Карнавал. Исторический роман

– Постойте! Не надо! Я не могу остановить Вашу страсть, но она чревата! Вас могут увидеть, услышать, в конце концов! Здесь не безопасно! Мы должны найти место для нашей встречи где-то далеко, на острове Мурано! Там меньше вероятности попасться в руки стражников Дожа или кого-либо еще! Обещайте мне, что найдете для нас безопасное место, и мы сможем встретиться там завтра, после заката, когда Ваш адмирал и мой муж будут на Совете!

– Хорошо! – прошептали его губы, – Я не могу отпустить Вас сейчас, но мой долг обязывает сделать это! Если бы Вы знали, как я счастлив, хотя бы ощущать Ваше тело рядом со мной! Я с ума схожу! Я люблю Вас!

Мари была на седьмом небе от счастья и тех эмоций, что испытывала впервые в своей жизни. Она и подумать не могла, что настоящая любовь может приносить столько радости и неописуемого блаженства в руках любимого человека. Ее тело просто таяло от его прикосновений, она теряла способность управлять своими движениями. Еще раз, обняв его и прижимаясь к великолепному телу, она сама поцеловала его и стала подниматься.

– Нам пора! Могут хватиться меня и обнаружат, что нет и Вас! Нам не нужны никакие подозрения! – прошептала Мари и быстрым шагом пошла обратно во дворец, оглядывая видимые части галереи. Андре не мог даже пошевелиться от полноты тех эмоций, что испытал несколько мгновений ранее. Он до конца верил, что целовал женщину, которую чувствовал всем своим телом, но не видел глазами. Подобное волшебство казалось ему безумством, в которое невозможно поверить, но ведь совершенно точно ее целовал!? Даже ее запах до сих пор сохранялся на его губах! Он встал с колен, когда уже перестал даже ощущать свои ноги, огляделся и вдруг, словно поняв, что находится в реальном мире, стал двигаться в сторону дворца, чтобы вернуться в зал, где должен был находиться рядом со своим адмиралом. Он вошел в Малый зал, когда там вовсю развлекались молодые офицеры с девушками как увенчанные титулами, так и простые придворные служанки из свиты догарессы. Оглядывая зал, он искал глазами адмирала, но никак не мог увидеть его. В углу, возле большого игрального стола, он вдруг заметил нескольких нарядно одетых девушек, окружавших Мари. Она стояла вполоборота к залу и что-то говорила одной из них, жестом указывая на оркестр. Затем, девушка пошла в сторону музыкантов, а Мари в упор смотрела на него. Их взгляды встретились, и они оба застыли, словно говорили друг другу слова благодарности за те поцелуи, которыми несколько минут назад одаривали друг друга. Они оба ничего не видели и не слышали вокруг, лишь наслаждались фантазиями, понятными только им двоим. Вырвали Андре из грез слова, сказанные адмиралом прямо у его уха.

– Андре! Я Вас искал абсолютно, везде! Вы нужны были мне? Где, черт побери, Вас носило?

– Простите, мой адмирал! Я виноват! Но со мной случился приступ желудочных колик, видимо, ужин не слишком понравился моему организму! – пытался как-то смягчить гнев адмирала Андре, но тот оставался в пугающе грозном настроении.

– Вы должны были меня предупредить, а не исчезать внезапно!

– Я не мог найти Вас, Вы слишком быстро покинули зал, а мне уже невмоготу было, простите!

– После танцев, Дож ждет нас в своих покоях! Мы должны обсудить наш поход, и Вы нужны будете мне, непременно!

– Да, конечно, адмирал! Я буду здесь, Вы сможете видеть меня постоянно!

Тот, молча, повернулся и пошел в сторону компании знатных господ, бурно обсуждавших что-то возле высокого стола, уставленного бокалами с вином. Андре стоял возле колонны и смотрел на Мари, которая, изредка кидая на него короткие взгляды, о чем говорила с женой французского посла. Обе дамы были удивительно хороши и выделялись среди остальных гостей дворца. Андре откровенно наслаждался красотой Мари и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, не понимая, чем заслужил счастье быть любимым такой знатной дамой, к тому же красавицей и необыкновенной и загадочной женщиной. О том, что целовал невидимую, но ясно осязаемую женщину он уже и не думал, а мечтал лишь об их свидании в укромном, незаметном домике на Мурано, который давно уже присмотрел для себя. Он собирался уединиться в нем, чтобы сделать записи для своего журнала, в котором отражал все значимые события, темы переговоров и незначительные события и встречи, которые происходили во время подготовки к Походу. Он вел эти записи всегда, с самого начала своей службы. Они много раз помогали ему сделать правильные выводы и дать нужный совет адмиралу. Вот и теперь, он позаботился о тайном месте для работы, чтобы не быть рассекреченным кем-нибудь из венецианцев. Он тайно наблюдал за действиями всех участников Совета и делал заметки обо всем, что считал важным и заслуживающем внимания. Он должен был сформировать четкий взгляд на политическую ситуацию в Республике. Важно было все. Кто выделяет средства для строительства флота, для организации похода, кто является главным советником Дожа, как распределены силы в Республике, чего ожидают венецианцы от Крестового похода и какую пользу его стране принесет объединенный поход с Республикой. От мыслей о местной знати его отвлек громкий смех из дальнего угла зала. Кто-то из девушек выиграл в состязании, и все подруги дружно аплодировали победительнице. Он снова встретился взглядом с Мари и увидел в нем любовь и желание, что убедило его сообщить ей сегодня же вечером о том, где находится домик для их свидания, и что они могли бы встретиться там уже завтра. Он решил не откладывать разговор и пошел в сторону развлекающейся молодежи. Делая вид, что интересуется игрой, он даже попробовал сам принять в ней участие, а когда заметил, что Мари собирается покинуть общество, уронил свою фишку на пол, нагнулся, чтобы поднять, зацепив ее платье. Он стал извиняться и попросил разрешения проводить ее из зала. Она не отказала ему, поскольку с ней была еще свита из шести девушек. Андре тихо сообщил ей, где находится домик и сказал, что будет ждать ее там весь вечер. Это был маленький сельский домик, расположенный рядом с церковью Сан-Донато – Матриче. Со стороны главного входа в церковь его совсем не было видно, и дорожка из церкви проходила так, что домик скрывался с одной стороны главной стеной храма, а с другой – пышным кустом дикой розы. Войти и выйти из дома, можно было совершенно незаметно, что и послужило основным критерием для выбора Андре. К тому же он любил посещать итальянские церкви из-за их необыкновенной архитектуры и произведений искусства, украшающих внутренне убранство, словно в них хотели выразить всю свою любовь к богу и этому месту, давшему убежище многим изгнанникам Северной Италии. Вот и церковь Сан-Донато, которая изначально была посвящена Деве Марии, переименованная после того, как туда были перенесены из Кефаллонии мощи святого Донато, была построена и украшена романскими мастерами старой архитектурной школы. В ней сохранились мозаичные полы в греческом стиле, волнистые как море. А в глубине, в тени апсиды, можно было увидеть необыкновенно красивое изображение греческой Мадонны, написанное на золотом фоне. Церковь менее помпезна, чем главные соборы Венеции, но обладающая особенной красотой, состоящей из многоцветия мрамора, узоров и мозаики пола, глядя на которые можно представить, как муранские рыбаки протирали голыми коленями эти переливающиеся волнами шашечки мозаики, ежедневным преклонением перед господом. Именно этому буйному духу венецианских красок, предстояло получить завершение в полотнах Тициана. Андре просто благоговел перед всеми этими сокровищами архитектуры и искусства, и при любой возможности старался прочувствовать дух ушедших эпох, увековеченный в строениях и скульптурах, фресках и капителях колонн. В одно дождливое утро он стоял в соборе и размышлял о том, как он впервые ступил на землю Италии, и эта страна просто пленила его с первого взгляда. Совершенно точно вся страна представляла собой музей под открытым небом, и он был счастлив оказаться теперь в Венеции, которая, по его мнению, не имела себе равных в концентрации произведений архитектурного искусства. И сейчас, стоя в церкви Сан – Донато, он разглядывал капители белых колонн, украшенные резьбой, в то время как капители мраморных колонн были лишены украшений, чтобы не отвлекать взгляд от необыкновенного цвета мрамора. Он мог часами рассматривать узоры, находя в них смысл, заложенный мастером. И это доставляло ему огромное удовольствие. Он представлял, как мастер кропотливо вырезает узор на острых мраморных клиньях, составляющих орнаментальную кайму и уложенных изящной мозаикой, вкрапленной в кирпичную кладку. Андре вышел из церкви и посмотрел на галерею, скрытую в тени самого собора.

– Ах, как хорошо прогуливаться здесь летним вечером, вдали от досужих наблюдателей и размышлять о смысле жизни! – думал он, не замечая дождя и того, как намокает понемногу его одежда. Он думал о женщине, которую видел во дворце и непременно хотел оказаться с ней здесь, в этом тихом месте, наполненном божественной красотой и поэзией чувственных изображений жизни, как ее видели мастера предыдущих столетий. Он не знал тогда, что судьба сведет его с этой женщиной самым неожиданным образом и что окажется она ни кем иным, как женой правителя. Не знал он, какие испытания готовит ему судьба и что последует за их пылкими свиданиями. Но каким-то образом он почувствовал, что именно эта церковь станет для него путеводной звездой. Отходя от нее в сторону, противоположную небольшому каналу, он заметил несколько небольших строений, немного в стороне, но на небольшом расстоянии от собора. Он решил, что это дома служителей церкви, а подойдя ближе, увидел, что живут в них от силы две семьи, скорее всего рыбаков. Он подошел к женщине, развешивающей детскую одежду на веревке за оградой, и спросил, нет ли здесь свободного дома внаем. Молчаливо рассматривая незнакомца, она подходила ближе и, дойдя до ограды, наконец, произнесла:

– Вы француз?

– Вы правы! Но какое это имеет значение? – спросил Андре.

– Никакого! Если не учитывать того, что вы пришли сюда забрать наших мужей! Лишить нас кормильцев и наш город отличных мастеров! – это все она говорила, глядя прямо в глаза Андре.

– Я так не думаю! Мы призываем только добровольцев! Мастера, художники, архитекторы уж точно не пойдут в Поход! И каждый вправе сам решать, присоединяться к рыцарям или нет!

– Что Вы хотите? – недослушав его, просила женщина.

– Я хочу снять небольшой домик на месяц!

– Хорошо! Заплатите сразу! Вон тот домик, у церкви, с маленьким садом! – махнула она рукой куда-то позади себя.

Андре глянул в ту сторону и понял, что это именно тот дом, который полностью подходит для его целей. Скрытый деревьями и цветущими кустарниками, отгороженный большой стеной собора и расположенный на краю поляны, примыкающей к каналу, как нельзя подходил для его уединения. Он сразу же попросил показать комнаты и остался доволен увиденным. Комнаты были большими и светлыми. Никакого особого убранства не было, но вся мебель была новая и следов длительного проживания других людей он не заметил. Женщина сказала, что здесь должен был жить новый священник, но он не приехал и дом пока остается пустым. Этот факт убедил Андре сразу же оплатить требуемую сумму. Он взял ключ и отправился назад в Венецию, чтобы участвовать в заседании Совета, вести свои записи для составления стратегических планов военной операции, в которой французский адмирал играл ключевую роль. Андре всегда вел краткие заметки, а после восстанавливал все события, речи и подробно описывал в своих дневниках и журналах. Ему важно было оставаться в уединении, чтобы полностью концентрироваться на своих записях. Тот факт, что он был всегда рядом с адмиралом, говорил лишь о том, что тот не мог обходиться без советов и выводов более образованного и грамотного военного капитана. Андре никогда не злоупотреблял своим положением и достаточно объективно относился как к самому адмиралу, так и к их тандему. Он достойно выполнял свой долг перед страной и армией короля, французским рыцарством. Вот и сейчас, когда судьба его стала поворачиваться совсем не так, как он планировал, Андре делал все для того, чтобы неожиданные перемены в его жизни никак не повлияли на благополучный ход подготовки Крестового похода. Венеция должна была предоставить более 400 военных кораблей для Похода, и адмирал французского рыцарства был во всех переговорах ключевой фигурой. Все свои решения он принимал только при поддержке Андре. Его выводы и аргументы играли основополагающую роль, поскольку всегда были обдуманы, осмыслены и просчитаны с особой точностью, на основании глубоких фундаментальных знаний стратегии и тактики военного дела.

Андре вернулся в Венецию. Его гондола медленно проплывала по красивому каналу, разбивающему надвое скопление островов, которые составляли великий и прекрасный город. В очередной раз он восхищался той силой, что противостояла стихии и не давала возможности морю поглотить творение человеческих рук, сказочный город и его жителей, таких свободных и независимых, как сама природа. Гондола причалила у небольшого строения, похожего на склад или хранилище. Андре спрыгнул на шаткий причал и быстро вошел внутрь. Там его ждал посыльный из Франции с особым письмом для адмирала. Андре быстро взял пакет, сунул в руку молодого паренька мешочек с монетами и тут же покинул строение, вернувшись в гондолу. Адмирал ждал его в своем кабинете, в доме знатного французского вельможи, который устроил в этом доме их с Андре в знак особого уважения к старинному другу и его миссии. Быстро входя в кабинет, Андре протянул письмо адмиралу и сразу же спросил, когда нужно появиться во дворце. Он должен был привести себя в порядок для приема и последующего вечера. Именно в тот вечер он впервые смог поговорить с Мари.

Теперь дом, в котором Андре уединялся для работы над документами, становился для него самым счастливым местом на земле. В нем он сможет встречаться с Мари, единственной женщиной на земле, ради которой он мог бы рисковать не только своей карьерой, но и доверием к своей миссии в целом. Ведь в случае, если об их связи станет кому-нибудь известно, на карту может поставлено участие в Крестовом Походе его адмирала, а это уже повлечет очень серьезные последствия для многих участников похода. Венеция заинтересована в Походе, ей нужна Зара и нужны доходы казне. Но, окажись Андре в тюрьме, адмирал останется без «головы», а значит и без шансов на успех в операции по завоеванию Константинополя, на который у крестоносцев были серьезные планы. Он постоянно думал об этом, но лишиться возможности обнять, наконец, Мари никак не мог. Он надеялся на уединенность местности и расположение самого дома, удачно скрытого от глаз посторонних. К тому же Мари владела загадочной маской, о происхождении которой никто не смог бы догадаться. Андре никогда не поверил бы в это волшебство, если бы не испытал все на себе. Понять, как такое вообще возможно, он не мог. Его научные знания полностью отвергали вероятность такого эффекта, но он присутствовал при этом лично, что просто ставило крест на всех учениях физики вместе взятых. Но в данном случае он готов был на все закрыть глаза, лишь бы осуществить свой замысел и оказаться незамеченным со своей любимой женщиной. Прежде всего, он думал о ее благополучии, лишь потом о своем. Он прекрасно понимал, что уязвленное самолюбие пожилого, незрячего Дожа могло сокрушить все на своем пути, учитывая присутствие такого количество знатных господ из Европы, а так же скорость распространения сплетен в самой Венеции. Какое доверие может оказать народ своему правителю, который не может контролировать даже собственную жену не то, что целый флот. Андре думал об этом свидании как о сложной военной операции, для которой требовалась определенная тактика и сноровка. Он просчитывал сложные ходы любой миссии, но встречу с женой Дожа он просчитать не мог. Прежде всего, потому, что не знал, какой способ попасть на остров выберет она сама. Прислуга ее сопровождать не сможет, это ясно. Но как же она выйдет из дворца? Ее свита постоянно находится рядом. Все эти мысли не давали ему возможности сосредоточиться на главном, как самому организовать свой визит. Адмирал в любой момент мог вызвать его к себе и заставить присутствовать на каком-нибудь приеме или тайном совете. Пока он размышлял, настало время последнего доклада адмиралу, и надо было спешить на остров, чтобы не пропустить Мари, ведь она не могла ждать его около дома, не могла рисковать и пользоваться своей гондолой. Она возьмет первую попавшуюся лодку, и как только прибудет на остров, вынуждена будет отпустить гондольера. Поэтому любые промедления с его стороны могут самым опасным образом сказаться на судьбе его возлюбленной. Он помчался в кабинет адмирала, чтобы как можно быстрее разделаться с делами и поскорее отправиться на остров. К его огромной радости, тот принимал у себя представителя местной знати и хотел поговорить с ним тет-а-тет, о чем сразу же сообщил Андре. Тот даже не смог скрыть своей радости по этому поводу, несколько удивив адмирала своим поспешным и восторженным уходом. Он быстро покинул кабинет и пошел в свою комнату переодеться и взять необходимые вещи для предстоящей ночи на острове.

Гондола Мари скользила по зеркальной глади воды, умиротворяюще покачиваясь от движения весла. Мари задумалась о том, какой неожиданный поворот может совершить судьба без предупреждающего знака. Еще недавно она считала, что в ее жизни уже ничего никогда не изменится. Одно и то же общество, скучающее от собственного ничтожества, страдающее от жажды досадить соседу, показать свое превосходство тем, кто и без того жалок в своем убожестве. Все они только и ждут развлечений, которые заключаются в играх, танцах, распутстве и интригах. Любое вторжение со стороны, будь то скитающиеся поэты или война соседним государством, все, абсолютное все приводит жизнь в движение и отсталое общество в восторг. Мари имела очень хорошее образование и дар к рисованию. В то время, как богатые содержанки унывали в тоскливых сплетнях среди себе подобных, Мари уходила с мольбертом к морю, или отправлялась со слугами на остров Лидо и писала необыкновенно чувственные и красочные картины, лишенные правда религиозного содержания, свойственного художникам того времени, но насыщенные нереализованной любовью и светом чувственной души. Она находила в этом занятии особый смысл, который заключался в том, чтобы уйти от реальности в другой красивый и сказочный мир, выдуманный ею, и не существующий по всем законам жизни. А вот теперь она вдруг увидела этот свет, исходящий у нее изнутри, в другом человеке. Именно он, этот свет, изменил ее взгляд на жизнь, она смогла поверить в чудо, пусть кратковременное, на то оно и чудо, но случившееся в ее жизни. Теперь ей хотелось только одного, чтобы все это было на самом деле, в ее жизни, такой серой и скучной, несмотря на бесконечные приемы, балы и развлечения, к сожалению всегда однообразные и не придающие жизни тепла и счастья. Муж ее любил, она это знала, но ее сердце оставалось для него холодным и неприступным навсегда. Она хотела стать матерью, подарить Дожу наследника, а себе отраду и счастье, но этого не происходило по многим причинам. Одной из таких причин была болезнь Дожа, которая не давала ему чувствовать себя полноценным мужчиной. Мари, как могла, убеждала его в обратном, но комплекс слепца и стареющего человека прочно укрепился в его голове. Она надеялась вернуть мужа в свою постель перед длительным и непредсказуемым походом, и вот теперь все изменилось, она была влюблена и хотела только одного мужчину – Андре. Только в нем она видела свое будущее и свое продолжение. Это было безумием, но оно того стоило. Среди болота пустой жизни венецианского общества, обрести большую любовь было просто сказочным везением, ведь почти все дамы высшего общества, да и простые женщины тоже, видели в своих мужьях лишь кормильца или надежного покровителя. О любви мечтали лишь ночами, в объятиях любовников или просто в мечтах. А ей повезло, она нашла любовь и, по-видимому, взаимную. И пусть за ней наблюдали сотни глаз, она смогла найти выход из этого положения и сейчас направлялась на свое первое свидание с любимым мужчиной. Она не могла представить, как это произойдет, но знала точно, это должно быть необыкновенно эмоциональное, насыщенное страстью и любовью свидание. Гондола обогнула остров, на котором стояла церковь и вошла в узкий канал, ведущий к домику свидания. Мари вышла из лодки и, отпустив гондольера, вошла в домик.

Андре вызвал слугу адмирала и попросил найти гондольера с острова Мурано, поскольку не хотел огласки, в случае если кто-нибудь заметит следы их свидания. Муранские гондольеры дорожили работой и уважением своего общества, поэтому, никогда не стали бы распространять слухи и, тем более, следить за своими клиентами. Андре предупредил адмирала, что может задержаться на острове, закончить свои записи. Тот не протестовал, поскольку собирался выходные провести за карточной игрой и развлечениями. Дож отправился со всеми членами Совета в лагерь французских рыцарей и должен был оставаться там два дня. Необходимо было провести подготовку венецианских добровольцев, а для этого французские военные подходили, как нельзя лучше. Подготовка армии к Походу занимала сейчас все время и мысли Дожа. Именно этим и воспользовалась Мари, согласившись на свидание с Андре. Он был счастлив и мечтал об их встрече с первого дня, как только ее увидел.

Андре вышел из гондолы, отдал серебряную монету гондольеру и велел вернуться за ним через два дня. Подойдя к двери дома, он немного задержался, прежде чем войти, но потом уверенным движением толкнул незапертую дверь. В доме было прохладно и темно. Он поднялся на второй этаж, где находилась большая комната-гостиная и спальня. Там тоже никого не было. Он остановился у камина и осматривал комнату, словно хотел увидеть что-то, но не мог сосредоточить взгляд. Уже подумав, что Мари не смогла покинуть дворец, он устало опустил голову и хотел сесть в кресло, но услышал вздох и, обернувшись, увидел Мари, стоящую в проеме двери в спальню. В руках она держала Маску.

– Мари! – выдохнул Андре и кинулся к ней, беря ее за руки.

Он смотрел в ее глаза, пытаясь увидеть в них те чувства, что она испытывала в этот момент, но увидел только ожидание. Она ждала от него какого-то шага, который сможет вдохнуть в нее надежду на хорошее будущее для них обоих. Это было серьезным испытанием для самой Мари. Она жертвовала сейчас слишком многим, большим, чем Андре. Ее могли казнить, узнав о неверности мужу, правителю Республики, которая сейчас стояла на пороге большого события в истории. Что же до Андре, то максимальным наказанием для него было бы увольнение из армии. Поэтому вся ответственность за судьбу Мари была сейчас на нем.

– Я так счастлив, Мари! Я боялся, что Вы не сможете выбраться из дворца, и наша встреча не состоится! – на одном дыхании говорил Андре, не отрывая взгляда от ее лица.

– Я вышла из дворца, когда моя свита, обедала с вашими рыцарями в Малом зале приемов! Я надела обыкновенную маску и, закутавшись в плащ, вышла из дворца, притворившись вчерашней гостьей, задержавшейся на ночь! Под глупый смех драбантов, я выбежала на площадь и смешалась с толпой. Гондольеров в этот час всегда много у морских ворот и я села в одну из гондол. Маску Марии я надела уже здесь, покидая гондолу. Думаю, гондольер этого даже не заметил, он спешил назад, развлекать французских рыцарей и их воинов, соблазняющих одиноких венецианок. И мне очень страшно, Андре! – завершила свой рассказ Мари, отвернувшись к окну.

– Любовь моя! Я никогда не допущу того, что может принести тебе страдания! Я буду оберегать тебя и твою честь, можешь мне верить! Главное, чтобы во Дворце не заподозрили ничего, ведь ты покинула его не на один час!

– Сейчас все увлечены подготовкой к Походу и не станут придавать значения моему отсутствию, ведь многим известно, что я не люблю шумных мероприятий и развлечений! Моя свита будет только рада, что я не требую от них постоянного присутствия в моих покоях. Главное, чтобы Дож забыл обо мне на эти дни! – ответила Мари, подходя к Андре.

Она положила руку ему на грудь и молча ждала от него утешения. Андре осторожно обнял ее и прижал к себе, боясь нарушить их идиллию в этот момент. Он чувствовал, что Мари доверяет ему и ждет каких-то действий с его стороны. Он не мог обидеть ее поспешностью, и не мог уже больше сдерживать своей страсти, охватившей его мгновенно, как только он вошел в дом и увидел ее. Он хотел целовать ее, обнимать, чувствовать каждый сантиметр ее прекрасного тела, манящего с удивительной силой, преодолеть которую становилось все более тяжело. Мари шевельнулась в его объятиях и подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Она хотела увидеть в них любовь, несомненно, ведь именно это привело ее на остров, и именно этого не хватало ей в жизни. Она нуждалась в его любви, как уставший путник, идущий по пустыне, нуждается в глотке воды. Андре разбудил в ее сердце доселе неизведанное чувство, и она никак не могла потерять его, как и расстаться со своей мечтой о бесконечном счастье, которое дарует это чувство, называемое любовь. Ее тело жаждало ласки и страстных поцелуев, любовной схватки до рассвета и нескончаемых объятий сильных рук Андре. Он был так красив и мужественен, что не полюбить его всем сердцем, казалось невозможным. Он излучал силу и уверенность, с ним казалось, что никто и ничто в мире не сможет принести ей страдания. Он защитит ее и сделает самой счастливой женщиной на свете! Так она думала сейчас, в уютном небольшом доме на острове Мурано, далеко от дворца и ее одиночества среди огромного числа людей, постоянно окружающих ее. Она не любила мужа, но очень уважала его. Он слишком много сделал для своей Республики и своего народа, чтобы заслужить к себе уважение. Несмотря на свой недуг, он продолжал заботиться только о благополучии Венеции, не щадя своих сил и здоровья. Он не мог подарить жене любовь, но старался сделать ее жизнь как можно менее унылой и мрачной. Ее постоянно развлекали приглашенные музыканты, комедианты и художники, дающие ей уроки рисования. Одного он не мог ей дать – любви! А она так нуждалась в этом. Она хотела иметь детей, чтобы стать, наконец, счастливой женщиной и матерью. Заботиться о них и учить разным наукам и искусствам. Радоваться их успехам и грустить вместе с ними о неудачах. Но всего этого она была лишена и уже отчаялась что-либо изменить. И вот судьба подарила ей встречу с французским капитаном, так прочно обосновавшимся в ее сердце, что представить свою жизнь без него она уже не могла.