Убийство в новогоднюю ночь

– Это ничего не значит.

– Хорошо, тем не менее Ефим и Захар братья?

– По отцу.

– Почему же Захар редко приезжал к брату?

– Честно? – спросила Диана Артемьевна.

– Естественно!

– Мне всегда казалось, что Захар тяготился богатством и положением брата.

– Это еще почему?

– Потому, что Захар предпочитал вести жизнь простого человека. В смысле обычного. Понимаете?

– Понимаю, – кивнул капитан. – А сестра Мария деньгами и положением брата Ефима не тяготилась?

– Ну что вы, – улыбнулась Овчинникова, – она ими наслаждалась!

– Ефим Масальский помогал сестре деньгами?

– Не без этого. Да и Ираиду без его постоянной помощи она бы не вырастила такой холеной.

– В смысле холеной? – не понял капитан.

– Поймете, когда увидите.

Капитан решил пока удовольствоваться этим ответом. И поинтересовался:

– Захар приехал на этот раз по приглашению брата?

– Конечно. Притом по настойчивому приглашению.

– Он знал, что брат болен?

– Об этом знают все.

– Надеялся ли он на то, что брат оставит завещание в его пользу?

– Мне кажется, что Захар даже не думал об этом.

– А Ефим Яковлевич думал?

– Думал, – не слишком уверенно ответила домоправительница.

– Кто, кроме Захара, мог претендовать на наследство Ефима Яковлевича? – спросил Турусов прямо.

– По закону только Захар. Но Ефим Яковлевич несколько раз составлял и менял завещания.

– Не знаете ли вы, кто мог быть в них упомянут?

– Например, я, – ответила Диана Артемьевна спокойно.

– Вы имеете какую-то родственную связь с хозяином дома?

– Ни малейшей, – ответила женщина.

– Кого еще Масальский мог внести в число наследников?

– Брата, сестру, Сонечку.

– Сонечку?

– Да, я говорила вам, это внучка Мелиховой.

– Понятно. А еще?

– Светлану Макаровну Лопыреву и дочь ее Дарью Ульяновну.

– Они родственники Масальского?

– Нет. Хотя Светлана считает себя родственницей.

– Как так?

– А так! Она родная сестра погибшей жены Ефима Яковлевича Люсьены Макаровны. Дашка вообще родилась уже после смерти тетки. Но Светлана уверена в родстве с Ефимом Яковлевичем.

– А Дарья?

– Дарье раньше материнские притязания были по барабану. А последнее время, как мне кажется, они стали раздражать ее.

– Присутствуют ли в доме еще какие-нибудь условные родственники или вообще неродственники?

– Присутствуют. Подруга Люсьены Анна Даниловна Федотова.

– Она тоже надеется на наследство?

– Ну что вы, – тихо рассмеялась Овчинникова, – у Анны и без денег Ефима Яковлевича все есть.

– Хорошо, что хоть один человек не родственник и не претендент.

– Еще есть жених Дарьи Константин Петрович Долевич. Насколько я разбираюсь в людях, он не надеется получить от Ефима Яковлевича приданое за свою невестой.

– А вы, Диана Артемьевна, надеетесь получить наследство от Масальского?

– Наследство – громко сказано, – ответила Овчинникова, спокойно выдерживая взгляд капитана, – но от небольшого денежного вознаграждения я бы не отказалась. – И пояснила: – Если Ефим Яковлевич скончается, то любой из тех, кто получит наследство, предложит нам с сыном покинуть дом. Нам же нужно будет удержаться на плаву, пока мы не найдем новую работу.

– Вы уверены, что наследники захотят избавиться от вас?

– Абсолютно.

– Но почему?

– Потому, что я слишком долго была хозяйкой этого дома и не только помощницей, но и близким другом Ефима Яковлевича. Так что увы-увы! – Овчинникова показательно развела руками.

– А какие отношения у вас были с Захаром Яковлевичем?

– Ровные. Скажем так, он единственный из всей этой семейки, кто, став хозяином, предложил бы нам с Артемием остаться.

– Даже так? – капитан выглядел озадаченным.

– Именно так, – ответила женщина.

– Диана Артемьевна, как, по-вашему, кто мог желать смерти Захару Яковлевичу?

– Ума не приложу, – ответила женщина. – Богатства у него не было. Только скромная квартира в старом районе. Да и та никому из них по закону не достанется.

– Пока жив Ефим Яковлевич, наследовать квартиру может он.

– Не смешите мои тапочки, – отмахнулась женщина.

– Я не имел в виду ничего такого, просто брат является наследником брата.

– Допустим. Но не думаете же вы, что Ефим убил Захара?

– Нет, я так не думаю. Однако для того, чтобы убить человека, нужен мотив.

– Наверное, вы правы, – вздохнула женщина.

– Диана Артемьевна, а не могли Захара Яковлевича убить по ошибке?

– В смысле?

– Перепутали его с Ефимом Яковлевичем.

– Это невозможно!

– Почему?

– Все знали, где покои Ефима. Они вообще на другой половине.

– Вы сказали, что здесь присутствует жених Дарьи Константин Долевич. Он в этом доме в первый раз?

– В первый! Но спешу вас огорчить, – усмехнулась женщина, – будущая теща, Светлана Лопырева, вчера таскала Константина знакомить с Ефимом Яковлевичем. Так что Долевичу прекрасно известно, где покои богатого дядюшки.

– Дядюшки?

– Условного дядюшки, – нехотя поправилась Овчинникова и пояснила: – Ефим Яковлевич сам считал Дарью своей племянницей. Даша – племянница его любимой жены. И тот факт, что Люсьены нет в живых, в данном случае не играет решающей роли.

– Тогда такой вопрос, не собирался ли Ефим Яковлевич снова переписать завещание и сделать брата единственным наследником всего его движимого и недвижимого имущества?

– Не думаю, – ответила женщина и отвернулась.

Этот ее жест показался капитану подозрительным, и он спросил:

– Почему?

– Что почему?

– Почему вы не думаете, что ваш работодатель намеревался все оставить брату?

– Я знаю это. Захар не тот человек, которому можно давать в руки большие деньги.

– Вы чего-то недоговариваете? – насторожился капитан.

– Я сказала вам все, что мне известно.

– Хорошо. Пригласите сюда Ольгу Геннадьевну Мелихову. Что-то подсказывает мне, что старушка не жаловала покойного.

– Она с ним почти не общалась.

– Вот видите!

– Что я могу видеть?

– Не общалась, значит, имела на него зуб, – предположил капитан.

– Чтобы иметь на человека зуб, – не согласилась Овчинникова, – с ним нужно хотя бы ссориться. А Мелихова и Захар, по-моему, в этот раз и парой слов не перекинулись. Да и не выигрывала она ничего от его смерти. Даже если допустить, что Ефим Яковлевич все собрался отписать брату, он бы и Сонечке чего-нибудь выделил. А Захар никогда не выгнал бы из дома ни старуху, ни ребенка.

– Будем считать, что вы меня убедили. Но все-таки поговорить с Мелиховой не помешает. Так что, Диана Артемьевна, будьте любезны, пригласите сюда Ольгу Геннадьевну.

– Сейчас, – ответила женщина и вышла.

Глава 6

Капитан Турусов подумал о том, что они здесь, пожалуй, застряли надолго. Он надеялся, что его оперативники сумеют найти оружие преступления. Если никто отсюда не выходил, то нож должен быть где-то в доме, в крайнем случае, в саду.

Но следы в саду искать было бесполезно: даже если они были, то предутренний снег, сыграв на руку преступнику, замел их. И камер на особняке не было. То ли хозяин был уверен, что воры на его имущество не позарятся, то ли не желал наблюдения за личной жизнью обитателей его дома.

Охранники имелись, и камеры наружного наблюдения, обозревающие улицу, тоже. Но и те и другие смотрели на то, что происходит за пределами территории усадьбы. Сад и тем более дубовая роща были вне поля их зрения. «Что, если преступник не поленился спрятать нож в роще? – подумал Турусов и сам же себе возразил: – Нет, навряд ли кто-то, не рискуя быть замеченным, отправился ночью в рощу». Тихий шорох открывающейся двери отвлек его от мыслей.

– Можно? – спросил женский голос.

– Да, заходите. Ольга Геннадьевна? – произнес он полувопросительно, полуутвердительно.

– Да, Мелихова я, – подтвердила женщина.

– Садитесь, пожалуйста, – капитан указал ей на стул, стоящий напротив.

Женщина села и положила руки на колени. Этот непроизвольный жест вызвал у капитана улыбку, которую он сразу же постарался скрыть.

– Ольга Геннадьевна, вы ведь знаете, что произошло?

– Кто же этого не знает, – тихо отозвалась она.

– Для того, чтобы найти того, кто это сделал, нам придется опросить всех, кто находился ночью и утром в этом доме.

– Я понимаю, – ответила женщина.

– Скажите, пожалуйста, кем вам приходился Захар Яковлевич Масальский?

– Я даже и не знаю, как вам ответить на этот вопрос, – растерянно проговорила Мелихова.

– Так, как есть, Ольга Геннадьевна.

– С одной стороны, никем, – вздохнула она, – а с другой стороны, когда Захар был маленьким, я жила в доме его отца и помогала ухаживать за всеми детьми Якова Петровича Масальского.

– То есть, несмотря на то что вы не были родными по крови, вы считали Захара своим племянником?

Мелихова кивнула.

– Как часто вы общались с ним в последнее время?

– Редко.

– Почему?

– Захар не был любителем гостевания, к брату приезжал нечасто, да и то только после долгих уговоров Ефима. Я же почти не отлучаюсь из этого дома.

– Вы не знаете, почему Захар Яковлевич отказывался навещать брата?

– Я же вам говорю, что Захар не любил ездить по гостям.

Капитану Турусову показалось, что в голосе женщины прозвучал слабый намек на раздражение. «Интересно, – подумал он, – чем ее мог задеть мой вопрос».

– А вы лично хотели бы чаще видеться с младшим братом хозяина этого дома? – задав свой вопрос, капитан не спускал с лица Мелиховой глаз.

Но на нем ничего не отразилось. Женщина пожала плечами и ответила:

– Мне было все равно, кто приезжает к Ефиму. А от Захара я успела отвыкнуть. Мы с ним почти и не общались. Так, здравствуй, прощай да как здоровье и дела.

– Почему же так?

– Я видела, что он не заинтересован в разговоре со мной. Чем ему может быть интересна такая старуха, как я. Сама же я не хотела навязываться, чтобы не вызвать у него раздражения.

– Вы когда-нибудь ссорились с Захаром Яковлевичем?

– Ну что вы, – улыбнулась женщина.

– Вы заходили в комнату Захара Яковлевича? – спросил Турусов резко.

– А как же, – спокойно отозвалась Мелихова, – я же правая рука Дианы Артемьевны, – при этих словах на лице женщины не дрогнул ни один мускул, хотя капитан подозревал, что Мелихову могло тяготить ее положение в доме. Вполне возможно, что она предпочла бы сама управлять домом и отвела бы Овчинниковой, будь ее воля, роль своей помощницы. Но племянник, опять же условный племянник Ефим, решил иначе. И по идее, она должна быть довольна тем, что ее не гонят со двора. Но не зря говорят, что чужая душа потемки. Так что узнать, что же на самом деле творилось на душе Ольги Геннадьевны, капитану не удавалось.

– И что же вы делали в комнате Захара Яковлевича? – спросил он.

– Накануне смотрела, все ли в порядке с окнами, шторами, камином, потом поливала цветы, меняла воду в кувшине, позднее смотрела, выключен ли камин. В доме и так было жарко.

Капитан уже понял, что Мелихова шныряла в комнате жертвы преступления повсюду.

– А в комнаты других гостей вы тоже заглядывали? – спросил он.

– А как же?! – воскликнула Ольга Геннадьевна, подняв на него взгляд, полный удивления его недогадливостью.

– Хорошо, – сказал капитан. – А какие у вас отношения с Ефимом Яковлевичем?

– Какие у меня могут быть отношения с Ефимом, – проговорила женщина, – он мой благодетель. Если бы не он, мы бы с Сонечкой пропали.

– Сонечка – это?

– Моя внучка. Она еще ребенок, – пояснила Мелихова.

Мужчина кивнул и спросил:

– Ваша племянница Мария часто навещает брата?

– О да! – чуть ли не с гордостью выдохнула Мелихова. – Маша очень привязана к брату!

– Вы имеете в виду Ефима?

– Конечно. Кого же еще?

– Захара.

– Захар-то Маше такой же брат, как мне племянник. У них и отцы и матери разные.

– Родственные связи не всегда определяются наличием родственной крови, – заметил капитан.

– Не всегда, – согласилась Мелихова.

– Поэтому, если Захар рос на глазах вашей племянницы, не было бы ничего удивительного в том, что она считает его братом.

– Может быть, Маша, и считает его братом, – пошла на попятную Мелихова, – но ведь Захар и ее сторонился.

– И почему же это?

– Кто ж его знает, – поджала губы женщина.

На ее лице капитан успел заметить порицание Захара за неблагодарность. «Выходит, ей было обидно, что она заботилась о Захаре в детстве, а он не оценил, оказался, так сказать, неблагодарным. Вообще-то давно известно, что нет в мире большей глупости, чем ждать благодарности от тех, кого когда-то облагодетельствовал. Для сохранения собственных нервов, делая доброе дело, не нужно рассчитывать на вознаграждение. Но не говорить же об этом пожилой женщине», – подумал капитан.

– Ольга Геннадьевна, вы можете идти, – сказал он, – и позовите, пожалуйста, ко мне вашу племянницу Марию Павловну Климову.

Мелихова молча кивнула, тяжело поднялась со стула, на котором сидела, и направилась к двери. Наблюдая за ней, Турусов подумал, что жизнь не пощадила Ольгу Геннадьевну. И не будь у нее болезненной внучки Сонечки, она, может быть, собрала бы свои вещи и без сожаления покинула дом Ефима Яковлевича Масальского, в котором была правой рукой его домоправительницы, то есть абсолютно чужой ей женщины.

И капитан невольно посочувствовал ей. Сам он ни за что на свете не согласился бы на старости лет оказаться в роли приживала. Он не понимал, почему племянница Мария не может взять тетку к себе.

Турусов пока много чего не понимал…

Прошло не более пяти минут, прежде чем дверь снова приоткрылась и по ней пару раз стукнули костяшками пальцев.

– Я могу войти? – раздался уверенный женский голос.

– Да, входите, – капитан с интересом посмотрел на вошедшую женщину. Была она высокой, не толстой, но крепко сбитой, по-видимому, с широкой костью. «Лоб низковат, – отметил про себя капитан, – брови широковаты. Темные, почти черные волосы, коротко острижены, губы как губы, подбородок тяжеловат, видно, дама обладает недюжинной волей. Не красавица и не уродина», – подвел он итог своему изучению внешности вошедшей.

– Вы Мария Павловна Климова? – спросил Турусов на всякий случай.

– А вы кого ждали? – ответила она вопросом на вопрос.

«Судя по всему, вас и ждал», – вздохнул про себя капитан и представился:

– Турусов Виталий Сергеевич.

– Я знаю.

– Откуда?

– Диана Артемьевна уже всех проинформировала, наверное, из опасения, что мы неправильно будем к вам обращаться, – скривила губы в усмешке женщина.

Выдержка Турусову не изменила, и он кивнул:

– Садитесь.

Женщина села и уставилась на капитана своими широко расставленными глазами цвета молочного шоколада. Цвет был неожиданным, и так уж получилось, что капитан молочный шоколад не любил. Но это никак не могло отразиться на его профессиональном подходе к делу. Поэтому он спросил вполне доброжелательно:

– Вы старшая сводная сестра братьев Масальских. Дочь от первого брака матери?

– Сестра я только Ефиму. Его отец женился на моей овдовевшей матери, и он у них родился ровно через год.

– А Захар? – спросил капитан. Несмотря на то что он уже был знаком с цепочкой родственных связей Масальских, ему хотелось услышать это от Марии Павловны.

– Захар брат только Ефима. Когда наша с ним мать умерла, Яков Петрович женился на другой женщине, некой Гелене Владимировне Утконос.

– Утконос? – переспросил Турусов.

– Да, представьте себе, у нее такая фамилия была. Естественно, выйдя замуж за моего отчима, она стала Масальской. Через год родила ему Захара, а потом сбежала.

– То есть как сбежала?

– Обычно, – усмехнулась Климова, – как сбегают от нелюбимых мужей.

– Зачем же она выходила за него замуж?

– Товарищ капитан, вы задаете странные вопросы. Мадам не сообщала мне, зачем она вышла за Якова Петровича замуж. Может, ей жить было негде или нечего есть.

Капитану верилось в это с трудом, но спорить с Климовой, критически настроенной к своей мачехе, он не собирался.

– Ваш отец, простите, отчим остался с тремя детьми на руках?

– Вроде того, – ответила Мария Павловна, – но я уже не была ребенком и могла присматривать за братьями. Хотя готовить на всю семью и обстирывать всех было тяжело, никаких стиральных машин у нас в доме в ту пору не было. Я ведь еще училась в школе. Мне нужно было к тому же готовиться к экзаменам.

– И поэтому вы позвали на помощь свою тетю.

– Отчим позвал. Я только намекнула ему, что тетя могла бы пожить у нас.

– Потом вы все выросли и покинули отчий дом? – предположил Турусов.

– Да, примерно так и было. Только тетя до конца оставалась с моим отчимом. Ефим постоянно помогал им деньгами. Потом, когда он разбогател, и вовсе захотел взять отца к себе. Но старик отказался, не захотел уходить из своей квартиры.

– Ваша тетя переселилась к Ефиму Яковлевичу уже после смерти вашего отчима?

– Да. Но сначала она потеряла дочь и зятя, осталась с внучкой на руках. Тогда и приняла предложение Ефима.

– А почему вы не взяли тетю к себе?

– Куда? Я сама живу в малогабаритной двушке и в средствах ограничена.

– У вас есть дети?

– Была дочь, потом мне пришлось в одиночку растить внучку. Теперь она замужем, – ответила Климова и поджала губы точь-в-точь, как это делала ее тетя, – только зятю теща не нужна. Да я и сама не хочу жить с ними.

Капитан сообразил, что зятем Климова называет мужа внучки и спросил:

– Почему?

– Потому, что предпочитаю сама себе быть хозяйкой, – огрызнулась женщина.

«В отличие от тетки», – подумал про себя капитан и поинтересовался:

– Какие у вас отношения с Ефимом?

– Прекрасные!

– А у вашей внучки с дядей?

– Ефим любит мою Ираиду, как родную дочь. Ведь своих детей у них с Люсьеной не было, царство ей небесное, – Климова истово перекрестилась.

– Вероятно, именно ваша внучка и станет теперь наследницей Ефима Яковлевича?

– Почему теперь? – удивилась женщина.

– Потому, что брата Захара Яковлевича уже нет в живых.

– Ефим и так не стал бы оставлять свои деньги и имущество Захару.

– Почему?

– Потому, что Захар ненадежным был человеком.

– В смысле?

– В том смысле, что он в одночасье спустил бы все, что Ефим десятилетиями наживал.

– Вы не ладили с Захаром? – быстро задал капитан следующий вопрос.

– Почему сразу не ладили? – сердито отреагировала Климова.

– Судя по вашему отзыву о Захаре Яковлевиче, вы не слишком-то жаловали его.

– Я относилась к нему спокойно, – ответила женщина. – Нам с ним нечего было делить.

– Ой ли, – не поверил капитан.

– Вы можете спросить у кого угодно, и вам ответят, что Захар не мог составить конкуренцию мне или моей внучке в получении наследства. Вам это и сам Ефим может подтвердить.

– Он не знает о смерти брата.

– Да, я знаю, Дианка подсуетилась. Уже и врач Ефима приехал.

– А у вас имеются возражения?

– Ну что вы! Конечно, нет! Все мы хотим, чтобы Ефим прожил как можно дольше. Но ведь смерть Захара долго скрывать не получится.

Капитан пожал плечами. Этот вопрос должны были решать родственники, и он не собирался ворошить муравейник еще и по поводу извещения одного брата о смерти другого. Пусть сами разбираются. Климову, судя по всему, такое отношение правоохранительных органов устраивало.

Турусов же вспомнил о своем начальнике полковнике Кочубееве и подумал: «Неизвестно еще, что Николай Егорович скажет». Говорить об этом Климовой он раньше времени не собирался.

Внимательно посмотрев на женщину, капитан спросил:

– Вы заходили в комнату к Захару Яковлевичу?

– Заходила, – кивнула Мария Павловна.

– Вместе с теткой?

– Почему с теткой? – удивилась женщина. – Одна.

– Зачем?

– Как то есть зачем? Мы с Захаром какие-никакие, а все-таки родственники. Не виделись мы с ним давно. И неизвестно, когда еще увидимся. – Тут она спохватилась: – Видите, как оно вышло. Получается, что для меня наш разговор с Захаром оказался последним.

– Получается, – согласился капитан. – Когда вы к нему заходили?

– Вечером, часа за три до Нового года. Он еще и обедать не спускался.

– Как долго вы у него пробыли?

– Время я не засекала, может, полчаса, может, минут двадцать.

– О чем вы с ним говорили?

– Можно сказать, ни о чем, – погрустнела Климова, – я рассказывала ему, как живу. О внучке своей Ираидочке. О зяте. – При произнесении последних двух слов на лице женщины появилось выражение, которое Турусов перевел на словесный ряд как «будь он неладен». «Чем-то не угодил ей внучкин муж», – подумал капитан и спросил:

– Захар Яковлевич что-нибудь рассказывал вам о себе?

Климова задумалась на несколько секунд, потом покачала головой:

– Нет, Захар ничего о себе не рассказывал.

– Он что же, сидел и молчал? – усомнился капитан.

– Можно сказать, и так. Просто слушал меня и кивал головой. Хотя один вопрос он мне все-таки задал.

– Какой?

– Долго ли протянет Ефим, – горько усмехнулась женщина.

– И что вы ему ответили?

– Ответила, что надеемся на то, что брат протянет год, а там, может, врачи еще что-то придумают.

– Как на это отреагировал Захар Яковлевич?

– Да никак, – в сердцах воскликнула Мария Павловна, – опять только кивнул и ушел в себя. Я больше не стала оставаться в его комнате, поднялась с кресла, сказала: «Ладно, Захарушка, пока», – и ушла. А он мне вслед ни гугу!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.