Девушка 2.0

Напряжение исчезло. Алена тоже улыбнулась:

– Денис, мы знакомы с тобой меньше двух часов…

И тут же сменила тему:

– А за что ты этому своему знакомому «спасибо» сказал? Ну, там, на выходе.

– Кириллу?

– Да-да. Тебе что, там понравилось?

– Нет. Не за церковь. За тебя… Если бы он меня не уговорил прийти, мы бы с тобой не встретились. Как-то так.

– Расскажи о себе. Где ты живешь?

Денис посмотрел на часы.

– Вообще-то мне давно уже надо ехать в мой психоневрологический диспансер. Я там живу сейчас.

– Где живешь? – не поверила Алена. – Так ты из психушки?!

– Нет-нет, я не псих. Я там как алкоголик. Там их тоже лечат. Он же не только «психо», но еще и «наркологический».

– Как… алкоголик? Такой молодой? – она была в шоке.

– О боже, как тебе все объяснить?! Никакой я не алкоголик. Я там прячусь. Скрываюсь.

– И ты?! – сорвалось у Алены.

– Что «и ты»? Ты тоже скрываешься?

– Да…

– И я…

– Подожди…

– Это ты подожди…

Они замолчали, глядя друг на друга.

– Рассказывай.

– Рассказывай.

Одновременно сказали и снова замолчали.

– Я должен деньги, – первым начал Денис. – Много. И пока не отдал, приходится прятаться.

– Кому должен? Сколько? За что? – тут же посыпались вопросы.

– Тихо-тихо. Я проиграл в карты. В покер.

– Час от часу не легче! Так ты еще игрок в покер?! Псих, играющий в покер, – она рассмеялась. – Боже, с кем я связалась!

– Да не псих я… Я тебе так ничего не буду рассказывать, – деланно обиделся Денис.

– Ну ладно, извини. Ты не псих, я забыла. Ты же алкоголик. Ну, алкоголик, играющий в покер – не лучше. И давно ты играешь?

– Третий год.

– И много проиграл?

– Много, – еще раз повторил Денис.

– И что, теперь всю жизнь прятаться будешь?

– Почему всю жизнь? Только неделю. Уже пять дней осталось.

– А потом что?

– Будет Большая игра. Я выиграю и отдам долг.

Алена рассмеялась:

– А если снова проиграешь?

– Не проиграю. Ты знаешь, Алена… Еще вчера я бы не смог так уверенно сказать. А теперь могу.

– Почему?

– А я за двоих играть буду. Нас двое теперь…

Алена перебила:

– Денис, перестань. Значит, ты сейчас в свою психушку поедешь?

– Нет, конечно, я с тобой останусь. А ты куда собираешься?

– Я? Не знаю. Мне некуда идти, – честно ответила Алена.

– Ясно. Вот видишь, куда же я поеду? Что, тебя брошу вот здесь? Среди этого рынка, этим узбекам и китайцам?

Он с таким возмущением это произнес, что Алена поневоле рассмеялась:

– Не кипятись ты. Они-то тут при чем? Никто на меня не покушается пока.

– Ладно, дай мне твой телефон, я позвоню кое-кому.

Денис хотел позвонить Гарику, одногруппнику. У того родители уехали из города на несколько лет, оставили ему квартиру. И он пускал туда время от времени друзей. Так что хотя бы до утра у него остановиться можно. Или больше.

– А по своему что не звонишь?

– У меня симки нет.

– У меня тоже.

– Что тоже?

– Тоже симки нет, – она покрутила смартфоном у него перед носом.

– Понятно…

Они посмотрели друг на друга.

– А где твоя симка? Выбросил?

– Нет. Не выбросил. Товарищу на сохранность отдал. Как-то так. А ты что, выбросила?

– Тоже нет. Дома оставила.

– Дома? Ты местная, городская?

– Да, живу с мамой.

– Давно ушла из дома?

– Два дня назад. Или три?

– Совсем ушла?

– Нет, конечно! Надеюсь, что нет…

– Предупредила хоть мать-то?

– Я записку написала. Когда все выяснится, вернусь. А сейчас я ничего не смогу объяснить маме.

– А что, надо что-то объяснять?

– Надо…

Денис помолчал, ожидая продолжения.

– Ну, не хочешь – не говори. Учишься?

– Конечно.

– Где?

– Как где? В школе.

– В школе? Так ты еще школьница?

– Да, одиннадцатый класс.

– Я думал, студентка.

– А что, я так старо выгляжу? – закокетничала Алена.

Денис рассмеялся:

– Ты просто великолепно выглядишь! Это не комплимент, это факт, реальность.

– Ты знаешь, я раньше хорошенькая была, – совсем по-девчоночьи сказала она.

– Да ты и сейчас ничего, – продолжал улыбаться Денис.

– Нет, правда. Вот у нас в классе Кристинка есть, так она на самом деле красивая. Мы с ней раньше танцами вместе начинали заниматься. За ней все парни бегают.

– А за тобой не бегают?

– Я на них внимания не обращаю. Да и некогда мне.

– Ну и дураки они, – коротко и веско прозвучал приговор Дениса.

Она рассмеялась от такой его конкретности…

Воскресенье, 19.30

– Ну и дурак же ты, милок, – без всякой злости сказала Любина мама, запуская Юрия в дом. – Я тебя узнала.

Казалось, она нисколько не удивилась его появлению.

– Ты Юра. Ты с Любой приезжал сюда, когда она школу заканчивала. И пошто тебе Алена?

– Она из дома ушла. Что-то случилось у нее. Я найти ее должен. Она была здесь?

– А тебе до нее како тако дело?

– Я ее отец.

Баба Гутя молча взяла старый ухват, стоявший в углу с незапамятных времен, хотя печка давным-давно не топилась как русская.

– Признался. Вот это по твою душу все эти годы стоит. Повертывайся, охаживать тебя буду.

Она села на табурет и тихонько заплакала:

– Нашелся, значит, ирод проклятый. И я через тебя грешна. Из-за тебя ведь с дочкой рассорилась, что понесла она от тебя тогда, без мужа. А ты сбег.

– Но я не знал…

– Молчи! – прикрикнула бабушка. – Хорошо, Фима тогда нашелся. Ох, как любил он и Любу, и Аленку. Я потому его и привечала, что чужую дочь принял как свою. Даже лучше. Дай бог каждой такого отца. А своих детей бог не дал… Через тебя он и усох, сгинул. Твой грех его сгубил. Точил, точил его душу, и сгубил. Не мог он спокойно жить… А я… Выгнала тогда я Любашу. И назад она уже не вернулась. Тяжело хоть было, а не вернулась. Гордая оказалась. Видишь, как ты души человеческие искалечил. Судьбы человеческие поломал… Хорошо хоть явился. Совесть, видно, есть.

– Я случайно узнал, – честно признался Юрий.

– Но не отказался же. А любит Любаша только тебя. Нешто я старая, век прожила, да не чую. По-прежнему тебя.

– Я знаю, бабушка, – тихо сказал Юрий.

– И Серафим, царство ему небесное, знал это, чувствовал. А сделать ничего не мог. Потому и усох. Я знала, что объявишься. Бог-то, он есть. Ведь и ты ее любишь, дурак и есть дурак. Ее и больше никого. Я это тогда уже знала. Хорошо было вам вместе… Сам-то как жизнь жил? Фима говорил, в другом городе живешь, далече… Женат?

– Да.

– Детишки есть?

– Двое. Мальчик и девочка.

– Здоровы?

– Тьфу-тьфу.

– Ну, и слава Богу. Аленку, дочку свою, зачем найти хочешь?

– Как зачем? Встретиться, объяснить ей все. У нее что-то случилось. Очень серьезное. Иначе бы она не ушла. Ей помощь нужна.

– Думаешь, простит? Примет?

– Не знаю. Честно, не знаю.

– Никто не знает. И она сама не знает. От тебя теперь все зависит. Найди ее. И я спокойно умру. Грех сними с меня.

– Как ее найти? Где? Зачем она сюда приезжала?

– К отцу Михаилу она приезжала.

– К отцу Михаилу? Кто это?

– Батюшка наш. Священник.

– Она приезжала к священнику?

– Да.

– Но зачем?!

– Что-то важное хотела ему рассказать.

– Они встретились? Рассказала она ему это важное?

– Да. Плакала она потом. Собралась и сразу уехала. Ничего мне говорить не стала… Отец Михаил потом приходил сам, искал ее. Но Алены уже не было…

– Где найти вашего отца Михаила?

– Как где? В храме. Если там нет, дом его покажут тебе. Там недалече. Все, иди. Покормить бы тебя надо, да некогда тебе… Поторапливайся.

Она повернулась к иконе в углу комнаты, перекрестилась:

– Ну, теперь я и умереть могу спокойно…

Да, ему надо было торопиться – загадка Аленкиного исчезновения должна была вот-вот раскрыться. Но Юрий не удержался и завернул на Тополиную поляну.

Он не стал заезжать на саму поляну, остановил машину на повороте, а дальше пошел пешком. Погода окончательно испортилась, ветер стал сырым и холодным. Небо потемнело, вот-вот должен был начаться дождь. Он был здесь всего один раз. Тогда, накануне выпускного вечера, его сюда привезла Люба. Был июнь, самый разгар лета. Они всю ночь провели здесь, на этой травке-муравке. Люба иногда бегала домой, приносила то молоко, то горячих булочек. Ночь была жаркой, и они купались в темной и очень теплой, прогретой за день протоке.

Он и сейчас не замечал ни ветра, ни сырости. Бродил по той самой травке-муравке и только сейчас начинал понимать, что именно тогда и только тогда он был по-настоящему счастлив. И больше такого с ним никогда в жизни не повторялось…

В храме отца Михаила не было. Только две пожилые женщины мыли полы.

– Вы свечку хотите поставить? Проходите…

– Нет-нет, мне отец Михаил нужен. Хотя… Да. Продайте мне свечку.

– Батюшка уехал. А староста, брат Евгений, сейчас подойдет. Подождите.

Юрий не знал ни одной молитвы. Но сейчас, после разговора с бабой Гутей, понял, что должен поговорить с Богом. Только не знал, как. Ну, раз принято ставить свечку, значит, надо поставить свечку.

Он зажег свечку, поставил ее рядом с другими, постоял молча. Перекрестился вроде правильно, справа налево. Что надо делать дальше, он не знал и решил подождать старосту на выходе.

А возле выхода из храма, в небольшом «предбанничке» – Юрий не знал, как называется это помещение в храме, не «сени» же – он увидел фотографии. С одной стороны висел стенд с расписанием служб, расценками на требы и другой информацией для прихожан. В том числе с текстами молитв.

«Сразу надо было сюда подойти».

А с другой стороны – стенд с фотографиями. Своего рода «стенгазата», посвященная главным этапам строительства храма.

У первой же фотографии Юрий остановился, как вкопанный. На него смотрел тот самый человек с аккуратной бородкой, который помог ему всего несколько часов назад в придорожном кафе. Так это и был отец Михаил. Тесен мир…

И что же получается? Голова работала совершенно ясно и четко. Он сам себе удивлялся. Как будто не было бессонных ночей, больного сердца… Значит, она встретилась с отцом Михаилом, как сама и хотела. Что-то ему рассказала. Но встреча прошла не так, как она думала. Она очень расстроилась, плакала. Сразу же уехала. Куда?

А отец Михаил, видимо, подумав, спохватился и сам решил ее найти. Причем для него это настолько важно, что, упустив ее здесь, он отправился искать в город. И эта его фраза у кафе:

«Вот и мне надо человека найти. И тоже очень надо» – она была про Алену. Значит, надо найти отца Михаила и все у него узнать. Зачем он ищет Алену и что она ему рассказала. А найти отца Михаила проще, чем Алену – он-то не прячется.

К тому же Юрий обнаружил на одной из фотографий подсказку. Там стояла группа людей в церковных одеяниях – рясах, кажется, так они называются. А рядом – та самая белая «Тойота», в которую сел отец Михаил у кафе. И, самое главное, отчетливо был виден номер. Юрий даже записал его на бумажке на всякий случай.

Он подошел попрощаться к женщинам:

– Спасибо, матушки.

«Так ведь принято обращаться к женщинам в православном храме?»

– Не буду я дожидаться старосту. Поеду. А батюшка далеко уехал? Не скажете? Надолго?

– В город уехал, – ответила одна из них. – Машину, сказал, ремонтировать. Есть у него там мастер хороший, вот к нему и поехал.

– А как мастера этого найти, не знаете?

– Нет, конечно. Бурят какой-то. Маш, ты не помнишь, как батюшка мастера своего по машине называл? Бурят который.

– Аркашка. Мы еще шутили – хорошо, что не Алкашка.

– А вам зачем? – вдруг как-то с подозрением спросила первая.

– Да у меня машина такая же. Мастера хорошего ищу, – сам не зная почему, на всякий случай соврал Юрий. И подумал: «Грешно, наверное, врать прямо в храме».

Он отъехал немного от церкви, остановился и набрал номер Дмитрия Рокотова.

– Ну что, нашел Алену? Там она? – сразу спросил Димка.

– Нет.

– Что, зря съездил?

– Ну, не совсем зря. Была она здесь. Я выезжаю обратно, утром буду. А для тебя работенка есть. По твоей специальности. Записывай. Михаил Иванович Артемов, около сорока лет, работает священником… Или служит? Одним словом, он священник в местном храме, автомобиль «Тойота», белого цвета, номер… Погоди, сейчас продиктую…

– «Тойота» какая?

– Белая, я же сказал.

– Да модель какая?

– Да кто ж его знает… Не разбираюсь я в этом. Да и зачем? Номер ведь есть. Он должен был ее сегодня вечером загнать в сервис к какому-то Аркаше-буряту. Скорее всего, завтра будет забирать. Там и надо будет с ним встретиться.

– Ё…к-л-м-н! Погоди. Священник-то тут при чем?

– Еще как при чем. Приеду – все объясню. Вычисли этого бурята…

Отца Михаила ему надо было найти не только из-за Алены. Ему самому надо было срочно поговорить со священником – уже о своих делах и проблемах. Он чувствовал, что окончательно запутывается.

А теперь обратно. Темнеет? Ну и что с того?

Он стал снова тем семнадцатилетним Юркой, для которого не существовало проблем и преград. Уверенным в себе и легким на подъем. Весь мир снова был у его ног. «Лишь бы сердечко не подкачало, – усмехнулся он сам себе. – А то разухарился, мачо. Вон как в кафе прихватило».

Если выехать прямо сейчас, и постараться, то не к утру, а к полуночи он сможет оказаться в городе. А там – к Любе. К его Любе…

Дождь начался? Тоже не помеха…

Воскресенье, 21.30

Когда они вышли из кафе, на улице уже вовсю поливал дождь.

– И куда мы теперь? На вокзале ночевать будем? – спросила Алена. Она как-то незаметно для себя перешла на обобщенное «мы». – Больше не хочу.

– А ты что, на вокзале ночевала?

– Последнюю ночь – да.

– Ну, ты даешь! Есть одно местечко… – задумчиво сказал Денис. – Особого комфорта не обещаю, но до утра перекантуемся. Как-то так. Здесь недалеко. До вокзала спустимся, а там рядом.

– Так все-таки на вокзал?

– Нет-нет, там дом есть, знакомый мой один живет. Разруха, конечно, у него, но приютит… А утром решим. У моего друга квартира свободная есть…

…Ему надо как-то начинать новую жизнь. Он же теперь не один. У него есть она – Алена.

Понятно, в диспансер он уже не вернется. Ни завтра, ни потом.

«Заехать за вещами? Да ладно, там особо ничего и нет – костюм спортивный, тапочки да кружка-ложка. Хотя к Олегу все равно заехать надо, флешку завезти с программами и музыкой. Обещал ведь, да и мужик он хороший, помочь надо. Тогда и заберу. И в общагу возвращаться смысла нет. А вот ноутбук срочно нужен. Но это – позже, когда все образуется. Завтра утром можно снять номер в гостинице. Хотя нет, нельзя. Придется паспорт предъявлять, засвечусь… По Аленкиному? Но ее тоже ищут. В какой-нибудь частной гостинице договориться без паспортов? Можно попробовать. Гарик, конечно, не откажет. Если у него свободно. Но все это временно – на день, на два. Надо квартиру снимать. Значит, нужны деньги. Значит, надо играть. За ноутбуком завтра ехать надо…»

…Они сидели на лавочке под навесом в скверике у вокзала.

– Ты не замерзла? – он заметил, что она как будто съежилась.

– Нет. Ты почему молчишь?

Он снял куртку, набросил ей на плечи и обнял, прижав к себе.

– Думаю, как жить дальше.

– И как?

Он не ответил на ее вопрос, а, помолчав, задал свой:

– А все-таки, Алена, что у тебя произошло?

Она долго молчала в темноте, потом спокойно сказала:

– Я беременна.

И тут же почувствовала, как он напрягся. Чуть погодя спросил:

– И где же отец?

– А нет отца.

– Ты не знаешь, кто он? Или сбежал?

– Нет-нет, не так все.

– А как? Есть несколько возможных… кандидатов?

– Вообще нет отца.

– Как это?

– Не было у меня до сих пор мужчины. Ни с кем не было. Я… Как тебе сказать… Я девственница.

Он нервно хохотнул:

– Что за чушь? Беременная девственница? Непорочное зачатие, что ли?

– Я же говорила, ты не поверишь.

Он осекся:

– Нет… Я… Почему-то я верю тебе. Просто все это как-то… Невероятно… Непонятно…

– Мне даже батюшка не поверил. Отец Михаил. Дядя Миша, – она помолчала. – И никто не поверит…

Воскресенье, 22.30

– Но ведь никто не поверит! Ну, и где же она теперь? – Алексей отодвинул свою чашку с чаем.

– Пропала она, – ответил Михаил.

Они пили чай на кухне у Алексея. Михаил добрался к нему только вечером, уже затемно. Сначала решил загнать машину в сервис, но там пришлось дожидаться Аркашу-бурята, потом ждать, пока он диагностику проведет. Потом еще кое-какие срочные дела сделать.

Жена Алексея, тоже Наталья, накрыла им наскоро стол на кухне и пошла укладывать младших детей. Их старшая дочь была почти ровесницей девчонок Михаила, а младшие братья-близняшки еще и в школу не ходили.

– Как пропала?

– Понимаешь, неправильно я себя с ней повел. Каюсь… Но дочки как с катушек слетели в последнее время. Причем обе. Одна любовь на уме. Парни, свидания, наряды. Выпускной класс, экзамены на носу, а они… Я понимаю, возраст такой. Но переживаю очень. И Наталья. Не знаем прямо, что и делать. А тут Аленка… Пять лет не появлялась, ни слуху – ни духу. А тут – нате вам. Вывалила – беременная, мол, я. А отца нет. Я сразу-то и не понял, о чем она говорит. А дальше вообще несусветный лепет про непорочное зачатие, девственность и так далее. Я и отчитал ее. Как дочь, по-отцовски. Плохой из меня священник. И отец плохой.

– Да погоди. Не казни себя, все мы грешны. Понимаю тебя – моя вон Светка тоже с одноклассником дружит. И чем закончится?… Думаешь, я не переживаю? Как фамилия-то у твоей Алены, знаешь?

– Конечно. Помогаева.

– Значит, Алена Помогаева. А отчество?

– Серафимовна. Отец ее, Серафим, царство ему небесное, несколько лет назад умер. Божий был человек.

– Понятно, – Алексей записывал на бумажке. – Может, и адрес знаешь? Где живет здесь?

– Нет, адреса не знаю. Живет с матерью, с Любой. Любовь Егоровна Помогаева. Ее, Любу, мать после восьмого класса в город отправила учиться, хотела, чтоб в институт поступила, в люди выбилась. У тетки жила здесь. А где сейчас – не знаю.

– Ладно, найдем мы твою пропажу. Мир не без добрых людей. Есть у меня специалисты…

Он позвонил кому-то по телефону. Михаил никак не мог успокоиться.

– Понимаешь, Леш, очень мне надо ее найти. Я же потом подумал… Долго думал. А как сообразил, о чем она мне говорила, сразу к ней пошел. Ну, к бабушке ее, к Августе Федоровне. Они вместе с утра ко мне приходили. Поздно пришел, опоздал. Не было уже Аленки. Баба Гутя ругать меня начала, мол, не помог девчонке, а только расстроил. Алена, оказывается, как пришла от меня, плакала, а потом собралась быстро, попрощалась и ушла. Я на остановку, а там ее тоже нет… На попутке, видимо, уехала. Она же для меня как родная! И потом… Я думаю, что все, что она рассказала – правда.

– Получается, она не врет?

– Не врет она! – воскликнул Михаил. – Я ее вот с такого возраста знаю! Как третья дочка мне была.

– Но ты же сам говоришь, что пять лет ее не видел. Мало ли что в жизни могло произойти. Да и врачебная ошибка возможна. Ошибка… Все может быть. Знаешь, Гете сказал: «Говорите только о том, в чем вы уверены. А сомнений у меня самого хватает».

Михаил невольно улыбнулся. Алексей учился заочно на психологическом факультете университета. В принципе – правильное решение, любой священник должен быть и психологом. Вопросов и проблем у прихожан много, и профессиональное психологическое образование во благо. Улыбку вызвало не это – Алексей, и так начитанный и эрудированный, теперь постоянно вставлял в разговор изречения и афоризмы «великих», так и сыпал ими. Предмет у них там такой был, что ли?

– Значит, говоришь, что уверен? – продолжал Алексей.

– Уверен, – подтвердил Михаил.

– Но знаешь, что мне покоя не дает?

– Да я тоже места себе не нахожу…

– Нет, я не об этом. Ведь это должно было случиться… Именно в это время и именно здесь…

– Ты о чем? А-а! – чуть не ахнул Михаил. – Последнее предсказание монаха Авеля?

– Ну да!

– Всю дорогу мне покоя не было… И ведь не дошло сразу…

– А еще икона…

– «Воскрешающая Русь», – закончил его мысль Михаил. – Точно! Нет, не зря я к тебе заехал. Бог вразумил… Мало того, я тебе сейчас кое-что покажу. Ты поразишься. Как же я сам-то сразу не сообразил?

Он достал Аленин планшет.

– Вот, планшет свой она мне оставила.

– Зачем?

– Я сам не понял. Уже когда уходила, сунула и сказала, что вроде как в подарок девчонкам моим. Я потом-то спохватился, что слишком дорогой подарок. И заполненный. Там куча ее файлов – книги, фильмы, музыка, ссылки разные. Она ничего не удалила. Но дело даже не в этом. В ней самой. Вот, смотри…

Михаил включил планшет, открыл папку с фотографиями. На Алексея смотрела улыбающаяся симпатичная рыжеволосая девушка. Он прошептал:

– Это она? Все сходится…

Они молча смотрели друг на друга, потрясенные открывшейся им невероятной связью событий.

Потом Алексей тихо заключил:

– Ладно, Миш, не переживай так. На все воля Божья. Иди спать, Наталья уже постелила. А с утра поедем к Владыке. Я утром позвоню, договорюсь. Расскажешь ему все. Посоветуемся.

– Я потому к тебе и приехал. Посоветоваться, рассказать. И к Владыке заехать. Я сам об этом думал – ему надо рассказать. Только не догадался, что все это так…

– Так серьезно?

– Да. Тебе проще с ним общаться, ты его лучше знаешь. Одному мне несподручно к нему обращаться.

– Ну, не настолько и лучше, – рассмеялся Алексей. – Ладно, утро вечера мудренее. Решено – утром к Владыке, а потом – к ней домой.

– Может, лучше наоборот? Возьмем с собой Алену, она сама все и расскажет?

– Да я уверен – нет ее дома. Уже несколько дней нет. И мать явно не знает, где она. А вот где ее искать – вопрос…

Часть вторая – Апсвинг

ПРЕФЛОП

Тишину за столом нарушал непрерывный однообразный шум – все дружно тасовали и перебирали свои фишки. «Волнуются, что ли?»

Она же сама была на удивление спокойна – еще не успела попереживать и поволноваться. Это была только вторая раздача в игре. В первой она просто пасанула – карта была никудышная. Хотя она бы, наверное, сбросила и более-менее стоящие карты, чтобы привыкнуть, осмотреться, понаблюдать за соперниками. Но времени для этого не оказалось. У нее были два короля. Ну, тут никаких сомнений не оставалось – надо играть, причем активно и агрессивно. Никакого слоуплея, то есть скрытого, замедленного розыгрыша, чтобы потом выскочить, как из засады.

«Не слоуплей топ-пары! Карманная топ-пара сильна только на префлопе. Потом начинают собираться всякие флеши, стриты, сеты, и топ-пара очень быстро обесценивается».

Она, не раздумывая, объявила рейз и занялась отсчетом нужного количества фишек. Все удивленно смотрели на нее. И было понятно, чему они удивляются. Она сидела на самой первой позиции, сразу после блайндов. Это самая невыгодная позиция. «Расстрельная». Все остальные вступали в игру уже после нее. Недаром эту позицию называют «УТГ» – от английской аббревиатуры «UTG – under the gun», что в переводе означает «под дулом». Если кто-то рискует рейзить в этой позиции, это значит, что ему пришла действительно хорошая карта. А что ей оставалось делать? Она разве виновата, что именно сейчас ей пришли эти короли? «Под дулом» так «под дулом».

Ей тут же стало смешно – ее рейз заколлировали абсолютно все, кто сидел за столом. Никто не стал повышать, но никто и не пасанул. Видимо, всем хотелось поучаствовать в этом «празднике жизни»…

Понедельник, 8.00

Сотовый зазвонил рано утром. Юрий с трудом открыл глаза, дотянулся до телефона. Хотел выключить, но проснувшаяся Люба спросила:

– Кто там?

Он посмотрел и рассмеялся:

– А ты как думаешь? Митька, конечно! Будильником работает…

Тут же раздался звонок в дверь.

– Пораньше не мог предупредить, что едешь? – возмутился Юрий.

– Скажи спасибо, что вообще позвонил.

Димка, как всегда, шумный и веселый, быстро разулся в прихожей:

– Все, голубки, хватит ворковать…

И, пыхтя и отдуваясь, без приглашения ввалился в комнату. Увидев еще не застеленную кровать и заспанную Любу в наспех наброшенном халатике, он рассмеялся:

– Да у вас тут медовый месяц в разгаре!

Юрия даже покоробило – Димка, конечно, был рубаха-парень, душа компании, общительный и добродушный, но иногда его бесцеремонность зашкаливала. Хотя, с другой стороны, у него всегда все получалось так весело и естественно, что обижаться и сердиться никому и в голову не приходило. Если бы, например, сам Юрий где-нибудь кому-нибудь ляпнул что-нибудь подобное, это бы закончилось совсем не улыбками. Сейчас же все трое просто рассмеялись.