Перешагнуть через барьер (сборник)

– Но почему, почему? – горя нетерпением, спросила Анна, изнывая от любопытства.

– Кто знает, – пожал плечами Бриг. – Я плавал каботажем в этих водах двадцать лет, и все время слышал всякие легенды о людях, побывавших на острове. То они заболевали странными болезнями, то разорялись, то умирали. Разное говорят.

– Далеко он от берега? – не отставала молодая женщина.

– От пристани Грин-хилла напрямую не более двух миль. Можно переплыть.

– О, Рон, – обратилась она к своему другу. – Я хочу побывать на нем.

Рон снисходительно улыбнулся:

– У него дурная репутация. Смотри отсюда. Там пусто и скучно.

Анна даже топнула ногой:

– Противный. Я хочу поехать на остров. Скажите, капитан, как быстро можно доплыть до него?

– Ну… Если на катере, то за несколько минут. И на яхте не более десяти минут. А вплавь не рекомендуется: течение снесет в открытое море.

– Я видела на пристани несколько яхт. Можно договориться. Мы бы заплатили.

– Яхта есть и у меня. Но это рискованно. Я уже рассказывал. Я бы не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось. Даже после того как вы уедете.

Рон положил руку на плечо Анны:

– Вот видишь, дорогая, Бриг знает что говорит.

Анна обиделась:

– Ты – трус. Да-да, трус. Ты сманил меня в Грин-хилл, обещал отличный отдых…

– Разве здесь плохо? Приличный отель. Много зелени и цветов. Совсем мало отдыхающих. Тихо и спокойно. Разве ты не мечтала о покое?

– А теперь я мечтаю об острове. Я авантюристка.

– Ну, хорошо, – сдался Рон. – Если засчитать плаванье до острова на яхте за приключение, то можно попробовать.

– Вот и отлично, – повеселела Анна. – А у капитана есть яхта.

– Анна, – остановил ее Рон. – Как можно? У Брига свои планы.

Бригу нравилась Анна с первого же дня их знакомства на пляже, куда он заходил иногда в поисках общения. Пенсионеров всегда тянет к людям. А на пляже знакомство завязывается быстро и непринужденно. И вот уже третий день они приглашают его на прогулки. Он отличный рассказчик, и молодые люди с удовольствием слушают его бесконечные морские байки.

– Нет, почему же, – после некоторого раздумья сказал Бриг. – Яхта на ходу. Троих она потянет. Но… я вас предупредил.

– Вы только подогрели наше любопытство, – сказала Анна, улыбаясь. – Я бы согласилась пробыть там весь день. А что? Захватим припасы, и утречком…

– Договорились, – пообещал Бриг, радостно поглядывая на нее. Ну как он мог отказать этой длинноногой зеленоглазой блондинке, шумной, веселой и слегка капризной. Он даже завидовал Рону. Тот, напротив, чаще всего молчал. Но тоже по-мужски красив. Баскетбольного роста, узкое волевое лицо, серые холодные глаза. Но на самом деле он добр и очень умен. Работает в каком-то научном учреждении. А она – всего-навсего манекенщица. Что их связывает? Ее красота? Его ум?

Рон подвел итог:

– Если Бриг не возражает, завтра утром мы будем готовы.

– Одно условие, – заметил Бриг. – Днем у меня полно дел. Я вас отвезу и вернусь. А к вечеру заберу назад.

– О'кей! – рассмеялась Анна.

2

Они высадились на пляже. Яхта уткнулась в песок недалеко от берега. Пришлось переносить вещи по колено в воде. Громко взвизгивали чайки, кружась над ними. Грин-хилл отсюда казался гроздью рассыпанных в зелени белых зерен домов. Он еще спал. Солнце только поднималось в стороне от города и не заглядывало еще в тенистые улочки. Море слегка качалось.

– Ждите часов в пять, – крикнул с яхты Бриг. – А, может быть, и раньше, если давление будет продолжать падать. Что-то эти облака на горизонте мне не нравятся. Как бы чего…

– Шторм? – громко спросил Рон, затаскивая на небольшой пригорок толстый рюкзак.

– В любом случае, я успею, – ответил Бриг, заводя парус.

– Мы на Вас надеемся, – крикнула Анна.

Яхта развернулась и стала быстро удаляться от острова. Белый парус ее был хорошо заметен на сером полотне воды.

– А теперь, – сказал Рон, – начнем знакомство с островом. Вот лес. Впрочем, это сильно сказано. Так – рощица в десяток деревьев. Позади нее – белый утес с плоской вершиной. А среди деревьев я вижу рыбацкую хижину. Идем принимать хозяйство?

Рон перекинул рюкзак через плечо, и они пошли по песку. Идти было трудно – песок оказался очень рыхлым. Потом пошла трава, и идти стало легче. Пришлось продираться сквозь колючие кусты. И вот они вступили под сень редких деревьев со скрюченными от ветров ветвями. Листьев на них было мало и тень они давали не густую. Действительно, недалеко от склона горы стояла полуразвалившаяся деревянная хижина. Крыша кое-где провалилась. Дверь повисла на одной петле. Единственное на фасадной стене окно было застеклено. Стекло, вопреки всему, сохранилось.

Молодые люди вошли в дом. Потолок и пол оказались целыми. Еще одно окно выходило в сторону моря. Оно тоже оказалось застекленным. Здесь оказались даже грубо сколоченный стол и скамья. А у стены стояла тумбочка, в которой путешественники обнаружили соль, спички, лампу и горбушку твердого заплесневелого хлеба. Анна захлопала в ладоши:

– Как романтично! Я давно мечтала о чем-нибудь подобном. – Потом она заглянула в окно: – Смотри, Рон, отсюда виден весь остров. А вот отсюда – бесконечное море. Сколько его много! Больше, чем в городе. Ты не находишь, дорогой?

Рон водрузил рюкзак на стол и присел на скамью. Полюбовался на Анну и предложил составить план дальнейших действий. Анна откликнулась:

– Во-первых, купаться. Во-вторых, обойдем остров по периметру. В-третьих, поднимемся на скалу.

Рои продолжал любоваться ее гибким упругим телом, распущенными до пояса пышными волосами, белозубой улыбкой. На ней был летний брючный костюмчик. Он делал ее еще стройнее и моложе. Рои любил ее и подумывал о женитьбе.

Они пошли купаться. Стесняться некого. Они полностью обнажились и долго шли в море по мелководью, взявшись за руки, навстречу солнцу. Потом они шумно плескались в воде, как дельфины, и занимались любовью – и в воде, и на песке. Потом валялись на пляже просто так. Она положила голову на его живот и счастливая смотрела на чаек, мелькавших в небе. И незаметно для себя заснула. Рон не двигался. Осторожно гладил ее русые волосы, еще не успевшие высохнуть, и был переполнен самыми светлыми и нежными чувствами.

3

Обедали они под деревом, на траве, расстелив скатерть. В доме душно и жарко. На Анне – только бикини, вышедшее из моды. На нем – плавки. Загар еще не успел поселиться на их городской коже, и они были по северному белые и веселые. Любой пустяк вызывал смех. То Рон вывалил содержимое консервной банки на землю. То у нее лопнула застежка на лифчике, и он упал, обнажив небольшие, правильные формы груди с острыми сосками. Еды было вдоволь. Напитков – тоже.

Наевшись, они убрали остатки в полиэтиленовый пакет, а потом в рюкзак, и отнесли в хижину. А сами пошли бродить по острову. Они шли по отмели от пляжного мыса к скале. На это ушло не больше десяти минут. Под лесом пляж кончился, превратившись в груды камней и гальки. Под скалой берега вообще не было. Скала уходила в воду почти отвесно. Дно здесь тоже было глубоко.

Дойдя до края, они стали подниматься по крутому берегу вверх, цепляясь за острую траву вроде осоки. Взобрались к подножью скалы и прислонились к ее ноздреватой теплой стене спинами. Они блаженствовали.

– Кажется, поднимается ветер, – констатировал Рон.

– И правда, стало прохладней, – откликнулась Анна.

Рон посмотрел на небо. Там на северной стороне белели груды кучевых облаков. Он сказал, показывая на них:

– Бриг опасался чего-то. Эти облака движутся на нас.

– Чепуха, – отмахнулась Анна. – Полезли наверх.

Он нехотя согласился, то и дело поглядывая на облака. Подъем был несложен, хотя и крут. Множество трещин и выступов облегчали восхождение. И вот они влезли на вершину, где можно было разместиться двум-трем людям. Отсюда открывался восхитительный вид на остров, на берег и на море. Действительно, остров очертаниями напоминал лист. Видна крыша хижины, пляж, кривые ветки и стволы деревьев. Легкие волны накатывают на песок и с шипением возвращаются назад. Чайки падают в воду и выдергивают из нее рыбешку. Тихо и ветрено. Солнце находилось в самом зените. Пахло водорослями и солью.

Спускались они по более пологому склону прямо к хижине. На середине склона оказалась самая настоящая и вместительная пещера. Они влезли в нее на корточках и уселись, почти упираясь головами в свод пещеры.

– Здорово! – восхитились Анна. – Здесь можно прятаться от дождя.

– Лучше бы не дошло до этого, – заметил Рои.

Погода портилась. Ветер еще усилился. Солнце уже задергивалось тонкой пеленой. Они поспешили вниз. В хижине было тихо. Ветер сюда не проникал. Выдержат ли стены, если вдруг разразится шторм? Они оделись.

– Я поднимусь, посмотрю: не плывет ли Бриг. По-моему, самая пора.

4

Однако между островом и берегом не было видно ни одного паруса, ни одной лодки. Никто не спешил снимать путешественников с острова «робинзонов». Ветер, между тем, все усиливался. Море рассерженно шевелилось и накатывало на пляж тяжелые валы, с неохотой сползающие обратно в свои пучины. На гребнях волн уже появились небольшие барашки. Небо затянулось серой пеленой, и солнце только угадывалось по более светлому прогалу. Рон услышал голос Анны. Она кричала ему снизу:

– Что там, Рон?

Он крикнул в ответ:

– Брига не видно!

Он поспешил вниз. Едва он закрыл за собой дверь, как грянул ливень. Мир за окном исчез за сплошной водной завесой. Они сели на скамью, прижавшись друг к другу. Рон счел нужным прояснить обстановку:

– В такую погоду никто не рискнет плыть к острову. Или он опоздал, или что-то помешало вовремя отправиться к нам. Придется пережидать здесь. Но сколько?

Анна еще не прониклась серьезностью ситуации:

– Мне не страшно. Ты рядом, сильный и смелый. А для меня это только приключение. Самое настоящее. Интересно, долго оно будет длиться? Доберется ли Бриг к нам до ночи? Не правда ли, как романтично – нас надо спасать?

По крыше загрохотало что-то тяжелое. Рон приник к окну. Но падали не камни. Какие-то круглые, белые комки размером с куриное яйцо. Град? Но почему комки не отскакивают от земли при падении, а шлепаются, как тесто? Особенно много их было на пляже. Он весь покрылся белым налетом.

– Неужели это град? – спросила Анна, подходя к нему.

– Это яйца, – прошептал Рон.

– Ты о чем? – не поняла Анна.

– Это не град. Похоже, но не град. Я сейчас…

Он вышел наружу и вскоре вернулся, неся в руках нечто белое и глянцевитое, похожее на птичье яйцо. Рои положил его на крышку стола.

– Попробовать разбить?

– Может, не трогать его, – поежилась Анна. Яйцо было неприятно ей. От него шла неведомая пока угроза.

Но Рой вытащил из рюкзака нож и ударил по яйцу. Раздался хлопок, как будто из бутылки вылетела пробка. В яйце оказалось нечто живое: длинное, хвостатое, с множеством ног и круглой головкой на тонкой шее. Оно было белое, скользкое, противное. Оно шевелилось и пугало зубастой пастью.

– Какая мерзкая ящерица! – крикнула Анна. – Я боюсь. Выброси ее!

Рон рассек многоножку пополам и выбросил наружу. Он понимал, что в сотнях яиц на острове заключены точно такие же зародыши неизвестных существ, и еще неизвестно, как скоро они начнут вылупляться. Что они будут делать тогда? Судя по зубам, это хищники. Кто же будет их добычей, если на острове водятся только мелкие крабы? Тут есть о чем подумать. Ни в каких книгах, кино, телепередачах он не встречался с данным видом. Кто они: рептилии, земноводные, насекомые? Откуда они взялись? Яйца летели с неба. Смерч может втянуть в себя разные предметы с земли, перенести их на сотни километров и сбросить вниз по мере своего успокоения. Но над островом не было смерча. Вопросы и вопросы…

Он снова вышел из хижины и тут же вернулся назад с взволнованным лицом. Глядя на него, Анна тоже испугалась. Они никогда не видела Рона таким возбужденным.

– Что там, Рон?

– Они… Они появились.

– Кто? – не поняла Анна.

– Эти многоножки. Яйца лопаются, и они выползают. Их много. Они расползаются во все стороны.

Анна сжалась и побледнела.

– Рон, я боюсь. Что же делать? Придумай что-нибудь.

– В конце концов, ты искала приключений. Вот тебе – целая охапка.

– Не груби, Рон, – примирительно попросила она. – Кто мог предположить? Ты и сам не знал.

– Ладно, помолчи, – сказал Рон. – Без твоих причитаний тошно.

Крепко прикрыл дверь и задвинул засов до отказа.

5

Первая многоножка появилась на окне с той стороны стекла. Она прижалась белым брюхом к стеклу и растопырила двенадцать коротких кривых ножек. Каждая ножка кончалась тремя тонкими гибкими пальцами. Существо вертело своей головкой с зубастой пастью, словно выискивало добычу.

– Какой ужас! – крикнула Анна, пересаживаясь в угол на рюкзак, подальше от окна.

Рон промолчал. Его мучила мысль о Бриге и его яхте. Он же понимал, что в такую погоду нечего и думать отходить от берега. Настоящий шторм.

Другая многоножка проникла в хижину через какую-то щель. При движении она извивалась всем узким телом, точно змея. Ножки ее двигались так быстро, что их не было видно. Она стремительно выползла на середину хижины и замерла, поводя головкой по сторонам. Анна закричала. Рон подкрался к твари и рассек ее ножом одним ударом. Обе половинки долго еще шевелились, точно хотели соединиться.

Рон заглянул в окно. Дождь уменьшился, и стало видно, как многоножки белыми змейками вились в траве, бросались друг на друга и боролись. Они вставали на задние лапки, упирались в землю хвостами, обнимали друг друга и кусались. Рон видел, как одна такая битва закончилась пожиранием победителем своего поверженного конкурента. Они жрали все подряд: траву, кусты, сами себя. Залезали на деревья и уничтожали листья. Страшное зрелище! Рон не стал рассказывать об этом Анне.

«Град» прекратился. Дождь тоже. Но ветер еще дул, шевеля ревматические ветви, усыпанные белыми тварями. А на пляже их стало меньше. Или переели друг друга? Зато на берег из моря наползало что-то странное, желеобразное, буро-желтого цвета. Вскоре весь пляж покрылся толстой пленкой своеобразного студня. Многоножки с молниеносной быстротой удирали от этой пленки. Нашелся-таки и на них охотник. Еще через полчаса вся хижина была облеплена многоножками, спасающимися от нового хищника. Некоторые неведомыми путями проникали внутрь хижины. Рон охотился на них с ножом. На полу валялось уже более десятка этих существ. Анна была почти в истерике, но Рону некогда было обращать на нее внимание. Он выломал где-то кусок доски и превратил ее в эффективное оружие. Хлоп – и от твари оставалась только расплющенная лепешка. Так он охотился около часа. Твари больше не появлялись. Рон присел отдохнуть, вытирая пот с шеи.

Стены хижины тряслись от напора ветра. Рон был наготове. Доску положил на стол, чтобы была под рукой. С тревогой поглядывал на потолок. Нож засунул за ремень брюк. Анна дрожала в углу и временами тихонечко всхлипывала. Ему стало жаль ее. Но чем он мог утешить свою подругу? Чем обнадежить? Похоже, им придется провести здесь всю ночь. Он встал и подошел к окну.

Бурая пленка задушила пляж и медленно ползла по траве, подминая ее под себя. Она приближалась к хижине. Белых тварей больше не было видно.

Рон подумал, что если так будет продолжаться, то, чего доброго, новая чума дотянется и до них. Что это такое – гадать бесполезно. Но можно ли с ней бороться? Может быть, огнем? Надо попробовать. Он взял спички, кусок оберточной бумаги и вышел из хижины.

6

Пленка уже дотянулась до первых деревьев. Вот край ее лизнул комель одного дерева, и оно вдруг накренилось и с болезненным треском повалилось набок, как срубленное. Пленка наползла на ствол, перевалила через него и потащилась дальше. Вообще-то пленка выглядела мирно. Желе толщиной не более полу фута. Как пережаренный омлет. Но это был живой омлет. Поверхность его пульсировала, шевелилась, как кожа на животном, меняла оттенки. А вся она составляла единое целое, постепенно накрывающее остров живым полотном. Это был агрессор еще более безжалостный, чем многоножки.

Еще одно дерево было повержено и поглощено голодным хищником. Рон попятился к дому, не спуская глаз с новой напасти. Потом решился. Скомкал бумагу и поджег. Сунул пылающий факел в пленку. В этом месте пленка расступилась, отодвинулась от огня и взяла его в кольцо. Бумага догорела, и пленка затянула кольцо. Рон понял, что оно боялось огня. Даже не то, чтобы боялось – просто отступало на время.

Рон поспешил в хижину, тщательно закрыл дверь на засов и сказал Анне:

– Нас ждет еще одно испытание. Не знаю, легче или тяжелей. Оно поглощает всю органику. Хижина тоже органика. Через несколько минут оно доползет до нас. Единственный выход – создать огненный барьер. Желательно подвижный. И им оттеснить пленку назад в море. Материал для огня у нас есть: это наш дом.

Анна собралась с силами и предложила:

– Может, лучше подняться в пещеру? Камни оно не ест. Там переждем. А утром…

Рон возразил:

– Оно обязательно поползет на скалу и доберется до нас. По-моему, первый вариант перспективнее. Лучше перейти в контратаку, чем пассивно обороняться.

Согласие было получено, и Рон принялся разрушать хижину. Доски пола и потолка ломались довольно легко. Собралась большая куча древесины. Он поджег конец одной доски, дождался, пока огонь разгорелся, и вынес ее.

Пленка вовсю крушила деревья, подбираясь к хижине. Расстояние от убежища до пленки было не более двадцати метров. Рон положил горящую доску перед шевелящейся кромкой, и та сразу замерла, почуяв высокую температуру. Рон вынес остальные доски, поджег их и выстроил огненный фронт полукругом от хижины. Сухие доски весело и с треском горели почти без дыма. Враг был остановлен.

Рон стал доламывать остатки, кроме стен. Без инструмента их было не разобрать. Он залез на крышу и стал выдергивать стропила и уцелевшую обрешетку. Все это скидывал на землю. Потом вернулся на фронт и стал приводить в действие резервы. Длинной жердью он подталкивал вперед горящие доски, а там, где огонь замирал, кидал новые факелы. Пленка отходила, нервно вздрагивая и светлея. Это была победа. Рон издал воинственный клич и стал кидать огонь дальше от кромки. Пленка мгновенно образовывала пустые круги, давая дереву догорать на земле. Еще напор, и враг будет сброшен в море. Фронт уже спустился к пляжу. До мыса оставалось каких-то пятьдесят-шестьдесят метров.

И тут случилось неожиданное. Из пленки зафонтанировали струи какой-то жидкости, заливающей огонь. Рон в отчаянии закидывал пленку все новыми и новыми факелами, но фонтаны тут же заливали костры один за другим. Рон понял, что существо нашло способ бороться с огнем. Битва была проиграна, и Рон отступил.

7

– Похоже, ты была права, – сказал Рон. – Придется лезть наверх. Может быть, оно не пустится за нами вслед?

– Я никуда не пойду! – взвизгнула Анна. – Я боюсь. Мы бессильны.

– Какого черта! – впервые он вышел из себя. – Или я потащу тебя силой.

Пока они пререкались, в дверь кто-то заскребся. Рон почувствовал, как спина покрылась мурашками.

– Быстро! – жестко скомандовал он. Сдернул ее с рюкзака и толкнул к боковому окну с видом на море. Куском доски вышиб горбыльки вместе со стеклом. Выглянул.

– Наше счастье, – сказал он, – что оно еще не подошло к хижине с этой стороны. Затем он помог выбраться Анне и вылез сам. Вытащил из груды обломков целое бревно – бывшую балку, – бросил на плечо и полез вверх за Анной. Спасибо, склон здесь был пологим, и они быстро добрались до пещеры. Бревно он закинул выше.

– Зачем оно тебе? – спросила Анна.

– Посмотрим, – уклончиво ответил Рон.

В пещере было тесно, но тихо. Отсюда был виден остров, залитый студнеобразной пленкой до самой хижины. Но пленка была не только на острове. Все море, насколько хватало глаз, было залито буро-желтым пульсирующим слоем неведомого монстра.

– Это мутанты, да? – спросила Анна, прижимаясь к нему. – Они появились из воды…

– Или пришельцы, – сказал Рон, изучая пролив между островом и берегом. Волны бушевали, но на них не было уже барашков. Да и ветер тоже стихал. Зато быстро темнело. Заходящее солнце было надежно спрятано в туче. А внизу враг продолжал наступление. Рухнули стены хижины. Началось пожирание органики. Рон чувствовал себя мерзко от бессилия. Он не привык к поражениям. Он всегда находил выход из любого положения. Он открыл новую галактику названную его именем. Он добился любви самой прекрасной женщины в штате. О нем писали в газетах и пророчили блестящее будущее. Он хорошо зарабатывал. Имел полностью выплаченный коттедж с бассейном, две автомашины, акции некоторых компаний. Все было прекрасно, если бы он не согласился удовлетворить желание этой взбалмошной манекенщицы отправиться на этот проклятый остров.

И все же, надо было искать выход и из этого положения. Он понимал, что скала – не препятствие для хищной пленки. Она, конечно, поползет наверх и тогда… Надо спасаться. Но как? Последний шанс – переплыть пролив. Он отличный пловец. Да и она неплохо держится на воде. Пролив пока свободен от пленки. Можно успеть. Правда, плыть придется в темноте. Но другого выхода у них просто не было. Не погибать же, в конце концов. Решение было принято. Он сказал:

– Анна, тебе нужно взять себя в руки. Так нельзя.

У нее дрожали губы.

– Я постараюсь. Я все понимаю.

– Что ты понимаешь?

– Что оно доберется и сюда. Ее притягивает наш запах.

– Что ты хочешь сказать?

– Ну конечно. Запах органики. Оно чует нас.

– Черт возьми! Ты, кажется, права. Нам надо уносить ноги пока не поздно.

– На вершину? Но это же не выход.

– В море. Ветер стихает, волны – тоже.

– Вплавь?

– Других путей нет. Мы перейдем на ту сторону скалы. Там она почти отвесна. Прыгнем и поплывем в Грин-хилл.

– Ты с ума сошел. Две мили…

– Подскажи другой выход. Да, будет тяжело, очень тяжело. Начало темнеть. Но я буду рядом. Ты можешь положиться на меня. Посмотри: пролив пока чист, но это пока. Надо опередить… У нас есть бревно. Оно нам поможет. Ну… вылезаем…

8

Ни сидеть, ни лежать на бревне оказалось неудобно. Оно вертелось и сбрасывало с себя ездоков. Тогда он велел Анне лечь самой, а сам поплыл рядом, загребая одной рукой и толкая бревно другой. Анна помогала ему, действуя руками, как веслами. Бревно перестало крутиться, и они поплыли быстрее.

Темнота надвигалась неумолимо. Берег стал черным силуэтом. Вода вообще превратилась в ночную бездну. Город зажигал огни и помогал им ориентироваться. Они взяли направление выше по течению, но оно оказалось быстрее, чем они думали. Огни Грин-хилла отодвигались влево. Но они казались удивительно близкими…

Что-то дотронулось до Рона. Он вытянул руку, и она углубилась во что-то вязкое и теплое. Он догадался, что это такое. Повернул голову и увидел слегка светящуюся колышущуюся кромку плавающего студня.

– Держись левее! – крикнул он Анне и стал разворачивать бревно в сторону от пленки. Им удалось отдалиться от опасности, но ненадолго. Теперь вскрикнула Анна:

– Ой, что это?

Рон поднырнул под бревно и всплыл по другую сторону его. Хорошо, что пленка светилась. Ее край был совсем близко, а отдельные выросты подбирались к женщине на бревне. Рон заметил также, что пленка окружала их. Но впереди еще была чистая вода. На ней уже отражались городские огни.

Рон толкал бревно, отчаянно двигая ногами и руками. Иногда ноги разбивали догоняющий их авангард плоского монстра. Анна гребла из последних сил. Вдруг Анна слетела с бревна в воду, хрипло выкрикнула что-то. Бревно, словно ждало своего освобождения, медленно отплыло в сторону. Пленка тут же набросилась на него.

Рону удалось поймать Анну за ногу. Он стал тянуть ее на себя, но пленка уже захватила ее руки и туловище. Анна захлебывалась и пыталась что-то кричать. Потом она безвольно обмякла и замолчала. Пленка наползала на нее с удивительной быстротой. Рон нырнул и под водой поплыл в сторону берега, чувствуя невыразимый ужас и горечь.

Он выбрался на берег и долго лежал, захлебываясь от слез.

9

Когда Рон, наконец, поднял голову, была полная ночь. В небе не горело ни одной звездочки. Ветер утих. Легкие волны шуршали о прибрежную гальку. Он встал и медленно побрел в сторону города. Что-то показалось ему странным. Он остановился и стал вглядываться в темноту. Потом до него дошло: в городе не горел ни один огонь. Черная пелена вместо города.

Рон понял, что проклятое чудовище оккупировало Грин-хилл и, возможно, расползается теперь по всему берегу. Сделав еще несколько неуверенных шагов, он наступил на что-то скользкое, вроде киселя. Нагнулся, потрогал дрожащими пальцами гладкую теплую поверхность и резко выпрямился. Его окружал смертельный враг. Вся земля вокруг излучала слабый флюоресцирующий свет.