Ходили мы походами (сборник)

Обо всем этом Ося сейчас рассказывал. Одет он был, как с картинки, – добропорядочный джентльмен в светлом кофейного цвета костюме, голубой рубашке и сандалетах – не случайных, а в тон. Собрать это все разом, да еще на пожилом человеке, которому, как говорится, впору махнуть на себя рукой – редкий случай, для этого точно нужно быть иностранцем. Ел Ося аккуратно, не то, чтобы не жадно, а совсем уже умеренно, что даже огорчает наших хлебосольных хозяев, готовых закормить дорогого гостя до дурноты. Отбирал ложечкой по кусочку, с видимым, как и положено иностранцу, безразличием к еде. А ведь знал, что старались к его приходу, отец Аркадия торт специально заказал. Конечно, Ося похвалил, но спокойно, даже, видно, задумался, будто припоминая забытый вкус, и только потом решил – возьму и похвалю. Ел деликатно, разложив на коленях полотенце, чтобы не закапать чаем красивые брюки, не проронить на них крошек. Пожил таки человек в Европе, успел. Известно, что долгое пребывание за границей оказывает эффект, подобный хорошему курсу физиотерапии. Кожа постепенно молодеет, разглаживается, принимает младенческий нежно-розовый цвет или наоборот, бронзовеет, как от горного солнца. Такая метаморфоза происходит непременно со всеми, причем, как клянутся сами эмигранты, не требует от них особых усилий, кроме постоянного пребывания в обширном географическом регионе, называемом у нас исчерпывающе просто – за бугром. В общем, Ося глядел таким молодцом, что глаз трудно отвести. В прошлом году он позволил сыну свозить себя в Испанию. Там присутствовал на корриде и видел, как бык насмерть забодал тореадора. Ося сочувствовал быку.

– Ты помнишь, как мы тогда переживали за этих испанцев? Деньги собирали. Чтоб вы сейчас так жили на эти деньги, как они. Ему надо видеть. – Ося устремил костлявый палец в Аркадия. – Мы уже что? Он – молодежь.

Молодежь как раз разливала водку: – Так вы меня, дядя Ося, пригласите.

– Действительно, – поддержал Аркадия отец. – Сделай ему приглашение. Я бы сам поехал.

– Вот и приезжай.

– Куда мне. Я из Берлина, как убыл в сорок пятом, даже медаль забыл получить. Не город был, а груда битого кирпича.

– Как же так с медалью? – с годами у Аркадия рос интерес к ветеранским воспоминаниям. Отец воевал достойно, им можно было гордиться. И не врал, не хвастал, даже вспоминать не очень любил.

– Такое мое счастье. Командир дивизии вызывает. – Мирон, одному тебе из всех архаровцев могу жену доверить. Разрешили ее на две недели принять, отовариться. У нас все склады были трофейным барахлом забиты. Она, бедная, так набегалась, всюду нужно успеть. А мне, значит, приказ – вези ее домой, в Саратов вместе с бебихами. Что делать? Я и повез. Дотащил, выгрузил, а сам, нате, заболел. Туберкулез открылся, легкое в сорок втором году простреленное. И в госпиталь на пять месяцев. Еле жив остался. Еще легко отделался, вышел, дайте, прошу, к ребятам, в часть съездить. Нечего, говорят, пиши отсюда. Я тогда не знал, их уже два месяца, как их на Дальний Восток перебросили. Главное, проезжали рядом, пока я там валялся. Вот так. Встретились через двадцать лет. Они говорят, только ты уехал, мы медали за Берлин получили.

– А ты? – Спросил Аркадий.

– А-а, – отец махнул рукой. – Все хорошо вовремя. И так полный иконостас. Ты сам половину растерял, когда малый был.

– Жалко. – Сказал Ося.

– Еще бы тебе не жалко, когда ты в тылу сидел.

– Ладно вам.

– Пусть говорит. – Успокоил Аркадия Ося. – Еще неизвестно, где бы ты сейчас, вояка, был, если бы не я. Я, между прочим, два раза заявление на фронт подавал. Не отпустили, отказы остались. Когда выезжал, говорят, снимите с документа копию. А зачем мне у немцев копия? Я на Урале с завода месяцами не вылезал. В снегу ночевал. Ноги отморозил. Видел, в старой хронике показывают надписи на снарядах. Смерть фрицам. Это мои пацаны писали. А теперь мне фрицы ноги отмороженные лечат. И пенсию платят. Вот как жизнь повернула.

Ося сидел ухоженный, ладный, лоснился от немецкой еды, лосьонов, витаминов, бесплатного ухода. Даже не верилось, что где-то у него может болеть.

– Аркашу пригласи и считай, мы за войну квиты.

– Давай. – Согласился Ося. – Пусть запишет данные. Только учти, я с ногами не ходок. Ночлег предоставлю, а развлекайся сам.

– Я думаю, его это устроит. – Сказал отец.

– Ну, не смех. – Ося переменил тему. – Ты помнишь, как мы на собраниях ругались? Резолюции писали. Могли посадить друг друга. Запросто. Теперь ясно. А кто поверит?

– Я поверю. – Думал Аркадий с нежностью. – Козлы старые.

Ося выбирал крошки вокруг недоеденного торта. Осталась, видно, привычка, или уже немецкая аккуратность проявлялась, еще задерживал во рту, прежде, чем проглотить.

– Слишком много сахара. – Отметил. – Слишком.

– Я предупрежу девочек. – Сказал отец. Ветераны собирались на встречу с подругами молодости. – Они тебе сделают торт с перцем.

– Можно подумать, вся сладость жизни в этом торте. – Ося воздел руки. – Не обижайтесь, но я отвык.

8

Ося сдержал слово и спустя несколько месяцев из Германии пришло приглашение. Можно ехать. Аркадий занялся оформлением документов. С паспортом проблем не было, год назад он ездил туристом в Индию. Оставалось выправить визу и взять билет. Тут ему позвонили, Женский голос был низкий и хриплый, интригующий.

– Это архитектор У? С кем я говорю? Тогда у нас есть тема. По поводу ресторана, который вы строили.

Голос был с чуть заметным акцентом, заминками и полувопросительными интонациями, но акцентом, как бы наоборот, который появляется от разбавления прошлой родной речи нынешней. А, может быть, подделкой этого акцента с определенной целью, чтобы не приняли за русскую. Но голос рождал ощущение тайны, волновал, будто по другую сторону телефонного провода сидела сама Марлен Дитрих, покуривала длинную сигарету и покачивала красивой ногой. Аркадий подтянулся, не только мысленно, но и внешне, собрался и отвечал значительно, веско. Знакомые женщины хвалили его телефонный голос за мужественность.

– Да, я. Гостиница и ресторан мои. Если это те, что вы имеете в виду.

– Те, те… – успокоили в трубке. – Значит, я хочу с вами поговорить. Где вы предпочитаете? В ресторане или у меня в номере?

– Все равно. – Отвечал Аркадий. – Где вам удобно.

– Тогда в номере. – Женщина назвала одну из центральных гостиниц. – Я буду вас ждать.

Оставалось продумать сценарий. Впрочем, в отношениях с женщинами Аркадий полагался на доброе, гусарское вдохновение. И сейчас не видел оснований меняться. На следующий день он проследовал в гостиницу, держа в вытянутой руке алую гвоздику. На самом длинном стебле, который только смог найти. В этом был шик. Цветок был такой длины, что даже мешал при ходьбе. В другой руке нес пакет с бутылкой шампанского. Аркадий хорошо поел и готов был провести в номере хоть сутки. Он был в лучшей форме.

Дверь открыли быстро. Дама в черных колготках и застегнутой на одну пуговицу белой прозрачной блузке. Где-то на уровне пупка. Сквозь колготки светилась узкая полоска белья. И это все. Почти не оборачиваясь, хозяйка провела его в комнату. Кругом горой валялись тряпки, раскрытые чемоданы, не то, что сесть, ступить было некуда. Витали ароматы, волнующее смешение запахов косметики и женских вещей. Были и цветы. В маленькой синей вазочке стоял букетик казенного вида. А вообще, номер был просторный, вслед за первой виделась еще комната. Аркадий протянул гвоздику. Женщина глянула испытующе, взяла цветок и задумалась. Ваза на столе была занята и не годилась из-за размеров.

– Сейчас поищем. – Женщина положила цветок на стол.

Тут Аркадий совершил еще один поступок, в целесообразности которого вскоре усомнился. С тем же завороженным видом, не сводя с хозяйки глаз, он потянул на свет бутылку.

– О-о, – других эмоций пока не последовало. – Если не возражаете, я буду собираться.

Аркадий не возражал. Как и подобает истинному женолюбу, он имел свою методу общения с женщинами. Если объект настораживал, не давался с первого взгляда однозначной оценке, Аркадий не отступал, не сникал, не поддавался поспешному разочарованию. Но наоборот, как футурист, мысленно расчленял свою натуру в поисках отдельных примечательных черт и, отыскав выгодные, любовался ими уже как бы в розницу, вдохновлял себя, готовясь к новой атаке или затяжной осаде. Так и тут. У этой были миндалевидные карие глаза, кожа с избытком влаги, заметные усики, а нос неожиданно изящный, по всем греческим правилам, прямо подарок судьбы, а не нос. Как-никак Аркадий занимался скульптурой, мог оценить. И ноги были приличные, достаточной длины. Грудь под блузкой лежала свободно, волновала. Волосы черные до плеч… В общем, можно было настроиться на лирический лад. Женщина освободила от вещей кресло, устроила Аркадия, а сама подсела к туалетному столику, осмотрела его, как труженица рабочее место перед началом смены.

– Лена, ты где? Поищи, куда цветы поставить.

Тут бочонком выкатилась Лена – приземистая, с круглой, стриженой по-мальчишески головой. В шортах и лифчике. Что говорить, принимали Аркадия запросто. Лена тащила на плечиках ворох одежды, сбросила в общую кучу, а сама прошлепала дальше. Должно быть, в ванну. Аркадий поостыл. Ничего. По крайней мере, теперь он может полностью сосредоточиться на деле.

– Вы, значит, архитектор ресторана? – Спросила хозяйка, выбирая со стола нужные баночки.

– Да. – Аркадий почувствовал раздражение. – Я – архитектор.

– Ясно. – Спокойно отвечала женщина. – Меня зовут Мэри. – Она не оборачивалась, глядела, не отрываясь, в зеркало, трудилась. – Где же вы, Аркадий, проектировали казино? Лас-Вегас? Монте-Карло? Разрешите вас Аркадием называть?

– Разрешаю. Казино я не проектировал. – Аркадий был холоден и неуязвим для иронии. – Я работал и работаю в Советском Союзе. У нас казино до сих пор не строили. Вы, я понимаю, тоже отсюда, сами знаете.

– Но тогда я…

– Вы не дослушали, простите. Казино я не проектировал. Но я строил эту гостиницу, и этот ресторан. И никому не позволю их разрушать.

– Ясно. – Женщина повернулась, глянула насмешливо. – Пусть так и стоят?

– Пусть стоят. Пока я не дам разрешения.

– Вы? Ха-ха. А кто вы такой? Владелец? Хозяин? Кто?

– Хозяев у нас пока нет.

– Есть. Вы просто не в курсе.

– Хозяев у нас нет. – Медленно повторил Аркадий с нажимом. – А тому, кто с вами договаривался, передайте, если без моего разрешения тронут хоть одну перегородку, я устрою такой скандал…

– Не могу найти, – озабоченная Лена вернулась в комнату.

– Найди. Скажите, а чего вы, собственно, добиваетесь?

– В первую очередь, я хочу, чтобы уважали архитектора и авторское право.

– Уважаю. Что дальше?

– Хорошо. Тогда я могу сделать вам выгодное предложение.

– Интересно.

– Послушайте. – Аркадий сменил тон. – Вы говорите, что не понимаете меня. А я, простите, не понимаю вас. Вы хоть сами знаете, что такое казино? Или вы думаете, – это одни столы внесли, а другие вынесли. Так? Ничего подобного. Вам реконструкция нужна, вот что. А кто сделает реконструкцию лучше самого автора?

– Вы всегда такой самоуверенный? – Мэри щелкнула пудреницей и первый раз глянула на Аркадия с интересом. По крайней мере, так ему показалось.

– При чем здесь самоуверенный? Хотя. Но здесь здравый смысл подсказывает.

– А теперь я хочу, чтобы вы меня поняли. У нас с мужем фирма. В Берлине. Мы – посредники, и ничего больше. Берем разные заказы. Казино? Пусть казино. Мы ищем варианты, остальное нас не касается. Мы только подбираем и сводим людей.

– А я о людях и говорю. О ком же еще.

– Они решают, не мы. Давайте так. Я вас выслушала. Поеду к себе, там мы все обсудим и сообщим окончательное решение. Как клиент скажет.

– Кстати, я скоро собираюсь в Берлин. – Сообщил Аркадий небрежно. Он достал из кармана билет. – На четырнадцатое. Мы можем там вопрос обсудить. У вас на фирме. – В те годы как раз стало приживаться это выражение на фирме.

– Вы в командировку или в гости?

– В гости.

– К кому?

– Вы не знаете.

– Я не знаю? Я там каждую собаку знаю.

– Бровермана знаете? – Аркадий был чуть разочарован. В глазах Мэри он предпочитал оставаться важным и загадочным. Но и темнить было глупо.

– Илью? Конечно, знаю. Он мне нос оперировал.

– Илью я тоже знаю. Но я думаю, у его отца остановиться.

– У Оси? – Женщина чуть удивилась.

– Он пригласил.

– Еще лучше. К вашему сведению, Ося живет почти рядом с нашей фирмой. А кто вас встретит?

– Может быть, он сам. Или сын. – Аркадий старался говорить небрежно и убедительно.

– Давайте сделаем так. – Предложила Мэри, – Раз вы – наш сосед, мы и встретим. Муж, скорее всего. Я вас опишу. – Она внимательно и на этот раз вполне благосклонно оглядела Аркадия. Тот и сам будто увидел себя женским глазом. Голубые джинсы, сандалеты на босу ногу, белая тенниска с хвостатым силуэтом пумы на мускулистой груди. Ровный, волосок к волоску пробор, скульптурные складки на щеках. Смотри, смотри…

– Выйдете на площадь и будете ждать возле стоянки такси. Найдете, это легко. Там стойте. Мы – люди точные. Муж будет на белом мерседесе.

– У коридорной нет вазы. Только маленькие. – Пожаловалась Лена. Никак не могла управиться. Бестолковая.

– Найдем вазу. – Сказал Аркадий. – А стаканы хоть у вас есть? Лена, несите, быстренько. – Теперь Аркадий распоряжался. Взял отставленную в сторону бутылку, стал решительно обдирать фольгу. Шампанское было теплым, Аркадий выпускал газ медленно, крепко удерживая пробку. Не хватало еще залить эти тряпки. Барахла здесь было на целый магазин. Открыл классно, без звука, только белый дымок пошел. Разлил по стаканам. – До дна. Всю. Иначе цветочек завянет. А так мы водички подольем, корешек подрежем. Аспирин есть? Сейчас, Леночка, вы туда таблетку. Будет наша гвоздичка стоять.

Мэри по-прежнему занималась собой, не давалась, расшевелить. Стакан рядом, отпивала по глотку, всматривалась в родные черты.

– Интересно, куда она наряжается? – Подумал Аркадий и себя же осадил: Главное сделал, остальное – не его забота. – Вы посматривайте, чтобы с одеколоном не спутать, – тупо пошутил напоследок. Чувствовался легкий кураж от шампанского и удачного разговора. Аркадий встал, придержал хозяйку по-свойски за пухлое плечо. – Не беспокойтесь. Леночка проводит. В Берлине встретимся. Белый мерседес.

На пороге гостиницы Аркадий крепко отрыгнул теплым шампанским. Напиток Фон дер пшик. До победы было далеко, но первый шаг пройден. Теперь вперед. На Берлин.

9

Четыреста марок – всю валютную наличность удалось провести беспрепятственно. Кроме обмена у Аркадия была заначка. В прошлом году на пути в Индию пьяный норвежец подарил ему сто марок. До этого они распили бутылку Аркашиного коньяка и еще одну Аркадий норвежцу подарил. Очень тому понравилось. Теперь такую же бутылку – грузинского он вез в подарок Осе. Еще водку, и – Аркадий счастливо догадался – толстенные носки с узорами. Гуцулы дома ходят в таких без обуви. Как раз для больных Осиных ног. В общем, он все предусмотрел вплоть до даты вылета, не брал на тринадцатое. Приехал в аэропорт с дочкой. Та – молодчина сама вызвалась проводить. Жила у бабушки – матери покойной жены. И сами по себе проводы были приятны, и можно подстраховаться на самый невероятный случай. Если станут проверять и будут проблемы. Тогда он скинет излишки дочери.

Все было учтено и вышло без заминок, рейс отправили точно по расписанию, на берлинскую землю Аркадий ступил минута в минуту. Голова гудела. В самолете он выпил водки, мысленно пожелав себе удачи. Жара стояла страшная. Асфальт под ногами пылал. Аркадий забросил через плечо сумку – единственный свой багаж и пошел искать стоянку такси. Вот она, на месте, как Мэри объяснила. Вообще же было пустынно, от берлинского аэропорта Аркадий ожидал большего. Людей и машин мало. И в небе пусто, казалось, самолеты и те попрятались от жары. Аркадий устроился в короткую тень киоска и стал ждать. Время шло, мерседес так и не появился. Сошел народ с нескольких рейсов, тени удлинились, город стал оживать, Аркадий, наконец, понял, что машины не будет. Слишком хорошо началось, что бы так сразу поверить в злой каприз фортуны. Но именно так и было. Все, что можно сказать себе по поводу новых партнеров, Аркадий уже сказал. Легче не стало. Пришла пора действовать. Вход в подземку был недалеко, Аркадий уже приметил. Но спускаться туда, значило окончательно признать поражение. И он выбрал такси. Толстощекий лысоватый парень принял заказ равнодушно, глянул в бумажку с адресом, буркнул гут, и поехали.

– Интересно, – размышлял Аркадий с некоторым напряжением. – Интересно во сколько влечу? – На сидении была подушка, а под ней ощущалась прозаическая дыра. Сидение было давно и безнадежно продавлено. Вот тебе и фрицовское такси. Еще хуже чем наше, никакого кайфа. Бедность водителя смирила Аркадия с собственной судьбой. Ехали долго, во рту сохло. Как и бывает с человеком малоимущим, счетчик полностью завладел его вниманием, исправно жевал его кровные. Стоило рисковать, тащить марки через таможню, чтобы расстаться бездарно, сидя на паршивой дыре. Шофер мычал под нос что-то заунывное и раскачивался, как араб на молитве, не обращал на Аркадия ровно никакого внимания.

– Далеко еще? – У. потыкал перед водительским носом бумажкой с адресом.

– Гут, – тот махнул рукой. Мол, ехать и ехать.

Что взять с фрица. Даже машину починить не может, а деньги гребет, как с новой. Пока ехали, мелькнуло нечто знакомое. Ага. Ворота, еще недавно отделявшие один Берлин от другого.

– Вест Берлин? – Аркадий потыкал пальцем перед собой.

– Гут.

Сорок марок на счетчике уже было. А Берлин лежал и лежал впереди.

– Стой. – Сказал Аркадий решительно и менее уверенно добавил. – Хальт. Немецкого он не знал, но хальт и хенде хох прочно засели в его голове из послевоенных фильмов. Смелые люди, Подвиг разведчика. Там это были не последние слова. Хенде хох сейчас не годилось, тем более за рулем. Значит, хальт.

– Хальт. – Повторил Аркаий грозно. Шофер послушно подрулил к бровке.

– Так. – Аркадий показал на пальцах. – Отдашь все до пфеннинга. – Растер себе ягодицу. Не хватало еще столбняк подхватить. А чего? Запросто. – Денег нет, понял. Найн.

Шофер понял, иностранцы понятливые, когда хотят. Буркнул под нос, но сдачу вернул исправно. Еще багажник открыл, вынул сумку и дисциплинированно поставил на тротуар. У нас бы такой номер Аркадию не удался. И все равно он остался недоволен, сунул деньги в карман, не пересчитывая, и остался один на незнакомой улице. Встретили, сволочи. Даже спросить не у кого. Какой-то старикан в шортах и белой панамке ковылял, ставя шаткие ноги осторожно, будто на Луну. Аркадий ткнул ему адрес. Агрессивное раздражение пока не отпускало, искало выход. Немцы ползли по своему Берлину, одурев от жары, равнодушные к его проблемам. Должно быть, настроение чувствовалось, старик, глянул младенческими глазками и спросил на чистейшем русском: – Откуда, молодой человек? – Старик был в том возрасте, когда все кажутся молодыми.

Первый подарок. Оказался соотечественник, приехал в гости, как Аркадий. С собой оказалась подробная карта, по ней быстро отыскали улицу. Недалеко, совсем немного Аркадий не доехал. Старик проводил его до ближайшего угла, чтобы окончательно сверить маршрут, дальше Аркадий пошел один. – Такая жара, – пожаловался провожатый, – лучше в Москве на даче сидеть.

Удачи и огорчения чередовались, когда Аркадий приблизился, наконец, к цели. Улица была небольшой, даже не улица – переулок, из нескольких потрепанных временем домов. Прячась во чреве огромных мегаполисов, такие улочки дарят неожиданный уют, ощущение провинции, даже обманывают на мгновение – будто никуда не уезжал. Ося описал дом точно. Три этажа, белая, аптечного цвета дверь. Хозяин ждал.

– Слушай, я уже начал волноваться. Здесь бывает опасно ходить. Все время рассказывают такие кошмары. Где ты был? Я же сказал, что встречу.

– Меня обещали встретить. – Аркадий стаскивал рубаху. Наконец, добрался.

– Ванны нет, – предупредил Ося. – Станешь в поддон. И занавеску, как следует, задерни, чтобы пол не залить.

– Я думал, у вас ванна.

– Для пенсионеров так. Зачем мне? У детей, конечно, ванна. Так что ты говоришь, тебя кто-то должен был встретить? Русские?

– Они вас знают.

– Все наши друг друга знают. Теперь, конечно, новые едут. Так, кто?

– Фамилия Моргулис.

– Все. Можешь не продолжать. Лева и Мэра.

– Мэри.

– Может, для кого-то – Мэри. Здесь у нас все по-английски. А вообще, она Мэра.

Пока переговаривались через открытую дверь, Аркадий омылся и закончил холодным душем. Только так он окончательно пришел в себя, вернул форму. Кухня, душ рядом с унитазом через стеклянную перегородку – все маленькое, разочаровывающее. Кухонное окно смотрело в асфальтовый двор. Там несли со склада ящики. Парень в кепке с огромным козырьком заставлял овчарку прыгать за палкой. Картина открывалась прозаическая.

– Гороховый суп будешь? – Спрашивал Ося. – Я твою водку пока не открываю. У меня есть. Что собираешься делать?

– Пойду фирму искать. – Аркадий влажный и блестящий уселся за стол. Он проголодался, гороховый аромат кружил голову. На секунду задумался – стоит ли пить перед важным визитом и решил – стоит. С какой стати? Он в отпуске или нет?

– Они мне сорок марок должны за такси. И вообще, есть о чем поговорить.

По-видимому, последняя фраза вышла угрожающе. Ося заволновался: – Аркадий, я тебя прошу, не порть с ними отношения. Они меня знают.

– Да. Мэра мне говорила. Но при чем здесь вы?

– Как, при чем? Ты еще спрашиваешь. Мы – соседи, рядом живем. Не дай бог, скандал. Ты не знаешь этих порядков.

– У меня с ними сугубо деловые отношения, – к этому времени выпили по рюмке, Аркадий сжевал привезенной колбасы и принялся за суп. Ося принес из кухни чайник с кипятком. – Это – концентрированный суп. Из банки. Я его кипятком разбавляю по вкусу. Попробуй.

Аркадий попробовал и разбавлять отказался. Он предпочитал натуральные продукты. Где же питаться ими, как не здесь?

– Они взялись гостиницу перекраивать, которую я строил, – пояснял У. Он слегка важничал. – Пригласили меня посетить фирму. Гарантировали встречу. Я приехал, нет никого. Сорок марок на такси. Ну, что за люди, дядя Ося?

– Такие, как все. Чем они только не занимались. Я тебе скажу, – Ося приблизил к Аркадию возбужденное лицо. – Веселый дом они тоже держали. Пара полячек. Бизнес. Ты думаешь Лева хотел? Но, что делать…

– Она что – проститутка, эта Мэра?

– Не дай бог. Такое скажешь. Я же говорю, только для бизнеса.

– Много вы знаете.

– Аркадий не говори так, я рассержусь. А она тебе понравилась? Уверяю тебя, это мертвый номер. Хотя ты, конечно, как твой папа. Думаешь, все женщины от тебя без ума.

– Ладно, посмотрим. – Аркадий смутился. – Мне интересно, почему меня не встретили. Сама вызвалась, я не набивался.

– Не знаю. Вообще, они люди точные.

– Вот это мне интересно. – Аркадий выпил еще рюмку и встал. Он был готов немедленно браться за дело.

– Подожди, – Ося хлопнул себя по лбу. – Конечно. Я позвоню Бэлле, и мы будем иметь точную информацию. Кто такая Бэлла? Можешь не сомневаться, Бэлла знает. И вообще, она мне не чужая. – От выпитого Ося разрумянился и выглядел молодцом. Почти как тогда, в гостях. Последние слова он произнес драматически.

– Бэллочка, – обратился Ося в телефон. – Ну, так он приехал. Кто? Как кто? Аркадий. Мы сейчас с ним сидим. Он тебе привет передает. И тебе тоже, – передал он Аркадию от незнакомой Бэллы – Да. Так ты слышишь? Долетел хорошо. Тут его Моргулисы обещали встретить, но не встретили. Почему Моргулисы? Это – не тайна, могу сказать. Они нашли бизнес. Там у них. Они хотят там открыть казино. Да, казино. Ну, значит, теперь разрешают. Такое время. – Ося говорил с паузами, заговорщицки поглядывая на Аркадия. – В общем, Аркадий строил этот ресторан. И без него там ничего нельзя менять. Да, да. Такой он важный. Поэтому Моргулисы его нашли. Мэра нашла. И решили обсудить здесь. Обещали встретить, Он ждал, как договорились, никого нет. Как тебе это нравится? Он приехал на такси, сидит теперь злой. – Вслед возникла длинная пауза, Ося показал жестом Аркадию, что разговор касается именно его. – Да, Мэра должна была раньше приехать. Она ему сама назначила. Почему нет? Ты знаешь? Ну, так скажи. Какая тайна? Ой, Бэллочка, я тебя прошу. Он будет молчать, как рыба. Ты же понимаешь, он должен знать, как себя вести. Я буду молчать. Да, конечно, никому. Илюше тоже.

Ося еще некоторое время слушал невидимую собеседницу и повесил трубку в состоянии тяжелого раздумья.