Твой дым

Закусила губу, не понимая, могу ли вмешиваться.

Мне хотелось знать правду, хотелось… но я не знала, чем эта правда обернется.

– Эл, ― неслышно подошла к подруге, ― могу я с тобой поговорить?

– Да, конечно, ― она улыбнулась, отвлекаясь от игры с Адель, ― милая, помучай пока дядю Грега, хорошо? А мы скоро вернемся.

– Хорошо, тетя Элейн, ― радостно ответила девочка и в следующую секунду с криками «банзааай» прыгнула Мартину на шею, повалив его на пол.

Он рассмеялся и начал щекотать её, заставляя звонко расхохотаться.

– Ты хотела что―то спросить? ― угадала Элейн, прикрывая дверь кабинета.

– Да… ― выдохнула, пытаясь сконцентрироваться на главном. Собралась с мыслями, а затем просто их отпустила. ― Я на самом деле пыталась сама во всем разобраться, но разве это возможно, если этот невыносимый себялюбец либо кричит, либо молчит? Я уже и с одной стороны к нему подошла и с другой, а всё, что он может сказать мне, это: «не лезь в мою жизнь»!

Развела руками и, не обращая внимания на растерянное лицо напротив, продолжила.

– Но я же просто хочу помочь ему. Просто пытаюсь показать, что всё совсем не так, как ему кажется. Что в мире всё ещё светит солнце и слышен детский смех, а это значит, что даже если однажды ему сделали больно, это не означает, что так будет снова. Понимаешь?

– Да, но…

– Вот! ― перебила её. ― А он не понимает! Дальше своего носа не видит! Даже помощь мою принимать отказывается, будто бы у него таких предложений целый легион, ― когда повернулась, осознала, что Элейн до сих пор не шевелясь внимательно наблюдает мой сольник. Вымученно закрыла лицо руками и, замотав головой, опустилась в кресло. ― Боже, прости… иногда я совсем не умею тормозить…

– Всё нормально, ― она подъехала ближе, ― и знаешь, иногда даже я не могу понять своего брата до конца.

– Я просто… действительно хочу понять, что так сильно изменило его. Ведь Дарен был таким не всегда, правда? ― подняла на подругу глаза, по её взгляду поняв, что была права. ― Знаю, это совсем не моё дело, но я вижу, как ему больно, Эл. Вижу, как каждую секунду своей жизни он сражается сам с собой, пытаясь что―то забыть или наоборот… и я просто не могу смотреть на это и оставаться безразличной. ― немного помолчала, а затем снова покачала головой. ― Господи, я даже не знаю, зачем начала этот разговор. Сейчас у тебя есть все основания подумать: «эй, кто дал этой сумасшедшей право лезть в нашу семью?».

– Не говори так, ― тихо сказала Элейн, а затем накрыла своей ладонью мою, ― у тебя есть такое право, Эбби. Есть потому, что я знаю, как ты относишься к Дарену. И вижу, что это взаимно.

Застыла, ощущая, что с трудом дышу:

– Я не думаю, что…

– Поверь моему глазу, ― мимолетно улыбнувшись, сказала она, не позволяя мне договорить. ― Возможно, я знаю тебя недостаточно хорошо, но вот мой брат, при всем своем ослином упрямстве, моя точная копия. Хотя и эта черта, пожалуй, у нас общая, ― добавила она, но почти тут же вернулась к теме разговора. ― Я хочу сказать, что всегда знаю, когда он зол, расстроен, чем―то загружен или слегка привирает. Я улавливаю любую его эмоцию, как собственную, потому что между нами есть связь, ― Элейн немного помолчала, а затем взяла обе мои руки в свои, ― ты небезразлична ему. Но раз за разом он будет усердно доказывать обратное и не остановится, пока окончательно не оттолкнет тебя. Потеря Эрин до сих пор причиняет ему боль.

Элейн сказала последние слова словно на автомате, опустив глаза вниз, и даже не заметив, что они заставили меня замереть.

Эрин? Снова это имя.

Сначала Пол упомянул о ней в зоопарке, когда говорил, что после неё я стала первой, которой удалось что―то в нем расшевелить, а теперь и Элейн сказала, что её потеря причинила ему боль. Значит, эта самая Эрин всё же была важным человеком в его жизни, в противном случае стали бы они вспоминать о ней?

И разве неважные люди могут сделать так больно?

– Эй, ну что за шушуканья вы здесь устроили?

– И когда ты научишься стучать? ― рассмеялась Элейн.

– Когда цапли научатся летать, ― с улыбкой ответил Грег, а затем схватил меня за руку и, сдернув с кресла, закружил, напевая песню из гостиной. ― «Женщина, о, женщина, не будь ко мне так жестока! Ты ― самая жестокая старушка на свете…»

– Грег…

– «Но, если ты так сказала, то я соберу свои вещички и уйду».

– Что ты делаешь? ― смеялась, пока он кружил меня в танце.

– Давай, подпевай мне, ― весело кричал он, но я лишь вертела головой.

– Я испорчу легендарную песню!

– Это блюз, детка, ― он улыбнулся и, снова крутанув меня, прижал к себе, ― его невозможно испортить.

Мы находились так близко друг к другу, что я чувствовала запах мускуса, сандала и тоненьких ноток ванили, исходивших от его кожи. Его серые глаза смотрели точно в душу, и, казалось, время даже ненадолго остановилось. Или все же показалось?

– Нет―нет―нет!!! Посади меня на место!!!

Веселое визжание заставило нас одновременно обернуться. Пол подхватил Элейн на руки и стал кружить по залу, пока она предпринимала отчаянные попытки ухватиться за его рубашку и заставить его снова вернуть её в коляску.

– Ни за что, ― усмехнулся он, и снова закружил её, вынудив рассмеяться.

Адель задорно танцевала неподалеку, таская за руки миссис Поттс, и, смотря на всё это, я не смогла не улыбнуться.

– Видишь, как они веселятся, ― подытожил Грег, заставив снова посмотреть ему в глаза, ― когда же и ты уже сдашься? ― весело покачала головой, но позволила ему, наконец, повести. ― «А теперь, детка, послушай, ― начал петь он голосом Рэя. ― Не поступай так со мной, потому что однажды я вновь встану на ноги».

– «И так понятно, что это случится, но мне наплевать, ― улыбнулась, включившись в «игру». ― У тебя нет денег, и, к тому же, ты не так уж и хорош».

– «Ну, если ты так говоришь, ― он театрально развел руками, пока я продолжала смеяться, ― то я соберу свои вещички и уйду».

– «И правильно сделаешь», ― в один голос закричали все.

– «Проваливай, Джек, и больше не возвращайся, не возвращайся, не возвращайся! Проваливай, Джек, и больше не возвращайся, не возвращайся», ― пели мы, смеясь.

Грег подхватил меня на руки, и от неожиданности я завизжала.

– Нет, что ты творишь? ― запаниковала. ― Грег, я упаду!

– Это вряд ли, ― рассмеялся он, и начал кружить меня по залу, пока я то ли от удовольствия, то ли от страха не могла успокоить истерики.

– Только остановись, Грег Мартин, и, обещаю, тебе несдобровать!

– Тогда лучше буду кружить тебя вечно!

– О, Боже, ― вцепилась в его рубашку и закрыла глаза.

Решила ловить этот момент и чувствовать. Просто чувствовать ― ведь это то, чего мне действительно так сильно не хватало. Большой и величественный дом, каким он показался в самом начале, был полон отзывчивых, добрых и теплых людей, рядом с которыми мне было хорошо и уютно. И я хотела сохранить в своей памяти каждую секунду этого волшебного дня Благодарения.

Когда Грег остановился, я открыла глаза. Только спустя несколько секунд, когда музыка кончилась, невольно перевела свой взгляд на дверной проем и ощутила, как всё внутри моментально опустилось. Там стоял Он ― причина, по которой моё сердце сейчас так бешено стучало. Его скулы были плотно сжаты, тело напряжено, пальцы стиснуты в кулаки, а в глазах горел огонь.

Сам Дьявол воплоти. Причем дико злой Дьявол.

– Мм―м, Грег… не мог бы ты поставить меня на ноги, ― прошептала, понимая, что если пробуду в его объятьях еще хотя бы секунду, то этот дом превратится в Ад.

– Ой, точно, прости, ― он тут же исполнил мою просьбу, и я почувствовала себя в безопасности.

В относительной.

– Эй, где ты ходил? Ты пропустил всё веселье! Грег так здорово нас развлекал!

– Не сомневаюсь, ― холодно ответил он.

Но только я знала, что при этом он кипел от ярости. И что ему было совершенно не до того спокойствия, которое он пытался изобразить.

«Ну не смотри же на меня так, не смотрииии», ― мысленно молила, потому что больше не могла чувствовать, как всё внутри стучит, колотится, дрожит, переворачивается, опускается, поднимается, а затем возвращается к исходной точке и повторяется сначала.

Словно несется по бесконечному кругу.

– Может, чаю? ― предложила Элейн. ― Миссис Поттс, вы не будете так добры…

– Я сама, ― казалось, я сказала это слишком резко, но слова вырвались сами, потому что я увидела в них возможность хотя бы на некоторое время покинуть эту душную комнату и избавиться от Его давящего взгляда. ― Я хотела сказать, Вы можете отдохнуть. А я принесу чай.

– Милая, ты уверена? ― спросила миссис Поттс.

– Конечно. Мне хочется что―то сделать для вас. И это доставит мне удовольствие.

– Пусть идет, ― дала добро Элейн, замечая вопросительный взгляд своей работницы. ― Прямо по коридору до самого конца и направо… о, чай в столе в тумбочке на верхней полочке!

Последние слова она крикнула мне в спину, потому что я как сумасшедшая, не разбирая ничего вокруг, неслась в сторону кухни.

Я могла поклясться, что как только вышла, дышать стало намного легче. Сердце и пульс понемногу успокаивались. Жаль о моих мыслях нельзя было сказать того же.

Он так смотрел на меня… так, словно… нет, это глупости, Эбби, он не мог тебя ревновать. Да и с чего бы? Подумаешь, один раз поцеловались, и что с того? Он, наверное, каждый день целует сотни таких девушек, как ты. Скривилась, представив себе эту картину, а затем покачала головой, ― да, и всё же ты слегка перегнула.

За своими мыслями не заметила, как добралась до кухни. И, о, Боже, сколько же здесь было места, а главное… верхних полок! Подойдя к первому выбранному наугад шкафу, не спеша подняла глаза и ужаснулась, когда поняла, насколько это высоко.

Господи, ну неужели нельзя было сделать верхнюю полку немного пониже? Или они думают, что в богатых домах живут исключительно жирафы?

Окей, пусть так! Только вот и я далеко не промах.

Подставив к кухонной тумбе табуретку, забралась на неё и победно улыбнулась.

Вот так―то!

– Чай, где же ты… ― поочередно открывала дверцы, ― ммм… крупа, соль, что―то зеленое… что―то красное и ужасно похожее на перец. Здесь кукуруза, а там… ― слегка откинувшись назад и, встала на носочки, пытаясь заглянуть на самую верхнюю полку.

– А там сахар, ― неожиданный голос заставил меня резко развернуться, но нога скользнула к краю и, не устояв, я с визгом полетела вниз.

Дарен моментально оказался рядом и подхватил меня как раз в тот самый момент, когда я в страхе зажмурилась, думая, что обреченно окажусь на полу.

Почувствовав опору, вцепилась пальцами ему в плечи, сминая идеально отглаженную ткань и ощущая, как его руки сильнее обнимают спину.

Он держал меня так крепко, словно боялся, что я всё еще могу упасть, а мне до дрожи захотелось падать снова и снова, лишь бы всегда чувствовать его так близко. Безумие? Возможно. Но как же я хотела, чтобы оно не кончалось.

Медленно открыв глаза, встретилась с его голубыми глазами и тут же замерла, утонув в их невероятной нежности. Второй раз за пять минут я случайно оказывалась в объятиях мужчины. Но только если в руках Грега мне было спокойно и уютно, то в Его руках у меня бесконтрольно перехватывало дыхание.

Когда его руки скользнули вниз по спине, инстинктивно приоткрыла губы и задрожала. Дарен так осторожно поставил меня на ноги, словно одно неосторожное движение могло разбить меня, как хрупкое стекло.

Ощутила, как он убрал руку с талии, а затем медленно потянулся себе за спину. Всего две секунды услышала звук открывающейся дверцы, а через пять ― его тихий голос:

– Вот чай, ― он поднял вверх небольшую оранжевую коробочку, теперь в его словах слышался укор, а нежности ― как ни бывало.

– Но полка…

– …в тумбочке, ― твердо пояснил он, ― не в шкафу.

Вот он ― тот самый, неловкий момент.

Постоянно выставлять себя дурой ― что может быть проще для дуры?

– В столе… ― прошептала, теперь отчетливо вспоминая слова Элейн. ― Верно… совсем вылетело из головы…

– Растерянность в мыслях, дрожь в теле… это естественно, учитывая, что ты готова была отдаться Грегу Мартину прямо в моей чертовой гостиной.

Вздрогнула и тут же подняла на него свои глаза.

– Что ты сказал?

Я на самом деле думала, что ослышалась, но его лицо подтвердило всё еще до слов:

– Ты прекрасно слышала, ― он бросил взгляд полный ярости и ненависти, а затем скинул с себя мои руки, заставляя задрожать сильнее. ― Или будешь отрицать, что несколько минут назад ты весело смеялась, охотно на него запрыгивая?

– Что? ― казалось, что я вот―вот лишусь дара речи. ― Мы просто танцевали…

– Держишь меня за идиота? ― рычал он, и я чувствовала его гнев каждой клеточкой. ― Думаешь, я не знаю, как люди смотрят друг на друга, когда просто танцуют, а когда думают о том, как бы поскорее остаться друг с другом наедине? ― из последних сил сдерживала обиду, надеясь, что он остановится. ― Он проявил к тебе интерес, а ты и рада, верно?! Тебе понравилось, что такой статный и обеспеченный мужчина обратил на тебя внимание, да? Ну еще бы! Сам доктор Грег Мартин собственной персоной!

– Прошу… это не так…

– Ты ведь заприметила его еще на том вечере, я прав? ― Дарен и не думал прекращать. Его гнев, кажется, становился лишь сильнее. ― Тогда тебе показалось, что он довольно неплохой вариант, ведь так? Холостой, красивый, богатый… так ты рассуждала?

Мои губы дрожали, но я всё ещё отчаянно вертела головой:

– Хватит…

– Ты решила, что тебе нужен кто―то еще? Решила, что он будет твоим запасным, если со мной ничего не получится? ― вздрогнула, поймав его бешеный взгляд. ― Скажи, я прав? Я по глазам твои вижу, что если бы вы были одни, то ты бы уже давно не думая прыгнула к нему в койку!!

И тут я не сдержалась.

Как бы больно мне ни было, собрав всю свою обиду в кулачок, замахнулась и со всей возможной силой ударила его по щеке. Слезы ручьями лились по лицу, ладонь горела от резкой пощечины, а сердце так сильно терзалось, что, казалось, я не справлюсь.

Дарен на мгновение прикрыл глаза, и я этим воспользовалась:

– Я никогда не лягу в постель из―за денег или статуса, ― слова резали, словно кинжал по живой плоти, но я преодолевала боль.

– Почему? ― он резко схватил меня за локти и прижал к себе. В его глазах горел тот же дьявольский огонь, но я продолжала вызывающе на него смотреть. ― Разве это так сложно? А? Скажи мне! ― Дарен встряхнул меня. ― Скажи мне, Эбигейл, почему ты не легла бы под него? В чем истинная причина?!

– В том, что для меня это значит навсегда отдать человеку своё сердце, ― сквозь слезы, но сжав зубы, тихо ответила я, ― но вряд ли вы в состоянии это понять.

Еще на секунду задержав на нем свой взгляд, сделала усилие и решительно выдернула свои руки из его хватки. Практически выбежала в коридор, чувствуя, что ещё лишь мгновение, и просто потеряю силы. Пройдя несколько шагов, вцепилась в стенку, потому что за пеленой просто не различала дороги.

Слышала, как Дарен зарычал, со всего размаху стукнув кулаками по столу, и это вызвало сильнейшее жжение внутри.

Я ненавидела его.

Ненавидела рассудком, здравым смыслом и этой щемящей болью в груди… но вместе с тем, именно из―за этой самой боли понимала, что какие бы доводы не приводил мой разум, моя душа ведала то, о чем до этих самых пор не подозревала даже я сама.

И пока мой ум шаг за шагом разбивал моё чувство на миллион мельчайших осколочков, сердце старательно собирало их воедино.

18. Эбигейл

Страх ― величайшее оружие в мире. Он может разрушать нас, но одновременно и давать силы, чтобы сражаться. Он наш друг, но вместе с тем и враг. До тех пор, пока ты контролируешь его ― он служит тебе, но, если ослабеваешь хватку, понимаешь, что он способен убить.

Наши чувства так же могут сделать нас сильнее или же окончательно сломать. Они похожи на страхи. Они связаны с ними. Мы часто боимся рисковать, и выбираем тот вариант, который кажется наиболее безопасным, а именно ― задавить в себе любые, даже самые незначительные чувства. Мы отказываемся бороться, потому что что―то пережимает нам горло, стискивает сердце… ― и это делают наши страхи.

Они естественны. Порой необходимы.

Но в больших количествах, они ― наш яд.

Опустила глаза на ладонь и медленно провела по ней большим пальцем. Она всё ещё горела от недавнего удара, а воспоминания об этом причиняли всё такую же сильную боль.

Как он мог говорить всё это? Как мог думать, что я могла лечь в постель с мужчиной из―за денег? Вряд ли Элейн была права. Этот человек не мог ничего испытывать. Не мог чувствовать то же, что и я.

– С тобой всё в порядке? ― голос Грега заставил вернуться в реальность, и я тут же положила руки на подлокотники. ― Ты ни слова не сказала после того, как мы уехали.

– Прости, ― прошептала, ― я просто очень устала и хочу домой.

– Скоро приедем, ― заботливо произнес, накрыв своей рукой мою. ― Обещаю.

Подняла на него свои глаза и тут же почувствовала, как по телу разлилась волна приятного тепла. Рядом с ним мне снова было спокойно. Это словно находиться в тихой гавани и понимать, что она забирает всё плохое, оставляя лишь хорошее. Когда Грег был рядом, я не чувствовала шторма… только штиль. Он невольно переносил меня в место, дающее безопасность и защиту, место, где я могла расслабиться и отдохнуть от суеты.

Сердце стучало ровно, напряжение спадало, пульс выравнивался… разве не это так ценно в отношениях с людьми? Когда ты ощущаешь умиротворенность и безмятежность вместо того, чтобы чувствовать тревогу и беспокойство?

Вибрация мобильного заставила опустить глаза на экран.

«С нами всё хорошо. Малышка всё так же крепко спит. Как доедешь ― напиши!»

Сообщение от Элейн вызвало на губах невольную улыбку.

Пока я приводила себя в порядок, смывая следы произошедшего инцидента, Адель уснула в одной из гостевых спален. Элейн удалось уговорить меня не будить малышку, пообещав, что утром Пол привезет её домой.

«Не отходи от неё», ― написала не без дрожи.

Я давала Адель успокоительные и весь день делала всё, чтобы она смеялась.

Но вдруг что―то пойдет не так? Вдруг её кошмары повторятся и сегодня?

Меня даже не будет рядом, чтобы обнять, успокоить…

Прикрыла глаза и сделала успокаивающий вдох.

Возможно, доктор Ховард прав. Мне нужно научиться отпускать свои страхи. Нужно понять, что я не смогу всегда быть рядом. И что, как бы сильно мне не хотелось защитить Адель от мира, она не сможет спрятаться от него навсегда.

«Обещаю», ― пришел ответ, и я расслабилась.

Простое слово. Но оно так согревало душу, как никогда бы не согрело никакое другое.

Когда мы остановились, Грег обошел машину и, открыв переднюю дверцу, протянул свою руку.

– Ты точно в порядке?

– Да, ― тихо ответила, ― точно.

Нужно собраться. Не хватало, чтобы он догадался о причине моего состояния.

– Ты… я могу попросить твой номер? Телефона, ― уточнил он, замечая мою растерянность, ― мне бы очень не хотелось терять такого человека… но ведь я уже знаю, где ты живешь, тогда зачем мне номер, верно? А он нужен потому, что я не могу просто заявиться к тебе, когда мне вздумается и… ― Грег усмехнулся и как―то неловко запустил пальцы в волосы. ― Прости, я несу какую―то ерунду.

– Вовсе нет, ― невольно улыбнулась, а затем достала ручку и блокнот и, написав свой номер, протянула листок. ― Мне бы тоже не хотелось терять такого человека.

– Я рад это слышать, ― он тоже улыбнулся.

Между ними повисло молчание. Неловкое? Возможно. Да. Немного. Боже…

– Ну… я пойду, ― указала рукой в сторону двери, ― у меня ещё много дел: нужно убраться к приезду девочек и приготовить что―нибудь поесть.

– Я могу помочь. Из меня получился бы неплохой повар, ― он усмехнулся, ― когда мне было девять, я выиграл кулинарный конкурс в школе и получил приз: своё наполовину съеденное блюдо и сто нарисованных долларов. Правда вот в роли уборщика я себя ещё не пробовал. Но думаю, что буду забавно смотреться в фартучке, как думаешь?

– Не сомневаюсь, ― рассмеялась и кивнула. ― Спасибо, Грег. За всё. Правда. Но я хотела бы немного побыть одна.

– О, миледи, ― он улыбнулся, ― ваше слово для меня закон, ― а затем взял меня за руку и осторожно коснулся губами тыльной стороны ладони. Слегка вздрогнула, но руки не убрала. ― Я могу позвонить тебе?

– Думаю, что для этого я и дала тебе свой номер, ― смущенно прошептала.

– Я позвоню, ― уверенно сказал Грег, а затем, еще ненадолго задержав на мне свой взгляд, направился к машине.

Вошла в квартиру и прислонилась спиной к двери, позволяя мыслям полностью меня поглотить. Я вспомнила игру, разговор с Ним, Его разъяренные взгляды, ссору… опять же с Ним… почему именно Он всегда был в голове? Почему я постоянно думала о Дарене?

Настойчивый стук в дверь прервал мои размышления.

Неужели Грег?

Бросила сумочку на диван и распахнула дверь.

Глаза расширились, и я инстинктивно вцепилась пальцами в дерево.

– Ты…

– Ждала своего доктора? ― выпалил Дарен, залетая в мою квартиру словно торнадо. ― Извини, если разочаровал!

Не без беспокойства, которое я теперь всячески пыталась скрыть, осторожно закрыла дверь и снова прислонилась к ней спиной.

Так было проще, ― когда я чувствовала опору.

– Что ты здесь делаешь? ― старалась говорить холодно, предпочтя никак не реагировать на очередной ядовитый сарказм с его стороны.

– Пришел узнать, какого черта ты флиртовала с Грегом Мартином?! И какого черта позволяла это делать ему?! Ах да! И еще, какого черта он целовал твою руку?!

От его злости и крика даже мой дом, кажется, содрогнулся.

– Не думаю, что это твоё дело, ― резко отрезала, преодолевая дрожь, ― моя жизнь тебя не касается.

– Нет, касается, ― взревел Дарен, подходя ближе, ― и ты ответишь на все мои вопросы!

– Я не дам ответа ни на один из них, ― старалась говорить как можно тверже, ― и ты не сможешь меня заставить.

– Уверена? ― он подошел почти вплотную и упер руки по обе стороны от моей головы. ― Потому что я думаю иначе.

Дьявольская ярость, которая еще секунду назад горела в его глазах, движениях и словах исчезла так же, как и появилась ― в одно мгновение. Я ощущала, как от его близости кружится голова, а от горячего дыхания кожа покрывается мурашками.

Сильнее вжалась в стенку. Грудь часто вздымалась, а пальцы царапали краску на двери. Я не знала, как справиться с тем, что чувствовала, но понимала, что теряла контроль.

– Тебе лучше уйти, ― выдохнула, отчаянно пытаясь дышать.

– Нет, ― тихо ответил он, медленно приподнимая её подбородок вверх, ― больше я не совершу подобной ошибки.

Я мгновенно растворилась в его глазах. Безвозвратно пропала в его запахе и словах. С каждой секундой он забирал меня всё глубже и глубже, в свой личный Ад. А я безвольно, как послушная раба, следовала за ним.

Он сжал свою руку в слабый кулачок и указательным пальцем мягко коснулся моей щеки. Резко выдохнула и прикрыла глаза, чувствуя, как на его прикосновения отзывается каждый участочек тела. Он вел нежную дорожку из прикосновений по моей щеке и подбородку, заставляя ощущать, как кровь быстрее бежит по венам.

Из горла вырвался едва различимый стон, когда он провел большим пальцем по нижней губе. Чувственность этого момента заставила задохнуться.

– Дарен…

– Я не могу контролировать это, ― прошептал у моего уха, ― останови меня, или будет уже слишком поздно.

Открыла глаза, осознавая, что он прав. Если я не прекращу это, то, возможно, мы оба об этом пожалеем. Но кто бы сейчас знал, как плевать мне было на свой здравый смысл.

Я помедлила всего секунду, после чего, послав далеко и надолго все предрассудки, притянула его к себе и поцеловала. Страстно. Сильно. Со всем чертовым желанием, которое уже который день заставляло тело сгорать в дьявольском огне.

Обняв руками спину, одним движением он приподнял меня, позволяя обхватить ногами его бедра, а затем прижал к стене. Я обвила руками его шею, прижимаясь к нему сильнее и чувствуя, как с каждым мгновением желание внутри разрастается всё сильнее.

Ощущала вкус темного шоколада на языке, но даже его горькость никогда не казалась мне слаще, чем сейчас. Я жадно вбирала этого мужчину и пыталась отдать ровно столько же в ответ.

– Ты уверена? ― на пределе прохрипел он, сумев прервать поцелуй.

Я видела, как тяжело ему было сдерживаться, и то, что он делал это ради меня, заставило что―то внутри предательски ёкнуть.

– Нет, ― тихо ответила, снова обхватив руками его лицо, ― но это лучшее, в чем я когда―либо сомневалась.