Петр Машеров: падение вверх

Чуть позже, с начала февраля 1942 года, Петр пошел работать в местную школу.

Трудоустройство у немцев по меркам той эпохи означало не что иное как разрыв с советской властью. С точки зрения советских законов Машеров уже дважды стал предателем. Первый раз – когда попал в плен. НКВД за сотрудничество с врагами многих отправлял в лагеря как государственных преступников, немало и вовсе расстреливали как предателей на месте. Но когда на чаше весов – жизнь, редкий человек принесет ее в жертву.

Неизвестно, был ли Машеров направлен к фашистам непосредственно секретарем Россонского райкома партии Варфоломеем Лапенко или принял такое решение самостоятельно. Первое предположение весьма сомнительно. Вероятнее всего второе. Вряд ли в начале августа – сентябре 1941 года такая встреча могла состояться. Слишком разный политический вес был у них. Двадцатитрехлетний мальчишка, пусть и учитель, и первый секретарь Россонского райкома партии, теперь уже подпольного, бывший хозяин района. Тем более что сразу после оккупации Россон В. Лапенко исчез. И никто не знал, где он находится. Только после войны участник партизанского отряда имени Щорса Г. Ланевский рассказал, что первое время Лапенко прятался на хуторе Анастасии Плюсковой80.

Так что инициатива устроиться к немцам исходила, скорее всего, от самого Машерова. И такой поступок не был чем-то исключительным. Тогда многие открыто работали на них. Например, друг и коллега Машерова Сергей Петровский, бывший заведующий районным парткабинетом, также устроился в сельхозуправу. С ними вместе в сельхозотделе работали Лев Волкович и Татьяна Симоненко. Виктор Езутов был зачислен в паспортный отдел, Петр Альшанников стал бургомистром Альбрехтовской волости, Владимир Войцехович служил в полиции. Геннадий Ланевский был казначеем районной управы81. Примечательно, что эту же информацию можно найти и в воспоминаниях родной сестры Петра Машерова, и на страницах нескольких книг С. Антоновича, бывшего помощником Машерова. Иными словами, сведения о сотрудничестве Машерова с немцами давно ни для кого не секрет.

Однако, например, его боевые друзья участники партизанского отряда имени Щорса, В. Шуцкий и Г. Ланевский, даже спустя десяток лет после смерти своего командира, так и не решились назвать имя Петра Машерова в числе лиц, сотрудничавших с оккупационными властями. Шуцкий вообще обходит этот вопрос стороной, а Ланевский, наоборот, отрицает очевидное. Он так и пишет: «Петр Миронович в оккупационных учреждениях не работал»82. Такой избирательный подход к освещению этого сложного вопроса сразу настораживает. Если следовать логике Геннадия Ланевского, получается, что работать на немцев мог кто угодно, но только не Машеров. Перечисляя сотрудничавших с немецким режимом в Россонском районе, В. Шуцкий использует корректную фразу: это осуществлялось в целях более успешной деятельности подпольной организации Россон и по ее рекомендации83. Такой же посыл содержится и в воспоминаниях родной сестры Машерова. Никаких документов, подтверждающих это, не сохранилось. Может, оно и так. Тем более, что позже все из названных перейдут в партизаны. Однако стоит подчеркнуть, что не всякая попытка внедрить своих людей в новую администрацию были успешными. Когда в районную управу на работу попытался устроиться заведующий районным парткабинетом Г. Н. Майков, оккупанты не поверили ему и расстреляли84.

Как утверждают, официально работая на врага, Машеров не сидел сложа руки. Коммунистические идеи, на которых он был воспитан, требовали выхода и воплощения. Речь, произнесенная Сталиным 3 июля 1941 года, содержала вполне определенную программу действий для всех советских граждан. Вот что говорил Сталин: «В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов, обозов. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия»85. Возможно, именно после этого призыва вождя Машеров задумался о партизанском отряде. И пусть с истребительным отрядом не получилось, он обязательно найдет способы борьбы с проклятыми фашистами! И не только его голова была занята подобными мыслями.

Как утверждают биографы Машерова, парень стал активно встречаться с комсомольцами Россон, своими учениками-старшеклассниками, учителями. Ему удалось собрать небольшую группу единомышленников. Поначалу в нее входили учителя Сергей Петровский, Виктор Езутов, Владимир Ефременко, медсестра Маруся Михайловская. Сестра Машерова в числе участников комсомольско-молодежного подполья Россон называет и других ребят, например Льва Волковича, Полину Галанову, Марию Шаркову, Татьяну Симоненко86. Молодые подпольщики тайно слушали радиопередачи из Москвы, в подвале дома от руки писали листовки. В них они призывали молодежь подниматься на беспощадную борьбу с поработителями. Распространяли эти листовки по всему району. На квартире Сергея Петровского нередко устраивали вечеринки-посиделки. У него же в квартире был установлен радиоприемник. За танцами и скромным праздничным столом обычно скрывалась серьезная работа: парни и девушки обсуждали, где достать оружие и патроны к нему, как создать партизанский отряд и уйти в лес.

Налаживались связи с комсомольцами в других населенных пунктах Россонского района, отрабатывались явки и пароли, продумывалась конспиративная сеть, в немецкие учреждения внедрялись свои люди. Машеров, например, уже работал в колхозе. Назывался он теперь по-новому – сельхозуправа, но суть оставалась прежней. Ломать систему организации принудительного труда, созданную коммунистами, было не в интересах немцев.

Вскоре Петр Машеров, как указывают биографы, все же встретился с секретарем Россонского подпольного райкома партии Варфоломеем Лапенко. Выполняя его указания, Машеров выходил на связь с подпольными группами из Альбрехтова, Клястиц, Соколищ, Юхович, Ровного поля, Миловидов. Но ключевым событием, конечно, стала встреча Петра Машерова с другим активистом комсомольского движения – Володей Хомченовским. Скорее всего, это произошло все в той же россонской больнице.

Хомченовский был из этих же краев, работал учителем в Соколище, в семилетней школе. Среди земляков пользовался уважением. На переговоры в Россоны его отправили местные подпольщики. Машеров и Хомченовский не раз пересекались в РОНО и на учительских конференциях. Но это были мимолетные встречи.

«Тетка Мария просила передать вам сало, – волнуясь, начал Володя, когда на пороге открытой двери появился высокий молодой мужчина. Но тот, не дав ему закончить пароль, сказал:

– Я вас знаю. Заходите, пожалуйста! Дубняк, – представился Машеров, закрыв за собой дверь.

– Ворон!.. Я думал, что Дубняк должен быть похож на свою фамилию, шутя сказал гость.

– Это для конспирации. Меня зовут Петр Машеров.

– А меня Володя Хомченовский»87.

Володя рассказал, что в его группе шесть парней. Все хлопцы надежные. Имеется и резерв – несколько человек. Есть винтовки, гранаты, пистолеты с патронами и даже пулеметы – целых шесть.

По пулемету на человека! Что ни говори – это сила. Вероятно, Петр испытал в этот момент не только уважение к своему младшему товарищу, но и определенную долю зависти. Ему на этом фоне хвастаться было нечем. Группа Машерова хоть и многочисленнее, но лишь немногим, к тому же в ней несколько девушек. Да и с оружием дела обстоят гораздо хуже. Машеров по достоинству оценил успехи Хомченовского.

Наверняка, свой двадцать четвертый день рождения (13 февраля 1942 года) Машеров встретил в глубоких раздумьях. Детство и юношество позади. Он вступил во взрослую жизнь. Впереди его ждут серьезные испытания. Это раньше все значимые решения в семье принимали мать и старший брат. Сейчас все изменилось, брат сражается с немцами, мать в годах. И уже он, Петр, в ответе за свою жизнь, за жизнь близких людей, за страну. Родина в руках врагов, а он практически бездействует. Писать листовки, конечно, дело увлекательное. Но это занятие для девушек, а не для серьезных мужчин. Вести подпольную работу в Россонах, под боком у фрицев, становилось все опаснее. Вычислить переписчиков листовок по почерку несложно. «Краеведческие экскурсии» в окрестностях Россон в поисках оружия тоже особой пользы не приносят, а вот риска добавляют. А погибнуть в застенках гестапо ему не хотелось. Единственно возможный путь – вооруженная борьба. Думать по-другому комсомолец Машеров просто не мог.

Петр жаждал реальных дел, жаркой схватки с врагом, военных подвигов. Из общения с первым секретарем Россонского подпольного райкома партии В. Лапенко он знал, что кое-где белорусские леса уже полнятся партизанами. Партизанское движение в Беларуси изначально носило массовый характер. Еще в первый год войны было организовано более двухсот партизанских отрядов. Это двадцать тысяч тайных бойцов. И со временем Машеров вольется в их ряды. Стать героем среди этой армии желающих будет непросто. Но другой альтернативы у него нет. Спустя почти два месяца после дня рождения, как только немного потеплело, Машеров принял решение вместе со своими единомышленниками уйти в лес. Как написали позже в наградном листе, «на открытую борьбу с врагом».

Из сводок Совинформбюро Машеров знал, что немцы потерпели поражение в битве за Москву. Уже в декабре 1941 года из деревни Горбачево Россонского района, где проживал подпольщик Г. Ланевский, ушел немецкий гарнизон. Его отправили на фронт закрывать какую-то брешь88. До линии фронта было несколько десятков километров, а часть линии фронта вообще не котролировалась немцами (так называемые «Витебские» или «Сурожские» ворота). Красная армия, а с ней сотрудники НКВД и госбезопасности могли со дня на день нагрянуть в гости. И требовательно спросить, а чем это здесь занимаются местные коммунисты и комсомольцы? Именно после этого Машеров с Хомченовским сговорились на том, что надо идти в лес. Есть люди, есть оружие. Что медлить? И срок определили – не раньше, чем потеплеет, весной 1942 года.

В некоторых книгах и энциклопедических справочниках, изданных при жизни Машерова, написано, что двадцатитрехлетний Машеров в августе 1941 создал и возглавил коммунистическое подполье на Россонщине89. Эти выводы, на мой взгляд, не имеют под собой оснований или по меньшей мере преувеличены. Правильнее говорить не о коммунистическом, а о комсомольско-молодежном подполье, которое работало в Россонах при активном участии Петра Машерова. Этот перегиб допустили в годы правления Машерова и исправили вскоре после его смерти90. И правильно поступили. Во-первых, Машеров в то время был всего лишь комсомольцем, поэтому не имел права приказывать коммунистам. Во-вторых, с 16 июля 1941 года Россонский райком ушел в подполье, но он не исчез. В его составе работали первый секретарь В. Лапенко, секретари В. Гудыно, С. Белый, председатель райисполкома Е. Василевич, члены бюро райкома: заведующий райземотделом В. Петроченко и другие. Даже если бы Машеров совершил попытку перетянуть властное одеяло на себя, его никто бы не послушал. Приказы, что и как делать, отдавали другие люди. В частности, секретарю Россонского подпольного райкома В. Лапенко тогда было слегка за сорок. Свою должность он занимал с 1927 года. В 1934 году окончил Высшую коммунистическую сельскохозяйственную школу. Это был среднего роста, кареглазый, широкоплечий мужчина, с добрым, но усталым лицом, разговаривал властно, но негромко91. Таким он остался в памяти земляков. Ни при каких обстоятельствах он не допустил бы лидерства Машерова, это было исключено. В нашей стране принято держаться за власть, никто ее просто так из рук не выпустит. В коммунистической партии была строгая иерархия, нарушать ее не допускалось. Говорить или писать о том, что Машеров был лидером россонских коммунистов в августе 1941 года, это все равно, что сейчас вломиться в кабинет главы администрации какого-либо района Минска вытолкать взашей хозяина и занять его место. Машеров же реально сумел развернуться среди своих коллег, школьных учителей и старшеклассников россонской школы. Из них формировалось подполье, а затем партизанский отряд.

Как указывает Владимир Шуцкий, один из тех, кто был наиболее близок к Петру Машерову в период войны, к весне 1942 года в рядах россонских подпольщиков насчитывалось уже более трех десятков человек. Большинство из них – молодые учителя и их бывшие ученики. В подполье вошли Сергей Петровский, Полина Галанова, Виктор Езутов. Немного позже группу пополнили Владимир Шаблов, Татьяна Симоненко, Мария Шаркова, Фруза Петровская, Лев Волкович, Мария Михайловская, Геннадий Ланевский, Прасковья Дерюжина92. Одновременно с ростом численности подпольщиков в самих Россонах создаются периферийные группы: альбрехтовская (Владимир Ефременко, Александр Бульбенов, Николай Иванов, Петр Альшанников, Михаил Якимов), соколищанская (Владимир Хомченовский, Василь Буланов, Петр Ковалевский, Александр Шеленевец), клястицкая (Семен Пархимович, Борис Рубо, Владимир Войцехович), шалашниковская (Петр и Николай Гигилевы, Иван Малахов). В деревнях Ровное Поле и Миловиды действовали подпольщики Евгений Зайцев и Николай Марачковский93. Если сюда добавить самого Владимира Шуцкого, а также Петра Машерова и его мать Дарью Петровну, то как раз и получается свыше тридцати человек, а точнее, тридцать один. При этом В. Шуцкий, составляя этот список, уточнил, что не все фамилии помнит. Геннадий Ланевский, тоже впоследствии участник партизанского отряда имени Щорса, называет большую цифру. По его данным, в Россонское комсомольско-коммунистическое подполье входило тридцать восемь человек. К ранее названным он добавляет Марию Матвееву и Кирилла Бондарева94. Но и с этим дополнением в списке не хватает пяти фамилий. В другом месте своих воспоминаний вдогонку Г. Ланевский среди подпольщиков называет еще Владимира Паруля95.

Возможно, были подпольщиками и бургомистр Россон Василий Рогач, а также некоторые другие, кого позже расстреляли. Самым неисследованным в отношении подполья остается вопрос, кто инициировал его создание и кто возглавлял. Главный биограф Петра Машерова С. Антонович настаивает, что контакты между В. Лапенко и П. Машеровым имели место, и вся их деятельность осуществлялось под контролем подпольного райкома партии. В то же время ближайшие друзья Машерова по партизанской борьбе умалчивают о роли местных партаппаратчиков в этой работе.

На мой взгляд, утверждение, что именно Машеров первым создал комсомольско-молодежное подполье и организовал партизанское движение – даже в масштабах Россонщины, не говоря уже о Беларуси, – не имеет под собой оснований. Он был одним из многих и только. Но одно бесспорно: судьба к нему благоволила в значительно большей степени, чем к другим.

Глава 6. Партизан

Наверняка, мой любознательный читатель, вы слышали выражение «геббельсовская пропаганда». Оно давно стало устойчивым и употребляется тогда, когда речь идет о наглой лжи и попытках представить белое черным и наоборот. Чем неслыханнее ложь, тем быстрее и охотнее люди в нее верят, утверждал доктор Геббельс, рейхсминистр гитлеровской пропаганды. Не менее значимой и масштабной была пропаганда советская – пандемический вирус, с завидной легкостью внедрившийся во все сферы жизни, поразивший все слои общества.

Жизнеспособность этого вируса объясняется уникальной комбинацией его «генов» – коммунистические идеи в сочетании с цензурой и насилием. Иначе каким образом за довольно короткое время можно было затуманить сознание миллионов, подчинить волю целого поколения, лишить людей инстинкта самосохранения? Святая вера в вождя, готовность принести свою жизнь и жизнь окружающих на алтарь коммунизма – главные осложнения зараженных этим вирусом.

Вера в партию, вера в Сталина у Машерова, как и у многих его современников, была абсолютной. Гитлеровский рейхсминистр восточных оккупированных территорий Альфред Розенберг отмечал: «В результате 23-летнего господства большевиков население Белоруссии в такой мере заражено большевистским мировоззрением, что для местного самоуправления не имеется ни организационных, ни персональных условий»96. По мнению Розенберга, главная удача большевиков заключалась в успешной пропаганде. Сколько их, не задумываясь сложивших голову за светлые идеалы и за Сталина! И не меньше тех, кто в болезненном бреду фанатично разжигал костер советской «инквизиции». Вирус был беспощаден. Не остался в стороне и наш герой. Но обо всем по порядку…

Итак, Машеров решил уходить в партизаны. Проводы были предельно скромными. Провожали только мать и возлюбленная. Собирался Петр недолго. Мать приготовила ужин. Поели в тишине, попрощались. Слез и причитаний не было.

Петр прекрасно понимал, что своим исчезновением поставит под удар близких, которые остаются в логове зверя. На нем лежало бремя ответственности за родных ему людей, в первую очередь за мать. Раньше она волновалась за него и делала все возможное, чтобы его жизнь была по максимуму комфортной. Теперь его черед думать о ней. Петр хотел, чтобы мать, как и сестры, отправилась в эвакуацию, пусть даже в голодные степи Казахстана. Ему было бы так спокойнее. Но она не согласилась покинуть родной кров. «А кто же накормит любимого сына», – именно на этом моменте акцентирует наше внимание Ольга Пронько. Забота о младшем сыне – главное для Дарьи Ляховской.

Чтобы хоть как-то обезопасить мать, нужно было придумать легенду для немцев и соседей. Машеров выписал себе пропуск в комендатуре, чтобы отправиться в Ушачский район – якобы навестить беременную жену старшего брата. Правда, жена Павла Нина в это время была в эвакуации в Чкаловской области. Под видом поездки к родственнице он ушел в партизаны. При каждом удобном случае повторяла Дарья Петровна соседям: «Ушел мой Петенька в Ушачи и так долго не возвращается. Может, уже и в живых его нет»97. Возлюбленной молодого подпольщика Полине Галановой особо опасаться было нечего. Их отношения не были оформлены официально. А потому какой с нее спрос.

Фактически Машеров и его товарищи небольшими разрозненными группами покинули Россоны 19 апреля 42-го. В подпольной работе фамилия Машеров больше не звучала… Дубняк – именно это имя становится известным, этим именем подписываются листовки, это имя будет носить и партизанский отряд. К слову, подпольную кличку брал себе каждый прибывший в отряд98. Это делалось в целях конспирации. Итак, Машеров с отрядом в лесу (к началу мая набралось пятнадцать человек). Вопреки ожиданиям, новоиспеченным партизанам не повезло с погодой. Весна выдалась дождливая, в лесу было сыро. Ночью холод пробирал до костей – не помогал и костер. Было очень тяжело99. Несмотря на это, обустройством быта не занимались. Не копали землянок, не рыли колодцев, не устраивали маскировки из дерна. Видимо ждали Красную армию со дня на день. Иначе как объяснить такое поведение?

Только более поздние постоянные лесные стоянки отряда Машерова можно было назвать партизанским лагерем. Там уже были и землянки, и добротные шалаши-буданы, надежно защищавшие партизан от дождя, стылого ветра и даже мороза.

Сейчас же в мае 1942 года, на лесном пригорке, ничего подобного не наблюдалось. Лишь меж сосен на случай дождя была натянута единственная плащ-палатка. А под деревьями густо лежал уже примятый лапник. Партизаны спали на нем, положив под голову вместо подушки вещмешок, укрывшись кто чем мог: фуфайкой, шинелью. Двоим посчастливилось даже накрываться одеялами (вообще, это было одно одеяло, разорванное пополам)100. На одном месте не задерживались. Тем самым, с одной стороны, обеспечивали собственную безопасность, а с другой – создавали видимость, что партизан много, они повсюду.

Отрядной кухни тоже не было – каждый готовил себе сам. Чаще группировались по два-три человека. Как правило, на костре на прутиках жарили сало101, запекали картофель на углях. Изначально в отряде все были равны. И, вероятно, не совсем правильно на этой стадии как-то выделять Дубняка. Это подтверждает и информация из характеристики, данной Машерову В. Лапенко. В ней прямо указывается, что Машеров сначала работал рядовым бойцом. Чуть позже, через три дня, в день рождения Ленина (22 апреля 1942 года) отряд разбили на взводы и перешли к распределению обязанностей.

С этого момента начинается самый важный этап в жизни Петра. Его выбрали командиром. Вряд ли решение было единогласным, потому как имелись и более подготовленные кандидатуры. К примеру, Петр и Николай Гигилевы из деревеньки Шалашники и старше, и поопытнее. Оба были военные, оба имели воинское звание лейтенанта. Однако за Петра Машерова проголосовали большинство комсомольцев Россон: друзья, подруги, школьные учителя.

Отряд стал официально именоваться отрядом Дубняка. На друга Машерова Сергея Петровского возложили обязанности заместителя командира. Братьев Гигилевых тоже не забыли: Петра назначили начальником штаба, Николая – комиссаром. Руководить разведкой доверили Ворону – Володе Хомченовскому. Вот его как раз избрали единодушно.

Тем временем пришла пора принимать боевое крещение. Скорее всего, вылазку в стан врага приурочили к празднику 1 Мая – очень значимая дата.

Этот бой известен по нескольким источникам. Со слов самого Машерова он описан в документальной повести «Взрыв на рассвете», многие детали рассказал участник партизанского отряда имени Щорса Г. Ланевский, несколько абзацев этому бою отвел в своей книге С. Антонович.

Засаду решили устроить в сумерках. Один человек остался охранять лагерь, другие, тринадцать бойцов во главе с командиром пошли «на дело».

Первый блин, как водится, вышел комом. Ласковое солнце пригревало землю. Разморенный весенним теплом замаскировавшийся в кустах пулеметчик по фамилии Пузиков в ожидании вздремнул. Сквозь сон услышав гул мотора, он быстро поднял голову и, не разобравшись что к чему, ударил по пустой машине, выезжающей из зоны досягаемости102. Стрельба спросонья ущерба не причинила. Засада была демаскирована. Партизаны выдали свое местонахождение, потому им пришлось ретироваться. Уставшие и разочарованные, они сделали изрядный крюк и вновь залегли в засаде. Однако удача улыбнулась только на следующий день – 2 мая. Засаду устроили на шоссе Россоны – Клястицы, примерно на середине пути. В этот раз нашим героям повезло больше. Удача предстала пред ними в виде легкового автомобиля. В ней ехал гауптман полевой жандармерии (это немецкое звание соответствует капитану Красной армии), дислоцированной на станции Дретунь в 45 км от Россон. Он вез списки с именами пятидесяти подпольщиков, которых собирались арестовать103. Это были полный состав россонского подполья и сочувствующие.

Соотношение сил складывалось явно не в пользу немцев: четырнадцать молодых, пусть и неопытных, комсомольцев против капитана немецкой армии, двух лейтенантов и их водителя. Но победа не была легкой. Юные лесные мстители стреляли кто как мог: мешало волнение. Тем не менее они изрешетили колеса автомобиля и убили водителя. Машеров, как и положено командиру, первым поднялся из укрытия с криком: «За мной, в атаку!» Гауптману уйти не удалось. Он был смертельно ранен, однако успел выстрелить в ответ. Его пуля нашла свою мишень – угодила командиру в ногу. Видимо, с точки зрения немца, самый долговязый и крикливый партизан был лучшей мишенью. Но это ничего. Главное – все получилось. Фрицев убили, трофеи – немецкое оружие и документы – взяли.

В этом бою отличился Дмитрий Шелепень. Вместе с Петром Гигилевым он вел меткий огонь из пулемета. А ранее проштрафившийся Пузиков в числе первых бросился к машине, в которой взял портфель убитого немецкого офицера104. А вот как описывал этот бой по горячим следам Геннадий Ланевский, который лично не принимал участия в сражении, поскольку появился в отряде только спустя две недели после этих событий.

«На дороге появилась легковая машина, притом одна, без всякого сопровождения. Машеров выждал, когда она подошла к центру засады, и подал команду:

– Огонь!

Легковушку тут же изрешетили партизанские пули, и она застыла посреди шоссе. Но раненные офицеры отбивались остервенело.

– За мной! – махнул рукой Машеров и первым бросился к машине, но тут же будто споткнувшись, рухнул на землю. Партизаны уничтожили недобитых фашистов. Среди них оказались комендант дретуньского гарнизона, два лейтенанта и солдат-шофер. А Машеров был ранен, и серьезно: пуля прошила бедро»105. Ланевский тоже утверждает, что Машеров был ранен в первые же минуты боя, но подробностей не раскрывает. Он прихрамывал на правую ногу106. Из тех описаний, которые мы имеем, трудно сделать однозначный вывод. Так что сложно сказать, с какой стороны вошла пуля в ногу Машерова, прошла ли она навылет или застряла в мягких тканях.

Нападение на машину гауптмана не осталось незамеченным. Стрельбу услышали в Россонах. К месту событий поспешило подкрепление. Но партизаны успели скрыться в лесу. Машеров двигался с трудом – давало о себе знать ранение. Нога кровоточила и начала распухать.