Навстречу утренней заре

– Почему я этого никогда не видел? – спросил Ники, поднимаясь вслед за Анной и помогая снимать оставшуюся ее и свою одежду.

– Для таких случаев у меня есть мощное заклинание, которое необходимо произнести до момента, когда мне угрожает потеря самоконтроля.

– Что еще, кроме сна, способно погрузить тебя в такое состояние? – продолжал спрашивать музыкант, посадив девушку к себе на ноги.

Анна не смогла ответить молодому человеку, потому что ее мысли затерялись в волнующих ощущениях, вызываемых то легкими и осторожными, то дразнящими и решительными, балансирующими на грани грубости, прикосновениями его языка и губ к нежной коже ее груди.

Тепло и напряжение, натиск и покорность сменяли друг друга в ее сознании, пока она наконец с удовольствием с ним не рассталась. В миг, когда все чувства ведьмы сжались в одну точку и тут же взорвались сокрушительным грозовым разрядом, тяжелые угольные пряди заскользили по ее плечам и спине. Медленно открыв глаза, Анна с радостью заметила, что Ники не может отвести взгляд от ее удлиняющихся локонов. Музыкант лег на спину, и девушка положила голову ему на грудь, позволив черным волнам рассыпаться по его телу.

– И что, тебе каждый раз приходится использовать заклинание? – спросил Ники, запустив ладонь в волосы ведьмы.

– Ну, да.

– А ты можешь этого больше не делать?

– Понравился эффект? – улыбнулась Анна и мягко добавила: – Конечно. Я с удовольствием откажусь от заклинания. Знаешь, – продолжила она после паузы, – я рада, что мне больше не нужно ничего от тебя скрывать.

Девушка склонила голову набок и прислушалась к ровному биению сердца Ники. Пальцы музыканта ласкали кожу ее головы и спину под массой черного шелка блестящих волос. В один момент рука молодого человека замерла, и, подняв на него глаза, Анна увидела на его лице сомнение. Как будто его что-то тревожило.

– Ники? – ведьма удивленно посмотрела на него.

Музыкант не сразу отреагировал. Казалось, он хочет спросить ее о чем-то, но или не находит нужные слова, или боится услышать ответ.

– Анна, скажи, – наконец произнес молодой человек, – наши успешные концерты, восторги фанатов, удачная запись в студии тогда, когда ты присутствуешь при этом, – все дело в твоей магии?

– Нет, Ники, – искренне заверила его ведьма. – Поверь, чтобы своей силой воздействовать на что-то, я должна знать, как это устроено. Как, например, в случае с твоей травмой. Мне и, конечно, тебе повезло, что я правильно поняла доктора, который объяснил процессы, происходящие в твоем организме. Поэтому я смогла верно направить Эфир. Но разве кому-нибудь известно, как устроено вдохновение? – Анна с радостью наблюдала, как на лице музыканта появляется улыбка. Поцеловав молодого человека, ведьма сказала: – Так что все дело не в моей, а в твоей магии.

Ники убрал волосы девушки на одно плечо и, обхватив ее рукой за талию, перевернул на спину.

– Задержимся в Праге еще на некоторое время? – спросил он.

– С удовольствием, – не колеблясь, ответила ведьма.

III

Дарио

Пустынная сельская дорога, вьющаяся между пшеничных полей, вела в гору. Прогретый привычным августовским зноем воздух двигался и как будто искажал зрительное восприятие окрестного пейзажа.

Дарио Джулиани пешком поднимался по дороге и находил своеобразное удовольствие в прогулке под палящим полуденным солнцем. Идти оставалось недолго, и вскоре он оказался перед воротами усадьбы под названием «Каменная». Старинный двухэтажный дом, стоящий на горе, достался Дарио в наследство от деда пять лет назад и находился в стороне от небольшой деревни, расположенной на побережье Тирренского моря в полусотне километров южнее Неаполя.

Войдя в дом, молодой человек хлопнул в ладоши, и через минуту во всех комнатах установилась комфортная температура.

Поднявшись на второй этаж, он подошел к окну в спальне и сделал глоток воды из стакана, появившегося перед ним по взмаху руки, а затем устремил взгляд в лазурную морскую даль. Ни живописная картина залива, ни солнечные блики на спокойной поверхности моря, ни умиротворяющая тишина вокруг не занимали в этот миг колдуна.

Его сознание, все его тело заполняло разрывающее изнутри предвкушение расплаты, которой были подчинены все его мысли и поступки в течение последних десяти лет. Джулиани подумал о своей семье и снова так же, как на кладбище, куда он ходил сегодня утром проведать могилу отца, произнес вслух:

– Скоро, уже скоро.

Наконец многолетние поиски, длительная подготовка и терпеливое ожидание остались позади, и пришла пора сдержать слово, данное колдуном самому себе, и отомстить ведьме, разрушившей его жизнь. Дарио вновь мысленно перенесся в прошлое и пообещал себе, что воспоминания о нем заставят его страдать в последний раз.

Одиннадцать лет назад его семья снимала квартиру в одном из западных районов Рима. Отец Дарио Сандро Джулиани не имел никакого отношения к магии и даже не догадывался о ее существовании. Он был художником и бóльшую часть времени проводил в своей студии в пригороде.

Впрочем, его работа приносила доход лишь изредка, когда ему удавалось выставлять свои картины в галереях современного искусства. Сандро, тяготея к портретной живописи, принципиально не писал на заказ, а предпочитал сам выбирать темы для творчества.

Его жена Тереза владела небольшим, но достаточно прибыльным цветочным салоном. Она была знахарем, как и Дарио, однако в отличие от него не умела летать и вообще относилась к своим магическим способностям, по мнению сына, несерьезно.

За годы жизни с Сандро Тереза привыкла обходиться без колдовства и использовала его только в работе. На вопрос Дарио, почему она не рассказала мужу о том, что она ведьма, Тереза ответила, что она счастлива с Сандро и без всякой магии и боится испугать его своими способностями.

Магия – это было не единственное, что Дарио не понимал в матери. Поначалу ему было странно и неприятно видеть, как Тереза закрывает глаза на связи мужа с другими женщинами. Сандро часто увлекался. Его творческая натура требовала вдохновения – так Тереза объясняла его измены и старалась не принимать их близко к сердцу, тем более что отношения мужа с другими заканчивались быстро, как только ему удавалось запечатлеть свою очередную страсть на холсте.

Все же Дарио любил своего отца и со временем перестал воспринимать всерьез его краткосрочные романы. Несмотря на свои слабости, Сандро считал семью главной ценностью в своей жизни. Он был привязан к Терезе, уважал ее и очень любил сына. Дарио с тоской вспоминал, как дважды в неделю, по вторникам и пятницам, после школы он садился в автобус и ехал загород в студию отца, чтобы вместе с ним посмотреть какой-нибудь фильм, пообедать в кафе или просто побродить по тихим улицам и послушать увлекательные рассказы Сандро об известных художниках.

Однако тем летом все изменилось. Дарио сотни раз прокручивал в голове события, свидетелем которых он стал, и спрашивал себя, мог ли он, шестнадцатилетний колдун, к тому времени уже обладающий немалой силой, попытаться предотвратить несчастье, произошедшее с его отцом и повлиявшее на их жизнь. Если бы он сразу догадался, что та ведьма была разрушителем! Но увы, в те годы, находясь в атмосфере любви, заботы и доверия, он думал о колдовских балах, ненасытном Эфире, жестоких разрушителях и опасной некромантии как о чем-то далеком, не имеющем к нему никакого отношения. И разве можно было представить, что юное, прекрасное создание окажется безжалостной, коварной лицемеркой?

Учебный год подходил к концу, и Дарио наслаждался последними двумя неделями в обществе отца и без особого удовольствия думал о каникулах, потому что ему придется уехать из Рима и провести лето в старой усадьбе в компании своего деда Энцо Джулиани, живущего в скучной деревне.

Во вторник Дарио, как обычно после школы сел в автобус и во время поездки думал об обещании Сандро взять сына с собой на вечеринку художников и их поклонников, которую устраивали друзья отца. Выйдя на остановке, колдун пересек дорогу и открыл ключом дверь маленького одноэтажного дома, в котором находилась студия Сандро. Она представляла собой небольшую квартиру с кухней и двумя смежными комнатами, в одной из которых была гостиная, а другая служила хозяину творческим кабинетом. Когда Дарио вошел в дом, там было тихо. Он позвал отца, и тот, выглянув из своей студии, пообещал сыну скоро освободиться.

Молодой человек часто заставал Сандро за работой, и поэтому, достав из своего рюкзака книгу, принялся терпеливо ждать, пока отец закончит. Через пять минут, вытирая руки полотенцем, из комнаты вышел старший Джулиани. Он поинтересовался у сына, будет ли тот что-нибудь пить, и, попросив пока не заходить в студию, скрылся на кухне. Дарио сразу догадался, что отец был не один, а, должно быть, с очередной моделью для новой картины.

Молодой человек бесшумно подошел к проему, ведущему в студию, и осторожно заглянул в щель между портьерами, закрывавшими вход в комнату. Слева у окна было оборудовано рабочее место художника – тумбочка со всем необходимым и мольберт, напротив, на фоне стены, декорированной широким шелковым платком с цветочным рисунком, находилась кушетка, накрытая темно-зеленой бархатной тканью. Справа от кушетки, на противоположной от входа стене висело небольшое зеркало, возле которого стояла девушка и занималась тем, что вынимала из своей прически цветы и листья.

Не считая полупрозрачного шифона, небрежно обернутого вокруг ее бедер, на ней не было одежды. Вынув последний цветок, девушка расправила пальцами свои волосы длиной чуть ниже плеч. Дарио медленно скользил взглядом по ее медным локонам, изящным изгибам спины и стройным ногам. В зеркале он мог видеть только ее лицо и с нетерпением ждал момента, когда она повернется.

Как будто прочитав его мысли, девушка развернулась на пол-оборота и, отыскав среди вещей, лежавших на кушетке, заколку, вновь принялась расчесывать пальцами волосы и собирать их в конский хвост.

Взгляд колдуна был прикован к ее обнаженной груди, к тому, как свободно и комфортно девушка чувствует себя без одежды. Тем временем, закончив прическу, она снова повернулась к зеркалу и, оставшись довольной результатом, улыбнулась своему отражению очаровательной улыбкой. И вдруг ее глаза вспыхнули ледяным огнем. Она поймала через зеркало его взгляд и усмехнулась.

Дарио тут же отодвинулся от портьеры и, тяжело дыша, попытался прийти в себя. Колдун понял, девушка с первой секунды знала, что он смотрит на нее, наслаждалась этим и ждала случая смутить его.

В этот момент из кухни вышел Сандро с подносом и тремя стаканами холодного чая. Чтобы скрыть свое смущение, Дарио поспешно схватил один стакан и сделал вид, что его мучает сильная жажда. Через минуту в гостиной появилась девушка. В короткой светло-серой юбке, белой футболке и с собранными в конский хвост волосами она выглядела не старше молодого человека.

– Ты, должно быть, Дарио, – приветливо улыбнувшись, произнесла девушка с легким акцентом.

– Это Энн Донхилл, – представил Сандро. – Энн – англичанка. Ты помнишь, я говорил тебе, что задумал цикл работ, посвященный античной мифологии. Так вот Энн позирует мне в образе богини Флоры. Как считаешь, подходящий образ? – с улыбкой спросил сына старший Джулиани. Сандро и его модель в ожидании ответа посмотрели на молодого человека. Чтобы избавиться от их пристального внимания, колдун быстро кивнул. Тогда Энн весело произнесла:

– По-моему, у Дарио взгляд настоящего художника.

Он так и не понял, был ли в ее словах намек на сцену в студии, так как внешне англичанка производила впечатление открытой и доброй девушки. Тем временем Сандро взял стакан с чаем и предложил его модели.

– Прости, я не пью сладкие напитки, – извиняющимся тоном отказалась Энн. – Можно просто воды?

– Конечно, сейчас принесу, – ответил Сандро и вышел на кухню.

В этот миг взгляд девушки изменился. Ее глаза сверкнули металлическим блеском, и она, понизив голос, спросила:

– Понравилось то, что ты увидел?

Дарио, уже давно научившись управлять своим телом, все же с трудом смог скрыть румянец, который обычно заливал его щеки и уши. Тем не менее, Энн удалось почувствовать его смущение. Лукаво улыбнувшись, она чувственно произнесла:

– Желаю тебе получить удовольствие, когда ты сам будешь заканчивать сегодня свою фантазию.

В этот раз у Дарио не получилось справиться с собой, и краска стыда предательски покрыла его лицо. Тут из кухни вышел отец со стаканом воды. В одно мгновение Энн снова превратилась в милую и доброжелательную девушку. Она сделала глоток воды, и, поцеловав художника в щеку, попрощалась с ним до пятницы.

Когда Дарио ехал с отцом на вечеринку, он спрашивал Сандро об этой англичанке. Старший Джулиани охотно рассказал, что она живет в Лондоне и изучает в Оксфорде романские языки. Энн приехала в Италию, чтобы попрактиковать итальянский. Сандро познакомился с ней на выставке, и по тому, с каким увлечением тот говорил о девушке, Дарио понял, что отец без ума от нее.

С этого дня молодой человек заметил изменение, произошедшее с Сандро. Прежде связи художника с другими женщинами никак не отражались на его отношении к близким. Дома отец всегда был весел, внимателен и искренне интересовался делами своих родных. Но после знакомства с англичанкой Сандро стал рассеянным, начал реже бывать дома, все больше уходил в себя и в пятницу попросил Дарио не приезжать к нему в студию, сославшись на занятость.

В тот момент мысль, что отец, должно быть, хочет провести вечер пятницы с Энн, очень разозлила колдуна. Он ненавидел ее за то, что она завладела вниманием Сандро. Он ненавидел отца за то, что тот предпочел ему девушку. Позже, анализируя свои чувства, Дарио признался себе, что истинной причиной его злости было желание снова увидеть англичанку, в осуществлении которого Сандро в тот день ему отказал.

Когда в следующий вторник ситуация повторилась, молодой человек не послушал отца и, решив воспользоваться своими магическими способностями, незаметно проник в его студию. Дарио был очень осторожен. Оставаясь невидимым, он пересек гостиную и завис в воздухе у входа в кабинет художника. Ему повезло, что портьеры были раздвинуты, поэтому колдун видел все, что происходило в студии. Энн, как и в прошлый раз с цветами и листьями в волосах и без одежды, сидела на кушетке и ерошила волосы на голове у Сандро, который, стоя перед англичанкой на коленях, гладил и целовал ее ноги. Когда художник приблизился к ткани, лежавшей на бедрах девушки, и хотел убрать ее в сторону, Энн остановила его руку и, сверкнув глазами, резко сказала:

– Нет!

– Но, милая, почему? – взмолился Сандро. – Ты знаешь, как я тебя люблю. Я брошу все, как только ты согласишься уехать со мной.

Слова отца привели Дарио в отчаяние. Он не мог поверить, что Сандро способен поступить с ним и с Терезой так, как сказал. Молодой человек надеялся, что отец говорит это только для того, чтобы добиться от англичанки желаемого. Однако страдание и мольба в глазах художника свидетельствовали о том, что он по-настоящему был готов ради нее отказаться от всего. Взгляд девушки был холоден и высокомерен. Она медленно покачала головой. Сандро резко вскочил на ноги и со злостью проревел:

– Жестокая кукла! Нет, я больше не позволю тебе мучить меня! Здесь и сейчас!

Он ринулся на нее с намерением тут же выполнить свою угрозу. Энн инстинктивно отпрянула и прижалась к стене, забравшись на кушетку с ногами. От высокомерия в ее взгляде не осталось и следа. Она смотрела на разъяренного мужчину широко распахнутыми от страха глазами невинного ребенка. Очевидно, именно это остановило художника. Вместо того чтобы наброситься на девушку, он склонился к ее коленям и с раскаянием в голосе произнес:

– Прости, прости меня, милая! – Сандро целовал руки англичанки, не решаясь поднять на нее глаза. – Я больше никогда не посмею тебя напугать. Я сделаю все, что ты захочешь.

Некоторое время Энн оставалась неподвижной. С необъяснимой болью в сердце Дарио видел в этот момент ее довольную улыбку, ледяной взгляд и беззвучный смех. Особенно его поразило то, как быстро изменилось выражение лица девушки, когда Сандро наконец посмотрел на нее. Она вновь превратилась в очаровательное, нежное, непорочное создание.

– Мне пора, – мягко сказала Энн, положив свою ладонь на руку мужчине.

– Когда мы увидимся снова?

– Я позвоню тебе завтра, когда буду в Лондоне.

– О, дорогая, прошу тебя, позволь мне поехать с тобой, – умолял художник.

Англичанка покачала головой и, желая успокоить его, со всей мягкостью произнесла:

– Я обещаю вернуться как можно скорее. А теперь выйди, я хочу одеться.

Дарио мысленно усмехнулся ее запоздалой стеснительности и поспешил отлететь на свободное место в гостиной, чтобы пропустить отца, который повиновался девушке и с обреченным выражением лица покинул комнату.

Через десять минут Сандро и англичанка вышли из дома на улицу, и Дарио смог незаметно вылететь сквозь открытую дверь. Энн поцеловала художника на прощание, села на свой скутер и поехала в Рим.

Молодой человек решил оставить отца и отправился вслед за девушкой. Через полчаса она остановилась около небольшой четырехэтажной гостиницы и, оставив свой скутер на улице, вошла внутрь. Дарио выждал пять минут и принялся искать англичанку, летая вокруг здания и заглядывая в окна.

Он нашел ее в номере на третьем этаже. В тот момент колдун не знал, зачем он следит за Энн, но был не в состоянии анализировать свои поступки. Молодой человек как можно ближе подлетел к окну ее комнаты, которое было открыто, и, стараясь его не касаться, наблюдал за девушкой.

Она разговаривала по телефону. Дарио плохо понимал английский язык и уже через минуту перестал вслушиваться в быструю речь Энн. Закончив разговор, она остановилась посередине комнаты с телефоном в руке и о чем-то задумалась. Очевидно, приняв какое-то решение, англичанка развернулась, и, колдун видел это отчетливо, телефон исчез из ее ладони. Дарио резко отстранился от окна. Его сердце бешено стучало.

Она – ведьма?! Эта мысль острой иглой пронзила его сознание. Молодой человек попытался взять себя в руки и успокоиться. Он сделал несколько глубоких вдохов и вновь подлетел к окну. Дарио подумал, что он мог ошибиться, однако то, что он увидел во второй раз, окончательно подтвердило: Энн тоже владеет магией.

Глядя на свое отражение в зеркале, девушка щелкнула пальцами – и ее шорты и футболка превратились в короткое желтое платье. Еще через мгновение по взмаху руки перед ней появилась дорожная сумка, которую она взяла, а затем вышла из номера.

Не считая матери, англичанка была первым представителем колдовского сообщества, с которым столкнулся Дарио. Когда он по воздуху возвращался домой, мысли переполняли его голову, и, подлетая к дому, он едва не обнаружил себя, чуть не зацепив фонарный столб.

Оказавшись в своей комнате, молодой человек сел на кровать и мысленно произнес заклинание, замедляющее сердцебиение. Через минуту он почувствовал, что успокоился, и принялся рассуждать о том, что узнал. Дарио вспоминал себя шестнадцатилетнего и с привычной ноющей болью в сердце в очередной раз удивлялся. Почему когда колдун спрашивал себя, что англичанке было нужно от его отца, мысль о разрушителях даже не пришла ему в голову? В тот момент молодого человека волновал только один вопрос, должен ли он рассказать матери о том, что новая модель Сандро – ведьма. Первым его желанием было, конечно, сообщить эту новость Терезе. Но тогда бы она узнала и о неверности художника. Дарио предпочел не расстраивать мать и, приняв решение не делиться ни с кем своими переживаниями, через два дня уехал из Рима.

Мысли об Энн не покидали его все время, пока он находился в усадьбе своего деда. Энцо Джулиани, видя, что внука что-то тревожит, поначалу пытался вовлечь его во все дела, которыми занимался, но вскоре решил оставить его в покое и предоставить самому себе.

Каждый день Дарио разговаривал по телефону с Терезой и дважды в неделю – с отцом. Однако вскоре Сандро вообще перестал звонить сыну, а мама стала делать это реже. Молодой человек пытался выяснить у нее, что случилось, но Тереза уверяла его, что все в порядке, просто у нее и Сандро сейчас очень много работы. По ее голосу Дарио чувствовал, что мама хочет скрыть от него правду и свои переживания.

После недели тревожных размышлений и ожидания звонка колдун решил вернуться в Рим. Сидя в поезде, он готовился к самому, на его взгляд, страшному: к тому, что Сандро все-таки бросил их и уехал с англичанкой. Дарио даже не предполагал, что случившееся с его отцом навсегда изменит представление молодого человека о мире и магии.

За прошедшие с того момента одиннадцать лет он не видел ничего более удручающего, чем образ жизни человека, чье сердце уничтожил разрушитель. Сандро больше не походил на веселого, увлекающегося художника. Его взгляд погас. Краски окружающего мира, лица людей перестали вызывать его интерес, как и вообще все, что раньше его волновало. Он узнавал родных, но не чувствовал привязанности к ним.

Первое время друзья Сандро часто навещали его, желая помочь ему преодолеть этот типичный для творческой личности депрессивный период. Но своим равнодушием и пустотой в сердце Сандро оттолкнул даже самых близких друзей. Его существование свелось к практически непрерывному потреблению дешевого вина и редким бесцельным прогулкам по улицам.

Впервые увидев отца в таком состоянии, Дарио был поражен. Ему казалось, что его сердце внутри сжалось до ничтожных размеров и превратилось в сосредоточие перманентной боли. Когда колдун узнал от матери, что Сандро стал жертвой разрушителя, он стал винить себя за то, что не рассказал Терезе о ведьме-англичанке до того момента, пока еще можно было предотвратить несчастье. Но мама объяснила Дарио, что он вряд ли мог противостоять такой сильной ведьме.

Магия разрушителей коварна. Даже опытный колдун, наблюдая за ними со стороны, не всегда способен понять, является ли объект внимания разрушителя его жертвой или простым увлечением. А когда сердце разбито, ничто уже не может исцелить несчастного.

Дарио не желал верить и мириться с тем, что ничего нельзя изменить. В течение следующего года до самого последнего дня жизни отца колдун искал способ вернуть того Сандро, каким он был до встречи с англичанкой. К сожалению, его знаний и сил было недостаточно. Организм старшего Джулиани стремительно слабел и за один год израсходовал все ресурсы для поддержания жизни. Сандро был похоронен в родных местах, в деревне, где находилась усадьба его отца.

Глядя, как комья земли с глухим звуком падают на крышку гроба, Дарио ощущал внутри растущую с каждой секундой ярость. То, что ему пришлось пережить, смерть близкого человека не должно остаться безнаказанными и питать Эфир ведьмы-разрушителя. Колдун чувствовал, что единственный способ утолить боль – это заставить англичанку страдать так же, как он.

Дома, дав выход своей злости, он рассказал Терезе о своем желании найти Энн Донхилл. Мама старалась успокоить молодого человека, убеждая в очевидных вещах, в том, что месть не вернет отца, не облегчит боль утраты и может разрушить то хорошее, что есть в Дарио.

В тот момент колдун впервые осознал, как сильно он отличается от своей матери. Для Терезы магия была всего лишь таким вспомогательным средством, от которого при необходимости можно отказаться без сожаления. Но Дарио ощущал в себе столько Эфира, что был не в состоянии, да и не считал нужным игнорировать зов своей колдовской сущности. Ему казалось, что он способен добиться большего, чем то, что он представлял себе, думая о своем будущем.

Молодой человек чувствовал, что может овладеть знаниями, неподвластными большинству его соплеменников, научиться некромантии. Мысли о возможностях, которые он получит, когда освоит эту опасную магию, кружили Дарио голову. И мысль о мести волновала его разум больше всего.

Через несколько месяцев после смерти Сандро Тереза получила выгодное предложение о работе от одного крупного флористического магазина в Лос-Анджелесе. Она закрыла свой салон и собиралась вместе с Дарио переехать в другую страну. Молодой человек понимал желание матери покинуть Рим, постараться забыть о несчастье и начать новую жизнь. Но он был уверен, что его путь не таков.

Колдун наотрез отказался уезжать и, успокаивая Терезу, заверил ее в том, что она может смело отправляться в США, а он останется в Италии и сумеет позаботиться о себе. Вскоре Дарио переехал в Сиену, где был принят в школу медицины и хирургии местного университета.

Это образование было первым шагом в плане Джулиани, который возник в его голове после отъезда Терезы. До этого момента в его мозгу пульсировало неконтролируемое стремление тут же начать поиски англичанки. Но он преодолел этот порыв, призвал хладнокровие и пообещал себе, что отомстит ведьме, когда его колдовские способности и владение собой достигнут высшего уровня. Как знахарь Дарио всегда интересовался устройством человеческого организма, и поэтому медицина была логичным выбором направления его дальнейшего образования.