Сага о судьбах

Давид, в свою очередь, был поражён. Судя по вопросам, этот ребе был безусловно одним из тех мудрецов, о которых Давид был так много наслышан. Теперь он знал его лично. Кроме того, Давид впервые увидел такое огромное количество книг в библиотеке, что у него глаза разбежались. Ему хотелось немедленно взяться за учёбу, и он намекнул об этом ребе. Тот улыбнулся, погладил рабочую шершавую руку Давида и сказал, что для него он составит отдельную программу занятий, а сейчас он ему даёт один день на ознакомление с Суражом и с соседями. Ребе предложил Давиду обратить особое внимание на главу семьи в соседнем доме, которого звали Аарон. На вопрос Давида ребе ответил, что он со временем узнает всё сам. И ещё он сказал, что в процессе учёбы Давид будет иметь свободное время на отдых и на свои личные дела каждое воскресенье после полудня.

Давид вернулся домой и быстро разложил свои вещи и книги. Начало темнеть, и Рива пригласила его к столу. За обедом он кратко рассказал о Лесном, о его жителях, о своих покойных родителях, о ребе и о девочке, которую зовут Рахель. Поблагодарив за очень вкусный обед, Давид собрался было выйти на улицу, но Лёва и Рива уговорили его остаться дома и отдыхать. День был долгий и трудный. Рива постелила ему, и он, чувствуя себя как дома, у своей бабушки, заснул с книгой.

Рано утром он проснулся от звона колокольчиков. Ему показалось, что он в своём Лесном. Точно так же, как и дома, по улице шёл пастух, хозяйки открывали ворота и выпускали своих коров, которые тут же присоединялись к стаду, направлявшемуся в лес, на лесные поляны – пастбища.

Одно только это подняло настроение Давида. Сураж был такой же, как и Лесное, но только значительно больше. Он почувствовал себя как дома, как в своём дорогом Лесном. Хозяйская соседка тоже вывела свою корову, подгоняя её прутиком. Вышел мужчина огромного роста, с чёрной бородой, в чёрном сюртуке. Давид с ним вежливо поздоровался и представился. Мужчина подошёл к маленькому заборчику, разделявшему эти два двора, протянул Давиду огромную руку, напомнившую ему руку отца, и мягким бархатным баритоном сказал:

– Доброе утро, Давид, меня зовут Аарон. Я хотел бы познакомиться с тобой поближе, поговорить, но надо идти на работу. Я работаю вон на той фабрике, что в конце улицы. Мы ещё поговорим. Желаю тебе хорошего дня.

В это время из дома вышел молодой, среднего роста, красивый парень. Давид обратил внимание, что у него были точно такие же светло-голубые глаза, как и у Аарона. Он тоже подошёл к заборчику, протянул руку и открыто улыбнулся:

– Доброе утро, Давид, меня зовут Соломон, это мой папа Аарон. Мы вместе работаем на фабрике, в одном цеху. Если ты не возражаешь, после работы мы встретимся и поговорим, а сейчас нам надо спешить. Опаздывать нехорошо.

Они попрощались и пошли к фабрике.

Так состоялось первое знакомство Давида с самой легендарной личностью во всей губернии – Аароном – и его сыном Соломоном. Впоследствии они станут большими друзьями, и то, что Давид узнает об Аароне, запечатлеется в его памяти до конца его жизни. Он тоже вышел из калитки и медленно пошёл в ту же сторону, куда шли рабочие. На фабрике было несколько цехов: токарный (самый большой) цех, слесарный, механический, литейный и сборочный.

Хозяином фабрики был Наум по фамилии Фабрикант – талантливый предприниматель и очень религиозный человек. Ребе был его близким другом, а огромная библиотека синагоги – его детищем. У него была единственная дочь Мариам, в которой он души не чаял и которую крайне избаловал. Она получила прекрасное образование, знала несколько языков, включая иврит, увлекалась музыкой и живописью. Но при этом была очень своевольна и капризна. Для неё не существовало слово «нет».

Давид шёл к фабрике. За квартал от дома он увидел раскрытые ворота довольно большой кузницы. Кузнец был самоучкой, и звали его Андрей. Напротив кузни была почта. Всё было близко – синагога и почта. Последние рабочие заходили в огромные металлические ворота фабрики.

Начался обычный рабочий день. Давид шёл назад к дому. Из калиток выглядывали женщины и вежливо его приветствовали:

– Доброе утро, Давид!

Таким образом, у Давида сложилось впечатление, что с информацией и секретами в этом милом Сураже положение такое же, как и в его родном Лесном.

Он вернулся домой. Рива и Лёва его ждали. Завтрак был готов. Во время еды Давид спросил, почему между соседями такой маленький забор. Рива улыбнулась:

– Это только условно. Чтобы куры и гуси не путались.

После завтрака он сел писать письма бабушке и Рахели. Ему хотелось срочно поделиться с ними своими впечатлениями. Он отнёс письма на почту и вернулся. Походил по двору, затем взял пилу и напилил чурбанов. Поколол чурбаны и аккуратно сложил, то есть сделал обычную заготовку для печи. Он поработал три часа и заготовил столько, сколько Лёва мог бы сделать за три недели.

Рива только качала головой: её родной сын этого не делал никогда.

Затем Давид пошёл в библиотеку и просидел за книгой до самого вечера. ребе посматривал в его сторону, но молчал. На другой день Давид был в синагоге с шести утра. После утренней молитвы начинались занятия. Эта йешива под руководством ребе давала очень серьёзную подготовку и глубокие знания своим студентам. Выпускники йешивы работали в различных странах мира.

Давид весь ушёл в изучение Торы, Вавилонского Талмуда и изучение многочисленных трудов его комментаторов. Перед ним постепенно начала раскрываться бездонная глубина мудрости Торы. Он понял, что человек это создать не мог. Каждый день он открывал что-то новое, и этому не видно было конца. Только теперь он понял, почему он должен был сюда приехать.

Дни шли за днями. Наступила вторая половина воскресенья. Давид имел право заниматься своими делами. Он вышел из дому с желанием пройти в соседний лес, по которому очень скучал. Проходя мимо кузни, увидел, что Андрей что-то куёт. Он остановился. Представился. Андрей сказал, что о нём уже слышал. Давид смотрел как работает Андрей. Минут через десять он спросил:

– Андрей, что ты куёшь?

Андрей протянул ему эскиз. Давид внимательно посмотрел и очень тихо и мягко сказал:

– Андрюша, ты же не с того конца начинаешь.

Андрей слышал о Давиде. Минуту он помолчал, затем протянул Давиду молоток и сказал:

– Хорошо, покажи.

С этого началась их дружба. Давид надел брезентовый фартук и сказал:

– А ну, Андрюша, подбрось уголька и поддай огонька.

Андрей раскачал меха. Давид раскалил металл до белого состояния. Затем, посматривая на эскиз, начал ковать.

Он попросил Андрея широко открыть ворота кузни – для притока свежего воздуха. В воздухе зазвучала мелодия молотка. Это работал жонглёр, работал кузнец высочайшего класса, работал настоящий артист! Он подбрасывал в воздух раскалённый добела металл, подхватывал его щипцами, и стук молотка был со множеством оттенков, как музыка. Остановился один прохожий, второй, третий… По улице пошёл слух:

– Давид-кузнец работает.

Толпа росла как снежный ком. Подошёл Аарон с сыновьями. Подошли Лёва и Рива. Народ стекался. Люди прибегали со своими табуретками, чтобы смотреть на это невиданное до сих пор в Сураже представление. А Давид только приговаривал:

– Андрюша, поддай огонька!

И вновь подбрасывал тяжёлую раскалённую деталь, и снова раздавалась удивительная мелодия стука, мелодия высочайшего невиданного мастерства. Фейерверк искр рассыпался вокруг наковальни, освещая порозовевшее лицо Давида. В работе он был великолепен. Он был в том состоянии, которое называется вдохновением. Это было зрелище, это было представление, которого Сураж не знал! Аарон смотрел на Давида, как зачарованный. Соломон сжимал свои руки в экстазе внутреннего напряжения. Когда добела раскалённая деталь взлетала в воздух, он от страха закрывал глаза: а вдруг не поймает? Кто-то сообщил об этом Науму Фабриканту. Он приехал на своей карете и из неё наблюдал. Через два часа раскалённая деталь была опущена в бочку с водой. Ювелирная работа была закончена.

Давид вынул деталь щипцами и поднял над головой. Раздались бурные аплодисменты. Толпа не хотела расходиться. Аарон подошёл к Давиду и предложил вечером прийти к ним на обед. Давид вопросительно посмотрел на Риву и Лёву. Они кивнули ему в знак согласия. Затем к нему подошёл Наум Фабрикант. Представился. Давид ответил, что его зовут Давид. Наум сказал, что уже знает, и попросил эскиз сделанной детали. Осмотрев деталь и сравнив с эскизом, он спросил, может ли Давид делать вещи посложнее этой. Тот ответил, что должен посмотреть эскизы или чертежи, чтобы ответить на этот вопрос. Наум предложил встретиться в следующее воскресенье на этом же месте. Давид согласился. Андрей предложил Давиду денежный задаток, который он получил, но тот отказался. Андрей признался Давиду, что делал бы эту деталь несколько дней.

Вечером Давид был в доме Аарона, который представил ему всю семью. У него было четыре сына – Израиль, Давид, Соломон (Семён) и Моисей (Михаил) – и две дочери – Ольга (Года) и Ида. Жену Аарона звали Маня.

Они обедали за огромным дубовым столом, который когда-то смастерил сам Аарон. Всё, что он делал или строил, было крепким, надёжным, большим и прочным. Забор на улицу был сделан из толстых, заострённых на концах брёвен высотой два с половиной метра. Ворота и калитка были массивными и тяжёлыми. Дом был большой, из толстых брёвен. Они сидели в большой кухне. Маня подавала на стол. Ей помогали дочки. Обед начался после молитвы, когда всё было на столе. После обеда сыновья и дочери помогли матери убрать со стола. Со стороны было видно, что это очень дружная семья.

Все уселись возле печки, которая служила камином. Аарон попросил Давида рассказать историю своей семьи. Давид начал с того, когда его отец Давид и мама Рахель были ещё детьми. Он описал Лесное, природу, пруд, мельницу синагогу и ребе – отца Рахели. Подробно рассказал о той трагедии, которую пережили его родители. Он также упомянул и о Шломо. Он подробно рассказал, как его мама ждала Давида. Рассказал про его приезд из армии, встречу и как он учил его кузнечному ремеслу. Он рассказал о том, как они ушли один за другим, и об интересных явлениях, которые происходят возле памятников. Он упомянул о колодцах, о ручье и обо всех чудесах, происшедших во время засухи, а также о том, как были спасены их соседи. Рассказ длился около часа. После того как Давид закончил, Аарон погладил его руку и сказал:

– Сынок, всё в руках Господа, – и добавил: – Всё будет хорошо. (С тех пор даже его внук, сын Соломона, очень редко, но употребляет эту ободряющую фразу, в которой заложен глубокий смысл.)

Давид закончил рассказ и смущаясь сказал:

– Дядя Аарон, мне ребе сказал, что вы тоже легендарная личность. Пожалуйста, расскажите о себе.

Аарон смутился, посмотрел на свою жену и сказал, что о нём лучше всех может рассказать сын Михаил. Братья переглянулись. Михаил начал:

– Давид, я могу рассказать много случаев, но сегодня я упомяну только три, что даст тебе представление о нашем папе. Первый случай – с камнем. Здесь, поблизости от нас, живёт родной брат нашего папы, дядя Моисей. Он работает на этой же фабрике экономистом. Много лет тому назад дядя Моисей попросил папу помочь ему купить корову у помещика, который живёт в своей усадьбе неподалёку от Суража. Наш папа вместе с братом пришли к помещику. Изложили свою просьбу. Тот подумал и сказал: «Аарон, ты знаешь, где моё поле. Оно граничит с полем моего соседа. Знаком границы является колоссальных размеров гранитный камень. Как и когда этот камень появился в чистом поле, никто не знает. Так вот, если ты сможешь передвинуть этот камень хотя бы на один метр, я твоему брату корову дарю. Не сможешь – ищи корову в другом месте».

Папа ответил: «Давай пойдём, и ты сам сделаешь отметины, где этот камень стоит сейчас. Если я его передвину, ты потом скажешь, что так и было».

Помещик согласился. Он сделал отметины в присутствии братьев. Прошла неделя, вторая. Как-то приходят папа с братом к помещику и говорят: пошли – посмотришь.

Пришли. У помещика челюсть отвисла: огромный камень действительно передвинут! Это подтвердили его же отметины. Довольный помещик потирал руки. Вот теперь у него есть все основания судить соседа! Он не мог скрыть своей радости и спросил папу: «Как же ты это сделал? Ведь его большой упряжкой лошадей не сдвинешь с места». Папа ответил, что в договоре не было сказано, что он должен открыть этот секрет. Помещик рассмеялся и сказал, что теперь они могут идти в лес, где на поляне пасётся его стадо, и выбирать корову. При этом как-то ехидно рассмеялся. Вот это и есть первый случай. Почти весь Сураж ходил смотреть на этот камень. Когда папу спрашивали о том, как он мог эту громаду передвинуть, он в ответ только улыбался.

– Ну, а второй случай? – спросил Давид.

Михаил ответил, что второй случай произошёл вскоре после первого.

– Папа с братом пошли в лес выбирать корову. Помещик утаил, что недавно купил в Голландии очень породистого быка- производителя. Это был не бык, а просто зверь – огромный и совершенно бешеный! Он терпел только пастуха, который, кстати, тоже держался от него на расстоянии. Папа и его брат не ожидали встречи с быком. А помещик умышленно не предупредил их. Когда они вышли из леса на поляну, бык, нагнув рога, помчался прямо на них. Моисей, как белка, взлетел на дерево. Когда бык был всего в нескольких метрах, папа спрятался за дерево. Бык остановился. Из пасти у него капала белая пена. Папа вышел из-за дерева, схватил быка за рога и начал медленно крутить, чтобы повалить его набок. Бык расставил ноги и прижал его к дереву. Папа покраснел от напряжения, но продолжал медленно крутить. Вдруг эта махина издала тяжёлый хрипящий стон. Что-то хрустнуло, и бык повалился набок. Его задние ноги вздрагивали от судорог. Папа стоял над зверем, тяжело дыша. Бык полежал несколько минут и начал медленно подниматься. Задние ноги его подкашивались. Он тяжело, со стоном поднялся и, с поджатым хвостом, как бы опозоренный, медленно пошёл прочь от этого страшного чудовища на двух ногах. Задние ноги его заплелись. Моисей с опаской слез с дерева.

– А я не знал, что ты так ловко можешь лазить по деревьям! – сказал папа.

Они выбрали корову и ушли. Пастух тем временем тихо похрапывал у себя в шалаше.

– Во-первых, никому об этом не рассказывай, а во-вторых, уплати ему полную стоимость коровы, – сказал папа брату.

– Но ведь он обещал подарить!

– Уплати. Если хочешь, я дам половину.

– Не хочу, но всё-таки почему?

– Потому, что этот бык уже не сможет производить. Его задние ноги не будут держать, но помещик об этом не знает.

Они расплатились с хитрецом, который был очень удивлён их щедрости. Вот это и есть второй случай.

А третий случай произошёл, когда несколько лет тому назад в Сураж приехал передвижной цирк. В составе цирковых артистов был известный силач-борец, чемпион России. Его пригласили, чтобы привлечь публику. Он выходил на манеж и предлагал кому- либо из публики делать то, что делает он. Например, он брал подкову и разгибал её. Это далеко не всем было под силу, но если всё же и находились такие, то он брал металлический круглый прут и сгибал его вокруг своей шеи. Это очень мало кто мог сделать, но, если находились и такие, тогда он предлагал борьбу рук. Обычная и популярная борьба силачей. Ставили локти на стол, соединяли руки в рукопожатии. Нужно было уложить руку противника. Для этого требовались мощный плечевой пояс и, конечно, включение всех мышц руки. До приезда в Сураж никто в России не смог уложить его руку! Один за другим выходили местные силачи и после первого тура, то есть подковы, уходили с манежа сконфуженные. Борец издевательски хихикал. И всё же нашлось двое фабричных ребят, разогнувших подкову. Но во втором туре они сдались. Согнуть такой прут, используя шею как опору, никто не мог. Борец торжествовал. На его браваду было неприятно смотреть. Вдруг кто-то из публики громко сказал: «Пусть выйдет Аарон!»

Папа и я с братьями были в тот момент в цирке. Папа не хотел выходить. Но публика стала скандировать: «Аа-рон, Аа-рон, Аа- рон!».

Борец с улыбкой сделал приглашающий жест: выходи, мол, не бойся. Папа нехотя поднялся и вышел на манеж. Он был на полголовы выше борца. Тот иронически посмотрел на него и протянул руку. Поздоровались. Борец взял подкову и с натугой, покраснев, разогнул. Затем протянул папе другую – мол, сделай то же самое. Папа внимательно осматривал подкову. Борец захихикал. Папа посмотрел на борца и попросил вторую подкову. Борец протянул ему вторую и сказал, что они все одинаковые. А папа сложил две подковы вместе и медленно разогнул сразу обе. Борец стоял, раскрыв рот. Зал долго аплодировал. Затем борец протянул папе тяжёлый прут. Папа взял прут за оба конца и, не используя шею как опору, согнул его в дугу. Зал неистовствовал. Папа продолжал. Из этой дуги он сделал одно кольцо, а затем – второе. У борца опять отвисла челюсть. Зал грохотал. Шум из цирка можно было услышать на другом конце городка. Борец был обязан предложить третий тур. Оба сели за стол. Локти на стол. Руки скрестились в рукопожатии. Борец покраснел от напряжения, пытаясь завалить руку папы. Тот сидел невозмутимо, спокойно и без какого-либо видимого напряжения. Вдруг борец очень тихо что-то сказал папе. Тот нахмурился, и его огромная ладонь начала медленно сжимать ладонь борца. Было впечатление, что в работу были запущены огромные тиски. Все увидели, что пальцы борца вдруг налились кровью. Тиски медленно продолжали сжиматься.

Вдруг в мёртвой тишине послышался хруст, и тишину цирка разорвал страшный крик борца. Последнего увезли в больницу, потом в другой город. Говорили, что он больше никогда и нигде не выступал. Мы все подошли к папе.

– Папа, что он тебе сказал? – Мы ведь знали, что папа мухи не тронет.

– Ничего, – ответил папа.

Было похоже, что борец получил по заслугам.

На фабрике все знали и очень уважали нашего папу. Он работал на самом большом токарном станке, а Соломон – на среднем. Папа сам его выучил токарному делу. Они были токарями высокого класса. И ещё на фабрике все знали, что папа – очень тихий, серьёзный, спокойный и исключительно скромный человек, но также все знали, что лучше его не сердить. Однако никто не знал, что этот токарь, легендарный силач, в действительности – высокообразованный человек. Что папа в совершенстве владел немецким, французским, английским и ивритом. Что он блестяще окончил Берлинский университет, факультет мировой экономики, а потом не менее блестяще окончил факультет международных банковских операций в Кембридже. Ведь его отец готовил его возглавить фамильный бизнес – он должен был стать одним из крупнейших банкиров в Европе, а его брат должен был ему помогать.

Обо всём этом Аарон немного позже расскажет сам. Будучи внешне молчаливым и суровым, в действительности он был очень мягким и добрым. Увлечением, страстью его юности была поэзия. Когда много лет спустя к нему приехал в отпуск сын Соломон со своим сыном, которому только исполнилось восемь лет, Аарон полностью раскрыл мальчику свою страсть. В Сураже, кроме членов его семьи, никто не знал, кто же он на самом деле. Но все, кто с ним общался, если не понимали, то чувствовали, что он необычный человек. От него исходило какое-то необъяснимое спокойствие, внутреннее глубокое достоинство, уверенность в своей интеллектуальной и физической силе. В его манере говорить и в его поведении также чувствовалось и наблюдалось нечто необычное. Иными словами, он излучал истинное благородство. О таких как-то сказал великий Вольтер: «Его лицо открыто, но мысли скрыты»

Кем же он был, мы узнаем от него самого несколько позже.

У Давида дни шли по строгому расписанию. В следующее воскресенье после двенадцати он пришёл в кузню. Там его уже ждал Наум Фабрикант. Он принёс рулон чертежей. Давид стал их изучать. Когда он закончил, Наум спросил, сможет ли он эти детали сделать. Давид ответил утвердительно. Наум указал на одну из них, состоявшую из нескольких, то есть самую сложную, и спросил, сколько дней ему потребуется на её изготовление. Давид подумал и ответил, что сделает эту деталь за пять часов. Фабрикант усмехнулся – не поверил. Давид же отметил, что для выполнения такого заказа требуется совсем другая наковальня – более тяжёлая, – а также целый комплекс разных молотков и множество различных приспособлений. Вместе они составили полный список. Давид добавил, что ко всему этому ему нужна металлическая бочка с дизельным маслом. Он объяснил Фабриканту, что кое-какие детали надо охлаждать не в воде, а в масле, – от этого зависит их прочность. Фабрикант слушал и думал: вот ему бы такого на фабрику! Вышел бы прекрасный руководитель.

Когда Фабрикант уехал, Андрей открыл ворота. Собралась большая толпа. Раскалённая деталь взлетала в воздух – толпа только ахала! Вдруг к кузне подъехала двухколёсная карета. В ней сидела Мариам. Она была уже наслышана о кузнеце и из любопытства приехала посмотреть на того, кем все так восхищаются. Она увидела Давида в тот момент, когда он ловко подбросил деталь. Увидела – и глаза её застыли в изумлении. Это был высокий, худощавый, голубоглазый красавец. Она почувствовала, что её сердце вдруг остановилось и у неё перехватило дыхание. Она не могла оторвать от него глаз. Такого она ещё не видела! Давид бил молотом по белому металлу, и фейерверк искр взлетал вверх. Он был просто великолепен, когда работал!

Подошли Аарон с сыновьями. Давид увидел их и поприветствовал. Затем отложил деталь в сторону и стал делать что-то другое. Заточил зубило на ручном наждачном камне, взял плоский лист железа и начал что-то вырубать. Затем снова раскалил небольшие кусочки металла и выковал какие-то чашечки. Повернувшись он спросил:

– Андрюша, ты принёс то, что я просил?

Андрей подал ему что-то круглое. Давид снова начал ковать разные детали. Потом он всё соединил, и все увидели, что он сделал изумительный флюгер в виде петуха. Толпа зааплодировала. Давид подошёл к Аарону и протянул ему флюгер:

– Дядя Аарон, возьмите – это вам. Петуха надо только покрасить. Закрепить можно или на крыше дома, или на воротном столбе.

Аарон был очень тронут и поблагодарил Давида.

Тот вернулся к наковальне и продолжал работать. Мариам сидела в своей карете и не сводила с него глаз. Когда Давид закончил работать, к нему начали подходить люди и просить сделать такой же флюгер. Первый заказчик спросил о цене. Давид ответил, что хозяин здесь Андрей – о заказах и о цене договаривайтесь с ним. Когда все разошлись, к нему подошла Мариам. Она представилась как дочь Фабриканта и попросила сделать и ей флюгер.

Давид посмотрел на Андрея. Тот кивнул ему. Давид вежливо ответил, что постарается выполнить её просьбу, однако это будет нескоро – впереди уже большой список. Мариам не привыкла, чтобы ей так отвечали. Она вообще не знала слова «нет». Но ответ Давида её не смутил. Она кокетливо улыбнулась и сказала, что, может быть, для неё Давид сделает исключение. Давид же напомнил, что хозяином кузницы является Андрей, а не он, и что это исключение может сделать только Андрей, и посоветовал попросить об этом последнего.

Так они стояли и разговаривали, а она чувствовала, что с ней происходит что-то непонятное. Она с детства была очень избалована своим отцом и вниманием бесчисленных поклонников. Ей было уже восемнадцать лет. Внешне она была не то чтобы красива, но очень миловидна. Резкий контраст белоснежной холёной кожи и чёрных как смоль, пышных густых волос и таких же чёрных, с поволокой и длинными ресницами, больших выразительных глаз. Глаза настоящей испанки из Андалузии! Она была среднего роста, с прекрасной фигурой и слегка полноватая – не отказывала себе в сладостях. В общем, надо признать, что Мариам была очень, очень хорошенькая. И она это прекрасно знала. От поклонников у неё не было отбоя. И трудно было определить, что их привлекало больше: её внешность или состояние папы. Скорее всего, и то, и другое. Ведь она была единственной наследницей одного из богатейших людей губернии – Наума Фабриканта.

Мариам сказала Давиду, что хорошо заплатит ему. Тот улыбнулся и повторил, что с заказом она должна обращаться к Андрею. Она обиженно надула свои пунцовые губки, села в карету и уехала. Давид приготовил для Андрея шаблон петуха. Показал, как делать чашечки, как впрессовать шарикоподшипник на ось флюгера, как сделать основание и как всё собрать. Он предложил Андрею самому изготавливать все заказы по флюгерам, а сам он сделает только один. Давид опять заострил зубило и начал что-то вырубать из металла. Прошло время. Когда он закончил, то Андрей ахнул: Давид сделал флюгер в виде купидона с луком и стрелой. Стрела указывала направление ветра. Он попросил Андрея покрасить его и через две недели преподнести Мариам от своего имени.

– Если ты ей скажешь, что это сделал я, – нашей дружбе конец.

Андрей не хотел терять такого друга. Он был чуть старше Давида, но многому у него научился и очень его уважал.