bannerbanner
Петр Машеров: падение вверх
Петр Машеров: падение вверх

Полная версия

Петр Машеров: падение вверх

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 10

У Еремы, в свою очередь, родились дети: Иван, Кузьма, Назар, Федор и Василий – дедушка Петра Машерова.

Семья Василия была многодетной, что типично для той поры. У него родилось семеро детей, из них три сына (Иван, Михаил и Мирон – отец Петра Машерова) и четыре дочери (Лукерья, Марья, Авгинья и Арина).

Мирон Машеро был младшим в семье27. У него самого из восьмерых детей выжило пятеро. По старшинству это дочь Матрена, сыновья Павел и Петр и затем дочери Ольга и Надежда28. Истории с обрусевшими французами не такая уж и редкость. По пути отступления французской армии в ноябре 1812-го, в особенности там, где в узкое горлышко переправы через Березину стремились, но так и не смогли просочиться остатки некогда великой армии (ныне это север Минской, часть Витебской области), по сей день стоят целые деревни, где живут люди с «ненашими», не свойственными белорусам фамилиями вроде Картье, Дюпон или Фигаро.

Однако разыскать солдата из полумиллионной армии Наполеона – трудная задача. В то время полковые регистры и формулярные списки личного состава даже у французов велись в основном на офицеров или на младшие чины. Учет рядовых солдат имел место не всегда.

Как рассказали специалисты БГУ, к которым обратился за помощью журналист, для начала нужно определить, в каком воинском подразделении служил Машеро. Солдат или офицер наполеоновской армии мог остаться в уезде после кровопролитных боев под Витебском, во время марша в начале августа 1812 года частей Великой армии к Смоленску. Не исключено, что это мог быть солдат или офицер из состава 9-го армейского корпуса Великой армии маршала Виктора, который 15 (27) сентября прибыл из Ковно в Смоленск. Корпус был рассредоточен по Смоленской губернии, а 8 (20) октября направлен на помощь французским войскам, которые действовали на петербургском направлении. И наконец, этот воин мог состоять во 2-м и 6-м армейских корпусах Удино и Гувьон Сен-Сира, которые на протяжении нескольких месяцев 1812 года находились на территории Витебской губернии и вели бои против российского 1-го отдельного корпуса генерала Витгенштейна.

В любом случае для подтверждения версии о «французском следе» необходимы продолжительные научные поиски. Поэтому на вопрос, можно ли сегодня найти родственников Машеровых во Франции, специалисты отвечают скептически.

На их взгляд, шансы отыскать информацию именно о том солдате или офицере, который мог быть предком Машерова, крайне малы29. И с этим сложно не согласиться.

И еще. Цепочка, составленная журналистом «Комсомолки», противоречит родословной, которую приводит в биографической повести родная сестра Петра Машерова. Ольга утверждает, что ее дед, отец Мирона Машеро, носил имя Василий Борисович30. Однако, по версии «Комсомолки», Бориса среди детей Еремы нет. Так что версия эта выглядит малоправдоподобной. Тем более что во второй части статьи испытывает сомнения и сам автор. Нам же, мой внимательный читатель, остается их только усилить.

Думаю, версия журналиста «Комсомолки» – явный вымысел, погоня за сенсацией. В основе этой версии лежит рассказ старшей дочери Петра Машерова. Вероятнее всего, эту информацию она почерпнула из воспоминаний бывшего сотрудника ЦК КПБ Алеся Петрашкевича31. Если бы она слышала эту историю из уст своего отца, то, не сомневаюсь, поведала бы ее гораздо раньше, а не в 2008 году.

На самом деле авторство французской родословной Петра Машерова принадлежит величайшему белорусскому писателю и главному мистификатору Владимиру Короткевичу. Предыстория этой мистификации такова.

9 декабря 1976 года правительство БССР приняло решение создать музей народной архитектуры и быта под открытым небом, который находится в д. Озерцо под Минском, там, где сейчас ежегодно проводят фестиваль «Камяніца». В ту пору заведовал отделом культуры ЦК КПБ А. Петрашкевич. Он и выбирал место для музея. В поездку на поиски этого самого места вместе с Машеровым и Петрашкевичем отправились заместитель председателя правительства БССР Н. Снежкова и В. Короткевич. Поначалу Короткевич отказывался ехать, поскольку поездка организовалась спонтанно, а главный исторический романист БССР был слегка в подпитии. Но потом махнул рукой: мол, Машерову, скорее всего, и так известно, что он временами принимает на грудь. Когда «ЗИЛ» первого секретаря с четырьмя пассажирами выскочил на брестскую трассу, Владимир Короткевич неожиданно для всех выдал: «Петр Миронович, я вывел, откуда пошла ваша фамилия». За этим последовала длительная пауза. Петр Миронович слегка удивился, но паузу не нарушил. «Французское „мон шер“ – это народно-деревенское „Машер“ и, стало быть, официальное русифицированное Машеров. И внешний облик у вас французский, и походка как у Ива Монтана».

По словам А. Петрашкевича, Машеров как-то шаловливо, по-молодому засмеялся, а Короткевич, видимо, на всякий случай решил подстраховаться – повиниться и за свое предположение, и за хорошее настроение: «Если моя гипотеза вам не нравится, спишите всю вину на Алеся (Петрашкевича – Примеч. Л.Д.). Это он поднял меня в поездку не до того, а после…» Последняя фраза вызвала всеобщий смех в лимузине.

Книга воспоминаний А. Петрашкевича была издана в 2008 году, а до этого частями публиковалась в журнале. Так что Наталья Машерова могла запросто строить свою версию происхождения фамилии на мифе, придуманном Короткевичем и положенном на бумагу Петрашкевичем. Уж слишком много совпадений32.

Глава 3. Сталинист Дубняк

Все мы родом из детства. Вероятно, мой требовательный читатель, эта фраза покажется вам банальной и избитой. И вряд ли с этим можно не согласиться. Но она, как никакая другая, поражает своей удивительной содержательностью, выталкивая на поверхность сознания закамуфлированные в его глубинах истоки нашего жизненного сценария. Ведь, как правило, самыми важными для нас, самыми монументальными оказываются первые детские впечатления. За детскими длинной вереницей ярких пятен выстраиваются школьные, после шествуют юношеские. Они сказываются на нашем мировосприятии, формируют мировоззрение, а порой влияют на всю дальнейшую жизнь. Это правило верно в отношении абсолютного большинства. Наверняка, Машеров тоже не был из него исключением. И, скорее всего, именно в детстве и юности нашего героя мы сможем отыскать те ключевые моменты, которые стали определяющими в становлении его личности.

Опять предчувствую вопрос: «А был ли Петр Машеров сталинистом?» Конечно, был. Вне всяких сомнений. Более того, он был не просто приверженцем сталинского режима, он был сталинистом сознательным, убежденным и яростным.

«Не слишком ли категорично это заявление? – возможно, усомнитесь вы. – В те времена все были сторонниками вождя, все, кого не раздавила адская машина ГУЛАГа. Кто-то по вере, кто-то по слабости, кто-то по принуждению, из страха, а кто-то из выгоды». Вы, как всегда, правы, мой читатель. Люди, хотели они того или нет, были послушными винтиками громадного механизма, который функционировал так, как того требовала беспощадная верховная власть. Иначе было нельзя. Иначе было не выжить. Система уничтожала все, что выходило за ее жесткие рамки. Не было семьи, которую не задели бы ее дьявольские жернова. Десятки миллионов жизней были принесены в жертву амбициям чудовища, возомнившего себя сверхсуществом. Подобных примеров в истории человечества не так много.

Кстати, недавно мне в руки попал весьма занимательный сборник «Письма белорусского народа Сталину». Это стихи белорусской поэтической элиты от Якуба Коласа до Максима Танка, на все лады восхваляющие Иосифа Джугашвили. Все лучшие поэты Белоруссии в едином порыве, независимо от своих убеждений (и бывшие тайными националистами, и ставшие впоследствии открытыми антикоммунистами), хором поют здравицы вождю мирового пролетариата. Не верите? Тогда можете в этом сами убедиться. Книжка, конечно, редкая, найти ее сложно, а вот посетить Национальную библиотеку и полистать выпуски белорусских газет тех лет, думаю, труда не составит. Сомнения сразу отпадут.

Сталин бредил величием. Идея о мировом господстве пролетариата прочно сидела в его сознании. В авангарде пролетариата – коммунистическая партия. Во главе партии – генеральный секретарь, то есть на вершине мировой пирамиды власти – он, Иосиф Джугашвили.

Какой же мальчишка не мечтает о военных походах, победах, завоеваниях?! Успехи Александра Македонского кружили голову многим честолюбцам – от Гая Юлия Цезаря и Ганнибала, Наполеона и Гитлера до Сталина и маршала Тухачевского. И, судя по всему, сколько будет существовать человечество, столько его мужская часть будет жаждать боевой славы. Мечтал о ней, конечно, и Петр Машеров.

В то время, когда родился Машеров, великий вождь всех времен и народов еще не был генеральным секретарем ЦК ВКП (б). Эту должность Иосиф Джугашвили занял в 1922 году, когда нашему герою было всего пять лет. А вот в первый класс Петр пошел уже при власти Сталина, в 1927-м. Правда, тогда она еще не была такой всеобъемлющей, как в середине 1930-х годов. Однако формирование мировоззрения Петра Машерова, осознание самого себя и, как сейчас принято говорить, социализация в обществе совпали с самым страшным периодом в истории СССР – расцветом культа личности Сталина.

В те годы была введена программа физкультурной подготовки «Готов к труду и обороне СССР», сокращенно ГТО. Будучи фундаментом физического воспитания во всех учебных заведениях и спортивных секциях, она охватывала население в возрасте от десяти до шестидесяти лет. Программа ГТО считалась основополагающей в единой системе физического и патриотического воспитания молодежи и была направлена на укрепление здоровья, всестороннее физическое развитие советских людей, подготовку их к трудовой деятельности и защите Родины. В какой-то степени программа ГТО была частью подготовки населения к участию в войне. Не стану сейчас акцентировать внимание на целях войны – это профессионально сделали другие исследователи33. Между прочим, программа эта просуществовала с 1931-го по 1991 год и умерла вместе с СССР, но недавно была возрождена в России.

Не обошла она стороной и Машерова. Учась в школе, на рабфаке, в Витебском пединституте, он был активным участником спортивных мероприятий. А началось его увлечение спортом еще в младших классах.

До Грибовской начальной школы, где он сначала учился, было больше пяти километров – путь неблизкий. «Все дети из нашей деревни (Ширки. – Примеч. Л. Д.) ходили в школу через мост, за рекой шли по берегу вверх по течению, выходили на дорогу, а затем шагали через деревни Бельки, Оболь до Грибов, где на отшибе стояла школа. Все шли по этой дороге, а Петя норовил зимой часть пути проделать по реке. Это было намного дольше. Мало того, он еще и катался по льду, поэтому нередко опаздывал на первый урок. После замечаний учителя и вмешательства родителей он стал ходить по дороге, но успокоился ненадолго. Решил смастерить коньки – и сделал. Теперь он уже ехал по реке с хорошей скоростью и в школу не опаздывал, да и ботинки были целее», – вспоминает сестра Ольга34.

В пятом и шестом классе Петя посещал Машкантскую неполную среднюю школу. Ходить было далеко: по восемь километров туда и обратно. Из ближайших деревень никто в этой школе не учился. Жить на квартире или у тетки в Бельках, откуда до Машкантов было наполовину ближе, он отказался. И сам нашел выход: решил сделать себе лыжи. Вырубил два ясеневых тонких дерева, обтесал их до досок, зачистил фуганком, оскоблил стеклом, распарил в печи, чтобы придать форму, покрасил в черный цвет и сделал крепления. В общем, трудился не покладая рук. Лыжи получились просто загляденье, как из магазина. На них Петя и проходил всю зиму по шестнадцать километров в день. Нагрузка была большая, но он любил спорт и получал от таких прогулок удовольствие. Как утверждает сестра, в скорости на коньках и лыжах ему в школе не было равных35.

В седьмом классе подросток перешел в другую школу. К этому времени старший брат Павел окончил витебское педучилище и был распределен на работу в Дворищанскую среднюю школу Россонского района Полоцкого округа. Именно туда он и забрал Петра. К чести Павла нужно сказать, что он никогда не забывал о младшем брате.

В 1934 году Петр был зачислен на рабфак, сразу на последний курс. А уже через год поступил на физико-математический факультет Витебского педагогического института (подробности истории о том, как юноше удалось избежать «крепостничества» колхозного строя, я поведаю вам, мой любознательный читатель, в другой главе).

Кстати, в 1998 году, в годовщину восьмидесятилетия Машерова, этому вузу было присвоено его имя. Имя же былого героя С. М. Кирова, которое институт носил с 1934-го по 1995 год, кануло в небытие. Однако вернемся в прошлое.

На первом курсе старший брат подарил Петру первые настоящие коньки. Думаю, не стоит объяснять, что значил для него этот подарок. Лишь выдавалась свободная минута, юноша бежал на каток. Но это было не единственное его хобби. Парень по-прежнему не оставлял лыжи, особенно увлекался прыжками с трамплина, неоднократно участвовал в соревнованиях в этом виде спорта.

На третьем курсе – 1938 год – студент Машеров был в команде лыжников института, которая принимала участие в лыжно-стрелковом переходе по маршруту Витебск – Орша – Могилев – Минск. Петр настолько был увлечен этим мероприятием, что даже не заметил влюбленности в него одной молодой особы. Она приезжала к нему накануне лыжного перехода открыть свои чувства. Но разговор в нужном ей русле так и не состоялся, потому как объект ее любви мог думать и говорить лишь об одном – о предстоящем соревновании.

Лыжный переход длился около двух недель. Команда Витебского пединститута вышла из него победителем. Всех участников наградили именными наручными часами. Петру как лучшему в команде вручили еще и именной жетон36. Этот жетон сейчас хранится в музее ВОВ в Минске вместе с другими его наградами37.

Призываю вас, мой скрупулезный читатель, обратить внимание на несколько важных моментов. Переход был длительный, затяжной – он продолжался две недели. Условия, в которых он проходил, – суровые, тогда зимы стояли не в пример нынешним. Расстояние – огромное, даже если считать по прямой, – свыше трехсотдвадцати километров (не единожды придется Машерову преодолевать такой путь своим ходом!). И еще деталь: переход носил прямо-таки полувоенный характер, он был, подчеркну, лыжно-стрелковый. Это нечто приближенное к современному биатлону. Программа ГТО в действии, так сказать; настоящее испытание на прочность, которое юноша с честью выдержал.

Кстати, старший товарищ Машерова К. Мазуров писал: «После XVIII съезда ВКП (б) массовая оборонная работа усилилась. Причем особое внимание уделялось военной подготовке молодежи… ЦК ВЛКСМ добивался вовлечения всей молодежи в военно-спортивную работу. Выполнение этого указания строго контролировалось. Я, как и другие товарищи, ежедневно, за час до начала работы, занимался в городском спортивном зале и тире. В выходные и праздничные дни регулярно проводились массовые лыжные и пешие походы молодежи, военные игры и состязания. За 1939—1940 годы в республике подготовили более 720 тысяч значкистов „Ворошиловский стрелок“, „Готов к труду и обороне“, более 6000 пулеметчиков, 500 снайперов, большое количество медсестер, шоферов, радистов, парашютистов»38.

Вдумайтесь в эти цифры! Зачем стране, которая строит мирную жизнь, армия из шести тысяч пулеметчиков только в одной республике?…

А ведь уже тогда в голове Машерова могла зародиться мысль о командовании партизанским отрядом. Почему бы и нет? Обстановка в походе была подходящей: молодость, сила, ночные костры, природа. Для тех, кто растет на природе, поближе к лесу, не новость тайные ходы, землянки, шалаши, игра в войну с соседскими мальчишками и… мечты стать командиром. Ох уж эта слава Александра Македонского!

Командир должен быть примером для своих товарищей, первым во всем, как Александр Великий – дальновидный политик, талантливый полководец, мужественный и выносливый воин. И Машеров изо всех сил старался воспитывать в себе такие черты.

А еще командир должен носить славное имя. Этим вопросом, судя по всему, наш мечтатель тоже озаботился заранее. И, скорее всего, тут примером для него был Иосиф Сталин. Подлинного имени вождя мирового пролетариата в широких массах не знали. Мало кому что-либо говорил и его партийный псевдоним – Коба. Зато имя Сталин в школьные и юношеские годы Машерова гремело. Ничем не выдающийся мальчишка из глухого и богом забытого грузинского городка Гори стал известен всему миру как человек, что тверже стали.

Подобное имя хотел для себя и Петр Машеров: отличительное, тайное, звучное, схожее по силе и крепости с именем отца народов. И оно напрашивалось само собой.

С детства Машеров любил лес: разлапистые ели, по осени скрывающие многодетные семейки яркоголовых лисичек; тянущиеся ввысь, к солнцу смолистые тонкие сосны, источающие яркий хвойный аромат; тревожно трепещущие, как будто волнующиеся, осины; солнечные поляны с пряным запахом трав и несмолкающим стрекотаньем мелкой букашни; непроходимый, пестрящий насыщенной краснотой тающих во рту бугристых ягод дикий малинник вперемешку с обжигающими, в рост человека стеблями крапивы; могучие, необхватные, завораживающие красотой и потрясающие величием дубы…

«К чему это слащавое многословие? – можете нетерпеливо спросить вы. – Или это подсказка?..» Да-да, мой догадливый читатель, вы на правильном пути. Так продолжим наше путешествие.

Царем белорусских лесов по праву считается дуб. Его древесина отличается невероятной прочностью и твердостью. По крестьянским понятиям нет ничего крепче этого дерева. Но позволить себе дом из дуба могли единицы. Очень уж дорого. В средние века только несколько замков (например, Гомельский) были собраны из дубовых бревен. А бани из смолистой сосны, а порой и из дуба строили. Как приятно затопить такую баньку, хорошенько поддать парку, чтоб аж дух захватывало, вытянуться на широком полке и предать свое бренное тело хлестким жгучим ударам дубового или березового веничка… И для здоровья полезно. Ох, о чем это я?..

Почитал народ это дерево и множество поговорок и пословиц, восхвалявших мощь и силу его, сложил: «Каков дуб, таков клин, каков батька, таков сын», «Держись за дубок: он корнями в землю глубок».

Однако назваться просто Дубом было бы, наверное, несколько опрометчиво, да и двусмысленно. «Дуб дубом» говорят о несмышленом человеке. Дубок – тоже не совсем к месту, хоть и больше соответствовало действительности на тот момент: юный парень-мечтатель походит на молодое деревце. А вот мягкое и благозвучное Дубняк (молодой дубовый лес, дубовая поросль) – в самый раз. Именно на такую трактовку указывал и Геннадий Ланевский, бывший начальник штаба в партизанском отряде Машерова. «Дубняк – это молодая поросль, но сильная, стойкая. Такую врагу не сломить»39.

«В ближайшие дни пойдем большой компанией искать этого белорусского вожака. Добрая у него фамилия. Дуб – дерево могучее. Умеет буре противостоять. – Улыбнувшись, Сергей ласково повторил: – Дубняк»40. Так описывает свои первые впечатления от имени Дубняк в предвкушении будущего знакомства с Петром Машеровым еще один из его соратников по партизанской борьбе. Однако мы несколько забежали вперед.

Надо сказать, тайные имена тогда были очень популярны. Почти все революционеры-большевики еще с царских времен и партийные лидеры СССР скрывались за псевдонимами. Да и в детстве, что говорить, мы часто обзаводимся всякими смешными, а порой и обидными прозвищами. Наверняка, у Машерова оно тоже было. Ибо в детстве парнишка был высокий и худой. По этому поводу сестра Машерова рассказала одну забавную историю.

«Однажды, когда Петя шел из школы по реке, мальчишка из нашей деревни по прозвищу Бабулька (был толстый и неповоротливый) обозвал Петю плохим словом. За оскорбление Петр его разул, забросил валенки на высокий берег (реки – Примеч. Л. Д.) и ушел. Бабулька еле добрался до валенок и, распустив слезы и сопли, пришел с жалобой к нашим родителям. На этот раз разговор вел с Петей отец, что бывало очень редко, только в „чрезвычайных ситуациях“. Я спряталась на постели под одеяло и лежала тихо, как мышка. Мне было жалко братика. А наказание он перенес молча, только сказал: „А пусть Бабулька не обзывается“»41. Разуть зимой соседского паренька мог только очень обиженный человек. Стало быть, оскорбление было крайне обидное и задело за живое нашего героя. Сила его характера и способность постоять за себя невзирая на средства проявлялась уже в детские годы. Но мы опять отвлеклись…

В страстном желании Машерова иметь громкое имя и прославить его на всю страну или даже на весь мир нет ничего зазорного. Наоборот, это стремление даже похвально. Думается, звучный псевдоним это дань не только сталинизму, но отчасти и романтизму (в допускаемых сталинизмом формах). Но вот что в этой истории печально: реализовывать свои детские и юношеские мечты Машеров должен был в условиях сталинской диктатуры. И, к сожалению, изменить это обстоятельство ему было не под силу.

Глава 4. Пленник

Приступая к работе над этой книгой, я полагал, мой эрудированный читатель, что военные страницы жизни Машерова – самые прозрачные и глубоко изученные. Думалось, о человеке, который по результатам войны стал Героем Советского Союза, должно быть известно все или, по крайней мере, почти все. Никаких споров, недоговоренностей или неясностей тут быть не может. Но оказалось, дело обстоит несколько иначе. Темных пятен в биографии Петра Машерова предостаточно. «Какие такие пятна?!» – наверняка воскликнете вы. А вот хотя бы это. Ушел на войну сыном врага народа и сразу попал в плен, а это все равно, что стал предателем. Именно так органы НКВД расценивали плененных немцами красноармейцев. А вернулся с войны… правильно, героем! И не просто героем, а официально признанным, с Золотой Звездой и орденом Ленина. Но обо всем по порядку.

Когда началась война, Петру Машерову было двадцать три года. Он учительствовал (преподавал математику и физику в средней школе) недалеко от Полоцка, в небольшом, ничем не примечательном районном центре Россоны. На самом деле это была всего лишь большая деревня, так говорит родная сестра Машерова42. Неизвестно, чем именно занимался он в более чем месячный промежуток между 22 июня 1941 года, днем, когда Гитлер напал на СССР, и пленением, которое произошло, по разным сведениям, 23, 27 или 28 июля 1941 года.

Как свидетельствуют земляки Машерова, в воскресенье 22 июня 1941 года их радовало яркое солнце, голубизна неба, аромат цветущих трав, щебетание птиц. Лето выдалось в тех краях в тот год необычайно теплое. Ничто не предвещало беды. По традиции после сдачи экзаменов ребята и девчата собирались вместе, чтобы отпраздновать окончание школы. Звучали струны гитары, звенели девичьи голоса. В кругу молодежи слышался смех, прогнозы на ближайший выходной день и планы на далекое будущее. Однако грянула война.

В тот же день, 22 июня 1941 года, был издан указ Президиума Верховного Совета СССР за подписью Михаила Калинина, которым предписывалось приступить с 23 июня 1941 года к мобилизации военнообязанных, родившихся в период с 1905 по 1918 годы включительно. Мобилизации подлежало в том числе мужское население на территории Западного особого военного округа43, который охватывал территорию БССР.

В июльские дни 1941 года в межозерье на подступах к Россонам комсомольцы и непризывная молодежь рыли противотанковые рвы, устанавливали надолбы, устраивали завалы в лесах, чтобы преградить путь фашистским танкам. Работа была каторжной, быстро уставали, долго выбрасывая тяжелые комья земли. С непривычки натирали кровавые мозоли. Работу часто прерывал сигнал воздушной тревоги. Над дорогой проносились самолеты со свастикой. Трудились круглые сутки. А с запада начали доноситься артиллерийские раскаты, слышались глухие взрывы бомб. Оттуда надвигалась опасность.

Оборонительные работы в Россонах и районе организовал первый секретарь Россонского райкома партии Варфоломей Лапенко44. Он, как и положено первому лицу, объезжал свою территорию на служебной «эмке» и мобилизовал народ на защиту родной земли. Впрочем, противотанковые рвы в Россонском районе устраивали не только на пути к райцентру, но и вокруг каждой более или менее значимой деревни. Например, Геннадий Ланевский, участник партизанского отряда имени Щорса, указывает, что вокруг его родной деревни Горбачево, тоже был устроен противотанковый ров45. Она находилась всего в пятнадцати километрах от Россон. Эти противотанковые рвы немного развеселили немцев: танки обошли их стороной, ущерба от них немецких войскам не было никакого. Зато позднее они успешно использовали их как место для казней, насмехаясь, что большевики заранее позаботились о своих могилах.

Источники умалчивают, участвовали ли в этих оборонительных работах братья Машеровы. В самом начале войны старшего Павла, которому на тот момент уже исполнилось двадцать восемь лет, отправили на фронт в действующую армию. Петра при этом зачислили в истребительный батальон для борьбы с немецкими диверсантами, которых забрасывали в белорусские леса. Тогда никто не думал, что менее чем через месяц, уже 15 (17) июля 1941 года, гитлеровские войска оккупируют Россоны. Однако фашисты стремительно продвигались к райцентру.

На страницу:
3 из 10