
Полная версия
Сильвио
Сильвио.
На что же мне твоя наука?Чем безнадежнее, чем глубже сознаюПред тайной мировой беспомощность свою.Тем жизнь бессмысленней, тем нестерпимей мука.Базилио.
Ты к невозможному стремишься.Сильвио.
Бороться с нищетой, изнемогать, трудиться,Потом, когда бедняк в сырой земле сгниет,Удобрив чернозем, из почвы хлеб родится.Из хлеба – жизнь людей, но люди возвратитьсяДолжны к сырой земле, – и снова хлеб взрастет:Из жизни – смерть, из смерти – жизни всходы, —Таков круговорот бессмысленной природы.Но если б знал его счастливый твой мужик.Но если б он свое ничтожество увидел,И не был бы так груб, невежествен и дик, —Он проклял бы судьбу, он жизнь бы ненавидел.Так вот твой идеал? Отречься от всего.Уснуть животным сном, убить в себе рассудок,Весь век в поту, в грязи работать для того,Чтоб завтра чем-нибудь наполнить лишь желудок?Пускай убьет меня безумная тоска,За мирный сон души я не отдам сознанья!Не надо мне тупого прозябанья.Покорности скотов и счастья мужика!Ведь жизни внутренней незримые богатства.Сокровища ума, следы наук. искусств, —Их истребить нельзя, и я во имя братстваОтречься не могу от прежних дум и чувств.В деревне, за сохой, я, в нищенской одежде,Останусь богачом изнеженным, как прежде.С народом не сольюсь в неведомой глуши.Я сброшу горностай, забуду трон, величье.Но что все внешние, ничтожные отличьяПред этим внутренним неравенством души!Идти в народ шутом в наряде маскарадном…Но сам мужик мое стремление к добруСурово заклеймит укором беспощадным.Как недостойную игру,Мечту для бедных. Быть товарищем и братом.Бежать из городов, в полях найти приют,Нужду, и черствый хлеб, и деревенский труд —Ты можешь сделать все утонченным развратом.Наружностью бедняк, ты клад душевных сил,Ты роскошь внутренних неравенств сохранил.А между тем в глазах глупцов ты вдохновенныйАпостол-труженик, могучий и смиренный.И вот не жертвуя, не тратя ничего,Твой праздный ум пленен роскошною забавой.И беспредельного тщеславья своегоТы жажду утолил легко добытой славой.Так прихотливый сибаритСуровой пищею искусно раздражаетУснувший, дряхлый аппетит,И на мужицкий хлеб все пряности меняет.Проклятье всем! Вы лжете оба,В груди от ваших слов сильней тоска и злоба.Там, в мирной тишине жилища твоего,Старик, ты выдумал слияние с народом,А ты, король, свою науку для того,Чтоб утешать себя хоть призрачным исходом,Чтоб хоть миражем заслонитьУ ног зияющие бездны…Но я правдивей вас; я смел разоблачитьТрусливый ваш обман смешной и бесполезный.Уйдите прочь!
Базилио и Клотальдо уходят.
Сильвио.
Теперь мы, скорбь, с тобой вдвоем.Я не дрожу, я не бледнею.И если узел твой распутать не сумею —Я рассеку его мечом! Пора покончить с шуткой глупой,Пора мне вырваться из пут…Честней совсем не жить, чем тупоИ подло жить, как все живут.Удар – и смолкнет боль сознаньяСреди мгновенной тишины,Удар – и кончены страданьяИ все вопросы решены…Там, на глади морской, исчезая вдали,Блеск луны отражен, как серебряный путь.Если б мог я умчаться по нем от земли.Чтобы в лунном сияньи навек потонуть.Я без дум и без мук невозвратно б исчезВ этом мягком, волнистом тумане небес…Я бы умер, как отблеск холодной луны.На трепещущем лоне певучей волны…Зачем же медлю я? Не ты ли,Надежда вновь зажглась? Умри,Умри навеки; до зариЯ буду горсть могильной пыли.И я ведь знаю: чуть отдамВсю душу страсти и желаньям,Как разрушать начну их самНеумолимым отрицаньем.И если снова вера мысль убьет,Исчезнет воли напряженье,И мне всю душу обольетСмертельным холодом сомненье.Нет, жить нельзя: так дикий коньИз-под узды на волю рвется,И весь он трепет, весь огонь,Как будто вихрем унесется —Но всадник опытный вонзитЕму в бока стальные шпоры —И никнет грива, меркнут взоры,И кнут он терпит, и дрожит…Если б знать мне, о чем эти волны поют?..И не та же ли скорбь, как меня, их гнетет?..Обещая мне вечный покой и приют,Что-то к пропасти манит меня и влечет…Жду от них я чего-то, мучительно жду,И зовут меня волны: «Приди к нам, приди,Та же скорбь, как твоя, в нашей вольной груди…»Слышу, волны, призыв ваш… я скоро приду…Лишь шаг – и смерть…Наклоняется и смотрит в море. За сценой шум, доносятся голоса.
Голос женщины.
Король, отец родной, помилуй, защити!Голос пажа.
Напрасны все твои мольбы и крикиЯ не пущу тебя.Голос женщины.
Пусти,Иль силой я ворвусь!..Вбегает женщина, бледная, в разорванной одежде, за нею паж с факелом.
Паж.
Король, прости…Я удержать не мог…Женщина.
Пощады, царь великий,Пощады мне!Сильвио.
Кто ты?Женщина.
Я мать.Сильвио.
Что ты хочешь?Женщина.
Царь, нет больше силы ждать,Пощады! Я весь день у твоего порогаСвидания с тобой молила ради Бога.Солдаты пьяные смеялись надо мнойИ вдовьи жалкие седины оскорблялиИ надругались, и прогнали.Тогда прокралась я, как вор, во тьме ночной,О, я на все теперь готова;Казни меня, убей, позволь лишь молвить слово!..Сильвио.
Кто право дал тебе нарушить наш покой?Женщина.
Обида, царь!Сильвио (презрительно).
Но есть у вас суды, законы…Женщина.
Не защитит меня законов приговор;Для них ничто мольбы и стоны;Неумолимый кредиторСурово требует уплаты.Он вправе повелеть, чтоб выгнали солдатыНа улицу с детьми несчастную вдову.И негде преклонить мне скорбную главу.Ведь судьям дела нет до наших слез и муки;Меня, сирот моих, мой труд,Последний нищенский приютРостовщику безжалостному в рукиНе ваши ли законы отдают?О, защити меня, я требую иного —Закона жалости, великого, святого…Ужель замрет у ног твоих мой стон?..Сильвио.
Уйди. Напрасно все. Ненарушим закон.Женщина.
Неправда, Сильвио, не верю я обману…Тебе ведь жаль меня… Я вижу, как в очахСияет доброта… Я вся в твоих руках,Попробуй, оттолкни!.. но я живой не встану,Пока не вымолю пощады!..Сильвио.
Что со мной?Не властен победить я в сердце тайный трепет…С какою жадностью я вслушиваюсь в лепетМольбы невинной и простой…Женщина.
О, сжалься, сжалься!Сильвио.
Как? Сквозь муки и усталостьИз сердца жгучею волнойЕще готова хлынуть жалость…Нет, нет! Оставь меня!..Женщина.
Я не уйду.Пощады!Сильвио.
Эй, солдаты!Женщина.
Нет, несчастнойТы не гони – к твоим ногам я припадуС такою верою, что будешь ты напрасноБороться!.. Жалостью душа твоя полна,Ты добр, ты понял все, я победить должна…Сильвио.
Солдаты!Женщина.
Сильвио, мой милый…Сильвио.
Горе, горе!..Без слов, лишь искрою в немом, глубоком взореЯ побежден, и вот стою пред ней без сил,И против воли и сознанья,Порыв слепого состраданьяМеня, как буря, охватил.Мутится разум, нет спасенья.И я не в силах удержатьНепобедимого волненья…На эти слезы и моленьяСлезами должен отвечать.Уйди, – иль снова жизнь начнется…Оставь, не мучь меня, в грудиНа части сердце разорвется…Уйди, молю тебя, уйди!Женщина.
Я победила, ты согласен…Ты пожалел меня… смотри —От благодарности я плачу; как прекрасенТы в светлой милости, мой царь; но повтори,Что ты простил меня, что снизошел ты к мукам.Чтоб мне насытить слух прощенья сладким звуком.Сильвио.
Увы, противиться нет сил твоим мольбам.Ты победила… чем – пока не знаю сам…Пусть так, исполню все, о чем меня ты просишь…Но разве будешь ты счастливее, скажи?Как можете вы жить в позоре, рабстве, лжи?Зачем ты столько мук и горя переносишь.Не легче ль умереть? Смотри: я царь, венецСияет на челе и пышен мой дворец.Я молод и силен, над миром величавоЦарю могуществом и славой,А между тем в груди не знаю чем убитьБезумную тоску, и жизнь такая пытка,Что тороплюсь скорей мой кубок я разбитьИ оторвать уста от горького напитка.Женщина.
Господь велел…Сильвио.
Молчи, я докажу, что разумС усталых плеч стряхнуть велитВсе время горя и обид,И с глупой шуткой кончить разом…Убить себя…Женщина.
Мой царь…Сильвио.
Нет, нет, я докажу.Что гадко, подло жить, я все тебе скажу.Пойми, мне тяжело, не знаю, что со мною,Но больше не могу молчать я и терпеть,И, перед тем, чтоб умереть.Тебе всю душу я открою.Пусть я король, пусть ты раба —У нас одна печаль, у нас одна судьба!И я когда-то жил, метался, жаждал света,Искал, надеялся, изнемогал в бою…Теперь я вижу – нет ответа.Теперь я проклял жизнь мою!Из сердца вырвал я сомненье.Ведь есть покорности предел.Пред тем, как ты пришла, в безумном исступленьи,Я здесь убить себя хотел…Ты помешала… прочь! Не утешай, довольно!Ужель не видишь ты, как тяжко мне, как больно!Нет, смерти, смерти!..Женщина.
Жаль, тебя мне жаль…Сильвио.
Прочь!Женщина.
Я сейчас уйду и не скажу ни слова;Сама ведь плакать я готова;Я поняла твою печаль.Что горести мои перед твоим страданьем…И как я, глупая, могла к тебе прийтиС докучною мольбой; но ты меня прости…О, Господи, душа полна одним желаньем —Хоть чем-нибудь помочь тебе, родимый мой;Но я беспомощна в любви моей простой.Уйду…Сильвио.
Нет, подожди…Женщина.
О, Боже, если б смелаЯ подойти к тебе, тихонько приласкать,Твое бы сердце я согрелаСлезами теплыми, как мать.Но ты ведь царь… Прости, забылась я…Сильвио.
Не надо.Не уходи, постой… От сердца отлегло…Скажи мне что-нибудь еще; какой отрадойПолны твои слова… душе от них тепло.И плакать хочется, и этих слез не стыдно………………………………………………….Но поздно… Для чего ты показала свет?..Устал я, не могу… оставь меня…Женщина.
Нет, нетТы будешь жить!Сильвио.
Зачем?Женщина.
Не для себя, для мира;От Господа, монарх, дана тебе порфираИ сила кроткая, чтоб бедных защищать…Сильвио.
Увы, когда б я мог…Женщина.
Ты можешь, ну попробуй,Увидишь, как легко, ведь стоит лишь начать…Теперь ты утомлен отчаяньем и злобой.Но в душу скорбную вернется благодать,Едва хоть одному страдальцу ты поможешь…Нет, нет; не возражай, я чувствую, ты можешь.Ведь это то, чего душа твоя искалаТак жадно. Вот теперь меня ты пожалел —И сразу нам обоим легче стало.Ты плачешь, ты спасен… Надеждой заблестелТвой взор… Благодарю тебя, Господь!Сильвио.
Святая.Мне надо бы упасть к ногам твоим, рыдая,Ведь ты спасла меня… О, что вся власть царейПред детской простотой и кротостью твоей?..Я понял, понял все, без слов, в одно мгновенье.Как будто молния блеснула предо мной.Покров слетел с очей, побеждено сомненье.Я снова жить хочу, и прежние мученьяУносятся в слезах горячею волной.Так вот где, жизнь, твое начало,Так вот одно, что не обман,Что мне таинственно мерцалоСквозь все миражи и туман.Так вот где истина!Женщина.
О, Сильвио; мой милый!Вперед! Ты должен жить и победить в борьбе,Теперь мой труд свершен, я не нужна тебе;Прощай! Спаси тебя Создатель и помилуй.Уходит.
Сильвио.
Солнце над морем восходит из туч…Бездну зажег его розовый луч…Блещет, дрожит и смеется волна…Мир встрепенулся, очнувшись от сна,Детским лобзанием утра согрет…Слава Тебе, показавшему свет!Чрез борьбу и хаос дикий,Чрез отчаянье и ложь,Ты к гармонии великойМир измученный ведешь.О, согрей же теплотою,Состраданьем без концаУтомленные враждоюНаши бедные сердца.Видишь здесь; Тобой спасенный,В теплых, радостных слезах;Я склоняюсь, умиленныйИ трепещущий во прах.С плачем дробясь об уступы скалы,Радугой блещут пред смертью валы.Богу «осанна!» гремит океан…Вьется, как дым из кадильниц, туман…Солнцу, великому солнцу привет!Это ты меня из ночиДланью любящей исторг,Это ты отверз мне очи.Дал мученье и восторг…Пред Тобой я только плачу.В благодарности я нем…Всемогущий, что я значу?Как я жалок перед Тем,Кто хранит нас, кто жалеетКаждый трепетный листок,Как дитя свое, лелеетНепробившийся росток…Дай обнять любовью жгучейЦелый мир – и всей душойДай мне слиться с этой тучей,С этой грозною волной.В камне, в воздухе, в былинкеЖизнь я чувствую, любя,В каждой блещущей росинке,Солнце, вижу я тебя.Вот что не призрак, не сон и не ложь…Боже, молитву мою Ты поймешь…Стерты все грани меж мной и Тобой —Лейтесь же. слезы, горячей волной,Лейтесь; безумные!.. Слов больше нет…Слава Тебе, показавшему Свет!Комната во дворце.
Сильвио.
В окно глядит унылый; серый день…По стеклам дождь стучит однообразно…И воздух спит; и шелохнуться леньТуману желтому над улицею грязной.На сердце вновь знакомая тоска…Прошел мгновенный жар; и грезы отлетели;Больной, скучающий, гляжу без дум, без цели,Как медленно ползут по небу облака.Где вера, где восторг? Коль утро лучезарно,Коль ясны небеса, и все кругом светло.—Мы сразу позабыть готовы скорбь и зло.И на устах слова молитвы благодарной.Но тучи набегут – надежда гаснет вновь…Увы! зависит мысль, сознание свободы,И вера в божество, и к ближнему любовь —От цвета облаков, от солнца и погоды.Какая польза в том, что мог издалекаБез жертвы, как поэт, ты на одно мгновеньеЛюбить весь род людской в порыве увлеченья?Смотри; вот пьяница у двери кабака,Под рубищем бедняк, неведомый прохожий.Торговка под дождем на площади пустой,Крестьянин на возу под мокрою рогожей, —Вот те; кого любить ты должен всей душой;Кому восторженно ты простирал объятья —Вот человечество, вот братья!Хочу к ним жалость пробудить.Но жизнь, увы! не то, что грезы.И гадко мне… Прощенья слезыВ очах не могут не застыть…На что мне мертвое сознанье.Когда для подвига нет сил…В душе моей не состраданье.А лишь порыв к нему, бессильное желанье;Рассудком понял я любовь – но не любил…О Боже, все пройти, все муки и сомненья,Бороться, победить, найти желанный путь —И вдруг, в последнее мгновенье,Касаясь истины, упасть в изнеможеньиИ знать, что силы нет к ней руки протянуть!..Входит Канцлер с бумагами.
Канцлер
Привет царю… Прости, что смею беспокоить;Указы к подписи…Сильвио.
Что в них?Канцлер.
Так, пустяки.Не стоит и смотреть. Решили мы удвоитьНалоги на крестьян…Сильвио.
Подай указ.(Канцлер подает бумагу).
В клочки его!..
(Разрывает бумагу).
Беги скорей; народу объяви,Что я великое собранье созываю,Что хочет дать король родному краюЗаконы правды и любви.
Канцлер уходит.
Я вновь спасен! скорей за дело!Мечтательную лень давно пора стряхнуть;Как муж, не как дитя, на жизнь гляжу я смело,И свежесть бодрая наполнила мне грудь.Я рад дождю, я рад, что холодно, и серо,И мрачно все кругом: к чему мне яркий свет.К чему мне красота? Мой дух теперь согретЛишь внутренним теплом, живой, горячей верой.Пускай восторгов прежних нет —Я стал работником, и прозаДуше милей, чем радужная греза.Теперь не устрашит меня толпа людейНи безобразием, ни пошлостью своей.Всем существом моим я чувствую, как малоЛюбить отдельно каждого из них…Я прежде для себя лишь жаждал идеала.Но чувство личное души не утоляло.Нет!Работать, мыслить; жить; чтоб уменьшить страданьяК блаженству, по пути любви, труда и знанья,Не порознь каждого, а вместе двигать их —Вот то, что утолит все муки, все желанья.Вперед же, некогда мечтать!Стряхнув тяжелую дремоту,Я жажду снова жизнь начать…Так за работу же, скорее за работу!
Площадь. Ремесленники, купцы, крестьяне, солдаты, школьники, женщины. Говор, крики. Над толпой возвышается великолепный трон, приготовленный для царя.
Странник.
Пахнет в воздухе весною,После долгих зимних бурьВеет нежной теплотоюОбновленная лазурь.Ветерок так свеж и волен.В гнездах ласточки щебечут,В старых фризах колоколенПро любовь они лепечут.Ремесленник.
В куче стружек; за работой.Нам весь день не видно неба…Мысль полна одной заботой —О куске насущном хлеба.Но теперь хочу я птицей,В блеске солнечных лучейВдаль умчаться за станицейЭтих вольных журавлей.Старик.
Пред кончиной неизбежной,Дряхлый, жалкий и больной,Я встречаю с грустью нежнойПраздник жизни молодой.Чую близость я могилы.Но от всей души привет —Вам, весны живые силы,Счастье, молодость и свет!Трубы герольдов. При звуках торжественного марша входит Сильвио в царском одеяньи, Клотальдо, Базилио, свита. Сильвио садится на приготовленный для него трон; по обеим сторонам король и Клотальдо. Пажи раскидывают над ним балдахин.
Сильвио.
Нам будет пологом лишь небо голубое.Снимите балдахин, чтоб озарить моглоСвободно солнце золотоеМое открытое чело.Мила, как прежде, мне свобода..Нет, не хочу, чтоб скрыл пурпуровый навесНи радостной толпы, ни блещущих небес.Я не боюсь, друзья, ни солнца, ни народа!Народ.
Да здравствует король!Сильвио (обнимая отца).
Как счастлив я, отец!..Так вот к чему судьба таинственной рукоюОбоих нас вела над бездной роковою!Теперь мы цель ее постигли наконец…Прости же горести и беды,Что я невольно причинил.Базилио.
Один лишь миг такой победыМеня за все вознаградил.Сильвио.
Отец, Клотальдо, здесь, меж вами,Как примиритель я стою,И, разделенные веками,Природу с знанием солью.С тобой, Клотальдо; я природуИ жизнь простую полюбил;Меня приблизил ты к народу,В глуши лесов мне возвратилПервоначальную свободуИ полноту могучих сил,Но, меж зверей, я, без науки,Остался б зверем навсегда;В природе – кровь, насилье, мукиИ беспредельная вражда.Одно лишь Знанье человека.Стихий низвергнув рабский гнет,Бойцов, враждующих от века,В любовь великую сольет.Отец, чтоб уменьшить страданье,Чтоб людям мир и счастье дать.Твое божественное ЗнаньеХочу на помощь я призвать.Но пусть, мудрец, твоя наукаСойдет с заоблачных высотВ тот темный мир, где скорбь и мука,Где стонет гибнущий народ.Пускай небес эфир надзвездныйЕе торжественный престол,Пускай, свободная, над безднойОна витает, как орел.—Но жалость к людям теплотоюДолжна науку согревать,Чтоб; примиренная с толпою,Она казалась нам простоюИ близкой, любящей, как мать.Ведь Бог один – одна свобода…Пускай же в общий, братский трудСкорей Наука и ПриродаУсилья дружные сольют.К чему ваш спор ожесточенный?Пусть враг обнимется с врагом;Я буду цепи раздробленнойСоединительным звеном.И ваши старческие рукиЯ, полн надежд и юных сил,В союз природы и наукиВ моей руке соединил.Базилио.
Клотальдо, старый друг, приди в мои объятья.О, лейтесь слезы счастья!..Клотальдо.
С этих порМужик с ученым будут братьяИ разрешен наш древний спор.Сильвио.
В моей груди одно желанье —Чтоб ты простил меня, народ…Голоса в народе.
Бог помочь. Сильвио! мы за тобой пойдем!Да здравствует союз народа с королем!Сильвио.
Восторг нет сил сдержать в груди,Как сладко сердцу и тревожно…Ведь цель так близко впереди.Ведь счастье мира так возможно,Его я чувствую… И путьОткрыт… Приблизьте губы к чаше…Лишь стоит руки протянуть,Схватить его – и счастье ваше!..Пускай, когда восторг пройдет,Разочаруемся, остынем;Хоть на единый шаг впередМы человечество подвинем!Меж мной и вами нет преград!Работу братскую для мираЯ разделить хочу; как брат.И все сердца, и все желаньяВ один порыв соединим,Разрушим мир – силой знаньяИз праха новый создадим!Сильвио сходит в толпу. Народ подымает его на руки, целует одежду и уносит с криками радости.
1887 г.