Одолевая дьявола

Пользуясь мимолетным порывом храбрости, я громко спросила, гоня от себя уже ставшие привычными сомнения:

– Почему моя душа стала расходной монетой в удовлетворении алчных стремлений отца? И коль уже невозможно ничего изменить, могу ли я узнать, за какое его желание я буду расплачиваться перед вами своей душой?

– Дэриан.

– Что? – я непонимающе нахмурилась в ответ на сухо брошенное им слово, которое никак не могло являться ответом на вопрос, и отвернулась, стараясь не показать, сколько усилий пришлось приложить, чтобы не позволить отчаянию и страху взять надо мной верх.

– Называй меня так. Когда-то давно это было моим именем.

Его голос на последней фразе странным образом замедлился, отчего я, против воли, вновь повернулась в его сторону. Черные глаза внезапно подернулись дымкой, и мне почудилось, что клубящаяся тьма на миг отступила и показалось легкое изумрудное сияние – так яркий солнечный луч пронзает толщи грузных облаков, чтобы всего на секунду притронуться к земле нежным касанием. Но прежде чем я смогла пристальнее всмотреться в лицо мужчины, и понять, не привиделось ли мне это, он скупо промолвил, возвращаясь к сухому бесстрастному тону:

– Ты желаешь узнать правду? Что же, я в состоянии удовлетворить твое маленькое любопытство. Твой отец возжелал ни много, ни мало – корону и королевский престол. Ради этой цели он был готов на все – в том числе, принести в жертву душу своей дочери. Правда, в тот момент он еще не подозревал, что спустя всего несколько часов после заключения договора, на свет появишься ты. Впрочем, он не знал о тебе многие годы – ровно до того момента, пока мои слуги не напомнили ему о том, что оговоренный срок близится к завершению.

Его слова всколыхнули в моей душе сотни вопросов, однако вслух я смогла выдавить из себя только один:

– Откуда вы это знаете?

– Мне доступно многое – в том числе, умение читать людские души словно раскрытую книгу, – задумчиво проговорил мужчина, – Нет нужды слышать мысли, когда все, что когда либо волновало их умы, все страсти, что владели сердцем, оставляют неизгладимый отпечаток на их душах.

– А что вы видите в моей? – неожиданно для себя поинтересовалась я, в глубине души замирая от собственной смелости, опасно близкой к безрассудству: так разговаривать с дьяволом могла себе позволить либо совсем выжившая из ума, либо же никогда его и не имевшая. Впрочем, после всей череды событий, произошедшей в моей жизни за последние несколько дней, я уже не могла быть полностью уверена даже в собственном рассудке – настолько близко реальность граничила с помешательством.

– Чистоту. Невинность помыслов и желаний, – со странным выражением лица проговорил он. – Ты удивительно бесхитростна и порой наивна для своих лет. Даже несмотря на договор, заключенный с твоим отцом по всем правилам подлунного мира, я все еще не в силах завладеть твоей душой. В тебе слишком много света. И веры. Нет, не в божественную силу, а, как это ни странно, в саму жизнь.

Я не могла поверить собственным ушам – неужели он только что произнес, что не может забрать мою душу? И если это действительно было так, то…

– Значит, я свободна? – слегка запинаясь, пробормотала я, боясь поверить в собственные слова. Под стать моим сомнениям он медленно покачал головой.

– Свободна? – он задумчиво повторил за мной это слово, точно смакуя его. На идеально очерченных мужских губах проступила тень зловещей улыбки.

– Нет, я не отпущу тебя. Я слишком долго ждал этого момента, чтобы позволить тебе уйти.

Слишком долго? Разве какие-то жалкие семнадцать лет – срок для этого бессмертного существа?

Я недоуменно нахмурилась, ощущая, как надежда, мгновенной вспышкой промелькнувшая в душе, столь же быстро угасла, оставив вместо себя горький привкус разочарования.

– В таком случае… Что же вы намереваетесь делать со мной, если над моей душой все еще не властны?

– Что именно сделаю? О, на этот счет у меня множество задумок, – он коварно ухмыльнулся и неожиданно подмигнул. – Но для начала – покажу тебе замок.

Глава пятая. Дьявольская ночь. Часть вторая

Я оказалась не готова к такой стремительной смене настроения: еще минуту назад мужчина был задумчив и даже мрачен, а сейчас на тонких губах проступает легкая тень подступающей улыбки. И пусть я не могла относиться к нему как к союзнику, было невозможно не отметить, насколько она преобразила его лицо: резкие черты разом смягчились, словно невидимый художник провел широкой кистью по четким линиям, растушевав контуры. Даже обычно пугающая тьма в глазах не выглядела таковой, загадочно мерцая в отблесках свеч – сейчас, как никогда, он по-настоящему походил на человека. И не просто человека, а уверенного в своей притягательности мужчину. Пускай я отдавала себе отчет, что все это может быть лишь очередной притворной маской, за которой скрывалась его истинная греховная сущность, ничего поделать с собой не могла, и, словно завороженная, наблюдала за тем, как четко очерченные губы дрогнули и медленно растянулись в понимающей снисходительной ухмылке. Которая, впрочем, и привела меня в чувство, заставив резко осознать, что столь непривычные для меня мысли чуть было не заставили ступить на скользкий путь любования существом, во власти которого я сейчас находилась.

Следом за эмоциями пришло осознание только что услышанного – он действительно хочет показать мне замок? Что ж, сейчас я была готова на все, лишь бы прервать протянувшуюся между нами тонкую нить волнительной тишины, что, казалось, замерла в любопытствующем ожидании.

Странное выражение, промелькнувшее в глазах мужчины, исчезло, едва я неуверенно кивнула в ответ на его предложение. Словно разом потеряв ко мне интерес, дьявол безразлично отвернулся, направляясь к двери. Я поспешила следом за ним, испытывая одновременно и подспудное желание остаться в комнате, и странного рода предвкушение, приправленное острой ноткой страха.

Едва дверь за моей спиной с негромким стуком захлопнулась, отрезая от уже ставшего привычным ровного света горящих свечей, я почувствовала, как устремленный на меня взгляд недремлющей темноты из расслабленно-изучающего вновь становится настороженным. Не знаю, что могло бы произойти в следующее мгновение, если не легкий щелчок пальцами, вслед за которым коридор внезапно озарился пурпурным свечением, исходящим, казалось, от самих стен. С благодарностью взглянув на спину своего спасителя, я почти бегом последовала за высокой широкоплечей фигурой, мысленно гадая, что же меня ждет. Быть может, он захочет устрашить своим могуществом или же, напротив, попытаться соблазнить богатствами и роскошью замка?

Мысли об этом не отпускали меня всю дорогу, пока я шла по длинному извилистому коридору, стены которого были сплошь увешаны древними гобеленами. С выцветшей ткани, залитой отблесками багряного свечения, на меня смотрели самые разные существа, среди которых преобладали обнаженные мужчины и женщины. Застывшие в странного рода позах, которые можно было назвать какими угодно, но только не приличными, они олицетворяли собой греховность и порок. Я никогда не встречала подобного, но даже одна мысль о том, что я вижу перед собой иллюстрации к прочитанным мной однажды описаниям извечного таинства, что обычно должно происходить между людьми за закрытыми дверями супружеских покоев, привела меня в замешательство. Сосредоточившись на гладком темном камне, которым был вымощен пол коридора, я послушно следовала за хозяином замка, пока он, наконец, не остановился у высокой массивной двери из темного дерева, внушительный вид который заставил невольно призадуматься – какие же сокровища она за собой скрывает? Благоразумно решив не озвучивать этот вопрос, я остановилась, наблюдая за мужчиной, который уверенным движением толкнул широкие створки и провозгласил:

– Позволь тебе показать…

– …библиотеку, – восхищенно выдохнула я, даже не обратив внимания, что только что бесцеремонно перебила самого дьявола. Впрочем, он и не думал выказывать недовольства, усмехаясь над моей реакцией. А я, словно маленький ребенок, попавший в сказку, все никак не могла опомниться от восхищения и просто стояла, задрав голову, и смотрела.

Бесконечные полки с книгами уходили высоко под потолок, создавая ощущение, что череда книжных корешков самых различных расцветок бесконечна. Я никогда не могла себе даже представить такого количества книг, собранных воедино в одном месте. Руки сразу же зачесались от нестерпимого желания ощутить прикосновение мягкой кожи старинных переплетов, тонких страниц, пожелтевших от времени, на которых расплывались тонкими росчерками витиеватые письмена. В огромном помещении стоял тонкий неуловимый запах книг, запах сопричастности с тайнами, в них сокрытыми, запах древности. Я могла бы, казалось, вечность провести, не выходя из этой комнаты и просто вдыхая этот до боли знакомый аромат.

Низкий мужской голос, так некстати вторгнувшийся в мои мечтания, вызвал легкое недовольство – ровно до той поры, пока я не уловила смысл равнодушно произнесенных слов:

– В этом месте собрано все, что когда-либо выходило в свет, и даже те произведения, что еще не написаны.

– Но как такое возможно? – робко произнесла я, подходя к ближайшей полке, которая была сплошь заставлена массивными томами, чей переплет был украшен тусклым золотым тиснением и мелкой россыпью драгоценных камней.

– Этот мир живет по своим правилам. Мои желания – вот что является определяющим для всех его существ.

С благоговейным трепетом я раскрыла первую из книг, жадно вчитываясь в изящно выведенные строки. Однако первый же абзац заставил меня напрячься и недоуменно пролистнуть несколько страниц вперед. Решив, что ошиблась, я, тем не менее, все же осмелилась уточнить, влекомая предательским любопытством:

– Это… церковные книги?

– Да. Что именно тебя удивляет в этом?

– Разве вам… Я хотела сказать, так странно видеть подобные книги в вашем замке…

– Тебя смутило наличие в моем мире вещей, которых, по сути, я должен бояться как огня?

Я смущенно кивнула, опасаясь, что своим вопросом могла вызвать у дьявола недовольство. Однако он лишь задумчиво усмехнулся и спокойно проговорил в ответ:

– Добро и зло, церковь и ее противники – все это лишь стороны одного зерцала под названием «мир». И от того, что ты станешь отрицать какую-либо из них, она никуда не исчезнет. Миру необходимо равновесие.

Я отвернулась от него, запутанная его расплывчатым ответом. Хотя кое что я все же уяснила: как бы это странно не звучало, но дьявол, похоже, нисколько не относит себя к ярым врагам религии. Это стало для меня откровением – и в это утро или же вечер – уже не первым. Сколько еще новых открытий готовит для меня этот день, неотличимый от ночи?

Словно прочитав мои мысли, мужчина негромко предложил:

– Думаю, нам пора двигаться дальше. – Не успела я робко заикнуться о волновавшей просьбе, как он мгновенно отозвался, не утруждая себя даже взглянуть в мою сторону: – И да, ты можешь приходить сюда в любое время и брать книги на свое усмотрение.

Я счастливо пробормотала сбивчивые слова благодарности, окрыленная его разрешением – теперь у меня снова появилась возможность скрываться от серой реальности в спасительном мире книг.

Спустя минуту мы вновь пустились в путешествие по длинному коридору и я, наученная горьким опытом, больше не смела поднимать глаза на стены, довольствуясь разглядыванием мельчайших узоров, вырисованных прямо на каменном полу.

Незаметно для себя, я начала отставать от идущего впереди мужчины, но опомнилась лишь тогда, когда очередной разворот, коих в этом замке, казалось, было бесчисленное множество, чудесным образом разделился: передо мной открыло два ответвления, каждый из которых таинственно светился багровым заревом. Замерев в нерешительности, я наугад шагнула в один из них, мысленно пытаясь вспомнить, куда направился хозяин замка.

Пройдя пару десятков шагов и так и не увидев впереди знакомой фигуры, я остановилась, намереваясь вернуться к развилке, как в этот момент до меня донеслись отзвуки легкой мелодии, столь непривычной в этом мрачном месте. Она, сначала едва различимая, с каждой секундой становилась все громче, звала, манила прийти на ее зов. Не успела я опомниться, как ноги сами понесли меня дальше по коридору, приближая к источнику звука.

Спустя несколько мгновений передо мной открылась небольшая, залитая все тем же пурпурным заревом комната, оформленная в ярких кричащих тонах – темно алые подушки на продолговатых кушетках, такого же насыщенного цвета занавески, тяжелыми воланами подметающие каменный пол, почти весь, куда не падал взгляд, устланный пушистыми звериными шкурами. В разожженном камине весело плясали огненные язычки, оживляя привычное свечение красноватыми бликами, прямо в воздухе звучала та самая нежная мелодия, которая и привела меня сюда. Но не это захватило мое внимание, а несколько удивительно красивых девушек, что вальяжно застыли в томных позах прямо на полу, и не думая подниматься при моем появлении.

Одна из них – та, что лежала ближе – подняла голову и смерила меня с ног до головы пустым взглядом, в котором не было почти ничего – ни ненависти, ни злости, ни презрения. Одно только скучающее любопытство ленивыми волнами плескалось в пронзительно черных зрачках. Роскошный водопад рыжих волос разметался по полу, так и призывая притронуться к ним, пропустить тяжелые огненные пряди сквозь пальцы, обжечься этим прикосновением. Она плавно перекатилась на другой бок, почти полностью открывая свое тело – я мгновенно напряглась, ощущая, как душу затопляет душная волна стыда, смешанная со странными чувствами при виде молочно белой кожи, прикрытой лишь тонкой тканью, которая практически ничего не скрывала. Упругие очертания вершин груди маняще темнели сквозь нежное полотно, соблазнительные контуры гибкого тела купались в отблесках огня. Девушка казалась живым воплощением порока – но, несмотря на понимание этого, я не могла заставить себя отвести от нее взор. Во всем этом было что-то неправильное, что-то неуловимо притягательное и одновременно запретное – словно незримая печать греха проглядывала сквозь каждое ее ленивое движение.

Я силой заставила себя перевести взгляд на лежащих в отдалении девушек, которые были облачены в некое подобие платьев – впрочем, стоило признать, что прозрачная ткань только еще больше подчеркивала соблазнительные изгибы, выставляя напоказ порочность своих хозяек.

Внезапно темноволосая девушка резко подняла голову и посмотрела на меня – в ее взгляде на мгновение полыхнуло такое знакомое пламя мглы, а в следующую секунду она изящно поднялась с пола, направляясь к рыжеволосой подруге. Я следила за каждым ее движением, чувствуя, как все внутри замерло от томительного предвкушения – но вот предвкушения чего именно, я пока еще не знала.

Все так же не отрывая от меня пронзительно черного взгляда, темноволосая красавица нарочито медленно склонилась к поджидающей ее девушке, а в следующее мгновение приникла к ее устам в томном поцелуе. Я застыла на месте, ошарашенная водопадом незнакомых эмоций, обрушившихся на меня при виде этой сцены. Никогда я и представить себе не могла, что буду наблюдать, как одна девушка целует другую! А между тем страсть поцелуя все нарастала, руки рыжеволосой плавно переместились на талию подруги, забираясь под тонкую ткань, лаская нежную кожу.

Неизвестно, насколько далеко они готовы были зайти и, что самое немаловажное, насколько долго я не смогла бы заставить себя уйти, но в тот момент, когда платье полностью обнажило соблазнительно приподнятую грудь, увенчанную розоватыми полукружиями сосков, я ощутила присутствие в комнате еще кого-то. Не знаю, что именно заставило меня резко вздрогнуть и оглянуться – казалось, в помещении не раздалось ни малейшего постороннего звука, но когда я обернулась, позади меня уже находился сам дьявол, бесстрастным взором наблюдая за разворачивающейся перед нами картиной.

Как только лежащая на полу девушка перевела взгляд на появившегося мужчину, в ее взгляде мгновенно вспыхнул огонь непонятных мне чувств, которые я уже видела в глазах той, что разбудила меня несколько часов назад. Однако я не узнала, чем закончится это маленькое представление, ибо в следующую секунду мой локоть цепко ухватили жесткие пальцы и буквально силком развернули – так, что я оказалась стоящей лицом к лицу с дьяволом. Он недовольно взглянул на меня и без слов приказал следовать за ним. Я и не думала ослушаться, и, не оглядываясь на девушек, которые, судя по звукам, продолжили начатое, поспешила за ним.

– Кто были эти девушки? – как и следовало ожидать, меня надолго не хватило. Больно уж острым оказалось любопытство, вызванное увиденным – настолько, что даже страх разгневать хозяина замка своими вопросами не мог его пересилить.

– Мои слуги. – Таков был краткий ответ.

Но я совершенно не удовлетворилась им, и потому упрямо продолжила расспросы:

– Слуги? Они что, прибирают замок и тому прочее?

– Нет. Их предназначение – ублажать своего господина и только.

Я проглотила готовый было сорваться с губ новый вопрос, едва осознала, что именно он имел в виду. Густая краска смущения залила лицо, и казалось, слилась с залитыми пурпурным светом стенами.

Дьявол больше ничего не произнес, лишь только выразительно взглянул на меня, и в глубине его обжигающе черных глаз мне почудился невысказанный вопрос. Но я, памятуя о только что выясненных подробностях, знать которые мне совершенно не хотелось, прикусила язык и твердо вознамерилась хранить молчание.

Что мне успешно удавалось вплоть до того момента, когда мы вошли в огромное мрачного вида помещение, служившее, судя по всему, тронным залом. Непроницаемо черные стены незаметно переходили в пол, на высоком потолке цвета самой глубокой ночи едва заметно мерцали крохотные огоньки, заставляя невольно припомнить звездное небо. Вот только ничто в этой комнате не вызывало того глубокого чувства как при виде мерцания звезд, выглядевших особенно чарующе в лунном свете. Я почувствовала резкую боль в сердце от одной только мысли, что больше мне не суждено увидеть эту картину, и спешно заставила себя вернуться к знакомству с очередным мрачным помещением. Расположенный прямо посредине продолговатый массивный стол, вызвал отчего-то страх и желание оказаться от него как можно дальше. У противоположной стены виднелись два пугающих трона – словно коршуны над полем битвы они хищно возвышались над остальным залом, невольно привлекая внимание.

– Почему их два? – неожиданно для себя самой, спросила я, не в силах отвести взгляд от ровных гладких камней, которые даже на расстоянии обжигали холодом.

Не дождавшись ответа, я посмотрела на дьявола, однако он так и не сдвинулся с места, изучая меня неожиданно холодным и цепким взглядом – словно принимая какое-то важное решение.

Не решаясь больше обращаться к нему, я осторожно обошла зал по периметру, против воли притягиваемая мрачными тронами.

Вблизи они смотрелись еще более пугающе – холодный прозрачный камень, из которого они, казалось, были целиком вытесаны, внушал трепет; гладкая поверхность отражала мое растерянное лицо, искажая черты. Прозрачный материал не был ни стеклом, ни льдом, но рядом с ним мои внутренние страхи усилились, став почти невыносимыми. Но даже их оказалось недостаточно, чтобы усмирить очередной приступ любопытства:

– Из чего они сделаны? – я робко задала вопрос, так и не решившись к ним прикоснуться.

Повисла странная тишина. Я уже было решила, что мужчина вновь оставит мой вопрос без ответа, однако спустя несколько мгновений раздался глухой равнодушный голос:

– Камни плача. В мире существует только три таких, и два из них находятся у меня.

– Какое странное название. Почему они так названы? И где обитает в таком случае третий? – Его ответ только еще больше распалил неуемное желание узнать больше об этих странных камнях, подобных которым я никогда еще не встречала.

– Тебе никогда об этом не узнать, – его голос прозвучал предостерегающе, словно он больше не хотел продолжать эту тему.

Напоследок еще раз оглядев зал, я повернулась, чтобы направиться к моему спутнику, замершему у двери, как в этот момент заметила странную вещь: все в этом зале казалось сотканным из цвета непроглядной ночи – кроме них. Огромные – почти в мой рост – песочные часы, покрытые пылью и припорошенные густым кружевом паутины, резко выделялись на фоне остальных предметов, невольно заставляя задуматься об их истинном предназначении. Неудивительно, что я их не заметила ранее – они стояли в самом углу, надежно скрытые силуэтами тронов. Не знаю, отчего, но что-то внутри меня тревожно напряглось. Не в силах объяснить это беспокойство даже себе самой я невольно сделала к ним шаг, оглядываясь на дьявола – не запретит ли? Однако он молча последовал за мной, тем самым потакая этому странному желанию.

Вплотную приблизившись к застывшему в странной форме стеклу, сквозь которое можно было разглядеть замершие толщи песка, удивительным образом удерживаемые в верхней части часов. Быть может, узкий перешеек, соединяющий обе чаши, забился и потому не пропускает тонкую песочную змейку? Но зачем в таком случае нужно держать в замке сломанный механизм, не способный исполнять свое предназначение?

Не озвучивая эти вопросы, я неожиданно для себя медленно подняла руку, чтобы прикоснуться к тонкому стеклу, за которым застыли в вечном ожидании крохотные частички. Странное ощущение необъяснимой тревоги внутри меня все нарастало. В самое последнее мгновение я передумала, но было уже поздно – кончиками пальцев я коснулась холодной стеклянной грани, и в ту же секунду в помещении раздался громкий голос мужчины, внезапно оказавшегося за моей спиной, который заставил меня резко обернуться:

– Да сбудется предначертанное, и всходы посеянные принесут свои плоды, – нараспев возвестил он, добавив едва слышно – так, что я не могла быть уверенной в том, что правильно расслышала: – И да вернутся души, нами утраченные.

На мгновение стало совсем-совсем тихо, и в наступившей тишине я различила еле уловимый тихий отзвук – с таким звуком, наверное, где-то в пустыне ветер шевелит песчаные дюны.

Песок!

Осознав, в чем дело, я стремительно оглянулась обратно к часам и не смогла сдержать удивленного возгласа – словно по волшебству исчезли пыльные разводы на стекле, испарились ветхие нити паутины и, самое главное, пришел в движение древний механизм. И теперь нижняя чаша медленно начала наполняться мелким песком, что тонкой струйкой сочился с верхней половины.

Я только открыла рот, еще не зная, как облечь в слова свое удивление, как дьявол резко развернулся и направился к выходу, не оставив возможности для новых попыток расспросить его о чем-либо.

Столько вопросов клубилось в моей душе, пока мы вновь преодолевали бесконечные лабиринты коридоров – каждая из комнат только еще больше запутывала меня, загадывая новые загадки. Я уже даже не обращала внимания на неприличные гобелены на стенах, углубленная в собственные размышления. Что же произошло сейчас в тронном зале? В одном не было сомнений: именно мое присутствие заставило старые часы вновь возобновить свой ход, выпустив наружу крупицы времени. Но что это означает? Начало отсчета или возвещение новой эры? А может, это остаток моей жизни? Вдруг эти часы символизировали отпущенное мне время?

Окончательно потерявшись в догадках, я смирилась с этим, рассудив, что пока в моих руках недостаточно знаний, чтобы найти ответы. Но ведь не зря в этом мире находилась самая огромная из всех известных мне библиотек – там-то я и попытаюсь найти хоть что-нибудь об этом замке и его хозяине.

Едва я успокоила себя этим, несомненно, верным решением, как мы вошли в очередное пустынное помещение, наполненное странной тревожной тишиной. Я даже еще не успела оглядеться, как уже почувствовала ее слабые касания на своем лице. Сопровождающий нас пурпурный свет внезапно сменился на слабое золотое свечение, в обманчивом свете которого таинственно засветилась противоположная стена, что при ближайшем рассмотрении оказалась огромным зеркалом. Которое, однако, на удивление ничего не отражало – ровная гладь безучастно смотрела на нас слепыми глазницами пустоты, заставляя невольно ощущать страх при виде бесконечного серого ничего, что таила в себе стеклянная поверхность. Боже, было ли в этом замке что-либо, что не вызывало у меня этого чувства?

В этот момент сопровождавший меня мужчина неслышно щелкнул пальцами, и прямо посреди комнаты начали медленно проявляться странные создания, уродливей которых я еще не встречала: миниатюрное тело, покрытое куцей темной шерстью, продолговатая морда, на которой отсутствовали привычные для живых существ нос или глаза. Вместо этого прямо в середине неслышно раззевалась широкая пасть, словно это мерзостное создание непрерывно пыталось исторгнуть из глубины некое подобие звуков. Короткие конечности, больше напоминавшие толстые обрубки, шевелились в такт, вызывая чувство брезгливости и отвращения.