Не любовь

Мирослава собралась уже слезть с кровати, но Степик неожиданно удержал ее за руку.

– Слушай, Мира, пообещай, что не сунешься на хутор!

– Я что, похожа на сумасшедшую? – возмутилась та и на цыпочках пробралась к себе. Впрочем, не стала бы утверждать это так категорично. Немного поразмыслив, она решила: на хутор не мешало бы заглянуть. И сделать это нужно прямо завтра. Не стоит откладывать.

Нет, разумеется, Мирослава не была отчаянно смелой и бесстрашной, но загадки и тайны манили ее, возбуждали любопытство. К тому же она терпеть не могла, когда ее считали маленькой и глупой и пытались отгородить от жизни…

Ей было всего семнадцать лет, и то, что происходило между хутором и деревней, прошло мимо нее. Хотя слышала Мира множество всяких историй о хуторе, однако никогда не воспринимала их всерьез. Все эти рассказы скорее напоминали народные предания, а то и вовсе сказки. Хутор всегда оставался чем-то нереальным для нее, а теперь вот стал явью.

Мирослава еще долго ворочалась в постели и слышала, что и Степик тоже не спит, ворочается и вздыхает. И бабушка вставала за ночь не раз. Выходила попить воды, вглядывалась в ночь за окном, проверяла, вернулся ли внук, и тихо бормотала что-то себе под нос.

И брат, и сестра проснулись поздно. Бабуля уже успела напечь блинчиков и сварила наваристый густой куриный суп.

Степик, проснувшись первым, перегнулся через спинку кровати и закричал в щель между дровами:

– Подъем, соня, уже обед!

– Степик, ты достал! Ты мне всю ночь спать не давал! – недовольно пробормотала девушка, переворачиваясь на другой бок.

– Ого! Какие двусмысленные заявочки! – хохотнул Рудинский.

– Хам! – огрызнулась Мира, отрывая голову от подушки. Отбросив в сторону одеяло, она спустила ноги с кровати и, засунув их в комнатные тапочки, прошлепала к окну, на ходу убирая с лица непослушные пряди.

А за окном все сверкало и серебрилось в ярких лучах солнца. Голубая лазурь неба, кружева инея и длинные тени на снегу…

– Ой, на улице самая настоящая зима! – воскликнула девушка и невольно поежилась. Холода Мира не любила.

– Классная погодка! Мы сегодня с друзьями обещали девчонок на горку сводить! – Степик подошел сзади, натягивая на футболку свитер, и тоже глянул в окно.

Мира с удовольствием бы сходила на горку… Жаль, не с кем… Она не могла попросить Степика взять ее с собой. И друзья, и компании у них всегда, с самого детства были разные. Разница в семь лет в этом плане была ощутимой. Мира считалась маленькой для окружения Рудинского, а у самой здесь никогда и не было друзей.

– Унукі мае, – в комнату заглянула баба Нина. – Снеданне ўжо гатова, стыне. Хадземце, паядзім. Сцяпан, ты не замерз уночы?

– Нет, бабуль, нормально спал. А че, может, дров наносить еще за грубку? Или ты хочешь печь топить?

– Трэба печ затапіць! На вуліцы халодна, а бабы кажуць, што будзе яшчэ халадней! Я ўранні печ вытаплю, а вечарам грубку, і будзе цёпла! А то яшчэ памерзнеце ў бабы! Я к вечару кашы пшоннай хочу зрабіць, Міра яе любіць. На вячэру з малаком паясцё!

– Для Миры, как всегда, все самое вкусное! – проворчал Степик и, отвернувшись от окна, побрел в переднюю комнату, где баба Нина уже наливала им горячего бульона. – Что за несправедливость!

– Вот повозмущайся еще, и я тебе ничего не оставлю! – усмехнувшись, сказала ему в спину девушка, следуя по пятам.

Они уселись за стол и тут же набросились на еду. Трапеза затянулась до полудня, поэтому и за водой к колодцу выбрались только после обеда.

Летом к колодцу вдоль заборов вела тропинка, сейчас же ее основательно и безнадежно замело снегом. Поэтому они вышли на проезжую часть, расчищенную и накатанную, блестящую, как стекло. Мира сделала пару шагов и, поскользнувшись, шлепнулась. Ведро с громким стуком отлетело в сторону, всполошив стаю ворон, а Степик обернулся и рассмеялся.

– Очень смешно! – обиженно буркнула девушка.

– Ты права, куда смешнее было бы, если бы ты упала с полным ведром! – беспечно отозвался Степик.

Мирослава состроила ему рожицу.

Степик отвернулся и пошел дальше, посмеиваясь, а Мира, с трудом поднявшись, поплелась следом, размышляя, какую бы гадость ему устроить. Сперва решила подножку подставить, но, здраво оценив собственные возможности, передумала. Зато слепила снежок. Хороший такой, большой и крепкий.

– Степик! – окликнула братца медовым голоском.

Рудинский обернулся, хоть и предполагал, что сестренка может устроить ему какую-нибудь «заподлянку». И не ошибся. Снежок полетел ему прямо в лицо. Он уклонился от снежка и ринулся к девушке, на ходу сгребая снег в ладони.

– Степик!!! – завизжала Мирослава и, откинув в сторону ведро, заметалась на дороге. – Степик, так не честно! Ты просто гнус!

– А кто говорит о честности? – смеялся тот.

Мира побежала к бабушкиному дому, намереваясь провернуть обходной маневр, чуть не упала, едва удержавшись на ногах, правда, очень ненадолго. Ее настиг снежок, разбившись о спину, а потом и Степик. Он толкнул ее и повалил в сугроб на обочине дороги.

– Степик, пусти! – заверещала девушка.

Она отчаянно отбивалась, но братец-то был сильнее. Он обсыпал ее снегом, так и норовя запихнуть его за шиворот куртки. Мира смеялась, визжала, загребала снег руками и бросала его в Степика.

Она первая вскочила на ноги и стала отряхиваться.

– Степик, я уже вся мокрая! – пожаловалась.

– Так и я не лучше! – возмутился Степик. – Но теперь мы квиты!

– Квиты, квиты! Ты мне лучше помоги отряхнуться!

– Ты лучше домой иди, я сам принесу воды. А то еще замерзнешь и заболеешь, как раз под Новый год!..

– Нет, все нормально! Не замерзну! Пошли ведра собирать, а то люди подумают, что мы с тобой сошли с ума!

– Люди? Да где здесь люди! Не видать никого!

Мирослава огляделась по сторонам.

– Что значит, никого? Вон, смотри, кто-то идет! – сказала она, кивнув на идущего по дороге им навстречу мужчину. Но особого значения его появлению не придала. Ну, идет себе человек и идет. Мало ли куда идет и зачем.

Гораздо больше ее заботило то, что бабушка небось уже волнуется из-за их долгого отсутствия.

И только когда мужчина поравнялся с ними, в глаза бросился низко надвинутый капюшон, словно специально скрывающий лицо.

Мира проводила незнакомца недоуменным взглядом и обернулась к Степику.

– Ты чего? – спросила его, заметив, как пристально брат смотрит вслед мужчине.

– Да так… – уклончиво ответил Степик, направляясь к разбросанным ведрам.

– Ты его знаешь? – не отставала девушка.

– Нет.

Баба Нина действительно волновалась. Закутавшись в пуховый платок, стояла на крыльце, высматривала внуков.

– Сцяпан! Міраслава! А дзе вы былі? Я ўжо думала, мо здарылася што! Думала, мо ў калодзеж зваліліся!

– Да нет, бабуль, все нормально! Мы с Мирой просто решили детство вспомнить! – улыбнулся Степик.

– А-а… ну давайце хутчэй у хату! – старушка с большой осторожностью повернулась на крыльце и взялась за ручку двери, но, как будто что-то вспомнив или только сейчас заметив, обернулась. – Міра, а што гэта ты нейкая мокрая ўся?

– Да это я так, бабушка! Мы со Степиком немного в снежки поиграли! – ответила Мира, а у самой зубы уже отбивали дробь.

– Ай-ай-ай! – укоризненно покачала головой баба Нина. – Якія сняжкі? Мароз вунь які на вуліцы! Давай у хату хутчэй і скоранька чаю гарачага! Во, толькі табе ў бабы захварэць не хватала!

Ожидая, пока Степик приготовит чай с малиной, Мирослава сбросила с себя мокрые джинсы и куртку, натянула вельветовые спортивные штанишки, теплые шерстяные носки и забралась к себе на кровать. Натянув одеяло на колени, отодвинула занавеску в сторону, намереваясь немного почитать, согреваясь. Степик и бабушка то и дело заглядывали к ней. Братец даже не раз дотрагивался до ее лба, проверяя, нет ли температуры. Их искреннее участие и забота были приятны.

Степик не пошел с друзьями на горку, как собирался. Вместо этого, устроившись у себя в закутке, тоже с книгой, нет-нет да и вытягивал шею, чтобы убедиться, что с сестрой все в порядке.

Глава 3

Мира не заметила, как уснула, согревшись и разомлев от тепла и чая. Разбудил ее громкий и решительный стук в дверь. Девушка открыла глаза, но не сразу смогла понять, утро или вечер сейчас, где и зачем так громко стучат.

В грубке трещали дрова, в передней комнате горел свет и звенела посуда.

Мирослава потянулась и села, не вставая с постели.

– Добрый вечер! – раздалось между тем дружное и громкое в передней комнате.

– Добры і вам! – отозвалась в ответ бабушка.

– А мы к Степику. Он дома?

– Дома, дома! Где ж мне еще быть? – из своего угла откликнулся Степик. Наверное, он, как и Мира, задремал. – Давайте раздевайтесь и проходите. Бабуль, это мои друзья. Леха Поляков, внук бабы Оли, и Гарик Юрьев. Он из Минска.

– Лёша? А я цябе і не пазнала. Ого, як ты вырас! К бабе прыехаў? Як яна там? Не хварэе? Марозы такія на дварэ, з дому страшна выходзіць! Ну, што там у вас чуваць на дзярэўні? – баба Нина тут же засыпала Лешу вопросами.

– А мы тоже дома! Бабушка простыла немного, никуда не выходит! Так что последних новостей не знаем!

– Прастыла? Ой, дак трэба даведацца! Трэба сказаць Мані ды схадзіць праведаць Волю! Мае ўнукі сёння тожа во што ўчудзілі: у снезе выкачаліся, так за вадой схадзілі. Унучка, баюся, як бы не захварэла! Яна такая малая ды худая зусім! А вы праходзьце, праходзьце, чаго на парозе стаіцё? Распранайцеся і праходзьце, я зараз чаю пагрэю!

– Степик, ты че это творишь? Чего это ты малую и худую внучку в снегу качаешь? И не стыдно тебе? – в шутку напал на Степика один из гостей.

– Так, ладно тебе, Гарик, давайте сюда ко мне! – позвал пришедших Степик, и они все ввалились к нему за занавеску.

Мирослава затаила дыхание, боясь шевельнуться, чтобы не выдать своего присутствия, в щелку пытаясь рассмотреть гостей Степика.

– Степик, ты чего это не явился сегодня? Сам же вчера предложил девчонок на горку сопроводить, а отдуваться пришлось нам! – понизив голос, стал выговаривать братцу Гарик. – Они ведь притащились к нам ни свет ни заря, мы только с Лехой завтракать уселись, и потащили нас на горку! Ты говнюк, Степик. Они нас задолбали!

Мира подавила смешок и прикусила нижнюю губу.

– Да мы вообще спали до обеда! Бабуля нас не будила, а потом за водой пошли! А что, девчонки очень обиделись? Не выйдут вечером гулять?

– А куда они денутся? Они там что-то на новогоднюю ночь запланировали. Нам дали пионерское задание – срубить в лесу елку!

– Какую елку? Здесь елок отродясь не было! Может, им сосна подойдет, пораскидистей и попушистей?

– Так я им и предложил сосну, а они послали меня куда подальше с ней! Елку они хотят!

– Ладно, пройдемся по лесу, может, чего и отыщем! – согласился Степик и покосился в Мирину сторону. – Слушайте, вы сегодня не видели в деревне человека в серой куртке с капюшоном, надвинутым на лицо? – понизив голос, спросил он.

– Не-а, не видели! А что?

– Да странный какой-то чел. И, видать, не местный.

– Может, оттуда?

– Может, – неопределенно проговорил Степик и снова покосился в сторону. Ребята последовали его примеру.

– Ты чего туда все время смотришь? – спросил его Леша Поляков.

– Да так… – усмехнувшись, ответил Степик.

А Мира чуть не застонала от досады.

Все ее попытки взглянуть на парней ничего не дали. Сидеть и слушать их разговоры стало неинтересно, поэтому девушка, выждав еще несколько минут, решительно встала, оделась и вышла в переднюю комнату.

– Ой, бабушка! Как вкусно пахнет! А я такая голодная! – услышали парни глубокий и проникновенно-бархатистый голосок. И оба вопросительно уставились на Степика.

– Малая и худая – моя двоюродная сестра! – шепнул он им.

– Дак зараз, мая ўнучачка, чай будзем піць! Там у Сцяпана за шырмай хлопцы сядзяць, у госці прыйшлі! А я во кашу выцягну з печы!..

– Хлопцы? А я и не слышала! Все на свете проспала! – посетовал ангельский голосок.

Гарик поперхнулся. Леша поднялся, но заметив насмешливо приподнятые брови Рудинского, снова сел на кровать.

– Бабуль, я на минутку на улицу отлучусь!

Девушка набросила на плечи бабушкин пуховый платок, сунула ноги в бурки и, бросив украдкой взгляд на занавеску, вышла из дома.

Солнце уже зашло за горизонт, но его последние лучи размытыми золотистыми красками пронзали густую синеву неба. Сгущались тени, искрился снег, зажигались первые звезды. И была во всем этом такая невероятная торжественность. Таинственность сказки. Очарование тишины. Необъяснимое чувство свободы было почти осязаемо. Покоем и умиротворенностью дышало все вокруг. Мира любовалась пейзажем и испытывала непередаваемый восторг. Мир походил на ожившие картины.

Спустившись с крыльца, девушка быстро сбегала в уборную. Задержавшись у забора, отделяющего двор от огорода, постояла немного, вглядываясь в темнеющую громаду леса вдали. Где-то там, за огородами, лугом, речкой, под надежной защитой леса, раскинулся хутор. А в нем обитал неизвестный, отчего-то вдруг заинтересовавшийся деревней и домиком ее бабушки. Или, может быть, совсем не этим?..

Страх пробежал мурашками по Мириной спине. Сорвавшись с места, она бросилась обратно в дом.

Ребята пили чай в передней комнате, дружно устроившись за столом. Баба Нина сидела на маленьком табурете перед грубкой и задумчиво шевелила кочергой тлеющие угли.

Мира, принципиально не глядя на гостей, сбросила платок и бурки и протопала в дальнюю комнату, не увидев, как те одновременно повернули головы в ее сторону, потом подошла к бабушке и, присев рядом на корточки, протянула руки к теплу.

– Унучачка мая, накладывай кашы сабе! – повернулась к ней баба Нина.

– Она уже готова?

– Канешне, гатова. У печы, за заслонкай, блізенька стаіць!

Девушка кивнула, подошла к печи, открыла заслонку, взяла ухват, стоявший тут же в углу, осторожно, боясь обронить чугунок, вытянула его. Сходила за тарелкой и стала накладывать себе пшенной каши, ароматной, рассыпчатой, с хрустящей корочкой.

– Степик, может, ты нас познакомишь с девушкой? – не выдержал Гарик.

Мирослава и бровью не повела, хоть и услышала.

– Мир, ну и сколько ты будешь бегать туда-сюда? – обратился к ней тогда братец.

– А я разве бегаю? – удивленно захлопала глазами та, обернувшись. – Я по делу хожу!

– Ну, так уже перестань ходить и садись с нами за стол!

– Вам там самим тесно!

– Мы подвинемся! – подал голос Леша Поляков – блондин с модной стрижкой и голубыми глазами. Он вскочил со стула, вежливо освобождая место девушке.

– Говорят, в тесноте, не в обиде! – добавил широкоплечий брюнет. – Вы не стесняйтесь, мы нормальные парни и не обидим вас!

– А я и не стесняюсь! Просто не хочу мешать вашей мужской компании! – сказала Мира.

– Что вы, наоборот! Нашей мужской компании как раз и не хватает общества прелестной девушки!

– Гарик, а не ты ли полчаса назад уверял, что подустал от девчонок! – поддел его Степик.

– Так я еще не знал, что меня ожидает… – невозмутимо парировал Гарик.

– Степик, ты бы принес из дальней комнаты табурет, или Леша так и будет стоять? – пропустив мимо ушей перебранку парней, произнесла Мира и перенесла тарелку к столу, а потом и большую кружку с чаем.

– Леха, сходи за табуреткой! – кинул тому Рудинский. – Что ты стоишь, как будто в первый раз здесь!

Поляков принес табуретку.

– Давайте знакомиться, что ли! – тут же заговорил он. – Меня Лешей зовут, а ты Мира, да? Я помню тебя маленькой девочкой, с хвостиками, ты вместе с бабой Ниной приходила к нашей бабушке!

– И я тебя помню, – улыбнулась ему девушка.

– А я Гарик, – не отставал от него брюнет. – Вы меня, конечно, не знаете, я здесь впервые, но уже наслышан о вас.

– Мира.

– Будем знакомы, Мира! А ты гнус, Степик! – упрекнул друга Гарик. – Тебя послушать, так выходит, что тебе пришлось здесь нянчиться с малым дитятей!

– Степик, как ты мог! – добавил Леша.

– Да ладно вам, хватит прикалываться! Год назад она и была ребенком, откуда ж я знал, что снова увижу ее уже вот такой!

– Это комплимент, Степик? – невинно поинтересовалась Мирослава.

– Комплимент, – нехотя отозвался тот.

– А чем ты, Мира, занимаешься? – спросил ее Гарик.

– Учусь в одиннадцатом классе. И, опережая твой следующий вопрос, отвечаю: не знаю я, куда пойду учиться после и кем хочу стать. Как-то я со всем этим еще не определилась.

– Ты, что же, может, вообще никуда не собираешься поступать? – покосился в ее сторону Рудинский.

Мира неопределенно пожала плечами. Со своими оценками на вуз она не претендовала, а среднестатистические профессии вроде продавца, парикмахера или бухгалтера ее никогда не привлекали.

– Мать тебе не позволит! – убежденно заявил Степик.

– И чего ты заводишься? – лениво спросила его Мирослава.

– И правда, Степик, ты чего к девушке пристал? Ей еще целых две четверти учиться, определится. А не определится, так замуж выйдет. Это, вообще-то, сейчас даже модно! – бросился на ее защиту Гарик.

– Нет, замуж – точно не про меня! Я как-то сама по себе! И личное пространство мне очень дорого.

– О как! А о личном пространстве в школе рассказывают? – взвился Рудинский.

Отвечать девушка не сочла нужным. Склонившись над тарелкой, продолжила есть, то и дело поглядывая на обоих парней.

Они были такими разными.

Гарик казался самоуверенным и сильным. Сильным не только внешне. Серебристо-серые глаза его смотрели на мир прямо и открыто. Изгиб губ и ямочки на щеках могли свести с ума любую девчонку. Бесспорное обаяние, остроумие и юмор располагали и притягивали.

А в глазах Леши Полякова светилась неприкрытая доброта. Едва заметная улыбка на губах была искренней. И, может быть, он не обладал бьющим через край обаянием, но и сдержанность его, и его спокойная уверенность вызывали восхищение. Ему сразу хотелось верить.

Оба парня понравились девушке, и уже через полчаса она болтала с ними совершенно свободно, отбросив скованность и стеснение, которые иногда ей очень мешали в общении.

Каша была съедена, чай выпит.

Мирослава убрала со стола и поставила на газовую плиту греть воду, чтобы вымыть посуду. А Степик принес из своего закутка колоду карт и стал тасовать их.

– Мира, ты сыграешь с нами? – спросил ее Леша.

– Сыграю, – охотно согласилась та, бросив в сторону Степика быстрый взгляд. – А на что будем играть?

Парни переглянулись. Степик хмыкнул.

– Есть предложения? – заинтересованно молвил Гарик.

– Есть. Давайте на желание.

– Давай, – согласились Гарик и Леша.

– Боюсь, у меня с желанием может выйти загвоздка! – посетовал Степик и стал раздавать карты.

– А у меня нет! – весело заявила Мирослава, беря в руки свои шесть карт, и, мельком взглянув на них, перевела взгляд на парней.

– Это потому, что ты еще юная совсем, у тебя живое воображение и несколько искаженное восприятие действительности! А чего мы можем пожелать в этой глуши? Пива нормального, и того нет! – пожаловался Гарик.

– У нашей бабушки есть отличная настойка, мы вчера со Степиком дегустировали. Братец оценил ее по достоинству!

– Чего? Выпил, что ли, всю? – возмутился Гарик.

– Ага! Щас! Слышал, что Мира сказала, не хлебали настойку стаканами, а всего лишь дегустировали! Улавливаешь разницу?

– Улавливаю! Ну что, Мира, ты как дама начинаешь!

– А моя бабуля вчера нам с Гариком самогонки, самой настоящей, деревенской, наливала! Ты же знаешь, Степик, я алкоголь не очень уважаю, а самогонка и вовсе ассоциируется у меня с чем-то вонючим и не совсем качественным, но тут даже наш товарищ Гарик оценил!

– Ну да, хорошая была самогонка! Надо бы бабулю твою спросить, может, она нам к Новому году литр продаст?

– Да она нам так даст, я попрошу! Мира, а ты останешься здесь на Новый год? Или домой удерешь? – устремив на девушку взгляд голубых глаз, спросил Поляков.

– Нет, не удеру. Я приехала на все каникулы, – ответила она. – Мне нравится здесь! – добавила после секундной паузы.

– Тогда приходи к нам. Мы в новогоднюю ночь собираемся такой праздник закатить и собрать всю имеющуюся в деревне молодежь! Если они, конечно, в город не удерут!

– Пока никто о городе и не помышляет! Наш приезд произвел фурор!!! – похвастался Степик.

– Я приду, раз вы меня приглашаете! – согласилась Мирослава и улыбнулась Леше.

– Степик, ну ты придумал желание? – спросил Гарик, пытаясь заглянуть в его карты.

– А зачем? Да ладно, можете не напрягаться, парни. Мира придумала, она и выиграет! Я ее еще лет в семь научил играть в карты, а в жульничестве она даже меня превзошла!

– Я не жульничаю! – возмутилась Мирослава, правда, не очень убедительно.

Однако через полчаса она действительно выиграла.

– Все по-честному! – оправдывалась она, глядя на скептически приподнятые брови Степика. – Хотите знать мое желание? – с заискивающей улыбкой обернулась к Гарику и Леше.

Оба смиренно кивнули.

– Я на горку хочу! И прямо сейчас! – торжественно объявила она.

– Какая горка! Ты че, с ума сошла? – зашипел Степик и выразительно покрутил пальцем у виска.

– Степик, но она же выиграла! – возразил ему Поляков. – Значит, идем на горку!

Глава 4

К вечеру мороз усилился. Баба Нина что-то говорила о двадцати пяти градусах, но Мира могла поспорить, что куда больше. Было восемь часов вечера, когда они вышли из дома. Баба Нина, безусловно, пыталась вразумить молодежь, и Степик поддерживал ее в том, что не стоит идти гулять на ночь глядя да к тому же по такому холоду. Но Мира решительно настаивала на своем. Она хотела на горку!

На темном и ясном небе рассыпались звезды. Молодой месяц повис над заснеженным лесом вдали, а вокруг него образовалась легкая полупрозрачная рябь облаков. Призрачно-голубоватый свет заливал окрестности.

– Брр! Кажется, градусов тридцать, не меньше! – поморщился Гарик, втягивая голову в плечи.

– Это точно! – поддержал его Степик.

Их замечания девушка пропустила мимо ушей.

– Степик, у бабушки есть санки? – спросила.

– А то! – хмыкнул тот и пошел за дом в старый сарай, где пылилось всякое барахло, копившееся десятилетиями, а также вещи, которые всегда могли пригодиться в хозяйстве. Через минуту он вернулся с санками, такими же древними, как и все здесь. – Сойдет?

Гарик, Мира и Леша дружно кивнули в ответ.

Они гуськом вышли на дорогу, в которой, как в зеркале, отражался лунный свет.

Мира захотела проехаться по льду и почти сразу поскользнулась. Она упала бы, если бы Гарик не успел вовремя подхватить ее.

– Спасибо! – смущенно пробормотала девушка.

– Ее нельзя одну отпускать никуда! Только вышли – тут же падает. Сегодня за водой пошли: Мира на попе, ведро посреди дороги! – прокомментировал сие событие Степик. – Мир, ты там, у себя дома, как? Нормально? Сосулька на голову ни разу не падала?

– Не падала! У нас, между прочим, так скользко не бывает! – беззлобно огрызнулась девушка и, не спрашивая разрешения, взяла Гарика под руку. Тот был, разумеется, не против.

Так они и шли, Леша со Степиком впереди, а Мира с Гариком немного отставая. Девушка висла на руке парня и не оставляла попыток прокатиться. Гарик умудрялся еще курить и болтать, а Мира улыбалась и поглядывала по сторонам.

По бокам светились оконца деревенских домишек, отбрасывая желтый свет на снег. Мирослава, заглядывая в них, будто пыталась заглянуть в чью-то жизнь. Ее притягивало и завораживало это. Она и дома, часто всматриваясь в светящиеся окна чужих домов, пыталась представить, как и чем в них живут люди. Здесь, в Старых Дорогах, все было знакомо и дорого с детства, но именно здесь девушка чувствовала себя иначе, нежели в той деревне, где родилась и прожила все свои семнадцать лет. Она любила Старые Дороги со всей их историей, сказками, байками и загадками. Вряд ли девушку поняли бы ее сверстники и одноклассники, но Мирослава никогда и не пыталась им что-то объяснить. Она вообще предпочитала держать собственные мысли при себе. Будучи по натуре не очень общительной и скрытной, предпочитала обществу людей книги, хоть и не могла назвать себя мечтательницей.

– Мира, ты чего притихла? – спросил вдруг Гарик, заметив некоторую отрешенность спутницы.

– Да так! Ерунда разная в голову лезет.

– Что-то случилось? – не отступал Гарик.

– Да нет… – уклончиво ответила девушка, уверенная в том, что и Гарик, если она начнет делиться с ним тем, о чем думает, ее не поймет. А потом встретились девчонки и надобность в ответе отпала.

Девчонки вышли прогуляться по деревне, так сказать, подышать свежим воздухом перед сном. Это они так сказали. Но Мирослава подозревала, что вышли они в надежде выловить парней. Узнав, что те идут на горку, увязались следом.