Звездный колокол

– Про этот год. Словно он в некотором роде переломный.

– Снова предложение будешь делать?

– Буду, – кивнул Скрипач. – А ты?

– А что я? Всеми руками «за», ты же знаешь. Вопрос в разводе, но сейчас…

За дверью раздались торопливые шаги.

– Ладно, потом про это поговорим. – Скрипач подтянул повыше лямку рюкзака. – Сделай мажорное лицо и вытащи цветы, идиот.

– Блин. – Ит принялся поспешно разворачивать газету. – А раньше почему не сказал?!

– Потому что я пьяный, – хмыкнул Скрипач.

– Все, заткнись. – Ит выпростал букет из газеты.

Щелкнул замок.

– Итак… – трагическим шепотом начал Скрипач.

Дверь открылась.

– Привет. – Ит улыбнулся и сделал шаг вперед. – Ну вот мы и…

Он осекся.

Она стояла в проеме, держась рукой за истершийся косяк, и неподвижно смотрела на них – смотрела так, что оба, одновременно, ощутили, как слетает напрочь недавний хмель. Скрипач оттеснил Ита плечом, протиснулся в прихожую.

– Берта, что случилось? – с тревогой спросил он.

Да у нее же руки трясутся!

– Господи… – прошептала она еле слышно. – Господи, как хорошо, что вы приехали…

* * *

Прослушки стояли где только можно. В кухне, в ванной, в гостиной, в спальне. Еще через полчаса Ит наткнулся на еще одну следящую систему, на этот раз – новейшего образца, такие системы они изучали всего лишь полгода назад. «Фрагменты», размером в тысячную долю миллиметра, замещали собой часть стены между гостиной и спальней.

Сейчас они разыгрывали сцену «надо бы сделать ремонт» – бродили по квартире, колупали в разных местах обои, постукивали по рамам, со знанием дела кивали друг другу. Берта сидела с ногами в старом продавленном кресле и, сделав максимально невозмутимое лицо, сетовала на полуразвалившуюся квартиру – все надо менять, ну вот буквально все. И обои отслаиваются, и паркет потерся, и штукатурка чуть ли не на голову падает…

– Да, да, да, – кивал Скрипач. – Я бы еще, знаешь, сменил на кухне кафель. Туда бы лучше «кабанчик» поставить вместо этого голубенького убожества. Знаешь, Бертик, давай того… сейчас гулять поедем, как договаривались, а завтра смотаемся в Марьино и пошуршим с мастерами. Хватит в помойке жить. Книги только надо будет вывезти, а то изгваздают побелкой, не отчистим потом.

– И мебель, – вмешался Ит. – С мебелью тоже надо что-то решить. Можно попробовать простынями позакрывать. Или снять на месяц склад, и туда ее…

Мебель была основательно «заражена», часть предметов, как они успели определить, тоже являлась, по сути дела, элементами следящей системы.

Берта кивала.

– Как-то это незаметно получилось, – с досадой сказала она. – Вроде было ничего, а как-то раз зашла в ванную, и мне на голову прилетел кусок штукатурки с потолка. Хорошо хоть небольшой, но шишка все равно…

– Ясно. – Скрипач недовольно поморщился. – Плохо, что у нас в Москве только неделя. Хотя, думаю, можно будет с комендантом договориться, он проследит. Ты ведь с нами?

– По всей видимости, да. Томанов подписал командировку. – Берта коротко глянула на Ита, тот едва заметно кивнул. – Ну что, мальчики? Я переодеваюсь, и пошли?

– Давай. Я только розы поставлю. – Скрипач стащил со шкафа большую китайскую вазу. – Ит, набери водички.

– Это называется «я розы поставлю», – проворчал Ит. – Совести у тебя нет. Берта, мы рокфора взяли и колбаски. Может, еще чего на закусь сообразить?

– В холодильнике глянь, – донесся из спальни ее голос. – А! Хлеба, хлеба возьми!.. Только нарежь, не ломать же его руками…

* * *

– Так, стой, – приказал Ит, когда они вышли из высотки. – У тебя спина испачкалась.

Такого хамства, как «зараженная» одежда, они не ждали, но факт оставался фактом: Берту «пасли» и на улице тоже. Одним движением руки Ит снес к чертовой матери последний фрагмент прослушки, и тут у Берты сдали нервы уже окончательно – она, спотыкаясь, добрела до парапета, села на низкую каменную приступку, и разрыдалась.

– Ну-ну-ну, – бормотал сочувственно Скрипач, гладя ее по плечам. – Ну все, все. Бертик, ну ты что? Ну ладно тебе…

– Что – «ладно»? – осадил его Ит. – Пусть плачет. Лучше плакать, чем в себе таскать… Берта, это давно началось?

– Полгода… – Она всхлипывала, уткнувшись Скрипачу в плечо. Ит сел рядом и погладил ее по голове. – Ребята… тему закрыли… я… о, боже… мы сейчас… сидим над расчетами… сеток… которые никому не сдались ни разу… А тема…

– Что – закрыли? Подожди. Берта, давай так сделаем, – попросил Ит. – Сначала ты на меня посмотришь, хорошо?

– И на меня, – вставил Скрипач.

– И на рыжего, – согласился Ит. – Потом рыжий сбегает за лимонадом… ведь сбегает, да? Скрипач, десять минут до закрытия кулинарии, давай рысью. Потом ты выпьешь лимонада, мы уйдем куда-нибудь и нормально поговорим.

– Лучше… водки, – попросила она.

– Водка будет потом, когда мы дойдем до какого-нибудь подходящего места. – Ит посмотрел вслед Скрипачу. – Рыжий, прихвати еще бутылку, если продадут, – негромко произнес он. – Так. Ночуешь сегодня у нас. Завтра… что бы такое изобразить… вещи брать нельзя, понимаешь? Вещи придется новые… Берта, над тобой сейчас кто живет?

– Профессор Родченко с семьей. Но они на дачу уехали, их до октября не будет.

– Отлично. – Ит улыбнулся. – Тебя… зальют. Лопнет труба. Будет много крика, шума, тарарама, но зальют тебя основательно, а у тебя, как ты сама знаешь, командировка на носу. Поэтому ты поскандалишь и уедешь. Вместе с нами.

– В «Бор»? – Берта вытерла глаза.

– А нас в «Бор» направляют? – удивился Ит. – Я и не знал.

– Ваше назначение у Томанова. – Она глубоко вздохнула. – Первые полгода вы работаете под ИВК…

– Ну и слава тебе, Господи. – Ит улыбнулся. – Не совсем понял, правда… но ладно. Это потом. Завтра, пока ты будешь скандалить, мы кое-куда сходим.

Берта криво усмехнулась.

– В «кое-куда» я уже ходила. – Ит видел, что она изо всех сил старается успокоиться, но получается неважно.

– И? – спросил он.

– И они сказали, чтобы я ничего не трогала. – Она опустила голову на руки. С полминуты молчала, потом глубоко вздохнула, подняла голову – лицо было уже почти спокойным. – Слушай, а может, нам на Ленинские горы махнуть сейчас?

– Тогда надо или нанять лодку, или попробовать завести нашу. – Ит задумался. – Три года простояла. Если получится, то без вопросов.

Скрипач вышел из-за угла, и, что-то недовольно ворча себе под нос, направился к ним.

– Ты чего ругаешься? – с упреком спросил Ит.

– Того, блин! Твоей милостью я весь день сегодня хожу и звякаю!.. Сколько можно заставлять меня таскать бутылки?

– Хм. Вообще-то, ты сам не хотел нести цветы, потому что они колючие…

* * *

До Ленинских гор добрались засветло – верная «Сарепта», несмотря на свой почтенный возраст, завелась запросто, а на полке в эллинге отыскалась почти полная канистра топливной смеси. «Сарепта», конечно, была не та, что утонула сорок лет назад в Черном море. Другая. Купили ее по случаю, исключительно из ностальгии, потихоньку привели в порядок, а после использовали нечасто, тратя больше времени на ремонт и доводку, а не на речные прогулки. Некогда было гулять. В этом же эллинге, к слову сказать, держали еще и мотоцикл – его купил Скрипач во время обменной поездки во Францию. Мотоциклом пользовались еще реже, чем лодкой: в Москве ехать на нем было практически некуда, поэтому если его и пускали в дело, так только в Подмосковье, когда выпадали случаи пожить на тренировочных базах. «Рено Тревл», темно-зеленый, изобилующий хромированными деталями, сейчас стоял укрытый толстым брезентом, из-под которого виднелись только колеса…

Дошли до пристани, что после моста, пришвартовались на свободном месте. Лодок было много, погода благоприятствовала прогулками и купанию, и под вечер на набережной было весьма оживленно. Чистое, прозрачное небо, тепло, солнце садится за город, откуда-то с набережной тянет дымком…

– Дикари сосиски жарят, – хмыкнул Скрипач. – Ну что за ассоциации? Если на природе, то обязательно надо, чтобы жареное мясо. Люди, что скажешь.

– А то рауф лучше, – поддел его Ит. – Приедем в «Бор», так там каждый вечер кто-то будет что-то жарить. Первый раз, что ли?

– Куда пойдем? – поинтересовалась Роберта.

– Наверх куда-нибудь, – предложил Скрипач. – Куда этим, с сосисками, лень залезать. Поговорить надо…

Роберта и Ит синхронно кивнули.

– Давай рюкзак, позвякаю, – предложил Ит безнадежно.

* * *

С местом повезло – буквально через пятнадцать минут нашли идеальный вариант. Маленькая полянка, поваленный старый клен, на котором удобно будет сидеть, перед ним – костровище с вбитыми по бокам в землю рогульками. Скрипач тут же убежал в кусты со словами «я тоже дикарь и хочу жареной колбасы, я за дровами», а Ит с Робертой сели на бревно и принялись вытаскивать привезенные продукты.

– Интересно, а обратно мы доберемся? – Берта с сомнением поглядела на две бутылки водки.

– Надеюсь, – пожал плечами Ит. – Так. Давай рассказывай, что произошло.

– Но Рыжий…

– Слышит все прекрасно, – донеслось из кустов. – Сейчас… ветку эту отломаю… и приду… черт!

– Говори, говори, – попросил Ит.

Первые признаки того, что происходит что-то неладное, появились еще с год назад. Сначала Берте стали чудиться голоса в квартире. Она подходила к двери, а там…

– Больше похоже на радио. – Она нахмурилась. – Но знаете, очень странное радио. Шепот… не могу объяснить. Не получается. Потом…

Потом стали пропадать бумаги, которые она, по обыкновению, брала с собой, чтобы поработать вечером. Пропадать – и появляться через несколько дней. Как-то раз она взяла домой отчет по острову Змеиному, толстенную папку бумаг, уже подшитую, уже с печатями… папка пропала. И нашлась через неделю – в ее же собственном сейфе, в лаборатории.

– Не думайте, я не паниковала. – Берта взяла у Ита из рук бутылку. – Я пошла с этой папкой в первый отдел. Тут же. Я все-таки…

– Ты поступила правильно, – твердо сказал Ит. – Не сомневайся. Это их работа. Пусть их порой ругают, но это действительно их работа. И что?

– Они… они сказали, что примут к сведению. – Берта замолчала.

– Дальше, – приказал Скрипач.

– Дальше я нашла у себя дома первую прослушку. Я перестала брать домой бумаги, сама отрезала телефон. – Она отхлебнула из бутылки, и Скрипач тут же протянул ей лимонад и кусок колбасы. – Уф… сто лет не пила, какая же гадость… Так вот. После этого я пошла в КГБ. Первый раз.

Ит кивал в такт ее словам. Кошмар. Чего ей стоило это… Одна. Все это время она держалась – одна.

– Я рассказала все. Все, как есть. Что я – ученый, что за мной следят. Даже показала одну из «таблеток», которую нашла на полу в ванной. Мне сказали, чтобы я самостоятельно ничего не предпринимала, не подавала виду. Я послушалась.

– Тоже правильно, – ободрил Скрипач. – Самостоятельно почти ничего невозможно сделать. Что было потом?

– Потом… – Она осеклась. – Они не сделали вообще ничего. Совсем! Ко мне никто не пришел, никто не помог. Я по своему дому хожу, как… как по минному полю. Спать боюсь. Душ принять стесняюсь. Но дальше… дальше стало еще хуже. Полгода назад меня вызвал Томанов и сказал, что моя разработка по метасистемам признана… нерациональной и не оправдывающей затрат. У меня было ощущение, что я провалилась во время на сорок лет назад… Рыжий, дай еще водки…

– Чуть позже. – Ит отобрал у Скрипача бутылку, отхлебнул сам. – Берта, что еще он сказал?

– Он сказал, что материалы переводятся в архив и что мы с группой начинаем просчет новых гексов. Бред! Зачем это нужно?! И так ясно, что работающий у нас в результате один! Что активация новых не даст ровным счетом ничего!.. Хотя бы потому, что без Контроля их просто невозможно активировать!.. Я тогда…

– Спокойно, – попросил Скрипач. – Не кричи. Бертик, на два тона ниже, хорошо?

– Тебя страховали. – Ит нахмурился. – Тебя просто страховали, чтобы не случилось беды.

– Но почему – так?! – вызверилась она. – Почему нельзя было перевести нас куда-то еще, почему…

– Спокойно, – повторил Скрипач. – Мы разберемся, обещаем. И вообще, мы приехали, и теперь все у тебя будет хорошо.

– Вы приехали… – Она помотала головой. – Как приехали, так и уедете.

Они переглянулись. Скрипач выразительно поднял брови.

– Вообще, лакировать водку шампанским – это извращение, – начал Ит.

– Тем более – хорошо взболтанным и нагретым. Но повод есть. Мы хотели спросить…

– Можешь не спрашивать, я согласна.

– Телепатка, – с уважением произнес Скрипач. – Ну и вот что с тобой такой делать, а? Колбасой накормить, что ли?

– С рокфором, – подсказал Ит. – Сейчас все-таки главное – отсечь тебя от наблюдения с минимальными потерями.

– Не тронут, – тут же сказал Скрипач. Уверенно сказал, даже излишне, на взгляд Ита, уверенно.

– Да, не тронут, – согласился Ит. – Вы сильно продвинулись?

– Да. – Роберта с опаской покосилась на Скрипача, пытающегося открыть бутылку. – Мы действительно сильно продвинулись. Я сейчас не буду подробно рассказывать, а если кратко, то получается следующее. Согласно расчетам, Терра-ноль может являться предузловым соединением, находящимся в точке схождения нашей метасистемы и следующей. Ориентировочно следующей, мы пока что можем только строить догадки. Шесть точек смычки возможно условно отнести к шести точкам соприкосновения мегагекса с так называемым конусом, и…

– Солнце, стоп, – приказал Ит. – Давай сейчас лучше пить шампанское, если от него что-то останется… держи пробку, болван! В сказки про то, что у деревьев бывают уши, я не верю, а вот в то, что уши есть у людей, верю более чем. Хотя бы потому, что неоднократно сталкивался.

– Ладно, – кивнула она. – Но в любом случае вы в этом году какое-то время будете работать в Херсонесе.

– Это хорошо. Так, дамы и господа. Предлагаю того… из горла, за успех нашего безнадежного дела.

– Какого именно из?.. – поинтересовалась Роберта. Взяла у него бутылку, понюхала, поморщилась. – Брют?

– Он самый, – подтвердил Скрипач.

– Ну и зря. Так какого дела?

– Всех сразу, – решительно ответил Ит. – От развода до завтрашнего разговора. Ну?

– Хорошо. – Берта отпила глоток, передала бутылку Скрипачу. – Мне больше всего интересно, кто именно это может быть…

– А сама ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Ит.

– Не знаю, – призналась она. – И Альянс, и немцы, и приемник Теодуло, и США, и…

– И наши, – покивал Скрипач. – Почему бы, собственно, и нет.

– Но для чего? – изумилась она. – Я же не скрываю ни строчки, все подотчетное, все видно.

– Это ты так считаешь, а у них может быть и другое мнение. – Ит задумался. – Как думаешь, ты не могла случайно дать им повод…

– Подожди, ититская сила, – Скрипач тоже отхлебнул шампанского, поморщился. – Действительно, кисловат этот брют… Так вот, подожди. Могла, не могла – не суть важно. Важно то, до чего они дорыли, случайно или намеренно. А дорыть они могли очень много до чего, согласись. Берта?

– Да ничего особенного! – горячо возразила она. – Ребята, честно, ничего особенного! Новыми, по сути дела, были только выводы, о которых я уже сказала, а все остальное… – Она безнадежно махнула рукой. – Старье, которое, по-моему, уже двадцать пять лет никто не обсуждает, потому что нет смысла.

– Значит, эти выводы показались кому-то важными, – заметил Скрипач. – Ладно. Будем разбираться. Так, на чем мы остановились?

– На брюте, – подсказала Роберта.

– Нет. Не сбивай с толку… ммм… А! Ну как же! В общем, мы теперь уже точно разводимся, и потом…

– Как Маден? – спросила Берта.

Девочку она знала с самого детства и очень ее любила.

– На днях рожает, – вяло сообщил Скрипач. – Решили отложить с экипажем на три года.

– И ты молчал?! – Берта аж подскочила на бревне. От неожиданности Скрипач выпустил из рук бутылку, которую, впрочем, успел поймать Ит. – Ну, вы даете. У меня слов нет. А у вас – совести.

– Все у нас есть, – возразил Ит. Сделал глоток, тоже поморщился и принялся разглядывать этикетку на бутылке.

– Нету, – упрямо сказала Берта. – Совершенно нету! В общем, после работы я в обязательном порядке – к вам домой. Поздравлять, и все прочее.

– Теперь уже к ним домой, – поправил Скрипач. – Мы переводим дом на ребят… потому что нам там делать уже точно нечего. Да, там живет семья, все правильно. Но теперь…

– Это уже не наша семья, – вздохнул Ит. – Это ее продолжение. Наверное, так должно быть. До того как в доме поселились Фэб и Гира, там жил учитель Фэба. Человек, между прочим. Он и его семья. Потом – Фэб с семьей, потом – мы, а теперь…

– Ит, а ты не слишком рано начал себя закапывать? – поинтересовалась Роберта. – Хотя, кого я лечу. По здешним меркам мне самой уже впору ходить с палочкой и подыскивать себе уютное место на кладбище. Ну или по крайней мере, нянькаться с внуками и обсуждать цены на творог, которые выросли.

– А они выросли? – с интересом спросил Скрипач. – Серьезно?

– Шучу. Нет, конечно. С чего бы.

– Ну, раз не выросли, то жить можно. Ит, вылей ты эту кислятину, и давайте пить достойный момента напиток, в конце концов! – приказал он.

– Ты обещал пожарить колбасы к напитку, – напомнил Ит. – Вот и действуй… Берта, вопрос. Уже без ностальгической ереси. Ты говорила о выводах, так?

Она кивнула. Встала с бревна, потянулась. Глянула на Ита сверху вниз.

– Именно так. Говорила в общих чертах, конечно, как ты понимаешь.

– Скажи, а проверку ты проводила?

– Разумеется, нет. Я же сказала тебе – до проверки не дошло. Тему свернули на этапе предварительных результатов, и после – мы над ней уже не работали.

– Ясно. – Ит тоже встал. – Хорошо, будем разбираться. По мере сил.

– Ит, можно встречный вопрос? – Она сделала шаг к нему, задумчиво прищурилась. – Вот вы только что сделали мне предложение, да? Я согласилась. Но хочу заметить тебе одну-единственную вещь. За все эти годы ни один из вас, поганцы, не сказал мне, что…

Она не закончила фразу, осеклась. Потом продолжила:

– Я ведь могла ночевать в вашей квартире, когда это все началось… Могла, правда? А знаешь, что я делала? Подходила к двери и стояла рядом. Просто стояла. У меня была такая игра: я думала, что вы оба – там, внутри, в квартире. Я думала, что вы… что вы здесь. И если я позвоню или войду… то… то вы…

– Прости меня. – Ит вдруг почувствовал, что лицо его заливает краской от нестерпимого стыда. – Ты совершенно права. Мы две скотины, которые за все это время ни разу не сказали тебе, что мы… тебя любим. Скажи, мы сейчас хоть что-то можем исправить? Хоть как-то?

– А вы уже исправили. – Берта улыбнулась сквозь слезы.

– Как?..

– А так. Вы же вернулись. Порой и этого достаточно. Я же знаю, вам сложно было сделать это, и…

– Ой, что я тебе сейчас расскажу, – заговорщицки подмигнул Скрипач. – А я расскажу тебе, как мы возвращались. Это, знаешь ли, было весьма и весьма…

ИВК, Москва

Когни

Утром Ит проснулся около восьми, остальные еще спали. С Ленинских гор вернулись около полуночи; пьяный в дымину Скрипач порывался пойти и устроить диверсию в квартире соседей Берты, Ит с трудом уговорил его обождать с этой диверсией сутки и с трудом уложил спать. А вот Берту уговаривать не пришлось – она кое-как выпила чашку чая и буквально рухнула, до такой степени вымоталась и устала. В результате спали они следующим порядком: Ит и Скрипач, как водится, на одной кровати, Берта – на второй.

Ит кое-как сел, помотал головой (болит, зараза!), потер виски ладонями. Так, все. С пьянством пора завязывать. А то что-то это как-то… нехорошо получается. Совсем нехорошо. Некрасиво. Поэтому срочно в душ, потом будить народ, потом… сходить в столовую, что ли, по старой памяти? Совершенно не хочется таскаться за продуктами и что-то готовить, ведь все равно сегодня-завтра уезжать. Или вообще обойтись кофе с коржиками?..

Он тихо, стараясь не шуметь, пошел в ванную. Включил воду, забрался под душ. Интересно, а от головы у них что-то есть? Наверное, есть, потому что в снаряжении должен быть медицинский пакет. Кощунство, конечно, но уж больно много сегодня дел, придется все же полечить голову. Совершенно неохота бегать целый день по городу в таком состоянии. Идиоты, вот честное слово, идиоты же! Думать надо, блин, прежде чем мешать шампанское и водку. Так, все, хватит лирики.

В дверь ванной тихонько постучали – ясно, Скрипач проснулся.

– Сейчас, – негромко ответил Ит. – Минуту подожди.

– Я чайник поставлю. – Судя по минорному тону, рыжему было не лучше.

– Ага…

Наскоро вытерев волосы, Ит оделся и пошел на кухню. Скрипач сидел на табурете у подоконника и вид имел отнюдь не лучезарный.

– Ит, – проникновенно начал он. – Знаешь, Ит… Вот я себе каждый раз говорю – что он последний. И вот понимаешь…

– Угу, понимаю. Иди, мойся, а я в аптечке пороюсь. Надо от головы что-то съесть срочно. А то мы там произведем неизгладимое впечатление, согласись.

– Сейчас пойду. Да, мы куда сначала? – спохватился Скрипач.

– Сначала, думаю, к своему начальству за назначением, потом – на Лубянку, потом… – Ит задумался. – Вообще, если по уму, надо бы народ навестить, но это можно сделать вечером. Антигравы для грузчиков ты взял?

– Взял, а как же. И батарейки к ним тоже взял, – Скрипач кивнул, поморщился. – Блин, в голове ну в буквальном смысле чугунное ядро. Или ведро, – пожаловался он. – И вроде бы не так много пили…

– Не так много?! – возмутился Ит. – Одна бутылка дома, потом две на троих – это не много?! Рыжий, все. Ты как хочешь, а я объявляю сухой закон. По крайней мере, на срок работы.

– Согласен, – Скрипач встал, снова поморщился. – Сухой так сухой. А то мы в таком виде, чую, такого можем наработать, что будет ну очень стыдно. Слушай, достань пока что форму, – попросил он. – Только тихонько, Бертика не разбуди.

– Как же она намаялась, – покачал головой Ит. – Если бы я знал…

– То все равно ничего не смог бы сделать. Потому что ее отсюда не выпустили бы, а нас бы не впустили, – Скрипач нахмурился. – Сам понимаешь.

– Иди, мойся, – приказал Ит. – И давай порезче, рыжий. Дел много.

* * *

Отделение Официальной службы, к которому они были приписаны, располагалось неподалеку от Парка культуры. «Сарепту» в этот раз брать не стали – сели на рейсовый катер, и через полчаса были уже на месте. Поднялись от набережной вверх по улице, миновав парк, свернули на Садовое, и вскоре подошли к нужному им дому, стоявшему в глубине двора. Район был богатый, здания, как жилые, так и не жилые, тут стояли высокие, добротные, а бараки, если где и встречались, имели вид опрятный и чистый. Огурцы с помидорами, впрочем, в палисадниках нет-нет, да встречались, но цветов было на порядок больше.

Офис официалов тоже имел вид весьма достойный: одноэтажный квадратный дом, крашенный светло-желтой краской явно не местного производства, на крыше – энергонакопители, рядом с тяжелой дверью – красивая, сделанная под медь табличка (дань местным традициям) с названием отделения и его номером. И цветы в палисаднике: по большей части красно-желтые бархатцы, и красные, синие, белые петуньи. В некотором смысле символично, с намеком. Дорожка, ведущая к дому, выложена шестигранными плитками – ну, тут намек уже недвусмысленный…

– Интересно, куда нас в этот раз, – пробормотал Скрипач. – Берта сказала про Херсонес, это хорошо, конечно, но я бы с большей радостью куда-нибудь в Ялту или в Алупку… бандитов ловить.

– Держи карман, – огрызнулся Ит. – Еще скажи спасибо, если действительно будет Херсонес. Хоть в море покупаться, и то хлеб. Я бы вообще ни на что особо не рассчитывал. Сейчас дадут нам полгода в Москве, и будем сидеть в духоте и смотреть чужие отчеты.

– Зато с Бертиком, – тут же нашелся Скрипач.

– С Бертиком тоже надо решать.

* * *

– …по красному коду вы имеете право выбрать из этих вариантов, но я бы рекомендовал…

– Выбирать, собственно, пока что не из чего, – возразил Ит. – Мы ничего не имеем против летной школы, но нам в любом случае нужно будет несколько дней для того, чтобы разобраться с новыми законами о применении внешней техники. Насколько я помню по прошлому забросу, все было несколько иначе.

– Совершенно верно. Сейчас обстоятельства немного изменились.

Атташе замялся. Они сидели напротив него и молча ждали продолжения. Почти люди… но все-таки люди такими не бывают. Слишком уж юношеская внешность для без малого трехсот лет. Хотя, пожалуй, не юношеская, это что-то другое. И «летопись» – больше чем по половине рукава у каждого. Это много. Очень много. И красный код – а это, считай, почти полная вседозволенность. И второй класс. На кой черт им боевые задания? Сидели бы в офисе, отдыхали бы в свое удовольствие. Так нет же, в офисе им не сидится, им работу подавай… Но самое плохое все равно не это. Плохо то, что куратор их мира приписки дал распоряжение: поблажек не делать, использовать как рядовую штатную единицу. Согласно статусу, конечно. И дал приблизительный план для работы этой пары.