Моё пламя

Да! Боже, да!

– Что? ― нервно усмехнулась. Слишком нервно. ― Нет, я не… там внизу без меня будет полный бардак…

Повернулась, на дрожащих ногах почти что бросившись к выходу, а затем приоткрыла щелку, но сделать шаг уже не успела. Дарен стремительно нагнал меня и хлопнул дверью, заставляя испуганно подпрыгнуть.

– Ты дрожишь.

Это был не вопрос.

Просто находясь всего в нескольких дюймах, он чувствовал, что происходило с моими телом. И, если так продолжится дальше…

– Не надо, ― тихо попросила, вновь потянувшись к ручке, но Дарен успел осторожно перехватить запястье.

– Твой пульс начинает бешено колотиться, ― прошептал он, осторожно разворачивая меня к себе. Я повиновалась ему, но глаз не подняла ― боялась. ― Ритмы сердца становятся чаще. И это происходит всегда, когда я приближаюсь к тебе.

Его пальцы едва ощутимо коснулись лица ― по коже вновь пробежало электричество. Я невольно приоткрыла губы и закрыла глаза.

Он был прав. В Его ― и только в Его ― присутствии всё внутри подпрыгивало, переворачивалось, стучало и клокотало. И я никак не могла этого изменить.

Горячее дыхание обжигало. Я не видела, но ощущала, что он находился всего в каком―то ничтожном дюйме от губ, но самое невероятное было то, что мне совсем не хотелось сопротивляться. Не хотелось вырываться, брыкаться и лгать. Больше нет.

– Я не перейду границу, пока ты не позволишь мне, ― тихо произнес Дарен, заставляя сердце вновь понестись во весь опор. ― Больше между нами никогда не встанет заблуждение или обман. Я хочу тебя. Но лишь настоящую. Только свою.

Медленно, с некоторой опаской, подняла на него глаза. Зная, что совершаю ошибку, всё равно кинулась в эту бездонную пропасть, в который раз, безвозвратно, по собственной воле, утопая в этих мучительно―синих глазах.

Одна ошибка безвыходно тянет за собой другую.

Возможно, в другой ситуации я бы поспорила с собственным же выводом, но не сейчас. Сейчас я хотела совершенно иного. Приподнявшись на носочках, подалась вперед и, выдохнув, коснулась его теплых губ. Дарен дернулся, словно почувствовал внезапную боль, но не отстранился. Обняв, сильнее притянул меня к себе.

Она обвила руками мою шею: осторожно, нежно, но в то же время крепко, почти безумно, будто бы боялась, что может меня потерять.

От её кожи исходил аромат сладких ягод, а волосы пахли розой и сандалом.

Впервые в жизни я затягивался настолько глубоко, чувствуя боль, но, несмотря на это, как безумец пытаясь вдохнуть её полностью, целиком, без остатка; прижимая к себе лишь сильнее.

Эбби глухо застонала ― поддавшись безрассудству, задрал её платье и рывком приподнял за бедра. Она судорожно выдохнула, а затем плотнее вжалась в моё тело. Я чувствовал её желание: дикое, необузданное, лишающее последнего контроля.

Резко прижав Эбигейл к стене, потянулся к лифу её платья и, нащупав плетение корсета, грубо дернул за него, заставляя ткань затрещать, а затем разорваться по шву.

Она ахнула, но поцелуй приглушил звук, а возмущение ― если она его и испытывала ― испарилось сразу же, как только мои руки коснулись обнаженной спины.

Её пальцы с невероятной быстротой и проворством расстегнули пуговицы рубашки, отшвырнув её на пол, как совершенно ненужную, крайне бесполезную вещь.

Уложив Эбби на кровать, стянул с неё платье, заставляя тело, соприкоснувшись с прохладным воздухом, покрыться сеточкой из мелких мурашек. Руки обхватили талию, а губы начали прокладывать нежную дорожку по внутренней стороне бедра.

Шелковая простынь смялась.

Найдя края тонкого шелкового белья ― последнего, что всё ещё бесполезно прикрывало её податливое тело ― потянул его вниз, заставляя Эбби послушно приподняться.

Отбросив кусок ткани в сторону ― туда же полетели и мои выходные брюки ― стал жадно целовать каждый её дюйм, поднимаясь выше и вынуждая её выгибаться.

Поцеловав набухшую грудь, царапнул затвердевший сосок, вынуждая тонкие пальцы сильнее стиснуть атласную ткань. Эбби прикусила губу и закрыла глаза.

Мне бы очень хотелось продлить этот момент ― заставить её извиваться под моими прикосновениями, стонать и умолять не останавливаться, но Зверь внутри принял пальму первенства окончательно. Грубо раздвинув дрожащие ноги, одним мощным рывком я вошел в неё, вынуждая инстинктивно вцепиться в мои плечи.

Один толчок. Второй. Третий.

Эбби пыталась себя контролировать, но стоило мне ускорить темп, ворвавшись в неё частыми сокрушительными импульсами, и она как одичавшая, вцепилась в мою кожу. Внезапное жжение заставило зарычать. Не помня себя от желания, вколотился в неё сильнее, и для того, чтобы заглушить её безудержный всхлип, накрыл влажный рот своим.

Я целовал её исступленно, безудержно, дразня языком и совершая толчки всё интенсивнее и мощнее. Эбби обнимала ногами мои бедра и прижимала к себе со всей неистовостью, вынуждая наполнять её больше, проникать глубже.

Ногти невыносимо царапали спину, но я понимал ― она нуждалась в этом. Я позволял раздирать кожу, зная, что мои яростные, совершенно варварские движения так же причиняют ей боль. Но, смешиваясь с удовольствием, эта бешеная страсть возносила нас на самый пик, заставляя безвозвратно терять себя, но навсегда обретать друг друга.

Я нуждался в этой женщине. Каждую секунду, каждое мгновение своей жизни. Потому что лишь рядом с ней мой Зверь успокаивался ― я начинал чувствовать, учился видеть мир иначе.

Только когда она была рядом, боль покидала мою душу.

Её руки лечили. Глаза заставляли верить в добро. Она была моим Ангелом. Даром, который я бережно сожму в ладонях, чтобы больше никогда не потерять.

Проснулась, ощутив, как похолодели кончики пальцев ― тоненькое одеяльце прикрывало ноги не полностью, а кондиционер всё это время работал почти на максимуме. Его крепкие руки до сих пор обнимали мою талию, прижимая спиной к массивной, слегка влажной груди.

От Него исходил запах бешеного, дикого секса ― мужской запах без лишних примесей и концентраций. А ещё я чувствовала совершенно невероятные ароматы Верности, Надежности, Любви и Безграничного Счастья ― так мог пахнуть лишь очень родной, очень близкий сердцу человек. И именно так пах этот мужчина.

Дарен глубоко вдохнул и неосознанно перевернулся на спину, нехотя ― даже во сне ― всё же слегка ослабляя хватку. Воспользовавшись этим, осторожно выскользнула из―под прохладной ткани и опустила ноги на мягкий ковер.

Взгляд переместился на безнадежно испорченное платье, валяющееся в углу комнаты. Другая одежда была в номере на три этажа ниже, и для того, чтобы добраться до него, мне пришлось бы пройти через коридор, проехаться в лифте, а затем снова пройти через коридор. Голой. Даже при самом удачном раскладе, при котором по пути я ни с кем не столкнусь, это всё же был не лучший вариант.

Улыбнувшись, подхватила с пола белоснежную рубашку, слава Богу целые черные трусики и, приподнявшись на цыпочки, стала прокрадываться в ванную. Приняв душ и расчесав свои до безумия спутанные волосы, надела сексуальный наряд и так же тихо направилась обратно.

Дарен ещё спал, лежа в той же самой позе, что и пять минут назад.

Осторожно прогнув матрац, прилегла на бок и, подперев голову рукой, залюбовалась своим полуобнаженным мужчиной.

Своим.

Всего одно слово.

Но такое важное и значимое, что заставило пульс застучать быстрее.

Я ничуть не жалела о произошедшем. На самом деле, не жалела.

Наоборот ― ощущала внутри необъяснимую легкость и силу, словно за спиной внезапно выросли крылья.

Пальцы легко коснулись сильной груди, а затем скользнули ниже, обводя линию мышц, рисуя на теле незатейливые узоры. Я чувствовала, как внутри вновь начинает разливаться тепло. Добравшись до низа живота, немного помедлила, и с выражением нашкодившего ребенка, стала не спеша пробираться под тоненькую ткань.

Дарен перехватил мою руку и, резко уложив на спину, навис сверху.

Смотря в затуманенные от страсти глаза, ощущала, как начинаю понемногу утрачивать себя. Снова.

– Ты надела мою рубашку, ― хрипло произнес он, и тело вновь обдало жаром.

– Ты порвал моё платье, ― ответила, пытаясь не выдать дрожи голосе.

Его губы растянулись в привычно―нагловатой ухмылке.

– Я купил ― я порвал. Всё честно.

Хотела запротестовать ― скорее даже инстинктивно, нежели осознанно ― но его рот непредвиденно накрыл мой, и всё, что осталось: лишь безмолвно выдохнуть.

Теперь его язык ласкал меня медленно, нежно, будто бы пытался насладиться каждым мгновением, испробовать на вкус каждый участочек. Я забывалась, терялась, сходила с ума ― в эти минуты меня наполняло так много совершенно безумных и разнообразных чувств, что казалось, счастье всего мира принадлежит только мне одной.

– Голодна?

– Очень.

Закрыла глаза и приготовилась получить удовольствие, но внезапно ощутила легкий холодок, а затем почувствовала, как кровать прогнулась под весом.

Мне померещилось или…

– Что ты делаешь?

– Надеваю брюки, ― улыбнулся Дарен, застегивая молнию. Чертову молнию! ― Давай, ― сказал он, стягивая меня с постели, ― ты должна поесть.

Поесть? Так вот, что он имел в виду, когда спросил… О, Боги!

Сказать, что в этот момент я испытала полнейшее разочарование ― ничего не сказать. Я была обижена, расстроена и зла. Уже во второй раз.

Я, конечно, никогда не была ненасытной и похотливой сучкой, но сейчас эти два чувства взяли контроль не только над телом, но и над разумом.

– Я не голодна, ― вздохнула, когда Дарен повел меня к столу.

– Серьезно? ― усмехнулся он. ― Минуту назад ты говорила иначе.

– Потому что думала, что ты спрашиваешь о другом голоде, ― последнее слово выделила по―особому, чем спровоцировала его на ещё одну улыбку.

Кстати, невероятно сексуальную.

Он обнял меня, за талию притянув к себе: мягко, легко, но в то же время властно, собственнически. Я обожала, когда он держал меня так ― заставляя ощущать себя маленькой слабой девочкой, находящейся под самой сильной на свете защитой.

Его защитой.

– Сначала ты поешь и отдохнешь. Иначе твоя ненасытность погубит нас обоих.

Издевается? Он серьезно делает это? Нет я, конечно, не отрицала, что эта ночь была очень бурной, но не сомневалась, что сил и желания у нас обоих было намного больше. Вот, почему его слова рассердили. Очень рассердили.

– Отлично, ― ответила, бросая на него яростный взгляд, ― хочешь, чтобы я отдохнула? Я отдохну! За той дверью! ― попыталась оттолкнуть Дарена, но хватка ― как обычно ― была чертовски сильная. Чтоб его! ― Отпусти! А то вдруг я погублю тебя, что тогда ты бу…

Договорить не успела, потому что он неожиданно схватил меня за волосы и с силой прижал к себе. Его рот властно захватил её, и я поддалась, несмотря на то, что всё ещё предпринимала слабые попытки вырываться.

Язык вторгся внутрь страстно и неудержимо, как единственный и полноправный хозяин, но вместе с тем сделал это с такой нежностью, что я моментально забыла обо всем остальном ― всё вокруг, всё без исключения, стало ненужным, пустым, бесполезным.

Поцелуй стал неторопливее, а сильные руки заскользили по обнаженным бедрам ― кожа моментально вновь покрылась роем мелких мурашек. Запустив пальцы в его немного влажные после сна волосы, прильнула к массивному телу, а затем ощутила, как спина осторожно прижалась к твердой опоре. Стена.

Дарен неторопливо, одну за одной, расстегивал пуговицы на рубашке, вынуждая меня томиться от желания ― в этот раз каждое его движение дразнило и мучило.

Когда разгоряченные ладони сжали грудь, выдохнула и задрожала. Он поцеловал меня в уголок губ, а затем спустился ниже, к шее, заставляя откинуть голову и максимально вжаться в бетон. Руки рефлекторно сползли к его плечам и вынужденно стиснули их, когда Дарен взял в свой рот затвердевший сосок: он играл с ним ― покусывал и посасывал, заставляя инстинктивно выгибаться касаниям навстречу.

Блуждая по телу, его губы опаляли, оставляя своё обжигающее клеймо, и мне хотелось стонать от удовольствия и блаженства. Каждая клеточка на коже горела, а мысли безвольно путались. Прикусила губу, ощутив, как грубые пальцы коснулись края шелкового белья, а затем медленно, со всей чувственностью потянули его вниз. Тоненькая ткань заскользила вниз и упала на пол. Шаг. Второй.

Дарен резко подхватил меня под ягодицы, вынуждая обхватить ногами талию. Подняла взгляд, моментально утонув в бездне любимых синих глаз. Сейчас он доминировал и ясно ощущал своё превосходство. Ему нравилось видеть меня слабой, находящейся в его власти, прижатой к стене ― словно я была бабочкой на булавке и не имела ни единого шанса вырваться.

Дарен внимательно смотрел в мои глаза, ни на мгновение не смея отводить свои. Секунда. Две. Он медленно наполнил меня, заставляя задохнуться и впиться ногтями в его кожу. Знала, что причиняю новую боль старым ранам, поэтому постаралась ослабить хватку. Его толчки были плавными, осторожными и очень бережными, будто мы двигались в медленном вальсе, отдаваясь какому―то внеземному, чувственному ритму.

Дарен приподнимал и опускал меня, а я пыталась помогать ему, неспешно вращая бедрами. Сильнее упершись в стену плечами и теснее прижав его к себе, сжала ноги и почувствовала, как ощущения усилились ― он проник глубже, наполнил больше и заставил глухой стон слететь с губ.

Это был не просто секс.

Не просто физическое слияние двух тел.

Это было объединение двух душ.

Таких разных, совершенно непохожих по своей сущности, но преданных друга другу, желающих друг друга, искренне и сильно любящих. И мне не нужны были слова для того, чтобы прочитать всё это в его взгляде. И для того, чтобы понять себя саму.

Дарен ускорился, заставляя меня задышать чаще и прерывистее.

С каждым движением он заставлял меня терять рассудок всё больше. Тело пульсировало, а ноги дрожали, из последних сил сжимая мужские бедра.

Давить внутри тихие стоны становилось всё труднее, и я не сдержалась, когда, совершив последний толчок, он вознес меня на самый верх. К невероятному, граничащему с безумием, экстазу. Вскрикнув, обессиленно прикрыла глаза и невольно навалилась на родное, наверное, такое же ослабленное тело.

– Теперь ты поешь? ― хрипло прошептал, осторожно опуская меня вниз.

– Пожалуй… ― задыхаясь, облизнула пересохшие губы, ― …я могла бы рассмотреть этот вариант.

Её всё ещё дрожащие ноги коснулись пола, поэтому я упала в сильные объятия, ощущая, как его руки тут же обняли, а губы поцеловали макушку.

– Ты сводишь меня с ума, когда пытаешься так мило протестовать, ― тихо ответил Дарен, а затем отстранился и со всей нежностью поцеловал мои губы. ― Но искусству манипулирования моего уровня тебе ещё придется подучиться.

– Да… ― пытаясь отдышаться, невольно улыбнулась, ― непременно.

11. Эбигейл

Пальцы нажали на звонок ровно в 9:00.

Удивительно, как я не опоздала, умудрившись проспать, сразиться со своим мужчиной за одежду ― которая, к слову сказать, была отдана мне в руки лишь после бессчетного количества поцелуев ― и заняться ещё одним жарким сексом в душе.

Хотя против последнего я совсем не возражала. Да и разве смогла бы?

Дверь открылась, когда я заканчивала завязывать волосы.

– В который раз восхищаюсь поразительной пунктуальностью сестер Дэвис. Это магия такая? ― усмехнулся Тайлер, заставляя меня улыбнуться.

– Порой я сама задаюсь этим же вопросом. Проснулась?

– Смотря, что ты под этим подразумеваешь, ― покачал головой, позволяя мне войти. ― Пытался поднять её полчаса назад, сказала, что не встанет, пока ты не придешь.

– Да. Знаю.

Губы вновь тронула улыбка.

Каждый год в этот день моя девочка вставала с постели только, если я была рядом. Это был наш особенный ритуал. Наш маленький секрет.

Наклонившись к кровати, коснулась маленького носика подушечкой указательного пальца: нежно, легко, едва ощутимо. А затем тихо запела:

– Каждый пустяк тайну хранит,

Манит к себе как волшебный магнит,

Разве не правда, что здесь…

Скрывается целый мир?

На детском личике появилась улыбка. Адель тоже тихо запела:

– Вот он мой клад, вот мой секрет,

Ты посмотри, здесь чего только нет

Кажется, принадлежит, ну да,

Только мне весь мир.

Она распахнула глаза и, широко улыбнувшись, обвила руками мою шею.

– С днем рождения, родная, ― прошептала, прижимая малышку к себе.

Хотя, малышку ли уже?

– Я люблю тебя.

– И я тебя, солнышко. Очень―очень люблю.

– Я больше.

Провела рукой по светлым, немного спутанным ото сна волосам, а затем заглянула в любимые голубые глаза.

– Знаю.

И это было правдой. Любить больше, сильнее и искреннее, чем ребенок, не может больше никто. А особенно, если этот ребенок знает, что такое боль и одиночество.

– Эй, а теперь тебя можно поздравить?

В дверях появился улыбающийся Тайлер. Он держал в руках огромную связку разноцветных шаров и красивую рыжеволосую куклу.

– Да!

Адель соскочила с постели и бросилась в объятия друга.

– С праздником, принцесса, ― улыбнулся Тай, заслуживая по―детски прекрасный и волшебный поцелуй.

– Ты лучший дядя в мире.

– А ты ― лучшая в мире девочка. И будь ты немного постарше, ― серьезно сказал он, ― я бы непременно на тебе женился.

– Спасибо, что присмотрел за ней, ― с благодарностью шепнула.

– Ты же знаешь, что я всегда рад повозиться с Адель. Тем более, у тебя было много работы.

Боже, знал бы он, что за работа у неё была.

– А где Мэнди?

Повернуть разговор в другое русло всего пару секунд назад казалось удачной идеей, но теперь я понимала, что тему для этого выбрала весьма неудачную.

– На работе. ― усмехнулся. Грустно или показалось? ― Обещала вернуться через пару часов, которые, кстати говоря, закончились… ― он взглянул на часы, а затем уголки его губ вновь поползли вверх, ― …вот уже сорок минут назад.

– Я позвоню ей. Она приедет. Обязательно. ― Тай пожал плечами. ― Элли не удалось отпроситься с экзаменов, ― перевела тему, и прежде, чем Адель успела расстроиться, добавила, ― но она обещала, что вечером обязательно позвонит тебе, и, что бы ни произошло, вырвется к нам на Рождество. Это всего через пару дней.

Адель понимающе кивнула.

Остальные полчаса прошли, как в тумане.

Мы ехали, каждая в своих мыслях. Ади, наверное, думала о том, как бы поскорее дождаться обещанного сюрприза, а вот у меня из головы не выходила сегодняшняя ночь.

Она многое изменила. Всё изменила.

Но готова ли я была к этим изменениям?

Готова ли к этому моя семья?

– Сегодня мы будем дома? ― тихо спросила Адель, когда мы подошли к квартире.

– Нет, ― улыбнулась, ― возьмем кое―что из вещей и сразу же поедем гулять.

– А куда?

– Куда захочешь, милая, ― ответила, поворачивая ключ в замке, ― в кафе, зоопарк, парк аттракционов… или можем поесть мороженого и сходить на мультфильм. Что нравится тебе больше?

– Не знаю, ― тихо ответила Адель, ― куда скажешь, туда и пойдем.

– Эй, ― опустилась на корточки и взяла прохладные ладошки в свои руки, ― ты в порядке? Всё хорошо?

Она кивнула.

– Просто я очень скучаю по Элли, ― тихо ответила Адель, ― а ещё по дяде Полу и тете Элейн. И по Тигруле. Почему мы уехали? Он меня разлюбил?

У меня сжалось сердце.

– Нет, родная, конечно же, нет, ― сильнее притянула к себе малышку. ― Он любит тебя. И я уверена, что тоже очень сильно скучает.

– Тогда почему он ни разу не написал мне? Потому что забыл обо мне?

– Нет, принцесса, не забыл. Просто… у него были важные дела, понимаешь?

– Важнее нас? ― тихо спросила Адель, вынуждая меня замереть.

Я не знала, что ответить. Как объяснить, почему важного для моей девочки человека целый год не было рядом. Я могла бы сказать, что Он здесь, совсем рядом, и что она может его увидеть, но боялась.

Боялась, что Он снова уйдет.

Я научилась бы жить без Него ― прошла бы через сильную боль, умирала бы каждую минуту, но научилась бы. Но Адель… она была ребенком. Наивным, чувствительным ребенком. Что с ней стало бы, покинь Он её снова?

– Нет, милая, не важнее, ― найдя в себе силы, прошептала, заправляя выбившийся локон за её ушко. ― Просто иногда, даже, когда кто―то очень сильно нас любит, обстоятельства заставляют его уйти… но здесь, ― она положила свою ладонь на маленькое бьющееся сердечко, ― несмотря ни на что, мы остаемся с ним навсегда.

– Почему это всегда происходит со мной? ― шепнула она. ― Почему все уходят?

Беззвучно открыла рот. Слова не шли. Не складывались в предложения. Я просто не знала, как объяснить всё это Адель. Сказать, что Он боялся?

Разве я имела на это право? Разве могла предать доверие своей малышки, превратив храброго героя в обыкновенного труса?

Господи, как мне быть?

– Прости, ― неожиданный шепот заставил повернуться, а Адель медленно поднять глаза. У лестницы, сжимая в руках целлофановый пакет, стоял Дарен. ― Я… мне трудно подобрать слова… я знаю, что простить меня, возможно, нельзя, но…

Он не успел договорить, потому что Ади внезапно сорвалась с места и бросилась Дарену в объятия, едва не сбивая его с ног.

– Я так скучала по тебе. Очень сильно.

Осторожно поднялась, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

– Я тоже, малышка, ― тихо сказал Дарен, прижимая к себе девочку. ― Очень скучал по своему маленькому храброму сердцу.

Прошло не больше минуты, но я успела понять две очень значимые вещи: я плакала и очень сильно любила этого мужчину. Очень сильно.

– Ты больше никуда не уйдешь, ведь правда? ― шепотом спросила она, вынуждая Дарена кивнуть.

– Да. Я больше никогда тебя не оставлю. И обещаю, что всегда буду рядом.

Адель кивнула. Она верила ему, я видела это по её блестящим глазкам.

– Ты что―то принес мне? ― её губы тронула улыбка.

Она отстранилась, внимательно разглядывая свой потенциальный подарок.

– Разве я мог прийти с пустыми руками? ― он наклонился. ― Сегодня день рождения у самого прекрасного на земле ангела.

– Ты не забыл! ― восторженно крикнула Адель, заглядывая внутрь отданного ей пакета. ― Я возьму его с собой! Ты лучший―лучший―лучший!

Она поцеловала его, а затем побежала к двери. Взгляд Дарена переместился на меня. Виноватый, измученный взгляд.

– Я не смог, ― прошептал он, глазами прося прощения, ― пытался, но не сумел…

Бросилась ему на шею и тут же обняла. Сильно. Крепко. Вдыхая знакомый терпкий запах. Закрыла глаза, ощущая, как по щекам бесконтрольно стекают слезы.

Я просила его не приходить. Просила оставаться в стороне какое―то время, но ещё никогда не была ему так сильно благодарна. За то, что он нарушил обещание. За то, что пришел. За то, что рядом.

– Я не знал, как ты отреагируешь, ― облегченно выдохнул он.

– Хорошо, ― прошептала, невольно улыбнувшись сквозь пелену, ― очень хорошо. Я рада, что ты пришел.

Дарен зарылся носом в мою шею и сильнее прижал к себе. Он дышал ровно и спокойно, но часто и глубоко. Так, словно я была его воздухом. Его кислородом.

– Я готова! ― Адель выскочила на лестничную площадку, переодетая в шорты, футболку, в солнечных очках и с новым рюкзаком за спиной.

Я отстранилась и слабо улыбнулась.

– Милая, ты взяла накинуть что―нибудь на плечи?

– Не переживай, Би, я всё предусмотрела. Даже крем от солнца положила. ― она повернулась, демонстрируя свой полный рюкзак, а затем подошла к Дарену и взяла его за руку. ― Ты ведь пойдешь с нами? Пока ты не ответил, ― после небольшой паузы, со всей серьезностью добавила она, ― хочу напомнить, что сегодня должны исполняться все мои желания, поэтому хорошо подумай, прежде чем что―то сказать.

Невольно хихикнула, на мгновение прикрыв рот ладонью.

– О… вы угрожаете мне, юная леди? ― весело спросил Дарен, опускаясь перед ней на корточки.

Адель медленно и очень сосредоточенно завертела головой.

– Даю дружеский совет.

– Она становится твоей точной копией, ― заметил он, когда малышка отбежала к лестнице. ― Милая, но с характером.

– Пойдемте! ― важно и нетерпеливо подгоняла Адель. ― Опаздывать нехорошо!

– Да, милая, ― улыбнулась, переплетая пальцы Дарена со своими, ― мы идем.

Мы. Было волнительно, немного страшно, но очень приятно. Сердце подпрыгнуло и замерло, позволяя мне понять, что только что оно согласилось с головой.

– Куда едем? ― поинтересовался он, когда мы выходили из здания.

Адель посмотрела на меня, а я в свою очередь, поняв намек ― на Дарена.

– Ну… мы вообще―то ещё не решили…