Старый замок

– Нам и не нужны актёры, – возразил Степан Маркович, – вам не придётся играть никому не интересные спектакли, изображая грусть или радость. От вас требуется лишь одно: не скрывать настоящих эмоций.

Виктор улыбнулся. Камень свалился с души. Он зря запаниковал. Ему нужно прыгать до потолка от счастья. Работа актёром в «Старом замке» – лучшая работа без определённых навыков, которую можно найти на скудном рынке труда. На неё не нужно бежать ни свет ни заря, впихиваясь в переполненный автобус. На ней не нужно таскать тяжести или возиться с бумажками. Для того, чтобы получить деньги, требуется лишь оставаться самим собой и не распространяться о собственном везении. «Старый замок» подтвердил платёжеспособность, когда Степан Маркович вручил две тысячи рублей за подпись на соглашении о неразглашении коммерческой тайны.

Виктору не терпелось подписать трудовой договор, и он сообщил Степану Марковичу об этом.

– Виктор Сергеевич, но вы ещё не знаете о пунктах меню, точнее, об эпизодах, в которых вам придётся принимать участие, – парировал Степан Маркович.

– Плевать. Я справлюсь, – махнул рукой Виктор.

6

Виктор вернулся домой усталый и голодный. Понедельник подходил к концу, а это значило, что до рабочего дня оставалось практически двое суток. Зато в четверг утром он получит девять тысяч рублей. Если быть точным, то девять тысяч пятьсот рублей. Неужели нужду в деньгах можно считать без вести пропавшей?! Виктор верил в это.

Марина кормила ребёнка из бутылочки. Инночка причмокивала, стреляя глазками по сторонам. В зрачках жены застыло безумие.

– Где ты шатался, скотина? – прошипела она. – Я не спала всю ночь, потому что возилась с Инночкой, а это, между прочим, наш общий ребёнок, и ты, как отец, мог бы тоже поучаствовать в воспитании дочери.

– Я искал работу, – ответил Виктор.

Настроение было отличное, несмотря на урчащий живот. Мысль о скором приёме пищи не давала впасть в отчаяние, да и уверенность в завтрашнем дне подбадривала.

– В пивнушке за углом? – спросила Марина.

Виктор пришёл в бешенство от сарказма жены, но отвечать тем же не стал. Единственное, чего он хотел, это поесть и вытянуть ноги на диване. На мгновение он пожалел, что решил поделиться с женой заработанными сегодня деньгами. Виктор подумывал, чтобы по дороге домой зайти в столовую, но отмёл эту мысль. Марина превратилась в сварливую бабу, но она была его женой и матерью его дочери, поэтому Виктор не имел права оставить эти деньги себе.

– Вот. Возьми, – сказал он, протягивая жене тысячу рублей, – сбегай в магазин и купи еды. Мой желудок практически прилип к спине. Ещё немного, и я сдохну от голода.

Марина недоверчиво прикоснулась к купюре и тут же отдёрнула руку.

– Откуда… – вскрикнула она и зажала рот ладонью. Инночка зашевелилась, но снова заснула.

– Откуда у тебя деньги? – произнесла шёпотом Марина, и этот шёпот был пропитан желчью и недоверием.

– Я устроился на работу. Это плата за сегодняшний день, – ответил Виктор, борясь с раздражением. Он не считал, что должен отчитываться перед женой, откуда появились деньги и куда они исчезли. У Виктора оставалось около шестисот рублей, но он не собирался делиться с Мариной ими. У мужчины должны быть собственные деньги, и он имеет право по дороге домой купить сигарет и пару бутылок хорошего пива.

Марина взяла деньги, но недоумевающий взгляд испепелял Виктора:

– Ты врёшь. Ты всегда врёшь. Ни на какую работу ты не устраивался, а шатался с собутыльниками, у которых и занял тысячу. Сколько ты уже должен? Пять? Десять? Двадцать? – запричитала она.

Её глаза стали влажными от выступающих слёз.

– Заткнись! – отрезал Виктор.

Его распирало от бешенства. Марина имела дурную привычку устраивать беспочвенные допросы, от которых Виктор приходил в ярость.

– Если я сказал, что устроился на работу, значит, устроился на работу. Не хочешь верить, думай, как хочешь, но сходи в магазин за продуктами, а затем приготовь что-нибудь поесть. Если ты не сделаешь этого, в следующий раз я поужинаю в столовой, а ты останешься ни с чем, – добавил Виктор.

Марина всхлипнула, но посеменила к шкафу, чтобы сменить выцветший халат на поношенные футболку и юбку.

7

Марина и Виктор ужинали в тишине. Жена отводила от него взгляд, и Виктор чувствовал себя виноватым, хотя считал, что в последней ссоре его вины не было.

– Хватит дуться, – бросил он, отправляя в рот ещё одну ложку. Никогда раньше гречневая каша не казалась настолько вкусной, но голод творит чудеса, и Виктор был готов сожрать ядрицу даже сырой.

– Где ты был сегодня? – спросила Марина.

В её голосе промелькнуло отчаянье. Виктор стукнул ложкой по тарелке, но промолчал. Зря он начал разговор. Беседы с женой не приводили ни к чему хорошему. По крайней мере, в последнее время. Марина превратилась в зануду, женщину-пилу, подозрительную стерву, ищущую ложь в любом слове. От таких женщин мужчины гуляют налево. О таких женщинах мужчины говорят любовницам гадости, а любовницы их жалеют.

Виктор не был исключением. Отвращение к жене с каждым днём становилось сильнее, но уйти он не мог. Почему? Этот вопрос он задавал себе каждый день, но ответа так и не нашёл. Что-то держало его, как и всех несчастливых в браке, рядом с нелюбимой женой. Наверное, Виктор верил, что всё наладится… Их семья переживает трудный период, вызванный рождением ребёнка и безденежьем. Но чёрная полоса всегда сменяется белой. Нужно только подождать. Что-то внутри безапелляционно верило в это.

– Я сказал, что нашёл работу, – ответил Виктор.

– Да, сказал, но я хочу знать правду.

– Это правда, – отрезал Виктор, еле сдерживаясь, чтобы снова не сорваться.

– И куда же ты устроился?

Виктор ожидал такого вопроса, но не подготовил ответ. Сказать правду он не мог, да и вряд ли бы жена поверила правде. За непродолжительное время семейной жизни у Марины сложились определённые стереотипы о том, что может произойти с её мужем, а чего с ним произойти не может. Виктор виделся ей неудачником, не способным добиться ничего, поэтому любой успех мужа воспринимался в штыки. Чтобы вопрос о работе отпал раз и навсегда, нужно сказать что-то такое, что укладывалось бы в общую концепцию образа мужа-неудачника, сформировавшегося в голове Марины.

– Ты молчишь, потому что соврал, что нашёл работу. Ты всегда врёшь, – всхлипнула Марина, убирая со стола грязную посуду.

Виктор мог бы согласиться, но допрос на этом не закончится. Марина продолжит допытываться, откуда у Виктора появилась тысяча рублей. Правде она верить не желает, значит, Виктор соврёт ей, что взял в долг у приятеля. Безработный муж занимает у друзей деньги, чтобы купить гречневой крупы. Да. Этот факт отлично укладывается в голове Марины, но она тут же вспыхивает, как сухая спичка. Негодование заразительно. Жена считает Виктора никчёмным и не пренебрегает лишний раз напомнить об этом. Виктор бесится, когда жена его пилит. Всё это приводит к очередному скандалу. Нет. Нужно убедить её, что работа существует.

– Я молчу, потому что ты не веришь, – ответил Виктор.

В голове крутились разные мысли. Марине нужно что-нибудь сказать. Что-нибудь приемлемое для шаблонного сознания Марины.

– Ты никогда не работал. Как я могу поверить тебе?

– А теперь решился изменить образ жизни.

– Куда ты устроился?

Виктор замялся. Он так и не придумал ничего правдоподобного.

– В компанию «Молочные продукты», – выпалил он первое, что пришло в голову. Виктор не знал, существует ли на самом деле такая фирма, но надеялся, что Марина не станет проверять.

– И в качестве кого тебя туда взяли? – спросила Марина.

– В качестве грузчика.

– Теперь верю, – улыбнулась Марина.

Виктор облегчённо вздохнул. Марина поверила. Допрос окончен.

8

Марина не могла уснуть, хотя порядком измоталась. Она лежала, не шевелясь. Тело ломило. Сколько она поспала за последние сутки? Часа четыре? Три? Она не знала. Инночка почти всегда плакала, требуя внимания, и матери приходилось подстраивать сон под её график. Сейчас Инночка сопела в колыбели. Редкий момент, но организм отказывался им воспользоваться. Виктор храпел рядом, отвернувшись от жены. Наконец-таки он устроился на работу. Марина молила всевышнего, чтобы это оказалось правдой. Теперь им не придётся жить в долг и отказываться от завтрака, чтобы купить лекарства для дочери. Теперь всё наладится, хотя тёплые отношения вряд ли удастся вернуть. Марине всего двадцать два, а она ощущает себя на все сорок, да и выглядит так же. Загнанная ломовая лошадь.

На глазах навернулись слёзы. Каких-то два года назад Марина была привлекательной девушкой. Её стройные ноги выглядывали из-под ярких мини-юбок, заставляя парней сворачивать шеи. А сейчас?! Сейчас Марина вынуждена прятать целлюлит на ляжках под бесформенными брюками и юбками в пол. После родов пропал и плоский живот, которым она гордилась. Уродливые складки на животе… Они не исчезали. Слёзы потекли по пухлым щекам.

За Мариной ухаживало три парня. Почему же она вышла за Виктора?! Потому что Виктор был самым-самым. Таких, как он, называют «рубаха-парень». С такими, как Виктор, весело в любом обществе. Он говорит тосты, которые невозможно не поддержать. Он может постоять за себя и за любимую девушку. Все его уважают и любят.

Остальные ухажёры были не такими. Максим был слишком мягким. Мямлей, так сказать. Он предпочитал во всём соглашаться, чтобы избежать скандалов. Марина считала, что у мужчины должно быть собственное мнение, и с Максимом было неинтересно. Она болтала о всякой ерунде, а он слушал, кивая и улыбаясь. Сейчас Максим женат на однокласснице Марины – Вере Громовой. Она ждёт ребёнка, и Максим носит жену на руках. Вера всегда отличалась жёстким характером, поэтому они с Максимом нашли друг друга. Вера командует, а Максим исполняет приказы, как послушная собака. Максим так и остался мямлей, зато работает заместителем директора в какой-то мелкой конторе, занимающейся грузоперевозками. Такие фирмы держатся на плаву, но для двадцатитрёхлетнего парня быть правой рукой шефа в одной из них очень даже неплохо. Ещё пару лет, и Максим полностью рассчитается с кредитом. Не жизнь, а сказка. Скучная, но комфортная.

Другого кавалера Марины звали Сергей. Он был ботаником, самым настоящим ботаником, образ которого активно эксплуатируется в примитивных комедиях. Сергей носил очки с круглыми стёклами и много времени уделял науке. Марина находила его занудой. Он постоянно болтал о темпах экономического роста и развитии современной налоговой системы. Теперь Сергей – финансовый директор автомобильного салона, а ему всего двадцать шесть. Кстати, Сергей тоже женат. Его жена работает бухгалтером в том же автомобильном салоне. Она такая же ботаничка, как и Сергей, но им хорошо вместе. Детей они не планируют. Такие, как они, строят карьеру, пока не подкрадётся старость. Такие, как они, не имеют друзей. Таких, как они, недолюбливают окружающие, но начальники и преподаватели ценят, ставя другим в пример.

Марина могла оказаться на месте Веры или на месте жены Сергея (она не знала, как ту зовут). И в том, и в другом случае она не планировала бы покупку новых трусов за два месяца, зато находилась бы рядом с занудой-мужем, не имеющим собственного мнения, или с ботаником, помешанным на работе. Она получала бы пресный секс, делая вид, что ей это нравится.

Теперь такие перспективы казались более радужными. Виктор не был занудой и ботаником. Он имел собственное мнение, которое, кстати, считалось единственно правильным и не терпело критики. Зато Марина расхлёбывала бунтарские выходки мужа. Правда, секс с Виктором был божественным, когда они им занимались. После рождения Инночки Виктор охладел к жене. Они по-прежнему спали в одной кровати, но даже случайно не касались друг друга. Они засыпали, повернувшись в разные стороны, словно чужие люди, которым пришлось ночевать в одной постели.

9

На следующий день Виктор не пошёл на работу. Марина пыталась разбудить его в семь утра, но у неё ничего не вышло. Виктор рыкнул, чтобы жена не мешала, и проснулся около обеда.

– Что у нас на завтрак? – спросил он, лениво потягиваясь.

Марина молча разогрела макароны. Виктор даже не спросил, почему на её глазах застыли слёзы и почему она не отвечает на его вопросы. Казалось, молчаливая и грустная жена нравилась ему намного больше.

Виктор напал на еду, как голодный волк. Макароны разварились и слиплись, но Виктор уплетал их за обе щёки.

– Ты обманул меня, – сказала Марина, вытирая слёзы рукавом халата, – ты опять обманул меня.

На ней остановился изумлённый взгляд. Ещё немного, и удивление перерастёт в ярость, и разразится скандал, но Марина не хотела больше молчать. Она устала от постоянного вранья.

– Посмотри, какое прекрасное утро. Зачем ты портишь его допросами? – буркнул Виктор, снова сосредоточившись на еде.

Марина всхлипнула. Виктор думал лишь о себе. Он солгал, что нашёл работу, чтобы не слушать лекции дотошной жены, а теперь обвиняет в попытках испортить летнее утро. Нет. Она больше не намерена это терпеть. Она выскажет всё, что накипело за совместную жизнь. Она даже подаст на развод, если потребуется.

– Вчера ты сказал, что нашёл работу, – начала Марина.

– Так и есть, – перебил Виктор, пережёвывая макароны.

– Сегодня вторник. Почему ты не на работе? Когда я пыталась разбудить тебя, ты сказал, что ни на какую работу тебе сегодня не нужно, и велел мне отстать. Почему ты всё время врёшь? Ты тряпка, а не мужик. В тебе нет даже сил признаться, что ты – прирождённый тунеядец, привыкший сидеть на чьём-нибудь горбу.

– Замолчи! – Виктор стукнул по столу ладонью. Глухой звук наполнил кухню. В комнате заскулила Инночка. Марина поспешила к ней, но, пока дошла, Инночка заснула самостоятельно.

Марина вернулась на кухню. Виктор пожирал её холодными глазами. В зрачках танцевали бесы. В воздухе пахло скандалом. В висках стучала усталость.

– Если я сказал, что нашёл работу, значит, я нашёл работу!!! – зарычал Виктор.

Марина разрыдалась. Слёзы, крупные, словно дождевые капли, стремительно катились по щекам. Максим был мямлей, и это раздражало её. Виктор был далеко не мямлей, и это также ей не нравилось. Его жёсткий характер и её страх неплохо ладят, но разве о такой жизни она мечтала? Разве так она себе представляла отношения после брака?

– Почему же ты не пошёл на работу? – спросила Марина. Её голос звучал чуть слышно. Она задыхалась от слёз.

– Потому что сегодня не моя смена. Я работаю в ночь по средам и субботам, – отрезал Виктор.

Марина выскользнула из кухни. Виктор кипел, словно чайник на большом огне. Она боялась его такого. Виктор не поднимал на жену руки, только замахивался, но Марина не могла точно знать, на что он способен. Она вовремя сматывалась, не желая проверять, в какой момент ярость мужа перерастает в неконтролируемое чувство.

Марина присела рядом с кроватью дочери. Та сладко спала. Марина вытерла слёзы. Она несколько мгновений смотрела на потолок, не моргая. Слёзы застыли где-то внутри. Они больше не рвались наружу, но на душе было паршиво. Что-то подсказывало ей, что Виктор врал. Грузчики в ночную смену не работают, но этого не проверить. Каждую среду и субботу он будет уходить вечером и вернётся лишь утром следующего дня, но на работе ли он будет этими ночами?! Скорей всего придумал сказку для жены, чтобы та не доставала. Он и раньше пропадал ночами с друзьями, после чего получал бонусом к похмелью истерики жены. Теперь Виктор будет заниматься тем же самым, но жена не будет выносить ему мозг, потому что будет думать, что её муж вкалывал всю ночь, как проклятый. Она принесёт ему воды и разрешит отоспаться.

Гениальный план, но где Виктор возьмёт деньги, чтобы приносить в дом зарплату?! На этот вопрос Марина не знала ответа, равно, как и не знала, откуда взялась вчерашняя тысяча. Мелькали догадки, что Виктор одолжил деньги у кого-нибудь из собутыльников, но он не сможет занимать постоянно, да и долги нужно отдавать.

10

Виктор пришёл на работу заранее. Всё содержимое карманов осталось в камере хранения. Виктор не понимал такой секретности, но не перечил. Ровно в девятнадцать часов его проводили в кабинет полиграфолога. Сегодня дежурил другой охранник, но они были с предыдущим один в один, как однояйцевые братья-близнецы. Такое же каменное лицо. Такой же чёрный костюм с иголочки. Такой же размеренный голос.

Полиграфологом оказалась молоденькая девушка приятной внешности. Её аппетитные округлости выглядывали из глубокого декольте, а большие голубые глаза были настолько манящими, что Виктор невольно представил, как задирает сотруднице «Старого замка» юбку, обнажая прекрасные бёдра. Под ширинкой зашевелился член. Девушка могла заметить его возбуждение, и Виктор нашёл это забавным.

– Меня зовут Анна Краснова. Я полиграфолог, – представилась она.

Её лицо не выражало никаких эмоций. Она бросила взгляд на вздувшуюся ширинку Виктора, но никакой реакции не последовало. Даже лёгкий румянец смущения, какой выступает на щеках молодых особ, понимающих, чего от них хотят незнакомые мужчины, не покрыл её бледные щёки. Наверное, привыкла к мыслям самцов при её виде.

Виктор устроился поудобнее в кресле, наблюдая, как Анна неторопливо обматывала его пальцы проводами.

Анна присела напротив Виктора. Наманикюренные аккуратные пальцы заплясали по клавиатуре ноутбука.

– Вы готовы? – спросила она. Виктор кивнул. Анна пожелала ему удачи, попросив не волноваться. Виктор отметил про себя, что поводов для волнения нет, ведь скрывать ему нечего, но вслух лишь поблагодарил прекрасную Анечку. На её лице проскользнула улыбка. Анна сообщила, что задаст несколько вопросов, пояснив, что отвечать нужно не раздумывая, и короткими фразами.

– Ваше имя и фамилия? – начала она проверку.

– Виктор Первак, – ответил Виктор.

Анна не сводила взгляда с экрана ноутбука.

– Ваш возраст?

– Двадцать два года.

– Вы женаты?

– Да.

– Вы подписали соглашение о неразглашении коммерческой тайны?

– Да.

– Вы рассказывали кому-нибудь, что устроились на новую работу?

– Да.

– Кому?

– Жене.

– Вы сказали ей, что получили должность актёра в «Старом замке»?

– Нет.

– Что же вы сказали ей?

– Я сказал, что буду работать грузчиком в компании «Молочные продукты».

– Она поверила?

– Наверное.

Анна что-то распечатала на принтере, поставила на бумаге подпись и отдала документ Виктору.

– Можете приступать к работе, – сообщила она.

Виктор пробежался глазами по бумаге, которая оказалась положительным заключением полиграфолога. Виктор поблагодарил Анну, насилу сдерживая себя, чтобы не наброситься на молодое и сочное тело прямо сейчас.

11

Охранник проводил Виктора в гримёрную. Там его встретил человек средних лет. Он не представился, да и Виктору было неинтересно его имя.

Гримёр проверил заключение полиграфолога и достал из шкафа светлые льняные брюки и рубашку.

– Надевайте, – приказал он.

Виктор послушался. Брюки оказались чуть-чуть коротковаты, а рубашка больше на размер. Он сообщил об этом гримёру.

– Размер не принципиален, – ответил гримёр, даже не взглянув на Виктора.

– Оставьте одежду на стуле, – добавил гримёр, – и обувь тоже.

Виктор спросил, будут ли ему накладывать грим, но гримёр сухо пояснил, что сегодня грим не требуется. Виктор вышел из гримёрной, и охранник предложил последовать за ним. Они шли гуськом по узкому коридору со слабым освещением. Босые ноги шлёпали по ледяному паркету. От стен веяло холодом. Внутри ощущалось волнение. Коридор заканчивался железной дверью. Охранник открыл её ключом, показывая жестом следовать вперёд. За дверью была лишь темнота, и Виктор сделал неуверенный шаг. Сердце сжалось от ужаса. Виктор не любил темноту. Охранник последовал за ним.

– Стоять, – скомандовал он.

Послышалось шуршание, а потом в темноте забегал бледный блик фонарика. Пока охранник закрывал дверь, Виктор рассмотрел стены и пол. Они были каменными. Нескончаемый пласт булыжников с человеческую голову, склеенных воедино. В воздухе пахло затхлостью. Такой аромат обычно исходит от сараев, в которых давно никто не бывал.

Охранник пошёл вперёд, освещая путь фонариком. Виктор поплёлся за ним. Пальцы ног онемели от холода. По телу скользили невидимые мурашки. Внутри что-то ворочалось и шипело. Предчувствие чего-то нехорошего. Подсказки интуиции.

Виктор узнал это ощущение, хотя раньше никогда не испытывал и посмеивался над Мариной, уверяющей, что ей кажется, будто произойдёт что-то неприятное. Виктор отгонял плохие мысли, но они накидывались на него снова, словно рой бешеных пчёл. Он всего лишь пришёл на работу, на дворе двадцать первый век, и никто не причинит ему вреда. Здравый смысл прятался на заднем плане. Страх обволакивал его доводы дымчатой пеленой. Виктор сравнил себя с девчонкой, которая собирается на первое свидание, и ему стало противно.

Тем временем началась витая лестница вниз. Ступеньки оказались узкими и высокими, и Виктор несколько раз едва не слетел с лестницы.

С каждой ступенькой темнота сгущалась. Издалека доносились какие-то звуки. Виктор прислушался. Стоны. Адские крики. Предсмертные вздохи. Ладонь коснулась горячего лба.

«Я переволновался. У меня жар. У меня галлюцинации», – подумал Виктор.

Стоны сменились тишиной, гробовой и неприступной. Виктор выдохнул, и тут же стены содрогнулись.

– Аааа-ааа-аааааа, – прокатилось эхом сквозь лестницу.

Сердце забилось быстрее, будто крик прошмыгнул через его беззащитное тело. Виктор остановился. Голова закружилась. Ступеньки. Стены. Потолок. Всё смешалось воедино.

– Это просто звуковые эффекты, – сказал охранник. Его голос не выражал никаких эмоций. Наверное, он привык к таким крикам. Наверное, Виктор тоже привыкнет, и будет разговаривать так же размеренно.

– Мне плохо, – прошептал Виктор.

– Это не повод останавливаться, – отрезал охранник, обернувшись и посветив фонарём ему в лицо.

От яркого света в глазах защипало, но головокружение прошло. Виктор продолжил путь. Он вспомнил Анечку, и член снова зашевелился. Приятная волна пролетела по телу. Аппетитная грудь. Круглая задница.

Мысли об Анечке отвлекали. Виктор почувствовал себя лучше, если не считать дискомфорта ниже пояса. Он бы с удовольствием покувыркался с этой красоткой, а потом заставил бы её пройти тест на полиграфе на количество полученных оргазмов.

Лестница закончилась. Охранник повернул налево. Виктор сделал то же самое. Образ Анечки растворился. Реальность была менее возбуждающей.

Под лестницей находилась ещё одна железная дверь. Охранник открыл её, и яркий свет ударил по глазам. Виктор очутился в зале ресторана. Так сказать, на своём рабочем месте. Стены, пол и даже потолок были из камня. Зал делился на две части. Площадь со столами и скамейками, выполненными из дерева, и сцена, на которой не было ровным счётом ничего. Сцена возвышалась над залом не больше чем на полметра, а первые ряды столов находились к ней слишком близко. Несколько столиков были заняты. В первом ряду сидели двое мужчин, страдающих избыточным весом и преждевременным облысением. Во втором ряду расположились две дамы. Они пили вино и что-то обсуждали. Зрители имели бледные и безжизненные лица и хищные глаза, требующие зрелищ.

12

В зале появился мужчина лет тридцати пяти. Он был одет в бежевый замшевый костюм и коричневые туфли с острыми мысами. Его тёмные, словно воронье крыло, волосы были зачёсаны назад, открывая высокий лоб. Он поздоровался с охранником за руку, бросив любопытный взгляд на Виктора. Хотя этот взгляд можно охарактеризовать, как оценивающий.

– Это новенький? – спросил он.

– Да, Олег Юрьевич. Виктор Первак, – отрапортовал охранник.

Олег Юрьевич уставился на Виктора, словно хотел взглядом прожечь в нём дыру.

– Виктор, у тебя в детстве была какая-нибудь кличка? – спросил Олег Юрьевич.

Кличка? Нет. Клички у Виктора никогда не было. Ни в детстве, ни в подростковом возрасте. Клички давали лошарам и мямлям, и чем обиднее была кличка, тем быстрее она закреплялась за обладателем. Виктор был автором кличек, но обладателем – никогда. Такие, как он, сами придумывали себе прозвища, которые называли «никами», «погонялами» – как угодно, но только не «кличками».

– Клички бывают только у собак, – возразил Виктор.

– Разве?! Неужели твои друзья называли тебя исключительно по имени? – спросил Олег Юрьевич.

Конечно, нет. Но «ник» Виктора не имел ничего общего с «кличкой». Олег Юрьевич ждал ответа.

– Мои друзья называли меня «Вик», – пояснил Виктор.

– Отличная кличка, – одобрил Олег Юрьевич.

Виктора передёрнуло. У него не было клички, да и во всём городе не нашлось бы человека, осмелившегося придумать кличку для такого крутого парня, как Виктор.

Олег Юрьевич не разбирался в молодёжном слэнге, хотя был старше Виктора всего лет на десять. Старость подбиралась очень быстро. Ещё немного, и Виктор превратится в такого же старика, делающего вид, будто всё знает, хотя на самом деле вызывает только смех.