скучала, глядя в окошко, и размышляла о том, каким странным образом исполнилась её просьба к Скоропослушнице. Вчерашний снегопад прекратился, небо прояснилось, заиндевевшие ветви сверкали миллиардами микроскопических гирлянд.

В палату заглянула медсестра и загадочно спросила:

– Снегурочку ищут. Не тебя, случайно?

В приоткрывшуюся щёлку проникла вчерашняя девочка.

– Это она! Она!

– Тише, Кристиночка! Здесь нельзя шуметь, – торопливо зашла следом её бабушка, – Извините нас, пожалуйста, одолела меня проказница. С утра твердит, пойдём да пойдём к Снегурочке в больницу.

– Что вы! Ничего не надо, – протестовала Ната, увидев, как женщина выкладывает на тумбочку апельсины и пряники.

– Поправляйся, скорее! – сказала девочка восторженно, – праздники на носу.

– Ну-ка покажи, где они? – Ната подвинулась, приглашая девочку сесть рядом с ней, и тронула пальцем её носик, – ничего не вижу.

– Ты что-то хотела, Кристина, – напомнила бабушка.

Девочка пожала плечами, вздохнула и заученно сказала:

– Прости меня, пожалуйста, за то, что я тебя покалечила.

– Что ты! – погладила её ручку Ната, – я только чуть-чуть ушиблась, не переживай.

– Ну, всё, пойдём, внученька. Снегурочке надо отдыхать.

– Сейчас. – Кристинка наклонилась к Наташиному уху и прошептала, – ты настоящая, я знаю.

– Как это? – тоже тихо спросила девушка.

– Живая. Снегурочка понарошку. Играешь.

– Ага. А почему шёпотом?

Кристинка глазами показала на женщину-соседку и сделала очень таинственное лицо. Теперь у них был общий секрет. Наташа улыбнулась и спросила по-прежнему тихо:

– Не будешь возражать, если я поиграю другую роль? Немножко.

Девочка подняла бровь, покусала губу и сказала:

– Ладно. Только выздоравливай.

***

Через две недели Ната приехала в филармонию. Больничный закрыли, но девушка ещё прихрамывала и опиралась на трость. У крыльца столкнулась с директором.

– А! Вот она! Самострел, значит совершила!

– Какой самострел, Семён Ильич! Поскользнулась…

– Потеряла сознание, очнулась – гипс, – рассмеялся директор, – лишить бы тебя премии, устроила нам аврал!

– Но ведь обошлось. Ваша дочь, я слышала, Снегурочку репетирует.

– Дочка-то меня выручила, а вот Людмила подвела!

– Что с ней случилось?

– Седьмой месяц у неё, оказывается! Живот, Во! – Директор развёл руками, как это обычно делают рыбаки.

– Так это ж хорошо, – хихикнула Наташа.

– Знаешь ли, беременная Баба-Яга, это уже авангард какой-то! Иди-иди, возьми у секретаря сценарий, чтобы за три дня выучила! Будешь Бабкой-Ёжкой, как мечтала!

– Семён Ильич! Я же, вот! – Она показала трость. – Хромаю.

– Нормально! – крикнул начальник, не оборачиваясь, он спешил к автомобилю, – в пределах образа, костяная нога! Извини, в управление тороплюсь.

Когда Наташа стала подниматься по лестнице, услышала вдогонку:

– Искал тут тебя один, Аркадием назвался. Я сказал, в спектакле будешь участвовать, Он обещал с дочкой прийти!

Хлопнула дверца, машина отъехала. Наташа, счастливо улыбаясь, посмотрела ей вслед.

– Спасибо.

***

Во время репетиций голова Наты была занята ролью. Решая сверхзадачу похищения праздника у детей, действовала Баба-Яга активно. Дома приходилось зубрить слова. Вспоминала о случайном знакомстве с девочкой Кристиной и её папой только в дороге. Придут на спектакль? Как девчушка воспримет новый образ бывшей Снегурочки? Не хотелось разочаровывать ребёнка. Одна надежда на сложный грим. Правда, однажды он подвёл.

На втором или третьем представлении, разговаривая с лешим, Ната заметила, что рабочие сцены, забыли выставить ступу, на которой предстояло «улетать» сказочному персонажу.

– Куда ступу подевал, негодник? – пытаясь обойти возникшую заминку, обвинила Баба Яга лешего, при этом неудачно махнула рукой, задела накладной нос, который позорно отвалился.

Леший беззвучно трясся – сцена вышла комичная. Хорошо ему «раскалываться» спиной к зрителям, а Нате каково? Актриса не растерялась и скрипуче продолжила реплику:

– Бедная я несчастная Баба Яга! Без ступы! Без носа! – оседлала метлу и ускакала на ней за кулисы.

Там, конечно, все, включая провинившихся рабочих, катались от смеха. Придя в себя, Наташа, пока шли другие сцены, вглядывалась в зал сквозь щёлочку – нет ли там Кристины и Аркадия, вдруг они оказались свидетелями её «провала»?

Играть по три спектакля в день непростое дело, роль у Бабки-Ёжки объёмнее, чем у Снегурочки. Ната уставала, мысли о Кристине поутихли. Были они с папой в зале или нет, перестало волновать.

Долгожданный праздник девушка встретила на ночной службе. Кристины и её бабушки не было в храме, наверное, придут днём, Аркадия заметила издали, но не подходила к нему. Народу много, толчея отнимала последние силы, не дождавшись начала литургии, Ната ушла домой. Завтра ей выступать, несмотря на выходной день.

Через два дня, увидев Аркадия в фойе, она удивилась.

– Вы?

Тут же подбежала Кристинка.

– Тебя ждём.

– Так долго? Сказка давно закончилась.

– Мы утром смотрели, – объяснил Аркадий и кивнул в сторону вахтёрши, – нам сказали, когда выходите, вот мы и подъехали.

– Здравствуй, здравствуй, дорогая! – Ната подхватила девочку и закружила её. Та заливисто смеялась.

– Очень хороший спектакль, – сказал Аркадий, когда дочь оказалась рядом с ним, – я, признаться, думал, что вы не участвуете, Снегурочку играла другая актриса. Но Кристинка мне всё объяснила.

– Я тебя сразу по голосу узнала! – заявила девочка, – он всё равно добрый у тебя.

– Да? Никудышная, значит, я актриса, – смеялась Ната.

– Кудышняя! Кудышняя, – уверяла юная поклонница, – мы с папой даже хотели тебе букет подарить, но подумали, что он замёрзнет, лучше в кофейню сходим.

Наташа взглянула на мужчину, он смущённо сказал:

– Не откажитесь?

– В ту, что на площади? Я тоже её люблю.