Заря людского господства

– Не сказал бы, – усмехнулся Агрон. – Ладно, забудь. Пойдём, поедим, что ли.

Дурон удивлённо посмотрел на брата. Его удивил ответ Агрона по поводу снов. Тот, видимо, не заметил этого взгляда и пошёл по направлению к лестнице на первый этаж. Чуть повременив, Дурон отправился следом.

Спустившись вниз, близнецы встретились более чем с десятком пар глаз, излучающим презрение. За четыре дня проживания лайдеры успели привыкнуть к такому отношению. Казалось, все посетители трактира считали своим долгом попытаться просверлить дырку в братьях своими взглядами. Агрон не удостоил никого из местных жителей вниманием, в отличие от своего спутника. От Дурона, казалось, исходило ещё больше злости, чем от всех посетителей вместе взятых.

Присев за небольшой столик, Агрон глубоко вздохнул и посмотрел на работника трактира. Тот без слов понял своего не самого любимого постояльца и, не торопясь, удалился. Дурон, тем временем, бухнулся на стул напротив брата. Удивительно, что мебель не сломалась под его телом. С другой стороны, вид стульев, как и столов, был в разы лучше, чем у комнаты – будто их только что сделали из свежих брёвен с лесопилки. Сам первый этаж трактира выглядел неплохо. Чистый деревянный пол, ни единого намёка на паутину в углах комнаты, перила лестницы идеально обработаны. Агрону не в первый раз пришла в голову мысль, что хозяин трактира мог нарочно поселить ненавистных лайдеров в самую худшую комнату. Когда он пару дней назад озвучил эту мысль Дурону, тот выразил согласие, при этом едва не переломив деревянную ложку, которую он держал в руке.

В скором времени, им принесли еду. Это была единственная приятная сторона трактира – готовили тут очень хорошо, особенно если вспомнить, что последние несколько месяцев повстанцы питались, чем попадётся. Агрон поначалу опасался, что хозяин скажет поварам подсыпать что-нибудь в миску с супом – в лучшем случае, побольше соли. Однако же, еда всегда была на удивление вкусной.

Вспомнив о том, как лайдеры жили после последнего поражения, Агрон немного поёжился. Нехватка еды, смерть соратников, постоянный страх того, что их нагонит один из стедмарских отрядов – всё это пронеслось в его голове за одно мгновение. Моментально вернулось волнение и боязнь. Вместе с тем появилось и облегчение, что всё это осталось позади. У него остался лишь один соратник, который сейчас уплетал за обе щеки жареное конское мясо, и единственной целью на данный момент являлось сохранность последнего дорогого человека на всей земле.

– По-моему, конина подгорела, – проговорил Дурон, проглотив очередной кусок завтрака.

– М-м? – вопросительно промычал в ответ Агрон.

– Подгорела конина, говорю, – повторил Дурон, удивлённо посмотрев на собеседника. – Всё в порядке?

– Да, всё хорошо, – отмахнулся Агрон.

– А по тебе не скажешь.

Дурон налил воды из кувшина себе в кружку и мигом осушил, не спуская глаз с брата. Ему явно не нравилось задумчивое поведение Агрона. Тот, в свою очередь, не придал значения взгляду собеседника и продолжил молча поедать завтрак. Мрачные мысли одолевали его на протяжении всех четырёх дней, что они жили в трактире. Вновь вспомнилось недавнее убийство беглых наёмников. Агрон тогда взял на себя лишь одного, но и этого ему с лихвой хватило для того, чтобы перед глазами пронеслись почти все стедмарцы, которые погибли от его руки. Это не пришлось лайдеру по душе – возникало ощущение, что война не желала его отпускать. Агрон в который раз с завистью смотрел на брата, который ни капли не страдал от жутких воспоминаний.

– Так что, сегодня отправляемся в столицу? – подал голос Дурон, вырвав собеседника из мрачных мыслей.

– Угу, – кивнул Агрон, осушив свою кружку с водой.

– Или сегодня ещё здесь заночуем? – Дурон изо всех сил не позволял разговору затухнуть – ему не давало покоя похоронное настроение брата.

– Нет, не стоит, – ответил Агрон. – Мы же уже обсуждали это – последние деньги в этом трактире оставим, если проведём здесь ещё один день. Да и эмблемы сорок отдать надо. Сегодня точно выезжаем.

– Ладно, понял, – пожал плечами Дурон. – Я тогда за плащами схожу. Тебе ведь ещё нужно меч забрать у кузнеца.

– Ага.

– Точно всё нормально? Ты какой-то сам не свой последнее время ходишь.

– Не переживай – беспокоиться не о чем.

Однако Дурон беспокоился. Сейчас только он и волновался за своего брата. Никто из близнецов больше ничего не сказал, поэтому они молча выпили очередную кружку воды, поднялись из-за стола и разошлись каждый со своим делом.

Едва Агрон открыл дверь трактира, его тут же до самых костей пронизал холод. Недолго думая, лайдер вернулся в помещение и поднялся в свою комнату. В ответ на удивлённый взгляд Дурона Агрон объяснил, что снаружи сильно похолодало. Поверх своего кожаного жилета Агрон надел куртку, подбитую мехом. Сейчас он был очень рад, что Дурон уговорил его потратиться на тёплую одежду, пусть это и сильно ударило по их и без того скудным денежным запасам.

Агрон спустился с крыльца таверны и ступил на налетевший за ночь снежный покров, в который его сапоги проваливались чуть выше стопы. Резкое похолодание напрочь отбило желание выдвигаться в путь именно сегодня, однако не было никакой уверенности, что в последующие дни погода станет теплее.

Хрустя свежим настом, Агрон всё больше углублялся в Хонен. Все жители деревни кутались в плащи или лёгкие шубы, неустанно сражаясь с внезапным морозом. Из-за холода у них не оставалось сил на то, чтобы сверлить ненавидящим взглядом чужака-лайдера, что очень радовало Агрона. Все те дни, что они с братом здесь жили, стедмарцы не упускали возможности показать, как сильно они не любят народ, который недавно поднял одно из самых крупных восстаний за всю историю Стедмара. Отчасти Агрон гордился тем, что смог вложить часть своих сил в эту ненависть, которая граничила со страхом, что такое восстание может повториться. Но эта гордость почти полностью испарялась, когда перед его глазами пролетали воспоминания о кровавых боях и страхе перед смертью.

Кузнец жил на другом конце Хонена, поэтому путь предстоял неблизкий. За время, пока Агрон дошёл до кузницы, он успел пожалеть, что у них не хватило денег на две пары перчаток – кисти рук сильно замёрзли, и даже когда лайдер убрал их в карманы, они не желали согреваться. Поднеся ладони ко рту, Агрон обдал их своим горячим дыханием, выпустив облако редкого пара. Пользы от этого было немного, но рукам стало хоть чуть-чуть теплее.

Добравшись до кузницы, Агрон, наконец, почувствовал заветный жар, исходящий из неё. Область земли около входа была полностью свободной от снега, который лежал в нескольких ярдах от здания. Из трубы самой кузницы валил густой дым, разгоняя холод. На подходе к входу Агрона окатило приятным теплом. Звук работы кузнеца, который слышался задолго до приближения, стал сильно бить по ушам, а особенно громкие удары заставляли глаза моргать против воли. Зайдя внутрь, Агрон, наконец, вовсе перестал чувствовать мороз, властвовавший снаружи. Увидев постороннего, кузнец без слов дал понять, что придётся подождать, и вновь занёс руку с молотом над куском железа для очередного удара. Агрон не собирался спорить, поэтому присел на скамью, вытащил руки из карманов и наслаждался теплом, которым была наполнена кузница.

Отогревшись, лайдер выжидающе посмотрел на кузнеца, но тот по-прежнему был полностью погружен в работу. Скорее всего, это был какой-то срочный заказ. Лайдер от нечего делать окинул взглядом кузницу. С его прошлого прихода практически ничего не изменилось – разве что стальных листов, которыми кузнец обивал щиты, стало больше. На парной подставке для оружия красовались топоры. Агрон заприметил их ещё в тот день, когда пришёл отдавать приобретённый меч на подгонку. Топоры на вид были совершенно обычными, но сделаны добротно. Агрон очень жалел, что не может приобрести себе такой. Оружие сразу навеяло воспоминания о той битве, где он потерял свой топор, с которым прошёл большую часть войны. Тот боевой топор был в гораздо худшем состоянии, чем те, что лайдер видел сейчас перед собой, но он всегда удобно ложился в руку, и Агрон чувствовал себя единым со своим оружием.

– Ты ведь за гладиусом? – раздался зычный голос кузнеца, сопровождающийся громким шипением от остужающейся стали.

– Ага, – ответил лайдер, подождав, пока шипение стихнет. – Он готов?

– Да, готов, – сказал кузнец, вытирая пот со лба своей огромной ладонью. – Сейчас принесу.

Он скрылся за проёмом, ведущим в соседнее помещение, и через несколько минут вернулся, держа в руке короткий меч в ножнах.

– Лови, – с этими словами кузнец кинул гладиус посетителю.

Агрон поймал его на лету, с шелестом вытащил его из ножен и бегло осмотрел. Мелкие царапины полностью исчезли, а слегка погнутое лезвие стояло ровно. Лайдер поднёс палец к острию меча и слегка нажал. Кожа моментально почувствовала остроту. Агрон посмотрел на свой палец, которым коснулся гладиуса – на подушечке появилась маленькая капля крови.

– Хорошая работа, – похвалил кузнеца лайдер, засунув меч в ножны и повесив его на пояс.

– Ещё бы, – довольно хмыкнул тот, сложив руки на груди. – За такую подгонку и заплатить было бы недурно.

– Понятное дело, – поджав губы, произнёс Агрон. Уж очень ему не хотелось расставаться с тем малым остатком денег, что был в его карманах. – Сколько хочешь?

– Хочу тысяч десять, чтоб о затратах на еду для детишек забыть можно было, – усмехнулся кузнец. – А так, с тебя тридцать акриппов15. Работы не слишком много, но я тебе ещё рукоять подогнал, а то она расшаталась совсем.

Едва заметно вздохнув, Агрон достал из кармана мешочек с деньгами и, отсчитав нужную сумму, протянул кузнецу. Тот взял серебро, сунул в свой карман и вернулся к работе. Лайдер не хотел покидать пышущую жаром кузницу, но больше ему здесь было незачем задерживаться, поэтому он с большим сожалением вышел из помещения. Холод тут же ударил по нему с новой силой. Казалось, мороз только усилился, пока лайдер ждал свой меч. Радовало то, что с неба не падал снег – если бы сильно припорошённая земля превратилась в настоящие сугробы, Агрон был готов ещё раз серьёзно обдумать их с братом решение о сегодняшней отправке в столицу. Постепенно удаляющийся звук удара молота заставлял Агрона с завистью думать о том, что кузнец и знать не знает о том, какая холодная погода царствовала сейчас.

Приближаясь к трактиру, Агрон услышал глухой, короткий стук. Спустя несколько секунд, за ним последовал ещё один. Звук раздавался из-за трактира. Зайдя во внутренний двор, Агрон увидел там брата, стоящего в одной рубахе и штанах с луком и стрелой в руках. Недалеко от него стоял столб, из которого торчали две стрелы. Дурон натянул тетиву и отпустил, после чего на столбе стало красоваться ещё одно оперение. Волосы лайдера были мокрыми от пота, который стекал по его лицу и блестел на части груди, виднеющейся из-под рубахи.

– Не боишься простыть? – поинтересовался Агрон, подходя к брату.

– Да мне не холодно, – пожал плечами Дурон.

– Размяться, значит, решил, – проговорил Агрон, посмотрев на многочисленные следы сапог, которые виднелись в стороне от места, где стояли близнецы.

– Ага, – кивнул Дурон, доставая очередную стрелу. – Тебя только за смертью посылать. Чуть с ума не сошёл от скуки.

После этих слов Дурон быстро натянул тетиву и выстрелил. Однако эта попытка была не такая удачная, как предыдущие – стрела пролетела мимо, лишь слегка царапнув край столба. Разочарованно вздохнув, Дурон пошёл собирать стрелы.

– Совсем их затупишь, а нам ещё до Ильдароса добираться, – сказал Агрон, указав взглядом на стрелы.

– Да ладно, всё равно за них много денег не выручим, – успокоил его Дурон. – Ты сам-то как, готов выезжать?

– Конечно готов, – кивнул Агрон. – Давай собираться, рассчитаемся с трактирщиком и по коням.

– Да я уж расплатился и лошадей наших оседлал. Можем прямо сейчас выдвигаться.

– Неужели меня и вправду так долго не было?

Близнецы уже подошли к своим лошадям, которые стояли неподалёку. Дурон достал из походной сумки два сложенных плаща и протянул один брату. Агрон поблагодарил его и надел плащ, сразу же накинув на голову капюшон. Дурон сначала закутался в куртку (видимо, уже успел остыть после своей тренировки) и лишь потом последовал примеру брата, надев на плечи плащ.

Оседлав своих коней, братья направились к окраине деревни. Им в спину были направлены недобрые взгляды – Агрон нутром чуял, что каждый житель Хонена был очень рад, что парочка лайдеров, наконец, покидает их деревеньку. Были люди, которых не слишком волновало происхождение двух гостей – в основном, это были торговцы, у которых они закупались. Этих людей интересовали, прежде всего, звонкие монеты, которыми близнецы расплачивались за свои покупки.

Приятный уху хруст снега, раздающийся из-под копыт лошадей, быстро растворялся в морозном воздухе. Агрон очень радовался тому, что холодный ветер дул им в спину – плотные плащи, купленные Дуроном, отлично себя показывали. Однако руки сильно мёрзли, поэтому Агрон часто дышал на свои кисти, чтобы хоть как-то их согреть. Порой лайдер не любил огромные степи, которыми были полны Стедмар и Крартел, из-за того, что ветра на них разгуливались не на шутку. Зима вновь напомнила о том, что до весны ещё надо дожить, а пока погодой правит именно она. Белоснежные просторы лишний раз подтверждали это.

– Слушай, а разреши вопрос? – вмешался Дурон в равномерный топот копыт, приглушённый хрустом снега.

– Валяй, – бросил в ответ Агрон.

– Если бы Катрапс остался жив и решил бы продолжить наше дело… ты бы пошёл с ним?

Вопрос брата немного удивил Агрона. Он недоумённо посмотрел на собеседника, перестав следить за дорогой. Из-за этого лошадь уже собиралась миновать изгиб натоптанной дороги и ворваться в большой сугроб, но Агрон вовремя это увидел и потянул поводья вправо, возвращая своего скакуна на утрамбованный снег. Дурон, тем временем, полез рукой в сумку и достал оттуда два яблока, после чего кинул одно из них брату.

– Так что? – поторопил Дурон своего спутника с ответом, надкусив фрукт.

– Даже не знаю, что тебе сказать, – протянул Агрон, тоже вгрызаясь в яблоко. – Возможно, и пошёл бы, но правда в том, что Катрапс мёртв, и с этим уже ничего не сделаешь. Вкусные яблочки, кстати.

– Согласен, – кивнул в ответ Дурон, делая ещё один надкус. – Торговец говорил, что хранил их в специальном сундуке почти всю осень и зиму – дескать, этот сундук волшебный. Наврал, поди, с три короба, но яблоки и вправду вкусные.

Агрон удивлённо хмыкнул и откусил ещё. Не слишком плотная мякоть выделяла прохладный сок, приятно охлаждающий внутренности. Однако Агрон предпочёл бы, чтобы фрукт не был таким холодным – от этой прохлады сводило зубы, а горло и вовсе умоляло о кружке тёплой медовухи. Скорее бы зима уже потеряла свою власть.

– Я так и не понял, ты бы встал с Катрапсом плечом к плечу снова или нет? – в отличие от брата Дурон не считал этот разговор законченным.

– Катрапс мёртв, Дурон, – проговорил Агрон. – Что толку в этих твоих вопросах? Нужно принять правду, какой бы жестокой она ни была.

– Мне кажется, или ты боишься сказать «нет»?

Агрон опешил от такой прямоты. Он всегда знал, что Дурон терпеть не мог ходить вокруг да около, когда люди не отвечали на его вопросы точными словами. Однако ранее Агрон никогда не являлся жертвой таких прямых выпадов брата. Кроме того, Агрону очень не понравилось, что Дурон почти напрямую обвинил его в трусости.

– Если бы я хотел сказать «нет», то я бы так и сказал, – сердитым голосом сказал Агрон. – Чего мне бояться, если мой ответ всё равно ни на что не повлияет?

– Вот и я думаю, с чего бы тебе бояться? – задумчиво произнёс Дурон. – Но знаешь, ты ведь и «да» не ответил.

Тут Агрону нечего было возразить. Он мог с уверенностью заявить, что не побоялся бы вновь броситься в бой за свободу своего народа, но отчего-то не хотел этого говорить. Сам того не желая, Дурон заставил брата серьёзно задуматься о недавней войне. Снова и снова перед глазами Агрона пролетали стрелы и копья, образы его погибших товарищей, людей, которых у повстанцев не получилось спасти, кровь, смерть, страх… Лайдер помотал головой и ударил себя по щеке. Мысли тут же встряхнулись и пришли в норму, а война почти полностью выветрилась из его воспоминаний. Нервно сглотнув, Агрон медленно выдохнул и выкинул огрызок.

– Ты чего это себя лупишь? – удивился Дурон, косо смотря на брата.

– Да так, – отмахнулся Агрон, которому внезапно стало очень жарко. – Голова чуть-чуть побаливает.

– Не думал, что это верный способ помочь делу, – усмехнулся Дурон, тоже выкинув остатки своего яблока. – Ты из-за моего вопроса, что ли? Не переживай ты так, я ж не на полном серьёзе это спрашиваю. Так, просто интересно стало твоё мнение.

Улыбнувшись, Дурон протянул кулак в сторону брата. Прогнав, наконец, надоедливую жару, Агрон посмотрел на своего спутника, улыбнулся в ответ и ударил по протянутому кулаку своим.

Великое книгохранилище

– Это он? – раздался голос Аннетии из-за спины Эрленда.

– Ага, – кивнул алхимик. – Как же давно я здесь не был.

– Ты это раз десять уже говорил за семь дней пути, – улыбнулась девушка.

Они подъезжали к самому южному городу Кемендума – Белтоуну. Вдалеке хорошо виднелись его каменные стены и сторожевые башни. Город был небольшим, но очень древним – он был основан одним из первых после столицы. С юга и юго-запада Белтоун окружали горы, одновременно отделявшие его от орочьих степей. К северу от города располагалась большая равнина, по которой и ехали Эрленд с Аннетией. Ласка стойко перенесла это небольшое путешествие, но ей нужен был отдых. Ободрительно потрепав лошадь за холку, алхимик слегка ускорил её.

– Это что, то самое Книгохранилище? – спросила Аннетия, указав на одиноко торчавшую башню в центре города.

– Ага, – ответил Эрленд.

– Сколько же мы там пробудем, – прошептала девушка, едва слышно сглотнув. – Один только осмотр не один день займёт.

– Не бойся, – успокоил её целитель. – Всю библиотеку нам осматривать не придётся. Я знаю тамошнего хранителя – не уверен, что он прочёл все книги, но с большей частью точно ознакомлен.

– Надеюсь, кентавров он не обошёл стороной, – с надеждой проговорила Аннетия.

Эрленд тоже на это надеялся. Удручало его лишь то, что про полуконей, скорее всего, было очень мало сведений. Сколько бы алхимик не изучал книги, посвящённые растениям, про кентавров там не было ни единого упоминания. Обычно в подобных рукописях говорилось, какое дикое существо питается тем или иным растением, предупреждая читателя об опасности, но о полуконях не было ни слова.

Воспоминания о кентаврах давались целителю с большим трудом. Он старался сосредоточиться на поручении короля, которое заключалось в исследовании их природы и изучении сведений об их стычках с людьми. Но память упорно продолжала рисовать жуткие картины, в которых полуконь отрывал руки случайному охотнику. Непроизвольно вздрогнув, Эрленд всё же прогнал эти мысли.

Чем ближе они подъезжали к Белтоуну, тем чаще Аннетия крутила головой, стараясь усмотреть все детали окружения. Она никогда не покидала столицу дальше, чем на несколько миль, заходя далеко только в тех случаях, когда была нужда в травах, которые не росли поблизости. Именно поэтому девушка наслаждалась каждым мигом этого внезапного путешествия, позабыв обо всём на свете. Эрленда лишь забавило её любопытство. Он вспоминал себя в её возрасте, понимая, что первое путешествие действительно приносит много незабываемых впечатлений.

Тем временем, они уже были у самых ворот Белтоуна. Эрленд спрыгнул с лошади, приземлившись в толстый слой снега, помог спуститься Аннетии и передал поводья Ласки конюху пригородной конюшни.

– Как вы в этом ходите постоянно? – проворчала Аннетия, поправляя свои походные штаны. – Это ж кошмар какой-то.

– Некоторым приходится носить их, не снимая, несколько троелуний, – усмехнулся Эрленд. – А представляешь, каково солдатам? У рыцарей, например, штаны сделаны из стали, и они носят их годами. Так что это ещё ерунда.

Девушка недовольно фыркнула, следуя за алхимиком мимо стражников. Одежда была единственной неприятностью в этом походе. Аннетия, большую часть времени носила камизу16, игнорируя одежду поверх неё, чулки и юбку, а на ногах полусапожки. Эрленда немного удивляло то, что его помощница практически не боялась холода, будто выросла на снежных землях Рессулии. Однако сейчас Аннетия была в плотной рубахе, шерстяных штанах поверх чулок и походных сапогах. Кроме того она надела новенький плащ, но, в отличие от алхимика, не куталась в него – лишь глубоко натянула капюшон, чтобы люди не замечали её разноцветные глаза.

Бегло окинув взглядом окружение, Эрленд заключил, что за те пятнадцать лет, что он здесь не был, ничего не изменилось. Книгохранилище, в которое они с Аннетией направлялись, по-прежнему оставалось единственной хоть чем-то примечательной частью города. Казалось, серость и мрачность навсегда въелись в городские стены и дома, и даже если солнце выглянет из-за облаков, то не сможет добавить хоть чуть-чуть красок. Однако эта бесцветность была способна всецело настроить кого угодно на серьёзный лад. Сколько бы Эрленд здесь не был, настроение всегда становилось каким-то бесцветным – ни грустно, ни весело.

На первый взгляд могло показаться, что во всём Белтоуне была всего-навсего одна улица – главная, которая брала своё начало у городских ворот и вела прямиком к библиотеке. Аннетии в голову пришла именно эта мысль, но Эрленд опроверг её, указав на узенькие улочки, отходившие от главной, словно ручьи, впадающие в реку. Людей было не очень много, и большая их часть находилась на главной улице. Здесь нельзя было встретить хоть одного богатого человека, который мог бы себе позволить хотя бы хорошую обувь. Некоторые ходили в протёртых сапогах или разорванных сандалиях прямо по занесённой снегом мостовой.

Аннетия продолжала озираться по сторонам, стараясь не упустить ни единой мелочи незнакомого ей окружения. Белтоун был прямой противоположностью столицы, начиная серостью окружения и заканчивая бедностью людей. Для девушки такие различия были немыслимы, поэтому её глаза были широко раскрыты, когда она крутилась во все стороны. В какой-то момент она даже подвинула капюшон, чтобы он не закрывал обзор, отчего её разноцветные глаза перестали скрываться. Однако всем людям, которых путники встречали на главной улице, не было до этих глаз никакого дела – жители Белтоуна думали лишь о том, как заработать хоть какие-то гроши и купить что-нибудь кроме корки хлеба.

На глаза Эрленду попался храм, посвящённый Дегмунду Гантеру – Обожествлённому Герою, который является покровителем учёных. Дегмунд ещё при жизни получил прозвище Неостановимый, благодаря своему упорству в одновременном изучении очень многих областей науки, несмотря на свою слабость здоровья. Это был единственный храм во всём Белтоуне, и его состояние было немногим лучше, чем любого дома в этом городе – разве что стены были чуть-чуть чище и сам храм был в разы выше. Эрленду всегда было больно смотреть на здание покровителя учёных, но в глубине души он понимал, что на содержание храма уходит немало денег, а Белтоун был далеко не самым богатым городом.

У алхимика была традиция посещать храм Дегмунда каждый раз, когда он приходит в Белтоун, однако, на сей раз, он решил её нарушить. Аннетии тоже было бы интересно там побывать, но сейчас целитель хотел побыстрее покончить с заданием, которое ему поручил король Кемендума.

Само поручение короля заключалось в том, чтобы найти в исторических трактатах или ещё каких-нибудь книгах упоминания о кентаврах. Правитель хотел понять, как ему действовать, и как действовали те, кому приходилось иметь дело с полуконями. Перед поездкой Эрленд попытался вспомнить всё, что он сам знает о кентаврах, однако ничего толкового ему в голову не пришло. Алхимику было известно не больше, чем любому крестьянину или купцу, потому что полукони его никогда не интересовали. Аннетия тоже ничем не могла помочь, поэтому она изъявила желание поехать с целителем в Великое Книгохранилище.

Эрленд попробовал представить, сколько вообще было стычек между людьми и кентаврами. Так как основная масса книг, дошедших до современности, была написана уже после начала Старого Летоисчисления, отправной точкой которого было правление первого Обожествлённого Героя и, одновременно с этим, объединение всего Лоринара под короной Кемендума. Сколько времени люди жили до этого – Эрленд не знал, как и многих других вещей, вроде появления разных народов, орков, варау и лорланов, от которых произошли полукровки, потому что книг и различных записей на эту тему сохранилось чрезвычайно мало. Но всё это ничуть не упрощало задачу, потому что за период Старого и Нового летоисчисления появилось очень много книг – сотни, если не тысячи.