Заря людского господства

– Самое, что ни на есть, прямое, – улыбнулась в ответ помощница.

Аннетия вкратце рассказала о книге, которую читала. Кентавры вновь были упомянуты лишь мельком, однако это упоминание было весьма интересным. Книга была написана уже после перехода на Новое Летоисчисление и посвящена жизни учёного-астролога. Сам автор, судя по всему, был учеником этого учёного.

Однако занимательна в книге была не сама астрология, а то, что в какой-то момент учёному стал помогать некий кентавр. Тут Эрленд удивился по-настоящему. В его голове появилась куча вопросов, главный из которых касался поведения упомянутого кентавра. Как это один из полуконей решил наплевать на все обычаи своих предков и стал помогать какому-то астрологу в изучении предсказаний по звёздам? В это трудно было поверить. Аннетия ожидала именно такой реакции, ведь только что они с Эрлендом просмотрели две книги, авторы которых утверждали, что кентавры вообще не шли на контакты с людьми, а тут появилось прямое опровержение слов предыдущих фолиантов.

О знакомстве астролога с кентавром Аннетия рассказала несколько скомкано, так как она сама толком не поняла, как это произошло. Видимо, ученик тоже не знал, как его наставник познакомился с полуконём. Единственное, что смогла понять девушка – этот кентавр был изгнан из родного стада за какое-то преступление. После этого, кентавр поселился недалеко от дома астролога. У Эрленда возник вопрос, а где жил этот учёный? Аннетия в ответ лишь пожала плечами – автор не упоминал о том, где располагался дом этих астрологов. В конечном итоге алхимик предположил, что псевдоучёные жили либо где-то на окраине небольшого города, либо на окраине деревни. Наверняка ни один человек не пожелает жить рядом с кентавром, за исключением астролога.

Далее рассказывалось о совместной работе кентавра и учёного. Сразу было видно, что ученик, как и наставник, глубоко уважал астрологию, как науку. Текст изобиловал терминами, которые и Аннетия, и Эрленд слышали впервые. Возможно, они означали названия созвездий или ещё что-то, связанное с астрологией. В некоторых местах Аннетии пришлось цитировать книгу напрямую, потому что она вообще ничего не понимала из астрологических терминов, а целитель впервые был готов воспользоваться словарём по этой науке. Но, в общем и целом, в книге описывались исследования астролога и толкование созвездий так, как считают кентавры. Возможно, полуконь хотел таким образом отомстить своим сородичам. Однако вряд ли это произвело должный эффект, потому что астрология, даже в период своего расцвета среди людей, подвергалась безжалостной критике.

Исчезновение кентавра со страниц книги произошло так неожиданно, что Аннетия не сразу поняла, что дальше можно уже не читать. Ученик астролога просто написал: «Однажды он покинул наставника», и больше полуконь не появлялся.

– Что об этом думаешь? – спросила Аннетия после того, как закончила пересказ прочитанных сведений.

– Похоже, что они очень уважают звёзды, – медленно проговорил Эрленд. – Но кентаврам это простительно – они же, всё-таки, дикари.

– Ну, знаешь, – возразила Аннетия. – Мореходы тоже очень уважают звёзды, но их ты дикарями никогда бы не назвал.

– Ты это к чему?

– Просто ты всё ещё воспринимаешь людей и кентавров как два абсолютно разных народа. Но я уже твёрдо уяснила то, что у нас гораздо больше общего, чем тебе кажется. Смотри, кентавр ведь помогал человеку. Выходит, они не поголовно жаждут убийства людей.

– Нетти, хватит. Разные мы, одинаковые – мы сюда пришли совсем не за этим. Наша работа – собрать сведения о кентаврах, упомянутые в книгах, а остальное нас не касается. Давай лучше продолжим работать.

– Хорошо, – удручённо согласилась девушка. – Я, пожалуй, дочитаю эту книгу до конца – вдруг кентавр вновь появится.

Алхимик решил вернуться к своему фолианту. Начиная с третьего раздела, книга превратилась в биографическое описание жизни первого героя – Фенклиса Броулента, позже нарёкшего себя Фенклисом I, и положившего начало династии Броулентов. Чтение продвигалось не так быстро, как хотелось бы, но с этим Эрленд ничего поделать не мог. На то, чтобы найти действительно хорошего переводчика, уйдёт немало времени, потому что этот язык не является востребованным. Большинство книг, написанных на старо-кемендумском, продавались уже переведёнными, и найти что-то уникальное на этом языке было достаточно трудно. Однако в руки Эрленда попался непереведённый экземпляр очень важной книги, поэтому приходилось рассчитывать только на свои знания древнего языка.

Описание детства Фенклиса Броулента было одной из самых коротких и, надо признать, одной из самых скучных частей биографии первого обожествлённого героя. Именно поэтому Эрленд решил пропустить эту часть книги, потому что, несмотря на небольшой отдых, голова всё ещё была не в лучшем состоянии. Кроме того, на последующих нескольких страницах чернила сильно выцвели, и Эрленд не мог ничего разобрать, кроме отдельных слов. Целитель провёл рукой по странице и не ощутил ни гладкости, ни холода. Бумага казалась шершавой и очень тонкой. Видимо чары, которые поддерживали «жизнь» книги, в некоторых местах уже переставали действовать.

Насколько Эрленд мог судить, он пропустил всего несколько лет жизни Фенклиса. Самым серьёзным событием стала смерть обоих родителей и коронация старшего брата Рамона. Эрленд где-то слышал, что перед объединением всех народов Кемендум пережил три года ещё большей тирании. Казалось бы, срок был небольшим, но Эрленд представлял, каким это было страхом и мучением для простых людей. Фенклис говорил брату, что если так пойдёт и дальше, то люди начнут бунтовать, но тот его не слушал. Рамон окружил себя лучшими воинами, однако Фенклис и самый младший из братьев Дориан понимали, что от мятежа это мало чем поможет. Тогда они решились на заговор – Рамон был убит собственными братьями.

Сразу после убийства Фенклис решил сосредоточить власть в своих руках и изгнал Дориана за братоубийство, повесив всю вину на него. Таким образом Фенклис не оставил ни одного претендента на трон, кроме себя – благо, его братья не успели обзавестись наследниками. Эрленд подумал, что многие источники говорят о том, что убийство Рамона совершил Дориан, однако об участии Фенклиса, в большинстве случаев, умалчивается. Как всё было на самом деле, скорее всего, никто уже не узнает. Сам Эрленд склонялся к мнению, что Фенклис обманом заставил Дориана убить старшего брата, после чего обратил ситуацию в свою пользу.

Что происходило дальше, целитель примерно помнил, однако постарался ничего не упустить, потому что здесь могли содержаться интересующие его сведения. Фенклису было двадцать лет, когда он стал единственным и полноправным королём Кемендума. Он подозревал, что распущенность его старшего брата ни к чему хорошему не приведёт и оказался прав. Смерти Рамона народ, по большей части, обрадовался, однако недовольных было ещё достаточно. Фенклису докладывали, что в трактирах и борделях народ говорит о том, что новый король будет ничем не лучше предыдущего. Кроме того, некоторые называли братоубийцей и Фенклиса. Король не мог стерпеть таких оскорблений и велел найти тех, кто поливает грязью его имя. Когда ему доставили пятерых клеветников, Фенклис велел прилюдно казнить их всех. Один из приговорённых обвинил короля в трусости, сказав, что он приказывает убить кого-то из одного только страха, а не ради правосудия. Приговорённый предложил Его Величеству лично казнить всех пятерых, если не испугается сделать этого во имя справедливости. Фенклис, не колеблясь, согласился, и тем же вечером, на закате король, не моргнув и глазом, лично обезглавил пятерых преступников.

После такого разговоры в тавернах прекратились. Жители Кемендума боялись стать жертвой правителя, и Эрленд их очень хорошо понимал. Фенклис потратил кучу времени и средств на восстановление армии, которую его предки, начиная с деда, умудрились привести в упадок. Если бы на Кемендум кто-то пошёл войной, то можно было просто сдать целое королевство врагу.

Пожалуй, самой интересной и самой загадочной частью, как книги, так и истории, было начало объединение стран, а именно: что заставило Фенклиса начать захватническую войну? Эрленд читал некоторые работы учёных, посвящённых этому вопросу, однако чёткого ответа ему так и не удалось найти. Алхимик и сам несколько раз задавался этим вопросом. Существовало две теории насчёт этого. Первая основывалась на возможном тайном желании Фенклиса показать всему миру мощь человечества. Однако эту теорию разбивало два факта: во-первых – северные народы и лайдеры, живущие в Крартеле, тоже были подчинены властью Кемендума, а во-вторых – если бы он хотел доказать свою мощь, то кентавры тоже вступили бы в эту войну, в результате которой были бы либо полностью уничтожены, либо покорены. Следовательно, первую теорию следует именовать скорее не «желанием показать мощь человечества», а «желанием показать мощь Кемендума».

Вторая теория заключалась в том, что Фенклис не сразу захотел завоевать все народы. Он решился на это лишь тогда, когда обнаружил древний артефакт трилваров, первого разумного народа, от которого произошли нынешние лайдеры. Сам артефакт был чем-то вроде диадемы, сделанной из серебра с тремя изумрудами посередине. Как артефакт попал в руки Фенклиса – никто не знает, однако в его магической силе сомнений не возникало. По словам автора фолианта, диадема даровала своему обладателю невероятную силу, с помощью которой её хозяин мог без проблем убедить кого угодно в чём угодно.

– Ха, – усмехнулся Эрленд, перевернув очередную страницу. – А вот это уже очень интересно.

– Что там? – казалось, Аннетия только и ждала очередного момента, чтобы вынырнуть из скучных страниц своей книги.

– Ты знаешь что-нибудь о Великой Диадеме? – спросил в ответ алхимик. – Её ещё называют Диадемой Фенклиса.

– Что-то слышала, – проговорила девушка, задумавшись. – Мимо моей родной деревни как-то проходили какие-то люди, которые называли себя пилигримами. Подробностей не припомню, но они, кажется, искали именно эту диадему. А что, она обладает какой-то особенной силой?

– Ох, это не просто сила, – сказал Эрленд, едва сдерживая улыбку от удовольствия, которое ему доставляло чтение. – Чтоб ты знала, благодаря этой диадеме, первому Герою удалось объединить все народы под гербом Объединённого Кемендума.

Целитель посвятил свою помощницу в детали этой легенды. Аннетия очень пожалела, что о происхождении диадемы ничего не известно, но всё, что было связано с самим артефактом, не ускользнуло от её ушей. Эрленд решил рассказать девушке всё, что знал сам, без помощи фолианта. Благодаря диадеме Фенклису удалось завоевать земли северян и лайдеров. Орки тоже проблем не вызвали. Самым сложным стал захват Латории. Лорланы и сами могли колдовать, потому мысль о волшебстве сразу пришла им в голову. Оказывать достойное сопротивление у латориан получалось достаточно долгое время – больше полугода. Но Фенклис каким-то образом сумел взять и земли Латории. Наверняка не обошлось без помощи уже захваченных народов.

– Так значит, кентавров, он тоже поработил? – поинтересовалась Аннетия.

– Вот об этом я как раз ничего не знаю, – вздохнул Эрленд. – Попытаюсь сейчас что-нибудь найти про это. Кентавры ведь наверняка просто так не сдались.

С некоторой неохотой алхимик вернулся к книге. Читать её было не менее интересно, но переводить текст с каждым словом было всё сложнее и сложнее. Однако целитель уже не вчитывался так досконально – он лишь пробегал текст глазами, ища хоть какой-то намёк на кентавров.

И вот, наконец, удача ему улыбнулась – Эрленд встретил знакомое слово «полуконь». По словам автора фолианта Фенклис напрямую столкнулся с народом полуконей, когда началась работа по возделыванию степных просторов. Король не знал, чего хотят кентавры, потому что они говорили на незнакомом языке. Фенклис поначалу подумал, что в этой ситуации волшебная диадема ему не поможет, ведь полукони всё равно не смогут его понять. Но ему пришлось пойти на риск, потому что воевать с кентаврами ему не хотелось. Прибыв в Крартел, Фенклис встретился с вожаком полуконей и начал с ним переговоры. Как оказалось, диадема работала, даже если говорящие не могли общаться на одном языке. Однако если вожак кентавров понимал короля Кемендума, то Фенклис по-прежнему не знал, как именно полуконь отреагировал на те или иные его предложения. Судя по тому, что кентавр говорил спокойно и, время от времени, кивал в ответ, он, скорее всего, соглашался, но Фенклис не мог быть полностью уверенным в том.

Выход нашёлся сам собой. Оказалось, что некоторые лайдеры могли худо-бедно общаться с кентаврами. У Крартела было что-то вроде договорённости с ними: люди давали полуконям оружие, а те взамен отдавали ценные предметы, вроде шкур животных или рогов сайгаков. На вопрос короля, почему власти Крартела сразу не сказали об этом, лайдеры ответили, что Фенклис просто не спрашивал.

Через людей, говорящих на языке кентавров, Фенклис удостоверился в том, что магия диадемы работает и без знания чужой речи. Король заключил с кентаврами ту же сделку, что и Крартел, только попросил донести эту весть до их сородичей, коих оказалось больше, чем он думал. Практически все кланы полуконей стали жить с людьми если не в мире, то, по крайней мере, нападать без причины не смели. Это вполне устраивало Фенклиса. После этого он добился того, чтобы кентавры отдали ему часть своей территории на западе, где король объединённого королевства основал город Ильдарос, который впоследствии стал столицей владения Стедмар. Много позже это владение стало самостоятельным государством.

На этом фолиант заканчивался, и Эрленд удовлетворённо закрыл книгу. Голова гудела, он чувствовал сильную усталость. Но труды не прошли напрасно. Эрленду удалось узнать, что кентавры и люди могли сосуществовать друг с другом. Пусть поначалу всё дело было в волшебной диадеме, но следующие почти две тысячи лет они продолжали жить почти бок о бок. Эрленд был уверен, что определённые конфликты между полуконями и людьми должны были произойти и, возможно, в последующих книгах будет что-то об этом. Но на сегодня алхимик твёрдо решил закончить – в конце концов, король не ограничивал его по времени.

Эрленд поднялся и с наслаждением потянулся. Спина едва слышно хрустнула, а по телу побежали мурашки. Аннетия последовала примеру своего наставника, сладко зевнула и отодвинула свою книгу в сторону.

– Думаю, на сегодня хватит, – устало сказал алхимик, махнув рукой в сторону непрочитанных книг.

– Слава богам, – облегчённо вздохнула девушка. – Я уже больше не могу это читать.

Эрленд усмехнулся и запрокинул голову назад. Глаза уже сами собой потихоньку слипались. Царящий в Книгохранилище полумрак тоже нагнетал сонливость. Чтобы не уснуть прямо здесь, целитель помотал головой из стороны в сторону и протёр глаза кулаками.

– Ну что, как успехи? – поинтересовался Арден, садясь напротив «чтецов».

– Очень даже неплохо, – ответил Эрленд, устало вздыхая. – Тот непереведённый фолиант содержит гору интересных сведений. И на твоём месте я бы его переписал как можно скорее – чары в нём уже ослабли, и в некоторых местах невозможно прочитать текст.

– Вон даже как, – усмехнулся Арден. – А мне кто-то говорил, что эта книга ещё всех наших правнуков переживёт.

– Правнуков-то может и переживёт, но сколько она протянет после них, это большой вопрос.

Арден перевёл взгляд на одно из окон. На чистой небесной синеве ярко горели звёзды, рассыпавшиеся вокруг трёх лун. Полной была только одна луна – две других представляли собой пару несколько располневших месяцев. Самая большая, которая называлась Гранд Сфера, была значительно больше своих соседок. Те, что поменьше, носили имена учёных-близнецов, которые всю жизнь посвятили изучению этих небесных тел. Абсолютно белая называлась Стоулнеш, а та, что испещрена пятнами, Мелдоун.

– Вы же голодные, наверное, – произнёс Арден и велел подать ужин.

Эрленда немного удивил этот поступок, но отказываться ни он, ни Аннетия не стали. В скором времени на столе появилась луковая похлёбка с ржаным хлебом. В тот же миг Эрленд понял, насколько же он проголодался.

– И часто ты угощаешь посетителей ужином? – спросил алхимик, берясь за ложку.

– Не слишком, – последовал ответ смотрителя. – Последний раз лет семь назад ел.

– Ну ты и живучий, – усмехнулся Эрленд. – Последний раз есть семь лет назад.

– Не придирайся к словам, ты меня прекрасно понял, – проворчал Арден, но всё-таки улыбнулся шутке целителя.

Аннетия не принимала никакого участия в их разговоре – лишь принялась тихо стучать ложкой о дно тарелки, черпая суп. Алхимик усмехнулся про себя, еле сдерживаясь, чтобы не начать поедать похлёбку так же жадно. Во время еды Арден расспрашивал о жизни Эрленда. Алхимик охотно отвечал на его вопросы, хотя рассказывать было нечего. Работа целителя не приносила ярких красок в жизнь Эрленда, но смотрителю было интересно послушать даже о самых пустяковых вещах, вроде походов за ингредиентами. Судя по всему, Ардену очень сильно надоела жизнь в четырёх стенах. Он сильно завидовал целителю из-за того, что у него хотя бы было с кем поговорить, в отличие от смотрителя библиотеки.

– Так ты расскажешь, зачем тебе понадобились книги о кентаврах? – внезапно спросил Арден.

– Такие беседы лучше вести за бутылочкой вина, – ухмыльнулся Эрленд.

– О чём речь? – проговорил Арден и вытащил из глубокого кармана полную бутылку стедмарского красного.

– Ты что, всегда носишь с собой бутылку? – поинтересовался алхимик.

– Ну, уж не всегда, – с этими словами смотритель поставил на стол два кубка. – Только когда ко мне приходят старые знакомые. Извини, но ещё один кубок где-то на полках в подвале…

– Нет-нет, я не буду, – замахала руками Аннетия, к которой обращался старик. – Мне достаточно супа, спасибо большое.

Арден пожал плечами, наполнил кубки, они с Эрлендом чокнулись, и смотритель повторил свой вопрос.

– Недавно на окраине Многолюдного леса нашли трупы четырёх солдат королевской гвардии, – целитель решил перейти сразу к делу. – Я думаю, что это были кентавры.

– Ну, тебя же отправили в такую глушь не только из-за твоих дум.

– Да, ты прав. Три дня назад я сам столкнулся с кентаврами.

Эрленд рассказал о том, как наблюдал на окраине леса за расправой кентавров над охотниками. С каждым словом Арден хмурился всё больше. Эрленд видел, что смотрителю интересна эта история, но содержание ему не нравилось. Аннетия сидела тише воды ниже травы, делая вид, будто её здесь нет, время от времени поглядывая своими разными глазами то на одного говорящего, то на другого.

– Странно они себя ведут, – проговорил Арден в конце истории.

– То есть? – переспросил Эрленд и сделал очередной глоток вина.

– Среди кланов кентавров, которые зимуют в Многолюдном лесу, нет таких, которые ненавидят людей, – пояснил смотритель. – Исключая лесорубов, разумеется – их не любят все кентавры.

– Так ты что-то знаешь о них?

– Кое-что знаю, это да. В основном об их кланах. А ты разве не читал об этом.

– Не-а, – помотал головой Эрленд. – Мы прочитали три книги и я перевёл большую часть того магического фолианта, но о кланах не знаю ничего.

Арден посмотрел в сторону стопки из четырёх книг, куда указывал Эрленд, и издал негромкий смешок.

– Ты не с тех книг начал. Вон в той, которая сверху лежит, как раз о стадах полуконей говорится.

– Что серьёзно?

– Угу.

Эрленд удручённо вздохнул и допил вино, оставшееся в кубке. Аннетия едва слышно застонала от досады. Выходит, всё, что им нужно, было собрано в этой книге.

– Слушай, Арден, – сказал Эрленд. – А ты не можешь об этом рассказать? Хотя бы вкратце.

– А вы куда-то торопитесь? – спросил в ответ смотритель. – Свободного времени у меня полно, так что могу поведать всё, что знаю. Главное, чтобы вина хватило.

– Ну, раз ты настаиваешь, – усмехнулся Эрленд и подождал, пока кубок вновь наполнится.

– С чего бы начать, – проговорил Арден, делая небольшой глоток. – Ты ведь знаешь, что не все кентавры не любят людей?

– Как сказать… Грубо говоря, я думал, что им вообще плевать на людей и на то, что у нас тут происходит.

– Не совсем. Так сложилось, что некогда единое стадо кентавров разделилось на несколько кланов, вожаки которых ведут переговоры лишь в случае крайней нужды. Язык у них всех очень похож – разве что один клан назовёт какую-нибудь осину одним словом, а другой клан – другим.

– Хех, прямо как мы, – усмехнулся Эрленд.

– Да, здесь они очень похожи на людей, – подтвердил Арден. – Так вот, это я к чему веду. У каждого клана свои собственные отношения с людьми и орками.

– А варау?

– А что варау?

– Как они относятся к варау?

– А вон ты про что. К ящерам все кентавры относятся враждебно. Единственное, в чём у полуконей нет разногласий. Догадываешься, кстати, почему?

– Многолюдный лес, – мрачно проговорил Эрленд, делая очередной глоток.

– Именно.

В голове алхимика сразу возникла мысль о случае во время Великой войны, когда один из магов варау поджёг значительную часть леса, похоронив тем самым себя и большую часть войск людей и орков. Пожалуй, неприязнь к ящерам объяснима.

– То есть, ты хочешь сказать, – произнёс Эрленд, – что даже сейчас кто-то из людей имеет связи с кентаврами?

– Разумеется. Плюс ещё несколько кланов полуконей обитает на территории орков. Уверен, что орки тоже с ними торгуют.

– Я ж тебе об этом уже рассказывала, – сонным голосом ввернула Аннетия. – Ты что, меня не слушал?

– Ах, да, точно, – стушевался Эрленд. – Прости, совсем вылетело из головы.

Девушка закатила глаза и сложила руки на груди, продолжая слушать диалог двух старых знакомых.

– У них ведь был простой обмен, без денег? – спросил целитель собеседника.

– Само собой – какие могут быть деньги у кентавров? Обычный бартер, не более.

– Я что-то читал об этом только что. Оружие на шкуры меняют так?

– Что-то вроде того.

После этого Арден упомянул, что Кемендум не имеет с кентаврами никаких дел, кроме договора, запрещающего рубить Многолюдный лес, потому местные люди даже не подозревают, что кто-то может торговать с полуконями. В целом, здешние кентавры никогда не вмешивались в жизнь людей, и им наплевать на то, что происходит у людей.

– Погоди, – вновь заговорил Эрленд. – Ты говорил, что местные кентавры так себя не ведут. Получается, что есть те, кто ненавидит людей?

– К сожалению, такие тоже есть, – мрачно кивнул Арден. – Но не в Кемендуме. Вроде бы где-то в Стедмаре живут кентавры, которые, по каким-то причинам, ненавидят и варау, и людей, и орков в равной степени. Чем это вызвано – я не знаю.

– А что насчёт севера?

– Ничего не могу сказать. Знаю лишь, что тамошний князь торгует с полуконями.

– А полукровки?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. По-моему этого даже в книге нет.

В этот момент в зал библиотеки влетел молодой парнишка лет шестнадцати. Эрленд обернулся на шум, исходивший от парня, и почувствовал, что ему просто необходимо выспаться, иначе он просто свалится и уснёт прямо на полу. Парнишка шёл прямым ходом к Эрленду и, остановившись около него, выпалил:

– Вы Эрленд Сайвон?

– Он самый, а что случилось? – благодаря вину язык алхимика уже начал заплетаться, но ум пока оставался ясным, хоть и окутан лёгкой сонной дымкой.

– Сэр Лемдал просил передать, что ему нужно с вами срочно переговорить и как можно скорее.

Эрленд мигом проснулся – даже выпитый алкоголь перестал сковывать движения языка, потому что он ровным голосом спросил:

– О чём переговорить?

– Он не сказал. Велел передать, что это очень важно – то, что нельзя доверять бумаге или гонцу.

Эрленд посмотрел в окно. Судя по небу, ночь была в самом разгаре. Каким бы важным ни был предстоящий разговор, алхимик решил не ехать посреди ночи. Обернувшись, он хотел спросить об этом Аннетию, но заметил, что девушка сладко спит, положив голову на сложенные руки.

– Хорошо. Выезжаем завтра, с рассветом.

Лишённые выбора

Холодное, снежное утро заставляло кутаться в плащ сильнее, чем обычно. Орисс глубоко выдохнул на руки, облачённые в меховые перчатки, согревая задубевшие кисти. Ожидание ранней весны уже было полностью разрушено морозным воздухом, едва ли не обжигавшим лёгкие. Однако в скором времени наёмник привык к холоду, но руки продолжали мёрзнуть, поэтому он засунул их в карманы куртки.

Снег валил с неба достаточно сильно, плавно ложась на протоптанные тропы, в которые превратились улицы Атфельда. Радовало полное отсутствие ветра, который мог сделать погоду ещё холоднее. Орисс шёл по скрипучему снегу, направляясь к выходу из города. Мимо него сновали туда-сюда пятилетние мальчишки и девчонки, которым мороз был нипочём. Кое-кому, возможно, было даже жарко из-за постоянной беготни, но раздеваться никто из них не думал – каждый ребёнок знал, что за такое можно получить тумаков от родителей. Мысль о родителях заставила нутро Орисса вздрогнуть, но он быстро взял себя в руки.