Правовое регулирование векселя в российском гражданском праве

2. Германский вексель предполагается обладающим свойством передаваемости, пока иное не установлено волей векселедателя (во французском векселе передаваемость устанавливалась только волей векселедателя). Кроме того, формальная вексельная строгость, характерная для французского векселя, была заменена материальной вексельной строгостью, по которой все условия, указанные в векселе, имеют силу достоверности, а те, которые не нашли отражение в документе, не имеют значения для вексельного обязательства, т. е. действует принцип: «Чего нет в векселе, того не существует в мире».

Вторая половина XIX в. характеризуется тем, что в юридической литературе России и европейских государств, как правило, под влиянием трудов германских правоведов активно изучался и разрабатывался вопрос о юридической сущности ценных бумаг и векселя в частности.

Вопрос о правовой природе ценных бумаг всегда считался одним из сложных в цивилистике. Как указывает Н. О. Нерсесов[21], в XIX в. под влиянием в основном немецких юристов были выработаны две теории возникновения ценных бумаг: договорная теория и теория одностороннего обещания. Основателем договорной теории ценной бумаги являлся Савиньи, который в своем труде «Обязательственное право», по мнению Н. О. Нерсесова, утверждал: «Договор, как известно, есть совместное соглашение двух договаривающихся воль. До этого момента нет договора; воля каждой стороны, в отдельности взятая, не составляет еще договора: необходимо их единение». С кем же договаривается выдаватель бумаги на предъявителя? Согласно Савиньи, «Cum incertam personam». Как отмечает Н. О. Нерсесов, другие юристы подвергали теорию частного договора некоторым видоизменениям, а именно: для действительности ценных бумаг как юридического акта, кроме договорного соглашения как первоначального основания их возникновения, требуется передача документа в руки другого лица – приобретателя. Следовательно, простая подпись должника под документом не придает последнему юридической силы, необходимо принятие его противной стороной, другими словами, требуется tradito документа. Но и эта теория, будучи в своем основании договорной, в некоторых случаях не дает удовлетворительного ответа. Например, если бумага на предъявителя перешла помимо воли должника (выдавателя документа) в чужие руки и стала циркулировать, то каково должно быть положение последующих добросовестных приобретателей? Поскольку бланковый вексель фактически является бумагой на предъявителя, то вышеизложенное полностью распространяется и на него.

Договорная теория Савиньи была развита в работах Бруннера, Унгера, Голстшмидта и др. Так, по мнению Бруннера, юридическая сделка возникает не с момента изготовления документа, а с момента традиции: «Tradito facit logui chartam», т. е. вексель, хотя и был подписан векселедателем, не устанавливал обязательства. Таким образом, для того чтобы вексель порождал какое-либо обязательство, необходимо принять его противной стороной. Юридическое действие векселя начинается только с переходом в чужие руки. Как полагал Унгер, бумаги на предъявителя суть литеральных контрактов современного права, дальнейшая передача которых совершается на основании новации с переменой личности кредитора.

Как подчеркивает Н. О. Нерсесов[22], в отличие от договорной теории сторонники одностороннего обещания склонялись к мнению, что ценные бумаги возникают благодаря односторонней воле должника. Последний изготавливает бумагу, подписывает ее и таким образом создает новую ценность, которая наступает лишь с переходом документа в руки другого. Один из основоположников этого учения – Кунце – обосновал тезис о том, что документ, ценная бумага получают юридическую жизнеспособность благодаря односторонней воле должника. Таким образом, документ как таковой считается действительным благодаря воле должника, односторонне в нем выраженной, но практическое действие его парализовано до тех пор, пока он не перейдет в руки приобретателя[23].

Обобщая теорию одностороннего обещания, Н. О. Нерсесов[24] на основе работ Иеринга и других немецких ученых обращает внимание на следующее: все существующие в германской юридической литературе мнения по данному вопросу соответствуют одной из двух приведенных теорий (договорная теория, теория одностороннего обещания) и различаются между собой лишь в частностях. Иеринг утверждает, что бумага на предъявителя есть лишь юридически обеспеченное средство к установлению обязательства. Владелец бумаги находится относительно обязательства в таком положении, как делаторий (наследник по закону) относительно открывшегося наследства, оба имеют право приобретения: в одном случае это право передавамое, в другом – нет. Как тестаментарный наследник (наследник по завещанию) в римском праве мог вступить во владение через посредство своего раба, так и владелец бумаги на предъявителя данного обязательства – через посредство бумаги. Главное положение Иеринга о том, что владение документа не заключает еще в себе какое-либо право, а есть лишь средство к установлению такового, является неподтвержденным. Напротив, право требования по документу возникает именно с момента приобретения самого документа. Беккер, указав слабые стороны договорной теории, уточняет, что всякий владелец бумаг на предъявителя не имеет никаких отношений с предшественниками, от которых получены данные бумаги; свое право владелец получает не от предшественника, а от самой бумаги. Следовательно, право требования здесь связано с бумагой. Анализируя взгляды Штейна, профессор Н. О. Нерсесов пришел к выводу, что с бумагами на предъявителя появилось новое юридическое понятие – абсолютная обязанность, в противоположность абсолютному праву. Как уполномоченный субъект абсолютного права в случае нарушения своего права имеет исковую защиту против всякого, так и в бумагах на предъявителя должник принимает на себя абсолютную обязанность против всякого. Из абсолютного права возникают различные активные притязания против обязавшегося[25], которые заставляют его выполнять обещания. Эта абсолютная обязанность есть первоначальный источник дальнейших обязанностей.

Как указывает Н. О. Нерсесов, представителем четвертой точки зрения является Carlona, стоящий вне указанных теорий. По его мнению, для окончательного изготовления документа необходимо прибавить еще «нечто». Это «нечто» заключается в договоре передачи («Begeburgi vertrag»), а не в выпуске его обращения («Emissin»), не в добросовестном приобретении права собственности на изготовление документа со стороны легитимированного к тому лица.

Заключающаяся в документе обязательственная воля юридически устанавливается как неизменяемая лишь с того момента, когда третье лицо приобретает право собственности на документ. Согласно мнению большинства юристов, к этому моменту приурочивает он и свойство кредитора. Кредитором по бумаге на предъявителя считается тот, кто является собственником бумаги.

По словам Н. О. Нерсесова, вышеназванные теории и взгляды авторов на юридическую природу ценных бумаг, в том числе на вексель, имеют существенные недостатки. Так, Бруннер[26] («договорная теория») не различает два момента в ценных бумагах: возникновение и приобретение прав по ним[27]. Традиция необходима для второго, а не для первого. Критикуя позицию Унгера, Н. О. Нерсесов подчеркивает, что по его договорной теории последний владелец документа может потребовать исполнения по нему, если докажет правильность всех предыдущих передач. Но так как это трудно сделать, то со стороны предъявителя документа достаточно сослаться на добросовестное владение, указывая как бы на заключение им договора с предшественниками, следовательно, и на правомочие его требования к исполнению. Таким образом, Унгер, видя затруднения в договорном характере бумаг на предъявителя, старается обойти их, прибегая к произвольным предложениям[28].

Как отмечает Н. О. Нерсесов, мнение Иеринга отличается больше оригинальностью, чем основательностью. Главное утверждение Иеринга о том, что владение документа не заключает еще в себе какое-либо право, а есть лишь средство к установлению такового, является голословным. Наоборот, право требования по документу возникает именно с момента приобретения самого документа, а процитированное мнение Беккера полностью отрицает основные моменты гражданских правоотношений. Предлагаемое Штейном понятие абсолютной обязанности – понятие новое, но оно ничего общего с правом не имеет. По мнению Н. О. Нерсесова, в области права не может иметь место абсолютная обязанность данного лица как понятие чисто этическое. Нельзя представить себе человека, к которому всякий мог бы обратиться с правом требования. Тезис Carlin, что должник может исполнить обязательства всякому предъявителю, но в то же время обязан исполнять его только собственнику документа, заключает в себе логическое противоречие. Предоставление должнику права требовать на свой риск доказательства легитимаций от предъявителя документа идет вразрез с жизненными целями бумаг на предъявителя.

Следует констатировать, что цивилисты дореволюционной России неоднозначно подходили к теории возникновения векселя как ценной бумаги. Одни авторы твердо стояли на позиции договорного характера векселя, другие считали его обязательством, вытекающим из одностороннего обещания.

Например, профессор Г. Ф. Шершеневич определяет вексель как одностороннее обязательство, основанное на договоре и выраженное в письменной, строго определенной форме[29]. Но в литературе того периода из всех теорий о природе ценной бумаги доминировала теория одностороннего обещания или односторонней воли, согласно которой выдавший обязан, потому что он создал бумагу[30]. Одним из основных сторонников этой точки зрения и был профессор Н. О. Нерсесов, который сформулировал вывод о том, что бумаги на предъявителя (а выдача бланкового векселя равносильна выдаче ценной бумаги на предъявителя) – суть одностороннего формального обязательства, циркулирующего в обороте, подобие реальных вещей[31]. Как справедливо указывает профессор Б. Б. Черепахин в труде «Юридическая природа векселя и Положение о векселях 1922 года», «все многообразие теорий, предложенных для разрешения этого вопроса, при всем их расхождении, может быть сведено к двум основным направлениям, с большими или меньшими модификациями в пределах каждого из них: теории договорной и теории одностороннего волеизъявления. Представители последней, в свою очередь, расходятся между собой в деталях, сходятся в признании односторонне-сделочного характера векселя: это теория креации (создания), теория эмиссии (выпуска), передачи и уступки (Begebungs – oder Aushandigungstheorie), теория добросовестного приобретения (Redlich – reitstheorie) и другие»[32].

К сожалению, мы должны констатировать, что после революции и до настоящего времени вопросы возникновения и происхождения векселя, юридической природы векселя и вексельного обязательства не являлись предметом самостоятельного исследования советских, постсоветских ученых-правоведов, вследствие чего названная проблема не нашла достойного отражения ни в науке, ни в литературе. В изданных в последние годы в России произведениях по векселистике авторы в редких случаях рассматривают договорное происхождение векселя (основываясь на произведениях Г. Ф. Шершеневича, теории Савиньи), и, как правило, их выводы учитывают взгляды на вексель как одностороннюю сделку или как одностороннее обещание, основанные на произведениях Н. О. Нерсесова, Кунце и др.

Таким образом, подавляющее большинство авторов (как дореволюционных, так и современных) определяют вексель как одностороннюю сделку или одностороннее обещание. Только отдельные дореволюционные правоведы, например Г. Ф. Шершеневич, обосновывали тезис о договорном происхождении векселя. Из современных ученых мало кто исповедует эту теорию. В виде исключения из этого правила следует отметить позицию В. А. Белова, который твердо отстаивает в своих многочисленных работах идею возникновения переводного векселя на основе договора[33], поскольку, по его мнению, содержание переводного векселя – «предложение векселедателя плательщику» – представляет собой оферту, т. е. предложение заключить договор в пользу третьего лица. Остается только сожалеть, что В. А. Белов распространил положение о возникновении переводного векселя на основе договора только на отношения между векселедателем и акцептантом, хотя элементы договора имеются и в других вексельных отношениях, на чем подробнее мы остановимся ниже. Справедливости ради, следует отметить, что Н. А. Крутицкий в работе «Основания возникновения вексельного обязательства»[34], на наш взгляд, убедительно обосновал договорную теорию возникновения вексельного обязательства. Остается только сожалеть, что впоследствии он изменил свою точку зрения и категорически выступил против договорного происхождения вексельного обязательства[35]. Ряд авторов (Е. А. Крашенинников, В. В. Грачев и др.) также не принимают концепцию договорного происхождения переводного векселя[36], не учитывая складывающуюся судебную и судебно-арбитражную практику, в известной мере признающую договорный характер векселя. Полагаем, что вексель как договор нельзя отнести в полной мере ни к одному из видов договоров, предусмотренных ГК РФ. В связи с этим следует отметить, что при кажущейся простоте вопросы происхождения векселя и вексельного обязательства, их места в гражданском праве являются достаточно сложными и требуют более глубокого и детального исследования с учетом достигнутого на сегодняшний день уровня цивилистики и векселистики как одного из ее разделов.

Таким образом, основные исследования по возникновению ценных бумаг, в том числе векселей, в XIX в. проводились учеными-юристами Германии[37]. Для этого были соответствующие условия: использование пандектов (в Германии вплоть до начала XX в. действовало пандектное право), высокий уровень развития цивилистики. Все учения о ценных бумагах, зародившиеся в Германии, можно было объединить в две большие группы: одна признавала основой ценной бумаги – договор, другая – одностороннюю юридическую сделку должника. Нельзя сказать, что в России не уделялось соответствующего внимания происхождению ценных бумаг – достаточно назвать труды Н. О. Нерсесова, Г. Ф. Шершеневича, А. М. Нолькена и др. Но, к сожалению, учеными-юристами дореволюционного периода так и не были выдвинуты какие-либо теории происхождения ценных бумаг, в том числе векселя. В основном ученые выступали как популяризаторы и критики юридических исследований по данной проблематике ученых-юристов Германии, чье положительное влияние дает о себе знать и в настоящее время.

Указанные теории, прежде всего, анализировали бумаги на предъявителя. Но поскольку вексель с бланковым индоссаментом имеет все свойства ценной бумаги на предъявителя, то данные теории и юридические обоснования можно полностью применить и к бланковым векселям.

Существуют конкретные учения, теории о правовой природе возникновения векселя независимо от его типа. Мы хотели бы остановиться на исследованиях одного из крупных российских векселистов В. А. Белова, основанных на трудах профессоров В. Д. Каткова[38], В. В. Черепахина[39] и др. Они соответствуют объективным реалиям, сложившимся в дореволюционной и послереволюционной векселистике. Как справедливо утверждает В. А. Белов[40], «все теории, объясняющие вексельное обязательство, могут быть разделены на договорные и внедоговорные, а именно: теории, которые признавали для возникновения вексельного обязательства необходимым волеизъявление как выдающего, так и принимающего вексель, и теории, которые считали последний момент несущественным».

1. Основой договорной теории является понимание вексельного обязательства как договорного: векселедатель на основании некоего предварительного соглашения с векселедержателем согласен выдать, а векселедержатель на том же основании согласен принять вексель. Родоначальником договорной теории стал Тель; в числе его последователей можно назвать Бруннера[41], а также Гарейса, Гербера, Гольдшмидта, Зола, Лемана, Регельсбергера, Рено и др.

2. Теория креации (создания) векселя, или теория одностороннего обещания, возникла как реакция на договорную теорию векселя. Как считает В. А. Белов, родоначальником этой теории является Кунце, а его сторонниками – Воргард, Дернбург, Иеринг, Келлер, Козак, Рану, Штейн, Эндермен, Якоби. Согласно этой теории вексель считается таковым с момента его создания и попадания в обращение, т. е. с момента отрыва от бумаги по выполнении его составителем. Как произошло это «выбывание» (был ли вексель выдан, потерян, украден, отнят), юридического значения не имеет. Следствием этой теории стало наделение векселя свойствами абстрактности и крайней формализации, а также наивысшей степенью публичной достоверности.

3. «Собственно креационная» теория объявляет вексельное обязательство, возникшее с момента его составления, что не требует даже его выдачи. Самым существенным недостатком, которым, по мнению В. А. Белова, страдает эта теория, является невозможность решения вопроса о том, кто же является кредитором по векселю в тот момент, когда он составлен, но еще не выдан.

4. Иные разновидности креационных теорий.

4.1. Теория честности Грюнгута, суть которой – вексельное обязательство в силу добросовестного приобретения векселя. Сторонник этой теории В. М. Гордон отмечал: «…вексельное обязательство создается односторонним волеизъявлением со стороны векселедателя; созданное же вексельное обязательство может не иметь силы в отношении данного приобретателя, если будет отвергнута его добросовестность… Юридическая природа и векселя, и бумаг на предъявителя объясняет таким образом креационную теорию с поправкой о добросовестных держателях»[42].

4.2. Теория доставления собственности Лемана, согласно положениям которой вексельное обязательство возникает перед каждым конкретным держателем в силу любого юридического акта, способного породить право собственности на вексель. Как утверждает В. А. Белов, «данная теория замечательна тем, что она вполне согласуется как с вещно-правовой, так и с обязательственной природой векселя как ценной бумаги, а также учитывает такой аспект, как добросовестность (честность) приобретателя».

4.3. Теория деликта Шлоссмана утверждает, что вексельное обязательство возникает не тогда, когда составлено или выдано, а когда оно не исполнено.

4.4. Теория формального акта Либе считает непринципиальным вопрос о договорной или внедоговорной природе векселя. Вексель и вексельное обязательство возникают и существуют при наличии формального акта – документа, являющегося векселем. Как справедливо отмечает В. А. Белов, «теория Либе не отвечает на главный вопрос: существует ли вексельное обязательство в период утраты векселя без его физического уничтожения или в тот момент, когда он составлен, но никому не выдан?»

5. Теория эмиссии (выдачи) векселя. Как полагает В. А. Белов, «данная теория является компромиссом между креационной и договорной теорией. К этой позиции склонялись многие русские цивилисты; ее придерживались и уставы о векселях Российской империи 1832 и 1902 гг. Приобретение прав по векселю в момент его выдачи, правда, ограничивалось русскими цивилистами одной оговоркой: приобретение должно быть добросовестным. Вексель, выпущенный из рук векселенаписателем, даже насильно у него отнятый, приобретает вексельную силу, если первый приобретатель векселя является добросовестным владельцем, т. е. не знает о том дефекте, которым сопровождался выход векселя из рук векселенадписателя»[43].

6. Теория, воплотившаяся в российском законодательстве. Как полагает В. А. Белов, действующее Положение о переводном и простом векселе занимает промежуточную позицию между креационной и эмиссионной теориями. С одной стороны, теория не требует выдачи векселя его приобретателем (т. е. отвергает эмиссионную теорию), с другой – допускает возражения недобросовестному приобретателю, зачеркивание индоссаментов и акцепта, что означает отступление от креационной теории. Такого же рода отступление, по мнению В. А. Белова, позволяет считать ее гибридом теории Грюнгута и Лемана с названием типа «теория добросовестного приобретения собственности на вексель». С последними суждениями В. А. Белова мы не можем полностью согласиться. Этот вопрос и является предметом нашего исследования. Существуют и другие теории, их очень много, но нет смысла останавливаться на каждой из них в отдельности, поскольку все они являются производными от двух основных теорий: договорной теории и теории одностороннего обещания.

Качественный теоретический поиск нового о возникновении векселя и вексельного обязательства, их места в современном российском гражданском праве возможен только на основе четкого понимания того, что вексель является сложным и уникальным правовым явлением. Невозможно полностью понять вексель, не исследовав всех его составляющих. Изучению указанных проблем посвящена настоящая работа. Проанализировав все современные теории о векселе, можно сказать, что они в основном, как и в XIX в., объединены в две группы: договорная теория происхождения векселя и теория одностороннего обещания. Наша задача – показать и доказать, что в векселе одновременно присутствуют не только договор, но и одностороннее обещание (односторонняя сделка), причем вексель в обороте не может существовать в отсутствии хотя бы одной из составляющих.

§ 2. Понятие векселя в российском гражданском праве

По прошествии шести десятилетий, на протяжении которых вексель был практически полностью забыт в нашей стране, он восстановлен в правах, и с полной уверенностью можно утверждать, что в настоящий момент в России формируется вексельный рынок. Несмотря на то, что развитие вексельного рынка в России насчитывает чуть более десяти лет, вексель сразу же получил самое широкое распространение и занял весьма заметное место в деятельности различных предпринимательских структур и на рынке ценных бумаг. Роль векселя в хозяйственном обороте России обусловлена, прежде всего, тем, что благодаря своим уникальным свойствам он пользуется огромным спросом у субъектов предпринимательства. Как указывалось выше, вексель является одним из наиболее известных финансовых инструментов, возникших еще в римском праве и получивших дальнейшее развитие в средние века, активно использующихся в мировом коммерческом обороте в наши дни. Поскольку вексельное право зарождалось и развивалось как международное, то вексель как ценная бумага и особый вид платежного долгового обязательства получил заслуженное признание в международной торговле.

В гражданском обороте вексель выполняет различные функции. Хотя он и применяется как платежное средство, но полностью отождествлять его с наличными деньгами нельзя, поскольку после наступления срока платежа появляется потребность в денежных средствах. Следует отметить, что в литературе очень часто вексель рассматривается либо как один из банковских инструментов[44], либо как один из видов ценных бумаг[45]. Вексель используется как средство предоставления кредита, главным образом коммерческого.

Традиционно в российском гражданском праве вексель рассматривается в нескольких аспектах. Во-первых, вексель является объектом гражданских правоотношений (ст. 128 ГК РФ), поэтому он может выступать самостоятельно как ценная бумага, поскольку в соответствии со ст. 143 ГК РФ относится к числу ценных бумаг. В отдельных случаях вексель является вещью, которая не обращается в качестве ценной бумаги, а лишь выступает предметом гражданско-правовых сделок: договора купли-продажи, мены, дарения, т. е. участвует в гражданском обороте, как и любая другая оборотоспособная движимая вещь, имеющая стоимостную оценку[46]. В силу ст. 815 ГК РФ вексель является доказательством заключения договора займа в случаях, когда в соответствии с соглашением сторон заемщиком выдается вексель, удостоверяющий ничем не обусловленные обязательства векселедателя (простого векселя) либо иного указанного в векселе плательщика (переводного векселя) уплатить по наступлении предусмотренного векселем срока полученные взаймы денежные суммы. И, наконец, в цивилистике вексель рассматривается как абстрактное, безусловное, формальное обязательство[47]. Кроме того, под векселем понимают сделку. С учетом вышесказанного представляется очевидным, что вексель по своей правовой природе – явление сложное. Когда мы говорим о векселе, то в одних случаях подразумеваем объект гражданских прав: ценную бумагу или движимую вещь, а в других – гражданско-правовое обязательство или правоотношение. В третьем случае вексель выступает как доказательство заключения договора займа. Кроме того, под векселем понимают гражданско-правовую сделку как одностороннюю, а также двух- и многостороннюю (договор). В литературе имеются и другие точки зрения на природу векселя. Например, немецкий ученый Эйнерт (Einert. «Das Wechlelrecht nach dem des Wechlelgeschafts in 19 Gahrhundert 1839») считает его торговыми деньгами. Кроме того, вексель очень популярен как средство расчета с контрагентами, коммерческого кредита и т. п. Приведенные мнения тяготеют к институтам экономической науки, финансового права, и данная тема, безусловно, заслуживает отдельного изучения в системе этих наук. В нашей работе вексель рассматривается как правовая категория, как институт современного российского гражданского права.