Твой дым

– Я бы очень хотела, чтобы ты остался.

Я не знала, что именно испытывал Дарен и какими были его мысли, но от того, как он смотрел на малышку, осознавала ― эта девочка сумела тронуть его сердце.

Когда жесткий и безжалостный человек, коим его все считали, поддался мягким уговорам и прошел внутрь, крепче сжав крохотную ручку, я поняла, что именно скрывала его толстая и практически непробиваемая броня.

В это самое мгновение я увидела его бессмертную сущность. И в это же мгновение убедилась в том, что его душу всё ещё можно было спасти.

21. Дарен

Первое декабря. Начало зимы. Начало времени, когда весь Нью―Йорк окутывает предрождественская световая паутина, мягко и бережно опускаясь на сказочный город.

Такого количества и разнообразия огней невозможно увидеть больше нигде.

И именно в декабре это удивительное зрелище достигает своего наивысшего пика ― разноцветными и блестящими гирляндами опутана каждая веточка каждого дерева, повсюду можно увидеть украшенные ёлки: большие и малые. Цепь яркого света тянется по всем улицам и переулкам, а магазины соревнуются друг с другом, устраивая на фасадах фантастические световые шоу.

Для кого―то это самое лучшее время года, наполненное волшебством и чудесами, но для таких, как я ― очередной месяц очередного года, который в очередной раз может принести очередную прибыль моей компании. На этом всё. Никакой магии в этих днях нет.

И, если я прав (а я прав), то остаются совершенно непонятными мой утренний поступок и моя рука, поставившая подпись на контракте.

Казалось бы, что в этом магического, волшебного и необычного?

Ведь я совершаю такие сделки постоянно.

Но необычной была не сама сделка, нет, а то, с кем я её заключил и то, что сам пришел к своему потенциальному клиенту. «Дело совершенно не в том, богат человек или беден. А в том, что у него за душой. Его желания, мечты ― вот, что важно», ― слова Пола, пусть и сказанные сгоряча, с того самого дня не выходили у меня из головы.

У Дарена Бейкера проснулась совесть ― это вы хотите сказать?…

Я не знал, как правильно это назвать. Правда, не знал. Но что―то совершенно чуждое, то, что раньше я прятал где―то глубоко внутри, сегодня взяло за руку и потянуло в маленький магазинчик в Бруклине.

Сэмюэль Дилэни ― так звали уже немного седоволосого мужчину в серых, слегка потрепанных брюках, белой рубашке и синем шерстяном жилете ― по―доброму улыбнулся мне и предложил выпить с ним чаю.

И даже после напоминания о том, кто именно перед ним стоит ― ничего не изменилось. Он вел себя так, словно ничего не было. Так, словно я не отказал ему, разрушив давнюю мечту, не унизил, не обидел.

Разве такое бывает? Разве люди могут быть настолько добрыми внутри?

Перевел глаза на настенные часы ― было почти пять.

Интересно, чем она сейчас занималась?

Сидела дома или гуляла по городу?

Возможно, готовила ужин или ехала в садик за Адель.

Не выдержав, взял мобильный и начал набирать сообщение:

«Ты получила документы? Как всё идет?»

Уже в который раз поблагодарил удачное стечение обстоятельств, а точнее ― Мэнди, которая предложила им на «экстренный случай» обменяться номерами. И эта была её лучшая идея. Так они могли быть точно уверены в том, что при любой необходимости, смогут связаться без каких―либо проблем. Конечно, я видел, с какой осторожностью она давала своё согласие, и теперь мог только предполагать, как именно она ответит на сообщение, да и ответит ли вообще.

«Подписали полчаса назад. Думала, Грант тебе сказал».

Грант… конечно, он сказал мне.

Позвонил сразу же, как только всё закончилось, и сообщил, что никаких проблем не возникло. Он был лучшим в своем деле, и я не сомневался, что при необходимости выложится на все сто процентов, вот почему поручил удочерение Адель именно ему.

«Иногда он забывчив», ― напечатал, думая о том, что если бы это действительно было так, я бы уже давно открутил своему юристу голову.

Ответ пришел почти тут же:

«Я знаю, что этих слов будет мало после всего того, что ты для нас сделал, но… спасибо. Ты спас мою жизнь. Снова».

Я долго смотрел на текст, не понимая, как подобрать подходящие слова.

Что мне на это ответить?

«Не за что», или «Я не мог иначе», или опять напомнить ей, что всё это случается лишь из―за её хронической жажды искать приключения на свою пятую точку? Нет. Всё не то. Лучше написать, что её благодарность мне не нужна. И это будет правдой.

Я не любил, когда кто―либо говорил «спасибо» и сам никогда не благодарил. Однажды отец преподал мне хороший урок ― один из тех, которые не забывают.

Вот и я не забыл.

Вибрация отвлекла меня от мыслей. И я снова посмотрел на экран.

«Не волнуйся, я больше не доставлю тебе проблем. Мы сегодня же осв. кв.».

Осв. кв? Это что ещё за хрень?

Снова вибрация:

«И деньги… я отдам всё до цента. Включая каждое причиненное тебе неудобство».

Зарычал, сильнее сжимая телефон в руках.

Она воспринимала мои действия, как услугу. То, за что платят, а не то, что делают за так. Всерьез считала, что мне нужны деньги. Всерьез полагала, что я не способен сделать что―то и при этом не потребовать расчёт. В её глазах я оставался всё тем же жестоким и бессердечным чудовищем, коим и был. Конечно, я и не думал, что она увидит во мне кого―то другого, но тогда почему при одной лишь мысли об этом сердце так сильно сжималось? Почему я чувствовал эту необъяснимую, тянущую боль?

Стук в дверь заставил меня сморгнуть.

– Входите, ― крикнул, кидая смартфон на стол. Я разберусь с этим позже.

– Мистер Бейкер. Сэр.

– Да, Владимир, ― развернулся в его сторону, складывая руки на столе, ― что―то случилось?

– Мисс Дэвис попросила меня приехать, и я хотел бы узнать, могу ли… ― он указал рукой на дверь, похоже даже не замечая, как я при этом вжался в кресло.

– Зачем она попросила тебя приехать? ― спросил, пытаясь контролировать свой голос. Потому что в этот самый момент мне захотелось сильно заорать.

– Помочь перевести вещи, ― на выдохе ответил он так, словно рассказал что―то, от чего с его плеч свалился огромный камень. ― Она сказала, что все проблемы уже решились, и она хочет вернуться домой. Ну, в Гарлем.

Какого хрена она заявила об этом не мне, а Владимиру?!

Какого хрена вообще приняла такое решение?!

– Сэр, она сказала, что Вы всё знаете.

Твою мать! Если бы я знал, то не сидел бы сейчас здесь! Из всей той переписки, что между нами произошла, Эбби заикнулась лишь про деньги ― что, кстати говоря, тоже поиграло на струнах моей Бешеной Арфы, ― но ни единым словом не обмолвилась о том, что собирается съехать!! И как мне, черт подери, это понимать?!

Почувствовал, как Зверь зарычал.

Глаза налились гневом, пальцы непроизвольно сжались в кулаки, а тело превратилось в раскаленный металл. Бросил взгляд на телефон, поймав два несуразных слога, значение которых до этих самых пор совершенно не мог понять.

Осв. кв. Несколько букв, не имеющих абсолютно никакого смысла, являющиеся опечаткой или обыкновенным бредом ― так мне казалось. Но теперь голове всё, наконец, встало на свои места.

Осв. кв. означало ― освободим квартиру. Эбби написала: «мы сегодня же освободим квартиру», а я не смог этого понять. Не смог прочитать между строк.

Дьявол!

– Ты свободен, ― прохрипел. ― Я со всем разберусь сам.

Владимир склонил голову, а я, схватив свой пиджак, вылетел из кабинета, на ходу засовывая мобильник в карман.

– Меня не будет до конца дня, ― гневно бросил, заставляя свою помощницу подскочить. ― Скажи Холли, пусть закончит с контрактом.

Элис тут же кивнула, а её пальцы потянулись к трубке.

Достигнув лифта, с силой стукнул по кнопке.

Эта девчонка окончательно сведет меня с ума! Я так злился на неё, что готов был придушить голыми руками! Она могла вывести меня из себя одним только взглядом. Могла заставить послать к черту свои принципы, которые всю жизнь являлись для меня священными.

Она была ангелом с характером дьяволицы.

И медленно, но верно утаскивала меня в свой персональный Ад.

Завел мотор и резко тронулся, заставляя шины завизжать по асфальту. Разгонялся, лавируя между другими машинами, крепче стискивая руль и с каждой секундой увеличивая скорость. Я желал, чтобы стрелка спидометра достигла своего пика, чтобы помогла сильнее сковать цепями Зверя внутри ― иначе я просто убью эту женщину.

Выкрутив руль, и резко затормозив у знакомого здания, выбрался из машины и практически вбежал внутрь, всё это время стараясь настроить себя лишь на одно ― главное, не сорваться.

Поняв, что оставил ключ в пентхаусе, позвонил в звонок, а затем постучал, пытаясь не думать о том, как сильно мне хотелось выбить эту хренову дверь с ноги!

Шаги послышались сразу. Замок несколько раз повернулся, а затем дверь распахнулась. Эбби подняла на меня глаза, и я успел уловить в них удивление и одновременно волнение. Но совсем не ожидал, что увижу, как в них появляется штиль.

– Что―то случилось? ― подумать только, с каким спокойствием она говорила.

– В моей жизни случилась ты, ― сказал сквозь зубы, проходя в квартиру.

Услышал, как она закрыла дверь и развернулся.

– Снова не в духе? ― выдыхая, спросила она, складывая на груди руки.

– Не играй со мной, когда я в гневе, ― предупредил, подходя ближе. ― Иначе пожалеешь о каждом своём слове.

– Я и не играла, ― как ни в чем не бывало, ответила Эбби. Только сейчас её голос стал тверже. ― Ты действительно не в духе.

Она обошла меня и направилась в сторону кухни, а я, кое―как сдерживаясь, последовал за ней.

– И виной этому ты!

– Какая новость! А я уж было расстроилась, что привилегия раздражать тебя досталась кому―то другому!

Снова зарычал, еле удержавшись от того, чтобы не долбануть кулаком в стену.

– Какого дьявола ты удумала съезжать?! ― она помолчала и, дойдя до столешницы, облокотилась о неё руками. ― Решила в очередной раз показать свою гордость?!

– Причина тебя не касается, ― спокойно сказала Эбби, ― это только моё решение.

– Правда? ― сделал два больших шага, резко схватил её за руку и развернул к себе. ― Но только вот ты не имеешь права принимать такие решения одна.

– Почему? ― вызывающе спросила она. Её глаза потемнели. ― Потому что после того, как ты надел мне на палец кольцо, я должна советоваться с тобой? Это ты хотел сказать?

Её слова ударили хлыстом по обнаженной коже, но ч не подал виду. Я умел терпеть.

– Та помолвка ничего не значила, ― хрипло отозвался, скорее пытаясь уверить в этом самого себя. ― Это был просто спектакль, и ты прекрасно об этом знаешь. ― она будто вздрогнула от услышанного, но сделала и всё возможное для того, чтобы умело это скрыть. ― Но в твоей жизни есть люди, которые заслуживают решать такие вопросы вместе с тобой. Это твоя семья, Эбигейл. Сестры, которые будут идти с тобой бок о бок, и которые так же имеют право голоса.

Она резко выдернула запястье из моей хватки.

– В этой семье решаю только я, ― подобной жестокости в словах и во взгляде, как сейчас, я не видел ещё никогда. От нежной и милой Эбби в один момент не осталось и следа. ― Много лет я пыталась вытащить нас из ямы, в которой мы оказались. Это были долгие и мучительные годы, наполненные болью, страданием, отчаяньем и трудом. Каждодневным, кропотливым и порой слишком непосильным. Мы пробивали себе дорогу вот этими руками, ― она подняла свои ладони вверх, ― и каждую минуту я просила своих сестер надеяться и тихо молиться. Даже тогда, когда сама не знала, стоит ли. Когда уже не верила, что хоть кто―то услышит эти мольбы. Да, мы никогда не знали подобной роскоши, ― усмехнулась она, ― потому что там, где мы выросли, её просто нет. Мне было двенадцать, когда жизнь, которую я любила, превратилась в ад. Мэнди было пять, а Элли всего год. Мы оказались на улице, и единственным местом, где могли получить еду и одежду, был приют. Именно он стал нашим домом. И каждый час пребывания в нём мы боролись за жизнь.

Увидел мимолетный страх в её глазах, и понял, как больно ей было. До сих пор.

– Я защищала своих сестер со дня их рождения. И не перестану делать этого после смерти. Твоё кольцо, ― она бросила драгоценность на стол, следом за ним полетел бумажный конверт, ― и твои деньги. Спасибо за всё. Но дальше мы справимся сами.

Задержал свой взгляд на кольце, а затем слегка усмехнулся.

– Не справитесь.

Эбби замерла на половине пути. Остановилась, а затем не спеша повернулась.

– Что ты сказал?

– Что вы не справитесь, ― повторил, встречая её взгляд. ― И не потому, что в тебе недостаточно силы, а потому, что теперь твоя жизнь находится в моих руках.

– Это не так.

– Так, ― ответил, двигаясь в её сторону. ― Вспомни это чувство. Когда ты находишься на самом краю обрыва, и от твоего следующего шага зависит всё. ― Заметил, как на её лице промелькнула тень страха. ― Вспомнила, верно? А теперь вспомни, кто в эти моменты оказывался рядом, ― двигался неторопливо, почти шептал. ― Решал твои проблемы… тянул от утеса назад… не позволяя каждый раз, снова и снова, лететь с него вниз. ― когда подошел к ней вплотную, услышал, как гулко стучит её сердце. ― Ты зависишь от меня. И понимаешь это.

– Нет, ― завертела головой она, ― я отдала тебе деньги. Вернула кольцо. Ушла с работы. И больше ничего тебе не должна.

– Ошибаешься, ― её аромат окутал каждый миллиметр меня. ― У тебя есть неоплаченный долг. И я собираюсь его забрать.

Эбби подняла на меня глаза. Она боялась. Всё ещё боялась, как бы усердно не старалась доказывать обратное.

– Чего ты хочешь?

– Свои призы, ― ответил, резко разворачиваясь к окну, ― не так давно мы заключили пари, правила которого ты приняла. Из пяти благодарностей, которые мне полагались, была использована лишь одна. А остальные четыре всё ещё нет, ― немного помолчав, повернулся к ней лицом. ― Пришло время потратить их.

– А если я откажусь? ― тихо, но гордо спросила она. ― Заставишь меня силой?

– Скажем так, я имею рычаги, на которые смогу надавить, когда захочу. Это не лучшие методы, но самые действенные. Тебе придется выполнить все условия хочешь ты этого или нет, но можешь сама выбрать способ, ― не сводя с неё взгляда, опустился на кожаный диван. ― И почему―то мне кажется, что ты способна мыслить здраво.

Эбигейл замерла, заново прокручивая в своей голове мои слова. Она понимала, что я не шучу. Прекрасно осознавала, что у меня достаточно власти и уверенности для того, чтобы заставить её подчиниться. И именно поэтому не спешила с ответом.

При всей своей вспыльчивости и редкой безрассудности, она была умной и здравомыслящей. И я знал, что недавние события вынудили её стать менее гордой ― теперь она думала прежде, чем сделать или сказать что―то, что могло навредить её семье.

– Что тебе нужно? ― спросила она, и мой Зверь победно заликовал.

Мне бы хотелось ответить иначе, хотелось бы произнести то, что я ощущал рядом с ней, но сказал лишь то, что четко спланировал в своей голове:

– Чтобы вы остались.

Она молчала, наверное, около минуты, ― по крайней мере, так мне показалось, ― а затем я услышал:

– Что―то еще?

Эбби внимательно смотрела на меня. И по выражению её лица я понял ― она злилась. Очень сильно злилась.

– Ты заберешь свои деньги обратно. Они мне не нужны. Теперь и впредь.

– Как скажешь, ― согласие далось ей тяжело. Она произнесла его раздраженно, но сдержанно, повинуясь его приказу и, в то же время, борясь с ним.

Эбби подошла к столику и взяла с него свежий номер Нью-Йоркских времен. Опустилась на другой конец дивана и, раскрыв газету, зарылась в неё с головой. Мы сидели так минуту или две. Может, больше. Чертовка делала вид, что не замечает меня. Словно меня тут нет. Показывает характер.

– И долго ты будешь так сидеть? ― не сдержавшись, рявкнул.

– Столько, сколько захочу, ― услышал, ― если, конечно, ты снова не прикажешь мне. Ведь, о, какое счастье, у тебя есть ещё целых два желания!

– И я обязательно потрачу их, ― прорычал, ― можешь в этом не сомневаться.

– А знаешь, я и не сомневаюсь, ― Эбби опустила газету вниз, и я встретился с её бешеным взглядом. ― Ты умеешь лишь приказывать и шантажировать! Ах да, и ещё у тебя отлично получается манипулировать! Остальных человеческих талантов ты попросту лишен!

– Да, я такой, ― рыкнул, приходя в бешенство, ― и мне это нравится!

– Но мне не нравится! ― чертовка вскочила на ноги, бросая газету на стол. ― Не нравится, что приходится подчиняться! Не нравится, что приходится зависеть от человека, который ничего не делает без выгоды для себя!

– Об этом нужно было беспокоиться прежде, чем связываться с таким Чудовищем, как я! ― громко объяснил, тоже поднимаясь. ― И прежде, чем ложиться с ним в постель!

Она не ожидала этих слов. Признаться, я и сам не ожидал.

– Я легла в постель не с Чудовищем, ― прошептала она, делая ко мне шаг, ― а с мужчиной, который всеми силами пытается с ним бороться. И пусть та ночь была ошибкой и ничего не изменила, ни единой секунды я не потрачу на сожаления об этом. Никогда.

Мы долго смотрели друг на друга, а затем Эбби отвела свои глаза. Я последовал её примеру, но уловил взглядом красные овальные линии, которыми была очерчена одна сторона газеты. Потянулся к ней и, взяв в руки, пробежался по выделенным фрагментам. Рыкнул и сжал пальцами бумагу, чувствуя, как на меня вновь накатывает волна гнева.

– Что это?

Поняв, что я всё равно уже обо всём догадался, она решила не юлить.

– Я ищу работу.

– По―твоему для таких мест это подходящее определение? ― крикнул, пытаясь не убить её за то, какие отвратительные и «грязные» заведения она выбрала.

– У меня нет образования, ясно? ― развела руками Эбби. ― Ночные клубы и забегаловки в Гарлеме ― единственные мои варианты!

Заметил наполовину заполненную анкету, вложенную в газету. Место и должность на ней заставили окончательно рассвирепеть. Сорвался и порвал её вместе с газетой, вынуждая Эбби ахнуть и расширить глаза.

– Что ты делаешь?! Я почти получила эту работу!!

– Уличной девкой ты работать не станешь, ― прошипел я. ― Усеки это.

– Это должность официантки!

– В таких заведениях это сути не меняет.

– Отлично! ― вспылила она, наблюдая за тем, как её будущее рассыпается на части. ― И что прикажешь делать? Как мне платить за эту огромную квартиру, в которой ты почти насильно заставил нас остаться, и главное, как кормить свою семью? Деньги, как известно, с неба не падают!

– Тебе не нужно платить за квартиру, ― всё ещё злясь, пояснил я, ― эта обязанность всегда лежала на мне. Так будет и впредь. Что касается еды ― каждую неделю сюда будет приезжать Владимир, закупаясь по твоему списку всем необходимым.

– А если я захочу купить что―то еще? Где мне тогда взять деньги?

– Скажешь мне ― я выпишу чек.

Эбигейл усмехнулась, невольно прикрывая глаза и качая головой, словно не до конца веря в услышанное. Она немного помолчала, а затем всё же подняла на меня взгляд.

– Это шутка, да?

Она не ждала ответа, потому что прекрасно знала, что перед ней стоял человек, не привыкший шутить. Эбби подошла к двери, с которой их разделяло всего несколько шагов, и лишь, открыв её, наконец, заговорила:

– Я никогда не буду ничьей содержанкой. Ты тоже усеки это.

В любой другой ситуации, с любой другой женщиной, я, наверное, поступил бы так же, как и всегда ― заставил бы её раз и навсегда понять, чем может обернуться следующая подобная выходка. И эта любая другая никогда снова не посмела бы заговорить со мной подобным образом. Она склонила бы передо мной голову и стала почитать, как Бога.

Но эта женщина была совсем другой. Да, она злила меня, и порой мне хотелось её придушить, но никогда в жизни я не посмел бы вынудить её опуститься передо мной на колени. Никогда бы не допустил такого унижения. Только не с ней.

– Думаю, тебе пора, ― прошептала, давая понять, что более не желает меня видеть.

Я ничего не сказал. Сделал несколько шагов и переступил порог.

Дверь захлопнулась почти тут же, заставив ощутить, как что―то внутри встрепенулось, подпрыгнуло и сжалось.

Я почувствовал боль, но лишь сильнее стиснул зубы ― так было нужно.

На улице меня встретили холод и темнота. Ночь была моим любимым временем суток, поэтому, решив, что заберу машину утром, свернул в переулок, ведущий к дому более длинным путем. Я не понимал, как объяснить то, что эта девчонка заставляла меня испытывать. Но в одном был уверен ― мне хотелось, чтобы она была рядом. Хотелось оберегать её, забирать печали и дарить счастье. От её улыбки, смеха и запаха я сходил с ума. Она доводила меня до безумия, но вместе с тем, заставляла становиться другим.

Она делала меня Человеком. Пусть и всего на время.

– Тащи её живее, пока нас не заметили.

Голос неподалеку заставил меня замедлить шаг.

– Скажем, что сняли шлюху, ― усмехнулся другой, ― девка всё равно не сможет возразить.

Говорили двое мужчин. Я разглядел их силуэты и, уйдя в тень, прислушался.

– Нахрена ты подсыпал ей столько наркоты? А если она сдохнет от передоза? ― первому мужчине, судя по голосу, было около тридцати, и он явно злился.

– Ты прав… будет жаль, если я не успею насладиться такой красоткой.

Вгляделся в темноту. Второй мужчина прислонил девушку к стене в переулке, пока она безвольно, словно кукла, пыталась устоять на ногах.

– Ты что, собираешься сделать это прямо здесь? ― прохрипел первый. ― Дик, ты спятил?!

– Лучше на шухере постой.

Первый выругался, но всё же отвернулся, изредка поглядывая то направо, то налево. Мне показалось, что руки второго потянулись к краю короткой юбки. Ублюдок сильнее прижал девушку к бетону, а другой рукой схватил за волосы.

– Пожалуйста… ― её шёпот был слышен едва, но я сумел уловить в нём страх.

– Тише, детка, не переживай, ― успокаивал её, расстегивая ремень, ― тебе и со мной понравится.

– Нет… прошу…

– Кончай уже с ней! ― рычал первый. ― И заткни рот, чтобы не хныкала! Ненавижу бабье нытье…

– Как эпично, ― произнес, а затем вышел из тени и мгновенно отправил свой кулак прямо в его нахальную рожу.

– Твою мать, ― застонал ублюдок, хватаясь за свой разбитый нос.

Схватил его за шиворот и со всей силой долбанул мордой о своё колено. Когда ещё один кулак прилетел ему в живот, он снова застонал и, корчась от боли, упал на асфальт.

– Клайд хватит измываться! ― не повернувшись, ухмыльнулся Дик, раздвигая девушке ноги, пока та беспомощно извивалась. ― Иди и себе найди девку.

Когда девушка повернулась, я замер.

Эти синие глаза и растрепанные светлые волосы… нет, я просто не мог ошибаться.

Она выдохнула, а затем посмотрела прямо на меня. Она узнала меня. Я мог бы поклясться, что узнала. Заметил её потекшую тушь, размазанную помаду и совершенно беззащитное состояние, и ощутил, как волна ярости накатила с удвоенной силой.

– Повернись… идиот… ― прохрипел его друг, закашлявшись, и, когда тот развернулся, я отправил кулак и в его морду.

Ублюдок отлетел в сторону, ударившись о стену, но следующий мой выпад предупредил ― нагнулся, отправляя свой кулак мне в живот.

– Что? Решил заделаться героем? ― спросил он, сплевывая кровь. ― Тебе со мной не справиться. Я ― Зверь!

– Да, ― ответил, выпрямляясь, ― как раз хотел сказать тебе то же.

Зарычал и долбанул по легким, перекрывая ему кислород, а затем впечатывая в стену. Ублюдок больно влетел в камень, но пригнулся перед новым ударом и, схватив меня за ноги, отправил его на асфальт. Я перехватил его кулак и, отшвырнув, поднялся.

– А ты неплохо дерешься, ― запыхавшись, признал Дик.

– Так же, как и ты болтаешь, ― снова ударил, но теперь уже прямиком в челюсть.

На время ублюдок потерял ориентацию, но вскоре собрался и, пригнувшись, нанес мне удар в ребро. Я должен был взреветь, но не почувствовал абсолютно ничего. Всё, что ощущал ― дикая злость, которую почти не имел сил контролировать. Если мой Зверь захочет, то отправит ублюдка на тот свет. А он очень сильно этого хотел.

Сделав разворот, сбил парня с ног и, воспользовавшись его растерянностью, схватил за куртку и снова ударил в лицо. Затем ещё раз и ещё. Бил со всей свирепостью. Забывая о том, что могу убить. А, возможно, прекрасно об этом помня.

Удары сыпались чаще, я совершенно терял контроль, не слыша мольбы того другого, который просил оставить его друга в живых.

Но разве эта мразь заслуживала жить? Разве заслуживала?

– Пожалуйста… ― почувствовал, как дрожащая рука легла мне на плечо и только тогда остановился. ― Не надо… умоляю…