Карнавал. Исторический роман

– Добрый вечер, госпожа! Я к Вашим услугам! – тихо поздоровался и ждал, склонив голову, ее указаний.

– Как Вас зовут? – спросила Мари.

– Федерико!

– Будете работать в помещении под кухней здесь, во дворце! Маска мне нужна, как можно скорее! – быстро проговорила Мари и кивком указала ему следовать за ней.

Она вошла в свои покои, но мастера оставила за дверью. Через несколько минут вернулась с небольшим тканевым мешочком и подошла к круглому столу, служившему скорее подставкой под большую вазу с цветами. Разложив перед мастером бархат и камни, что должны были быть на маске, она изложила свою просьбу сделать маску такой, чтобы под ней не было видно даже части лица или шеи. Он понял, чего от него хочет догаресса, сложил все обратно в мешочек и попросил, чтобы его проводили к месту работы. Мари шепнула служанке, куда его отвести и быстро вернулась в свою спальню. Она легла в кровать и погрузилась в воспоминания о первой встрече с Андре. Возникнув вновь в ее сознании, он разбудил такой трепет, что она даже испугалась, сможет ли сдерживать свои порывы от окружающих. Ведь не заметить блеск влюбленных глаз очень сложно, тем более что за ней всегда следили много людей, и не только по просьбе мужа, а еще из простого любопытства. Она всегда это понимала и вела себя очень сдержанно и скромно. Скромность была чертой ее характера, не свойственная, однако королевским особам. Она лежала и думала о том, где он, что делает теперь, когда они смогут увидеться, хоть на миг, чтобы она смогла шепнуть ему о возможном свидании. В этих размышлениях она незаметно для себя уснула, проснувшись лишь утром от гомона служанок за дверью. Заметив, что проспала в тесном платье всю ночь, она встала и позвала прислугу. Вошла молоденькая девушка, присела в поклоне и молча, ждала указаний.

– Раздень меня! – скомандовала Мари и повернулась к ней спиной.

Девушка быстро подошла и стала расшнуровывать платье. Мари терпеливо ждала и смотрела в окно отрешенным взглядом. Поскольку одно из окон выходило как раз на набережную Рива дей Скьявони, она услышала восторженные крики и всплески воды, бьющейся о каменные плиты перед дворцовой стеной. Дождавшись, когда девушка снимет платье, Мари подошла к окну и, скрываемая витражным остеклением, смотрела на целый ряд военных галер, проходящих мимо дворца дальше, к выходу в море. Мари поняла, что времени до начала крестового похода осталось совсем мало. Очевидно, Совет принял решение вступить в этот поход, и начались приготовления. Корабли надо было подготовить к длительному переходу и судостроительный «Арсенал» начал работать на полную мощность.

– Где мастер? – неожиданно спросила Мари, отходя от окна.

– Работал всю ночь, а теперь прилег отдохнуть! Просил разбудить его сразу, как Вы прикажете! – ответила девушка и смотрела на госпожу с вопросом в глазах.

– Хорошо! Пусть еще поспит, а после завтрака, жду его в приемной палате!

– Хорошо, госпожа! – ответила девушка и взяла в руки подготовленное платье, чтобы получить одобрение Мари.

– Да, я его надену, но сначала приготовьте мне ванну! – говорила Мари, возвращаясь к окну.

Девушка вышла, а она вновь погрузилась в раздумья. Андре со своим адмиралом должен был присутствовать на завтраке, и у нее будет возможность подать ему знак о необходимости личной беседы. Как это сделать она пока не знала, ибо привлекать прислугу к этому делу было совершенно непозволительно. Она должна написать ему письмо и незаметно передать, когда все гости станут выходить в галерею для ритуальной прогулки по дворцу. Встреча должна была состояться в нижней аркаде дворца, поскольку покидать дворец в такое напряженное время она опасалась. Но и там, где обычно тихо и не многолюдно не было гарантии остаться незамеченными. Вся эта авантюра с тайными свиданиями была для Мари опасной и непредсказуемой в своем окончании. А главное, для Андре это могло закончиться очень и очень плохо. Оказаться в венецианской тюрьме было если не худшим, то уже точно самым неприятным завершением пребывания в этой сказочной республике. Поэтому действовать надо было крайне осторожно, чтобы никто не смог заметить их беседу, и уж тем боле, передачу письма. В конце концов она решила не испытывать судьбу, и во время общей беседы шепнуть ему о месте и времени встречи. Тем временем слуги полностью одели и причесали Мари. Она смотрела на себя в зеркало, дотошно разглядывая каждую деталь прически и одежды. Убедившись, что все в порядке, приказала сопроводить ее в зал, где традиционно проводились небольшие приемы. Когда она вошла, в зале уже собрались почти все члены Совета и приглашенные представители французского ордена. Увидев появление Мари, все замолчали и замерли в поклоне. Мари ответила легким кивком головы и прошла к столу, давая понять, что завтрак начинается. Дож уже находился во главе стола и беседовал с адмиралом, тем самым, которого сопровождал Андре. Мари искала его глазами, но никак не могла увидеть, отчего глаза ее становились темно-синими, а взгляд настороженным. На какое-то время ее отвлекла дама, неожиданно решившая подойти и начать разговор о том, состоится ли карнавал в случае вступления Венеции в Крестовый поход. Мари ничего не оставалось делать, как начать этот разговор, поскольку поддерживать дух завоеваний надо было не только у мужчин, но и у женщин, которые могли как-то повлиять на своих мужей. А ведь зачастую это влияние было достаточно сильным. Если карнавал состоится, то женщины не будут себя чувствовать одинокими и оставленными без внимания. Именно в этом и надо было убедить всех венецианок, которые могли хоть как-то помешать мужчинам, отправиться в поход. Мари тут же рассказала даме о том, что вчера заказала уже маску для карнавала и собирается начать примерки для пошива платья. Она сохраняла, как могла, сдержанность и спокойствие, иногда даже изображала радость и восторг при обсуждении предстоящих действий, как в самой Венеции, так и за ее пределами. Постепенно к ним стали присоединяться другие дамы, и Мари была уже полностью окружена собеседницами, в то время как мужчины уже расселись за столом, и в ожидании своих жен начали разговор о сборе недостающей суммы для постройки кораблей. Французы не смогли собрать требуемый капитал, и Венеция решилась на поход в долг. Помимо предоставления галер для французских рыцарей и их солдат, дож обещал снарядить и отправить еще пятьдесят военных галер. Очевидно, часть их них сегодня и проследовала по Гранд Каналу мимо дворца. Мари заметила некоторое оживление в зале и, выглянув из-за прически одной из дам, увидела несколько человек в странных одеяниях, которые вошли в зал в сопровождении Андре. Она едва заметно вздрогнула, от неожиданности встречного взгляда француза, но быстро вернулась к разговору, чтобы не привлекать внимание досужих сплетниц. Дож громко пригласил всех занять места за столом и дамы, не прекращая разговора, спокойно направились к большому, нарядному столу. Когда все расселись, правитель попросил внимания и объявил всем, что Венеция выступает вместе с французскими военными в Четвертый Крестовый поход. Целью похода является возвращения острова Зара и пополнение казны за счет завоеванного в Палестине богатства. После этого объявления люди, которые пришли последними заволновались и один из них попросил слова. Дож взмахом руки предоставил ему возможность высказать то, с чем они пришли.

– Мы приехали в Венецию по поручению папы Иннокентия! Папа требует прекратить подготовку и отменить Крестовый поход! Нельзя идти на поводу у европейцев и тратить деньги из казны на миссии, которые идут вразрез с учениями церкви! – медленно, чтобы все поняли смысл сказанного, произнес гонец Ватикана.

За столом все молчали. Через несколько минут, дож поднялся и произнес ответную речь.

– Мы слишком много вложили в подготовку, вся эскадра уже готова к походу, добровольцев собрали с огромным трудом! Мы выступаем в поход!

– Вы понимаете, что Ватикан против этого похода? – с некоторым изумлением спросил гонец.

– Да! Мы понимаем! Единственное, что я могу обещать, мы не войдем в Египет! – твердо ответил дож и вернулся к своему завтраку.

Все остальные гости, следуя за своим правителем стали выбирать предлагаемые закуски. Посланники Ватикана дружно встали и покинули зал. Воцарилась тишина. Очередное отлучение от церкви было нежелательным для Венеции, все это понимали. Но дож нарушил тишину убедительной речью о том, что отлучения не будет, он сможет «купить» благосклонность церкви. Все присутствующие лишь неуверенно кивали. Через полчаса в зал вернулась атмосфера воодушевления от предстоящего похода. По окончании завтрака дож покинул зал и вернулся в свои покои, чтобы провести приватную беседу с французским адмиралом, а все остальные гости, как и предписано, направились в верхнюю аркаду для неспешной прогулки по дворцу в непринужденных беседах обо всем, что на этот момент волновало городскую знать. Мари всегда сопровождала свита, поэтому легко оказаться, наедине с капитаном она никак не могла. Он тоже хотел увидеть ее, поговорить о незначительных событиях в светской жизни республики, чтобы хоть на миг оказаться рядом с ней, услышать ее голос, почувствовать запах, поймать лишь мимолетный взгляд. Он сделал шаг ей навстречу, и она тут же воспользовалась предоставленной возможностью. Кивком головы она дала понять слугам оставаться на месте и подошла к капитану, громко поздоровавшись для того, чтобы отвлечь внимание и поинтересовалась состоянием здоровья рыцарей и их свиты. Он бодро отвечал на ее вопросы, рассказывал, что происходит на судостроительной верфи и постепенно, они вышли в верхнюю галерею. Свита следовала сзади, на достаточном расстоянии, чтобы не мешать разговору и быть поблизости, как подобает. Мари убедилась, что их никто не услышит и тихо шепнула Андре, что будет ждать его после захода солнца в нижней аркаде, у седьмой колонны от Собора Святого Марка. Затем они продолжили беседу и присоединились к остальным гостям. Теперь надо было поговорить немного с гостями и вернуться в свои покои. Мари не терпелось поскорее увидеть плод работы мастера, исключительную маску, таящую в себе какой-то секрет, не понятно пока какой. Если она сделала все правильно, то должна получить обещанное старушкой счастье, которое на данный момент заключалось для нее, лишь в обретении любви. И предметом ее обожания был Андре. Он ни на минуту не выходил у нее из головы. На какое-то время она даже устыдилась своей неожиданной страсти, но быстро справилась со своими эмоциями и вернулась к мыслям о вечернем свидании. Она решила скрыться под широким плащом и надеть маску, которую изготовил Федерико. Избавиться от свиты будет сложнее, но она придумает для них занятие, которое точно отвлечет девушек от слежки за своей госпожой. Она подошла к группе молодых французских военных и, пожелав им удачного похода, пригласила вечером в зал для игр, который находился во дворце рядом с малым залом для заседаний Совета. Оставшись довольной своей сообразительностью она, наконец, отправилась в свои покои. Приказав по дороге привести к ней мастера, она присела в кресло у камина и стала ждать. Федерико несмело вошел в приемную и ждал, когда Мари обернется и заметит его. Он тихо кашлянул и Мари обернулась. Она махнула рукой, приглашая его войти, и снова повернулась к камину. Мастер подошел к ней и протянул завернутую в ткань маску. Мари, не поворачивая головы, взяла сверток и положила на колени.

– Что Вы заметили, когда готовили маску? – спросила она мастера.

– Ничего особенного! Вот только мне пришлось покрыть бархат специальной краской, поскольку ткань начала портиться, и в некоторых местах бархат высыпался. Но это совсем не портит маску, поверьте! Она даже лучше выглядит, более роскошно! – словно оправдывался мастер.

– Я не против Ваших доработок! Вы же мастер! Но других недочетов или особенностей Вы не заметили?

– Нет! Ничего особенного! Камни держатся хорошо, я закрепил их дополнительно, перья скроют волосы, а вуаль – шею, до плеч! – виновато улыбаясь, говорил Федерико.

– Хорошо! За работу получите, вот это! – протягивая мешочек с монетами, сказала Мари и встала, чтобы выйти из каминной комнаты.

– Спасибо, госпожа! – с поклоном вымолвил мастер и принял мешочек.

– Если понадобится, я Вас вызову! – ответила Мари и быстро покинула комнату.

Войдя в свою спальню, она попросила слуг оставить ее и присела на кровать, разворачивая ткань. Ее взору открылось настоящее произведение искусства. Маска блестела и переливалась бликами, которые отражали камни, придавая им разные оттенки, от зеленого, до светло-розового. Мягкая бархатная ткань придавала маске загадочность и нежность, перья, выкрашенные в золотой цвет, создавали образ королевской тиары, а драгоценные камни, выложенные затейливыми узорами, украшали всю маску. Мари замерла от восторга, охватившего ее от созерцания этого роскошного произведения искусства. Работа мастера была действительно великолепна, заслуживала очень высокой оценки и Мари даже пожалела, что слишком мало ему заплатила. Но подумав немного, решила, что сможет еще многое сделать для применения его мастерства. Она оттягивала момент примерки, боялась чего-то. Ведь поверив первой встречной старушке, она могла навлечь на себя немалые неприятности, но и использовать маску другому человеку, нельзя было позволить. Неизвестно, какой силой она в действительности обладает. Посидев у камина еще какое-то время, она встала и подошла к зеркалу. Медленно поднимая маску к лицу, она очень сильно волновалась, но вспомнив своего возлюбленного, надела ее, осторожно натягивая на лицо. В прорези для глаз она посмотрела в зеркало, но увидела полностью все свое отражение и необыкновенно красивую маску, которая стала еще больше «играть» красками в свете мерцающих свечей. Она была похожа на сказочную принцессу, словно нарисованную талантливым художником для рождественской сказки.

– Что это такое? Ведь маска должна иметь какую-то силу, но какую? Я никаких перемен не вижу? – удивлялась Мари, однако маску снимать никак не хотела, слишком великолепной она была.

В какой-то момент ей захотелось просто танцевать перед Андре, чтобы он любовался ею, не видел в ней знатную особу, а просто красивую участницу карнавала. Налюбовавшись своим отражением, Мари сняла маску и положила ее на кровать, чтобы еще какое-то время радоваться, любуясь игрой цвета на ее «лице». Раздеться она решила сама, без помощи слуг, чтобы никто не увидел ее сокровище. Пока она снимала платье, мысли о свидании с Андре никак не покидали ее сознание. Она ловила себя на том, что все это становится для нее навязчивой идеей. Надо было как-то контролировать свои эмоции, ведь ее положение не давало возможности жить по своим законам. Были только законы страны и общества, которое восхищалось ею, и лишить их идеала она не имела никакого права. Она не имела права стать обыкновенной женщиной такой, как многие другие. Она должна быть особенной, непогрешимой, идеальной во всем, особенно в вопросах морали, ибо являясь особой исключительной важности, должна быть примером для общества. Поэтому допустить крушения идеала в глазах своего народа она не желала. Возлагая большие надежды на ту легенду, что поведала ей старуха, она хотела как-то защититься от окружающего мира, стать недосягаемой для посторонних глаз и молвы, но ничего подобного не произошло, она все еще была уязвима.

Мари прилегла рядом с маской, решив дать себе немного отдыха перед свиданием, и стала размышлять о том, чем может обернуться для нее внезапная страсть к красавцу-французу. Было страшно броситься в этот омут, но желание любви преобладало над здравым смыслом. Оторвавшись от своих мыслей, Мари снова посмотрела на маску и вскочила с кровати, от изумления. Маска стала серого цвета, и ни один камень не был на ней заметен. Она растерялась, не понимала, что происходит и что надо делать. Машинально она накрыла маску покрывалом и отошла в сторону от кровати. Через секунду, дверь в ее комнату открылась, и вошел Дож.

– Милая! Ты уже готова? У нас прием начинается через полчаса! Я пришел за тобой! Мне сказали, что у тебя гость! Кто он? – говорил с ней Дож, направляясь к большому креслу в углу. Он хорошо ориентировался в ее покоях и мог без труда передвигаться внутри помещения.

– Я буду готова к началу приема! – дрожащим голосом ответила Мари, находясь в полу – шоковом состоянии от всего происходящего, – Но почему ты решил, что у меня в спальне может кто-то находиться? Я никогда никого не приглашаю в свою комнату?

– Мне всегда доносят информацию обо всех твоих передвижениях и гостях! – спокойно отвечал Дож, не видя реакции Мари, которую никак нельзя было назвать спокойной.

– Я готовлюсь к карнавалу, и заказала карнавальную маску, с этой целью вызывала мастера во дворец! Я ведь не могу покинуть гостей и тебя в столь важный момент!? Только этот человек и приходил ко мне в приемную комнату! – заметно волнуясь, говорила Мари, искоса поглядывая на кровать, где под покрывалом лежала маска.

Мари не могла знать, что произойдет, если дож прикоснется к ней, ведь до конца еще не ясно, какими свойствами она обладает. Именно поэтому, она боялась открывать ее и со страхом ждала решения Дожа по этому поводу. Он же напротив, менее всего интересовался этой маской, а лишь возможностью проникновения кого-то в свой дворец с целью заговора, о чем и дал понять Мари, подходя к окну. Она знала, что показывать маску нет смысла, он все равно не сможет оценить ее красоты, но он мог просто удостовериться в ее наличии, чем вызвать совершенно непредсказуемые последствия. Трепет ее постепенно стал угасать, и она подошла к мужу, чтобы как-то увести его от этого опасного разговора.

– Я обещаю Вам, что никогда не пойду против интересов республики и Ваших интересов! Никогда не поставлю Вас в затруднительное положение перед Советом и Вашими подданными, не позволю, кому бы то ни было полоскать мое имя в сплетнях и доносах! Я сохраню Вашу честь незапятнанной! – выговаривая каждое слово, произнесла Мари и взяла Дожа за руку.

Он не стал сопротивляться ее порыву и слегка привлек к себе, опуская голову к ее уху. Прошептав ей несколько слов, он поцеловал украшенную дорогими кольцами руку и вышел из спальни. Мари стояла, не шелохнувшись, еще какое-то время, словно обдумывая сказанное Дожем и, спохватившись, кинулась к кровати, чтобы посмотреть состояние маски. Отдернув покрывало, она увидела маску в ее первоначальном облике и замерла в искушении потрогать ее. Медленно потянувшись к ней, как бы ощупывая, она касалась лишь кончиками пальцев камней, перьев, ткани. Ничего настораживающего не было. Мари взяла маску в руки и надела ее на свое лицо. Яркий сноп разноцветных искр осветил всю спальню, заиграл по стенам и окнам, и неожиданно все исчезло. Все, и Мари в том числе. Она стояла перед зеркалом и не видела в нем никого отражения, ни малейшего цветового пятнышка, ни пылинки, ни даже тени, которая могла свидетельствовать о присутствии в комнате кого-то.

– О Боже! – только и смогла прошептать Мари.

Стоя перед зеркалом, она никак не могла поверить в то, что происходит и попыталась пошевелиться. Ничего. Она покрутилась, повертела головой, подняла руки, но ничего не изменилось. В комнате, по-прежнему, было пусто.

– Дева Мария! – сказала она уже вслух.

Предсказание старушки сбылось. Мари получила маску, которая могла скрыть ее полностью, в любое время и в любом месте. Это чудесное свойство, безусловно, могло быть очень полезным в любом деле, не только в тайном свидании. Главное, не поддаться соблазну совершить в ней что-нибудь плохое, противозаконное. Эту заповедь она хорошо усвоила. Но никакого умысла у нее и не было, она лишь хотела выполнить данное мужу обещание – не позволить никому потешаться над Дожем. Разумеется, все понимали, что их брак простая фикция и она, молодая, красивая женщина, не должна была угасать во дворце рядом с мужем – стариком, к тому же почти слепым. О ее красоте он знал лишь по рассказам придворных слуг и Членов Правительства. Наверняка, он и сам понимал, что она достойна быть счастливой, но ничего не мог ей предложить, даже не смотря на то, что венецианское общество отнюдь не отличалось высокой моралью и правилами приличия. Для многих не было секретом, что жены членов Совета вовсю развлекались с молодыми офицерами, в то время, как их мужья вершили судьбу Республики и искали в бесконечных собраниях и беседах выходы из очередного кризиса или неадекватного положения, в которое Венецию ставил Ватикан. Все эти беды с завидным постоянством обрушивались на голову многострадальной республики, но никак не влияли на разгульную жизнь ее подданных. Игорные дома и карнавальные утехи, не прекращаясь, кружили состоятельных граждан в вальсе хмельной жизни, изобилующей удовольствиями, а иногда банальным развратом, и ничто не могло остановить эту вакханалию, даже сам Господь Бог. Отлучения от церкви никак не волновали венецианцев, что вызывало гнев и негодование Ватикана. Свои привилегии Венеция с легкостью возвращала очередными завоеваниями и пополнениями казны Ватикана. Но Дож справедливо считал, что он и его семья должны быть примером добропорядочности и чести в глазах народа и знати, поэтому считал своим долгом блюсти честь семьи постоянно и беспрекословно. Иначе, никакого подчинения и тем более добровольных подвигов в угоду королю не будет. Мари знала позицию Дожа в этом вопросе и старалась всегда следовать его правилам. Но в данный момент ее обуревала радость от того, что теперь, когда у нее есть необычная маска, она сможет хоть немного прикоснуться к миру счастья, почувствовать, что такое любовь во всех ее проявлениях и, быть может, это будет стоить ей очень дорого, но она сможет обрести радость жизни, которая заключается вовсе не в наличии богатства и власти, а в простом человеческом счастье быть любимой, и любить сердцем и душой, а не разумом. Узнать, что же такое любить человека и быть готовой к самопожертвованию во имя этой любви, и возможно ли это на самом деле. Она приняла решение пойти до конца, и назад пути уже не было.

К тому времени служанки изнемогая от любопытства, что же за сюрприз приготовила для них догаресса, толпились перед ее покоями. Они так громко смеялись и разговаривали, что Мари стал раздражать создаваемый ими шум. Она спрятала маску в мешочек и закрыла у себя в сейфе, после чего вышла в приемную комнату и скомандовала всем подойти к ней ближе. Служанки окружили ее плотным кольцом, и с широкими, довольными улыбками ждали, что она скажет.

– Сегодня вечером, после ужина, я решила организовать для молодых французских военных развлечения в Малом зале! Я прошу всех вас принять участие в этом небольшом приеме и развлечь молодых людей! Игры можете придумать сами, а вот музыку я обещаю организовать в лучших традициях дворца! – огласила свое решение Мари и ждала реакции девушек.

Те устроили такой шум, что вошла стража дворца, чтобы узнать причину столь бурной радости. Кто-то из девушек смог разъяснить им в чем и дело, и они удалились. Мари вернулась в свои покои, а девушки бросились в свои комнаты подбирать наряды для предстоящей игры. Мари вызвала придворного музыканта, чтобы отдать распоряжения по поводу музыки для развлечения молодежи. Убедившись, что все организовано, она стала готовиться сама, выбирая платье не сильно яркое, чтобы не выделяться среди нарядных девушек и легко выскользнуть из зала незамеченной. Серое платье, украшенное кружевными цветами и высоким воротником, подходило идеально. Мари выложила его на кровать и позвала служанку приготовить ванну.

– И положи в воду лепестки цветов! – крикнула она вслед молоденькой девчушке, которая всегда готовила ванну для нее.

– Слушаюсь, госпожа! – ответила та и тихонько вышла из спальни.

Мари приняла ванну и села напротив зеркала, ожидая мастериц причесок, которые всегда укладывали ее непослушные кудрявые волосы. Пока они колдовали над ее прической, Мари рассматривала украшения, уложенные в многочисленные отделения большой шкатулки. Выбрав жемчужное ожерелье, она положила его на столик и искала длинные серьги, подходящие к нему. Надев с помощью горничной платье, Мари послала за своей свитой, неизменно сопровождающей ее на всех мероприятиях во Дворце. Когда все девушки собрались, она покинула свои покои и направилась в большой зал для приемов. На ужин были приглашены все рыцари, которые участвовали в Крестовом Походе – французские рыцари и их свита, военные высших чинов и послы европейских государств. Дамы, присутствовавшие на ужине, были из разных слоев общества. Их пригласили, учитывая то, что далеко не все мужчины были обладателями высоких чинов и титулов.

За ужином вновь говорили о галерах, предстоящих завоеваниях и будущем процветании Венеции. Было шумно и как-то восторженно. Все ждали предстоящие игры, после которых планировались бальные танцы. Только Мари и Андре были более сдержаны, каждый из них думал только о свидании в нижней галерее. Мари боялась, что Маска не скроет ее от окружающих, как в первый раз, когда она ее примерила, Андре мечтал о том, как поцелует возлюбленную. Хотя и он тоже опасался быть застигнутым стражниками Дожа, ибо в этом случае неминуемо оказался бы в тюрьме. А его адмирал был бы в очень затруднительном положении. Поэтому вся эта затея казалась ему, слишком опасной авантюрой, но желание обнять Мари превосходило по своей силе желание быть благоразумным. Он с нетерпением ждал, когда закончится ужин, и все пойдут в Малый зал, чтобы придаваться веселью, которое отвлечет их внимание от Мари. Но оставались еще драбанты, которые не оставляют свои посты ни в каких случаях. Выйти из зала незаметно было очень проблематично, и Андре не мог даже представить, как Мари сможет это осуществить, ведь встречаться открыто они никак не могли. Пока он витал в своих размышлениях, ужин закончился, и гости стали подниматься со своих мест. Дож пригласил всех в Малый зал, где уже разместились музыканты, и все было готово к началу развлечений. Гости, заметно взбодрившись, покидали Большой зал, лишь Мари оставалась на своем месте, а вместе с ней и ее свита. Андре не мог задерживаться дольше, это было бы уже неприлично, поскольку адмирал уже покинул зал и разговаривал с Дожем в соседнем зале. После того, как все гости покинули Большой зал, Мари встала и, кивком давая понять свите, что можно идти развлекаться, медленно пошла по направлению к выходу. Девушки, нетерпеливо оглядываясь, спешили быстрее оказаться в Малом зале и предаться, наконец, всеобщему веселью. Они шли несколько быстрее и покинули зал, немного, раньше Мари. Именно эта небольшая разница во времени дала ей шанс незаметно выскользнуть из зала и исчезнуть в одной из бархатных занавесей, скрывавших дверь в коридор, соединяющий зону приемов с покоями дожа. Она знала, что увлеченные молодыми кавалерами, девушки не сразу заметят ее исчезновения, а потом будет поздно устраивать показательные истерики, чтобы не вызывать гнев Дожа. Вернувшись в спальню, где ее ждала заветная Маска, Мари спешно накинула шелковый плащ, грифельно-серого цвета и, развернув ткань, достала Маску. Немного задумавшись, она медлила с тем, чтобы надеть ее, но шум за дверью заставил вздрогнуть, и быстро надев ее, спрятаться за портьерой. И действительно, в спальню очень тихо приоткрыв дверь, вошел драбант и опасливо заглядывал то за шкаф, то за плотную штору около двери. Быстро окинув взглядом все пространство, он вышел и медленно двинулся дальше, видимо осматривая все покои догарессы. Мари стояла за портьерой и боялась выглянуть, не понимая, кто послал драбанта осматривать ее покои. Это мог сделать только ее муж. Но для чего? Она не давала ему никаких поводов подозревать себя в измене. Постояв так несколько минут, дождавшись, когда шаги стражника стихнут, она вышла из своего убежища и подошла к зеркалу. Своего отражения она в нем не увидела. Не шелохнувшись, она простояла неподвижно около пяти минут, затем, подняла руки и распахнула плащ. Ничего. На этот раз не было даже тени. Она поняла, что Маска, наконец, проявила свою силу и скрыла Мари от глаз окружающих. Чувствуя, что прошло уже достаточно времени с тех пор, как она покинула зал, Мари спешно вышла из спальни и отправилась прямиком в нижнюю галерею, где ее давно уже должен был ждать Андре. Было темно, ощущался легкий морской ветерок, который слегка приподнимал плащ и пугал Мари своим шелестом. Она увидела Андре и немного сбавила темп движения. Задержавшись у одной из колонн, она несколько секунд наблюдала за любимым, который то и дело осматривался, словно боялся появления кого-то постороннего. Мари вышла из-за колонны и быстро подошла к Андре, слегка прикоснувшись к его руке. Он вздрогнул, не понимая, кто мог прикасаться к нему, когда вокруг никого не было. Мари отступила от него на шаг и тихо сказала: Андре! Не пугайтесь! Это я, Мари! Вы не сможете увидеть меня, я – невидимка! На мне Маска, которая обладает чудесным свойством – скрывать мое тело, делать меня невидимой! Я не смогу ее снять, чтобы доказать это Вам, но Вы должны мне верить! У нас мало времени, поэтому не надо бояться, я только подойду ближе и возьму Вас за руку! Затем, Вы сможете меня обнять и почувствовать мое тело! Мари ненадолго застыла в ожидании и, увидев интерес в глаза Андре, сделала решительный шаг ему навстречу. Осторожно положив руку ему на плечо, она подождала, когда он расслабится, и стала к нему лицом, беря его кисть в свою руку. Он нагнулся немного и на ощупь стал исследовать ее фигуру. Поняв, что перед ним действительно стоит женщина, он прижал ее к себе и почувствовал легкий шлейф ее духов. Все еще не понимая, что происходит, он прижал ее к себе, всю полностью, и наслаждался этой близостью, несмотря на нелепость подобного положения. Каждой клеткой своего тел, ощущая ее тепло, такое родное и вожделенное, он хотел поцеловать ее, но твердая поверхность Маски не позволяла ему этого сделать. Он попросил Мари повернуть Маску назад и позволить ему поцеловать такие близкие, но недоступные губы, даже невидимые, манящие его с огромной силой. Мари осторожно повернула Маску, боясь повредить ее чем бы то ни было, даже своей рукой, и сама прижалась к его губам, осторожно раздвигая их небольшим нажимом. Андре сразу же ответил на ее движение и стал со страстью неопытного юноши целовать ее, постепенно переходя к более настойчивым и сильным ласкам. Он целовал ее губы, а руками ласкал все тело, спускаясь от шеи к груди, задерживая одну руку, второй спускался ниже, к талии, затем к бедрам. Наконец, опустился на колени и начал целовать ее тело поверх платья, не оставляя сомнения в своей безудержной страсти и желании доставить ей удовольствие прямо здесь и сейчас. Она остановила его порыв, взяв в ладони голову, и опустилась на колени рядом с ним.