Летящие строчки. Сборник

В итоге я наделала очень много глупостей. Из-за них было стыдно показаться в училище.

Я стала заядлой прогульщицей. А потом дошло до того, что в училище вызвали маму. Я забрала документы. И мы уехали домой.

Это было крушение.

Вернувшись домой, я ушла в затвор. В буквальном смысле этого слова. Я перестала выходить из дома. Большую часть времени лежала в своей маленькой комнатке лицом к стене.

Это продолжалось несколько месяцев.

Я ничего не хотела. Не плакала. Больше всего мне хотелось умереть.

Но вот однажды я наткнулась на кипу пластинок. У нас был старенький проигрыватель.

И сверху лежала пластинка группы "Машина времени".

А среди песен на той пластинке – "Свеча".

Бывают дни, когда опустишь руки,

И нет ни слов, ни музыки, ни сил…

Я прокручивала эту песню раз за разом.

Начала плакать.

И, наконец, услышала в этой песне те слова, которые нужнее всего было услышать:

«Я в сотый раз опять начну сначала,

Пока не меркнет свет, пока горит свеча!»

Как только я по-настоящему услышала эти слова, меня осенило.

Да, произошло крушение.

Но ведь я пока жива!

А пока я жива – я могу мечтать и воплощать в жизнь свои мечты. Снова и снова.

Это была победа.

Затвор закончился. Началась новая жизнь…

АВАНТЮРА, или КАК Я РАБОТУ ИСКАЛА

Приходилось ли вам когда-нибудь остаться без работы?

Мне – да.

Ощущение не из приятных.

Сидение дома в неурочный час. Худеющий по скоростной программе кошелек. А главное – тот самый, липкий и противный страх: неужели это навсегда?!

Так случилось, что в ноябре прошлого года я стала полноценной безработной гражданкой. Со всеми вытекающими из этой ситуации последствиями.

В общем-то, стандартный план действий предполагал, что я отправлюсь на биржу, и поиск вакансий будет медленно, но верно продвигаться вперед.

Но я же не могу по плану. Меня же медом не корми – дай ввязаться в какую-нибудь авантюру.

Первый вопрос, который я себе задала: где и кем я хочу работать?

Ответ был однозначным: хочу в газету. Хочу заниматься тем, что на данный момент получается у меня лучше всего и доставляет мне, любимой, удовольствие. На нелюбимую работу я ходить отказываюсь – сразу и категорически.

Итак, редакция.

Но тут возникает более важный для меня вопрос.

А где я хочу жить?

Да, именно так. Потому что хоть и родилась я в Сибири, а устала от холодных снежных зим. Так хотелось куда-то в теплые края. Подальше от морозов и метелей.

Первая мысль в голове: а давай в Ростовскую область!

Решено. В поисковике набираю: "районные газеты Ростовской области".

Удача! Находится полный список редакций. Везде указана электронная почта.

Составить резюме и разослать его – дело двух часов.

И теперь остается только ждать ответа.

Это самый томительный и волнительный этап. Без конца просматриваешь почту, не выпускаешь из рук телефон.

А вдруг никто не ответит?

Мне ответ пришел через пять дней. Звонком из редакции. Главный редактор этой газеты не афишировал то, что им нужен корреспондент. И нужен позарез. Просто не верил в то, что найдется.

И что в итоге? Я была готова к переезду за три тыщи километров. Ради того, чтобы заниматься любимым делом, я была готова вообще на все, что угодно.

Я переехала.

Чтобы устроиться на любимую работу, мне понадобилось всего пять дней.

И готовность к переменам.

Я поняла, что страшилка о нереальности найти работу в наше время – просто миф. Всё реально. Да столько приглашений было, что я и выбирать могла.

Авантюра удалась.

Так что, главный мой вывод – не стоит слушать бесконечных страшилок, звучащих вокруг. Кто ищет – тот найдёт. Если кому-то захотелось попытать счастья – велкам!

КАК ОЛЯ ВОЛШЕБНИЦЕЙ СТАЛА

В сибирских краях есть места небывалой красоты. Бескрайние степные просторы, шумящие пшеничные поля, длинный-длинный загадочный сосновый лес…

В тех местах, на берегу озера с целебной малиновой водой, жила-была девчурка по имени Оля.

Хоть и много грустного досталось на её долю, девчурка не унывала. Врагов своих прощала легко, предателей оправдывала быстро.

Звери любили Олю, доверяли ей. Она легко брала на руки самых колючих ежиков, которые уже через минуту из враждебно фырчащего клубка превращались в любопытных милашек, доверчиво карабкающихся по Олиным рукам.

Она совершенно не боялась и даже любила мышей. Как-то раз Оля почти целый день пронаблюдала за мышиной норкой. И – о счастье! – ей удалось увидеть мышкин носик и бусинки-глаза.

Белки прибегали под окно Олиной квартиры, устраивали игру в догонялки, а сами хитро косились в окно: видит ли их девочка? Оля не заставляла себя долго ждать, орешки и семечки она всегда держала наготове.

Но часто Оля задумывалась. Тогда она становилась тихой. Забиралась с ногами на диван в своей комнатке.

Задумываться Олю заставляла Музыка.

Она раздавалась из квартиры этажом выше. Она могла заставить засмеяться. Могла вызвать слёзы. Это была таинственная, волшебная Сила.

И девочка, которая играла наверху, казалась Оле волшебницей.

И вдруг Олин класс пригласили на день открытых дверей в одну удивительную Школу.

С восторгом девочка рассматривала ее изнутри. И везде всё было пропитано этой волшебной силой. Этакий местный Хогвартс.

Правда, в этой Школе не было принято пользоваться совиной почтой.

Три года Оля мечтала о том, чтобы поступить туда.

И, наконец, поняла: пока не перешагнет она сама порог Школы, ничего в ее жизни не изменится.

А Оля очень-преочень хотела стать волшебницей.

Поэтому, недолго думая, в Школу и отправилась.

А там ее встретила Очень Добрая Фея. Она всегда была Очень Доброй.

Оля старательно осваивала волшебную науку.

И вот подошел момент проверить полученные знания.

Оля взволнованно выходит к роялю.

Здесь не было заклинаний. В Школе учили использовать волшебную Силу для того, чтобы менять настроение других людей.

Оля покосилась на собравшихся в зале. Вздохнула, подняла руки.

Первые звуки. В зале тишина.

А потом все, пряча друг от друга глаза, стали вытирать слёзы.

Оля сделала паузу. Вздохнула еще раз. Опять опустила руки на клавиши.

И все заулыбались. Радостно и Оле.

Радостно оттого, что волшебницей стала.

А волшебная Сила, которая теперь на всю жизнь у нее осталась – Музыка.

У МЕДАЛИ ДВЕ СТОРОНЫ: О ЧЕМ МОЛЧАТ СИЛЬНЫЕ ЛЮДИ

Я – сильная. Говорю это без лишней скромности и без преувеличения. Просто – констатирую факт.

Однако сегодня я хочу приоткрыть завесу и поделиться с вами тайной.

Все видят, как легко мы, сильные, приспосабливаемся к экстремальным ситуациям. Как самоотверженно впрягаемся в упряжку всеобщих ожиданий. Как подставляем плечо – одному, другому, третьему.

Все знают, что слёз от нас дождаться практически невозможно. Что мы готовы утешать и подбадривать все 24 часа в сутки. Но сами ничем не выдадим своих чувств.

Мы можем выглядеть каменными, бесчувственными чурбанами, можем казаться слишком жесткими и даже порой жестокими.

Однако у медали две стороны.

И вот с той, другой, стороны можно увидеть – как вы думаете, что?

Слезы, скажете вы? Да, но слезы особенные. Их почти не видно, но столько в них невысказанной боли и горечи.

С той, обратной, стороны вы не увидите у сильного человека собеседника. Ведь мы сильные. Наши проблемы и чувства – не должны никого волновать.

С той стороны медали – борьба за выживание. Справишься? Отлично. Не справишься – списан как балласт.

Сильные люди не забывают тяжелых ситуаций. Они несут их на себе, наращивая мускулы. Но если не справился и упал – прямо по тебе пройдут другие. Они просто не поймут, что произошло. Ведь сильные люди не просят о помощи, они помогают другим.

И бывают моменты, когда сильный человек хочет написать заявление об уходе из категории сильных. По собственному желанию. Мечтает перейти в лагерь слабых, ждет жалости и сочувствия.

Но он порвет это заявление.

Он не имеет права быть слабым…

ИЗДЕРЖКИ ПРОФЕССИИ, или КАК Я ВЫХОДИЛА ИЗ ЗОНЫ КОМФОРТА

Когда начинаешь работать в газете, то очень скоро понимаешь, насколько прочно засела в той самой зоне комфорта. Почему? Да потому, что неизбежно придется встречаться с разными людьми, беседовать, выпытывать у них информацию.

И тут неприступной стеной впереди встает понимание: либо выходи из комфортных привычных рамочек, либо…профессию меняй.

После колебаний я выбрала всё-таки первый путь.

Каким он был? О, это забавная история. И не одна.

Например. Выдали мне редакционный диктофон. Классная штука, между прочим. И дали задание: подготовить опрос для газеты.

Ну, то есть – топать на улицу, останавливать встречных и задавать им один и тот же вопрос.

Легко? Ага, как бы не так.

Выхожу я такая крутая вся с диктофоном под мышкой. Коленки трясутся, руки дрожат. Делаю вид, что все в порядке и выискиваю взглядом первую жертву.

Жертва находится быстро (а нечего было на скамеечке сидеть целый час!).

Подхожу и таким это важным, уверенным, чуть дрожащим голосом говорю:

– Здравствуйте, мы проводим опрос, не могли бы Вы помочь?

Девушка на скамеечке на секунду задумывается:

– Да, конечно.

Я радостно подсовываю ей диктофон под нос:

– Представьтесь, пожалуйста…

Но жертва со страхом смотрит на аппарат:

-Нет, я ничего говорить не буду!..

Завидую ее быстрому бегу. Вздыхаю – а ведь так хорошо все начиналось!..

Еще был случай. Дали задание: взять интервью у конкретного человека. Я старательно готовила вопросы, записывая их полукаллиграфическим почерком в новенький блокнот. Пришла на встречу ровно в назначенный час.

А жертва моя ушла в глухую несознанку.

Ну, то есть не совсем глухую. Просто отказалась отвечать на вопросы, пока у меня включен диктофон.

Ладно. Прячу диктофон в сумку. Ведь блокнот и ручка всегда под рукой..

– И блокнот закройте, – неожиданно слышу от жертвы. – Пока не закроете, не буду говорить.

Это был единственный (к счастью) раз, когда я брала интервью, записывая разговор непосредственно в свою неразвитую память. Как я потом материал готовила – отдельная тема.

Однако был и плюс: то интервью научило меня не бояться, что вдруг сломается диктофон, потеряется блокнот или откажется писать ручка.

Но самый жесткий момент выхода из своего теплого гнездышка зоны комфорта был и есть во время массовых мероприятий.

Ибо нужно и информацию собрать, и фотоснимки сделать.

А сцены, зрительные и актовые залы, как-то, знаете, не для того устроены.

И тут всегда возникает тот самый момент, когда тебе нужно запечатлеть докладчика, торжественное вручение какой-нибудь награды или концертный номер. Плюс зафиксировать где-то фамилии, названия коллективов, темы докладов. Тебе ж про это писать!

Тут лично у меня не только коленки дрожат. Тут я вся дрожу мелкой дрожью.

А что делать?

И вот: диктофон на пульт звукооператору или куда-нибудь поближе к президиуму. Фотоаппарат наперевес. Спиной ощущаю, как буравят меня сотни недовольных взглядов.

Конечно, на ступеньки залезла. А надо будет – и на сцену поднимусь ради снимка.

Адреналина тут вырабатывается – уххх!

Ну, а зона комфорта, видя такой беспредел с моей стороны, просто затыкается и молчит. В тряпочку.

ДОРОГА К МЕЧТЕ: ЛУЧШЕЕ СОБЫТИЕ В МОЕЙ ЖИЗНИ

Лучшего события в моей жизни я ждала три года. Прямо по поговорке – обещанного три года ждут.

Правда, в моем случае оно было не "обещанное", а "выпрашиваемое".

Началось все вообще-то еще раньше. В первом классе.

У нас дома был аккордеон. Иногда на нем играл дедушка. Правда, то, что он играл, было грустным и каким-то тоскливо однообразным.

Я долго к этому аккордеону приглядывалась. Наконец – решилась взгромоздить его себе на коленки.

Клавиш, конечно же, видно не было. Зато я слышала звук. И попыталась подобрать на слух одну из мелодий, которую слышала на занятиях танцами.

Но тут в комнату заглянула мама. Улыбаясь, сказала:

– По-моему, ты что-то пытаешься изобразить?

Я страшно сконфузилась. Осторожно поставила аккордеон на место. И подбиралась к нему лишь тогда, когда поблизости не было взрослых.

Потом в груде детских книжек на антресолях я наткнулась на большую толстую книгу. Это был самоучитель игры на аккордеоне. Уже не помню как, но я быстро выучила ноты и стала пытаться играть несложные пьески. Правда, не смогла понять значение знаков при ключе, от этого некоторые мелодии звучали весьма своеобразно.

Позже я узнала о существовании музыкальной школы.

И вот радость – детская музыкальная школа проводит набор! Нужно только заполнить анкету и прийти с родителями на собрание.

С анкетой у меня проблем не возникло. Но родители?! Я жила тогда с бабушкой. Занималась в хореографическом ансамбле. И понимала, что вряд ли бабушка пойдет со мной на то собрание.

Пошла сама. Помню, как отдала анкету директору музыкалки и похвасталась, что умею играть несколько мелодий с закрытыми глазами. Директор полушутя-полусерьезно сказал:

– Ну, тогда мы тебя без вступительных экзаменов возьмем!

И меня зачислили. Однако первого сентября я не пришла на занятия – как я и думала, все родные были против.

Я продолжала изучать самоучитель. Начала общаться с девочками, которые учились в музыкальной школе, брать у них ноты. Часто приходила во двор музыкалки и подолгу стояла, всматриваясь в окна и вслушиваясь в изумительно-привлекательные звуки музыки.

Так прошло три года. И вот я, уже семиклассница, подхожу к бабушке и заявляю, что на танцы больше не пойду. И уговариваю разрешить заниматься музыкой.

Не сразу, но все же бабушка сдалась.

Вступительные экзамены были. Все как положено.

Меня приняли.

Вот этот день – когда я поступила в музыкальную школу – был лучшим событием в моей жизни.

ПАМЯТИ БРАТА

– Оля, расскажи сказку…

– Какую?

– Про Колобка.

– Ты же ее знаешь наизусть.

– Все равно, расскажи.

Начинаю рассказывать. В соседней комнате мама "делает уроки" – пишет планы занятий на завтрашний день. Ей нельзя мешать, поэтому мы говорим полушепотом.

Моему младшему брату – Егору – три года. Мне – тринадцать. Спать он укладывается только со мной. И только с неизменной сказкой "Колобок".

__________

Спектакль в центре немецкой культуры. Грандиозное событие, бесконечные репетиции. Премьеру "Щелкунчика" решено заснять на видео. Я и мама – участницы спектакля. Егорка в зале, в первых рядах. Радостно улыбается в камеру, машет рукой.

___________

В музыкальную школу шли за руку. Первую неделю. Потом стал ходить сам. Пять лет братишке. По дороге домой всегда старается нарвать букетиков – маме и мне. Трогательно.

____________

Начальная школа. Учителя ругают за плохой почерк. Мама нервничает – Егор не делает уроки без нее. По вечерам крики. Жалею братишку и втихаря собираю за него портфель – почти полночь, а он еще воюет с математикой.

______________

Пятый класс. Новые учителя, новые правила. Урок математики ведет старая грымза, которую за вздорный характер ненавидит вся школа. Егор идет на урок без страха – он сам разобрался в сложной теме и готов отвечать. Его вызывают к доске.

– Готово! – стряхивая крошки мела с пальцев, Егор поворачивается в ожидании. Учительница придирчиво всматривается в цифры, но ошибок не находит. Пять! Пока она выставляет оценку в дневник, Егор счастливо изображает классу жест "йес!". Математичка заметила. Рядом с пятеркой появляется замечание по поведению. Но радость Егора этим не омрачается: все знают, что пятерку у грымзы получить очень сложно.

_____________

Болезнь. Год в краевой больнице вдали от дома. Хорошо, можно пользоваться ноутбуком и интернетом с помощью USB-модема. Неожиданно у ноутбука выходит из строя шнур. Приезжаю в больницу. Врачи разрешают забрать Егора на прогулку по городу. Едем искать шнур, но не находим – ноутбук старого образца.

Заходим в кафе. Берем борщ и пельмени – любимые блюда Егора. Но он, измотанный болезнью, ест вяло. Едем обратно в больницу. Я вижу, как он устал. Поддерживаю, как могу.

_____________

Восьмой класс. Больница позади. Мечтает стать программистом. Создает свой сайт о Великой Отечественной войне с отличной тематической подборкой фильмов.

Егор всегда готов помочь другим. Соседские бабушки вовсю этим пользуются и просят – то сходить в магазин, то за свет заплатить. Никогда не отказывается. Помогает с радостью.

______________

Я живу в другом городе. Егор присылает мне письмо – настоящее, не электронное. Пишет, что расстался со своей девушкой. Еще пишет, что с огромным трудом уговорил маму и бабушку на то, чтобы починить скутер. Меня пугает это сообщение. Хочу написать ответ. Но…

Через неделю, 4 сентября 2013 года, звонит мобильный. Поздно вечером – я уже легла спать. Звонит тетя, мамина сестра. Рыдающим голосом повторяет, как заведенная: "Оля, поехали домой!".

– Да что случилось-то?

– Самое страшное из всего, что могло быть… – и молчание в трубке.

Мысленно перебираю всех родственников. Почти всех. О брате в этот момент я не вспомнила.

– Бабушка? Мама?

– Нет…

– А кто же?!

– Егор, – со стоном отвечает трубка.

Не может быть! Это ошибка?! Надо скорее, надо ехать, успеть…

Эти мысли несутся в голове.

Я спешу. Но уже на похороны.

Егора сбила машина. Насмерть.

Мой брат погиб как герой. В тот вечер он провожал домой девочку. Когда сзади выскочила "Ауди" с пьяным водителем, Егор успел оттолкнуть девочку на обочину. Успел спасти. А сам погиб.

Все улицы поселка были исписаны фразами: "Егор, ты герой! Мы тобой гордимся!".

У него было очень много друзей. Как-то он сказал полушутя: "Вот бы умереть, только ненадолго. И посмотреть – как ко мне на самом деле относятся?".

На похороны Егорки собралось очень много людей. В магазинах ритуальных услуг закончились цветы и венки. В школе отменили занятия.

Он месяца не дожил до 16-летия.

Вечная тебе память, мой пятнадцатилетний капитан…

Я так тебя люблю…

ПЕРВОЕ ИНТЕРВЬЮ, или КАК Я ПОБЫВАЛА В ОПЕРАЦИОННОЙ

Если говорить о первом интервью как о газетном материале, то к нему я готовилась долго.

Я писала заметки, репортажи, зарисовки. Но интервью считается самым сложным жанром. Поэтому страшновато было за него браться.

"И хочется, и колется" – из этой серии.

И всё-таки в один прекрасный день я рискнула. Своим собеседником выбрала хирурга районной больницы. Почему? Меня всегда восхищали люди, выбравшие эту профессию.

Плюс совсем недавно я прочитала книгу детского хирурга Станислава Долецкого "Мысли в пути". Вдохновилась.

Помню, как договорились о встрече. "Жертва" моя от беседы не отказывалась. Уже хорошо. Не всегда так бывает.

Во всех учебных пособиях настоятельно рекомендуют заранее готовить вопросы к интервью. Помня эту рекомендацию, я старательно написала пять или шесть вопросов.

И вот – самый волнительный момент. Мы сидим в ординаторской хирургического отделения. Я – практически девчонка. И опытный хирург.

Как я стеснялась – словами не передать.

На мое счастье, хирург оказался разговорчивым. Давал развернутые ответы, рассказывал интересные случаи.

Он решил стать хирургом после просмотра фильма "Коллеги". Позже я сама посмотрела его – действительно, после такого кино очень трудно не стать врачом.

Интервью с хирургом получилось. Помню, как позже пришла в поликлинику и встретила своего героя. Он благодарил, это было радостно.

И тут я набралась смелости и попросила:

– Возьмите меня в операционную, я там никогда не была.

Честно сказать, была уверена в отказе. Но хирург улыбнулся:

– Приходи. Завтра в девять. Да фотоаппарат не забудь…

Вот такая история с моим первым интервью.

СЛАДКОЗВУЧЬЕ: МОЕ ЗНАКОМСТВО С КОЛОКОЛАМИ

Доннн…

В утренней тишине плывет важный, густой звук.

– Оля, не отставай, мы опаздываем! – даже не запыхавшаяся Ника смотрит на меня сверху.

Винтовая лестница. Стараюсь не смотреть вниз.

Донннннн…

Еще чуточку. Еще несколько шагов. Проглатываю страх и пролезаю вслед за Никой в люк.

Мы на колокольне.

Здесь уже двое звонарей. Ника – третья. Единственная девушка-звонарь в кафедральном соборе.

С Никой мы близко общаемся. Как-то она дала мне бережно обернутую книгу об оптинских новомучениках – "Пасха красная". С этого всё и началось. Одним из убитых на Пасху 1993 года был отец Трофим, радостный звонарь Оптиной Пустыни.

Прочитав о нем, я загорелась: хочу научиться звонить!

И вот мое желание исполнилось.

Старший звонарь кивает Нике:

– Бери зазвонные.

Зазвонные – это маленькие колокола. Сам старший звонарь берется за средние – подзвонные. Третий, молчаливый, звонарь Костя – благовестник, самый большой колокол, под которым могу поместиться даже я.

Мой страх громких звуков исчезает с началом звона.

Восторг. Ощущение полета. Отчасти от того, что мы высоко. Но больше – от колокольного сладкозвучья.

Пауза. Ника смотрит вопросительно. Улыбаюсь, ничего не говоря. Понятно и без слов.

Но как хочется самой попробовать!

Наверно, это желание читалось в моем взгляде. Потому что старший звонарь, посмотрев на меня, вдруг кивнул:

– Бери благовестник.

Нерешительно подхожу к колоколу-гиганту.

– Считай: раз, два, три, четыре. На "раз" ударяй в колокол.

Поначалу считала. Потом уже стало получаться само.

Льется звон колоколов над городом.

И как будто сама я лечу вместе с этим звоном…

Потом я училась в школе звонарей, получила диплом. Звонила на разных колокольнях. Но тот момент, ту первую встречу с чудом колокольного звона запомнила навсегда.

ТРИ ТАТЬЯНЫ

Познакомилась я с ними давно. Когда жила на Алтае и активно участвовала в жизни центра немецкой культуры "Hoffnung" ("Надежда").

Их было трое. Три Татьяны.

Первую все звали "Татьяна-мини". Она вела занятия в студии бальных танцев при центре немецкой культуры и действительно обладала миниатюрной фигурой. Самба, румба, ча-ча-ча и джайв – в ее исполнении любой танец был великолепен.

Ни один из праздников в ЦНК не обходился без выступлений учеников Татьяны-мини. Да и на краевых фестивалях их принимали на ура. Ни в одном центре немецкой культуры больше не было такой студии и такого хореографа.