Фуга. Кто бы мог подумать

– Кто просил тебя соваться, новенький! – встрял Аникин. Мишка сделал резкое движение, и тот оказался на полу рядом с Курицыным.

– Опасайся, Герасимов! – вскочил Прихвостень и направился к Мишке. – Без году неделя в нашем классе, а уже руки распускаешь! Нам с тобой хорошо известно, чем это может кончиться!

– Нечего пугать меня длинным языком! – рыкнул Мишка и припер Аникина к стене. – Я знаю, что ты таскаешь у своей матери сигареты, я видел, как ты обхаживаешь ее сумочку! Так что и мне есть, что рассказать!

Прихвостень толкнул Мишку в грудь, хотя наглости в миг поубавилось:

– Какая разница, расскажешь или нет – все одно, тебе дорога в обезьянник!

– В таком случае, и мне все равно, лишь бы тебе плохо было! – Мишка ощутил, как сами собой сжались кулаки, но тут Андрей тронул его за плечо:

– Идем, Мишка, не разоряйся на него.

Герасимов нехотя послушался и сделал неверный шаг к классу.

– Беги, Герасимов! Тебе ничего другого не остается! – хохотнул Аникин.

– Ну, паскудник, берегись! – хлесткий выпад вперед, но Андрей снова схватил Мишку за локоть:

– Он просто тебя дразнит!

Аникин злорадно рассмеялся.

– Смердячая сволочь! Прихвостень! – не унимался Мишка, пока Андрей тащил его в класс.

– Лохмано! – крикнул вдогонку Аникин.

Богдан сорвал газету с доски и скомкал ее в тугой шар. Мишка плюхнулся на свое место, потирая кулак:

– Ух! Когда-нибудь я втащу этому гаденышу! – утешал он себя.

Андрей снял очки и основательно протер их, пытаясь возродить загубленное самолюбие. Никитка здорово надоел за последние дни, что же будет дальше!?

– Не обращай на них внимания, Андрей! – вдруг услышал он вкрадчивый голос за спиной – Дашка Шестакова с мудреной прической из косичек. – Это была лишь неудачная попытка тебя очернить!

– П-п-попп-ппытка как раз удалась!

– Не принимай близко с сердцу! Слабаки всегда тянут вниз тех, кто сильнее, так легче пережить собственное ничтожество! – Андрей удивленно повернулся и посмотрел ей в глаза. У Дашки были светло-зеленый глаза, под ними веснушки … – Ты решил задачу?

– Ах, вот что! – Андрей протянул ей тетрадь.

– Я просто свериться! – Дашка взяла ее и юркнула к себе за парту. Андрей пригладил медные волны на голове, оправил пиджак, одел очки и тут же нарвался на колючий взгляд Курицына. Неужели он еще не истратил всю сегодняшнюю злость!?

Сегодня легкая персиковая блузка и брюки из плотной ткани. Елена Сергеевна стремительным вихрем летала по классу, раздавала сочинения, и говорила приветливые слова ученикам. Богдан ждал. Он старался не глазеть на учительницу, но кожей, спиной и каждым своим волоском ощущал все ее движения, слышал мимолетные замечания, улавливал дуновения воздуха , который нес терпкий, чуть заметный аромат духов. Вот она подошла к Андрею:

– Андрей Чижов, ты слишком к себе строг!

Тетрадь легла рядом с Ритой Калашниковой. Рядом с Дашкой… Очередь Герасимова, учительница на минуту остановилась и прижала пальцем тетрадь :

– Когда ты перестанешь хитрить и лениться, Миша!? – Мишка поднял на нее виноватый взгляд. – Даю тебе последнюю возможность исправиться! – и снова стрелой по классу.

Герасимов открыл тетрадь и Андрей мог заметить одну сиротливую строчку под заголовком сочинения: я не доживу до старости.

Елена Сергеевна ушла вперед к парте Курицына. Богдан позволил себе направить взгляд в ее сторону. Тут он заметил, что Прихвостень, пока учительница не видит, протянул руку в ее сторону и схватил… Ох!… Там, где нельзя хватать! Елена Сергеевна вздрогнула, Прихвостень это заметил и сальная улыбочка расползлась по его лицу! Богдан даже смог расслышать, как он слюнявым шепотом бросил Курицыну что-то вроде: "Покраснела, как рак"! Елена Сергеевна вернулась к своему занятию, будто ничего не случилось. Но кое-что случилось – гадкий омерзительный акт бесчестия! Богдан стиснул зубы и буравил затылок Прихвостня неподвижным взглядом. Возможно, впервые в юной душе обжигающе вспыхнула колкая ярость и заклокотал , завозился гнев! Взвыло остервенение! На миг Богдан даже забыл где находится и хотел вскочить, закричать, но опомнился. Он сглотнул, пропихивая оковалок злости подальше от поверхности и опустил взгляд. Перед ним лежала тетрадь. Богдан завертел головой в поисках учительницы, она уже была за своим столом.

– Что она сказала? – взволнованно спросил он Риту Калашникову.

– Что?

– Что Елена Сергеевна сказала о моем сочинении?

Рита пожала плечами:

– Вроде бы, ничего.

Наверное, она видела, что Богдан заметил выходку Прихвостня и ей стало неприятно, решил он! Как же это все все неудобно! Богдан почувствовал, как где-то под языком его кусает досада.

– Шестакова, пошла вон с первой парты – терпеть не могу, когда перед учительском столом сидят ученики!

Дашка Шестакова ловко подцепила свои вещи и переместилась на соседний ряд.

– Отвечать идет… – Могила в раздумьях постукивала ручкой по журналу. Ее волосы так крепко были стянуты в пучок, что , казалось, уголки глаз отползают вверх. Губы незаметно скривились в ниточку отвращения. Глухие удары кончиком ручки: пэк, пэк, пэк… Пэк! Ручка застыла, взгляд сверкнул – избрала жертву… – Ну иди, Даша, отвечай!

Дашка с готовностью выскочила из-за парты и встала у доски. Не ней была бордовая безрукавка и серая юбка в складку. Андрей взглянул на девочку и ощутил что-то теплое и успокаивающее при виде восхитительно отглаженных острых углов ее юбки. Дашка бодро начала зачитывать доказательства божественной теории происхождения человечества, как вдруг Могила резко повернулась к ней, мотнув головой:

– Стоп! – Шестакова оборвалась на полуслове и бросила на учительницу боязливый взгляд. – На дом было задание по рядам! Ты сидишь на втором ряду, а второй ряд доказывает теорию эволюции!

– Но вы же только что меня пересадили! До этого я была на первом!

– Хочешь сказать, ты не готова?

– Готова! – на лице у девочки появился румянец. – Когда вы раздавали задания я сидела на своем привычном месте. Доказательства божественной теории у меня в тетради!

– Делаешь из меня дуру!? – рявкнула Могила. Дашка ссутулила плечи и судорожно сглотнула. – Не можешь ответить, значит не готова! Раз не готова, получай заслуженную оценку! – Могила черкнула что-то в журнале.

– Но… – пискнула Дашка, ее глаза покраснели, а голос дрожал.

– Тебе так нравится слушать свой голос, Шестакова!? С тобой разговор окончен, марш на место!

Дашка бесшумно села за парту и низко склонила голову. Повисла гробовая тишина и только ручка упруго пэк, пэк…

– Герасимов!

– Уф!– Мишка подскочил на месте, богопротивно выругался, помянул матушку, уличную девку, собаку и затих!

– Тебе лучше выйти к доске, – шепнул Андрей.

– Но… – Мишка замялся и потрепал тетрадь. – У меня тут кукиш!

– Да ты что! – удивился Андрей. – Ты вообще к урокам не готовишься!

– Готовлюсь!

– Неуж-то! И когда это было по-последний раз?

– Ммм… Давеча!

– ГЕРАСИМОВ!

– Иди! – Андрей сунул Мишке в руки свою тетрадь. – Глобус не забудь!

– Зачем мне гло… – Герасимов заметил на лице Андрея лукавую ухмылочку – Хм.

Мишка встал перед классом, раскрыл тетрадь и неловко принялся читать написанное. Он чувствовал себя не важно, честно говоря, совсем глупо, и все ждал, что учительница оборвет его. Но этого не происходило! Мало-помалу он стал обретать уверенность, голос становился ровнее, а под конец удалось придать даже какое-то выражение своим словам. Завершил он свое выступление с гордо поднятой головой.

– Вполне неплохо. – нехотя сказала Могила. – Это точно твоя работа? – Мишка плотно сжал губы с намерением молчать. – Покажи ее мне, Герасимов! Очень может быть, что тетрадь не твоя. – Мишка не шелохнулся. Могила ударила ладонью по столу. – Я не собираюсь ждать и умолять! Герасимов, живо!

Мишка отдал ей тетрадь и отошел.

– Угу! Чижов! – удовлетворенно вскинула брови Могила, рассматривая округлые завитки почерка. – Пожалуй, я поставлю отлично вам обоим.

Мишка открыл было рот, но тут же захлопнул его и быстро сел обратно.

– Это не справедливо! – вскрикнула Дашка Шестакова.

– Что не справедливо, Шестакова? – рявкнула Могила. – Герасимов смог ответить, в отличии от тебя! А Чижов замечательно выполнил работу!

– Магдалина Лаврентьевна, так же нельзя!

– Вторая пара в журнал, Шестакова – за то, что споришь с учителем!

Дашка бросила на Андрея свирепый взгляд и с негодованием отвернулась, ее косички бойко взметнулась в воздухе. Что ж, это действительно было несправедливо .

– Я такой ненормальной тетки еще не встречал! – признался Герасимов.

Курицын нагнал Андрея, когда тот спускался по лестнице к спортивному залу. Никитка с наигранной важностью потыкался в телефоне, потом аккуратно запрятал его в карман и заговорил:

– Ох, даже не знаю, что с тобой делать, Пижон!

Андрей решил молчать во что бы то ни стало и притворился, что не заметил Никитку.

– Поганая ты личность.

Мальчик в молчании преодолел лестничный проход.

– Что ты за человек!? Подвел Дашку Шестакову сегодня!

Впрочем, Андрей никогда не славился выдержкой:

– Я не могу отвечать за выходки Могилы! – гаркнул он.

– Но за свои поступки отвечать можешь! Ты, Пижон, наверняка помнишь – у нас с отцом есть договоренность на счет моих оценок: за хорошим он дает мне деньги, за плохии – чего-то лишает.

– Да, я знаком с вашей п-п-прогнившей системой.

– Так ты мне уже кое-что задолжал! – Курицын толкнул Андрея в плечо. – Урок литературы, помнишь! По твоей милости я схлопотал пару!

Андрей резко повернулся к Никитке, чтоб ответить, но тот перебил:

– Выворачивай карманы, Пижон! С тебя причитается! – Курицын протянул руку к карману пиджака, но Андрей хлестко отбил ее.

– Тебе ли не знать, что у меня с рррроду не было денег!

– Мне не важно, где ты их возьмешь!

– Ни оценки, ни даже деньги всего света не в силах помочь тебе, Курицын, поскольку мозгов у тебя, как у дрозофилы! – Андрею очень понравилось, как он сказал, получилось даже не заикаться! Ингалятор, все же, понадобился. Мальчик вынул его и поднес ко рту, но тут Никитка выхватил его и швырнул Андрею за спину, прямо в открытое окно спортзала. Андрей ломанулся к подоконнику, но успел лишь услышать, как ингалятор, с кротким металлическим звуком, ударился о ствол липы и упал в траву.

– Балда, я же без него дышать не могу!

– Так тебе и надо, церковная мышь! – Курицын подкрепил свои слова неприличным жестом.

– Ну ттты и урод!

Курицын дернулся было вперед, чтоб задать Андрею, но тут раздался резкий свист:

– Строимся!

– Твое счастье, Пижон. Однако, я тебя прищучу!

Дмитрий Осипович был добродушным бесхитростным мужичком лет сорока. Каждое занятие он приобщал Андрея к труду, вручал ему тряпку и отправлял мыть подоконники, плинтуса и батареи спортзала. На уроках физкультуры Андрей научился штопать маты толстой иглой, чинить лыжные ботинки, клеить подошвы на кроссовках , ставить крепления, мастерить набивные мячи , вкручивать шипы в шиповки и еще много чего. Однако, в начале года он всегда делал одно и тоже, а именно, переписывал своим красивым почерком списки учеников разных классов из журналов в специальную тетрадь – для Дмитрия Осиповича эта тетрадь являлась самым весомым документом. Андрей должен был внимательно написать все фамилии, разлиновать листы и внести в таблицу нормативы – работа не пыльная. Осипович усадил его за стол в коморке и Андрей раскрыл журнал. Спустя четверть часа дело было сделано, мальчик отложил тетрадь в сторону и потянулся к журналу, чтобы закрыть его. Вдруг его взгляд упал на имя учителя на верхней строке листа – журнал был раскрыт на предмете Могилы. Повинуясь сиюминутному порыву, Андрей подался вперед и нашел фамилию Дашки – напротив нее стояла основательная двойка, но лишь одна! Вместо другой виднелась легенькая точка. Испокон веков точка в журнале означала, что учитель сомневается! Кто бы мог подумать, что Могила хоть в чем-то может сомневаться! Без раздумий Андрей схватил ручку и нацелил ее в клеточку журнала – слегка волновался, будет ли похоже, ведь Могила пишет остро, у нее даже круги выходят угловато! Медленно поверх точки стала появляться горделивая отметка отлично. Вот и посмотрим, подтвердится ли миф о дырявой памяти Могилы! Мальчик закрыл журнал и поспешил скрыться с места преступления в раздевалку.

Андрей старался поаккуратнее пробраться через зал. Физкультура, как ни один другой школьный предмет, разделяет учеников на охотников и их жертв. Очень хорошо в этом помогает так называемая Перестрелка. Суть ее в том, что ученики с двух сторон спортзала лупят мячом по тем, кто оказался в центре. Конечно, те, кто послабее, быстро, а иногда и позорно, выбывают из игры, ребята половчее остаются, захлебываясь в пылу сражения. Герасимов и Прихвостень норовили побольнее засадить друг другу мячом. Девочки визжали. Иной раз, когда игра затягивается, Осипыч разрешает взять второй мяч. Вот и сейчас Богдан остался один на площадке, а остальной класс гонял его мячами с двух сторон, как вшивого по бане! Богдан маленький и шустрый, так что с ним такое не впервой.

Астма – противный недуг, но она позволяет избежать позора быть выбитым прямым попаданием мяча по лицу! Удивительно, на дворе век технологий, научных открытий, творческих свобод, а общество все равно превозносит лишь тех, кто способен сильнее запустить мяч в перестрелке!

Андрей сел на скамью в раздевалке и достал учебник литературы. С каждым годом читать задают все больше, иногда приходится сильно напрягаться, чтобы все успеть – Андрей не мог себе позволить готовить уроки не идеально! Вдруг его пробрала дрожь. Мальчик вспомнил, что минуту назад он бессовестно и незаконно сунул свои руки в главнейший документ класса – он исправил оценку! Андрей закусил ноготь и качнулся взад-вперед. Как же он посмел? Андрея бросило в жар, лоб вспрел, к нему прилипли волнистые пряди. Мальчик промокнул лицо платком. А что будет, если все вскроется, если Могила не такая уж забывчивая, как о ней твердят? Внутри завыли тревога и страх, дыхание сбилось, Андрей зажмурился и притянул колени к груди. О чем он только думал! Конечно, все решат, что Дашка сама подрисовала себе пятерку, будет разбирательство – ох и влетит же ей! Безбожно! Андрей куснул палец слишком сильно и дрогнул. Ничего ей не сделается! Если учителя обнаружат обман, он тут же признается – о другом и речи быть не может! Он признается и скажет, что не мог стерпеть такую уродливую несправедливость, что сам не понимает как поддался порыву и исправил отметку. А зачем.... Непонятно. Да и вообще, не станет он оправдываться, вот еще! Что-то Андрей не замечал, чтоб учителя в чем-то держали ответ перед ним! Они делают все, что им на ум взбредет – играют в карты, унижают, лицемерят. А ведь эти люди призваны служить примером для детей – а быть ребенком ох как непросто, когда всюду правит жесткий взрослый ум! Решено, объясняться он не станет! Тут на смену страху пришло новое необычное чувство ликования и восторга от неповиновения! Сердце застучало громче, в горле приятно защипало, захотелось смеяться! А может и к лучшему, если все откроется – подсказало новое чувство – тогда выпадет шанс сказать учителям, что они не правы и сами виноваты во всем! Андрей невольно улыбнулся. И давно он стал недолюбливать учителей?

Мальчик раскрыл учебник и немного почитал. Вскоре шум игры затих и разгоряченные мальчишки стали наполнять раздевалку, слышались голоса, смех, поддразнивания.

– Ребята, верните на место баскетбольный мяч! – крикнул Осипыч, но его никто не слышал. После напряженной партии в перестрелку ученики становятся глухи к просьбам учителя. Прибежал Богдан и, пыхтя и отдуваясь принялся стягивать с себя одежду и мокрые горячие кеды. Нет ничего хуже потных носков – убедился Андрей, окруженный толпой взмыленных одноклассников.

– Эй, Чижов! – Андрей безотчетно повернулся на зов. – Это тебе за длинный язык! – Андрей даже не успел отследить резкое движение Курицына, как вдруг звонкий баскетбольный мяч отскочил от пола – мгновенно лицо расколола острейшая боль! Голова откинулась назад, рот наполнился кровью, мальчик свалился с лавки, как ватный матрац! Горячие струи побежали по лицу. Перед глазами поплыло! Грудь вспыхнула свербящим жаром – там уже тлело удушье! Андрей попытался втянуть воздух, но только зря напряг жилы – стянутое раскаленными щипцами горло не желало вздыхать! Тяжелый, вязкий воздух застрял на поверхности и лишь стискивал глотку, как маньяк с удавкой! Андрей задыхался. Рядом появился Богдан! Он что-то говорил, но в ушах так шумело, что Андрей не разобрал слов! Наконец, Богдан вскочил и исчез…

… Богдан выскочил из спортзала и со всех ног понесся по длинному школьному коридору. Он перескакивал через три ступени разом, босые ноги едва касались паркета, и все равно казалось, он бежит слишком медленно! Богдан проскочил меж двух учителей, он не заметил, кто это был, успел углядеть лишь светло-персиковый рукав блузки. Наконец, показались двери! Мальчик стрелой вылетел на улицу, обогнул здание школы и бросился обыскивать траву под липой. Вскоре он нащупал ингалятор, схватил его и метнулся обратно. Как долго, невыносимо долго! Вечность! Богдан протолкнулся через толпу одноклассников у входа в раздевалку – Андруй уже заметно побледнел – и запихнул ингалятор брату в рот. В комнату вбежал Герасимов, за ним медсестра со шприцем. Она отстранила Богдана и припала к Андрею. Никто не может осознать вечность… Но Богдану показалось, что он пережил вечность, в которую вытекли те двадцать секунды меж гробовой тишиной и сиплым вздохом. Он опустился на колени рядом с братом, Андрей слепо водил рукой, пока не наткнулся на его плечо:

– Богдан, – надтреснувшим голосом позвал он, – Богдан, в Индии погибли десятки тысяч человек!

– Ты о чем…

– Во время Ганди, – это был сип морского дьявола, а не человеческий голос!

– Тебе бы связки поберечь!

– А я один!

– Мы же с тобой!

Медсестра снова отстранила Богдана, чтобы осмотреть Андрея. Она проверила его дыхание, пульс и вытерла кровь с лица :

– Что с тобой произошло? – взволнованно спросила она.

– Я ударился об лавку, – не моргнув глазом соврал Андрей. Вскоре он сел, чтоб лучше прийти в себя, а толпа по-маленьку стала расходиться.

– Почему у меня брюки расстегнуты!? – удивился Андрей.

– Медичка тебе укол впендюрила! – ответил Мишка. – Ты не заметил?

– Точно.

– Богдан Чижов! – прогремел ледяной голос классного руководителя за спинами ребят. – С каких пор у нас по школе принято бегать в трусах!? – Богдан обернулся и встретился взглядом с Татьяной Михайловной, но тут же отвел глаза и сглотнул! За ее плечом виднелись полные непонимания глаза учительницы литературы! Он быстро натянул одежду и поплелся объясняться. Герасимов помог Андрею встать.

– Куда это вы собрались? – возмутилась медсестра. – Андрей, немедленно отправляйся в медпункт! Я уже вызвала скорую помощь!

– Скорую? З-зачем!?

– Удушье – это не шутки! Приступ может повториться, тебя необходимо показать врачу! – она настойчиво повлекла Андрея за собой. Мишка проводил их взглядом, вздохнул и поплелся на урок. Все разошлись и никто не заметил, что Курицын так и остался стоять в углу с открытым ртом и белее мела!

14

Андрей осмотрел себя в зеркало – под глазами уже стали наливаться голубоватые синяки. Нос болел изрядно!

– Как ты отвязался от врачей? – спросил Богдан.

– Нап-плел им, что споткнулся и ушибся о скамью. Теперь они думают, что я п-п-просто неуклюжий! Зато, отпустили домой. – Андрей отошел от зеркала и лег на кровать. – П-п-поверить не могу – Никкккитка меня чуть не убил!

– Этого он не хотел. – Богдан сел рядом с братом. – Я видел его лицо – он перетрухал больше нашего! Я помчался за ингалятором, Мишка ринулся к медсестре, а Курицын, весь бледный, таращился на тебя с открытым ртом! Он даже не шевельнулся за это время – я воротился, а он все стоит, как истукан!

Андрей застонал и сунул в рот ноготь:

– Выходит, – грызя палец проговорил он, – выходит, Курицын видел, как я извивался и корчился на п-п-п-полу в п-п-пррредсмертной горячке!

– Ты там просто лежал, а не извивался. Правда, шея у тебя сильно напряглась и шла носом кровь, но ты точно не корчился! – Богдан ободряюще потрепал брата по руке. – Все не так уж плохо!

– Не плохо!? – подскочил Андрей. – Окстись, Богдан! Я чуть не п-п-помер!

Богдан взглянул брату прямо в глаза – что делал очень редко – и серьезно спросил:

– Почему ты не рассказал об этом? Андрей, эта выходка перешла границы обычных издевок! Курицын слишком много себе позволил – он выбросил ингалятор и спровоцировал удушье, не важно намеренно или нет, он сделал это от безнаказанности! Ты зря его покрываешь, такие вещи нужно пресекать!

– Я п-п-покрываю не его, а себя! – поспешил оправдаться Андрей. – Мне не нравятся его издевательства, но и остановить их я не могу! Еще не придумал способ. А п-п-п-ока я ищу выход, никто не должен знать, что я жжжжертва этой курицы! – Андрей приподнялся на локте и с нажимом добавил: – Никто, Богдан!

Богдан считал это глупостью, но согласился и кивнул. Ребята немного помолчали потом Андрей произнес:

– Знаешь о чем я под-д-думал, когда п-понял, что вот-вот задохнусь?

– О погибших в Индии, – ровным тоном ответил Богдан.

– Да. Но и еще кое о чем! – Андрей на мгновенье притих, подыскивая слова. – Меня заботило только одно, п-п-перепппполняло единственное желание – вздохнуть! Я пытался дышать изо всех сил, но вдруг п-п-появилась другая мысль… Не знаю откуда она взялась, но она растворилась в сознании и на миг затмила даже вздох! Я п-подумал – а зачем цепляться за жизнь? Чем она нап-полнена, какую ценность несет, что я из себя представляю – что мне спасать!? И стоит ли это таких усилий?

– Ты что, сдурел! – крикнул Богдан. – Конечно стоит!

– Ты не п-п-понял! – успокоил его Андрей. – Для чего мы все живем? Можно это по-постичь или нет – не знаю. А вот для чего живу я? Ведь я должен знать зачем дана мне жизнь! Не может быть, чтобы человек п-п-пприходил в этот мир без заветных истин , где-то в закромах сознания они должны б-быть! Не может Господь п-п-просто бросать дитя в жизнь! Эти воп-просы засели у меня в голове и не д-д-дают пппокоя. Даже жизнь червя п-природа наделила п-п-преддд-п-ппредд… смыслом! Он должен ползать в земле, рыхлить почву, питаться, рожать себе подобных – в сущности, он должен пппросто быть! И эта крохотная жизнь несет в себе больше п-по-по-ппользы, чем все человечество!

– Ну ты махнул!

– Хорош-шо, зачем на свете я? Зачем-то я родился и зачем-то должен буду умереть! Но что я оставлю п-п-после себя – аккккуууратно сложенные брюки!? Я рассудил – только инстинкты заставляют меня цеп-пляться за воздух! Если их исключить, чистый разум откажется от этой затеи – он всегда презирает бессмысленность. Зачем было цеп-п-пляться за жизнь, если она ппуста. Нет! Хуже того, не пппросто п-п-уста, я сам обделил ее смыслом! Тринадцать лет мне не хватило, чтоб увидеть суть, хотя червь замечает ее в одно мгновение! – в голосе Андрея послышались нотки отчаяния и Богдан поспешил его успокоить

– Мы просто есть и все! Таков божий замысел. От нас скрыто наше предназначение, так же, как и червю неведома цель его бытия! Он ползает бездумно, лишь заодно, попутно, рыхлит почву. Так и мы будем жить, как приказывает сердце, тогда и толк получится!

– Но человеку не достаточно п-п-просто быть, чтобы опп-пправдать существование! Человек слишком отделился от п-п-природы, выстроил огромное обособленное общество, п-п-по-поэтому он не может просто жить и ничего не отдавать взамен! П-п-ппо крайней мере, мне не достаточно пппросто быть! Я хочу знать зачем живу, хочу цели! Для любого сознательного человека унизительно б-бездумно влачиться от рождения до смерти, не видеть свою значимость! Я не могу существовать п-п-пр-р-росто так, бестолково слоняться п-по жизни и убивать время! Вот что меня озаботило – я бесп-поолезнее, чем червь! Умру я в тринадцать лет или в девяносто, все одно от меня останутся лишь брюки! Я так не хочу! И оп-ппять загвоздка: что я хочу? Чем я хочу быть? Что мне вложить в жизнь, чтобы она не была п-п-пустой!?

Богдан покачал головой:

– Повторяю, Андрей, нам не дано это знать! Помнишь, на биологии нам рассказывали об одном опыте?

– Нам много о чем рассказывали.

– Это был опыт с обезьянкой. Ее посадили в клетку, перед клеткой положили банан, так, чтобы обезьяна могла его видеть, но не могла дотянуться. А рядом положили палку. Так вот, обезьяна догадывалась палкой подтащить банан к себе. Но когда у этой же обезьяны забирали палку и клали ее позади клетки, так, что обезьяна не могла одновременно видеть и банан и палку, тогда она терялась! Обезьяна не могла догадаться сделать то же самое, потому что не видела палку и банан одновременно!