Квартирный вопрос

Цитата в тему

– Вот. Член жилищного товарищества, и жилплощадь мне полагается определенно в квартире номер пять у ответственного съемщика Преображенского, в шестнадцать квадратных аршин <…>

Булгаков М., "Собачье сердце"

Лет через несколько, в 1988, семья получила, наконец, долгожданную квартиру (благодаря тому самому переходу на другую работу), но пожили в ней всего-ничего, так как в 1990 уехали в Израиль. Эпоха приватизации ещё не наступила, и квартиру пришлось оставить, зато продали довоенный ещё родительский дом в Бобруйске.

Второй упомянутый вариант – кооператив. Стоимость советских кооперативов (при нормализации по месячной зарплате) была намного ниже, чем стоимость жилья сегодня, но всё же непринужденно достать из кармана взнос могли немногие. Чаще всего построение кооператива для молодой семьи было связано либо с мощным вливанием из родительского бюджета, либо с поездкой на заработки на Север. Но главное – кооперативы могли обеспечить не более 7-10 % нуждающихся по всей стране, и поэтому решающей роли в квартирном вопросе не сыграли. И снова – даже кооперативная квартира не становилась собственностью в полном смысле этого слова. Среди знакомых и родственников нашей семьи бывали случаи построения кооператива – чаще всего это была самая обычная хрущёвка с минимумом жилплощади, и таковое решение оставалось единственным на поколения вперед. Ресурсов семьи хватало только на один рывок, затем лоскутное одеяло приходилось резать: обмены, а позднее и продажи делили скудное наследство. Ниже будут приведены примеры того, как полученные так или иначе в 60-х годах квадратные метры составили основу благополучия нового поколения уже в следующем веке, в нулевых…

Построение собственного дома – привилегия жителей сельской местности и небольших городков. В мегаполисах же таковое строительство было весьма ограничено, и пик в основном пришёлся на послевоенное восстановление, когда государство стимулировало инициативу граждан. Так построили свой дом в Воронеже хозяйка нашей первой съёмной квартиры Алексеевна (о ней речь ниже) и её муж, которым было сказано так: стройте частный дом, половина его – ваша. Второй наш хозяин, Николаич (и о нём будет далее рассказано, и немало!) вспоминал, как выбирали из разбомбленных развалин годные ещё в дело кирпичи, и из них строили новое жильё… Мой же бывший тесть проживал с матерью в упомянутом уже городе Калаче – небольшом райцентре, в маленьком однокомнатном домике, туда же после службы в армии привёл жену, там родилась первая дочка, а уж потом начал он строить рядом (благо участок был по-сельски большой) новый дом, уже основательный – четыре комнаты вокруг печки, кухня, веранда… Старый домик остался во дворе в качестве летней кухни, и, бывая в нём, я с ужасом представлял себе, как на таком пятачке можно жить тремя поколениями одновременно. Был частный дом в Воронеже и у наших не очень далёких родственников, и, как нередко бывает, на каком-то этапе он стал яблоком раздора, и много лет отец судился с сыном из-за квадратных метров и незадолго до смерти своей в весьма почтенном возрасте – победил, отняв площадь у сына с внуком…

Цитата в тему

Словом, невзирая ни на какие трудности, нужно было суметь унаследовать квартиру племянника на Садовой. Да, это было сложно, очень сложно, но сложности эти нужно было во что бы то ни стало преодолеть. Опытный Максимилиан Андреевич знал, что для этого первым и непременным шагом должен быть следующий шаг: нужно во что бы то ни стало, хотя бы временно, прописаться в трёх комнатах покойного племянника.

Булгаков М., "Мастер и Маргарита"

И, наконец, вторичные способы решения квартирного вопроса – обмены и наследование. Обмен, как мне кажется, можно причислить к способам приобретения жилья только в том случае, когда реализовывался вариант "с доплатой" – тогда можно было обменять меньшую площадь на большую. Но часто обмен происходил с целью разъехаться – родители меняли одну большую квартиру на две маленьких, дабы выделить жильё молодым (один из моих однокурсников таким образом заполучил однокомнатную квартиру), или распавшаяся семья пускала в распыл семейное гнездо (когда мои родители совершали обмен, дабы съехаться с бабушкой, мы въехали именно в такую квартиру). Рынок обмена с полным правом можно назвать рынком тех времён: он управлялся исключительно экономической целесообразностью, то есть жил сам по себе, порождал незаконную активность маклеров (а что в те времена было законным?!), регулировал сам себя… Но для того, чтобы принять участие в увлекательном процессе обмена жилплощади, для начала нужно было её заиметь.

И, наконец, наследование – по моим скромным наблюдениям, для моего поколения, чья юность и зрелость пришлись на ранние постсоветские годы, этот вариант стал вообще чуть ли не единственным способом решить квартирный вопрос. Скорее всего, моя выборка не может претендовать на статистическую достоверность. Возможно, мой круг общения нельзя назвать собранием очень уж успешных, или, чего доброго, богатых людей (хотя, справедливости ради скажу, что один из моих одноклассников стал, фактически, олигархом – по крайней мере, один из воронежских оборонных заводов принадлежит ему. Встретившись недавно в Москве с одноклассницей Кариной (мы пили кофе около Павелецкого вокзала, она была по дороге на работу, а я – из Тель-Авива в Воронеж), я напомнил ей про него, мол, вон как пацан поднялся – олигарх. На что Карина ответила – нет, Вася, он не олигарх, бери выше – он ЧИНОВНИК…). Но я могу с уверенностью сказать, что практически всё мои родственники и друзья, кого я знаю, живут либо в родительских квартирах, либо, продав их и, доложив немалую толику, купили свои. В советских, а для многих – и в постсоветских условиях жизни передача жилплощади по наследству является безальтернативным вариантом, потому что, как следует из вышеприведенных примеров, молодая семья может рассчитывать на свою крышу над головой, будучи уже не такой уж и молодой. А жизнь-то берёт своё – в последующей "Горькой главе" мы рассмотрим, почему в СССР так истерически рано женились. Теперь посчитайте: в 20 лет – молодые родители, в 40 – молодые бабушки и дедушки, в 50 – глубокие старики, которым уже, собственно, пора и честь знать, ибо молодёжь наступает на пятки, а квартира не резиновая. Ну так и средняя продолжительность жизни в России, к наступившему веку опустившаяся до шестидесяти с небольшим лет для мужчин, вполне себе отражает данные тенденции. Старикам тут не место, чего уж…

Впрочем, чтобы картина не выглядела такой уж мрачной, добавим немножко мёда в нашу бочку с дёгтем. Да, вы угадали – я имею в виду дачи. Явление это чисто российское в своей массовости и различных характерных особенностях, уходящее корнями аж в XVII век, когда Пётр Первый награждал своих придворных загородными имениями – собственно, оттуда и пошло слово "дача", от глагола "давать". Поначалу именно имения выполняли роль дач и были исключительно уделом аристократии, но уже в XIX веке разночинный люд уже вовсю отдыхает в Подмосковье, снимая у крестьян времянки и избы. Впрочем, нас больше интересует советский период, когда дачи приобрели хорошо известное нам предназначение: не только и не столько место для летнего отдыха на природе, но – земельный участок для прокорма. Уже в 1930-х годах советские люди стали получать "сады" – участки для выращивания плодовых деревьев и разбиения маленького огородика. Размеры участка не превышали 600 – 800 м2 (знаменитые "шесть соток"). На таких участках разрешалось строить маленький домик (строго ограниченных размеров, и уж никак не двухэтажный, и без подвала!). И уж однозначно – прописываться в этом домике было никак нельзя, так что в прямом смысле дача квартирного вопроса не решала. В Воронеже, сразу за чертой города, расположены дачные кооперативы семидесятых годов, которые так и называются – Сады (Ближние и Дальние). На Садах получали участки многие – но не все, конечно. А вот настоящий дачный бум грянул в восьмидесятые – тогда уж дачу не получили, наверное, уж совсем асоциальные элементы. Именно тогда, в годы ранней перестройки, родилось выражение: "Перестройка дала умным людям кооперативы, дуракам – дачные участки, а всем остальным – "Аргументы и факты" ".

Взяли по участку в 1984 и мой папа с братом, дядей Мишей. Кстати, как и квартиры, дачи получали по месту работы, и объединялись дачники в кооперативы. Дачи восьмидесятых давали на колхозных землях, а значит – далековато от города. Чтобы добраться до нашего участка, нужно было ранним утром приехать на точку сбора около одного из городских вокзалов, а оттуда – автобус, нанятый кооперативом, ехал где-то с час времени прямо на дачи. Дача же дяди Миши располагалась (и сейчас располагается) примерно в ста километрах от города, около села Сенное. Забегая вперед, скажу, что родителям так и не удалось превратить свою дачу в место полноценного отдыха. Строительство скромного домика заглохло окончательно с трудностями перестройки, и спустя долгое время дача была продана. А вот дядя Миша проявил деловую хватку и хозяйскую сметку: уже через пару лет на его шести сотках стоял добротный, белого кирпича, дом с мансардой под двускатной крышей (в те времена все смешные ограничения были уже сняты, и дачные кооперативы радовали глаз прихотливостью и размахом архитектуры, хотя, конечно, дачникам последнего советского десятилетия было далеко до будущих "новых русских" с их поместьями и дворцами). В доме было две комнаты и кухня внизу и большое неотапливаемое пространство наверху, туалет и душ на улице. Позже удобства появились в самом доме, на участке выросла банька, и последние годы своей жизни дядя Миша жил там, можно сказать, безвылазно, и не только в летний период.

В конце 80-х – начале 90-х дачный бум только усилился: населению окончательно стало ясно, что кормить в переходный период никто не обещал, и надо выживать самим. Возделывание участка из прихотливого хобби стало необходимостью. Тогда же дачи стали называть португальским словом "фазенда" (fazenda – ферма, поместье), пришедшем из первого для советских людей сериала "Рабыня Изаура" (Бразилия, 1976-1988). Этот термин сохранился до сих пор – в 2013 году таксист вёз меня по пятничному Воронежу, забитому выезжающими за город, и объяснял разницу между понятиями "дача" и "фазенда" – на даче отдыхают, выращивая максимум цветы для услады взора, а на фазенде вкалывают, стоят раком на грядках…

По данным Википедии, дачными участками владеют около 30 миллионов жителей сегодняшней России. Смело умножаем эту цифру на три как минимум – ведь за каждым владельцем стоит семья – и получаем примерно 90 миллионов пользователей! И это значит, что когда россиянин рассказывает вам о своем бедственном положении в плане жилищных условий, нужно иметь в виду, что чаще всего на фоне действительно непростой квартирной ситуации у его семьи где-то за городом есть какой-то участочек с домиком, либо счастливо унаследованный, либо собственными руками выстроенный, и метры этого домика можно смело приплюсовывать к его городской квартире – какая-никакая, а дополнительная крыша (своя!) над головой имеется. И нужно заметить, что дело здесь не только в квадратных метрах. Для замордованного квартирным вопросом человека дача – это место, где он хозяин. Полноценный. Ведь многие отцы семейств, даже и живя в собственной квартире, десятилетиями мечтают о простом удовольствии – выйти поутру на кухню в трусах, но не могут сделать этого, потому что живут под одной крышей с тещей или невесткой… В таких случаях, на мой взгляд, терапевтический эффект шести соток невозможно переоценить.

Жильё студенческое

Введение

История квартирного вопроса предыдущих поколений моей семьи приведена здесь в известном смысле как вступление к моему личному опыту. Жизнь в чужой квартире была для меня с детства практически единственной реальностью, я привык не привязываться к конкретным местам и даже полюбил переезды, благо по малости лет их трудности меня почти не касались. Однажды, когда я был ещё совсем маленьким, родители в шутку заговорили со мной о моей будущей женитьбе, и на вопрос "А где же вы будете жить?" я, не задумываясь, ответил: "На частной квартире!". Родители снисходительно улыбнулись – так реагируют на уверенность своего чада в том, что он станет космонавтом, когда вырастет. Они полагали, что с годами жилищный кризис разрешится – если не в масштабе государства, то хотя бы в масштабе их собственной семьи. Жизнь, однако, показала, что это не так, а устами младенца глаголила истина – прямо со свадебной церемонии (14 сентября 1990) мы с первой моей женой Светланой пешком отправились именно на частную квартиру…

Но с реалиями съёма квартир в конце 80-х годов ХХ века мне пришлось познакомиться несколько раньше – скажем так, косвенно, на примере своих друзей.

В 1988 году я закончил школу и поступил на Биолого-почвенный факультет ВГУ. Подавляющее большинство моих однокурсников были приезжие, и вопрос жилья вставал для них уже в период абитуры, то есть времени сдачи экзаменов, которые длились что-то около месяца. Абитуриенты снимали совсем уж временное жилье – впрочем, по сути дела это были те же самые места, где потом снимали постоянное. Первому курсу мест в общежитии не предоставляли практически никогда (об этом нас предупреждали заранее), поэтому большая часть первокурсников проходила через частные квартиры.

Главный корпус ВГУ, где и проходило большинство вступительных экзаменов, стоял (и стоит) точно на месте, с которого начался Воронеж, на том самом холме, где четыреста с лишним лет назад была построена крепость. Прямо под окнами универа расстилаются живописные "низы" – улицы Фрунзе, Белинского, правее – Стрелецкий лог, вид на мост ВоГРЭС через водохранилище… Весь этот район представляет из себя частный сектор. Сдачей комнат внаём занимались в основном пенсионеры. Для них около вахты главного корпуса держали специальный журнал, куда они записывали адреса и параметры сдаваемого жилья, а уж потом от студентов (точнее даже – от их родителей) отбоя не было – спрос намного превышал предложение.

Здесь я снова прервусь и сделаю краткий экскурс в историю – 1988 год был временем расцвета перестройки, и ничто ещё не предвещало того безвременья, которое воцарилось через каких-нибудь 2-3 года. Так что ситуация с ценами на жилье и продукты, со снабжением была примерно такая же, что и в годы съёма квартир моими родителями. Поэтому начиналось всё как встарь.

Как всегда, студентам найти жилье было в каком-то смысле легче, чем молодой паре с детьми или даже без таковых, и вот почему. Дети (даже ещё не родившиеся) отпугивали хозяев начисто: поскольку чаще всего это была жизнь на общей кухне, то хозяину детские проблемы (стирки-пелёнки и т.п.) были совершенно не нужны, да и не выгонишь вроде просто так, на улицу, с ребёнком (якобы даже существовал такой неписаный закон, по которому ни один хозяин никого не выгонял зимой. Мой опыт показал, что, по крайней мере, к 1995 году этот закон канул в Лету – наступила жизнь "по понятиям"…). Кроме того, молодые семьи на частных квартирах жили более-менее самостоятельно, без особого присмотра со стороны родителей. Студенты же одиночки – совсем другая песня.

Цитата в тему

Конечно, средства не дозволяют брать квартиру с капитальным ремонтом или с большими въездными. Хотелось бы найти такую квартиру, чтоб тебе что-нибудь приплатили. Но, к великому сожалению, дураков нынче мало.

Зощенко М., "Полезная площадь" (рассказ)

Особенно охотно старички и старушки с низов брали на постой студентов из сельской местности, у которых за спиной были родители "от сохи" – дело в том, что в большинстве случаев квартплатой дело не ограничивалось. Как уже было сказано, спрос был больше предложения, и конкретная старушка никогда не оставалась без клиентов, а потому могла выбирать. В принципе, на "низах" все квартиры были примерно одного уровня, потому и цены были одного порядка (койка в комнате на несколько человек стоила около 25-ти рублей в месяц), но если во время переговоров с хозяйкой родители (а именно они чаще всего устраивали своих чад на постой) давали понять, что картошку и соленья-варенья они будут привозить не только дитю-студенту, но и самой хозяйке – вопрос решался положительно. Приветствовались также родители, способные "достать" что-нибудь из области стройматериалов, готовые помочь с ремонтом – да мало ли нужд в хозяйстве в годы советского дефицита? Кроме того, студенты изначально селились ненадолго и у них практически не возникало проблем с пропиской. А вот семейная пара могла прожить такой срок, после которого по закону полагалось человека прописать.

Да, кстати, спохватитесь вы, а как же знаменитый институт прописки? Объясняю. Законов никто не отменял. Теоретически студентов должен был обеспечивать жильём университет, но общага – не резиновая, поэтому первокурсников там только ПРОПИСЫВАЛИ (законная временная прописка), а уж жили они где придётся. Позже, в голодноватые девяностые, этот вопрос из простой формальности станет жизненно важным – талонами город обеспечивал только по месту прописки, а по ним в те годы шли даже крупа и зловонное хозяйственное мыло. Но это в будущем, а пока – 1988 год, абитура.

Мой товарищ Алексей Л., по его рассказу, поселился в нормальной городской квартире у какой-то женщины. Съездив на выходные домой и вернувшись, он обнаружил свои вещи на лестничной площадке – что-то у хозяйки изменилось, и она его выселила. Уплаченные вперёд деньги, разумеется, не вернула.

Цитата в тему

– А я, сударь, думала, что вы вернётесь только через

несколько лет, – сказала она с присущей ей откровенностью, – и я тут… из жалости… на время… взяла в жильцы одного швейцара из ночного кафе…

Гашек Я., "Похождения бравого солдата Швейка"

Лариса Л. сняла угол на "низах", у бабушки. С наступлением сумерек бабушка приходила и гасила в комнате свет – нечего электричество тратить. На просьбу дать ей хотя бы возможность погладить бельё хозяйка отвечала: а ты вон гладь у окна, там луна светит…

Поначалу такие истории воспринимались всего лишь как отдельные неудачи и недостатки: самое главное, что мы все поступили, мы учимся, нам по семнадцать… Да, тем временем мы поступили, и по "низам" прошла вторая волна переселений – уже на более постоянные квартиры, минимум на год. Тут уж родители были более внимательны – не всё равно, где и с кем будет жить любимое чадо, да и хозяев неплохо бы задобрить, чтобы приглядывали за сыночком-дочкой – все же большой город, соблазны… Итак, где же поселились мои однокурсники?

Уже упомянутый Алексей поселился ещё с двумя студентами прямо около универа, в холмистой части улицы Володарского. Во дворе хозяйского дома стояла шаткая, с низким потолком, времянка. Длинный коридор с земляным полом тянулся кишкой, сначала была комната студентов, за ней, в такой же комнате, жили несколько азербайджанцев, торговцев с рынка. В комнате студентов помещались три кровати, вешалка, раковина для умывания. Всё.

Первокурсники биофака ВГУ Алексей (слева) и Василий (автор) на частной квартире. Фото 1989 г., Воронеж.

Цитата в тему

Я вам скажу, что мне нужно. Мне нужен уютный дом с садом. Умеренное расстояние до центра. Нешумная семья, почтенная хозяйка. Крайне желательна молодая дочка. Представляете, Амад?

Стругацкие А. и Б. "Хищные вещи века"

Юлия Ш. сняла комнату в городской квартире – было их там то ли две, то ли три девочки в комнате, в другой жила хозяйка. Совершенно нормальные условия, только одно требование – дверь в комнату девушек всегда должна быть открыта. Излишне говорить, что ни о каких визитёрах речи быть не могло.

Цитата в тему

Помню, лет десять тому назад я поселился в Орехово-Зуево. К тому времени, как я поселился, в моей комнате уже жило четверо, я стал у них пятым. Мы жили душа в душу, и ссор не было никаких.

Ерофеев В., "Москва-Петушки"

Слышал я историю, как несколько ребят жили у старушки, с общей кухней. Кухней им пользоваться не возбранялось, но с одним условием – все сразу. А не так, что один пришёл – чай согрел, другой через полчаса – пообедал… Во всем должен быть порядок, разве не так?

Ещё одна моя однокурсница жила с подругами у старичка-хозяина. Всем девушкам писали письма родители, кому-то парни – кто учился в другом городе, кто служил в армии… Девушки заметили, что письма к ним приходят вскрытые. Спросили у хозяина – тот даже не понял, в чём проблема: да, это он их вскрывает и читает. Мотив: "Должен же я знать, чем вы живёте!"…

Одна девушка рассказывала, что жила она у старушки на паях ещё с одной молодой женщиной – может, даже и не студенткой. Напарница ее была характера спокойного, а вот хозяйка, наоборот, ужасно въедливая. Как выяснилось, беда была в том, что у напарницы оказалось слабое сердце – однажды она не выдержала придирок хозяйки и внезапно умерла. Рассказчица в тот же день переехала на квартиру, где жили мои однокурсницы (там я эту историю и услышал).

Алексеевна

Мой личный опыт в области жизни на частных квартирах начинается с сентября 1990 года, когда, поженившись, мы сняли комнату у старушки по имени Валентина Алексеевна Ершова (в дальнейшем – просто Алексеевна), по ул. Шевченко, дом 17.

Цитата в тему

З о я. Ну, бывший, дорогой мой, нежный Павлик, слушайте, переезжайте ко мне.

О б о л ь я н и н о в. Нет, милая Зойка, благодарю. Я могу жить только на Остоженке, моя семья живёт там с 1625 года… триста лет.

Булгаков М., "Зойкина квартира"

Старушка эта владела половиной дома – верхний этаж (3 или 4 комнаты) и полуподвал, где размещались кухня и отдельная комната на сдачу. Эту комнату она постоянно сдавала студентам – то девочкам, то мальчикам (хотя обычно конкретный хозяин специализируется на каком-либо одном из полов, поскольку у каждого свои преимущества и недостатки: девочки спокойнее, зато к ним кавалеры таскаются, мальчики же шумнее, но они, как правило, сами ходят по гостям…). Стоило немалых трудов уговорить Алексеевну пустить на постой нас, молодую пару – несмотря на весь ее либерализм, семейные постояльцы в планы не входили. Переговоры шли долго и трудно – Алексеевна была незлая старушка и вот так впрямую отказать нам для неё было сложно, но и соглашаться без дополнительных выгод было рискованно (причины описаны выше). Наконец она нашла ход, который блестяще описан у Стругацких.

Цитата в тему

– Ремонт, – сказал он наконец. – Ремонт пора делать, обои все ободрались, потолок потрескался, полы перестилать надо… – Голос его окреп. – Так что место вы всё равно очищайте. Сейчас мы здесь начнем делать ремонт.

Стругацкие А. и Б., "Улитка на склоне"

Самое смешное, что говорила старушка буквально этими фразами, хотя Братьев, конечно же, не читала. И, разумеется, нам пришлось взвыть: конечно, Алексеевна, какие дела – всё сами сделаем, покрасим-залатаем! И своими материалами… На том и порешили – делаем косметический ремонт и вселяемся с сентября месяца на год, но не больше! Комната Алексеевны стоила 60 рублей в месяц на двоих (здесь и далее будут упоминаться конкретные цифры стоимости того или иного жилья, и по тому, как меняется порядок цифр, вдумчивый читатель сможет составить хотя бы приблизительное понятие о том, что такое "галопирующая инфляция" – впрочем, в сентябре 1990 никто таких слов ещё не знал, и 60 рублей в те дни были вполне себе полновесными советскими шестьюдесятью рублями…).

Справедливости ради надо отметить, что Алексеевна лично пыталась принимать участие в ремонте.

Эпистолярный жанр

20 августа 1990. Алексеевна "покрасила" батареи и трубы, и теперь они похожи на комбинезоны бравых парней из ВДВ – эдак, знаешь ли, всё пятнами, пятнами… Слава Богу, она не смогла покрасить трубу под кроватью, это теперь мне предстоит, так, может быть, хватит краски и на исправление дефектов. А она, добрая душа, ещё рвётся окна и дверь красить. Попытаюсь опередить, а то будет у нас вся комната изнутри как леопард – пятнистая.

Условия жизни у Алексеевны были не хуже, а, скорее, даже лучше, чем у многих других хозяев. Наша комната находилась в полуподвале, но ни одна из стен не упиралась в землю, и сырости не было. Окна выходили в запущенный сад, особенно красивый теплой воронежской осенью. Удобства были частично во дворе (классическая скворешня), а частично в доме – был при кухне самый обычный совмещенный санузел – унитаз и ванная. Беда была в том, что уровень пола находился немного ниже уровня канализации, и смыв был несколько затруднен. Поэтому в ванной можно было стирать, но не мыться, а в унитаз можно было только писать.