Не любовь

Ирина не нравилась Мире. Именно она могла быть тем самым «засланным казачком», который передавал информацию Вадиму. Конечно, внешность обманчива, однако представить в подобной роли Аню, Маринку, а тем более Наташку не получалось.

И это добавляло загадок. И усиливало сомнения и терзания.

Ирина была умной, симпатичной взрослой девушкой с несколько завышенной самооценкой и аристократичными манерами городской жительницы. Что ее могло связывать с Вадимом, Мирослава не представляла. Но что-то же связывало, раз она согласилась шпионить за ними или за ней. А может, Степик прав? Может, Вадим в самом деле рассмотрел в Мире слабое звено Старых Дорог и решил за все отыграться? Возможно, всей деревне он и не причинил бы особого вреда, но Рудинскому и компании – точно.

Возникшие мысли немного омрачили романтический образ героя, коим ночью сознание Миры наделило мужчину. Улыбка сбежала с лица девушки, и стало холодно и неуютно. Захотелось домой, захотелось забраться в кровать, задернуть занавеску, спрятавшись ото всех, уткнуться лицом в подушку, поплакать и забыть навсегда хутор, Вадима и всю эту историю.

Расстроившись, Мирослава не сразу обратила внимание на одну существенную вещь: по-настоящему пили только Наташка, Маринка и Аня. Ирина вообще не пила, разве что чай, а парни, причем все трое, лишь прикидывались выпившими. На самом деле они почти не прикасались к спиртному, время от времени обмениваясь взглядами, которые, безусловно, что-то значили. И как только суть происходящего дошла до Миры, идти домой сразу расхотелось.

Она понимала, что если парни что-то и замышляют, то это непосредственно связано с хутором. Они знают или догадываются, что Вадим приходит с хутора, и наверняка собираются подстеречь его. Их трое, а Вадим один, и не важно, что они уже не дети. Парни уверены: он опять что-то затевает, и полны решимости выяснить, что именно, причем выяснить любым способом. Но ей-то известно: Вадим не ищет столкновений с ребятами. Он даже не догадывается, какой опасности подвергает себя, приходя в деревню.

Вечер вмиг утратил всю свою прелесть. Девушка ощутила напряженность, исходившую от ребят и весь вечер витавшую в воздухе.

Когда они под благовидным предлогом по одному про шли в кухню, Мира, соскользнув с кресла-качалки и стараясь ступать бесшумно, последовала за ними. Прижавшись к стене, рядом со входом в кухню, затаила дыхание, пытаясь услышать то, о чем говорят.

Говорили они приглушенно, а Наташка ржала, как лошадь… И все же кое-что из сказанного девушка смогла расслышать, и это подтвердило ее подозрения. Ребята были трезвыми и собирались на хутор. Понятно, что у них созрел некий план и им нужно было избавиться от девчонок, особенно от Наташки, которая могла заартачиться.

Мира на мгновение закрыла глаза и сжала ладони в кулаки. Она поняла, что ей необходимо опередить ребят и, пробравшись на хутор, предупредить Вадима. Но понимала девушка и другое, то, с чем ночью пыталась бороться, в чем безуспешно хотела убедить себя и оправдать. Это было предательством, которое камнем ложилось ей на сердце. Но она сказала себе: «В последний раз!» Степик ничего ни когда не узнает, а она все забудет.

Развернувшись, Мира собиралась проследовать в комнату и столкнулась с Ириной.

Она не слышала, как та вышла и как долго стояла в дверях, но это не особенно волновало. Мира была уверена, даже если Ирина и видела, что она подслушивает, все равно никому не расскажет. Встретившись на мгновение с ее взглядом, Мира просто прошла мимо, не проронив ни слова.

Когда Мирослава засобиралась, ребята ее удерживать не стали, но отпустить одну не могли, и Гарик отправился провожать. Мира, в общем-то, в провожатом не нуждалась, домой она и не думала заходить, но спорить не стала. Ребята, отправляясь на хутор, будут уверены, что она спокойно спит в своей кровати. Так даже лучше. Они ни в чем не смогут ее заподозрить.

От мороза трещали деревья. Девушка ежилась, чувствуя, как холод моментально забирается под одежду. Гарик тоже, идя рядом, то и дело шмыгал носом, засунув руки в карманы куртки. Мира сразу хотела сказать ему, что ее не стоит провожать. Подумаешь, большое дело – пройти пять домов. Но парни, конечно, считали, что расстояние и в один дом может быть опасным для нее. И она промолчала, понимая, что Гарик все равно не отстанет.

Остановившись у бабушкиного дома, Мирослава обернулась, собираясь проститься с парнем и, пожелав ему спокойной ночи, забежать во двор.

– Мира, подожди, не убегай так сразу, – нарушив молчание, Гарик тронул ее за рукав куртки.

– Ой, Гарик, холодно как! – посетовала девушка, ежась.

– Я не задержу тебя надолго, – Гарик полез в карман и достал сигареты. Прикурив, затянулся, выпустил дым в сторону. – Просто хочу сказать, спросить… Как ты относишься ко мне, Мира?

– Хорошо отношусь! Ты классный парень! Честно говоря, до знакомства с тобой и Лешей я вообще думала, что нормальных парней нет, хотя все мои познания ограничиваются одноклассниками! А они такие придурки, если б ты только знал! Ну, я побежала, ладно? Ног уже совсем не чувствую! – щебетала девушка без остановки, а потом махнула Гарику на прощание рукой и побежала к калитке, смешно размахивая руками и боясь упасть.

Гарик поднял руку, собираясь остановить ее, что-то сказать, но Миры уже и след простыл. Он усмехнулся, отбросил недокуренную сигарету и, засунув руки в карманы, пошел, сутулясь, обратно.

Мира вбежала во двор, поднялась на крыльцо и прижалась к входной двери, переводя дыхание. Дом был темен. Бабушка наверняка спала. Постояв так с минуту, девушка выглянула из-за стены и, увидев, что Гарик ушел, осторожно ступая, сошла со ступеней и по узкой дорожке побежала к огороду, решив пробираться к хутору невидимыми тропками, теми самыми, по которым однажды уже шла с Вадимом. Бежать к хутору по дороге было опасно. Она могла кого-нибудь встретить, а это нежелательно.

Она пробиралась по сугробам, проваливалась, падала, поднималась и упорно продолжала идти. Заснеженная громада леса становилась все ближе. Мира чувствовала, что взмокла от ходьбы и напряжения.

Снег, скрипевший под ногами, пугал ее, а приближающийся лес беспокоил. Визуально она представляла: сейчас войдет в лес, пойдет прямо и скоро выйдет к хутору. Но представить проще, чем пройти. Мира боялась заблудиться. К тому же она не знала, что ждет ее на хуторе. Она не знала, где вообще Вадим. Не знала, что задумали ребята. И в лесу могли быть волки…

Но о зверях Мира старалась не думать, упрямо пробираясь по сугробам. Только бы добраться до хутора, успеть предупредить Вадима, предотвратить беду, а все остальное не важно… Вадим уедет. Все встанет на свои места.

Когда деревья укрыли Миру, она вздохнула с облегчением и постаралась сосредоточиться.

Опасность подстерегала ее за каждым кустом и деревом, но Мира не думала о ней. С каждым шагом хутор становился ближе, а сердце билось сильнее, стоило лишь подумать, что скоро она увидит Вадима.

Вот уже и лес поредел. Мира ускорила шаг. Конечно же, упала, поднялась и, не отряхиваясь, пошла вперед быстрым шагом. И едва не застонала от разочарования, отчаяния и обиды, когда увидела темные окна в доме. Несколько минут Мира стояла, не двигаясь, не желая верить в то, что он уехал. А вдруг Ирина смогла узнать куда больше, чем Мира предполагала, и еще засветло предупредила Вадима о планах ребят? Неужели он так спешно покинул хутор, даже не попрощавшись с ней? Неужели уехал навсегда? Неужели она больше никогда его не увидит?

Закусив нижнюю губу, Мира побрела к дому. Медленно обойдя его по кругу, безумно надеясь отыскать хоть какое-то послание, подергала калитку, которая, естественно, была заперта, всполошив при этом собаку, и так и осталась стоять у калитки в совершенной растерянности. Чувствовала, как слезы обиды жгут глаза и вот-вот покатятся по щекам горячими струйками.

Вдруг уловила какое-то движение в лесу, со стороны деревни. Испуганно вздрогнув, сделала шаг назад и прижалась к калитке.

«Волки!» – мелькнула мысль, и сердце от страха провалилось куда-то вниз.

Отступая шаг за шагом, стараясь производить как можно меньше шума, девушка завернула за угол дома и, не разбирая дороги, прямо по сугробам бросилась к лесу. Зашелся в лае Вулкан, а потом вдруг завыл.

Она не сомневалась, припомнив сразу все истории о хуторе и его обитателях, что там, за соснами, не иначе, бродят духи леса… Собака не могла так страшно выть, учуяв человека или зверя…

Запыхавшись, тяжело дыша и чувствуя, что сердце вот-вот разорвется от страха и бега, Мира остановилась. Согнувшись, пыталась отдышаться. Внезапно услышала, как под чьими-то шагами поскрипывает снег.

Девушка выпрямилась и стала озираться вокруг. Бежать не было сил, кричать и звать на помощь, в общем-то, бесполезно.

Лес обступал ее со всех сторон. Она уже не знала, где хутор, где деревня. Звук приближающихся шагов становился все ближе. Вот он замер за ближайшей сосной с поникшими до земли заснеженными ветками. Девушка зачарованно смотрела, как задрожала ветка и легким серебром посыпался снег, будто от чьего-то легкого прикосновения или дыхания.

Открыв рот в немом крике, Мира сорвалась с места и рванулась вперед. Почти в тот же момент кто-то обхватил ее сзади рукой, прижал к себе и зажал ей рот ладонью.

– Вот ты и попалась! – шепнул на ухо до боли знакомый голос, а щеку обожгло горячее дыхание.

Девушка крепко зажмурилась, тщетно пытаясь сдержать слезы, но они все равно выкатились из-под ресниц и теплыми каплями упали Вадиму на ладонь.

– Эй, ты что, плачешь? – мужчина отнял ладонь от ее лица и, положив руки ей на плечи, заставил обернуться.

– Нет, – тряхнула головой Мира.

– Ври больше, – с улыбкой сказал Вадим и прижал ее к себе.

Девушка прильнула щекой к ледяной, твердой ткани его куртки и закрыла глаза, чувствуя, как душу заполняют радость и облегчение.

Он не уехал, не бросил ее. Он снова рядом.

– Испугал тебя? Что ж за напасть такая, а? Что же я тебя вечно пугаю? – улыбаясь, негромко говорил он, гладя Миру по голове, как маленькую, и не спешил выпускать ее из своих объятий. – Но и ты тоже хороша, между прочим! Что за привычка такая бегать ночью по лесу? Ты знаешь, Мирослава, у меня вообще большие сомнения на твой счет! Вот в деревне все считают, что на хуторе нечистая сила обитает, а я думаю, а не лесная ли нимфа приходит каждую ночь к моему дому?

Забыв все свои страхи и недавние слезы, забыв все слова, которые собиралась сказать, забыв даже о цели своего визита, Мира засмеялась.

И только после этого Вадим разжал объятия и отступил на шаг.

– Вот так-то лучше! А теперь расскажи-ка мне, что тебя так испугало?

– Собака завыла… Ужасно так…

– Ну, это Вулкан от тоски! – со свойственной ему беспечностью сказал Вадим. – Скучно ему. А уж когда деревенские собаки поднимают лай, знаешь, как он начинает подвывать? Определенно, пора увезти его отсюда. Одичает пес совсем.

– Мне почудилось какое-то движение в лесу. Кажется, это был волк!

– Возможно, так что давай-ка выбираться отсюда. Ты небось замерзла. Пойдем, провожу тебя домой!

Мира послушно кивнула и пошла за ним. Как странно, но в его присутствии все ее страхи отступали. С ним она могла бы бесконечно бродить по заснеженным чащам, пробираться через бурелом и сугробы. С ним ей не страшны ни морозы, ни волки, ни духи, кружившие над миром в эти волшебные рождественские ночи. И уже неважно, кто он и зачем прячет лицо под капюшоном…

– Я думала, вы уехали. Окна в доме были темными. Где вы были? – спросила девушка, нарушая молчание, воцарившееся между ними.

– Гулял. Не спится мне здесь что-то совсем! Вот я и гуляю по окрестностям в надежде встретить девушку с необыкновенными глазами, – он засмеялся. – И вообще, перестань называть меня на «вы», я от этого чувствую себя совсем старым!

– Хорошо, – легко согласилась девушка, не будучи, однако, уверенной, что сможет запросто говорить ему «ты».

Выбравшись к хутору, они перешли большую поляну и снова ступили под сень деревьев. Мира, следующая за Вадимом, шла, озираясь по сторонам, и едва не наступала ему на пятки, даже наступила пару раз.

Мужчина лишь посмеивался тихонько над ее страхами, но ничего не говорил. Девушке было стыдно за собственную трусость, но еще слишком живо было ощущение страха, которое она испытала недавно…

Вдруг Вадим остановился. Мира, налетевшая на него и явно не ожидавшая этого, слабо вскрикнула и чуть не упала. Но мужчина резко обернулся, схватил ее за руку и потащил по сугробам куда-то в глубь чащи.

Мирослава, решив, что где-то впереди Вадим увидел волка, вцепилась в его руку обеими своими руками и ежесекундно оборачивалась назад, ожидая погони. Стоило лишь представить голодного зверя, который, возможно, уже учуял добычу и…

Шагнув за большую раскидистую сосну, Вадим остановился.

Мира обернулась и потянула его за рукав куртки.

– Пойдем скорее, пойдем! Зачем ты остановился? Думаешь, он отстанет? Наверное, он учуял меня раньше, а теперь ждет… – сбивчиво зашептала она.

– Тихо! – перебил ее Вадим.

И Мира замолчала.

Вадим, чуть опустив ветку, укутанную снегом, стал что-то высматривать впереди.

Ничего не понимая, Мира стояла, съежившись, и пыталась не дрожать.

А потом вдруг услышала, как скрипит снег под чьими-то крадущимися шагами.

– Мне показалось или по тропинке действительно кто-то шел? – донесся до Мирославы негромкий мужской голос, по которому, к своему ужасу, она узнала Степика. И сразу вспомнила то, зачем сюда шла, что собиралась сказать.

– Он? – только и спросил Гарик.

– Возможно, – отозвался Леша. – Гляньте-ка сюда. Следы. Кто-то уходил от тропинки. Уходил не один. Следы большие и маленькие. Предположительно, мужские и женские.

– И на хуторе темно.

– Вряд ли он уехал. Бродит где-то здесь. Знать бы еще с кем!

– Пройдемся по следам? Или облаву устроим? – предложил Леша.

– Нет, он нам и так попадется! – усмехнувшись, сказал Степик.

То ли в морозном воздухе слышимость была особенная, то ли тишина стояла в лесу такая, что голоса были за версту слышны, то ли ребята были очень близко… Мира понимала: еще немного и она, позабыв обо всем на свете, бросится в панике в лес. Голодные волки, подстерегающие ее, конечно, ужасны, но если ребята обнаружат ее здесь или, вернувшись домой, брат не найдет ее спящей, беды не миновать.

Ребята не дураки. Они быстро обо всем догадаются. И тогда страшно представить, что произойдет.

Ей нужно уходить! Но куда и как? Она ведь по-прежнему не представляет, что задумали парни!

Протянув руку, Мира коснулась куртки Вадима.

Тот обернулся.

– Мне нужно уходить, – шепнула девушка.

– Они сами сейчас уйдут, – ответил он.

В этом Мира сомневалась. В отличие от Вадима, она слишком хорошо знала своего брата.

– Они что-то задумали. Собственно, я и пришла на хутор, чтобы сказать тебе, что у них есть план, который, возможно, сегодня ночью они и собираются осуществить! Им не нравится, что ты зачем-то приходишь в деревню!

– Какой план?

– Я не знаю, но оставаться здесь тебе нельзя… Уезжай отсюда! – голос Миры дрогнул. И Вадим слишком отчетливо распознал в нем страх. Страх за него.

Сердце мужчины вдруг сжалось от бесконечной нежности к этой юной, хрупкой девочке. Девочке, глаза которой так притягивали его и завораживали.

Тогда, в автобусе, несколько дней назад, когда он впервые увидел ее, она даже не обратила на него внимания. Скользнула мимолетным взглядом и почти сразу отвернулась. Всю дорогу до Старых Дорог просидела у окошка, лишь иногда оборачиваясь, чтобы взглянуть на очередного вошедшего пассажира. А он всматривался в ее профиль, в бледность ее щек…

Вадим услышал совершенно случайно, как она объясняла какой-то бабульке, чья она дочка и к кому едет в гости.

Он вышел из автобуса, не доезжая Старых Дорог, и до хутора дошел пешком. Ему совершенно не хотелось лишний раз светиться в деревне. План в его голове созрел моментально. И он был на удивление прост. Правда, исполнить его в одиночку он не мог, нужен был сообщник, но и с этим проблем не возникло. Уже на следующий день он знал: в деревне собрались все действующие лица давней истории. Их всех будто специально жизнь здесь свела. Вадим понял: другого случая может и не представиться. Он решил действовать наверняка. Еще в автобусе понял то, о чем догадался Степик, увидев свою родственницу похорошевшей и повзрослевшей. Мира как раз то слабое звено в Старых Дорогах, через которое он сможет отомстить всем. Оставалось лишь сблизиться с ней. Удача явно сопутствовала Вадиму. К тому же Мира, оказавшись весьма любопытной, как будто сама шла в поставленную ловушку. Конечно, он мог бы выловить Степика и Лешу по одному и отделать, как следует, и это, возможно, больно ударило бы по самолюбию ребят, но не удовлетворило бы его собственного.

Вадим вынашивал план мести, а сердце решило по-своему. Затеяв увлекательную игру и подогревая любопытство девушки, Вадим тем самым толкал ее к пропасти. А сам хотел видеть ее, слышать голос ее и смех.

В последние годы, в свои нечастые приезды на хутор, он старался держаться вдали от деревни и ее обитателей. Но в тот день, вернее, ночь, вопреки всем здравым доводам, отправился в деревню, чтобы увидеть дом, куда в гости приехала эта девочка. Приблизительно он знал, кто и где живет в Старых Дорогах.

Это было наваждением. Чем-то из ряда вон выходящим, но он хотел снова видеть ее необыкновенные глаза. Ему безразличен был ее возраст. И после первой встречи последовала вторая… Вадим вынашивал план мести, но уже чувствовал, что потерпел поражение. Рядом с ней он не мог быть холодным, равнодушным, безжалостным злодеем. Рядом с ней было легко и хорошо. С ней хотелось смеяться и радоваться самым обычным и простым вещам.

Юношеские порывы его души остались позади, желание видеть ее, говорить с ней, касаться не находило объяснения. И совершенно не вписывались в стандартные рамки отношений с противоположным полом. Она была такой тоненькой и хрупкой, почти невесомой, какой-то бесплотной, а в лунном свете и вовсе нереальной. Он знал, что эти встречи под холодной луной в зимнем лесу не сможет забыть никогда…

– Не волнуйся, я буду осторожен, – после секундного молчания произнес Вадим.

– Ты не уедешь?

– Нет.

– Я не приду больше, – помолчав немного и словно собираясь с силами, сказала Мира. – Это не честно по отношению к ребятам. К Степику. Да, я знаю, они не ангелы, но… Лучше положить этому конец и все забыть. К тому же все равно это ни к чему не приведет… Ты так и останешься лишь ночной тенью… А я так и буду изводить себя вопросами, ответы на которые ты мне все равно не дашь… А ведь мы могли бы стать друзьями. Мы могли бы общаться! К чему все вот так? – вырвалось у нее.

– Друзьями? – Вадим усмехнулся. – Вряд ли это возможно! Я себе нашу дружбу представляю с трудом! К тому же ты все равно скоро уедешь…

– Но я приеду еще потом! – жарко зашептала девушка, цепляясь за безумную надежду. – И мы могли бы перезваниваться. Что в этом плохого?

– Нет, – с улыбкой сказал Вадим. – Ничего плохого в этом нет, но и смысла я тоже не вижу! О чем мы будем с тобой разговаривать по телефону? О погоде? О школьных занятиях и близящихся экзаменах? Или, еще лучше, о мальчиках-одноклассниках?

Его слова больно укололи девушку.

– Ну да, конечно, проще прятать лицо под капюшоном и, напустив загадочности, изображать из себя таинственного незнакомца! – на одном дыхании выпалила Мира.

– Вот и поговорили! – заключил Вадим. – Пойдем, я провожу тебя домой!

Он не стал выходить на тропинку, опасаясь встречи с парнями. К дороге они пробирались по сугробам. Там же в лесу перебрались через безымянную речку, скованную льдами. Шли молча, то и дело оглядываясь. Вернее, оглядывался Вадим, все же понимая, какой опасности подвергается, приближаясь к деревне. А Мира смотрела прямо перед собой и чувствовала, как с каждым шагом идти становится труднее. Ей хотелось заговорить, но она не знала, что добавить к сказанному, и, кусая губы, понимала, что так будет лучше, вот только все внутри противилось этому.

У первого же дома Вадим остановился, Мира, не сбавляя шага, обернулась напоследок и пошла дальше.

Глава 10

В ту ночь Мира плохо спала. Ворочалась с боку на бок и прислушивалась к звукам в тщетной надежде услышать шаги за стеной дома. Однако ночь была молчаливой, и луна заливала окрестности призрачным светом.

Степик, вернувшись утром, аккурат к завтраку, может быть, и заметил темные круги под глазами сестренки и ее молчаливость, но особого значения этому не придал…

Полночи он с друзьями рыскал по лесу близ хутора, воплощая в жизнь свой хитроумный замысел и проклиная обитателя хутора.

Парни замерзли до чертиков, а потом почти до утра грелись у Поляковых, добавляя водку в чай. Подремав пару часов, Рудинский побежал домой, зная наверняка, что бабушка будет волноваться, а Гарик и Леша продолжали спать. Может быть, еще и поэтому Степик не заметил подавленного состояния Мирославы.

А Мирослава…

К вечеру обида и злость на Вадима прошли, желание снова слышать его, разговаривать с ним, просто быть рядом становилось сильнее. Она боялась поднять на Степика глаза, боялась, как бы он не увидел в них слезы…

Ей нестерпимо хотелось бежать к хутору, затеряться в заснеженной чаще и снова повстречать его. И все же она не осмелилась покинуть дом.

Вечером пожаловали Юрьев и Поляков, но отчего-то не получилось у них задушевно посидеть. Мира, задернув занавеску, сидела на кровати и вертела в руках подаренный сувенир, не имея ни малейшего желания выходить к ребятам и общаться с ними. Да и у них не клеился разговор. Степик был рассеян, Гарик через каждые пару минут выходил курить в сени, пока баба Нина не разрешила ему курить у печи, чтобы не выстуживать дом, а Леша просто молчал.

– Так я что-то так и не понял, что такого вчера произошло, и отчего Наташка убежала от нас как ошпаренная? – заговорил вдруг Гарик, выкурив очередную сигарету и подсаживаясь к столу, за которым Степик от нечего делать тасовал карты. Понятно было, играть никто не собирался, но руки чесались.

– И мне интересно, – поддержал Гарика Леша. – Мы даже не представляли, как вообще отправить ее домой! А тут вылетела из кухни, как фурия, и унеслась.

– Между прочим, поэтому и сидим сейчас одни, – продолжил Гарик. – Девчонки не звонят и, видимо, не думают звонить. Давай, колись, товарищ Степик!

– Да отвалите вы! У нее спросите, я-то откуда знаю, что на нее нашло! – отмахнулся Рудинский.

– Ну, у нее мы, конечно, не спросим, а вот сорока на хвосте принесла, что ты, оказывается, на кухне обнимался с Ириной! Она, раскрасневшаяся и явно смущенная, вылетела следом за Наташкой и почти сразу ушла домой…

– Какая сволочь уже распустила язык? – вскочил со стула Степик. – Гарик! Что, Маринка уже успела поделиться своими буйными фантазиями? Нет, ну надо же иметь такое воображение… – искренне возмутился он.

Но Юрьев, давно привыкший к подобным вспышкам, даже бровью не повел.

– Ты что, к Ирине подкатывал? Слушай, она странная девушка и на короткую интрижку не согласится. Тусил бы с Наташкой…

– Вот я еще у тебя буду спрашивать, с кем мне тусить! – огрызнулся Рудинский.

– Нет, ну ладно, с девчонками все понятно. В обиде. А с Мирой что? – спросил тогда Гарик.

Леша быстро глянул на него и отвернулся к окну.

– А Мира сидит за грубкой и не желает разбавить наше мужское одиночество!

– А что случилось? Ты чё, обидел ее, что ли? – насторожился Гарик.

– Нет, почему сразу обидел? Не знаю я, чего она там сидит, но вот сидит! – развел руками Рудинский.

– Предупреждая дальнейшие вопросы, отвечаю: я читаю «Мастера и Маргариту», нам в школе на каникулы задали! – откликнулась из-за грубки Мира, предполагая, что Гарик может заглянуть к ней за занавеску и пристать с вопросами.

Конечно, она не читала, не могла читать, просто сидела, прижав коленки к груди и обхватив их руками, ждала неизвестно чего. Все ее мысли занимал Вадим. Только о нем она могла думать.

Рядом на кровати лежал подаренный им сувенир, и она всматривалась в него, как в магический шар, в надежде увидеть в нем свою дальнейшую судьбу. Когда и как присутствие этого таинственного человека стало таким важным в ее жизни?..

И почему сейчас, забыв обо всем на свете, она с легкостью готова променять общество Степика и его друзей на короткую встречу посреди холодного, темного безмолвия с мужчиной, который, впрочем, не хотел, чтобы она видела его?..

– Мира, да брось ты этих «Мастера и Маргариту». Мы тут изнываем от тоски! Выходи к нам! Попьем чайку, в карты поиграем… – заканючил Юрьев.

– Да не трогай ты ее! – одернул его Рудинский. – Пусть читает. У нее выпускной класс, впереди экзамены!

– Сволочь ты, Степик!