Амулеты

– Хорошо. Я за ним посмотрю, – смеясь, ответила Таня.

– Понял, Дима. Слушайся Таню!

– Так точно! – Я встал и отдал честь.

– Вольно, солдат! Все, мы ушли. – Папа обнял Вову за плечо и сказал. – Ну что? Расскажешь мне веселый анекдот по дороге. А я, возможно, потом расскажу тебе.

– Да легко! – отчеканил Вова.

Через мгновение они скрылись за кронами деревьев. Издалека послышался громкий смех отца. Вова умел рассмешить любого.

– Ты рада, что пошла с нами в лес? – спросил я Таню.

– Конечно, Дима. Спасибо тебе, что взял меня с собой, – ответила она. – Я очень рада. Я первый раз в лесу. Это неописуемо, как сказала твоя бабушка. Я точно знаю, что это не последнее мое путешествие в лесу.

– Конечно. Я тоже в него влюбился. И, наверное, навсегда. Пойдешь со мной в следующий раз в туристический поход?

– Да! Пойду! – радостно согласилась она.

– Договорились. В следующий раз только ты и я!

– Обещаешь?

– Обещаю. – Я поднял ладонь на уровень плеч, сжал кулак, выставив скрученный мизинчик. – Давай свой маленький пальчик!

– Я не умею.

– Тут все просто, Таня. Ты берешь своим мизинцем мой мизинец. И отпускаешь тогда, когда мы друг другу пообещаем, что любой ценой выполним данную клятву. Поняла?

– Ага, – ответила она.

После этого детской церемонии мы засмеялись и Таня меня поцеловала в щечку. Я резко отпрянул от нее. Само собой мне эти щенячье нежности не понравились. Но все равно я покраснел, как помидор. Она тоже.

Через пару минут пришли весельчаки с дровишками и разрядили обстановку.

Чуть позже зажегся красный огонек, черный дымок которого витиевато поднимался вверх к воздушным облачкам, заполонившим чистое голубое небо.

Подкрепившись сосисками и хлебом, поджаренными на костре, мы еле встали на ноги, держась за животы, и двинулись к Старику-камню.

Мы проходили мимо скалистых Уральских гор, усыпанных высокими елеями и соснами. Горы возвышались на тысячу метров; их кончики тонули в пелене пористых облаков.

Сверху пролетела стая птиц.

Солнце по-прежнему припекало очень сильно, как летом.

– Я начинаю уставать. Как же высоко этот Старик-камень. Пока идем можно состариться, – пробубнил Вова. – Потом еще домой идти!

– Даже не хочу думать про обратный путь домой, пока мы не найдем Иллюзион, – сказал я, посмотрев на Вову упрекающим взглядом.

– А что если мы его не найдем? Будешь здесь ночевать? Или на веки вечные останешься здесь жить и посветишь поискам Иллюзиона всю оставшуюся жизнь?

– Я не это имел виду. Не собираюсь я ночевать в лесу. Я хотел сказать, что нам надо держаться, надо верить и продолжать идти вперед! А не канючить, как это делаешь ты последние десять минут!

– Я не канючу! Я просто устал.

– Я тоже устал, но я же не стону. Даже твоя сестра и то не такая неженка, как ты!

– Сам ты неженка!

– Не обижайся, дружище! Но посмотри, как Таня радуется сегодняшнему дню. Так что, прекращай! Скоро найдем эту страну, и я тебе уверяю, домой мы полетим на волшебном ковре-самолете, любезно предоставленном Иллаями, – мечтал я.

– Я не обижаюсь. Но больше не называй меня неженкой, понял? – Вовка посмотрел на меня злобным взглядом, сжав кулачок.

– Да идти ты в баню! Неженка! – смеясь, ответил я.

И вот тут случилось непредвиденное. Вова обезумел от моих шуточных слов и ударил кулаком меня по плечу. Я упал наземь. Вова навалился на меня и принялся орать:

– Извинись!

– Ты с ума сошел, Вова! Я же пошутил, чертов псих! Слезь с меня!

– Извиняйся!

– Хорошо. Извини меня, пожалуйста. Я был не прав.

– Вот так-то лучше! А-то неженку нашел!

Вова слез с меня, потрусил к папе и Тане, которые отдалились от нас и не заметили нашей ссоры.

Я, ошарашенный и побежденный, лежал на земле, все еще не понимая, что, собственного говоря, произошло.

Лучший друг меня ударил? И почему? Из-за простой шутки.

Я поднялся с земли, поднял глаза и остолбенел. Передо мной стоял некто, ни животное, ни человек. Точнее даже не стоял, а парил над землей. Ростом он был не более полуметра. Его голова была округлой, как арбуз, а длинные седые волосы и борода, колыхаясь на ветру, ниспадали до самой земли. Он улыбался мне. За его спиной мерцали еле заметные полупрозрачные крылышки. Голубые глаза, смотрели на меня через призму очков, свисающих на его картошкаобразном носе. В руках, так схожих с человеческими, он держал листок бумаги и белое перышко.

Я зажмурился, что было сил. Мне это почудилось, подумал я. Открыл глаза. Ничего не изменилось. Некто все также смотрел на меня и улыбался.

– Здравствуй, странник! Тебя приветствует Василиус, житель Долины Цветов Иллюзиона, – представился некто.

– Здравствуйте! – Голос мой дрожал.

– Не волнуйся так, о мой юный друг. Ваша бабушка очень долго жила в нашем мире. И продолжает жить и сейчас.

– Но как такое возможно? Ведь бабушка умерла? – возмущенно спросил я.

– Я думал, ты более смышленый, внук великой женщины человеческого рода, – сказал он и подлетел ко мне ближе. Я увидел на его лице глубокие старческие морщинки. – Ее душа всегда будет в наших сердцах, а ее доброта – в нашей памяти. Поэтому пока мы ее помним и любим, она всегда рядом с нами. После смерти человек умирает физически, но не духовно. Верно? Или ты молодой человек мне не веришь?

– Я вам верю. Ее частичка души осталось в моем сердце, – ответил я, еле сдерживая слезы. – Я никогда ее не забуду!

– Ты молодец. Ты достойный приемник, как и твой мужественный и умный отец, идущий за руку с маленькой Танечкой, у которой безгранично доброе сердце, озаряющее всю лесную округу. Только вот мне не нравится Владимир. В его сердце есть место злобе, неоправданной ярости и корысти.

– Про что вы такое говорите? Что значит приемник? И причем здесь Владимир?

– Скоро вы все сами поймете без моих разъяснений, когда найдете третий волшебный амулет. Но ты должен запомнить одну веешь, что когда душа человека в смятении, то она начинает раздваиваться на две простые фазы: добра и зла. У твоего друга происходит что-то похожее. Ты обязан ему помочь, пока еще не поздно. Он хороший друг, который обрел силу зла. Плохую силу, как ты понимаешь. И если ты не успеешь его вовремя остановить, то Владимира уже ничем не спасти. Ты понял?

– Да. Я ему помогу.

– Помирись с ним, ни взирая на свою гордость. Обида уйдет, словно ее ветром унесло. Помоги ему понять, что он был не прав.

– Я извинюсь.

– Ты молодец. Ну вот… наше время и стекло. Ты сейчас проснешься и уведешь перед собой ошарашенные лица своих любимых друзей. Береги их. – Он посмотрел на небо и сказал. – Прощай. Мне пора улетать! Скоро увидимся!

Он взлетел воздух и скрылся в небе. Я открыл глаза…

– О боже! Мы так перепугались, – воскликнул отец и обнял меня. Я почувствовал нежные прикосновения его теплых рук. – Что случилось?

– Я пытался догнать Вову. Мы с ним решили поиграть в «ляпки», пока вы шли вдалеке. Так ведь, Вовка?

– Да, – ответил тот, опустив глаза вниз.

– Я запнулся об корень и упал. А потом увидел ваши взволнованные лица. И все. Больше ничего не помню, – ответил я, вставая с сухой земли. Отряхнулся. Я все отлично помнил. И Вовину ярость, и волшебное существо – Василиуса, парящего в небо, как легкое перышко. Просто решил, что маленькая ложь сладче, чем горькая правда.

– Аккуратней надо! Я же предупреждал вас о безопасности. Тем более в такой местности. А если бы мы были на крутом склоне, усыпанном хребтами острых камней, и ты бы поскользнулся? Что тогда? Боже! Даже не хочу об этом думать!

– Но их же не было! – ответил я.

– Не перебивай меня, Дима! – прохрипел сердитым голосом папа и продолжил свою воспитательную речь. – С этого момента больше никаких развлекательных пробежек. Еще раз увижу нарушение дисциплины в глубине Емеленских лесов, сразу повернем обратно домой! Понятно!?

– Да, – ответил я.

– Хорошо, дядя Андрей, – ответили брат и сестра.

– Ну, детишки, вы меня удивляете с каждой минутой все больше и больше. То жалуетесь, что устали и якобы валитесь с ног от усталости. То бегаете по лесу, простите, как угорелые обезьяны, забыв про недавнюю усталость. – Он надевал через плечо рюкзак. – Ладно, проехали! Сынок, ты как? Дальше можешь идти? Голова не кружится? Не тошнит?

– Нет, пап. Все нормально. Пойдемте, – ответил я.

Мы двинулись дальше в безмолвной тишине, слушая пение птиц.

Через полчаса мы были на месте. Скала была великолепна. Настоящее чудо! На скале был изображен портрет человека (почему старика я так и не понял) в профиль, выложенного из огромных скалистых глыб Уральских гор, состоящих преимущественно из кварцита, известняка и песчаных пород.

Глядя на скалу, невольно начинаешь задумываться, что это замысел какого-нибудь гениального скульптора, который незаметно выгравировал из бесформенной и безликой скалы великую скульптуру, потрясающую взор путешественников со всего света. Но это только иллюзия. Ее создала сама мать-природа из простых горных ингредиентов и розы ветров.

– Это потрясающее!

– Точно, – поддержал меня отец. – Пойдем те ближе. Шкатулки здесь точно нет.

– Мне уже не терпится, – сказала Таня и взяла за руки папу Андрей.

Удивительно, как они быстро сблизились друг с другом.

– Дима, возьмешь мою руку? – спросил отец.

– Да. Я думал, не спросишь!

– Вова? Бери руки Димы! Нечего отделяться от других.

Он без раздумий обнял меня за плечи.

– Извини меня, Дима. Я не хотел…

– Не извиняйся! Оба виноваты, – перебил я его.

– За что это вы извиняетесь, – спросила любопытная Таня.

– Это наше, женское. Не обращайте внимания, – сострил Вова, и мы засмеялись, спускаясь по крутому склону к Старцу-камню.

На этот раз поиски деревянной шкатулки непредвиденно затянулись. Мы обыскали каждый камушек, каждое деревцо, каждый кустик. И ничего. Проходил час. Стучался третий. А за ним петлял четвертый.

– Нам никогда ее не найти! – крикнул расстроенный Вова и выкинул камень в глубь красных рябин.

– Неправда! – воспротивился я. – Мы не должны сдаваться. Бабушка сказала, что шкатулка ближе, чем мы думаем. Не нужно отчаиваться.

– Видимо, не так рядом, как ей казалось, или мы не правильно ищем клад, – сказал отец. – Может быть, нам вообще не следовало было заглядывать под мелкие камушки и рыть землю в надежде, что мы наткнемся на желаемую шкатулку. Может, она спрятала ее в скале, хоть это и звучит бредово? Что думаете, ребята?

– Я не знаю, – ответил я.

– Я видела, когда мы спускались к подножью скалы, небольшую щель. Может, она там? – предположила Таня.

– Что же ты молчала!? – воскликнул Вова. – Пойдемте же проверим! А вдруг шкатулка спрятана именно там!?

– Не торопись! – сказал мой отец. – Или ты забыл о нашем уговоре?

– Нет! – ответил Вова.

– Молодец. Давай свою руку…Крутой склон – ошибок не прощает.

Мы спустились к тому месту, про которое говорила Таня – и увидели черную щель в серой скале.

Я без промедлений согласился просунуть руку в скалистое отверстие…

Сердце у меня замерло, перестало биться, когда я прикоснулся к холодной скале; за скалистой стеной скрывалось что-то темное, что-то неизведанное, что-то таинственное. Мурашки побежали по спине. Я просунул руку в щель, ощутив слабое дуновение ветра. Кисть полностью утопала в кромешной тьме. Мне казалось, что сейчас в руку вцепиться черная, извивающая гадюка – стражница шкатулки, которая пронзит меня молниеносным ударом, выпуская в мою кровь яд, от которого я лишусь чувств и умру. Я прикоснулся к чему-то. Испугался, что это разящий смертельный укус змеи и со страшными криками высунул руку, трясся ей, как сумасшедший.

– Дим! Что такое? – взволновался отец.

– Меня укусила змея! – закричал я, все еще держась за якобы укушенную руку.

– Где? Дай посмотреть!

Я показал отцу руку, зажмурив глаза. Он облегченно вздохнул. Я открыл глаза. Никого укуса.

– Дима, ты что, хочешь, чтобы я заработал инфаркт? Второй раз меня испугал. Никого укуса. Тебе показалось.

– Я к чему-то прикоснулся. Я подумал, что это змея, – оправдывался я.

– Трусишка зайка серенький по лесу бродил, – запел Вова.

– Смейтесь, смейтесь, – обиженно пробубнил я и обратно засунул руку в горную щель, дотянувшись до того же места. Это оказалась не змея, а какой-то рычаг. Указательным пальцем я дернул его на себя, как будто знал об этом. И тогда случилось непредвиденное.

Скала завибрировала. Земля затряслась. С ужасным грохотом и треском в скале появились глубокие щели, образовавшие метровую скалистую дверцу, которая отворилась, выступив из единого хребта.

– Что это было? – спросил ошарашенный Вова.

– Мы открыли вход в скалу. Там наверняка шкатулка! – сказала Таня.

– Никогда такого раньше не видел. И не думал, что когда-либо увижу. Удивительно! Настоящее волшебство, как в старой доброй сказке.

– Надо проверить!

Я подошел к скале, приоткрыл тяжелую дверь, ведущую в неизвестность. Почувствовал затхлый запах и увидел лестницу, ведущую вниз.

– Здесь есть лестница! – крикнул я остальным путешественникам.

– Дима, остановись. Это опасно! – Отец схватил меня за плечо. – А вдруг там живет опасное чудовище, не прочь полакомиться твоим сочным, жирным мяском и сладкой кровушкой.

– Пап, не будь маленьким! Никаких БУК – нет. Они не существует.

– Я тоже раньше не думал, что есть скрытые входы в скале! Так что не будем об этом.

– Хорошо. Но останавливается слишком поздно!

– Я тоже так считаю. Поэтому я пойду первым. Я не хочу, чтобы мой сын рисковал жизнью. Тем более фонарик у меня.

– Ух…Я уже подумал, что ты передумал, – сказал я.

– И я, – добавила Таня.

– Постойте-ка. Все помнят правила поведения? Идем медленно и аккуратно. Не торопимся. Если что-то мне не понравится, мы сразу разворачиваемся и уходим! Понятно?

– Да! – хором ответили мы.

– Отлично! Тогда пойдемте.

Глава 6

Высокие и скользкие ступеньки, ведущие вниз, сверкали в слабом свечении отцовского фонарика. Опускаясь вниз, становилось холодней. Каменные и скользкие стены удлинялись. Некогда метровый потолок становился все выше и выше.

Мы шли молча, прислушиваясь к голосу пещеры.

– Невероятно! – нарушив безмолвную тишину голос отца. – Кажется, я вижу еще одну дверь.

– Мне страшно, – призналась Танечка, прижимаясь ко мне. Я сжал ее руку и прижал девочку к себе, пытаясь изо всех сил не выказать своего собственного волнения и ужаса перед неизвестным. Я аккуратно ступал шаг за шагом, нащупывая обломки скалы у себя под ногами. Позади нас простиралась кромешная тьма. Вдруг папа остановился.

– Ребята не пугайтесь, мы скоро упремся в каменную стену!

Я стал пристально вглядываться вперед и действительно, впереди был тупик.

Всей гурьбой мы без промедлений начали искать хоть какую-нибудь зацепку, хоть что-нибудь, что подсказало бы нам как следует действовать дальше. Немного погодя, в стене мы обнаружили очередную волшебную дверь, только она была плотно закрыта.

Сквозь узкие щели между дверью и стеной мы заметили тусклый льющийся свет. Он как бы манил нас и в тоже время отталкивал. Было поистине страшно интересно.

– Чтобы это могло быть, пап, – спросил я у отца.

– Хм…возможно это сталактиты или сталагмиты, хотя в нашем случае это может оказаться что-то более интересное, – ответил с загадочной улыбкой отец, а затем скомандовал. – Давайте обыщем пол. Не зря ведь бабушка написала в письме – «Рожденный ползать – летать не может.»

Присев на корточки, я тут же нащупал подле своих ног какой-то камень, очень напоминающий формой обыкновенный кирпич. Я всячески его пытался поднять, сдвинуть смета, но все было безрезультатно. Абсолютно вымотавшись, я хмыкнул и пнул его что было мочи. Кирпич ушел под землю – и дверь отварилась.

– Уж ты! Кто? Кто это сделал? – заликовала Таня.

– Это я…

– Да ты настоящий Индиана Джонс! – похвалил меня папа.

– Ну что ты стоишь, открывай быстрей дверь! – нетерпеливо крикнул Вовка.

Я, затаив дыхание, открыл двери. Нас ослепил ярко голубой свет. Танечка на мое удивление без доли сомнения шагнула за порог. Глаза у нее были широко распахнуты. Она заворожено любовалась здешней красотой.

Это место было действительно сказочное. Я даже на мгновение подумал, что мы в Иллюзионе. Однако чудесный Иллюзион оставался для нас по-прежнему еще неразгаданной загадкой. Перед нами во всей своей красе предстали миллионы сталактитов, свисающих с потолка пещеры. А с неровного дна тянулись вверх прозрачные и длинные сталагмиты, которые напоминали мне стволы деревьев. Некоторые соединялись друг с другом, образуя сталагнат. В центре пещеры тек грязный ручеек. Танечка пошла к нему, а за ней – мой отец. Мы с Вовой решили не терять ни минуты драгоценного времени и начали осматривали местность.

– Куда же твоя бабушка спрятала третью шкатулку? – ворчал Вовка.

– Если бы я знал, то давно бы нашел. Открыл. И попал бы в волшебный мир.

Я тщательно осматривал все кругом, рыскал глазами по каждому потаенному уголку, но опять-таки ничего не находил. В голове у меня крутилась мысль. Я хотел рассказать Вове о Василиусе. Но никак не мог решиться, однако вскоре мое желание поделиться увиденным чудом взяло вверх над моей нерешительностью, и я окликнул Вовку.

– Помнишь, когда ты меня ударил, и я потерял сознание?

– Конечно, помню, – ответил он, сморщив рожицу, на лице выступили вены. – Но я же извинился перед тобой! Что ты еще хочешь от меня? – В голосе Вовы прозвучали злобные нотки.

– Я не об этом. Когда я потерял сознание, я кое-кого встретил, там, в лесу. Я встретил волшебное существо – Василиуса.

– Тебе приснилось все это! Не придумывай!

– Нет, не приснилось.

– И кто же он, на кого похож!?

– Не ехидничай, Вова. Ни на человека, ни на животное он не похож. Это существо с маленькими крылышками за спиной. Он волшебник, наверное.

Вовка захихикал.

– Я серьезно, Вова! Я его видел! Он был реален, как ты, как эта пещера. Я клянусь! Когда ты убежал вперед, он подлетел ко мне и попросил меня простить тебя, чтобы дать тебе шанс попасть в Иллюзион!

– Опять ты за свое. Что мне теперь, перед тобой на коленях стоять и извиняться? Да, пошел ты, засранец! – Он встал и отвернулся от меня.

– Именно об этом мы и говорили с ним. Ты становишься злым, озлобленным на весь мир.

– И что из этого?

– А то, что тебя могут не пустить в Иллюзион. Ты этого хочешь, да?

– Не тебе решать, кто в него попадет, – фыркнул Вова.

– Я знаю. Это решит Василиус!

– У тебя уже крыша дымится. Нет никого Василиуса. Тебе приснилось.

– Нет, есть!

– Признайся честно, ты просто хотел, чтобы я перед тобой еще раз извинился. Хотел меня унизить?!

– Я жалею, что тебе рассказал. Ты превращаешься в своего отца! – сказал я, и только потом осознал, что я не имел права так говорить. Мне стало тошно от самого себя, от своих слов. Вова, ничего не ответив, развернулся и отошел в сторону. Он уселся на каменный холодный пол и заплакал, закрыв лицо руками. Я задел его за живое. Мне было стыдно. От злости я размахнулся ногой, хотел было ударить по сталагмиту, но промахнулся. Шаркнул пяткой по пыльной земле, подняв вверх клубы пыли, и увидел на полу пещеры стрелку…

– Смотрите! Я нашел стрелку, указывающую нам направление!

Ко мне подбежали папа с Таней.

– Нужно расчистить всю поверхность. Мне, кажется, это стрелка не единственная, – сказал папа Андрей.

Мы начали судорожно расчищать пол от накопившейся с годами пыли. Вова в это время по-прежнему сидел на камне, положив голову на колени.

– Что случилось в этот раз, Дима?! – спросил недовольный отец. – Опять поругались из-за пустяка!?

– Не совсем из пустяка. Моя вина, – сказал я, обнаружив для себя, как легко признался отцу в своей провинности перед другом.

– Так извинись перед ним – и дело с концом. Вова простит тебя, если он тебе настоящий друг. – Папа посмотрел на меня серьезными и уставшими глазами. – Порой, чтобы сохранить дружбу, нужно уступать. Ведь друзей хороших и верных мало. Надо дорожить друг другом, Дима. Ты понял меня?

– Да, пап. Я понял. – Я побрел извиняться перед Вовкой.

Заметив мое приближение, он отвернулся, давая мне понять, что я ни вовремя и не к месту и то, что мне лучше уйти, оставив его в одиночестве, наедине со своими мыслями. Но я принципиально не хотел этого делать. Поэтому я сел рядом с ним, не сказав не единого слова, и обнял его.

– Уйди от меня! Я тебя ненавижу! – прокричал Вовка, пытаясь вырваться из моих объятий. – Ты причинил мне боль. Ты же знаешь, как я люблю и ненавижу своего отца. Ты знал, что это больная для меня тема. Пошел вон от меня!

Он плакал.

– Прости меня. Я не со зла! Мы должны помириться и до конца пройти это путешествие. Без тебя нам никак! Что скажешь!?

– Нет. Мы с тобой больше не друзья.

– А я думаю, мы с тобой лучшие друзья. И навсегда ими останемся.

– Это в прошлом! – Вова ударил меня по ребрам. Я взвыл от боли, заскулил как щенок, но не отпустил его. Я от злости повернул Вову лицом к себе.

– Мы должны пообещать друг другу, что больше никогда до конца наших дней, я повторяю НИКОГДА, чтобы ни случилось с нами, не драться и не ругаться, не обижать друг друга, не предавать друг друга, а только защищать и помогать друг другу! Если кто-то нарушит договор, то можно разорвать нашу дружбу на мелкие кусочки, как листок бумаги. Сжечь. А прах развеять по ветру. Как ты на это смотришь?

– Я согласен!

– Хорошо. Тогда мир? – спросил я и отпустил его, протянув ладонь.

– Только при одном условии…

– При каком? – спросил я.

– Что бы ты меня больше так не обнимал. А то люди не правильно поймут. Ты понимаешь!? – На его некогда хмуром, заплаканном лице появилась скромная улыбка.

– Согласен, – улыбнулся я. И он пожал мне руку. – Я рад, что мы заключили этот договор!

– Я тоже, – поддержал меня Вова и стряхнул со щеки слезы.

Я помог ему подняться с земли. И мы побежали к Танечке с папой.

– Дима, Дима, – кричала Таня, – мы нашли еще две стрелки, которые указывают вон на то отверстие в стене, там должно быть спрятана еще одна шкатулка.

– Действительно, они ведут туда. Нужно аккуратно туда забраться и достать ее.

Отверстие находилось на достаточно высоком расстоянии от земли. Добраться до него можно было только один способом: вскарабкавшись по довольно-таки крутому склону, окруженному переливающимися в свете фонарика сталактитами.

– Я пойду первый, – вызвался папа, – а ты, Дима, пойдешь за мной, взяв за руку Танюшу. Вова будет замыкающим. Понятно?

– Да! – хором ответили мы.

Путь был достаточно опасный. Отец чуть не поскользнулся на сухом гравии, но быстро подтянулся и избежал падения. Потом я чуть не удержал Таню, но в последний момент успел схватиться свободной рукой за сталагмит. Я думал, мое сердце выскачет из моей груди, так сильно оно колотилось.

– Спасибо, Дима, – поблагодарила меня Танечка.

Мои глаза любовались ее красотой. Белокурые кудряшки касались ее хрупких плечиков, щеки покрывал розовый румянец, около красных губ красовалась маленькая родинка, а ее карие глаза были просто обворожительны.

«Я влюбился?» – подумал я.

Добравшись до отверстия в скале, мы вздохнули с облегчением. Теперь можно было на мгновение расслабиться. Однако теперь предстояло туда кому-то из нас залезть. Мы переглянулись.

– Может, попробуешь ты? – обратился ко мне отец.

– Конечно, – сказал я, взял в руку фонарик и сначала посветил им в бездонную тьму. Внутри, среди ползающих огромных пауков, лежала шкатулка. Как же я ненавидел всех этих насекомых, особенно мерзких пауков. Хотел было уже закричать, как вдруг увидел в глубине отверстия две пары светящихся красных глаз. Я начал приглядываться к ним, а что если это был всего лишь свет, пробивающийся извне. Однако, вскоре эти красные точки начали быстро приближались ко мне. Я с бешеным криком высунулся из щели и нагнулся, обхватив голову руками, испугав отца, Таню и Вову. Через секунду в воздух взмыли летучие мыши. Все взвизгнули.

– Боже, что это! – вскрикнула испуганная Таня.

– Летучие мыши, – сказал ошарашенный отец.

– Там шкатулка, папа! Ее надо достать. Кто туда полезет?

– Брр…, – поморщился отец.

– Я, – самоотверженно сказала Таня.

– Нет, – возразил отец. – Это опасно.

– Пап, мне не дотянуться. Тебе тем более. Больше нет вариантов.

– А если змея? Или еще что?

– Но другого выхода нет, пап!

– Нет, – возразил отец. – Есть! Мы разворачиваемся и идем домой.

В то время пока мы спорили с отцом, а Вова отчужденно разглядывал местные окрестности, Таня вырвалась из моей руки и проскользнула в черное отверстие в скале. Через мгновение, довольная и непоколебимая, словно героиня приключенческого романа, она вылезла из расщелины, облепленная с головы до ног паутиной, но со шкатулкой в руках. Она посмотрела на наши шокированные лица, улыбнулась и сказала: