На краю пропасти

– С какой целью Разум интересуется? – теперь пятнистая кожа вспыхнула ярче – явный признак тревоги и сопереживания.

– Сегодня была проведена встреча Илиат, – сообщил Бен, – на Алат.

– Странно, что я не был в списке приглашенных, – заметил Дуэйн, но потом извинился, попросив Бена продолжить рассказ.

– Со мной пришла Нэрин, как и всегда… Но потом, как ни странно, появился Доблестный и увидел ее. Словесная перепалка переросла в перестрелку – он направил четыре сотни рутенов, призванных охранять правопорядок. Нам нелегко удалось уйти…

– Бен окончательно потерял остатки разума, – возмутился Дуэйн, от негодования его голова наклонилась очень сильно, а люминесцирующие пятна резко потухли. – Все знают о давней дружбе Разума с Нэрин, но все же не стоит забывать, что официально она находится в розыске! Доблестный не посмеет в открытую причинить вред Бену, по крайней мере сейчас. Но уничтожить Нэрин ему будет намного проще, ссылаясь на нарушенные ею статьи Кодекса!

– Не стоит меня обвинять, я не хотел подвергать подругу опасности, – возразил Бен. – Она – единственное существо, кому я могу довериться как себе. Не в обиду сказано, друг, но я не позволю Доблестному…

– Где она сейчас?! – прервал его Дуэйн. – Где Нэрин, одна из Первых?

– На своем корабле, далеко от Центра, – ответил Бен.

– Почему Разум оставил ее одну?

– Там, далеко, ее подстерегает меньше опасностей, чем в Центре. Тем более, я спешил к Разуму, чтобы узнать о намерениях Доблестного. Если не остановить Минкспикса сейчас, его упивание властью перейдет все допустимые границы.

– Я правда не могу помочь. Сожалею, – теперь глаза Дуэйна стали намного шире.

– Дуэйн простит за беспокойство… И спасибо, – едва слышно сказал Бен.

– У Разума не будет невзгод, как у Алат нет орбиты, – общепринятое прощание завершило недолгий разговор.

К Первой медленно возвращались чувства. Нэрин удивилась, что рутены смогли ранить ее так сильно и она была уже не в силах контролировать свой разум – Первые теряли сознание только при очень тяжелых травмах. Она приоткрыла глаза и резко вскочила на ноги, но не удержала равновесие и вновь упала на пол. Боль вернулась с новой силой, но коснувшись плеча, Нэрин заметила, что рана уже полностью исчезла – на светло-серой коже не осталось ни малейшего следа травмы. Мысленно поблагодарив Бена, Первая собралась с силами и встала, с трудом балансируя.

Нэрин сразу направилась к системе управления кораблем: не терпелось узнать, в какой галактике она оказалась. Но как только голографическая карта показала небольшую галактику, Первая с презрением прошептала: «Млечный путь!» Так далеко никто из Разумных не прилетал по собственной воле, поэтому шанс встретить рутенов здесь был почти равен нулю. Видов, не входивших в Илиат, все Разумные держались стороной. Поэтому единственным желанием было поскорее улететь подальше, даже не обращая внимания на опасность. Указав координаты противоположной от Центра галактики, Нэрин села в кресло, свернувшись в комок.

От пережитых повреждений Первой вспомнились очень давние события. Ее жизнь, как жизнь всех Первых, была уникальна. Сейчас Нэрин очень красочно вспомнилось собственное зарождение, если его можно назвать таковым. Ощущение, будто она была без сознания, а затем очнулась, чувствуя огромную силу, но не зная, кто она. Где она. Что происходит. Первая четко осознавала уже за долю эйнса, что ее раньше не было, но вдруг она стала чем-то материальным. Она оглянулась по сторонам: вокруг сияло множество звезд, но четыре ближайшие были ярче всех. Явно чувствуя состояние невесомости, Нэрин не только видела большую красно-коричневую планету вдалеке, но и ощущала ее химический состав, как и состав ближайших звезд.

Альд, Айр, Анси и Акка – четыре светила, образующие Центр. Ровно посередине между ними находилась Алат, благодаря такому расположению она не имела орбиты: четыре Центральные звезды удерживали ее притяжением, но при этом не разрушали. Такое встречалось только в самом Центре, и там, недалеко от Алат, и оказалась Нэрин тогда.

Она помнила ту силу, которая стала действовать на ее тело, когда Алат начала медленно притягивать к своей поверхности. Основным чувством был страх, но особый, не лишавший надежды. Первая понимала, что она живая, хоть и не знала, что такое жизнь. Она всего лишь смотрела на пространство вокруг и осознавала, что отличалась от всего, что представало ее взору. Алат притягивала Нэрин все быстрее и быстрее, пока Первая с силой не упала на раскаленную поверхность планеты. Небольшие травмы мгновенно исчезали, а Нэрин оглядывалась по сторонам, восхищаясь красотой красно-коричневого грунта, испещренного кратерами.

Первая не знала, был ли кто-то еще, похожий на нее? Был ли еще кто-то Живой? При этом она сама не могла понять, кем именно являлась. Мысли оформлялись сами собой в слова на прекрасном языке. Это внушало еще больший страх: нельзя же появиться среди звезд и уметь думать!

Нэрин помнила эти события, все пережитые в те эйнсы чувства и эмоции, будто это случилось недавно. А это было два целых шесть десятых триллиона ктайтов назад. В первые доли трикса своей Жизни на Алат Первая обнаружила небольшой вулкан, извергавший расплавленный кварц. Этого вещества не везде было в достатке – за долгое блуждание по пустынной планете Нэрин не сразу почувствовала нахождение этого соединения.

Пластичная, но быстро затвердевающая светло-серая масса привлекала внимание, и Первая, не опасаясь ожогов, коснулась расплавленного минерала. Как только кристаллы застыли, Нэрин сделала из них подобие одежды – ей нравилось, как цвет кварца почти сливался с цветом кожи.

У этого вулкана, как и в невесомости, Нэрин поняла, что очень сильно отличалась от остального, что ей довелось увидеть и почувствовать. Прошло несколько десятков, как она впоследствии поняла, триксов, как Нэрин увидела вдали что-то необычное, быстро передвигавшееся. Ни эйнс не сомневаясь, она направилась к заинтересовавшему ее объекту.

– Кто ты? – неизвестно откуда появившийся звук слегка насторожил Первую.

– Я? Нэрин! – ответила Первая, изумившись собственному умению говорить. Она до сих пор не могла понять, почему назвалась так, а не иначе. Но в те эйнсы, и всю жизнь она твердо знала, что ее должны звать Нэрин, и разум подсказывал, что ее имя будет известно всем.

– А меня зовут Бен, – сказало переливавшееся темно-желтым существо.

Нэрин была сильно удивлена, но все же спросила:

– Бен, а ты не знаешь, кто я и что я здесь делаю?

– Нет… Я и о себе ничего не знаю.

– А есть еще такие, как мы?

– Возможно. Мы должны найти еще кого-нибудь Живого.

– Кого-нибудь из Первых! – эта мысль вдруг внушила Нэрин, что она начала понимать, кто они и зачем существовали.

– Держаться порознь бессмысленно, – сказал Бен. Он осторожно коснулся ладони Нэрин кончиками пальцев, что, как оказалась впоследствии, было безусловным выражением доверия.

Они блуждали вдвоем несколько сотен триксов, и лишь потом нашли еще одну небольшую группу Первых. Они очень быстро получали и накапливали знания, а развитые сенсоры позволяли чувствовать течение времени даже без наличия приборов для его отсчета.

Они вскоре выяснили, что оказались на орбите Алат в одно и то же время, которое впоследствии назвали началом Жизни во Вселенной, точкой Отсчета времени. Всего за несколько ктайтов Первым удалось собраться вместе и построить развитую цивилизацию, которая стала основой для всех галактик. Их технологиям, языку и культуре было суждено стать примером для остальных видов.

Еще почти пятьсот миллиардов ктайтов Первые были единственными живыми существами во Вселенной. А потом начали появляться другие… Тысячи, миллионы различных форм жизни зарождались на глазах у Первых. Одни были сильнее, другие выдерживали более экстремальные условия, но ни один вид не имел особых преимуществ.

Хоть Первые и познали строение Вселенной, даже им не было доступно объяснение явления Жизни. Была лишь гипотеза, гласившая, что Жизнь – это быстротечная, настолько, что даже самые чувствительные сенсоры не могли заметить, «мутация» случайного атома. Но причины и условия зарождения Жизни так и остались тайной. Создать Жизнь искусственно было невозможно, но при этом все живое, кроме Первых, эволюционировало. Развитие шло очень быстро – либо за считанные триксы эволюционировали новые виды из микроскопических существ, появившихся из атомов, либо они так и оставались неразумными Протеями.

Поначалу, еще будучи одинокими, Первые тратили много сил, чтобы найти еще кого-то живого, параллельно изучая границы Вселенной. Изначально они знали наверняка, что пространство бесконечно. Неопровержимая истина, интуитивно известная Первым – это осознание, что могущественнее существ не найти.

Однако какой-то примитивный страх одиночества толкал их на опасные путешествия. Нэрин хорошо помнила это. Она тоже участвовала во всех этих исследованиях. С помощью самых надежных кораблей они отправились из Центра во все уголки Вселенной в надежде обнаружить хоть кого-нибудь. Они летели очень долго, почти миллиард ктайтов, однако встречали лишь пустынные незаселенные галактики.

Вся затея оказалась напрасной – мир слишком огромен, чтобы изучить хотя бы незначительную его часть. И тогда подтвердился неутешительный факт: именно Центр, благодаря особенностям распространения теневой энергии, и должен был стать местом зарождения Жизни во Вселенной.

Уже потом, спустя почти половину триллиона ктайтов, в Центре стали появляться другие Разумные. Первые же остались будто пробной формой Жизни: хоть и безупречные в сравнении с остальными, они являлись промежуточным звеном живого, потому что им было недоступно главное – изменчивость и размножение.

Организмы Первых могли выдержать экстремальные колебания параметров окружающей среды, но без адаптации их существование не имело цели. Они создали мир для других, но потом остальные существа стали их забывать.

Противоположная по свойствам материи, теневая энергия наполняла межпланетное пространство. Центр был ядром, вокруг которого концентрировалось основное количество высокоразвитых планет. Затем же все шло на убыль: чем дальше от Центра, тем примитивнее становились существа, заселявшие эти просторы. Причем, область распространения Разумных существ довольно мала – лететь на теневой скорости следовало не больше сотни ктайтов. Затем Вселенная была заполнена лишь безжизненными каменными глыбами и раскаленными звездами.

Первые быстро заметили странную закономерность: на планете либо жили разумные существа, хоть и Примитивные, вроде человеческой, подобия цивилизаций, либо вообще не было почти никаких форм жизни, кроме Протей, чьи размеры не превышали несколько сотен атомов.

В начале истории Первые не теряли надежды хотя бы косвенно обнаружить просторы, где материи уже не существовало. Чем дальше от Центра, тем больше теневой энергии, следовательно где-то должны быть области, где материя полностью вытеснялась. Долететь до этого «края» было невозможно не только ввиду огромных размеров Вселенной, но и из-за особенностей самой энергии. В пространстве, где отсутствовали даже субатомные частицы, было невозможно очутиться на грани перехода бесконечной Вселенной из материально-энергетической части только в энергетическую.

Это гипотетически существовавшее пространство было названо Сверкающим Пределом – предполагалось, что такое количество теневой энергии отражало все материальные частицы, даже электромагнитные волны, поэтому Предел должен был быть виден абсолютно всем существам.

Погруженная в воспоминания, Нэрин не заметила ни звукового, ни светового сигнала о новом голографическом сообщении. Лишь переведя взгляд на систему управления кораблем, она обратила внимание на фиолетовое свечение у подножия многочисленных барельефов. Это голографическое сообщение было от Бена: «Если ты решила улететь из Млечного Пути, сообщи мне, куда отправилась».

Нэрин указала в голограмме свое предполагаемое расположение через двадцатую долю трикса. Вскоре корабли Бена и Нэрин встретились на орбите большой оранжево-красной звезды Пэр.

Первый быстро покинул арендованное летательное средство, перейдя по короткому металлическому помосту.

– Ты думаешь, я за тебя не тревожусь? – скрывая обиду, спросила Нэрин, поджидавшая друга еще в буферном отсеке. – Ты улетел, даже ничего не сообщив…

– Прости, что тебя оставил, – сказал Бен. – Мне нужно было выведать что-либо у Дуэйна VIII насчет неожиданного появления Доблестного на собрании Илиат.

– И эта попытка была успешной?

– Увы, нет! – возмутился Первый. – Дуэйн сказал, что ничего не знает. Не доверять ему я не могу…

– Значит, Доблестный решил прилететь на Алат спонтанно? Это сомнительно, – заметила Нэрин.

– Мне нужно будет разобраться в этой ситуации, – сказа Бен, – но сейчас важнее твоя регенерация… Раны уже зажили?

– Да, – ответила Нэрин, а потом усмехнулась. – Это не самые тяжелые травмы, полученные мной за долгую жизнь.

Увлеченные разговором, Первые не сразу заметили, что все еще находились в буферном отсеке.

– Только будь осторожен, – предупредила Нэрин, когда они вдвоем оказались у большого окна. – С Доблестным шутки плохи.

– За меня не бойся, – улыбнулся Бен. – Лучше расскажи о своих планах?

– Неужели подозреваешь меня в подготовке к очередному ограблению?! – иронизировала Первая.

– Я рассчитывал услышать о расположении предполагаемого укрытия, – ответил Бен с серьезным видом.

– Возможно… – с мечтательной улыбкой начала Нэрин, – …я полечу на Орфэ через пару триксов.

– Но она же не очень далеко от Центра, – предупредил Бен.

– Один трикс на Орфэ стоит тысячу ктайтов жизни, – возразила Первая.

– Я буду постоянно отправлять голографические сообщения, Нэн, – пообещал Первый.

– Пусть у тебя не будет невзгод, как у Алат нет орбиты… – прошептала Нэрин Бену вслед, коснувшись его руки на прощание.

9

– Ты неизменен, как Центр Вселенной, Лью! – из-за шума, создаваемого посетителями клуба, было трудно обратить внимание вирнера. Невдалеке несколько существ различных видов на спор пытались сломать как можно большее количество твердых минералов – треск разносился далеко за пределы «На краю пропасти». Лишь спустя несколько десятков эйнсов Лью обратился к Первой:

– Ты стала посещать мое заведение намного чаще в последнее время, – его желто-бурая шея изогнулась. – Можно считать это достойной оценкой моего клуба? – поинтересовался Лью.

– Тебя трудно переубедить… – ухмыльнулась Нэрин.

– И где же произойдет очередное ограбление? – спросил вирнер. В ожидании ответа его маленькие глаза замерли, а крылья прижались к рукам.

– Я хочу отдохнуть, – сказала Нэрин, изучая взглядом некоторых посетителей клуба. – Собираюсь полететь на Орфэ.

– Неплохая альтернатива авантюрам, – заметил Лью. – Пусть у тебя не будет невзгод, как у Алат – орбиты.

Нэрин неспешно покинула «На краю пропасти». Сильный ветер перемещал тяжелые черно-фиолетовые облака, дождь скоро должен был начаться.

Не думая абсолютно ни о чем, Первая ступила на борт своего корабля, затем указала траекторию полета до Орфэ на голографической карте. Даже голограмма не искажала удивительную красоту этой планеты.

Лететь предстояло недолго, но все же считалось, что Орфэ находилась относительно далеко от Центра как для места встречи существ из многих галактик. Уже очень долго Орфэ была лучшим курортом во всей Вселенной. Удивительные пейзажи, гостеприимные обитатели притягивали ценителей искусства и любителей приключений.

При посадке корабль резко снижал скорость с теневой до абсолютного нуля. Нэрин решила не останавливаться на орбите планеты, а любоваться красотами Орфэ вблизи. Когда летательный аппарат коснулся идеально гладкой поверхности из естественных составных веществ планеты, Нэрин побежала к выходу. Дверь едва успела приоткрыться, как влажная горячая смесь газов проникла в буферный отсек.

Нэрин оглянулась по сторонам: всюду яркие сине-зеленые цвета пейзажа удивительным образом сочетались со спокойным сероватым блеском огромного сооружения, находившегося неподалеку. Это был отель «Дэл’ч» – самый дорогой на Орфэ. Первая не была здесь почти тысячу ктайтов; «Дэл’ч» продолжал сиять своей красотой, удивительно сочетавшей простоту и роскошь.

Великолепное здание состояло из пяти соединенных корпусов: общая нижняя часть поддерживала конструкции наподобие столбов разной высоты. Мягкие, плавные углы подчеркивали неотрывность от естественной среды планеты. Стены состояли из гладкого, серого, плавно переходящего в оттенки зеленого и голубого, минерала, разновидности кремнезема – агата. Кое-где большие фрагменты этого минерала соединяли жилы из титана, пронизывавшие стены насквозь и покрывавшие узором фасад. Более тонкий слой отполированного агата в некоторых участках сооружения служил окнами.

Нэрин прислушалась к ощущениям: твердый грунт состоял из солей натрия, магния, даже лития – соединений самых легких из металлов. Сияние ближайшего светила было ярким, но мягким – если присмотреться, можно было увидеть на фоне светло-синего неба голубую звезду Райнк. Атмосфера, богатая кислородом, оксидами углерода и азота, служила идеальной средой для жизнедеятельности фотосинтетиков.

Пока Нэрин любовалась светло-коричневым цветом грунта, к ней приблизился коренной житель Орфэ, похожий на антропоморфное растение. Он был относительно невысок, ростом в полтора рийтса. Его тело состояло из множества переплетений толстых твердых волокон, немногие из них находились снизу и буквально вспарывали грунт под этим существом, осуществляя перемещение по поверхности. Покровы были зеленого цвета, на краях тонких выростов наподобие пластин, он переходил в светло-синий.

– Неизменен Центр Вселенной, – поприветствовал Нэрин орфэец. Его голос был тихим – существу было не очень легко производить подобные звуки.

Почти везде во Вселенной знали язык Первых, а в Центре только с его помощью и общались. Здесь, на Орфэ, Разумные изобрели свою манеру – в знак уважения они не называли собеседника, а указывали в его сторону одной из извилистых конечностей. Родной язык орфэйцев был довольно прост, но это не мешало им оставаться высокоразвитым видом.

– Орфэ совершенен! – с восхищением сказала Нэрин, обратившись к местному.

– Отель «Дэл’ч» интерес? – спросил житель Орфэ.

– Да, – ответила Первая. – Я давно мечтала вновь посетить его.

– Давно Первые нет Орфэ… – сообщило существо.

Нэрин кивнула в знак согласия, не сводя глаз с огромной двери, открывшейся, когда Первая и ее спутник еще были в нескольких десятках рийтсов от здания отеля. Нэрин казалось, будто она впервые посетила это место – так сильно ее впечатлила красота «Дэл’ч».

Стены и потолок холла переливались перламутровым блеском, пол же был усыпан мелкими кристаллами разновидностей корунда – сапфирами и рубинами. Несколько палладиевых статуй напоминали крохотные горные гряды, а недалеко от главного входа стоял небольшой постамент из висмута, пестривший в ярком естественном свете, лившемся из множества окон. На этом постаменте, обвив его несколькими тонкими конечностями, располагался еще один орфэец.

– Неизменен Центр Вселенной, – поприветствовал Нэрин администратор отеля, учтиво указав в ее сторону несколькими светло-зелеными подобиями лиан. Его голос звучал намного звонче. – Отсек лучший «Дэл’ч»?

– Да, – подтвердила Нэрин. – Мне нужен лучший отсек! Я давно не была на вашей планете, и хочу насладиться отдыхом. – Первая плавным движением руки указала на администратора.

– Сто четырнадцать уровень, пятый, главный корпус?

– Отлично! Мне это подходит, – улыбнулась Нэрин.

– Долго?

– Двадцать триксов. Но, возможно, потом я продлю пребывание.

– Кви апартаменты! – сообщил администратор.

Вскоре в холле появился еще один житель Орфэ.

– Корабль клиенты отсек, – объяснило существо. – Номер – тысяча рийтсов, вид океан, горы.

Нэрин внимательно слушала работника отеля, пока они шли к одной из сотни маленьких дверей, за которыми находились мини-корабли, осуществлявшие перемещение на небольшой скорости между различными корпусами и отсеками отеля. По высланному мелкими сыпучими кристаллами полу орфэйцы могли очень быстро передвигаться.

Одна из серых дверей, ведущих в пятый корпус, открылась задолго до приближения к ней. Существа зашли в небольшое круглое помещение, которое покинули уже через несколько эйнсов. Первая и орфэец оказались в большом коридоре, такого же серо-зеленого цвета, как и холл. Здесь уже не было дверей – аккуратные округлые проемы между стенами соединяли различные участки отсека. Даже острое зрение Нэрин не позволило оценить масштабы разветвленных помещений – отсек был просто огромен.

Но как только взгляд Нэрин дошел до окна и того, что было за ним, мысли об убранстве отеля уже не беспокоили. Первая быстро подошла к идеально отполированной агатовой плите. Сквозь тонкий слой минерала было видно все вокруг на сотни килорийтсов. Корпус «Дэл’ч» был поразительно высок, чуть больше двух тысяч рийтсов, поэтому пейзажи Орфэ казались далекими, будто приходилось парить посреди этих бескрайних просторов.

Внизу, до самого горизонта, простирался океан. Кристально чистая вода оттеняла белоснежные горные вершины, издали напоминавшие мелкие фигурки из платины. Океан отражал светло-голубое небо, а сияние Райнк действительно придавало заснеженным острым горным пикам сходства с белым металлом.

Нэрин не заметила, как почти вплотную прислонилась к окну, не мигая смотря большими черными глазами на легкую рябь на поверхности океана.

– Ваша планета неподражаема! – воскликнула Первая и только через долю эйнса заметила, что сопровождавший ее орфэец уже покинул отсек.

10

Нэрин не пожалела времени, чтобы исследовать каждый уголок своего огромного отсека в отеле. Большой центральный коридор разделял пространство на две равные части.

В правой половине находилось три помещения, соединенных между собой множеством проемов. Стены и пол имели темно-серый оттенок, контрастировавший с белизной снега – из больших окон в этой части отсека открывался вид на островершинную горную гряду, пересекавшую единственный материк на Орфэ.

Одна из комнат была полупустой – на искрящемся мелкими кристаллами полу находилась небольшая немного возвышавшаяся площадка. Она была украшена тысячами образцов минералов, разных цветов, размеров и форм – несомненно, одной из лучших во Вселенной коллекций. Из этой комнаты вел проход в другое большое помещение, где все стены и даже потолок были прозрачными и позволяли любоваться совершенством горных пейзажей Орфэ.

Следующее помещение можно было легко переоборудовать для представителя конкретного вида, но Нэрин пожелала всего лишь удобное кресло. Первые не нуждались в особых условиях, поэтому открытого окна было более чем достаточно для поддержания оптимального для жизнедеятельности состава газовой среды. Отсеки оснащались регуляторами гравитации и большим запасом различных веществ – все было предусмотрено до мелочей для каждого постояльца отеля.

Левая половина состояла всего из двух комнат и была расположена так, что почти все время освещалась сиянием светло-голубой Райнк. В каждом из помещений находилось несколько голубых представлявших по форме восьмигранник вычислительных устройств, в которые была встроена особая функция – возможность коммуникации с работниками отеля. В некоторых местах стены пронизывали титановые жилы, блестевшие в ярком свете ближайшей звезды.

Нэрин провела много времени в левой части отсека, любуясь красотой океана. Казалось, вода всех оттенков синего и голубого плескалась у самых ног. Лишь спустя время Нэрин вспомнила, что ее одежда осталась на корабле, но возвращаться на борт не хотелось, поэтому Первая решила не блистать разнообразием нарядов. Она любила Орфэ за его первозданную красоту, наслаждалась которой исключительно в одиночку.

Мини-корабли в «Дэл’ч» быстро доставил до холла, затем оставалось покинуть отель и, пройдя по усыпанной корундом дорожке, добраться до берега океана. Один из нескольких проходов до пляжа было тяжело заметить среди бушевавшей повсюду растительности – на Орфэ жило множество фотосинтетиков, включая самых примитивных. Изогнутые невысокие сине-зеленые стебли напоминали проволоку, пронизывавшую твердую поверхность планеты. Жизнь была повсюду – каждый миллирийтс был населен.

Кроме нескольких отелей, на Орфэ не было строений – сооружения только бы испортили красоту этой планеты. Пляж, на который пришла Нэрин, считался самым большим во Вселенной – он простирался по всему побережью материка на Орфэ и отличался красивым названием «Арх’каз». В разных частях песок на пляже имел различные оттенки – от черного до розового и белого. «Дэл’ч» находился в великолепном месте – неподалеку от участка «Арх’каз», где встречались желто-золотой и белый его участки.