Кладезь компиляций. Писательский самоучитель. Том 3

82.8. Перевоплощение на основе переживания…

Разумеется, писатель не может пережить всё то, что он описывает, всё то, что пережили и переживают его герои. Но писатель должен пережить нечто, позволяющее ему понять переживания героев. // Понять – значить почувствовать. Нельзя играть страсти и образы, надо действовать под влиянием страстей и в образе. // Писатель не сочувствует, он чувствует за других. Он испытывает не симпатию (которая слишком часто вырождается в сентиментальность), а то, что психологи называют эмпатией. Именно потому, что Шекспир был так щедро наделён способностью входить в чужое эмоциональное состояние, сопереживать, он из всех литературных гениев есть самый несентиментальный. // Ничего не играть: не играть образа, не играть слов, не играть чувств, не играть положения, драматического или комического, не играть смеха, не играть плача – ничего не играть. Перевоплощение на основе переживания. // Как далеко актёру, который только понимает какое-нибудь место, до актёра, который в то же время переживает его! // Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене нужно жить. // Когда я заканчиваю спектакль и выхожу в уборную снять грим и переодеться, во мне всё ещё живёт Борис Годунов. Чтобы выйти из роли окончательно, мне потребуется один-два, а иногда и три дня. // …развоплощение сыгранной роли. В этом есть нечто пугающее: часть твоего «я» не скоро вернётся обратно. // Но вот, хоть уж сбросил я это тряпьё, хоть нет театрального хламу, доселе болит ещё сердце моё, как будто играю я драму! И что я поддельною болью считал, то боль оказалась живая… // В поэзии, как на войне, надо кровь проливать! // Рубенс подмешивает кровь к своим краскам. // Все эти дни я находился под впечатлением той (рукописной) части «Былого и дум» Герцена, в которой он рассказывает историю своей жены, её смерть. Всё это написано , ; это горит и жжёт. // Да, писать «Записки», как я их пишу, – дело страшное. Сто раз переписывая главу о размолвке, я смотрел на каждое слово, – каждое просочилось сквозь . // Только то, что оплачено кровью, и воздействует на читателя. Если этого нет, то ты не творишь, а пишешь книги. Илья Эренбург. Константин Станиславский. Сомерсет Моэм. Владимир Немирович-Данченко. Готхольд Лессинг. Фаина Раневская. Александр Огнивцев. Генрих Гейне. Сергей Есенин. Гвидо Рени. слезами кровью Иван Тургенев. кровь и слёзы Александр Герцен. Генрик Ибсен.

82.9. Без волнения дело не идёт…

Я пишу с удивительным спокойствием, только бы оно не отразилось на моём произведении. Ибо холодность – это уже посредственность. // Диктовал, но нехорошо; спокойно и без волнения, а без волнения наше писательское дело не идёт. Нельзя писать с чучелой вместо сердца. // …надо себя «расцарапывать». // Важно, чтобы ты любил свою историю и её персонажей, переживая вместе с ними всё происходящее, а не просто используя их в качестве иллюстраций. // Душевным тоном среднего человека нельзя писать, потому что всё исходит из таинственных глубин нашего чувства. // Писательство без участия себя самого бездушно и никому не нужно. // Слова, которые рождаются в сердце, доходят до сердца, а те, что рождаются на языке, не идут дальше ушей. // Трудно оратору найти путь к сердцу слушающего, если сам он не воодушевлён. // Зажигает только тот, кто сам горит. // Попусту твердится, что к сердцу не ложится. // Речь только тогда достигает своей цели, когда за каждым словом чувствуется душа говорящего; чувствуется та сила, то душевное состояние, которое её вызвало. // Только то, что из сердца исходит, на другие влияет сердца. // Духодвижные излияния, с воодушевлением написанная речь воодушевляют читающего их. Чувство, вложенное в слово, через слово переходит в душу слышащего или читающего. // То, что идёт от сердца, близко к сердцу и принимается. // Ум может придать слогу изящество, но только сердце его согревает. // Лёвочка всю зиму раздражённо, со слезами и волнением пишет. // Я слишком близко принимаю к сердцу то, что пишу; выплакиваю (буквально) горе каждого раненого и убитого. // Что за странное явление – способность писателя становиться беспомощной жертвой собственной выдумки и плакать перед сценой, которую нерешительно, ощупью, создаёт его воображение! Вот так и я, работая сегодня над одной сценой из «Жермини Ласерте» плакал и задыхался от неукротимого кашля. // Написано в припадке энтузиазма с излиянием обильного потока слёз. // Я не сомневаюсь, что самые страстные, поразительные сцены описываются автором со слезами на глазах. // Растроган, и капают слёзы с пера! // Сегодня я, плача как ребёнок, сочинял для «Актрисы Фостен» письмо Бланшерона перед самоубийством. Но ударит ли оно по нервам читателя так, как ударило по моим? // Я испытываю в иных местах, например, в четвёртой картине (в спальне у графини), которую аранжировал сегодня, такой страх, ужас и потрясение, что не может быть, чтобы и слушатели не ощутили хоть часть этого. // Слово, идущее от сердца, всегда проникает в сердце. Иван Тургенев. Лев Толстой. Леонид Хейфец. Малькольм Брэдбери. Дмитрий Мамин-Сибиряк. Михаил Пришвин. Аль-Хусри. Пьер Буаст. Пётр Павленко. Русская пословица. Николай Шелгунов. Иоганн Гёте. Из Библии. Самуэль Кольридж. Пьер Буаст. Софья Толстая. Василий Верещагин. Эдмон Гонкур. Витторио Альфиери. Генри Филдинг. Алексей Кручёных. Эдмон Гонкур. Петр Чайковский, работая над оперой «Пиковая дама». Низами.

82.10. Самовнушённый ожог…

Только тот может хорошо изобразить горе, кто сам его чувствует, когда изображает. // Если бы я не разделяла страданий Дидоны, то я никогда не могла бы их представить. // В повести Максима Горького «Город Окуров» муж в припадке ревности убивает ножом свою жену. Когда он писал эту сцену, я услыхала вскрик, и что-то тяжёлое рухнуло в кабинете на пол. Вбегаю туда и вижу, что Горький во весь рост лежит на спине около письменного стола, раскинув руки в стороны. Кинулась к нему, прижалась ухом к груди – не бьётся сердце, не дышит! Что делать?.. Расстегнула рубашку, компресс на грудь класть. Вижу – с правой стороны от соска вниз розовая узенькая полоска. И становится всё ярче и багровее. «Больно как!» – шепчет. «Да ты посмотри, что у тебя на груди-то!» – «Фу, чёрт!.. Ты понимаешь, как это больно, когда хлебный нож вонзят в печень!..» Это с какой силой надо было переживать описываемое, что образовалась стигма. Через несколько дней потом исчезла. // Когда актёр отдаётся порыву высокого искусства, он перестаёт ощущать зубную боль, лишь по завершении спектакля она вспыхивает с прежней яростью. Из истории театра мы знаем, как хромой актёр с костылями, перевоплощаясь, играл без костылей и не хромал. Люсьен Гютри играл пьяницу и получил сердечный удар, какой бывает у пьяниц. Беспредельная отдача всех душевных и физических сил сценическому образу, из-за которой Хмелёв умер на сцене в роли Ивана Грозного, а Добронравов – в роли царя Фёдора. // Любопытна деталь жизни Розимонда, артиста, не знавшего Мольера, но игравшего в его пьесах, и по воле случая, умершего, как и Мольер, исполняя роль в «Мнимом больном». // Описывая, как его герои плывут на плоту по кипящей подземной реке, Жюль Верн получил самовнушённый ожог. Явление того же порядка, что и «удар ножом» у Максима Горького и стигматизация у Франциска Ассизского. Феномен, свидетельствующий о повышенной самовнушаемости. // Флобер, у которого появились симптомы мышьячного отравления, когда он писал о самоубийстве Эммы Бовари, – это лишь особенно яркий пример того, что по опыту знакомо всем писателям. Генри Филдинг. Лейрис Клерон. Мария Андреева. Вольдемар Пансо. Жан-Поль Креспель. Сомерсет Моэм.

82.11. Проводники близкие к идеальным…

Если ты хочешь нарисовать птицу, ты должен стать птицей. // Желаешь понять подлинную историю травинки? Прежде всего попытайся перевоплотиться в эту травинку. Если не удастся, довольствуйся анализом её частей и при желании сочиняй их псевдоисторию. // Когда я читал Льва Толстого, охватывало чувство, словно мир пишет им. Его книги выглядят так, будто существование великого множества разных людей, животных, растений, облаков, гор, созвездий пролилось сквозь писателя на бумагу. Известно, что физики имеют в виду, говоря о сопротивлении, оказываемом проводником электрическому току, текущему в нём. Аналогично и среди писателей есть проводники более или менее близкие к идеальным. // Ей-богу, я хотел бы на несколько дней сделаться лошадью, растением или рыбою или побыть женщиной и испытать роды. Я хотел бы пожить внутренней жизнью каждого человека, которого встречаю! // Я как-то чувствую людей, физически чувствую. // Я чувствую себя за них, за всех, как будто побывал в их шкуре, я таю сам, как тает снег, я сам, как утро, брови хмурю. // Вливает живописец жизнь… // Чудо великих перевоплощений невозможно, если писатель не знает, не чувствует самого себя в различных обстоятельствах, и никогда не сможет он рассчитывать на то, что его будет чувствовать читатель. // Чтобы быть художником слова, надо, чтоб было свойственно высоко подниматься душою и низко падать. Тогда все промежуточные ступени известны, и он может жить в воображении жизнью людей, стоящих на разных ступенях. // Сегодня, например, я был одновременно мужчиной и женщиной, любовником и любовницей и катался верхом в лесу осенним днём среди пожелтевших листьев. Я был и лошадьми, и листьями, и ветром, и словами, которые произносили влюблённые, и румяным солнцем, от которого жмурились их полные любви глаза. // Пережив сто жизней в срок одной судьбы. Современники сравнивали Пушкина с Протеем – божеством, способным принимать любой облик. // Вся жизнь, отданная изучению истории, привела меня к странной и, может быть, нелепой мысли, что я существовал. Да, мне пришлось побывать при осаде Пскова во времена Ивана Грозного. Я наблюдал за повадками придворных при дворе Анны Иоанновны и Екатерины Великой. Мне по сию пору слышатся победные громы Кунерсдорфа. Наконец, жалкий, смятый и раздавленный, я блуждал по кочкам болот в Пруссии, когда немцы громили армию Самсонова… Что там одна жизнь? У меня их было множество – и каждая в своём времени, а я сам разноязыкий выступал в различных ипостасях, костюмах. существовавший, я и обречён существовать – в будущем! Именно в этом – моё счастье, как писателя. // …одно из удивительных свойств художника: испытать чужие страсти. // Лирический поэт по своей природе двуполое существо, способное к бесчисленным расщеплениям во имя внутреннего монолога. // «Вы – Борхес?» – «Временами».// Я осмелюсь предположить, что Анон, написавший так много стихотворений и не подписавшийся под ними, часто был женщиной. // Быть может даже, я сама дама и только скрываюсь под мужским псевдонимом. // Способность художника к перевоплощениям определяет продолжительность его творческой жизни. /// Кацусика Хокусай. Бенедетто Кроче. Исаак Бабель. Александр Куприн. Лев Толстой. Борис Пастернак. Гавриил Державин. Лоренс Стерн. Лев Толстой. Гюстав Флобер. всегда Всегда всегда Валентин Пикуль. Юрий Олеша. Осип Мандельштам. Вирджиния Вулф. Антон Чехов. Чеслав Виткевич. 

83. ПИСАТЕЛЬ

Ведь мы с вами люди одной профессии, не правда ли, собратья по перу.

Иван Тургенев.

83.1 – 83.13: Одна из редких профессий. – Пишет! Пишет! Писатель! – Созданы, чтобы писать. – Писательская судьба. – Я состою из литературы. – Против уходящего времени. – Художник выше героя. – Наравне с царями. – Истинная слава нации. – Назначение художника. – Быть полезным и прекрасным. – Заслужить это звание. – Видеть, а не совершить.

83.1. Одна из редких профессий…

Каждый живёт, как умеет. Одни живут, чтоб им сытно пожрать было, другие, чтоб на старость капитал сколотить. Но есть незначительный процент людей, которые живут для того, чтобы читать и писать книги. // Искусство всегда было достоянием немногих. // Писатель – одна из самых редких в природе профессий. Статистика числа писателей в читающем и пишущем цивилизованном обществе даёт среднюю цифру: один писатель на 10 (десять) тысяч человек. // …избранных немного. // Искусство было и есть любовь и подвижничество. // Тёмное чувство собственного долга. // В царской России было примерно сто писателей высокого полёта, то есть один на миллион. Всего насчитывалось около тысячи, то есть один на сто тысяч. В пору существования Советского Союза профессиональных писателей было около 10 (десяти) тысяч на почти трёхсотмиллионный многонациональный СССР. Для сравнения, членов Союза журналистов, людей близкой профессии, насчитывалось уже тогда около 100 (ста) тысяч, а художников – до 60 (шестидесяти) тысяч человек. Писатели во всех странах мира, и наша страна не исключение, суть класс самый малочисленный из всего народонаселения. Если верить последней переписи 2011 года, примерно 150 (сто пятьдесят) тысяч человек определили себя как «писателей»; в Москве их – три тысячи. // Во Франции, например, в прошедшем столетии, насчитывали уже двадцать тысяч писателей. В политической экономии народонаселение свидетельствует о мощи государства, но в литературном мире числовые величины ничего не значат. // Интеллигенция – это не класс, не сословие и не культурный слой; это – эфир нации. // Каждый год можно производить генералов, но не учёных. // Писатель – полномочный представитель народа. Каждый настоящий художник должен ощущать за спиной сто тысяч человек соотечественников. И если они не могут выразить свои надежды, идеалы, заботы, то ты должен и обязан смочь! // Я могу набирать из вашей среды слуг, но я не могу создать Тициана. // У меня для вас других писателей нет. Иосиф Бродский. Максим Горький. Виктор Гюго. Александр Фадеев. Александр Пушкин. Из периодики. Исаак Дизраэли. Николай Векшин. Роберт Бертон. Леонид Леонов. Карл V. Иосиф Сталин.

83.2. Пишет! Пишет! Писатель!..

Какая тебе охота быть писателем? Дворянское ли это дело? По-моему, писатель и писарь – одно и то же: и тот, и другой за деньги бумагу марают. Дворянин должен служить и составить себе карьеру и имя службой, а не бумагомаранием. // Писатель слов и сочинитель фраз. // …искатель словесных приключений. // Занятие это считалось у нас почему-то очень постыдным, и чуть кто поймает брата или сестру с карандашом, тетрадкой и вдохновенным лицом – немедленно начинает кричать: «Пишет! Пишет!» Пойманный оправдывается, а уличители издеваются над ним и скачут вокруг него на одной ножке: «Пишет! Пишет! Писатель!» // Ах, из тебя никогда не выйдет ничего более путного, чем философ! А что такое философ? Глупец, который мучит себя при жизни для того, чтоб заставить говорить о себе после смерти! // И впрямь, что значит моя лень? Лень человека, который целые ночи просиживает за книгами, пишет, читает или рассуждает! Нет, если б я строил мельницы, пивоварни, продавал, обманывал и исповедовал, то верно б прослыл честным и притом деятельным человеком. // Из-за того, что я стал писателем, не следует думать, что я никогда не стремился к достойной деятельности. // Я, писавший лишь по той причине, что печальное время моё не позволяло мне действовать. // Перестанем же смотреть на этот класс людей как на бесполезных членов нашего делового поколения. В мире существует не одна материальная деятельность, и чем реже встречается деятельность умственная, тем она дороже. Открывать истину, давать нравственное и благородное направление страстям человеческим, знакомить человека с лучшей частью его самого, – таково было всегда назначение настоящего писателя, достойного носить это имя. Мы не должны забывать, что самыми необходимыми познаниями, как и самыми утончёнными удовольствиями, мы обязаны этим людям, которые посвящали общей пользе свои мысли, чувства и труды. // Пушкин первый возвёл у нас литературу в достоинство национального дела, между тем как прежде она была, по удачному заглавию одного из старинных журналов, «приятным и полезным препровождением времени» для тесного кружка дилетантов. Он был первым поэтом, который стал в глазах всей русской публики на то высокое место, какое должен занимать в своей стране великий писатель. Мать Ивана Тургенева. Леонид Мартынов. Владимир Набоков. Надежда Тэффи. Приёмная мать Жана Даламбера. Константин Батюшков. Бернард Шоу. Витторио Альфьери. Исаак Дизраэли. Николай Чернышевский.

83.3. Созданы, чтобы писать…

Писатели бывают двух категорий: одни пишут, чтобы жить, другие живут, чтобы писать. // Есть разница между писателем, которого вдохновила идея, и писателем, призванным самим писательским инстинктом. Первый выбирает перо среди нескольких возможных орудий деятельности и откладывает его, как только выполнит свою миссию. Для второго же творчество чаще всего прекращается вместе с жизнью. Как говорил Петрарка: «Я перестану писать, когда перестану жить». // Я знаю, что я сделал в литературе немного. Но я чувствую, что могу сделать больше. Поэтому я ещё и хочу жить. Ведь не ради моего личного удовольствия судьба сделала меня писателем. И в душе у меня неистребимая любовь к моему искусству, которая только тогда умрёт, когда погибну я сам. // Моя честь, фортуна и всё – моё перо. // Я пишу, следовательно, я существую. // Работу свою я люблю, к сожалению, больше, чем свою жизнь. // Я – человек-перо, я существую из-за него, ради него, посредством него, я больше всего живу с ним. // Если я не пишу, то мучусь и тоскую. Жить и писать я перестану сразу. // Тот, в ком сидит душа композитора, пишет потому, что не может не писать. // Прежде всего моя задача – писать. Я благодарю Бога за этот выход. // Когда я не пишу, я не живу. // Ты сетуешь на обстоятельства. Не скажу, что мои лучше твоих. Мне восемьдесят шесть лет, я больной старик. Пережил три голодовки, я полтора года сидел у постели умирающей дочери, похоронил двух сыновей. И всё это время я работал. Каждый день, каждое утро, что бы ни случалось. Когда-то давно я служил в одной газете и ежедневно должен был давать материал! Я писал и сдавал его в срок. Пойми, мы с тобой созданы для того, чтобы писать. Мы обязаны это делать, это наша судьба, и грешно от неё уклоняться. Настоящий писатель должен быть немножечко графоман, его должно всё время тянуть к бумаге, чтобы исписывать её. Иначе очень трудно сделать что-то стоящее. Время упускать нельзя. Истина простая, от внешних обстоятельств, в конечном счёте, не зависящая. Пока силы есть, надо работать. Помни об этом всегда. // Чтобы написать – надо писать. // Если ты хочешь быть писателем, пиши. // Писательство – это профессия, которую приобретают, занимаясь писательством. // Художник, рисуй! // Художник должен быть художником и ничем больше. // Дело писателя – писать. // Ты же у лиры крепостной. Амин Рейхани. Ян Парандовский. Николай Заболоцкий. Василий Жуковский. Джон Фаулз. Василий Гроссман. Гюстав Флобер. Франческо Петрарка. Вольфганг Моцарт. Айрис Мэрдок. Николай Гоголь. Корней Чуковский. Анатолий Рыбаков. Эпиктет. Симона Бовуар. Сальвадор Дали. Ван Гог. Василь Быков. Марина Цветаева.

83.4. Писательская судьба…

Профессия писателя одна из окаянных профессий. Самая что ни на есть паршивая из всех. // Жизнь прошла, словно и не жил. // Рабочий изящной словесности. // Я читал и писал, и в этом была вся моя жизнь. // Да, я приобрёл «знаменитость». О, как хотел бы я исцарапать ногтями эту знаменитость, всадить в неё свой последний гнилой зуб. И всё поздно. О, как хотел бы я вторично жить, с единственной целью – . Эти строки – они отняли у меня всё; отняли друга, ради которого я и должен был жить, а «талант» всё толкал писать и писать. // Писательская судьба – трудная, жуткая, коварная судьба. // Известность, счастье, светлая, интересная жизнь? Меня одолевает одна неотвязчивая мысль: я должен писать, я должен писать, я должен. Едва кончил повесть, как уже почему-то должен писать другую, потом третью, четвёртую. Пишу непрерывно, и иначе не могу. О, что за дикая жизнь! Вот я с вами, а между тем каждое мгновение помню, что меня ждёт неоконченная работа. Вижу вот облако, похожее на рояль. Думаю: надо будет упомянуть где-нибудь в рассказе. Пахнет гелиотропом: упомянуть при описании летнего вечера. Ловлю себя и вас на каждой фразе, слове и спешу запереть все в свою литературную кладовую: авось пригодится! Кончаю работу; тут бы и отдохнуть, забыться, ан – нет! В голове уже ворочается новый сюжет, и надо спешить опять, писать и писать. И так всегда, и нет мне покоя от себя самого. И я чувствую, что съедаю собственную жизнь. Разве я не сумасшедший? Я не люблю себя как писателя. Хорошо быть офицером или студентом, сидеть где-нибудь в кафе и слушать музыку. // Боже, как хорошо! И никогда-то, никогда, даже в самые счастливые минуты, не можем мы, несчастные писаки, бескорыстно наслаждаться! Вечно нужно запоминать то или другое, чувствовать, что надо извлечь из него какую-то пользу. // Больше всего мне хочется проснуться сегодня бодрым, чтобы нигде ничего не болело, чтобы хотелось петь в клозете. А я просыпаюсь, и сразу возникают мысли о книге, общей идее и отдельных её частях. Виктор Астафьев. Антон Чехов. Юрий Казарин. Габриель Маркес. ничего не писать Василий Розанов. Александр Блок. Антон Чехов. Иван Бунин. Ярослав Голованов.

83.5. Я состою из литературы…

Я сотворил свой светлый рай и окружил высоким тыном. // Если природа создала такого индивида, как я, нелюдимого, бегущего от суеты, предпочитающего сидеть в своей норе и что-то создавать на бумаге, значит и такой индивид зачем-то нужен, и если он будет следовать своей природе, то должен рано или поздно в своём деле преуспеть. Вернее, только так он и может преуспеть. // Самое главное – жить и работать на совесть; и писать о том, что изучил как следует, не раньше этого, но и не слишком долго спустя. Пусть те, кто хочет, спасают мир; писателей надо судить по их произведениям. Хорошо описывать события порой не легче, чем совершать их. Мы всего только писатели, и наше дело писать. Писать честно и не заботиться, какая судьба ждёт то, что ты напишешь. // Настоящий художник не заботится о будущем своего творения. // Все мы народ, и всё то лучшее, что мы делаем, есть дело народное. Наше дело писать, и только писать. Если воевать, возмущаться, судить, то только пером. // Умирать за убеждения – дело воина. Миссия писателя – передавать их другим. // Писатель может сделать только одно: честно наблюдать правду жизни и талантливо изображать её; всё прочее – бессильные потуги старых ханжей. // Почему я выбрал эту профессию? Ничего другого делать не умею. В сущности, не стань я писателем, вероятней всего, превратился бы в неудачника. // Некоторые из нас так созданы, что просто неспособны ни на что иное. Мы пишем не потому, что нам так хочется; мы пишем потому, что не можем иначе. Возможно, в мире есть и более неотложная работа; но мы – мы должны освобождать свою душу от бремени творчества. Мы играем на кифаре, пока Рим горит. Нас могут презирать за то, что мы не спешим на помощь с вёдрами, но мы бессильны: мы не умеем управляться с ведром. Кроме того, пожар захватывает нас как зрелище и рождает в уме слова и фразы. // Так сложилась моя жизнь, что я вообще ничего не умею делать, кроме как писать. Ни в бильярд не умею играть, ни в нарды, даже машину водить не умею! Только писать. // Почему я пишу? Не знаю. Просто я был бы глубоко несчастным, если бы лишился возможности писать. // Если бы я постоянно не реализовывал себя в писании, то, вероятно, у меня произошёл бы разрыв кровеносных сосудов. // Посадите меня на необитаемый остров – я буду писать. // У меня нет литературных интересов, я состою из литературы. Всё моё существо нацелено на литературу. Если я от литературы когда-нибудь откажусь, то просто перестану жить. // Писать для меня – это болезнь и опьянение. Болезнь, от которой я не хочу отделаться, и опьянение, в котором хочу пребывать. // В уме я создал мир иной. // Не писать я не могу, как беременная женщина, забеременев, не может не родить. // Мне самому удивительно, что я всё ещё не бросаю пера. Не могу и представить себе, как бы я прожил хоть несколько дней без него. // Писатель всегда должен что-то писать, пусть даже это будет предсмертная записка. Александр Блок. Андрей Яхонтов. Эрнест Хемингуэй. Ромен Роллан. Антон Чехов. Лион Фейхтвангер. Ги Мопассан. Жорж Сименон. Сомерсет Моэм. Чингиз Айтматов. Александр Грин. Николай Бердяев. Юрий Олеша. Франц Кафка. Эдвард Мунк. Михаил Лермонтов. Лев Толстой. Корней Чуковский, в возрасте 82 лет. Безымянный автор.