Не любовь

– Типа того! – улыбнулся Гарик ей в ответ.

– Ты с нами, Мира? – спросил Поляков.

– Ага! Как же я вас оставлю!

– На улице холодно…

Девушка махнула рукой и стала натягивать варежку:

– Не замерзну.

Из-за сильного мороза все вокруг было покрыто серебристым инеем и сверкало в холодных лучах солнца ослепляя. Глубокие голубые тени лежали на снегу, голубым было высокое небо, голубым был лес за околицей.

– Как красиво! – восторженно выдохнула Мира. – И правда, как в сказке!

– Это точно! Да здесь, в Старых Дорогах, вообще одна сплошная сказка, а ночь и вовсе волшебная будет – рождественская! – поддержал ее Леша, а Гарик хмыкнул.

Они вышли на дорогу.

Мира, естественно, поскользнулась.

Поляков хотел предложить ей руку, Гарик снова опередил его, не спрашивая разрешения.

Леша отвернулся, Степик успел заметить, что лицо друга стало такое…

Рудинский покосился на Гарика и то, что он увидел, не очень ему понравилось.

Гарик шел, перебрасываясь с Мирославой ничего не значащими фразами, и не сводил с нее глаз.

Потом Степик перевел взгляд на сестренку.

Она слушала Гарика, кивала, что-то даже отвечала и иногда улыбалась, но ни разу не одарила взглядом. Мира посматривала по сторонам, подолгу задерживая взгляд на седой стене леса, там, где в небо над верхушками заснеженных сосен стремился сизый дым.

Там был хутор.

И Степик совершил роковую ошибку, не придав этому значения. Куда больше его волновали два его лучших друга, которым понравилась одна и та же девушка.

Они вышли за деревню и метров сто шли знакомой тропинкой, которая вела к хутору. Потом свернули на другую, почти занесенную снегом, и углубились в лес, увязая в сугробах.

В чистом морозном воздухе сверкала и переливалась серебристая пыль, с веток то и дело осыпался невесомый снег. Словно заколдованный и совершенно неподвижный, стоял лес.

Они шли за елкой, но даже не представляли, где елки растут, да и растут ли вообще! Мира смутно помнила, как когда-то в детстве мама рассказывала, что где-то в глубине леса лесники посадили что-то вроде питомника. Но сама девушка там никогда не была, да и Степик, по-видимому, тоже. Может, и не было этих посадок уже. Лет-то сколько прошло…

Поглядывая по сторонам, ребята видели сосны, осины, березы, кусты какие-то, но елок не попадалось. Ни больших, ни маленьких.

А полузанесенная снегом тропинка убегала куда-то вдаль и казалась бесконечной. И она интересовала Миру куда больше, чем поиск мифической ели. Степик беззлобно чертыхался.

В результате всем понравилась чудная сосенка, укутанная, как покрывалом, снегом, из-под которого проглядывали темно-зеленые иголки, а Мирослава даже пришла от нее в восторг. Решили, что сосна прекрасно заменит им ель.

Постояв немного, когда парни начали рубить дерево, Мира решила пройтись дальше по тропинке. Это было лучше, чем стоять, мерзнуть и ждать, пока работа сладится.

Она прошла немного вперед, свернула направо, пошла дальше.

Тропинка сделала еще один поворот, и Мира увидела свежие следы на снегу.

Мира постояла немного и пошла по следам.

Она и сама не смогла бы объяснить, почему эта тропка так заинтересовала ее. Но тропинка манила, притягивала. Кто-то прошел по ней из глубины леса, дошел до развилки и вернулся обратно. И Мира догадывалась, кто это мог быть. Только он один, вчерашний незнакомец, мог бродить по лесу.

Мира ускоряла шаг, но пробираться по снегу было нелегко. Стало жарко. Лихорадочное возбуждение и нетерпение толкали вперед. Она знала, что отошла от Степика и его друзей на приличное расстояние и ей лучше вернуться обратно, но сделать этого не могла. Она не боялась. Страшно было вчера.

Тропка свернула еще раз. И Мира застыла на месте, приоткрыв рот от восхищения. Перед ней открылась большая поляна, окруженная елками и березами. Деревья, укутанные снегом, посеребренные морозом, поражали девушку своим великолепием.

Ничего прекрасней она не видела раньше. И чувство реальности терялось. Она очутилась в сказке, самой настоящей, и не удивилась бы, если б из-за елки вышел навстречу какой-нибудь сказочный персонаж.

Значит, рассказы мамы не были выдумкой. Старый питомник действительно существовал!

Девушка не представляла, далеко ли до деревни и знал ли кто о ельнике, одно было понятно: о нем не в курсе ни Степик, ни Леша, а растет он здесь десятилетиями, это бесспорно. Зато о елях известно мужчине с хутора!

Мира собралась было повернуть обратно и бежать к ребятам, чтобы обрадовать их своей находкой, но вдруг что-то ранее незамеченное заставило ее остановиться и присмотреться.

На одной из елочек, росшей недалеко от тропинки, висел большой цветной стеклянный шар.

Девушка, задохнувшись от неожиданности, стала оглядываться. Это было слишком. И вместе с тем так ясно. Он шел сюда, зная, что она обязательно появится здесь! Только откуда он знал? К тому же наверняка был уверен, что придет Мира одна…

Медленно подойдя к елке, девушка обошла ее, словно ожидая увидеть что-то еще, но ничего не обнаружила. Ощущение того, что незнакомец где-то близко, не оставляло, но не могла же она бегать среди елок и искать его. А между тем ситуация походила на какую-то игру, правил которой Мирослава не знала, что сбивало с толку.

Постояв немного у елки, она сняла варежку, наклонившись, пальцем написала на снегу: «Я все равно докопаюсь до правды!!!!» и побежала обратно.

Кстати, вовремя. Задержись девушка еще на пару минут, ельник и елку увидел бы Гарик, который отправился ее искать.

– Мира! – воскликнул радостно он, увидев ее. – Ты куда подевалась? Мы уже волноваться начали! Идем скорее домой!

Мира ничего не сказала, виновато потупила глазки и поспешила вслед за Гариком.

Всю дорогу до дома Степик брюзжал и брюзжал, но девушка его почти не слышала. Машинально что-то отвечала ему, погрузившись в собственные раздумья.

Она не была глупой, пусть и было ей всего семнадцать лет, и реально понимала, что таинственный мужчина в капюшоне не телепат, он не мог читать мысли на расстоянии, а значит, ему откуда-то известны их планы, маршруты и действия. Вернее, кто-то из деревни, из компании ребят снабжал его информацией.

Вот только кто? Список был не так уж велик, если вспомнить вчерашних девчонок, с которыми были на горке, тех самых, с кем ребята проводили время.

– Гарик, а кто вам сказал, что, идя по этой тропинке, можно найти елку? – вдруг спросила Мира, оборачиваясь к парню.

– Да фиг его знает! Наверное, девчонки Степику сказали, это ведь они настояли на елке! Да ты у Степика спроси, он среди них лучше ориентируется! Я-то здесь всего три дня…

«Так, – решила про себя Мира. – К девчонкам следует присмотреться. Это не может быть совпадением или случайностью».

От всевозможных мыслей и догадок у нее разболелась голова, а ответа по-прежнему не было.

Вечером, сидя с чашкой горячего чаю за столом в передней комнате, Мира продолжала размышлять о том же. И по-прежнему не находила ответа. Все оставалось таким же призрачным и запутанным.

Гарик сидел напротив, увлеченно сооружая из батона, масла, сыра и вареной колбасы огромный бутерброд, а Степик расхаживал по комнате туда-обратно, натягивал на себя то свитер толстущий, то носки пуховые.

– Так, вы мне здесь давайте особо не рассиживайтесь! Некогда нам! Нужно снова в лес топать, костер разводить! Гарик, потащишь мангал!

– Степик?! – возмутился Юрьев.

– Гарик?! Не мне же его тащить на своих аристократических плечах и не Мире. Она пакет с шашлыками понесет, а Лехе доверим мешок с углем. Я водку возьму, а девчонки чуть позже подтянутся со всякими там вареньями-соленьями, – распорядился Степик.

– Степик, возьми еще термос с чаем, мне его потом после шашлыков захочется! – попросила брата Мирослава.

– А ты что же, с нами выпивать не будешь? – удивился тот.

– Нет, – ответила девушка.

– Как хочешь!

– И, кстати, найдите шапку для Гарика. У него же уши отпадут на таком морозе, – добавила она.

– Так он шапки не носит из принципа, ты разве не заметила? Мы, знаешь ли, парни столичные…

– Я это помню! – перебила его сестренка. – Только вы не в столице. Вы в деревне и собираетесь в лес. Найдите себе что-нибудь на уши, а то у меня, глядя на вас, мороз по коже! – не отрывая взгляда от содержимого на дне чашки, попросила она. – Степик! – окликнула брата, помолчав немного.

– Ну? – отозвался тот.

– А кто тебе сказал о тропинке? Ну, той, по которой мы сегодня шли за елкой?

– Ира сказала, – ответил Степик, и голос его как-то странно дрогнул. Однако Мира, увлеченная собственными мыслями, не обратила на это внимания. А Гарик обратил. Он внимательно и удивленно посмотрел на Рудинского.

Степик отвернулся, не желая развивать дальше тему, а может быть, не хотел, чтобы эти двое видели его лицо.

– Так, давайте закругляйтесь и пойдем уже! – обернулся он через минуту, быстро справившись с волнением. Лицо его снова стало непроницаемым. Закрутив термос с Мириным чаем, Степик стал одеваться.

Мира и Гарик, покорно отодвинув чашки, последовали его примеру.

Смеркалось, когда они вышли из дома во двор. Над лесом, в синем небе, всходил месяц, а на западе все еще пламенели отблески заката.

Розовые тени еще лежали на снегу, а лунный свет уже все серебрил вокруг.

Парни вышли со двора, Мира замешкалась, засмотревшись на игру красок в небе.

Честно говоря, на шашлыки в лес Мире не хотелось идти. Ее куда больше тянуло на хутор, где, может быть, она снова встретит вчерашнего незнакомца, с которым, как и вчера, возможно, удастся поболтать. Вот только на Ирину эту взглянуть бы…

Поколебавшись, Мира все же двинулась к калитке догонять ребят, решив, что сбежит от них при первой возможности.

Девушка толкнула калитку, чтобы выйти со двора, как вдруг что-то привлекло ее внимание, заставило остановиться и обернуться. На снегу, в золотистом свете, падающем из окна, лежала еловая веточка.

Ничего особенного, на первый взгляд, а Миру как током ударило. Она вернулась и подняла веточку. Но кроме веточки на снегу было еще кое-что. Точнее, послание. Веточка была просто подсказкой к нему. Своеобразным ориентиром.

«Ты можешь попробовать сделать это сегодня! Там, где ты меня пыталась найти!» – было в послании. Да еще парочка смайликов в конце.

Кто он? Человек-невидимка, что ли? Как ему удается находиться прямо под носом и оставаться незамеченным? У него явно есть сообщник! Возможно, эта самая Ирина…

Но послание не от нее. Это ответ на сообщение незнакомцу, оставленное Мирой у ели. Девушка будто вызов ему бросила, и он его принял. Но что теперь? Как быть теперь? Пойти туда? Но ведь страшно-то как одной в лесу…

И вместе с тем это ведь было приглашением! Когда? Зачем? Во сколько? Неважно!

Он будет ждать ее, когда бы она ни пришла! И даже если она не осмелится прийти, он все равно будет ждать…

Сердце забилось сильнее, на щеках вспыхнул румянец смущения.

Все происходящее вмиг перестало быть опасным, таинственным и непонятным, став волшебным, романтичным, необыкновенным…

– Мира, ну чего ты там застряла? Давай догоняй скорее! – окликнул ее Гарик, опуская с небес на землю.

Мирослава быстро стерла послание на снегу и воткнула еловую веточку за наличник окна.

Теперь шашлыки вовсе утратили какой-либо интерес. Ей хотелось лишь одного: уйти, исчезнуть и желательно прямо сейчас. Нетерпение овладело ею. Мира уже не могла думать ни о чем другом, только о елке, украшенной блестящим шаром, и о человеке, который будет ее ждать.

Глава 7

– Бывает же так… – сказал Гарик.

Мира обернулась и взглянула на него. Он сидел на корточках у костра, рядом с ней, и сосредоточенно смотрел на огонь.

Степик и Леша жарили на мангале шашлыки, аромат которых распространялся в воздухе.

Девчонки бегали вокруг костра и мангала, хохотали, прикалывались, пили вино и строили поочередно парням глазки, пытаясь привлечь внимание всех сразу. Правда, те не особо реагировали на их несколько неуклюжие и слишком очевидные заигрывания, хотя поддерживали игру. Леша подмигивал Анне, утонченной столичной штучке, закутанной в меха. Рудинский грозил Маринке кулаком, когда она пыталась стащить с мангала полусырой кусочек мяса, и все пытался ущипнуть за объемистый зад Наташку, когда та проходила мимо. Девушка взвизгивала, даже в шутку пыталась ударить Степика по руке и вместе с тем ясно давала понять, что не прочь продолжить их роман. Ее круглое лицо раскраснелось от вина и мороза, а звонкий смех звучал так зазывно…

Взгляды же, которые Поляков бросал в сторону Гарика и Миры, были отнюдь не веселыми. А лицо Степика становилось сосредоточенным и серьезным, когда он, оборачиваясь, поглядывал на Ирину, стройную, невысокую шатенку с тонкими чертами лица и небольшими серо-зелеными глазами, почти такими, как вода в речке.

В Старых Дорогах Степик никогда раньше ее не видел и ничего о ней не знал. Она снова и снова притягивала его взгляд. Она так отличалась от остальных девчонок, с которыми он дружил не только здесь, в деревне, едва ли не с детства, но и вообще ни на кого не была похожа. Ирина была другой. Ее отстраненность, серьезность, молчаливость, как некая тайна, магнитом притягивали Степика. Загоняли в тупик, поскольку на нее не действовали проверенные временем способы обольщения. Он пробовал подкатить к ней, но серьезный, слегка насмешливый взгляд девушки как-то стразу охладил его пыл, однако подстегнул желание добиться своего. Он всегда умел нравиться девушкам и знал, что нравится и Маринке, и Ане, и Наташке, и многим другим в столице, и не понимал, почему не нравится Ирине. Вот и сейчас, словно наблюдая за ним со стороны, она так странно смотрит, и едва заметная улыбка кривит ее тонкие губы. Не веселая улыбка – чуть ироничная, чуть презрительная…

Яркий серп месяца висел в звездном небе, и в его голубоватом призрачном свете купались сосны, укутанные снегом.

Мирослава смотрела на ребят, и улыбка, украдкой, появлялась на ее лице. Она не горела желанием идти сюда, предпочитая другое место и общество другого человека, но, оказавшись здесь, не пожалела, что пришла. Пусть она не принимала участия в общем веселье, но ей и у костра хорошо было сидеть вот так, держа в руках пластиковый стаканчик с вином, который все же всучила ей Маринка, и наблюдать за остальными. Смотреть, не мигая, на огонь. Чувствовать его жар, опаляющий лицо и руки, слышать потрескивание дров в костре и скрип снега под ногами ребят и то, как трещат от мороза деревья в лесу.

– Первый шашлык готов! – объявил Степик, снимая с мангала шампур с мясом.

– Ура! – радостно закричали девчонки и обступили его со всех сторон.

– Предлагаю обновить стаканы! – закричала Наташка.

Все с радостью поддержали ее предложение.

Мира сделала глоток вина, которое немного согрелось в ее ладонях.

– …Это оттого, что ты в городе живешь, Гарик! – помолчав немного, ответила Мирослава. – Причем в большом городе, вот тебе и кажется происходящее здесь таким удивительным и необычным! А может, так оно и есть на самом деле! – добавила она, глядя на лес.

Гарик обернулся и устремил взгляд на девушку, любуясь тонкими чертами ее лица и бледной кожей. Светлые пряди волос, выбившись из-под шапочки, обрамляли лицо, создавая некий ореол.

«Бывает же так… – подумал Гарик. – Живешь, работаешь, тусуешься, встречаешься, влюбляешься, надеешься, расстаешься, а потом приезжаешь в какую-то Богом забытую деревню, входишь в хату и встречаешь девушку с самыми невероятными, поразительными глазами, и все вокруг теряет смысл…»

– Мира, хочешь, я принесу тебе кусочек шашлыка? – спросил Гарик.

Девушка кивнула.

Гарик легко, несмотря на свой высокий рост и внушительную фигуру, вскочил на ноги и пошел к мангалу.

– Мира! – крикнула ей Маринка, смешно взмахнув шампуром с мясом. – Иди к нам!

Мира улыбнулась и покачала головой.

Ей было хорошо с ними, но ей нужно было уйти. Туда, в неведомое, таинственное, оттого столь притягательное, где ждал ее незнакомец. Ей нужно было уйти к той елке, у которой он ее ждал.

Вернулся Гарик с кусочком шашлыка и, удерживая его двумя пальцами, передал Мире. Двумя пальцами Миро слава взяла его. Лишь на секунду ее прохладные пальчики коснулись пальцев Гарика, сильных и горячих. Это мимолетное прикосновение обожгло его, а девушка ничего не почувствовала. Просто взяла у него из рук кусочек мяса и стала есть.

Потом, когда шашлыки были готовы, все столпились у костра, снова и снова подбрасывая в него ветки и дрова, так что столп искр поднимался высоко в небо, пили вино, ели шашлыки, болтали, прикалывались, рассказывали анекдоты и смеялись.

Они были молоды и беспечны. Их сердца, яростно стуча в груди, стремились ввысь. Перед ними были открыты все пути, целая жизнь лежала впереди…

И Мира радовалась вместе с ними и пила вино, позабыв обо всем на свете. У костра было так тепло, а в кругу компании легко и хорошо, как нигде и никогда раньше не было. Здесь Мирослава не была той незаметной, скрытной девочкой из одиннадцатого класса, у которой ни подруг, ни друзей. Здесь она была полноправной личностью, а главное, никто не воспринимал ее как несмышленого ребенка. Наоборот…

Гарик не отходил от нее. Стоило ей обернуться или просто поднять на него глаза, тут же встречала его взгляд, и видела приподнятые в немом вопросе брови. Он готов был исполнить любое ее желание…

Мира подозревала: его повышенный интерес не просто дань вежливости или забота старшего о младшей.

Она определенно нравилась Гарику. И это было ново для Мирославы. В школе одноклассники, да и ребята постарше не проявляли к ней интереса, не видя чего-то такого, что могло бы понравиться. Того, что с избытком было у одноклассниц.

Но Гарик не был ее одноклассником. Он был классным парнем, классным другом. Чего-то большего с ним Мирослава не представляла. И не желала. В этом была абсолютно уверена.

Мира не много знала о любви, но точно знала, что Гарик не тот человек, который смог бы тронуть глубоко запрятанные струны ее души, пробудив трепетное и нежное чувство первой любви.

Впрочем, девушке иногда казалось, что такого человека вообще не существует. Уж слишком предвзято она относилась к парням. Уж слишком пристально всматривалась в них.

Задумавшись, Мира засмотрелась на огонь, а когда снова подняла глаза, наткнулась на внимательный взгляд Ирины.

Она первая отвернулась, в сторону леса, будто знала, что где-то там, в чаще кто-то есть.

Допив вино, Мирослава смяла стаканчик и бросила его в огонь. Кусочек пластика на мгновение вспыхнул синим и тут же погас. Отыскав глазами Маринку, Мира поднялась и пошла к ней. Девушка стояла спиной и смеялась над шутками Рудинского.

Мирослава дернула ее за рыжий локон.

– Мира? – обернувшись, удивилась Маринка.

Та лишь повела взглядом в сторону леса и, не сказав ни слова, пошла.

Маринка в полном недоумении всучила свой стаканчик стоявшему поблизости Степику и двинулась следом.

Она быстро нагнала Миру и пошла рядом.

– Тебе надо в туалет? – спросила она, первой нарушая молчание.

Мирослава отрицательно мотнула головой и остановилась.

Яркие всполохи пламени и темные фигуры ребят, мелькавшие в просветах между деревьями, остались позади. Впереди непроглядной угрожающей стеной вставал заснеженный лес.

– Маринка, мне нужно уйти! – выпалила Мира.

– Почему? Тебе не понравилась с нами? Ты от Гарика бежишь? – тут же стала допытываться Маринка.

Мира снова покачала головой.

– Нет, мне просто надо уйти! И я хочу, чтобы мой уход остался незамеченным!

– Но это невозможно. Все сразу увидят, что я вернулась одна, и Степик с Гариком тут же станут приставать с расспросами! Ты же знаешь своего брата, он о тебе печется так… К тому же еще этот мужик с хутора…

– Я знаю. Но мне очень нужно уйти!

– У тебя что же, свидание назначено где-то?

– Ну, что-то вроде того.

– Это секрет?

– Да!

– Ладно, тогда я скажу, что у тебя критические дни начались. Это ни у кого не вызовет подозрений и беспокойства! Я скажу, что ты не хотела никого беспокоить, а меня попросила немного тебя проводить! Хорошо?

– Да. Спасибо тебе, Марина!

– Да не за что! Беги и будь осторожна!

Мира кивнула. Махнув на прощание рукой, скрылась в лесу.

Чем дальше девушка уходила в глубь леса, тем тревожнее становилось на душе. Она шла по возможности быстро, часто проваливалась в сугробы, падала, вставала и, не отряхиваясь, спешила дальше. Засунув руки в карманы куртки, так сильно сжимала их, что пальцы немели.

Если у елки никого не будет, она умрет. Лучше умрет и замерзнет прямо там, но обратно этой же дорогой не пойдет. У нее просто не хватит ни сил, ни мужества. И так вокруг чудилось всякое… Некстати вспомнились волки.

Когда Мира наконец вышла к небольшой прогалине, на краю которой росла знакомая елка, в лунном свете сверкнул лишь стеклянный шар. И никого.

Слезы обиды и разочарования навернулись на глаза раньше, чем девушка смогла совладать с собой.

Это было нечестно и слишком жестоко! Ну почему, почему он так поступил? Ах да, он хотел причинить вред Степику! Оказывается, этот человек был охоч до тонкой и изощренной мести! Степик никогда не узнает, кто заманил ее сюда, когда найдет здесь замерзшей!..

Вдруг между деревьев Мира увидела стремительно мелькнувшую тень, в ту же секунду на поляну выскочил заяц-беляк и понесся прямо на нее. Девушка, завизжав, бросилась бежать, поскольку догадаться, от кого бежал заяц, задача не трудная.

Впрочем, далеко убежать не удалось: она уткнулась в кого-то, кого сразу не узнала, что еще больше испугало ее. Мира стала отчаянно вырываться из его рук, намереваясь бежать. Бежать без оглядки.

Но он крепко прижал ее к себе, пресекая попытки освободиться. Мира почувствовала знакомый запах парфюма, и ей захотелось расплакаться.

– Все, все, успокойся! Это всего лишь заяц, и волк за ним не гонится, уж поверь мне! – тихо заговорил он, обжигая ее лицо горячим дыханием.

– Это было… – заикаясь, начала девушка.

– Знаю, не лучшей идеей было приглашать тебя сюда. Прости, но ничего другого придумать не смог. К тому же мне казалось, что ты знаешь, что я иду за тобой. Я говорил, что не оставил бы тебя здесь одну… – сказал он, слегка отстраняя ее от себя, а потом и вовсе выпуская из рук.

– Но почему вы не вышли на тропинку? Вы же видели, что я одна.

– Обыкновенная мера предосторожности. Я не был уверен, что ты придешь одна. Я не был уверен, что ты не рассказала обо всем Степику. Если мыслить здраво, другая на твоем месте так и поступила бы. У тебя не было причин ничего скрывать… А мне вовсе не хотелось враждебных столкновений с парнями из деревни.

– Нет, я не собираюсь ничего никому рассказывать! – тряхнула головой девушка. – И у меня были причины прийти сюда! И вы можете считать меня ненормальной, потому что мыслить здраво я вообще не умею! Вот только я не понимаю, зачем вам все это… Вы ведь даже имени моего не знаете, и если вы говорите, что не хотите никому причинить вред и не хотите столкновений, я не понимаю, зачем…

– Я знаю, что тебя зовут Мира! – улыбнувшись, сказал он.

Конечно, улыбку его Мирослава не могла увидеть, как бы ни старалась, но она отчетливо «услышала» ее в его голосе.

– Зато я не знаю, как зовут вас! Или это тоже большой секрет, как и ваше лицо, которое вы зачем-то прячете под капюшоном?

– Нет, не секрет. Меня зовут Вадим.

– Приятно познакомиться!

– Мне тоже! – мужчина засмеялся. – Ты успокоилась?

– Вы не ответили на мой вопрос!

– Я не знаю на него ответа.

– Странный вы какой-то! Все происходящее странно… – призадумавшись, девушка сделала несколько шагов в сторону и, наклонившись, загребла ладошкой снег.

Вадим засмеялся.

– Почему вы смеетесь? – обернулась Мира. – Я кажусь вам смешной? Глупой, да?

– Нет, очень и очень юной.

– Ну, не такая уж я и юная! – отважно заявила Мирослава. – Мне уже семнадцать лет!

– А мне двадцать семь. Я старый уже, – сказал Вадим.

– Я не считаю, что вы старый! Двадцать семь – это не много. Вот если бы вам было пятьдесят…

– А что было бы, если бы мне было пятьдесят? – поинтересовался мужчина.

– Я бы решила, что вы какой-нибудь свихнувшийся старик, охочий до молоденьких девушек. И, естественно, не пошла бы в лес ночью с вами, наверняка все рассказав Степику.

Вадим снова засмеялся.

– Так, значит, в свои двадцать семь я, по-твоему, не падок до молоденьких девушек?

– Нет, – смущенно покраснела Мирослава, только сейчас сообразив, что сказала глупость. – Я не то имела в виду! Я точно знаю, вы не причините мне вреда!

– Почему?

– Не знаю. Но если бы вы хотели это сделать, вы бы сделали это еще вчера, на хуторе. Ребята сбежали, помочь мне было некому… Что вам мешало? Вы ведь и есть тот самый паренек с хутора, которого однажды избили мальчишки из деревни? Я слышала, как Степик говорил об этом. Они сделали что-то с вашим лицом, именно поэтому вы не хотите, чтобы я его видела?