Обладатель-двадцатник

– Э-э-э?.. А мне вот для тебя ничего не жалко… Хочешь получить от меня десять миллионов зелени?

Под нарастающий топот шагов нешевельнувшийся вояка только криво ухмыльнулся:

– А ты думаешь, эта зелень до сих пор у тебя в кармане?

Умершая интуиция ничем не побеспокоила олигарха после таких слов. А вот жадность и отчаяние так ударили душевной мукой по сознанию обкраденного армянина, что тот застонал непроизвольно и громко. А потом чуть не бросился к лежащему оружию. Настолько ему хотелось в последние секунды своей жизни рвать, резать, душить всех окружающих, весь этот тупой и равнодушный вокруг мир.

Но так и замер, перестав дышать. Окаменел он совсем не по причине чуточку сместившегося ствола автомата на его коленку. И не из-за появления в поле зрения сразу нескольких военных в полном боевом обмундировании, в бронежилетах и камуфляжной сетке. А из-за того, что интуиция вопила, предупреждая: «…Не шевелись! Иначе будет больно! Этот урод только и ждёт повода отстрелить тебе ногу!»

И как это ни казалось парадоксальным, факт вновь начавшей действовать уникальной способности порадовал олигарха и даже чуточку успокоил:

«Значит, меня убивать не собираются? И наверняка имеется возможность поторговаться за свою жизнь? В таком случае плевать и на ту зелень, и на этого предателя. В любом случае выкручусь и на хлеб с икрой заработаю. Как и этого двурушника со всем его выводком обязательно уничтожу! Надо понять, что от меня хотят… И кто это так на меня ополчился…»

Тем временем прибежавшая солдатня в течение всего лишь одной минуты зачистила пространство от трупов, оружия и даже стреляных автоматных гильз. А в поле зрения появился он. Сухонький старичок лет семидесяти. В шортах и в сандалиях на босу ногу. Рубашка с коротким рукавом и белая шляпа в сеточку. Рядом с ещё не впитавшейся почерневшей кровью на земле он смотрелся не от мира сего.

Другой вопрос, что, несмотря на более чем тридцатилетний срок с последней встречи, Шелосян сразу узнал неуместного здесь туриста. А не узнал бы, так ещё более знакомый голос, не раз слышимый по телефону, поднял бы его на ноги не только со сна или с больничной кровати, а и со смертного одра.

– Сиди, Гегам, сиди! – доброжелательно затараторил старичок, аккуратно обходя участок с кровью и стараясь не измазать шикарные по качеству сандалии. – Я тебя вряд ли долго задержу. Так, буквально несколько слов… По старой дружбе…

Он встал чуточку сзади Савена, за его левым плечом, словно отгораживаясь от опасного заразного больного. Судя по затихшему топоту, на пятачке между скал больше никого не осталось, чем пленённый олигарх и попытался воспользоваться:

– Рад вас видеть, мистер Даркли… – Голос получился сиплым, заставляя прокашляться. – Несказанно рад…

– Неважно, чему ты рад, – оборвал его старик. – Важно, готов ли ты ответить всего на три моих вопроса.

– Готов! – Пожилой армянин, которому уже перевалило за пятьдесят пять, вдруг вспомнил эпоху Советского Союза, пионерское детство, комсомольскую юность и чуть не брякнул «Всегда готов!»

– Итак! Почему ты уехал из Москвы? – последовал первый вопрос.

– Потому что началось повальное уничтожение таких, как я, – зачастил словами Шелосян. – По замолкшим телефонам своего окружения и ближайших соратников я понял, что они уже либо арестованы, либо уничтожены. Поэтому сразу же прервал контакты со всем миром, оговорёнными сигналами поднял отряд боевиков и попытался залечь в данном, неизвестном для всех месте. Если говорить конкретно, то…

Рассказывать о причинах побега из России он готов был часами и сутками, не переставая. Причём аргументированно, последовательно и с множеством перекрёстных доказательств. Сам во время дальнего пути это проанализировал и разложил по полочкам. Но это, кажется, старичка не интересовало.

– Почему ты не сообщил нам о своём выезде? – перебил он олигарха вторым вопросом.

И тут опять неприятно кольнули душу плохие предчувствия. Если прорвётся два-три неправильных слова, не сносить головы. Третьего вопроса уже не последует, Савен получит команду «Убрать!». Тем более что под словом «нам» крылось пресловутое особое отделение британской разведки МИ-5. И как раз именно этот мистер Ричард Даркли тридцать девять лет назад завербовал наивного армянского юношу, которому ещё и шестнадцати не исполнилось, работать на великий и просвещённый Запад. И ни разу в последующей жизни Гегам не пожалел о своём предательстве (сиюминутный ужас пока ещё не стал историей, и его принимать в расчёт не следовало).

Англичане дали Шелосяну всё: знания, знакомства, деньги, компромат на тех, кто мешал в карьере, и даже вооружённое прикрытие, убирая по всему миру соперников, завистников и прочих. То есть тех, кто мешал спокойно работать простому функционеру по культуре, представителю Россотрудничества за рубежом, а на самом деле мафиози и торговцу оружием. К сожалению, договор о предупреждении по поводу любого выезда, даже внутри России, имелся на самом деле.

Поэтому по сути заданного вопроса не оставалось ничего, как ответить почти полную правду:

– Ваш московский резидент на мой звонок не ответил, связной пропал, представитель посольства не брал демонстративно трубку. Мне показалось, что и по ним пошла чистка. Ничего иного не оставалось, как бежать, обрывая все концы. Я был уверен, что через несколько дней обстановка определится и я смогу без опасений связаться с вами, мистер Даркли.

Судя по скептическому взгляду выпуклых холодных глаз англичанина, тот не до конца поверил в высказанное искренним тоном решение выйти на связь, но всё-таки принял сделанные отговорки как данность. Ибо вежливо улыбнулся и спросил:

– Готов ли ты немедленно вернуться на своё рабочее место?

Олигарх (скорее всего, уже бывший, раз у него забрали или заберут накопленные средства) не был готов. Он даже хотел было выкрикнуть: «Нет! Ни за что! Лучше сразу пристрелите!» Но смолчал, чуть не прикусив язык, потому что интуиция подсказала: «Пристрелят и не почешутся!» Хотя она же шептала по поводу возвращения, да ещё и немедленного: «Вот там тебя, голубчика, и возьмут в оборот!»

Но одно дело – это автоматная очередь в упор сейчас, а другое дело – «оборот» где-то там, и не ранее чем завтра. Примеров в жизни хватало: сегодня туда нельзя, а завтра уже можно. Если осторожно…

Так что ответ если и замедлился, то не более чем на парочку секунд:

– Если поступит от вас приказ, то готов без всяких раздумий!

Кажется, иного ответа от него никто не ждал.

– Тогда – с Богом! Отправляйся немедленно, и да хранит тебя королева! А так как в России в самом деле сейчас сложно и чтобы ты долго не раздумывал, что да как делать, от сего часа выполняешь все распоряжения и приказы Савена, как мои. Отныне он тебя курирует. И не стоит никогда забывать: у великой Британии – неограниченные возможности и очень длинные руки! Понятно?

Пришлось сглотнуть ком в горле, иначе ответить никак не получалось:

– Мм… понятно! – Армянину плевать было на Британию и на её длинные, загребущие ручонки! Но вот выполнять приказы Савена – это оказалось последней каплей перед готовым вот-вот начаться сумасшествием.

– Тогда действуйте! – приказал Ричард Даркли, словно в сомнении добавляя. – Иначе можете и на самолёт опоздать.

Стоявший до того нерушимо Савен опустил автомат и размашистым шагом устремился к дороге. Только и буркнул с презрением:

– Гегам, за мной!

И пришлось могущественному ещё час назад человеку, по слову которого охранники могли перестрелять друг друга, а потом и сами застрелиться, вприпрыжку мчаться за своим недавним подчинённым. Причём тот зависел от него раньше не только финансово или был повязан кровью. Фактически вся родня Савена могла быть уничтожена, если тот сделает хоть что-то не так. И он это прекрасно знал.

Но теперь шёл впереди уверенно, даже не оборачиваясь и нисколько не сомневаясь в том, что роли кардинально поменялись. А спешащий за ним Шелосян от бешенства чуть губы насквозь не прокусил.

«Какие подлости порой подбрасывает судьба! Мало мне всего, так я теперь оказываюсь на побегушках у этого мерзкого ублюдка?! – и сам чуть не оглох от мысленного крика у себя в голове: – Урою скота! Голыми руками на тряпки порву! Камень грызть буду, но уничтожу! Мамой клянусь, устрою этой твари конец света, со всеми вытекающими последствиями. И Ричарду этому устрою! Со всей его кучкой самонадеянных снобов! Это они меня здесь прижали, потому что я, дурак, выбрал именно данное направление для побега, но ведь есть и такое, о котором никто не знает! Мм… я надеюсь!.. А знают, так плевать! Что угодно вытворю, душу дьяволу заложу, но всё равно отомщу!»

Пока ему только и оставалось, что надеяться на месть в будущем и на то, что его сотни раз заложенная и перезаложенная душа понадобится хоть самому паршивому, самому завалящему и неприхотливому бесу из многочисленной дьявольской когорты покупателей грешных останков. Но жизнь у Гегама Оганесовича Шелосяна от сей минуты и в самом деле начиналась новая и совершенно непредсказуемая.

Глава 2

Рокировка

Иван Фёдорович Загралов, обладатель иномирского устройства, именуемого сигвигатор, оказался в ловушке собственных обещаний. И эти обещания, накладываясь и пересекаясь между собой, создавали просто невероятные сложности в существовании.

Все началось с того, что тесть, как только они остались наедине в его роскошном офисе, однозначно не прослушиваемом месте, подступил к нему со сжатыми кулаками:

– Ты что творишь?! Ты же мне обещал, что с Олечки ни один волосок не упадёт!..

– Так и не упал ведь! – попытался обладатель воздействовать логикой. Сейчас он не мог оправдываться тем, что пообещал супруге полную свободу для ощущения ею всей гаммы жизненных ощущений. Да и самого факта, что очаровательная актриса давно погибла и сейчас заменена созданным фантомом, родственники знать никак не могли.

– …И не подвергать её жизнь малейшей угрозе! – повышал голос взбешённый генерал. – А ты – подверг! Её чуть не убили! И это твоя вина! Потому что ты, именно ты отказался от всех линий защиты и подстраховки, которые я с друзьями разработал во избежание самых различных неприятностей. И снайпера по соседству поставил бы, и пара автоматчиков рядом с домом в машине восседала, и дачу бы вам для отдыха предоставили более защищённую, и окрестную местность прочесали бы на предмет вооружённых боевиков, и…

– Стоп, стоп! – резко воскликнул зятёк, правда, всё-таки отступая от нависшей над ним мрачной глыбы тестя. И сразу попытался напомнить оппоненту, в каких они родственных отношениях: – Папа! Я что-то запамятовал, мы на «ты» или на «вы»?

В ответ вначале раздалось продолжительное рычание вместе с выдохом, во время которого можно было, не торопясь, досчитать до десяти. И лишь затем размеренные, тяжёлые слова:

– На «ты»! Но это не даёт тебе права игнорировать безопасность своей супруги. Если ещё раз с моей дочерью что-то случится, я не удержусь и могу свернуть тебе шею.

Без труда верилось, что свернёт. А вот по поводу сдержанности следовало бывшему военному напомнить. Хоть это было невероятно сложно. Уж больно эпатировало такое родственное отношение на «ты» даже самого Ивана. Хотя он понимал, что если уж становиться на равных с генералом, то сразу и без всякой раскачки.

– Тогда держи свои нервы в руках и не веди себя как истеричка, – скучающим тоном пробормотал он, отступая на всякий случай ещё на шаг и усаживаясь в кресло. – Всего предвидеть нельзя, как и поставить снайперов на каждом углу ближайших зданий. Чай, ни она, ни я не президенты, чтобы такие меры безопасности предпринимать. Да и сложилось всё идеальным образом, потому что мне там, на месте, и собственной защиты хватило.

– Вот! А с этого места поподробнее! – не попросил, а грозно потребовал генерал, тоже усаживаясь в другое кресло. При этом он непроизвольно разминал затёкшие ладони, до того сжатые в кулаки. – Доложи: что там произошло, сколько было нападающих, почему осталось только пятеро и кто так зверски сумел поломать им позвоночники.

– Папа, мы тут не в армии, поэтому приказ «Доложи!» не совсем уместен при семейном, пусть даже и со скандалом, разговоре.

Генерал сделал вид, что порывается вскочить и сам себя одновременно успокоить:

– Нет, наверное, я все-таки оставлю свою дочь вдовой!..

В это время Загралов уже давно переговаривался с Ольгой по внутренней связи. Та находилась дома в Москве, в квартире родителей, и помогала матери печь пирожки. Как ни странно, но Лариса Андреевна успокоилась сразу, как только увидела дочь целой и невредимой, никакие объяснения и подробности разгрома дачи ей не потребовались. Обняла дочь и повела её на кухню со словами:

– А давай сготовим нашим мужчинам нечто деликатесное…

И сейчас Ольга свет Карловна, будучи в форме полноценного фантома, могла преспокойно общаться со своим обладателем. И на его претензии к тестю отвечала чисто с нейтральной позиции:

«Решать тебе, как с отцом объясняться и насколько ему приоткрывать наши тайны. Хотя я сразу предлагала кандидатуру отца на должность следующего фантома…»

«Должность?! – притворно гневался супруг. – Может, вы ещё там у меня в сознании профсоюз организуете? И выбирать своего президента станете? Тем более что твой папа для себя однозначно выберет должность Берии. Не, Берией полковник Клещ станет, а твой папочка сразу на Сталина потянет».

«Ну и здорово! Тебе тогда вообще беспокоиться будет не о чём. Папа всё на себя возьмёт, а когда их станет двое – они такой порядок наведут!..»

«Представляю… Но как воспримет Карл Гансович факт многожёнства своего зятя? И то, что его любимая дочурка всего лишь одна из трёх в постели своего мужа? Пусть при этом главная и самая любимая?

«Ну, знаешь! – любимая стала сердиться всерьёз. – О наших семейных отношениях не смей даже заикнуться! Иначе я точно вдовой стану. Для папы подобный разврат даже в теории неприемлем. Поэтому выкручивайся как хочешь, но смотри не проболтайся! Ты мне… ты всем нам обещал!»

Уже отключившись от общения с женой, Иван скорбно подумал:

«И тут обещал!.. Не слишком ли много я наобещал по каждому поводу?..» – а с тестем продолжил:

– Карл Гансович, ты ведь сам прекрасно знаешь, что в Москве творилось в последнее время. Сколько трупов, непонятных смертей и болезней навалилось на горожан и гостей столицы, не всегда имеющих прописку. Поговаривают, что это силовые структуры таким образом порядок наводят, но не в этом суть. Хуже, что всякие хулиганы и бандиты тоже местами активизировались, пытаются показать себя крутыми и резкими до беспредела. Видимо, мы на такую группу отморозков и нарвались. Когда подъезжали к даче, с машиной таких козлов чуть не столкнулись. Пошли крики, ругань, но тут с нашей стороны в спор вмешалась Елена Сестри и быстро успокоила обнаглевших хулиганов. Те уехали, но зло затаили. Потом, видимо, укололись наркотой или нанюхались, за автоматы – и к нам. Ну и… практически всё…

Загралов и руками развёл, и лицо такое состроил, словно вопрошал: «Что ещё неясного в таком простеньком вопросе?»

Генерал от такой беспардонности даже растерялся:

– Ты чего?.. И что значит «всё»?.. Хотя я собирался при Ольге вас обоих расспрашивать, кто такая Сестри и почему в вашей компании вместе с ней оказалась ещё и Елена Шулемина?

– О! Один вопрос – правильный. С него и продолжим! – Обладатель уже освоился, прикинул, что ему и как надо говорить, и, советуясь по ходу беседы с Клещом, самой ведьмой и супругой Ольгой, продолжал спокойным, чуть ли не скучающим тоном: – Итак, кто такая Сестри? Прежде чем ты, папа, узнаешь, я вынужден взять с тебя клятву, торжественную и безоговорочную. Поклянёшься никогда и никому не рассказывать об услышанном сейчас от меня. В том числе ни своим друзьям, ни соратникам, ни дяде Боре, ни своей дражайшей супруге Ларисе Андреевне.

– Хм! Экий ты!.. – заартачился было генерал. И тут же спросил с пристрастием, чуть не прожигая взглядом насквозь: – А Оленька знает об этом?

– Несомненно! Потом она подтвердит каждое моё слово.

– Если подтвердит… Тогда клянусь! Торжественно и безоговорочно!

– Тогда слушай, Карл Гансович, ни в чём не сомневаясь и ничем не смущаясь. Начну с того, что наша новая знакомая – потомственная ведьма!..

Дальше, используя подсказки и советы фантомов, выложил идеальную полуправду, которая выглядела десятикратно лучше и своевременней, чем голая правда. Дескать, Сестри как раз и обитала в Сибири, возле посёлка Аргунны, и познакомил с ней тот самый гениальный целитель Игнат Ипатьевич Хоч. Потому что ведьма не просто рядом обитала, но и оказывала громадную помощь старику в создании лекарств, сборе редких трав, и даже с помощью своих умений продлевала его долгожительство.

«А что? Так в самом деле и было! – не удержался от восклицаний фантом Сестри. – Если бы не я, Ипатьевич на две недели раньше помер бы! А так – успел великое дело завершить».

«Не отвлекай Ваню пустыми разговорами!» – тут же строго прикрикнула на неё старшая жена. После чего внутренние переговоры допускались только по делу.

А в главном офисе господина Фаншеля шла речь всё про ту же Елену. Как она умеет повлиять на человека, что тот начинает трястись от страха или бросаться на рядом находящихся. Как она наказала хулиганов, а потом и тех, кто напал с боем на дачу. Ну и как она в данный момент надеется на скорую организацию лаборатории, в которой уникальному целителю срочно следует начинать работу над лекарством Яплеса Хоча.

– И это, кстати, в наших непосредственных интересах, – как ни в чем не бывало стал Иван менять тему разговора. – Желательно отыскать старику отдельный особняк и так обставить всё кругом охраной, чтобы и мышь к нему не проскочила. Хотя как раз мышей Ипатьевичу понадобится очень много для проведения опытов и экспериментов. Ну, ты в курсе, я тебе рассказывал…

Но такого зубра в другую колею беседы толкать, что с лавиной бороться. Карл сразу попытался вернуться к теме:

– С лабораторией решим. Ты мне вначале про трупы и про позвоночники всё расскажи! Ну?

– А что рассказывать? Как только ведьма почуяла плохих людей поблизости и прущую от них дикую злобу, выглянула коротко в окно и сразу приказала нам прыгать в подпол. Дальше я ничего не видел, а когда впоследствии спрашивал, Елена ответила, что любопытство вредно для здоровья и свои секреты она всё равно никому не расскажет…

– Ещё как расскажет!

– Ну вот! Ты же обещал!

– А я никому ни слова не скажу! – многозначительно убеждал генерал в отставке. – Сам с ней буду беседовать!

– Тоже исключается! – тоном банкира, предлагающего вкладывать деньги в его банк, возвестил Загралов. – В случае нажима с нашей стороны Яплеса Хоча нам не видать как своих ушей. Да мы тогда даже жидкий депилятор не получим!.. О! Придумал отличную аббревиатуру для депилятора: «ДЖ – Х». Здорово звучит?

Хотя это не он сам придумал, а фантомы между собой заспорили:

«Какое название несуразное и длинное, – заявил полковник Клещ, обожающий краткость и лаконичность. – Пусть будет просто ЖД».

«Ещё хуже звучит! – не согласилась Ольга Фаншель. Ей, как актрисе, во всём виделся более романтичный подход. – Лучше уже ДЖ, которое созвучно слову «дежавю».

«А про автора забыли? – не смогла смолчать ведьма. – Имя, а ещё лучше фамилию Ипатьевича вставить. Хотя бы первой буквой. Вот и получится «ДЖ – Х». Где на букву «Ха» будут думать, что это икс. Здорово?»

На такой вопрос зятя тесть скривился и совершенно неожиданно проявил невероятную дальновидность:

– Раз уж мы решили распространять депилятор по всему миру и вбухивать миллионы в создание офисов продаж, то не лучше ли озаботиться сразу самым главным нашим сюрпризом? Яплесом Хоча? Если мы завоюем доверие покупателей изначально, то потом они без сомнений станут скупать любые иные лекарства, на которых будет стоять имя Хоча. А уже сегодня мы эти четыре буковки запатентуем со всем тщанием… Поэтому получается, что средств для удаления волос на теле следует назвать «ДЖ – Хоча». Правильно?

– Ну… вроде даже единственно верно, – вынужденно согласился Иван.

– А по поводу ведьмы, – продолжил Карл Гансович, словно они и не отвлекались на разговор о депиляторе, – я приму окончательное решение после разговора с Ольгой. Наедине! И хоть одно её слово не совпадёт с твоим, я становлюсь свободен от данной клятвы о молчании.

Обладатель не испугался, просто согласно кивнул. Хотя мысленно уже общался с супругой:

«Готовься. Папа тебе собирается устроить допрос с пристрастием».

«Ерунда! – беззаботно отозвалась актриса Фаншель, гордящаяся своими несомненными талантами. – Если уж ты отца не испугался и даже нагло с ним на «ты» разговариваешь, то я и подавно его с детства не боялась. Всё устроится, милый».

Но оказалось, что тесть ещё один коварный вопрос приготовил:

– А скажи-ка мне… сынок! Чего это Елену Шулемину соседи видели на развалинах дачи в рваной комбинации?

– А как с ней следовало поступить? Устала в дороге, вот и прилегла в гостевой комнате. В её положении это нормально… – По расширившимся глазам собеседника угадал следующие вопросы: – Она ведь беременна от своего погибшего жениха. Ольга тоже обо всех этих деталях осведомлена.

Генерал резко встал:

– Если так, то отправляемся домой. Нас уже заждались небось.

Глава 3

Иные

– Власть! Ха! Какой смысл к ней стремиться, если, достигнув её, мы потеряем всё? – Волох погладил свою преизрядную лысину и продолжил с ещё большей досадой: – Вот чует! Чует моя душа, что нас обманывают!

Небольшого росточка, сухонький, лет сорока на вид, и с лицом далёкого потомка инициаторов татаро-монгольского ига, этот мужчина ничем больше из своей внешности не бросался в глаза. Даже дешёвые на вид вещи носил самого невзрачного фасона и сереньких расцветок. Кто его знал очень близко, шутили, что Лысый Волох затеряется в толпе из двух женщин. Ибо заслепит наблюдателя своей лысиной. Но подобных шутников на Земле существовало очень мало, их можно было пересчитать по пальцам, пусть и двух рук. А мнение остального населения планеты обладатель, в быту имеющий, как и все, отчество и фамилию, уже давно и полностью игнорировал.

Сейчас он, несмотря на некую трусоватость, проявляющуюся последние годы в деле контактов, всё-таки встретился со своим коллегой и единственным приятелем Адамом для согласовки совместных действий и для неформального дележа оставшихся вдруг бесхозными территорий. В процессе спора, как всегда, не выдержал и коснулся больной для себя темы – темы власти. Потому что у него уже давно было всё: роскошь, преклонение окружающих и разные излишества до опасного пресыщения. А вот большой, политической, власти не было, ибо возбранялось инструкциями сигвигатора ею обладать. Причём указывалось конкретное количество разумных, возможных оставаться в зависимости или в подчинении: сто тысяч. Вроде бы огромная цифра, и можно было бы подчинить себе половину государства, а ещё лучше – создать своё, небольшое, да и править в нём словно падишах. Хватит для этого и пятидесяти тысяч подданных. Но в том-то и дело, что определение власти весьма и весьма размыто. И любой, кто попадает в экономическую, служебную или территориальную зависимость от владыки, уже находится под его властью. Такими могут оказаться все соседние государства, зависящие от поставок, продажи ископаемых и просто ощущающие себя зависимыми.

Вроде стал падишахом, уселся на троне, а тут раз – и пропал сигвигатор! И ладно бы только у тебя, а то и у ближайшего обладателя наиболее низшего ранга. Конечно, всё равно можно счастливо и беззаботно прожить остаток данных природой лет в неге и роскоши, тратя уже накопленные богатства. Да и фантомами пользоваться разумно, экономно многие годы. Но где гарантии, что остальные люди дадут падишаху воспользоваться честно награбленным достоянием? Нет таких гарантий, да и быть не может.

Хотя имелся другой выход, о котором напомнил собеседник Волоха:

– Пятидесятникам нет смысла нас обманывать, потому что они сами всеми силами отбрыкиваются от любого проявления власти. Но ты можешь воспользоваться наследственным методом. Вручить сигвигатор одному из своих сыновей, и пусть страхует твою власть хоть во всей необъятной России-матушке. Мне это не помешает. У нас с тобой дружба, а остальным на это будет глубоко наплевать.

При слове «дружба» брови Волоха чуть скептически дёрнулись. Помимо его воли, пусть и еле заметно, но проскочило истинное отношение к имеющимся связям с коллегой. Ведь они если и общались последние десять лет, то лишь по необходимости, строго по делу, да вынужденные группировать свои силы для защиты от страшно агрессивного, безбашенного и нахрапистого Туза Пик.

Хотя вслух он стал сокрушаться о другом:

– Сыновья? А разве им можно доверять? Да лучше для такого дела первого встречного человека с улицы позвать, чем кого-то из этих неблагодарных полудурков сделать обладателем!