Карнавал. Исторический роман

– Почему ты пришел сюда, не выполнив моей просьбы? – резко повернув к нему голову, спросила незнакомка.

– Я взял ту, что описала мне ты! Там так много разных масок, и все они похожи на нужную! Я не смог разобраться в них и выбрал эту, решив, что именно она тебе нужна! Ведь эта маска лежала отдельно от других, в ящике, обтянутом тканью! – извиняющимся тоном ответил мужчина.

– Что теперь делать, ведь мастер уже понял, что «Марию» хотят украсть! – немного помолчав, мягким голосом произнесла женщина.

– Я попробую еще раз проникнуть в мастерскую и поискать ее, но меня могут схватить, ты же понимаешь это? А что, если ее уже нет в доме мастера? Как это узнать? – говорил мужчина, не отрывая взгляд от лица незнакомки.

Она молчала, грустно глядя в пол. На ее лица отражалось такое отчаяние, что этого даже при слабом свете свечей невозможно было не заметить.

– Что же такое произошло с ней, почему так необходима была эта маска? – размышляла София, – Ведь волшебство маски работает далеко не для всех? Наверняка женщина об этом знает, коль так настойчиво требует доставить ей эту маску!

София продолжала стоять и прислушиваться к разговору в комнате.

– Я сама пойду к мастеру завтра! – неожиданно произнесла незнакомка.

– Но он ведь знает тебя! Как же ты сможешь выкрасть маску? – спросил удивленный этим заявлением, мужчина.

– Я не стану искать «Марию»! Я попрошу его сделать мне другую маску, а во время изготовления, постараюсь проникнуть в мастерскую! – вставая с дивана, ответила женщина.

София отпрянула от двери, чтобы не дай бог не быть обнаруженной, и спряталась за тяжелую портьеру, позади себя. Женщина быстрыми шагами пересекла комнату и остановилась у двери. Постояв пару секунд, слегка повернула голову в сторону любовника и, одарив его любящим взглядом, молча, вышла из комнаты. Она прошла мимо Софии, укутанной в портьеру так близко, что та почувствовала легкий запах мускуса, преобладающий в букете духов незнакомки. София даже прикрыла глаза от удивительного чувства причастности к сказочному действу, в котором она поневоле оказалась замешана. Из комнаты не доносилось никаких звуков, и можно было подумать, что никого уже нет в доме, лишь слегка потрескивал деревянный потолок, выдавая влияние времени на все, что окружало Софию в волшебной стране под названием Венеция. Хотя до конца все равно не верилось, что этот сказочный, необыкновенный город может исчезнуть. В нем происходили самые необычные и интересные истории, приходило возвышенное вдохновение, и с огромной силой хотелось любви, словно ее легендарный персонаж Казанова наполнил все пространство, неистребимым временем, желанием и трепетом влюбленного сердца.

София осторожно отодвинула портьеру и выглянула в темноту коридора. Никого, по-прежнему, не было видно в проеме приоткрытой двери. Она на цыпочках подошла к двери и заглянула внутрь комнаты. Пусто, лишь ветер слегка приподнимал легкий тюль светло-серой занавеси, струящейся вдоль огромной витрины приоткрытого окна. Видимо, мужчина покинул дом своей возлюбленной тем же путем, что и вошел в него. София прошла к середине комнаты, увидев свое отражение в зеркале огромного размера, почти во всю стену, украшенного резной, необыкновенно красивой бежевой рамой, покрытой лаком, и в мерцающем свете свечи, переливалась красивыми бликами. В своем дорогом, пышном платье, с золотой вышивкой, она казалась сказочной принцессой. Подойдя к зеркалу, потрогала раму, провела по ней ладонью, словно хотела почувствовать ее тепло, так сильно притягивала взор работа мастера, сделавшего резьбу. Неожиданно, она почувствовала какое-то движение позади себя и машинально глянула в зеркало. На расстоянии трех шагов от нее стоял тот самый мужчина, что беседовал с незнакомкой несколько минут назад, а теперь смотрел на ее отражение в зеркале. София замерла в ожидании. Она тоже ловила его взгляд в отражении и ощутила неожиданно сильный прилив желания, да такой, что думала, вот-вот лишится чувств. Незнакомец не двигался с места, но взгляд его стал постепенно меняться от холодно-подозрительного к загадочно-страстному. Неизвестно сколько времени они бы так стояли, глядя друг другу в глаза через зеркало, если бы не резкий порыв ветра, с силой распахнувший окно. От испуга София вскрикнула и резко обернулась, а мужчина сделал широкий шаг к ней навстречу и, как-то неожиданно, она оказалась в его объятиях. Ей стало так тепло и легко, словно она знала этого мужчину уже давно и была сильно в него влюблена. От истомы, подкатившей к горлу, она едва сдерживала стон, готовый вырваться из груди и вознестись в освещенное луной, дымчатое небо. Мужчина стоял, не шелохнувшись, лишь крепче прижимал ее к своей широкой и невозможно крепкой и какой-то даже родной груди. Она не понимала, что с ней происходит, но ей совершенно не хотелось, чтобы это мгновение нечаянного счастья закончилось. Обнимать его и прижиматься щекой к его плечу, было настолько мучительно приятно, что казалось сердце может просто не выдержать этот невероятный поток тепла и неги. Казалось, что она уже знает этот изгиб тела, этот теплый поток невидимой энергии, запах сладкий, как карамельное мороженное и крепкие, мужественные руки, полностью подчиняющие себе не только ее тело, но и волю. Никто из них не решался прервать столь сладостный момент, но страх оказаться замеченными возобладал над страстью первого момента. София подняла голову и посмотрела ему в глаза. Проникновенный взор карих, невероятно выразительных глаз, заставил ее даже немного покраснеть. Но одно было ясно – что-то между ними происходит, но что точно охарактеризовать пока было нельзя. София ощущала неведомое доселе волнение, где-то глубоко внутри, под грудью. Сердце билось в том же ритме, что обычно, но внутреннее давление чувствовалось совершенно отчетливо. На какое-то мгновение она потеряла контроль над собой и положила голову ему на грудь, обхватив левой рукой его талию. Она могла бы так стоять долгое время, не хватало сил оторваться от его великолепного тела, но здравый смысл возобладал, и София отстранилась от незнакомца. Он взял ее за руку и спросил: «Кто ты?»

София колебалась, не знала что ответить, ведь она, по сути, была вообще не из этого времени. Что можно сказать в таком случае?

– Простите, я случайно вошла в этот дом! Мне показалось, что я знаю ту женщину, что была здесь! Я увидела ее в окне! – неуверенно произнесла София, отворачиваясь в сторону окна.

– Понятно! – с улыбкой сказал мужчина, – Но она уже покинула дом!

– Я тогда завтра зайду, если можно! – уже с испугом ответила София.

– Я могу проводить Вас? – продолжал разговор незнакомец, все больше волнуя Софию.

– Не знаю, удобно ли это? Ведь мы совсем не знакомы с Вами!

– Меня зовут Альберто!

– София! – смущенно, опустив глаза, прошептала она.

– Я очень удивлен и обрадован Вашим присутствием в этом доме! Вы очень необычная и красивая! Разве Вы из Венеции? Я никогда не видел таких девушек здесь! – сыпал комплименты мужчина.

– Нет! Я здесь в гостях! – не зная, как объяснить свое присутствие, ответила София.

– Тогда, позвольте отвести Вас туда, где Вы остановились! В это время, небезопасно девушке гулять одной по Венеции!

– А мне казалось, что здесь никогда ничего не может произойти плохого! Такой добрый и спокойный город, разве может кого-то обидеть?

– Город нет, а вот проходимцы, вроде всяких бродяг, могут!

Альберто смотрел на Софию так, как смотрит мужчина, влюбленный, но еще не понимающий, как себя вести дальше. В его взгляде были и вопрос и просьба, и желание, и робость, и в некоторой степени удовольствие – все, что может сопутствовать первым робким чувствам. София ощущала его энергетику каждой клеткой своего тела, все больше понимая, насколько он притягателен для нее и как трудно будет не поддаться соблазну, хотя бы просто поцеловать его. К ней впервые приходит такое чувство, противостоять которому совершенно невозможно. Альберто был именно тем мужчиной, в которого влюбляются сразу и навсегда. Его уже невозможно будет забыть. И София, понимая, что может никогда его больше не увидеть, соглашается пойти с ним, не смотря на слишком большой риск этого мероприятия, ведь кто он такой, до сих пор неизвестно. Альберто интуитивно поймал это ее настроение и, осторожно взяв за руку, увлек к двери. Они вышли на лестницу, ведущую к каналу, и остановились. Там стояла та самая дама, что недавно покинула дом, но как оказалось, она заметила Софию еще, когда та наблюдала за ними из-за двери.

– Добрый вечер, дорогие мои! – загадочно улыбаясь, спросила она, – И куда же вы направляетесь?

София, увидев ее, даже потеряла дар речи от неожиданности. Теперь она могла рассмотреть женщину более подробно, под светом фонаря, прикрепленного к навесу над ступенями. Она была необыкновенной красоты, как королева из детских сказок. Большие миндалевидные глаза, то ли зеленого, то ли серо-голубого цвета, не было четко видно, длинные ресницы, широкие, но выразительные брови, от природы, имеющие красивую изогнутую форму, слегка зауженный, прямой нос и губы пухлые, будто поддутые изнутри, правильной формы подбородок. Она выражала собой такую неприступную грацию, что можно было сойти с ума. От ее проницательного и надменного взгляда невозможно было спрятаться. Черные смоляные волосы, спускались аккуратно уложенными крупными прядями на плечи и грудь, которую почти не скрывало декольте ее роскошного платья, цвета выдержанного красного вина. Талия была сильно затянута в корсет, руки скрывали ажурные перчатки, на плечи была накинута красивая, сиреневая шаль, слегка переливающаяся розоватыми бликами в свете фонаря, подол платья расшит серебряными лилиями. Она была словно нарисована кистью Веласкеса. Перед ее красотой вряд ли кто-то мог устоять, это было очевидно. София в какой-то момент даже почувствовала укол ни то ревности, ни то зависти. Она медленно перевела взгляд от лица женщины на Альберто, вопросительно глядя ему в глаза. Она ждала какой-то реакции, но он с едва заметной улыбкой смотрел на свою любовницу и молчал. Создавалось впечатление, что он получает удовольствие от того, что она видит его с другой, более молодой и красивой женщиной, к тому же совсем не похожей на ее современниц. Женщина смотрела на Софию заинтересованным взглядом, но без тени ревности, как бы оценивая соперницу. Было очевидно, что она знает себе цену и ничуть не боится потерять свое место в сердце мужчины. София даже позавидовала ей в некотором смысле. Она бы не смогла сохранять такое хладнокровие в данной ситуации. Но время шло, ничего не происходило, и София первой нарушила молчание.

– Скажите, как мне выйти на улицу, ведущую к мосту Реальто? Я знаю только эту дорогу к дому!

Альберто вздрогнул от ее голоса и, выйдя из временного оцепенения, повернулся к Софии.

– Нет, нет! Я провожу Вас к Вашему дому! – испуганно и торопливо сказал он, не глядя на свою любовницу.

Та, ничего не говоря, повернулась к причалу и махнула гондольеру, ожидающему ее решения. Он причалил прямо у ее ног и подал руку, чтобы она могла спуститься в гондолу. Женщина, не оборачиваясь, спустилась в лодку и села на мягкий бархатный диванчик. Гондольер прикрыл ее юбку пледом и плавным движением весла, оттолкнулся от причала. Шелест разрезаемой носом гондолы воды, лишь на миг привлек внимание Альберто. Через мгновение он взял Софию за руку и кивком пригласил ее пройти на узкую дорожку, прилегающую к дому. Они вышли к боковой стене дома, а затем на узкую улочку, ведущую к небольшой пьяцетте с крошечной колоколенкой. София остановилась. Она не знала куда идти, не могла точно вспомнить тот дом, в котором спала прошлой ночью, к тому же, объяснить самой себе, что она должна делать дальше, она не могла.

– Что случилось? – спросил Альберто.

– Я хочу узнать секрет карнавальной маски! Той, что Вы хотели украсть в мастерской Марио!

Альберто вздрогнул и побледнел.

– Откуда Вы знаете об этом? – с испугом спрашивал он, взяв Софию за плечи.

– Я была там, когда Вы пробрались в хранилище! – тихо ответила она и замерла, глядя в его глаза.

Он молчал, не двигался, словно тщательно обдумывал свой ответ. Затем, оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не услышит и сказал:

– Я не могу рассказать, это не моя тайна! К тому же, я не знаю, кто Вы и как оказались здесь. Вы не принадлежите нашему обществу, это очевидно. Я хочу узнать о Вас больше.

София опустила глаза вниз, как бы собираясь с мыслями, размышляя о том, что она может рассказать о себе. Марио говорил, что она избранная, что маска «оживет» только в ее руках. Ей самой было интересно, какая тайна должна быть раскрыта с ее помощью? Все это она могла узнать от Альберто, но как заставить его рассказать?

– Пойдем со мной! Нам надо поговорить об этом! – тихо сказала она и стала двигаться в темноту улочки, увлекая его за собой. Теперь уже она знала, куда идти и вполне уверенно тащила его за собой в темноте ночного города. Они вошли в дом, незаметно нырнув в узкую щель приоткрытой двери, и София сразу же стала подниматься по лестнице наверх, не отпуская руку Альберто. Когда они вошли в ту комнату, где она провела предыдущую ночь, то с изумлением заметили, что кто-то зажег свечи к их приходу. Это уже совсем походило на мистику, но почему-то Софию это перестало удивлять. Она уже точно знала, что является действующим лицом какой-то увлекательной истории, хорошо бы со счастливым концом! Нельзя сказать, что это ее забавляло, но любопытство превосходило все остальные чувства, в том числе и чувство страха перед последствиями такого легкомыслия. Альберто, однако, стал оглядывать помещение, молча и сосредоточенно. Весь его вид говорил лишь о том, что он напуган, не понимает, где находится и постоянно ожидает появления еще какого-нибудь персонажа из этой неизвестной пьесы. София же напротив, была совершенно спокойна и, отложив в сторону пеструю шаль, которая небрежно свисала с подлокотника, опустилась в большое кресло у камина. Альберто, нехотя, подошел к ней и все еще, не слишком доверяя всей этой на первый взгляд умиротворяющей обстановке, сел в кресло по соседству. Свечи слегка потрескивали, периодически «стряхивая» со своего гладкого, цвета слоновой кости тела крупные капли воска, словно слезы, собиравшиеся в цепочку у основания чаши огненного цветка. София смотрела на красивые бутоны пламени свечей, и какой-то демонический азарт охватывал ее все больше и больше. Она представляла себя кружащейся в бешеном танце вместе с Альберто. Вокруг слишком много людей, все в масках и карнавальных костюмах, все хотят прикоснуться к ней, но ее кавалер ловко предотвращает все эти попытки и уносит ее в вихре танца куда-то ввысь, к сводам огромного зала, стены которого выложены изумительной золотой мозаикой. И словно читая ее мысли, он встал и, сделав шаг к ее креслу, протянул руку, приглашая на танец. Она неспешно положила руку в его ладонь, повинуясь мужской силе, встала и оказалась в его полу-объятии. Одной рукой он продолжал держать ее кисть, а второй обнял за талию и стал медленно водить, словно вальсируя по комнате, освещаемой лишь пятью робкими свечами, отчего этот танец напоминал сказочный бал, вот только действующих лиц там было, лишь двое. София закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть этого средневекового красавца из ее девичьих снов. А он все крепче, прижимая ее к себе, увеличивал темп своих движений, пока она не вскрикнула от потери равновесия и резко открыла глаза. Он смотрел на нее с таким обожанием, словно держал в руках диковинный цветок и не мог поверить в свое счастье обладания этим цветком. Его эмоции тут же передались ей и она, высвободив руку, обняла его, с безудержной нежностью прижимаясь к полураскрытым губам, манящим с такой силой, что сдерживаться было совершенно невозможно. Он тоже схватил ее в свои крепкие и одновременно нежные объятия и стал страстно целовать. Вселенная для них перестала существовать в эту минуту. Были только они двое и эта волшебная комната, скрывшая их от окружающего мира, хотя бы на эти несколько минут. Они совершенно не ожидали, что испытают страсть такой силы и боялись разомкнуть объятия, чтобы это чувство не исчезло словно сон, внезапно прерванный утренним лучом. Они безумно любили друг друга и были безмерно счастливы, находиться вместе, в этих объятиях, словно долгая разлука лишила их разума и, обретя наконец радость близости, они не могли ею насытиться. София уже абсолютно точно знала, что Альберто ее возлюбленный, ее мужчина. Но почему она встретила его сейчас, столь необычным образом и так далеко от своего дома, даже в другом измерении и пространстве? Это было похоже на сумасшествие, на дьявольскую интригу, на игру воображения, в конце концов! Для него же, наоборот, это было такое знаковое событие, что он попросту забыл, где находится и тот факт, что всего несколько часов назад он думал, что любит совсем другую женщину и искренне считал, что готов умереть за нее, и за те редкие моменты их тайных свиданий. Куда девалось вся та жизнь, которая состояла из ожидания знаков, промежутков между свиданиями и тех мук, что испытывал он от того нелепого положения фаворита властной и холодной женщины? Больше не было этого подземельного холода и страданий! Была лишь светлая, солнечная, горячая и страстная любовь к невероятно родной и вожделенной женщине!

Они все еще танцевали, когда дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошел Марио, тот самый мастер, что хранил священную реликвию и знал ее тайну. София не сразу увидела его в темноте комнаты, но Альберто, привыкший к тайнам и неожиданным появлениям досужих обывателей, сразу заметил движение около двери. Он остановился и замер в ожидании. София посмотрела ему в глаза и увидела неподдельный интерес во взгляде. Она повернулась в сторону, куда был направлен его взгляд, и вздрогнула, увидев Марио, добродушно разглядывающего их удивленные лица.

– Добрый вечер, Марио! – нарушила тишину София, – Вы как здесь очутились?

– Я ждал вас! Мне надо объяснить все, что касается Маски вас обоим! Твой новый знакомый тоже является непосредственным участником истории, в которую ты попала! Но он должен знать, что Маску нельзя украсть, нельзя передавать в чужие руки, нельзя изменять ее структуру и внешний облик! Любые действия с ней могут привести к трагедии и принести несчастье тому, кто попытается использовать ее в своих целях, даже если они благородные! А ведь именно для этого он проник в мой дом, не правда ли юноша? – хитро улыбаясь, уточнил Марио.

Альберто молчал, не зная, что ответить мастеру, поскольку сам не ведал цели похищения Маски. Он имел об этом лишь поверхностные знания. Его любовница очень коротко рассказала ему о своей цели, не вдаваясь в историю Маски и не посвящая в ее тайну. Она была знатной дамой и не могла позволить толпе безродных хамов полоскать свое имя и имя своего мужа, словно прачка грязное белье. Но и не могла отказаться от своей пагубной страсти к молодому графу, за что себя слишком рьяно корила, заходя иногда помолиться деве Марии в собор при монастыре. Она прятала лицо под маской, надеясь, что ее никто не узнает, но всегда опасливо озиралась по сторонам, преследуемая своими демонами, терзавшими душу и сознание. Надеясь на то, что получив маску Марии, станет недосягаема для погрязшего в интригах и прелюбодеянии общества, она отправила Альберто в дом мастера, даже не подозревая, что у таинственной маски есть еще одна, никому не известная тайна. И вот теперь, когда Марио начал говорить Софии об этом секрете, Альберто старался сопоставить сказанное любовницей с тем, что сейчас слышал. Она говорила о том, что маска не только скроет ее от любопытных глаз, но и укажет откуда ждать опасности, что отчасти было правдой. Вот только одного не знала женщина, того что владеть маской может только наследница Марии, упомянутая в завещании. Она должна была появиться на свет много позже ныне живущих, поэтому тайна была бы жива только в случае, если ее хранитель сможет передать все надежным потомкам. Марио получил ее от своего прадеда и хранил, по сей день, не надеясь, что судьба подарит ему встречу с наследницей. Он как раз не готов был уверенно передать ее кому-либо, так как верить в своем окружении никому не мог. И вот, София предстала перед ним как раз в то время, когда он впервые стал задумываться о том, чтобы вернуть маску в гробницу, опасаясь невежественных охотников за всякого рода тайнами, особенно если они могли принести заметное обогащение. Легенда о том, что Мария могла исчезнуть и неожиданно появиться совершенно в другом месте, после чего события сменялись с ошеломительной быстротой, словно чья-то рука поворачивала жернова мельницы-судьбы, и обреченные на смерть здравствовали, а лже – палачи превращались в клоунов и шутов, переходила от отца к сыну. Все это связывали с нечистой, дьявольской силой Марии и каким-то заклятьем, наложенным на нее при рождении. И лишь немногие знали ее тайну, но боялись разглашать ее, чтобы не навлечь на себя страшную кару маски, о которой тоже мало что было известно, лишь страшная сила ее обратной стороны. Все это выглядело дьявольски колдовским, и невежественные люди склонны были воспринимать подобную правду, как проклятье всевышнего на грешную душу исполнительницы воли дьявола. То, что ее сторонились и опасались, было только на пользу Марии, ведь тем самым ей не могли препятствовать. Она это понимала, и смело выполняла свое предназначение сохранять хоть часть справедливости в столь порочном обществе. София слушала повествование Марио, боясь даже шелохнуться. Все отчетливей вырисовывалась картина ее генеалогического дерева. Неужели она потомок святой Марии? Это могло только присниться и уж точно не быть реальностью. Хотя одно то, что она оказалась в этом месте и в этом времени, уже граничило с безумием. Она продолжала, молча слушать Марио, даже не глядя на своего спутника, чтобы ни на секунду не отвлекаться от сути повествования.

– Вы оба должны знать, что использовать маску для развлечения нельзя! Нельзя передавать ее никому, для какой бы цели не требовалось ее надеть постороннему человеку! Особенно, если это нужно для обмана или сокрытия прелюбодеяния, и уж не дай бог для преступных действий! – произнес Марио с особым трепетом и назиданием.

Альберто даже немного покраснел, очевидно, вспомнив о своей любовнице, которая хотела завладеть маской именно с целью обмана. Она говорила ему о том, как мечтает стать невидимой, чтобы беспрепятственно проникать в их любовное гнездышко на острове Мурано, которое вот-вот могли рассекретить ищейки ее мужа, методично исполняющие все веления своего господина по охране интересов его семьи. Ему пока еще было невдомек, что его любимая жена наставляет ему рога с возможным будущим дожем, ведь его семья давно входила в состав правительства Венеции и была одной из богатейших семей того времени, чья фамилия была записана в «Золотую книгу». Отец Альберто не стремился к власти, будучи не столь упорным в своих действиях, как дож Энрико Дандоло, но отличался невероятной мудростью и честностью, которую старался привить и своим сыновьям. Он беззаветно любил свою страну и готов был отдать жизнь за ее благополучие. А благополучие Венеции заключалось, как известно в ее успешной коммерции. Своим богатством и роскошью Венеция целиком обязана удачному расположению в море, среди торговых мореходных путей. Но всем этим великолепием надо было грамотно управлять, что и надлежало делать правительству, своим положением обязанному случайной многочисленности, влиятельности и богатству некоторых семейств, бежавших из старой Италии, и постепенно сложившемуся, благодаря сплоченности и героизму, в отдельное сословие. Все становление Венеции зависело целиком от личного героизма ее жителей. Человек, который прославлял и спасал ее, мог быть и королем и простым гражданином, но все зависело от его воспитания и становления. Именно поэтому в каждой аристократической семье, воспитанию детей уделялось самое большое внимание. Как большинство граждан, Альберто искренне любил и восхвалял Венецию, готов был жертвовать собой во имя нее и поэтому имел все шансы занять место правителя этой загадочной страны.

– Итак, я продолжу историю создания чудо – маски, с Вашего позволения! – прервал раздумья Альберто мастер.

София уже долго томившаяся ожиданием, решила присесть в кресло, сделав это практически бесшумно.

Мари и Андре. Энрико Дандоло

Когда Мари покинула остров, единственным ее желанием было тотчас оказаться в своих покоях и спокойно все обдумать, ведь незаметно выбраться из дворца ей не удастся, а к мастеру она должна пойти непременно в одиночестве. В голове ее промелькнула мысль о том, чтобы выйти в платье своей прислуги. Но следующая проблема возникала сама собой. Как договориться с прислугой, чтобы ее не выдали? Это было практически невозможно, ведь все они были наняты ее мужем и не стали бы покрывать ее в случае обнаружения какой-либо истории, в которую она могла быть вовлечена. Особенно, если эта история касалась тайной любви. Гондола причалила к ступеням дворца и Мари поспешила внутрь, чтобы, наконец, остаться наедине с сокровищами, выкраденными из гробницы. Ей не терпелось внимательно рассмотреть содержимое мешочка. Служанки помогли ей раздеться после утомительного путешествия, и вышли из комнаты по ее приказу. Осторожно развязав узелок тонкой веревочки, затягивающий мешочек, она открыла его и высыпала на покрывало своей кровати содержимое. Необыкновенной красоты разноцветные камни и жемчужины, несколько небольших бриллиантов и сапфиров были в этом мешочке. Мари смотрела них и думала о том, какой была жизнь обладательницы этих драгоценных камней. Сколько она любила, сколько страдала, как жила в те времена, когда могущество и красота Венеции были еще далеко в будущем. Почему эти драгоценности несли в себе волшебную силу? Это было очень интересно, тем более, что до сих пор никто не выкрал эти камни из гробницы. Она взяла бархатную ткань, что нашла в том же месте, и аккуратно разложила на кровати, затем стала выкладывать камни узором, напоминающим завитки, украшающие колонны Собора Святого Марка. Камни отражали проникающий сквозь окна свет и переливались всеми цветами радуги. Мари любовалась игрой цвета и невольно переносилась мыслями в те далекие времена, когда не было еще правителей, «Золотой Книги», борьбы за власть. Мысли ее прервал звук открывающейся двери. Пришел дворецкий объявить о времени ужина. Она прикрыла камни подолом платья и сообщила, что спустится через полчаса. Когда за ним закрылась дверь, она встала, собрала все камни, вернула их в мешочек, который завернула в бархатную ткань и отнесла в небольшой, замурованный в стену тайничок. Затем стала готовиться к ужину. Когда вошли слуги, чтобы помочь с платьем, ей неожиданно пришла в голову мысль о том, чтобы пригласить мастера во дворец. Для чего подвергать себя подозрениям, если можно просто заказать изготовление маски для предстоящего карнавала прямо у себя в гостиной. Она попросит мастера принести украшения, чтобы у слуг не возникало ненужных вопросов и потихоньку передаст ему мешочек. Чтобы драгоценности не пропали, она заставит мастера изготовить маску во дворце. Она широко улыбнулась, обрадованная такой простой догадкой. Когда приготовления к выходу были завершены, она приказала одной из служанок тотчас отправляться к мастеру, указанному старушкой и привести его во дворец со всеми инструментами и материалами для работы. Служанка удалилась, а Мари с гордым видом вошла в зал, где обычно проходили все семейные обеды. Ее муж почтительно наклонил голову и велел всем садиться за стол. В зале были несколько членов правительства и кое-кто из знатных горожан. За ужином говорили о возможности очередного крестового похода и строительстве новых военных кораблей. Прибывшие накануне французские рыцари просили о найме большого количества галер для Четвертого Крестового похода, что сулило Венеции значительное обогащение в случае удачного завершения похода, и одним из условий ставилось возвращение утраченной колонии Венеции- острова Зара. Дожу необходимо было собрать всех венецианцев на ассамблею, чтобы одобрить участие Венеции в крестовом походе. Мари внимательно слушала, о чем говорит муж, понимая, что начало очередной военной операции грозит ему многим, учитывая его проблемы со зрением, потерянным во время миссии в Константинополе. С другой стороны, измученная бесконечными завоевательными войнами, не в каждой из которых она была победительницей, Венеция ждала от дожа улучшений, и он должен был предпринять все от него зависящее, чтобы Венеция вернула все утерянные позиции в Европе. Мари понимала, что он примет предложение французов и возможно сам возглавит поход. Иначе, поднять дух венецианцев будет слишком сложно. Именно об этом говорили сейчас. Она думала что, скорее всего и ее возлюбленный примет участие в походе, что приводило ее в уныние. Неужели, даже не познав любви, она должна сразу же с ним разлучиться? Однако пока это были всего лишь предположения, и дальнейшее развитие событий зависело от многих факторов, в том числе и от того, найдут ли средства французы оплатить крестовый поход. Ужин закончился, и женщинам надлежало покинуть общий зал, чтобы мужчины могли обсудить предстоящие действия и свое участие в разделе предполагаемых завоеваний. Мари отправилась в свои покои ожидать прибытия мастера, размышляя о возможных последствиях всего услышанного за ужином. Она понимала, что должна ускорить близость с Андре, пока еще было какое-то время. Мастер ждал ее в приемном зале и сразу встал, услышав шорох ее платья.