Беларусь. XX век, железный век. Взгляд из окна своего дома

Облисполкомзап – Исполнительный Комитет солдатских депутатов

Западного фронта. К Облискомзапу перешла власть на всей территории Западной области, неоккупированной германскими войсками. После оккупации Минска германскими войсками Облискомзап эвакуировался в Смоленск, ставший центром Западной области, в состав которой в апреле 1918 года была передана Смоленская губерния Московской области. Они вошли в историческую литературу как шесть условий Сталина по созданию БССР и КП (б) Б.

У Сталина были выработаны условия образования Социалистической Республики Беларусь.

Третье условие гласило:

«В состав Республики входят губернии: Гродненская, Минская, Могилевская, Витебская и Смоленская (последняя спорно: по усмотрению местных товарищей)…

30 декабря 1918 г. I съезд КП (б) Б принял постановление «О границах Белорусской республики». Ее территорию составили Витебская, Гродненская, Минская, Могилевская и Смоленская губернии «с частями прилегающих к ним местностей соседних губерний, населенных по преимуществу белорусами» [14].

Смоленская губерния впоследствии вошла в состав Российской Федерации. От Виленской губернии к БССР переходили Дисненский и Вилейский уезды, часть Ошмянского уезда. Части Двинского, Люцинского и Режицкого уездов в 1920 году были переданы Латвии.

Через две недели после провозглашения Советской Социалистической Республики Беларусь (ССРБ) 16 января 1919 года, Пленум ЦК РКП (б) принимает решение об отделении от республики территорий Витебской, Могилевской и Смоленской губерний. В составе Беларуси оставались только Минская и Гродненская губернии.

Тем временем продолжалась ускоренными темпами аннексия Польшей беларуских этнических территорий. Пользуясь слабостью советской власти, она еще в начале 12 февраля 1919 года захватила Брест, Волковыск, в марте – Слоним, Пинск, в апреле – Лиду и Вильно, в июне – Молодечно, в августе – Минск, в сентябре – Борисов.

В июле 1920 года Литовско-Белорусская республика прекратила свое существование, ее территория была оккупирована. Мозырский, Дисненский и свободные от оккупации части Борисовского, Бобруйского, Игуменского уездов отошли к РСФСР.

По данным польской переписи 1921 года., на этих территориях проживало 3 372 134 чел. Беларусы-католики были записаны поляками, как ранее это практиковалось чиновниками Российской империи. Белорусская ССР была составлена из шести неполных уездов бывшей Минской губернии: Минского, Слуцкого, Борисовского, Игуменского, Бобруйского и Мозырского. На территории этих уездов проживало примерно 1,2 млн человек [16].

31 июля 1920 года в Минске была повторно провозглашена Советская Социалистическая Республика Белоруссия (ССРБ). В Декларации о независимости ССРБ отмечалось:

…«Советская Социалистическая Республика Белоруссия определяет свою западную границу на этнографической границе между Белоруссией и прилегающими к ней буржуазными государствами. Граница Советской Социалистической Республики Белоруссия с Советской Россией и Украиной определяется свободным волеизъявлением белорусского народа на уездных и губернских съездах Советов в полном согласии с правительствами РСФСР и УССР.

Устанавливается полное равноправие языков (белорусского, русского, польского и еврейского) в сношениях с государственными учреждениями и в организациях и учреждениях народного просвещения и социалистической культуры. Объединившиеся вокруг знамени ССРБ политические и профессиональные организации в полном согласии с Красной Армией и Революционным Военным Советом Западного фронта объявляют, что впредь до созыва свободно избранного съезда Советов рабочих и красноармейских депутатов Белоруссии вся полнота власти в ССРБ принадлежит Военно-Революционному Комитету…» [15]

Советская власть, ее военное командование, опираясь на части Красной Армии, медленно, но верно вводила свои управленческие структуры в жизнь республики, название которой еще не устоялось.

Как уже было отмечено ранее, 8 марта 1921 года между РСФСР и УССР с одной стороны и Польшей – с другой был подписан Рижский мирный договор, в соответствии с которым советско-польская граница прошла в 40 километрах западнее Минска. После этого в составе ССРБ осталось лишь шесть уездов Минской губернии – Минский, Борисовский, Бобруйский, Игуменский, Мозырский и Слуцкий.

Вопросы территориальной целостности Беларуси продолжали находиться в центре внимания руководителей БНР. Примером может служить участие делегации БНР во главе с председателем ее правительства А. И. Луцкевичем в работе Парижской мирной конференции (1919—1920 гг.). Конференции был представлен меморандум о признании независимости Беларуси и ее карта в этнографических границах.

«Карта расселения беларуского племени» академика Е. Ф. Карского

Императорская Академия наук, Санкт-Петербург

издана Российской Академией наук в 1917 году [17].

Все усилия председателя ревкома А. Г. Червякова и других руководителей республики по возвращению в состав ССРБ тех частей Витебской и Могилевской губерний, которые в ходе гражданской войны отошли к РСФСР, оказались безуспешными.

Руководство Беларуской республики отрицательно отнеслось к инициативе центра (Москвы), расценив ее как нарушение провозглашенных принципов самоопределения народов. Через несколько дней ЦК КП (б) Беларуси делегировал в ЦК РКП (б) России Пикеля и И. Рейнгольда для переговоров о границах Беларуси, согласившись на отделение от Беларуси только Витебской губернии.

Таким образом, в 20-х годах ХХ века беларуские земли входили в состав пяти государств: ССРБ, РСФСР, Польши, Литвы и Латвии. Как отмечал известный ученый А. А. Смолич, «границы новых государств были проведены по живому телу Беларуси».

Попытку создать собственное государство и сформировать национальные правительства, Беларусь осуществила еще несколько раз.

Я хочу еще раз напомнить читателю, что 25 марта 1918 года на заседании Рады Беларуской Народной Республики была принята «3-я Уставная Грамата Рады БНР», где и было объявлено об установлении независимой Республики.

Создатели двух первых «Уставных грамот», национальные лидеры беларуского народа, такие как Язэп Варонка, председатель Исполкома первого Всебеларуского съезда, или братья Луцкевичи – организаторы «Беларускай Грамады» – позже были отстранены, а потом и «устранены» большевиками, которые незамедлительно организовали «альтернативный» съезд в Смоленске.

В ночь с 1 на 2 января 1919 года (большевики любили свои дела делать ночью) в Смоленске был подписан так называемый «манифест Жилуновича» о создании БССР, конечно, в составе нового государства Советов.

Однако по «позорному Брестскому договору», по выражению историков, Беларусь почти вся отходила «под немцев».

Судьба членов первого советского Беларуского правительства особенно трагична. Почти все они были советской властью уничтожены по «приговору революционного трибунала». Тех, кто уцелел в 20-е годы, достали уже в «Большом терроре». В тридцатые годы будут расстреляны Александр Андреев, Моисей Калманович, Ричард Пикель, Исаак Рейнгольд, Дмитрий Чернушевич, Виктор Яркин. Язепа Дыло арестуют в 1930 году и вышлют из Беларуси в Пермскую область. В 1937 году покончит жизнь самоубийством Александр Червяков, на заседании в Доме Правительства, а Жилунович погибнет в психушке. Ему не простили ни «манифеста», ни сопротивления очередному разделу республики, когда его просто обманули в секретариате Ленина 16 января 1919 года.

Напомню, как это было.

Дмитрий Фёдорович Жилунович (Тишка Гартны, 1887—1937)

Ти́шка Га́ртный (настоящее имя Дмитрий Фёдорович Жилунович; белар. – Зміцер Хвёдаравіч Жылуновіч, (1887—1937) – беларуский поэт и писатель, редактор, глава Временного рабоче-крестьянского правительства

Советской Социалистической Республики Белоруссия (ССРБ 01.01.1919 – 03.02.1919). Википедия

«Жилунович ждал приема у „вождя трудящихся“, и не знал, что в этот же день 16 января 1919 года ЦК РКП (б) приняло секретное постановление по Белоруссии. Согласно этому постановлению было решено выделить из состава Белорусской республики Смоленскую Витебскую и Могилевскую губернии. А оставшиеся Минскую и Гродненскую объединить с Советской Литвой в Литовско-Белорусскую республику» [18]

Так в очередной раз разделывали на кухонном столе истории советские «партайгеноссе», уже освежеванную лихими комиссарами, тушку, подстреленной в Мировой войне, республики. Такое приходит сравнение, когда знакомишься еще и с фамилиями некоторых исполнителей этого очередного акта варварства, высокомерного отношения к нации, ее культуре, языку. Это были политические «мясники». Отношение московских властей к беларускому народу определялось и формулировалось «для центра» деятелями, вроде Мясникова (Мясникянц), такую удачную фамилию выбрала история для этого преступного дела. Главнокомандующий Западным фронтом Мясников (Мясникянц) вообще отрицал право беларусов на самоопределение.

Мясников-Мясникянц, с 1906 года член партии большевиков, в 1917 году был Председателем северо-западного областного комитета большевиков, а с 1 января 1919 года членом временного рабоче-крестьянского правительства Беларуси по военным делам. С 1920 года занимал пост зам. пред. ревкома Белоруссии, а в 1920—22 годах стал секретарем Центрального бюро КП (б) Белоруссии.

Его ближайший соратник, секретарь Северо-западного обкома большевиков, Вильгельм Кнорин (Кнориньш) в газете «Звязда» от 6 октября 1918 года писал просто и убедительно:

«Мы (Мясникянц и Кнориньш) считаем, что белорусы не являются нацией, и те этнографические особенности, которые отличают их от остальных русских, должны быть изжиты… Мы, коммунисты, в том крае, который вы называете Белоруссией, работаем, не считаясь с тем, какого мы роду и племени»… No comment… А с кем и когда считались коммунисты?

Итоги Первой Мировой

Покончив, в прямом смысле слова, с правительством Беларуской Народной Республики (почти все члены первого правительства БНР были репрессированы, расстреляны), окончательно, уже во второй раз, Россия присоединила земли другого народа к своим собственным, но под другим соусом. Завершился новый виток истории расширения Российского государства. Тем не менее, новая, на этот раз Советская власть ослабила административные вожжи управления культурным процессом на территории некогда самостоятельного государства. На несколько лет наступила «золотая пора» для развития «литвинской», теперь уже окончательно беларуской (этот термин усиленно насаждался в течение ста лет) самобытности – литературы, искусства, театра, кино. Ревнители теории трех братских народов неукоснительно называли край «Белоруссией». Им так было понятней. Советам на время стало недосуг – на всех «братских республик» не хватало ни сил, ни «красных профессоров», так назывались специалисты, ускоренными методами подготовленные для преподавания в высших школах Советской Республики теоретической экономики, исторического материализма, развития общественных форм, новейшей истории и советского строительства. Старая дореволюционная профессура или была отстранена от преподавания или изгнана за пределы новой империи, как это было в двадцатые годы, что в советской истории освещается под так называемыми «философскими пароходами». Списки «Антисоветской интеллигенции», намеченной ГПУ для высылки заграницу обсуждались на заседаниях Политбюро РКП (б), утверждались и подписывались руководителями правительства РСФСР.

Как ни пародоксально, именно в эти годы, в новой республике в начале 20-х, сложились наиболее благоприятные условия для развития национальной беларуской культуры. В республике проводилась политика беларусизации. Начали работать беларуские школы, был образован Институт Беларуской культуры. На его основе в 1929 году была создана Академия наук Беларуси. Но Москва скоро спохватилась, «не долго музыка играла», и с начала 1930-х годов поступательный процесс роста беларуской культуры был прерван, поскольку возобладал жёсткий идеологический контроль, были репрессированы многие деятели беларуской культуры и науки, настало время абсолютной русификации всей жизни республики.

Русификация Беларуси приняла в начале форму борьбы с «нацдемовщиной» (национал-демократией), а потом естественным образом перешла в «Большой террор», как назвали западные историографы вакханалию борьбы за власть Сталина и его окружения, начавшуюся в конце 20-х годов. Об этом времени можно прочитать в кратком очерке Сергея Крапивина с характерным названием – «Юрка Листапад – последний непуганый беларус» [9].

Борьба советских чекистов с «нацдемовщиной» в Беларуси порождала в головах у этих людей такие химеры, как «листопадовщина», «прищеповщина» и далее, по списку, и по имени всех впоследствии репрессированных беларуских литераторов. В такой же, примерно, последовательности исчезали все писатели, поэты и другие яркие представители народа.

Из очерка С. Крапивина приведу краткий отрывок для иллюстрации атмосферы того времени:

«„листопадовщина“, а также „прищеповщина“ и тому подобная „нацдемовщина“, – это когда трое и более человек собираются вместе и начинают общаться по-беларуски. А если к тому же один из них является специалистом в беларуской истории или филологии, то стопроцентно готово дело – контрреволюционная организация».

В предвоенные, советские годы, беларуский язык фактически перестал быть государственным языком и под предлогом узаконенного «двуязычия» республики был вытеснен из всех сфер общественной жизни. Ну, а после войны денационализация Беларуси пошла полным ходом и за два послевоенных десятилетия не было подготовлено ни одного учителя беларуского языка, проходила плановая ликвидация школьной сети с беларуским языком обучения.

За беларуское слово на протяжении всего ХIХ столетия Россия наказывала моих родичей, моих предков. За беларуский язык в 20-е годы двадцатого века «Советы» не только судили моих бабушек и дедушек, обвиняя в национализме… Казалось бы, время борьбы с национальными кадрами, борьбы сталинизма с национализмом, время «кровавого террора», уже давно позабыто, более полстолетия прошло. Но вот, чтобы в новой стране, в новом независимом государстве, в Республике Беларусь, в ХХI-ом веке, за беларуский язык убили, как это произошло недавно с одним из представителей многочисленного клана родственных мне Довнаров, такого уже давно не было (газета «Наша Нiва» за №45 (643) от 2 декабря 2009 года).

Согласно спискам жертв, опубликованным в книге Леонида Морякова «Ахвяры i карникi» [39] этот Довнар стал 31-м в «победном» мартирологе власти. Мало найдется других фамилий, которых с таким тупым упорством истребляла новая власть. Почему Довнары – трудно объяснить. Не было среди них политических деятелей, оппозиционеров или даже крупных исторических фигур. Может, только Довнар-Запольский дотягивает до энциклопедических страниц. Я подозреваю, что одной из причин очередного преступления над одним из Довнаров стало то, что этот Довнар разносил газеты, издаваемые на беларуском языке. Беларуский язык, как и в те далекие годы тотальной русификации, а позже и советизации края, остается до сих пор символом оппозиции новой, насквозь советизированной и русифицированной власти.

Беларусь, ее земли, города, ее народ (литвины, русы, или, как их называют сегодня, беларусы, не суть важно), были основой и главной составляющей частью Великого Княжества Литовского (ВКЛ) с момента его возникновения (ХIII век) до многоходовой аннексии ее земель Московским царством, а потом Российской империей, поделившей в несколько приемов-разделов федеративное государство «Речь Посполиту» (Общее дело, общая республика, польск. язык) с Австро-Венгрией и Пруссией. Третий раздел привел к окончательной ликвидации независимого конфедеративного государства, ПЕРВОГО КОНФЕДЕРАТИВНОГО государства в Европе, в составе которого находились беларуские земли, что произошло в 1795 году. На территорию Великого княжества литовского зашли русские войска.

В результате этих разделов в начале ХIХ-го века народы современной Республики Беларусь и Литовской республики попали в полную зависимость от Российской империи со всем ее административным аппаратом. Мировая война и две революции мало изменили это положение тягчайшего подчинения нескольких стран новой российской власти, Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, РСФСР.

Бесконечное перекраивание границ новых государств «старшим братом» уже через поколение приняло формы борьбы за историческое наследие ВКЛ. РСФСР, а позже Союз Советских Социалистических Республик (СССР с 1922 года), став преемником Российской империи, дважды за два десятилетия (1917—1939 г.г.) перекроил, вместе с Германией, карту Европы, «воссоединил» земли и народы Западной Беларуси и Украины, прирезал к ним Прибалтику, фактически присоединил к новой империи еще пять народов со своими землями.

Древняя Литва стала предметом спора двух новых государственных образований. Усугубило этот сложный вопрос безответственная передача Сталиным в 1939 году бывшей столицы ВКЛ Вильни вместе с Виленским краем из состава Беларуси (тогда БССР) в Литву.

Рамки моих исторических мемуаров не позволяют углубиться в эту проблематику, поэтому всех заинтересовавшихся переадресую не к трудам беларуских историков, а, чтобы не выглядеть слишком пристрастным, к недавно изданной монографии американского специалиста Тимоти Снайдера (Timothy Snyder. The Reconstruction of Nations. Poland, Ukraine, Lithuania, Belarus. 1569—1999. Yale University, 2003), где затронутой теме посвящена целая глава – «Споры за литовско-беларуское Отечество». Рецензенты уже высказывали мнение, что у книги есть все шансы стать настоящим научным бестселлером и основательно пошатнуть позиции официальной литовской и русской историографии в современном западном дискурсе.

Однако, по порядку шагов истории.

Двукратное провозглашение советской республики, сначала в форме Литовско-Беларуской ССР («ЛитБел», 27.02.1919), а через год, как Советская Социалистическая Республика Беларусь (ССРБ 31.07.1920), давали надежду на спокойное сосуществование всех этнических групп в многонациональной республике. Не должно было бы, так многим казалось, измениться что-либо существенно и после вступления в «союзное государство» (1922 год), уже в виде БССР, ведь была принята конституция с «правом на самоопределение, вплоть…". К тому же, главный символ республики – герб, был окончательно утвержден «в центре» и просуществовал до 1937 года, а «Пролетарии всех стран…» на ленточках герба обвивали колосья ржи и дубовые листья на четырех официальных языках республики: беларуском, русском, польском и идишь.

Герб Республики Беларусь 1922 года

Однако у новых, советских руководителей были свои специалисты – создатели и руководители «Института красной профессуры», где трёхлетнее обучение всем наукам, считалось достаточным для «советского профессора».

Первый руководитель новой республики, председатель ЦИК, Мясникьян (Мясников), расчистил пути для московской партократии, и «доказал», что «белорусы не являются самостоятельной нацией, поэтому принцип самоопределения им не подходит».

А позже «красные специалисты» по истории и лингвистике, успешно продолжили, дополнили и претворили в жизнь эту партийную установку, спущенную сверху.

Письмо – донос в ЦК ВКП (б) Сталину «О белорусском языке, литературе и писателях» закрыл «в центре» сразу все вопросы о Беларуси и подготовил почву для нового этапа истребления интеллигенции республики. Приведу лишь несколько строк из этого малограмотного, но подправленного «красными профессорами», документа за подписью Секретаря ЦК КП (б) Белоруссии – Пономаренко, от 21.XI.38:

– «Враги народа, пробравшиеся в свое время к партийному и советскому руководству Белоруссии… … Союз „советских“ писателей Белоруссии, идейно возглавляемый десятком профашистских писателей (в том числе известные Янка Купала и Якуб Колас)…» и т. д.

После чтения этой омерзительной кляузы мне уже не надо было искать другие документы, подтверждающие рассказы моей мамы. Отец был дружен с Янкой Купала, лечил его, когда он находился под домашним арестом, ездил с ним когда-то на охоту, и знал многое… О других национальностях (евреях, татарах) уже и не было речи, продержалась в прореженном виде до начала новой войны лишь «польская автономия имени Дзержинского», где проживала основная часть нашего рода, наши бабушки и дедушки со стороны мамы – Довнары, Валахановичи и Павловичи. Что с ними стало в «самой свободной в мире стране», желающие могут узнать из очерка «Охота на Донаров», размещенного в «Самиздате» [Прокопчук Артур, Самиздат].

Очень скоро, на практике, населению края пришлось столкнуться с адептами русской, советской, партийной точки зрения на беларусов, и не прошло нескольких лет со дня «добровольного вхождения» в СССР, как вся советская власть в республике оказалась в руках «выдвиженцев» из Москвы. «Дело Мясникянца» продолжили «товарищи из центра», «проявившие» себя в других регионах Советской страны, как например, Гамарник, из Дальневосточного крайкома партии или Гикало, понаторевший в партийных чистках в Узбекистане и Азербайджане. Как они ни старались услужить Москве, «сталинскому ЦК», все они не пережили 38-ой год, когда для «укрепления национальных кадров» Лаврентий Берия направил в БССР своего ближайшего друга, тёзку и собутыльника, Лаврентия Цанава, подкрепив это назначение новым секретарём ЦК Беларуси – Пономаренко.

Берия – этот мрачный демон НКВД-НКГБ-МГБ, практически завершил «советизацию» и «русификацию» Беларуси, закрыл, так называемый, «кадровый вопрос», по крайней мере, в правительстве БССР и других ведомствах республики.

Ленин, как в воду глядел, что национальные меньшинства не защитит даже конституционная формула «выхода из союза (СССР) и самоопределение, вплоть до отделения», что он сформулировал в качестве установки по национальной политике для большевистских советских практиков национального вопроса, вроде Сталина. Но каких масштабов достигнет «борьба за чистоту рядов партии», даже он не мог себе вообразить, какие «насильники» оседлают в конце концов правительство молодой республики.

Ленин писал: «При таких условиях очень естественно, что „свобода выхода из союза“, которой мы оправдываем себя, окажется пустой бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ» (В. И. Ленин К вопросу о национальностях или об «автономизации» 30—31 декабря 1922 г. http://library.maoism.ru/Lenin/Lenin-autonomisation.htm).

Наша семья, хотя состояла в то время целиком из беларусов, как уже упоминалось, жила в районе «Ляховка». Не берусь утверждать, какие там тогда жили «ляхи», что и до сих пор у нас означает «поляки», но уж «Кальвария» или «Татарские огороды» дожили до советского времени, до дней моего детства. В 40-е годы через них мы ходили купаться на городское озеро, и всегда, почему-то с опаской, пробегали мимо разрушенной мечети. Мама часто навещала тётю Риту (Матусевич) на Сторожёвке и на перекопанном трактором кладбище, примкнувшем к «Кальварии», как-то споткнулась на вывороченную могильную плиту с надписью «Валаханович Севастьян» – это было местом упокоения моего прадеда.

Соседняя с нашей улицей, «Нямига» с синагогой, была местом плотного проживания минской еврейской диаспоры, с которой мы соседствовали и всегда тесно общались. А до революции дед туда приезжал купить «колониальный товар», например, ананас. Поляков или католиков-беларусов было прежде, до войны, очень много, но тут постаралась советская власть, а точнее её органы НКВД. Минских же евреев почти поголовно уничтожили во время войны 41—45 года немецкие оккупанты.

Необходимо привести несколько справок, чтобы стало понятно, как решался новой советской властью «национальный вопрос», например, связанный с поляками, веками проживавшими на этих землях.

В июне 1937 года, Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило документ, который, как «Приказ», подписал нарком внутренних дел Н. И. Ежов. Приказ N00485 имел, казалось бы, узкую нацеленность – «О полной ликвидации… личного состава польской агентурной разведки, действующей в СССР». Но, как у нас принято, приказ «на местах» был прочитан по-своему и привел к массовому уничтожению поляков, в основном крестьян и беженцев-коммунистов из Польши. Согласно донесению НКВД от 10 июля 1938 года, число лиц польской национальности, арестованных на основании этого приказа, составило 134 519 человек. Из них 71,3 тысячи человек были давние жители УССР и БССР. От 40% до 50% арестованных людей большевики казнили (т.е. от 50 до 67 тысяч человек), остальных отправили в концлагеря или выслали в Казахстан [22].