Полное собрание стихотворений

К. А. Коровину

Душа твоя, быть может, ослепительней,Чем яркость буйная твоих .картин.И в нашем мире что-то удивительнейВсех пышных красок видишь ты один,Всех райских сил вожди многокрылатыеВыводят пред тобой свои полки,А где-то в безднах демоны-вожатаи,Раскинув крылья, плачут от тоски.И Дантово виденье, Rosa Mystica,Стоит всегда, блистая, пред тобой,Во всех лучах, в дрожаньи каждом листика,В любом лице и в девушке любой.Твои полотна – отзвук еле слышимыйГармонии, подслушанной в раю;В них воздухом Эдема смутно дышим мы,В них прозреваем мы мечту твою.Как Моисей познал косноязычие,Ты знаешь невозможность – вое сказать…Гордись: в твоем бессилии – величие,В твоей безвольной кисти – благодать!

1916

Клавдии Николаевне ***

Вы только промелькнули, – аккуратной,Заботливой и ласковой всегда.В чем ваша жизнь? Еще мне непонятно…Да и понятным будет ли когда?Вы для меня останетесь виденьемВне времени; вы в жизнь мою вошли,Чтоб в ней блеснуть по нескольким мгновеньямИ в памяти, как луч, сиять вдали.Но что ж! Два-три небезучастных слова,Да столько ж раз – простой и добрый взгляд:Ведь это много для пути земного,Где чаще взоры лгут, слова язвят.За, может быть, привычное участье,За общую улыбку, может быть,Иль, наконец, за ваше беспристрастье —Мне так отрадно вас благодарить.И в эти дни мучительной расплаты,Когда невольной праздности пораМеня гнетет, – я понял, что солдатыВлагают в имя нежное «сестра»!

14 августа 1916

Ов. Иоаннисиану

В альбом

К тебе приблизиться, то значит —Вдохнуть души прекрасной свет.Кто удручен, кто тайно плачет, —Тот ищет строф твоих, поэт.В армянской новой жизни начатТвоим напевом яркий след!

1916

И. Туманьяну

Надпись на книге

…Да будет праведно возмездиеСудьбы – ив годах и в веках:Так! создал новое созвездиеТы на армянских небесах.Пусть звезды малые и крупныеТебя кропят, пронзая тьму:Мы смотрим в сферы недоступные,Дивясь сиянью твоему!

25 февраля 1916

Мое упорство

О, лень моя! ты—вожделенный сад!

MуниМое упорство, ты – неукротимо!Пусть яростно года проходят мимо,Пусть никнут силы, сломлены борьбой,Как стебель гордой астры под грозой;Встаю, иду, борюсь неутомимо!Моя душа всегда огнем палима.В дневной толпе и в тишине ночной,Когда тружусь, когда лежу больной, —Я чувствую, что крылья серафимаМеня возносят, пламя в клубах дыма;Над человечеством столп огневой,Горю своим восторгом и тоской,И буду я гореть неумолимо!Пусть яростно века проходят мимо!

4 июня 1916

Последний спор

Из дневника

Северным ветром взволнован, остужен,Буйно вздымает валы океан…Челн мой давно с непогодами дружен.Близко прибрежье неведомых стран;Вкруг, неприветлив, озлоблен и вьюжен,Буйно вздымает валы океан.Знаю, что путь мой – неверен, окружен,Знаю, что смертью грозит ураган:Челн мой давно с непогодами дружен!Стелется с берега серый туман,Пляшут акулы, предчувствуя ужин…Буйно вздымает валы океан.Старый Нептун! если дар тебе нужен,Бей по корме, беспощаден и пьян!Челн мой давно с непогодами дружен.Ведал он скалы и мелей обман,Любит борьбу и недаром натружен…Буйно вздымает валы океан.Что ж! Если спор наш последний рассужен,Кану на дно, – но, лучом осиян,Строй меня встретит подводных жемчужин!

1916

Роковой ряд

Венок сонетов

1. Леля

Четырнадцать имен назвать мне надо…Какие выбрать меж святых имен,Томивших сердце мукой и отрадой?Все прошлое встает, как жуткий сон.Я помню юность; синий сумрак сада;Сирени льнут, пьяня, со всех сторон;Я – мальчик, я – поэт, и я – влюблен,И ты со мной, державная Дриада!Ты страсть мою с улыбкой приняла,Ласкала, в отроке поэта холя,Дала восторг и, скромная, ушла…Предвестье жизни, мой учитель, Леля!Тебя я назвал первой меж другихИмен любимых, памятных, живых.

2. Таля

Имен любимых, памятных, живыхТак много! Но, змеей меня ужаля,Осталась ты царицей дней былых,Коварная и маленькая Таля.Встречались мы средь шумов городских;Являлась ты под складками вуаля,Но нежно так стонала: «милый Валя», —Когда на миг порыв желаний тих.Все ж ты владела полудетской страстью;Навек меня сковать мечтала властьюЗеленых глаз… А воли жаждал я…И я бежал, измены не тая,Тебе с безжалостностью кинув: «Падай!»С какой отравно-ранящей усладой!

3. Маня

С какой отравно-ранящей усладойПрипал к другим я, лепетным, устам!Я ждал любви, я требовал с досадой,Но чувству не хотел предаться сам. .Мне жизнь казалась блещущей эстрадой;Лобзанья, слезы, встречи по ночам, —Считал я все лишь поводом к стихам,Я скорбь венчал сонетом иль балладой.Был вечер; буря; вспышки облаков;В беседке, там, рыдала ты, – без словПоняв, что я лишь роль играю, раня…Но роль была – мой Рок! Прости мне, Маня!Себя судил я в строфах огневых…Теперь, в тоске, я повторяю их.

4. Юдифь

Теперь, в тоске, я повторяю их,Но губы тяготит еще признанье.Так! Я сменил стыдливые рыданьяНа душный бред безвольностей ночных.Познал я сладость беглого свиданья,Поспешность ласк и равный пыл двоих,Тот «тусклый огнь» во взорах роковых,Что мучит наглым блеском ожиданья.Ты мне явила женщину в себе,Клейменую, как Пасифая в мифе,И не забыть мне «пламенной Юдифи»!Безлюбных больше нет в моей судьбе,Спешу к любви от сумрачного чада,Но боль былую память множить рада.

5. Лада

Да! Боль былую память множить рада!Светлейшая из всех, кто был мне дан!Твой чистый облик нимбом осиян,Моя любовь, моя надежда, Лада!Нас обручили гулы водопада,Благословил, в чужих горах, платан,Венчанье наше славил океан,Нам алтарем служила скал громада!Что б ни было, нам быть всегда вдвоем;Мы рядом в мир неведомый войдем;Мы связаны звеном святым и тайным!Но путь мой вел еще к цветам случайным;Я Должен вспомнить ряд часов иных…О, счастье мук, порывов молодых!

6. Таня

О, счастье мук, порывов молодых!Ты вдруг вошла, с усмешкой легкой, Таня,Стеблистым телом думы отуманя,Смутив узорностью зрачков косых.Стыдясь, ты требовала ласк моих,Любовница, меня вела, как няня,Молилась, плакала, меня тираня,Прося то перлов, то цветов простых.Невольно влекся я к твоей причуде,И нравились мне маленькие груди,Похожие на форму груш лесных.В алькове брачном были мы, – как дети,Переживая ряд часов-столетий,Навек закрепощенных в четкий стих!

7. Лила

Навек закрепощенных в четкий стих,Прореяло немало мигов. БылоСветло и страшно, жгуче и уныло…Привет тебе, среди цариц земных,Недолгий призрак, царственная Лила!Меня внесла ты в счет рабов своих…Но в цепи я играл: еще ничьихОков – душа терпеть не снисходила.Актер, я падая пред тобой во прах,Я лобызал следы твоих сандалий,Я дел терцинами твой лик медалей…Но страсть уже стояла на часах…И вдруг вошла с палящей сталью взгляда,Ты – слаще смерти, ты – желанней яда.

8. Дина

Ты – слаще смерти, ты – желанней яда,Околдовала мой свободный дух!И взор померк, и воли огнь потухПод чарой сатанинского обряда.В коленях – дрожь; язык – горяч и сух;В раздумьях – ужас веры и разлада;Мы – на постели, как я провалах Ада,И меч, как благо, призываем вслух!Ты – ангел или дьяволица. Дина?Сквозь пытки все ты провела меня,Стыдом, блаженством, ревностью казня.Ты помниться проклятой, но единой!Другие все проходят за тобой,Как будто призраков туманный строй.

9. Любовь

Как будто призраков туманный строй,Все те, к кому я из твоих объятийБежал в безумьи… Ах! твоей кроватиВозжжен был стигман в дух смятенный мой.Напрасно я, обманут нежней тьмой,Уста с устами близил на закате!Пронзен до сердца острием заклятий,Я был на ложах – словно труп немой.И ты ко мне напрасно телом никла,Ты, имя чье стозвучно, как Любовь!Со стоном прочь я отгибался вновь…Душа быть мертвой – сумрачно привыкла,Тот облик мой, как облик гробовой,В вечерних далях реет предо мной.

10. Женя

В вечерних далях реет предо мнойИ новый образ, полный женской лени,С изнеженной беспечностью движений,С приманчивой вкруг взоров синевой.Но в ароматном будуаре ЖениЯ был все тот же, тускло-неживой;И нудил ропот, женственно-грудной,Напрасно – миги сумрачных хотений.Я целовал, но – как восставший труп,Я слышал рысий, истерийный хохот,Но мертвенно, как заоконный грохот…Так водопад стремится на уступ,Хоть страшный путь к провалу непременен…Но каждый образ для меня священен.

11. Вера

Да! Каждый образ для меня священен!Сберечь бы все! Сияй, живи и ты,Владычица народа и мечты,В чьей свите я казался обесценен!На краткий миг, но были мы слиты,Твой поцелуй был трижды драгоценен;Он мне сказал, что вновь я дерзновенен,Что властен вновь я жаждать высоты!Тебя зато назвать я вправе «Верой»;Нас единила общность ярких грез,И мы взлетали в область вышних гроз,Как два орла, над этой жизнью серой!Но дремлешь ты в могильной глубине…Вот близкие склоняются ко мне.

13. Надя

Вот близкие склоняются ко мне,Мечты недавних дней… Но суесловьюЯ не предам святыни, что с любовьюТаю, как клад, в душе, на самом дне.Зачем, зачем к святому изголовьюЯ поникал в своем неправом сне?И вот – вечерний выстрел в тишине, —И грудь ребенка освятилась кровью.О, мой недолгий, невозможный рай!Смирись, душа, казни себя, рыдай!Ты приговор прочла в последнем взгляде.Не смея снова мыслить о наградеСклоненных уст, лежал я в глубине,В смятеньи – думы, вся душа – в огне…

13. Елена

В смятеньи – думы; вся душа – в огнеПылала; грезы – мчались в дикой смене…Молясь кому-то, я сгибал колени…Но был так ласков голос в вышине.Еще одна, меж радужных видений,Сошла, чтоб мне напомнить о весне…Челнок и чайки… Отблеск на волне…И женски-девий шепот; «Верь Елене!»Мне было нужно – позабыть, уснуть;Мне было нужно – в ласке потонуть,Мне, кто недавно мимо шел, надменен!Над озером клубился белый пар…И принял я ее любовь, как дар…Но ты ль, венок сонетов, неизменен?

14. Последняя

Да! Ты ль, венок сонетов, неизменен?Я жизнь прошел, казалось, до конца;Но не хватало розы для венца,Чтоб он в столетьях расцветал, нетленен.Тогда, с улыбкой детского лица,Мелькнула ты. Но – да будет покровененЗвук имени последнего: мгновененВосторг признаний и мертвит сердца!Пребудешь ты неназванной, безвестной, —Хоть рифмы всех сковали связью тесной.Прославят всех когда-то наизусть.Ты – завершенье рокового ряда:Тринадцать названо; ты – здесь, и пусть —Четырнадцать назвать мне было надо!

15. Заключительный

Четырнадцать назвать мне было надоИмен любимых, памятных, живых!С какой отравно-ранящей усладойТеперь, в тоске, я повторяю их!Но боль былую память множить рада;О, счастье мук, порывов молодых,Навек закрепощенных в четкий стих!Ты – слаще смерти! ты – желанней яда!Как будто призраков туманный стройВ вечерних далях реет предо мной, —Но каждый образ для меня священен.Вот близкие склоняются ко мне…В смятеньи – думы, вся душа – в огне…Но ты ль, венок сонетов, неизменен?

22 мая 1916

16. Кода

Да! ты ль, венок сонетов, неизменен?Как прежде, звезды жгучи; поздний час,Как прежде, душен; нежны глуби глаз;Твой поцелуй лукаво-откровенен.Твои колени сжав, покорно-пленен,Мир мерю мигом, ах! как столько раз!Но взлет судьбы, над бурей взвивший нас,Всем прежним вихрям грозно равномерен.Нет, он – священней: на твоем челеЛавр Полигимнии сквозит во мгле,Песнь с песней мы сливаем властью лада.Пусть мне гореть! – но в том огне горишьИ ты со мной! – я был неправ, что лишьЧетырнадцать имен назвать мне надо.

1920

Сны человечества

[Песни первобытных племен]

Из песен австралийских дикарей

1

Кенгуру бежали быстро,Я еще быстрей.Кенгуру был очень жирен,А я его съел.Пусть руками пламя машет,Сучьям затрещать пора.Скоро черные запляшутВкруг костра.

2

Много женщин крепкотелых,Мне одна мила.И пьяней, чем водка белых,Нет вина!Ай-ай-ай! крепче нет вина!Будем мы лежать на брюхеДо утра всю ночь.От костра все злые духиУйдут прочь!Ай-ай-ай! уйдут духи прочь!

<1907>

[Отзвуки Атлантиды]

Женщины Лабиринта

Город – дом многоколонный,Залы, храмы, лестниц винт,Двор, дворцами огражденный,Сеть проходов, переходов,Галерей, балконов, сводов, —Мир в строеньи: Лабиринт!Яркий мрамор, медь и злато,Двери в броне серебра,Роскошь утвари богатой, —И кипенье жизни сложной,Ночью – тайной, днем – тревожной,Буйной с утра до утра.Там, – при факелах палящих,Шумно правились пиры;Девы, в туниках сквозящих,С хором юношей, в монистах,В блеске локонов сквозистых,Круг сплетали для игры;Там – надменные миносыКолебали взором мир;Там – предвечные вопросыМудрецы в тиши судили;Там – под кистью краски жили,Пели струны вещих лир!Всё, чем мы живем поныне, —В древнем городе-дворцеРасцветало в правде линий,В тайне книг, в узоре чисел;Человек чело там высилГордо, в лавровом венце!Все, что ведала Эллада, —Только память, только тень,Только отзвук Дома-Града;Песнь Гомера, гимн Орфея —Это голос твой, Эгейя,Твой, вторично вставший, день!Пусть преданья промолчали;Камень, глина и металл,Фрески, статуи, эмалиВстали, как живые были, —Гроб раскрылся, и в могилеМы нашли свой идеал!И, венчая правду сказки,Облик женщины возник, —Не она ль в священной пляске,Шла вдоль длинных коридоров, —И летели стрелы взоров,Чтоб в ее вонзиться лик?Не она ль взбивала кудри,К блеску зеркала склонясь,Подбирала гребень к пудре,Серьги, кольца, украшенья,Ароматы, умащенья,Мазь для губ, для щечек мазь?Минул ряд тысячелетий,Лабиринт – лишь скудный прах..Но те кольца, бусы эти,Геммы, мелочи былого, —С давним сердце близят снова;Нить жемчужная в веках!

1917

Пирамиды

В пустыне, где царственный НилКупает ступени могил;Где, лаврам колышимым вторя,Бьют волны Эгейского моря;Где мир италийских полейСкрывает этрусских царей;И там, за чертой океана,В волшебных краях Юкатана,Во мгле мексиканских лесов, —Тревожа округлость холмовИ радостных далей беспечные виды,Стоят Пирамиды.Из далей столетий пришлиРовесницы дряхлой ЗемлиИ встали, как символы, в мире!В них скрыто – и три, и четыре,И семь, и двенадцать: в них смыслПервичных, таинственных числ,И, в знак, что одно на потребу,Чело их возносится к небуТак ты неизменно стремись,Наш дух, в бесконечную высь!«Что горе и радость? успех и обиды? —Твердят Пирамиды.—Все минет. Как льется вода,Исчезнут в веках города,Разрушатся стены в своды,Пройдут племена и народы;Но будет звучать наш заветСквозь сонмы мятущихся лет!Что в нас, то навек неизменно.Все призрачно, бренно и тленно, —Песнь лиры, созданье резца.По будем стоять до конца,Как истина под покрывалом Изиды,Лишь мы. Пирамиды!Строители наши в векахОсилили сумрачный прах,И тайну природы постигли,И вечные знаки воздвигли,Мечтами в грядущем паря.Пусть канул их мир, как заряВ пыланиях нового века, —Но смутно душа человекаХранит в глубине до сих пор,Что звали – Орфей, Пифагор,Христос, Моисей, Заратустра, друиды,И мы. Пирамиды!Народы! идя по земле,В сомнениях, в праве и зле,Живите божественной тайной!Вы связаны все не случайноВ единую духом семью!Поймите же общность свою,Вы, индусы, греки, славяне,Романцы, туранцы, армяне,Семиты и все племена!Мы бросили вам семена.Когда ж всколосится посев Атлантиды?Мы ждем. Пирамиды!»

1917

Город вод

Был он, за шумным просторомГрозных зыбей океана,Остров, земли властелин.Тает пред умственным взоромМгла векового тумана,Сумрак безмерных глубин.Было то – утро вселенной,Счет начинавших столетий,Праздник всемирной весны.В радости жизни мгновенной,Люди там жили, как дети,С верой в волшебные сны.Властвуя островом, смелоЦарства раздвинул границыЮный и мощный народ…С моря далеко горелоЧудо всесветной столицы,Дивного Города Вод.Был он – как царь над царями.Все перед ним было жалко:Фивы, Мемфис, Вавилон,Он, опоясан кругамиМеди, свинца, орихалка,Был – как огнем обнесен!Высилась в центре громадаХрама Прозрачного Света —Дерзостной воли мечта,Мысли и взорам услада,Костью слоновой одета,Золотом вся залита.Статуи, фрески, колонны,Вязь драгоценных металлов,Сноп самоцветных камней;Сонм неисчетный, бессонный, —В блеск жемчугов и кораллов,В шелк облаченных людей!Первенец древнего мира,Был он единственным чудом,Город, владыка земель,Тот, где певучая лираВольно царила над людом,Кисть, и резец, и свирель;Тот, где издавна привыклиЧтить мудрецов; где лежалиНиц перед ними цари;Тот, где все знанья возникли,Чтоб обессмертить все далиБлагостью новой зари!Был – золотой АтлантидыОстров таинственно-властный,Ставивший вехи в веках:Символы числ, пирамиды, —В Мексике жгуче-прекрасной,В нильских бесплодных песках.Был, – но его совершенстваГрани предельной достигли,Может быть, грань перешли…И, исчерпав все блаженства,Всё, что возможно, постиглиПервые дети Земли.Дерзко умы молодыеДальше, вперед посягнули,К целям запретным стремясь…Грозно восстали стихии,В буре, и в громе, и в гулеМира нарушили связь.Пламя, и дымы, и пеныВстали, как вихрь урагана;Рухнули тверди высот;Рухнули башни и стены,Всё, – и простор ОкеанаХлынул над Городом Вод!

1917

Эгейские вазы

Они пленительны и нежны,Они изысканно-небрежны,То гармонически размерны,То соблазнительно неверны,Всегда законченны и цельны,Неизмеримо-нераздельны,И завершенность линий ихЗвучит, как полнопевный стих.От грозных и огромных пифовДо тонких, выточенных скифов,Амфоры, лекифи, фиалы,Арибаллы и самый малыйКаликий, все – живое чудо:В чертах разбитого сосуда,Загадку смерти разреша,Таится некая душа!Как исхищренны их узоры,Ласкающие сладко взоры:В запутанности линий гнутых,То разомкнутых, то сомкнутых,Как много жизни претворенной, —Пресыщенной и утомленнойХолодным строем красоты,В исканьях новой остроты!И вот, причудливо согнуты,Выводят щупальцами спрутыПо стенкам нежные спирали;Плывут дельфины на бокале,И безобразны и прекрасны;И стебель, странно-сладострастный, —Па что-то грешное намек, —Сгибает девственный цветок.На черном поле звезды – рдяны,Горят, как маленькие раны,А фон лазурный иль червленыйВзрезают черные фестоны;Глазам и сладостно и больно,И мысль прикована невольноК созданиям чужой мечты,Горящим светом красоты.Глубокий мрак тысячелетийРасходится при этом свете!И пусть преданья мира – немы!Как стих божественной поэмы,Как вечно ценные алмазы,Гласят раздробленные вазы,Что их творец, хотя б на миг,Все тайны вечности постиг!

1916—1917

Египет

Поучение

Тот, владыка написанных слов,Тот, царящий над мудростью книг!Научи меня тайне письмен,Подскажи мне слова мудрецов.Человек! умом не гордись,Не мечтай: будешь славен в веках.Над водой промелькнул крокодил,И нырнул в глубину навсегда.Нил священный быстро течет.Жизнь человека протекает быстрей.Ты пред братом хвалился: я мудр!Рука Смерти равняет всех.Тот, хранитель священных книг,Тот, блюститель священных ключей!Скажи: это написал АменампатДвадцать шестого Паини в третий год Мерери.

Март 1912

Ассирия

Клинопись

Царь, Бил-Ибус, я, это вырезал здесь,Сын Ассура, я, был велик на земле.Города разрушал, я, истреблял племена,Города воздвигал, я, строил храмы богам.Прекрасную Ниргал, я, сделал своею женой,Алоустая Ниргал, ты, была как месяц меж звезд.Черные кудри, Ниргал, твои, были темны, как ночь,Соски грудей, Ниргал, твои, были алый цветок.Белые бедра, Ниргал, твои, я в пурпур одел,Благоуханные ноги, Ниргал, твои, я в злато обул.Когда умерла ты, Ниргал, я сорок суток не ел.Когда ушла ты, Ниргал, я десять тысяч казнил.Царь, Бил-Ибус, я, был велик на земле,Но, как звезда небес, исчезаешь ты, человек.

1913

Эллада

Из песен Сапфо

1

Сокрылась давно Селена,Сокрылись Плеяды. НочиСредина. Часы проходят.А я все одна на ложе.

2

Ты кудри свои, Дика, укрась, милые мне, венками,И ломкий анис ты заплети сладостными руками.В цветах ты грядешь; вместе с тобой – благостныеХариты.Но чужды богам – те, кто придут, розами не увиты.

3

Геспер, приводишь ты все, разметала что светлая Эос,Агнцев ведешь, ведешь коз, но от матери дочерь уводишь.

4

Рыбарю Пелагону отец Мениск водрузил здесьВершу и весло, памятник бедности их.

<1914>

Из Александрийской антологии

К Сапфо

1

Ты не в гробнице лежишь, под украшенным лирою камнем:Шумного моря простор – твой вечнозыблемый гроб.Но не напеву ли волн твои были песни подобны,И, как воды глубина, не был ли дух твой глубок?Гимн Афродите бессмертной сложившая, смертная Сапфо,Всех, кого гонит любовь к морю, заступница ты!

2

Где твои стрелы, Эрот, – разившие взором Ифтимы,Нежные, словно уста Гелиодоры младой,Быстрые, словно улыбка Наиды, как Айя, живые?Пуст твой колчан: все они в сердце вонзились мое.

3

Общая матерь, Земля, будь легка над моей Айсигеной,Ибо ступала она так же легко по тебе.

<1913?>

Рим

Ода в духе Горация

Не тем горжусь я, Фебом отмеченный,Что стих мой звонкий римские юношиНа шумном пире повторяют,Ритм выбивая узорной чашей.Не тем горжусь я, Юлией избранный,Что стих мой нежный губы красавицыТвердят, когда она снимаетСтрофий, готовясь сойти на ложе.Надеждой высшей дух мой возносится,Хочу я верить, – боги позволили, —Что будут звуки этих песенНекогда слышны в безвестных странах.Где ныне Парфы, ловкие лучники,Грозят несмело легионариям,Под сводом новых АкадемийБудет вращать мои свитки ретор.Где прежде алчный царь ЭфиопииДавал Нептуну праздник торжественный,Мудрец грядущий с кожей чернойИмя мое благочестно вспомнит.В равнине скудной сумрачной Скифии,Где реки стынут в льдистом обличий,Поэт земли ГиперборейскойСтанет моим подражать напевам.

1913

В духе Катулла

Обманули твои, ах! поцелуи,Те, что ночь напролет я пил, как струи.Я мечтал навсегда насытить жажду,Но сегодня, как Скиф, без кубка стражду.Ты солгал, о Насон, любимец бога!Нет науки любви. И, глядя строго,Беспощадный Амбр над тем хохочет,Кто исторгнуть стрелу из сердца хочет.Должно нам принимать богов решеньяКротко: радости и любви мученья.

<1913>

В духе латинской антологии

1

Алую розу люби, цветок Эрицине любезный:Он – на святых алтарях, в косах он радостных дев.Если ты чтишь бессмертных, если ты к девам влечешься,Розы алый намек знаком своим избери.Тот же, кто дружбе, сердца врачующей, ввериться хочет,Пусть полюбит мирт, отроков свежий венок.Пенорожденной не чужд, мирт на мистериях темныхТайну Вакха хранит, бога, прошедшего смерть.

2

Мне говорят, что Марина многим дарит свои ласки.Что ж! получаю ли я меньше любви оттого?Если солнце живит шиповник в саду у соседа,Хуже ль в саду у меня алый сверкает тюльпан?Если Зефир овеял Лукании луг утомленный,Лацию в летний день меньше ль прохлады он даст?Ласки любовников всех лишь огонь разжигают в Марине,Жаждет, пылая, она, пламя чтоб я погасил.

3

Голос, груди, глаза, уста, волоса, плечи, руки,Бедер ее аромат, краска румяных ланит,Сколько лукавых сетей, расставленных хитрым Амором,Чтобы одну поймать певчую птицу – меня!

<1912>

В духе римских эротиков

1

К статуе

Как корабль, что готов менять оснастку:То вздымать паруса, то плыть на веслах,Ты двойной предаваться жаждешь страсти.Отрок, ищешь любви, горя желаньем,Но, любви не найдя, в слезах жестоких,Ласк награду чужих приемлешь, дева!Хрупки весла твои, увы, под бурей,Дай же ветру нырнуть в твои ветрила!

2

Дедал, корова твоя глаза быка обманула,Но он обманут ли был также в желаньяхсвоих?

3

Нежный стихов аромат услаждает безделие девы:Кроет проделки богов нежный стихов аромат.

<1913>

В духе первых христианских гимнов

Восставши ночью, бога восславим мы,Начнем служенье в славу всевышнего,Создателя земли и неба,Звезды водящего в глуби синей.Былинке малой дав прозябание,Левиафанов в море лелеет он,Выводит солнце и уводит,Хлебом насущным людей питает.Пославший сына в мир на пропятие,Святого духа нам обещающий,Не он ли, сильный, есть достоинБыть воспеваемым в сладких гимнах?

1912