Перешагнуть через барьер (сборник)

Геннадий Яковлевич Александровский

Перешагнуть через барьер

© Александровский Г. Я., 2017

© Издательство ИТРК, издание и оформление, 2017

Раздел 1

Неожиданные встречи

Приказ командора

Посадочный модуль опустился на вершину одинокого пика, пустынно торчащего посредине круглой низины, которую окаймляли недалекие скалы, похожие на зубы гигантской акулы. Мы были одеты в скафандры, и потому смело вышли наружу. И очутились в мертвом мире Джеффы. Очень похоже на лунный кратер. Только породы здесь окрашены в бурые и кремовые тона. Джеффа вдвое больше Земли, и наши тела здесь тоже весят вдвое больше. Тяжесть прижимала к голым камням. Пришлось высвободить биокрылья, управляемые мыслью.

Мы с Брагиным взмываем вверх. Во время полета лучше не думать о посторонних вещах, иначе крылья без своевременной команды бессильно повиснут, и ты рискуешь грохнуться о скалы. Брагин – опытный летатель. Он управляет крыльями почти на рефлекторном уровне. Я поневоле позавидовал ему.

Мы описали над пиком несколько кругов. Наше внимание привлекла черная пленка, покрывавшая дно низины. Мы опустились на дно кратера прямо на пленку. Зеленое солнце отражалось на ней, как в зеркале. Безжизненный мир казался зловещим и мистическим. Зеленое небо, бурые скалы, черная пленка на камнях, не оставляющая следов. Наши фигуры в серебристых скафандрах казались инородными телами в этом мире безмолвия.

Брагин пытался связаться по радио со «Стрелой», но связь отсутствовала. Атмосфера планеты не пропускала радиоволны. Это было неприятно, но тревоги не вызывало. Мы собрались уже возвращаться. На крыльях поднялись на пик, где стоял наш посадочный модуль. Я уже собирался открыть люк, но Брагин остановил меня.

– Слышишь? Горы неспокойны. Гул под землей. Сейчас произойдет извержение. Это вулкан. Мы уже наблюдали с орбиты за ними. Джеффа не мертвая планета.

– Надо торопиться, – сказал я нетерпеливо. – Не хватало нам очутиться в кратере во время извержения…

Я не успел договорить. Прямо из расселины между двумя валунами вырвались черные брызги. Густые, вязкие и, наверное, дурно пахнущие. Брагин нагнулся и похлопал по черной луже рукой. Потом поднес ее к шлему. Мне показалось, что он понюхал черный след на рукаве.

– Вот тебе и ответ, – сказал он. – Пленка на камнях – это местная нефть. Проверим.

Он извлек из кармана миниатюрный биоанализатор и положил его на пленку.

– Странно, – задумчиво проговорил он. – Никакой органики. Все равно, возьмем образцы – на «Стреле» исследуем. Черт возьми! – вдруг крикнул он, чему я очень удивился. Брагин отличался уравновешенным характером, почти флегматик. Что случилось? – Это же на самом деле нефть, – взволнованно продолжал он. – Только вместо углерода у нее кремень. Кремниевая нефть. Она выдавливается из глубин и растекается по поверхности. Нефтяные фонтаны – вот что такое здешние извержения.

Он нагнулся и стал пристально разглядывать черную пленку, и говорил, точно читал мне лекцию:

– Жизнь на Земле зародилась не от вспышки сверхновых звезд и не от электроразрядов в первичной атмосфере. Она возникла там… среди чудовищных температур и давлений и вместе со своей средой изливалась на поверхность. Кто знает, может быть, здесь через миллионы лет возникнет кремниевая форма жизни и… черт возьми… разум.

Я молчал. Я не мечтатель, как Брагин. Я рядовой пилот космофлота. Всего третий раз в дальнем полете. Еще ничем не отличился. Случая не было. Живительно, что Брагин взял меня с собой. В принципе мне хотелось как можно скорее нырнуть в посадочный модуль и удрать из этого негостеприимного мира, лишенного движения и звуков.

И вдруг Брагин резко выпрямился и отскочил в сторону. Расщелина, из которой фонтанировала нефть, раздвинулась, и в атмосферу выползло нечто черное, неторопливое, похожее на солидный осколок каменной глыбы. Несколько камней упало к нашим ногам. Глыба внезапно легко отделилась от каменного основания и поплыла вверх.

Я разинул рот. Брагин провожал летающий феномен задумчивым взглядом. После взлетевшей громады осталась глубокая яма. Из нее то и дело выпархивали камешки помельче и тоже, не спеша, поднимались ввысь. Мне удалось поймать один такой камешек. Он был совершенно невесомым. Легче пуха. И в то же время это был самый настоящий минерал с зернистой структурой, твердый на ощупь и имел обломочную форму.

И тут нас отшвырнуло в сторону от модуля. Со страшным грохотом с вершины пика покатились большие глыбы. Я быстро распустил биокрылья и поднялся вверх. На Брагина обрушился каменный водопад, и он не успел взмыть в небо. Поднялась плотная пыль. Черный фонтан поливал все вокруг и сразу перекрасил зеленое небо в черную зловещую краску ночи. Этого еще не хватало! Началось самое настоящее извержение кремниевой нефти.

Я почти упал на камни и выхватил Брагина из-под крупного щебня. Но он уже был ранен. Не мог подняться сам. Не мог пустить в ход свои крылья. Я потащил его к модулю.

Ломались, трескались и сыпались вниз скалы. Зеленый диск звезды Оло превратился в кроваво-красный и от этого казался входом в преисподню. Мы очутились в темно-коричневой жиже. Нас качало и швыряло взрывами выскакивающих из недр летающих камней.

Брагин застонал, приходя в себя. Сквозь прозрачный шлем я увидел его бледное лицо с тонкими плотно сжатыми губами и пронзительно синие глаза. Худое, искаженное от страшной боли, которую он испытывал. Я с трудом волочил его, ухватив за плечи. У самого люка нас так тряхнуло, что я упал и больно ударился об острые грани каменного пика. Стало чернее, чем в космосе. Черный дождь лился из черного неба. Так должен был выглядеть ад, если бы он существовал.

Вот и люк. Я втащил Брагина в модуль. Он мотал головой в тяжелом шлеме и стонал. Кажется, он потерял сознание. Он был ранен, но я еще не знал всей серьезности его состояния.

Не успел я захлопнуть за собой люк, как модуль вздрогнул и накренился. Это черная магма выбросила каменную пробку, дав начало новому извержению. Модуль мог ежесекундно перевернуться и скатиться с пика в нефтяное озеро на дне кратера. Тогда с нами будет покончено.

Я подскочил к пульту управления, но… Моя рука медленно опустилась. Я закрыл глаза. Молнией пронеслась мысль: малейшее ускорение при подъеме модуля убьет командора. Переломы, кровоизлияния и что там еще возможно? Но и оставаться здесь – тоже смерть. Для нас обоих. Но мне можно спастись, если… Но это же предательство по отношению к Брагину. Спастись самому за счет его смерти… Нет, это никак невозможно. Вызвать «Стрелу»? Я бросился к рации. Бесполезно. Только сплошные, завывающие помехи.

Модуль раскачивался все сильнее. Какие-то предметы свалились на пол и стали кататься взад и вперед. Вот-вот нас могло сбросить с площадки на скале и залить потоком нефти. Что делать? Где выход?

Неожиданно раздался хриплый прерывающийся от напряжения и боли голос командора?

– Быстрее… Чего ждешь?

Я вздрогнул и повернулся к нему. Он удобно лежал в ложементе и сузившимися от боли глазами смотрел на меня.

– Не могу, – прошептал я.

– По-иному не получится.

– Не могу, – повторил я, отводя взгляд от его лица.

Командор шевельнулся, но это вызвало приступ сильнейшей боли, и снова застонал. И все-таки с презрением, как мне показалось, выговорил:

– Ты трус.

– Лучше останемся вместе, – пролепетал я.

– Это ничего не даст. А так – один шанс из ста. Надо не упустить его.

Он знал лучше меня, что и одного шанса из тысячи не было. Он просто давил на меня. У него было страшное лицо в этот момент, и я боялся смотреть на него.

– Ты еще молод. У тебя нет семьи. Тебе еще жить и жить. А я свое отлетал. Я устал. Я всю жизнь в разлуке с семьей. Да у меня ее фактически и не было. Я же всю… Но я все равно люблю их – жену и дочь. Она уже взрослая. И потом – Земля должна знать, что тут происходит. Разве мы летели не за этим?

Я возразил:

– Со «Стрелы» спустят еще одну группу. Они продолжат…

Потом он начал бредить. Я плохо слушал его и все пытался найти устраивающий его и меня выход. В голову почему-то лезли воспоминания из детдомовских лет. Даже вспомнилось, как наш наставник в космической академии называл нас «салажатами».

Просто чудо, что мы еще не полетели в тартарары. Удары о стенки модуля становились все сильнее. Нас трясло, как в лихорадке. От грохота плохо слышались наши голоса. Командор очнулся и снова заговорил, но я только по движению его губ догадывался о смысле его слов.

– Поэтому нужно… Рассказать… Привезти с собой… Быстрее… Ну!

Командор был сильнее меня и знал это. Но он верил в меня. А я проклинал себя за беспомощность. Я всегда был нерешительным в принятии решений. Я не мог убить его своей собственной рукой. Это невозможно. Это-то, по крайней мере, я осознавал отчетливо. Он заставлял меня возвыситься до себя, а я не мог, и слезы застилали мои глаза.

– Послушай, – продолжал он через силу, – я вообще не хочу умирать. Именно здесь. Но уж лучше в космосе. Среди звезд. Это даже поэтично. Среди звезд. Так вот… Я все понимаю. Ты просто выполнишь мой приказ. Последний. Отказаться не имеешь права. Выполняй…

Я снова отдернул поднявшуюся было руку. Тогда он выпрямился и сам попытался нажать стартовую кнопку. Но не смог. Снова упал в ложемент. И дрожащим голосом сказал:

– Но я тоже не могу. Я слабый человек, несмотря ни на что. А ты – предатель. Ты хочешь погубить результаты экспедиции. «Стрела» завтра должна взять курс домой. Весь полет окажется бесцельным. Домой! А ты… Приказ… Ты забыл Устав? Ну!

Я крепко зажмурился, нащупал проклятую кнопку и… что есть силы нажал, не веря самому себе. Ускорение вдавило меня в ложемент, и я заскрежетал зубами от перегрузки. Постепенно нормальный вес восстановился, и я облегченно вздохнул. И тут же стремительно повернулся в сторону командора. Он почти сполз с сиденья. Недвижим. Рука в серебристом одеянии упала на пол.

Далеко внизу разваливался одиночный пик, выплевывая черный фонтан и летающие камни. Я беззвучно рыдал, и это мешало мне искать на экране координаты «Стрелы».

Уже после возвращения на Землю тщательный анализ образцов с Джеффы показал совершенно невероятное. Это была не просто кремниевая нефть. Это были колонии мельчайших организмов. Не клеточные формы жизни, а что-то совершенно иное. Структура прихваченного мною летающего вещества тоже оказалась совершенно необычной. Его атомы образовывали очень сложную кристаллическую решетку, которая могла быть устойчивой только за счет поглощения внешнего гравитационного поля, что и делало его невесомым.

Один ученый выдвинул оригинальную гипотезу о том, что все космические тела имеют ядра из этого вещества. Стремлением его вырваться из глубинного плена объясняются, по его мнению, землетрясения и вообще все геотектонические процессы на планетах. А, возможно, и характер излучения звезд. Так что кратеры на Луне – это застывшие выплески горных пород после вылета антигравитационных глыб. Смелая и парадоксальная гипотеза, вызвавшая целую бурю в научном мире.

Но буря не захлестнула меня. Я мечтал о втором полете на Джеффу. Но врачи поставили на мне как на космонавте крест. Нашли что-то в нервной системе. Я устроился в центре по подготовке космонавтов и с радостью отдался новой работе.

Но раз в год я приезжаю в город, где жил Брагин, встречаюсь с его семьей. Мы долго сидим в саду под вишнями и больше молчим, чем говорим. Но я приезжаю сюда не за тем, чтобы предаваться раскаянию. Мне просто хотелось… А что хотелось? Да нет, ничего особенного. Теперь ни к чему заново переживать то страшное мгновение. Иного выхода действительно не было. Командор был абсолютно прав. Нельзя всю жизнь винить себя за содеянное. Мне не в чем каяться.

Но все равно какое-то потаенное чувство вины все еще мешает мне жить спокойно. Будто кто-то все время обвиняет меня. В чем? Кто бы помог мне разобраться в самом себе?

И кажется, что командор до сих пор отдает мне последний приказ – жить.

Пробуждение Кощеев

От Юпитера до Марса все шло нормально. Четко работали мезонные двигатели. Сохраняли штатный режим все установки и приборы. Настроение прекрасное. Еще бы! Через месяц вернусь на Землю после сложного и трудного путешествия на Юпитер, где располагалась самая дальняя база землян. Я вез домой геологические образцы и ценную информацию о самой большой планете Солнечной системы. Много чего я вез назад – груз бесценный и долгожданный.

Пояс астероидов преодолен удачно: ни единого столкновения с бесчисленными здесь крупными и малыми останками Фаэтона. Ни единого повреждения. Было чему радоваться. Все нормально, одним словом. Шел уже двести семнадцатый день обратного полета, как произошло…

Заклинило антенну энергоприемника. Она должна вращаться свободно. Что там случилось? Метеорит задел? Или еще хуже… Пришлось выходить в открытый космос.

Надел скафандр и вышел на поверхность корабля. В самом деле: микрометеорит слегка согнул антенну. Пока дефект был исправлен, прошло около получаса. Я уже собрался вернуться к люку, как вдруг на моих глазах корабль взорвался бесшумно, и разнокалиберные его осколки разлетелись в разные стороны с бешеной скоростью. Меня отшвырнуло куда-то вбок, завертело и закружило. Я потерял сознание.

Когда очнулся, вокруг чернела истыканная звездами пустота. Я оказался в самом идеальном одиночестве. В шлем вмонтирован расходомер кислорода. Посмотрел. Жить мне оставалось не больше сорока минут. Сердце мое дрогнуло, и я понял, что пришла пора прощаться с жизнью. Жаль, конечно, что смерть нашла меня не на родной Земле и останки мои не сольются с природой. На миг вспыхнула мысль: пришел ниоткуда и ушел в никуда… От бессилия на глазах выступили слезы.

Я готов был сразиться с любыми трудностями и опасностями. Я по натуре упрям, смел, дерзок, самонадеян. Но бороться с космосом один на один – бесполезно. Жестокая, равнодушная, мертвая среда!

И я увидел тонкий световой луч, пронзающий пространство из неведомых глубин. Он искал что-то, делая круги, становящиеся все больше и больше. И вот уже розоватый пучок света наткнулся на меня и замер. Потом свет погас, и недалеко от меня заблестела в лучах далекого солнца поверхность гигантского летательного аппарата неземной формы. Он был похож на хищную рыбу. Значит, это он меня обнаружил своим лучом? Он движется ко мне все ближе и ближе. Я был готов ко всему. Но только не к этому. В его корпусе открылся люк, и мне стало ясно, что хозяева ждут меня в гости. Кто они? Несомненно лишь, что звездолет прилетел из далеких краев, может быть даже из другой галактики. Проникнуть внутрь? Но с чем и с кем встречусь я там? Как отнесутся ко мне? Найду ли я там пищу и воздух? Как общаться? Или превратят меня в объект исследования? Или… Тысячи мыслей!

А здесь меня ожидает верная смерть. Осталось… тридцать три минуты. И я решился. Все равно другого выбора не было. А там – хоть зыбкая, но надежда на спасение. К тому же я любопытен. Встреча с иным разумом – тысячелетняя мечта человечества. Мог ли я не воспользоваться таким случаем? И я ступил на борт звездолета.

Люк за мной сам собой захлопнулся. Я оказался в небольшом сферическом помещении с ребристым потолком, походившим на нёбо тигра. Слабый свет источали сами стены. Никто меня не встречал. Странно! Очень тихо. Я покосился на расходомер кислорода. Оставалось минут на двадцать.

За эти двадцать минут я должен успеть многое.

Первое – узнать, есть ли внутри звездолета воздух и можно ли им дышать. Второе – встретиться с инопланетянами. И в каком бы обличии они ни предстали, сохранять выдержку и достоинство. Третье – установить с обитателями звездолета контакт в любом виде: письменно ли, устно ли, жестами ли. Это программа-минимум. Пока. А дальше все будет зависеть от решения этих трех проблем.

Я обошел «прихожую», если ее можно так назвать, дотрагиваясь до наклонных стен, и наткнулся на нишу, заполненную незнакомыми приборами и экранами. Подошел вплотную и…

Что-то пронзило меня, как током. В глазах вспыхнули искры. Что-то ощупывало меня, пыталось сорвать шлем, проникало внутрь. Я закричал и стал вырываться из невидимых пут. Вспыхнул небольшой экран, и я увидел самого себя без скафандра и без одежды. Совершенно обнаженного. Потом появились какие-то знаки, символы. Они были непонятны и зловещи. Потом все прекратилось и я, тяжело дыша, отскочил от приборной ниши.

Что же получается? Меня изучали? Разобрали по частям, проанализировали, узнали кто я и что я? Опасен ли? Или просто продезинфицировали? Они боятся чужих микроорганизмов? Но ведь я сам подошел к приборной нише – меня никто насильно не заставлял обследоваться. Значит… Ничего не значит. Нечего голову ломать. Пора приступать к реализации программы-минимума.

И я снял шлем. Сделал вздох. Воздух свеж и легок. Из приборной ниши подул ветерок. Все ясно: приборы установили мою физиологию и подают соответствующую земной атмосфере смесь. Живительная струя! Пункт первый выполнен. Звездолет не дал мне умереть от удушья. Отлично! Чудесные автоматы! Но где же их хозяева?

Бесшумно раздвинулись две створки, и передо мной появился также слабо освещенный стенами низкий коридор со сводчатым потолком. Появился незнакомый запах. Пол везде представляет собой мелкоячеистую решетку. Стены неопределенного голубовато-розового цвета. Такого цвета на Земле нет. И во всей Солнечной системе – тоже.

Пошел по коридору. Он загибался вправо по кольцу. Это была анфилада. Время от времени коридор выходил в круглое помещение со всевозможными установками неизвестного назначения. По-моему, все помещения и их начинка были совершенно одинаковы. Но братьев по разуму нигде не было. Я опять пребывал в одиночестве. Мне стало грустно.

Некоторые помещения показались мне любопытными. В них, в центре, на высоком постаменте в окружении всевозможных труб, приборов, панелей, возвышался прозрачный шар с метр диаметром. Но главное – внутри шара. Он был заполнен маслянистой зеленоватой жидкостью, в которой плавал пульсирующий комок. Мне показалось, что это живое… вроде эмбриона. Со дна сосуда поднимались серебристые пузырьки. Когда один такой пузырек коснулся «его», он вздрогнул и пульсация ускорилась, а цвет из песочного стал желто-лимонным. И, кажется, «он» увеличился в размерах.

Такие «сосуды» были в восемнадцати помещениях. Но что это? Какие процессы протекают за прозрачными стенками «сосудов»? Кто следит за ними? Где сам экипаж? Или звездолет – всего-навсего автомат с заданной программой полета? Куда? С какой целью? Почему он уничтожил мой корабль? Так нужно было? Это же невероятная случайность, что именно в тот момент я оказался снаружи, иначе бы…

Много вопросов проскочило в сознании. Но кто даст ответы на них? Я единственный биологический и разумный обитатель странного звездолета. Очень странного… Уничтожить чужой корабль и спасти его пилота… В этом не было логики. А, может быть, их логика совершенно не похожа на нашу? И вообще их мышление протекает совсем по другим законам? Впрочем, почему по другим? Спасителем может быть только гуманное существо. Ну не само существо, а запрограммированный им летательный агрегат.

Но и сомнения сильны. Обнаружил бы я незнакомый звездолет. Стал бы я его уничтожать? Зачем? Скорее наоборот. Это же такая встреча! Но я опять философствую вместо того, чтобы искать воду и пищу. Раз они дали мне воздух и привычную тяжесть, значит дадут и искомое.

Я обошел почти весь звездолет. На это ушло часа два. Это был целый город с десятками помещений, нанизанных на сеть коротких коридоров. Лабиринт. Но я не нашел ни гигантских оранжерей, ни спортивных залов, ни жилых комнат. Не нашел я и рубки управления. Во всех помещениях – масса приборов и установок типа компьютеров. Какие-то баллоны, капсулы, датчики, экраны, панели, снова приборы. И эти «сосуды» с эмбрионами… Никаких запасов пищи и воды. Все тут чужое и опасное. Но надо продолжать поиски, если хочешь выжить.

В одном помещении мое внимание привлекли символы, изображенные на округлых корпусах каких-то установок, прикрепленных к стене, – два кружочка по сторонам треугольника. Формула? Похожа на «аш-два-о». Рискнем?

На корпусе множество всяких краников, штурвальчиков, приборчиков. Повернул одно колесико – ничего. Повернул другое – из трубочки закапала жидкость. А… была не была! Кто не рискует, тот не живет. Не все ли равно, от чего умирать. Я подставил рот под трубочку и втянул одну каплю влаги. Почмокал губами – настоящая вода. Ура – я спасен! Пил я долго и удивлялся: вода чистая, прохладная, безвкусная. Наверное, дистиллированная.

Ноги уже гудели от усталости. Я приткнулся между установками на полу и моментально заснул. И тут же открыл глаза. Но усталости уже не чувствовал. Сколько же я проспал? Жаль, что не засек время. Теперь пора искать еду. Я попил еще раз и вышел в очередной коридор.

В этот момент в абсолютной тишине раздался треск, будто отдирали доску от забора. Потом что-то зазвенело, посыпались стеклянные осколки. Я замер, пристально вглядываясь в конец коридора. Там в очередном помещении что-то происходило. Там кто-то был. Я не видел его, но чувствовал присутствие живого существа. В подтверждение моих предположений послышалось… чихание. Кто-то раза три чихнул. Но не как человек. И животные, известные мне, тоже так не чихают.

Зашлепали по полу чьи-то босые ноги: шлеп… шлеп… Кто-то ходил там. Я пристально вглядывался в конец коридора, но видна была только небольшая часть помещения. Она была пуста. Но звуки доносились именно оттуда. Теперь они были похожи на чавканье. Что делать? Идти на долгожданную встречу? Ясно, что это был обитатель звездолета. Но почему я его не обнаружил раньше? Где он прятался? От кого? От меня? Глупости! Он здесь хозяин, а не я. В общем, на очереди решение третьего пункта программы-минимума. Была не была…

Потихоньку, стараясь не издавать звуки рифлеными подошвами, я подкрался к помещению и выглянул за угол. Сначала ничего не понял. Казалось, что ничего здесь не изменилось. Но сосуд на постаменте был разбит. Осколки разбросаны по полу. Отвратительно пахнущая лужа под ногами. И… трехпалые следы, ведущие вглубь помещения. Из-за слабого освещения я не сразу разглядел, что там.

Но вот я вышел из коридора, обогнул постамент и увидел… Он, стоя спиной ко мне, присосался к установке на стене. Пил или ел, наверное. Но как он выглядел! Вот он повернулся, и я разглядел его детальнее. Метра два высотой. На двух лапах. Такие лапы, как у ящеров в палеонтологических музеях. Туловище напоминает человечье, но покрыто скелетообразным панцирем. Но ребра накрывали не только грудную клетку, но и живот и всю спину. Голова не человечья. Я не разобрал как следует. Но что-то ужасное. Красные глаза. Пасть с острыми клыками. Раздутые ноздри. Монстр! На ум пришло сравнение: Кощей Бессмертный.

Я, кажется, вскрикнул. Он увидел меня и тоже замер. Так мы какое-то время молча взирали друг на друга. Но вот он поднял трехпалую лапу и чисто человеческим жестом протер глаза, точно проверяя: не померещилось ли. И пошел ко мне, тяжело переваливаясь с лапы на лапу. А за ним потащился… хвост. Длинный, тяжелый, зубчатый, как у крокодила.

Я выскочил в коридор и помчался, как угорелый, дрожа от возбуждения. Чего я испугался? Его внешности? Но кто сказал, что существа с иных миров будут похожи на людей? Может, он хотел напасть на меня? И сожрать? У него такой хищный блеск в глазах. А у меня нет никакого оружия. Так я оправдывал сам себя и бежал дальше.

Еще одно круглое помещение с «сосудом». И тут я стал свидетелем пробуждения очередного Кощея. На моих глазах «сосуд» развалился. Жидкость фонтанами разлилась во все стороны. Осколки запрыгали по полу, звеня и разбиваясь на мелкие кусочки. А вместо эмбриона на пол сошел живой Кощей только поменьше ростом. Очутившись на полу, он захлопал зубчатым хвостом по луже и издал душераздирающий крик. Это даже и не крик, а какое-то кваканье, рычанье и бормотанье, вместе взятые. Из-под его хвоста к постаменту тянулся шланг или кабель. Но вот он рванулся и отсоединился от него. Освободившись, он устремился ко мне с довольным хрюканьем. Намерения его были вполне очевидны.

Я юркнул в коридор и помчался, не чуя ног. Я знаю себя: стоит только на миг растеряться, как я перестаю соображать и даю волю инстинктам. Почему я побежал? Испугался? Но где же мое мужество, проявленное в экстремальных условиях Марса и Венеры? Я же не терялся там. А почему здесь я позволил инстинкту самосохранения победить? Я почувствовал отвращение к самому себе.

Коридор окончился очередным помещением. Но здесь все было не так. Во всю стену – экран, а на нем… На фоне звездного неба голубела такая знакомая и такая родная Земля. Возле нее серебрился серп Луны. Я замотал головой, думая, что все это мне просто мерещится. Но нет, все происходило на самом деле. Я попал, наконец, в рубку управления. Вон и что-то вроде пульта под экраном. И даже пилотские сиденья. В одном сидит…